И воста́ Иису́съ сы́нъ Иоседе́ковъ и бра́тiя его́ свяще́нницы, и зорова́вель сы́нъ Салаѳiи́левъ и бра́тiя его́, и созда́ша олта́рь Бо́гу Изра́илеву, да принесу́тъ на не́мъ всесожже́нiя, я́коже пи́сано е́сть въ зако́нѣ Моисе́а человѣ́ка Бо́жiя.

И угото́ваша олта́рь на основа́нiи его́, поне́же стра́хъ бѣ́ на ни́хъ от люді́й земны́хъ, и вознесо́ша на то́мъ всесожже́нiе Го́сподеви у́тро и въ ве́черъ:

и сотвори́ша пра́здникъ ку́щей, я́коже пи́сано, и всесожже́нiя на вся́къ де́нь число́мъ по повелѣ́нiю, дѣ́ло дне́ въ де́нь сво́й:

и посе́мъ всесожже́нiя непреста́нная и въ новоме́сячiя и во вся́ пра́здники Го́сподеви освяще́нныя, и о вся́цѣмъ доброво́льно принося́щемъ со усе́рдiемъ Го́сподеви.

От пе́рваго дне́ ме́сяца седма́го нача́ша возноси́ти всесожже́нiя Го́сподеви, до́мъ же Госпо́день не бѣ́ еще́ основа́нъ.

И вда́ша пѣ́нязи каменосѣ́чцемъ и древодѣ́лемъ, пи́щу же и питiе́ и еле́й Сидо́няномъ и ти́ряномъ, да принесу́тъ древа́ ке́дрова от Лива́на къ мо́рю Иоппі́йскому, я́коже соизво́ли ки́ръ ца́рь пе́рсскiй о ни́хъ.

И въ лѣ́то второ́е, внегда́ прiити́ и́мъ къ до́му Бо́жiю во Иерусали́мъ, ме́сяца втора́го нача́ зорова́вель сы́нъ Салаѳiи́левъ и Иису́съ сы́нъ Иоседе́ковъ, и про́чiи от бра́тiи и́хъ свяще́нницы и леви́ти, и вси́, и́же прiидо́ша от плѣне́нiя во Иерусали́мъ, и поста́виша леви́товъ от два́десяти лѣ́тъ и вы́шше надъ творя́щими дѣла́ во хра́мѣ Госпо́дни.

И ста́ Иису́съ и сы́нове его́ и бра́тiя его́, кадои́лъ и сы́нове его́, сы́нове Иу́дины, я́коже му́жъ еди́нъ да единоду́шно настоя́тъ надъ творя́щими дѣла́ въ дому́ Бо́жiи, сы́нове инада́довы, сы́нове и́хъ и бра́тiя и́хъ леви́ти.

И основа́ша созида́юще до́мъ Госпо́день: и ста́ша свяще́нницы во украше́нiи свое́мъ со труба́ми, и леви́ти сы́нове Аса́фовы, въ кимва́лѣхъ да хва́лятъ Го́спода, по уста́ву дави́да царя́ Изра́илева:

и вопiя́ху въ пѣ́снехъ и исповѣ́данiи Го́сподеви, я́ко бла́гъ, я́ко въ вѣ́къ ми́лость его́ надъ Изра́илемъ: и вси́ лю́дiе возглаша́ху гла́сомъ вели́кимъ хвале́нiе Го́споду при основа́нiи до́му Госпо́дня.

И мно́зи от свяще́нниковъ и Леви́тъ, и кня́зи оте́чествъ и старѣ́йшины, и́же ви́дѣша до́мъ пре́жднiй на основа́нiи свое́мъ, и се́й до́мъ предъ очесы́ свои́ми, пла́каху гла́сомъ ве́лiимъ: и наро́дъ возглаша́ющь, въ весе́лiи возвыша́ху:

и не можа́ху лю́дiе позна́ти гла́са восклица́нiя веселя́щихся от гласо́въ пла́ча наро́днаго, поне́же лю́дiе восклица́ху гла́сомъ вели́кимъ, и гла́съ вели́къ слы́шашеся издале́ча.

И услы́шаша врази́ Иу́дины и Венiами́ни, я́ко сы́нове преселе́нiя созида́ютъ це́рковь Го́споду Бо́гу Изра́илеву,

и приступи́ша къ зорова́велю и ко князе́мъ оте́чествъ и реко́ша и́мъ: сози́ждемъ съ ва́ми, поне́же, я́коже и вы́, и́щемъ Бо́га ва́шего и ему́ мы́ жре́мъ же́ртву от дні́й Асарада́на царя́ Ассу́рска приве́дшаго ны сѣ́мо.

И рече́ и́мъ зорова́вель и Иису́съ и про́чiи кня́зи оте́чествъ Изра́илевыхъ: нѣ́сть на́мъ и ва́мъ созда́ти до́мъ Бо́гу на́шему, поне́же мы́ са́ми осо́бно сози́ждемъ Го́споду Бо́гу на́шему, я́коже повелѣ́ на́мъ ки́ръ ца́рь пе́рсскiй.

И бы́ша лю́дiе земли́ [тоя́] ослабля́юще ру́ки люді́й Иуде́йскихъ, и препина́ху и́мъ въ созида́нiи,

и наима́ху на ни́хъ совѣ́тниковъ, да разоря́тъ совѣ́тъ и́хъ, во вся́ дни́ ки́ра царя́ пе́рсскаго и да́же до ца́рства да́рiа царя́ пе́рсскаго.

[Въ ца́рство же Ассуи́ра, [и́же е́сть Артаксе́рксъ,] въ нача́лѣ ца́рства его́, написа́ша сви́токъ на живу́щихъ во Иуде́и и во Иерусали́мѣ.

И во дни́ Арѳасаѳа́на написа́ въ ми́рѣ Миѳрида́тъ и тавеи́лъ со про́чими сослужи́тели ко Артаксе́рксу царю́ пе́рсскому: написа́ писмоно́сецъ писа́нiе Си́рскимъ язы́комъ и претолко́вано.

Реу́мъ Валтаа́мъ и сампса́ книго́чiй написа́ста посла́нiе еди́но на Иерусали́мъ ко Артаксе́рксу царю́:

та́ко суди́лъ реу́мъ Валтаа́мъ и сампса́ книго́чiй и про́чiи сослужи́телiе на́ши, дине́е, Афарсаѳахе́е, тарфале́е, Арфасе́е, архие́е, Вавило́няне, сусанахе́е, Саве́е, Елами́те

и про́чiи от язы́къ, и́хже преведе́ Ассенафа́ръ вели́кiй и пресла́вный и всели́ и́хъ во градѣ́хъ самарі́йскихъ и про́чихъ объ о́нъ по́лъ рѣки́.

Сiе́ е́сть сказа́нiе посла́нiя, е́же посла́ша къ нему́, ко Артаксе́рксу царю́: раби́ твои́, му́жiе, и́же за рѣко́ю:

вѣ́домо да бу́детъ царю́, я́ко Иуде́е, и́же взыдо́ша от тебе́ къ на́мъ, прiидо́ша во Иерусали́мъ гра́дъ отсту́пный и лука́вый, его́же созида́ютъ: и стѣ́ны его́ состро́ены су́ть, и основа́нiе его́ возвы́сиша:

ны́нѣ у́бо вѣ́домо да бу́детъ царю́, я́ко, а́ще гра́дъ се́й со́зданъ бу́детъ, и стѣ́ны его́ соверша́тся, да́ни не бу́дутъ тебѣ́, ниже́ [лѣ́тняго воздая́нiя] даду́тъ: и сiе́ царе́мъ зло́ твори́тъ,

и посрамоще́нiя царе́ва не лѣ́ть на́мъ ви́дѣти: сего́ ра́ди посла́хомъ и возвѣсти́хомъ царю́,

да разсмо́трено бу́детъ въ кни́зѣ памятопи́снѣй отце́въ твои́хъ, и обря́щеши въ кни́зѣ памятопи́снѣй и позна́еши, я́ко гра́дъ о́нъ отсту́пный е́сть и оби́дящь царе́й и страны́, и убѣ́жища слу́гъ быва́ютъ посредѣ́ его́ от дні́й дре́внихъ, сего́ ра́ди и гра́дъ то́й опустоше́нъ е́сть:

вѣ́домо у́бо твори́мъ царю́, я́ко, а́ще гра́дъ то́й со́зданъ бу́детъ и стѣ́ны его́ соверша́тся, то́ не бу́детъ ти́ ми́ра.

И посла́ ца́рь ко реу́му Валтаа́му и сампса́ю книго́чiю и ко про́чымъ сослужи́телемъ и́хъ обита́ющымъ въ самарі́и и про́чымъ за рѣко́ю ми́ръ

и рече́: писмоно́сецъ, его́же посла́сте къ на́мъ, при́званъ предъ мене́,

и от мене́ повелѣ́но е́сть, и согля́дахомъ и обрѣто́хомъ, я́ко гра́дъ то́й от дні́й дре́внихъ на царе́й возно́сится, отступле́нiя и убѣ́жища быва́ютъ въ не́мъ:

и ца́рiе крѣ́пцы бы́ша во Иерусали́мѣ и облада́ху все́ю страно́ю, я́же за рѣко́ю, да́ни же мно́ги и ча́сть дава́шеся и́мъ:

и ны́нѣ повели́те муже́мъ о́нымъ преста́ти от дѣ́ла, и гра́дъ о́ный да не созида́ется ктому́:

я́ко да от повелѣ́нiя сего́ опа́сни бу́дете нерадѣ́нiе твори́ти о се́мъ, да не когда́ умно́жится поги́бель на зло́ царе́мъ.

Тогда́ писмоно́сецъ Артаксе́ркса царя́ прочте́ сви́токъ предъ реу́момъ Валтаа́момъ и сампса́емъ книго́чiемъ и сослужи́телми и́хъ: и идо́ша тща́телно во Иерусали́мъ и во Иуде́ю, и удержа́ша и́хъ мы́шцею си́льною.

Тогда́ преста́ дѣ́ло до́му Бо́жiя, е́же во Иерусали́мѣ, и не творя́шеся да́же до лѣ́та втора́го ца́рства да́рiа царя́ пе́рсскаго.

Синодальный

1 Соблюдение праздника кущей; всесожжения на жертвеннике, поставленном Зоровавелем и Иисусом; 8 основание для нового дома, положенное при великой радости народа.

Когда наступил седьмой месяц, и сыны Израилевы уже были в городах, тогда собрался народ, как один человек, в Иерусалиме.

И встал Иисус, сын Иоседеков, и братья его священники, и Зоровавель, сын Салафиилов, и братья его, и соорудили они жертвенник Богу Израилеву, чтобы возносить на нем всесожжения, как написано в законе Моисея, человека Божия.

И поставили жертвенник на основании его, так как они были в страхе от иноземных народов; и стали возносить на нем всесожжения Господу, всесожжения утренние и вечерние.

И совершили праздник кущей, как предписано, с ежедневным всесожжением в определенном числе, по уставу каждого дня.

И после того совершали всесожжение постоянное, и в новомесячия, и во все праздники, посвященные Господу, и добровольное приношение Господу от всякого усердствующего.

С первого же дня седьмого месяца начали возносить всесожжения Господу. А храму Господню еще не было положено основание.

И стали выдавать серебро каменотесам и плотникам, и пищу и питье и масло Сидонянам и Тирянам, чтоб они доставляли кедровый лес с Ливана по морю в Яфу, с дозволения им Кира, царя Персидского.

Во второй год по приходе своем к дому Божию в Иерусалим, во второй месяц Зоровавель, сын Салафиилов, и Иисус, сын Иоседеков, и прочие братья их, священники и левиты, и все пришедшие из плена в Иерусалим положили начало и поставили левитов от двадцати лет и выше для надзора за работами дома Господня.

И стали Иисус, сыновья его и братья его, Кадмиил и сыновья его, сыновья Иуды, как один человек, для надзора за производителями работ в доме Божием, а также и сыновья Хенадада, сыновья их и братья их левиты.

Когда строители положили основание храму Господню, тогда поставили священников в облачении их с трубами и левитов, сыновей Асафовых, с кимвалами, чтобы славить Господа по уставу Давида, царя Израилева.

И начали они попеременно петь: «хвалите» и: «славьте Господа», «ибо – благ, ибо вовек милость Его к Израилю». И весь народ восклицал громогласно, славя Господа за то, что положено основание дома Господня.

Впрочем многие из священников и левитов и глав поколений, старики, которые видели прежний храм, при основании этого храма пред глазами их, плакали громко, но многие и восклицали от радости громогласно.

И не мог народ распознать восклицаний радости от воплей плача народного, потому что народ восклицал громко, и голос слышен был далеко.

1 Приведенные Ассириянами в Самарию предлагают строить вместе храм, но Зоровавель отказал им в этом, за что они остановили постройку; 6 их сопротивление продолжается при нескольких персидских царях; 17 Артаксеркс повелевает этим Самарянам силою остановить всякую постройку в Иерусалиме; 24 работа при доме Божием остановилась до второго года Дария.

И услышали враги Иуды и Вениамина, что возвратившиеся из плена строят храм Господу Богу Израилеву;

и пришли они к Зоровавелю и к главам поколений, и сказали им: будем и мы строить с вами, потому что мы, как и вы, прибегаем к Богу вашему, и Ему приносим жертвы от дней Асардана, царя Сирийского, который перевел нас сюда.

И сказал им Зоровавель и Иисус и прочие главы поколений Израильских: не строить вам вместе с нами дом нашему Богу; мы одни будем строить дом Господу, Богу Израилеву, как повелел нам царь Кир, царь Персидский.

И стал народ земли той ослаблять руки народа Иудейского и препятствовать ему в строении;

и подкупали против них советников, чтобы разрушить предприятие их, во все дни Кира, царя Персидского, и до царствования Дария, царя Персидского.

А в царствование Ахашвероша, в начале царствования его, написали обвинение на жителей Иудеи и Иерусалима.

И во дни Артаксеркса писали Бишлам, Мифредат, Табеел и прочие товарищи их к Артаксерксу, царю Персидскому. Письмо же написано было буквами Сирийскими и на Сирийском языке.

Рехум советник и Шимшай писец писали одно письмо против Иерусалима к царю Артаксерксу такое:

Тогда-то. Рехум советник и Шимшай писец и прочие товарищи их, – Динеи и Афарсафхеи, Тарпелеи, Апарсы, Арехьяне, Вавилоняне, Сусанцы, Даги, Еламитяне,

и прочие народы, которых переселил Аснафар [Сеннахирим] великий и славный и поселил в городах Самарийских и в прочих городах за рекою, и прочее.

И вот список с письма, которое послали к нему: Царю Артаксерксу – рабы твои, люди, живущие за рекою, и прочее.

Да будет известно царю, что Иудеи, которые вышли от тебя, пришли к нам в Иерусалим, строят этот мятежный и негодный город, и стены делают, и основания их уже исправили.

Да будет же известно царю, что если этот город будет построен и стены восстановлены, то ни подати, ни налога, ни пошлины не будут давать, и царской казне сделан будет ущерб.

Так как мы едим соль от дворца царского, и ущерб для царя не можем видеть, поэтому мы посылаем донесение к царю:

пусть поищут в памятной книге отцов твоих, – и найдешь в книге памятной, и узнаешь, что город сей – город мятежный и вредный для царей и областей, и что отпадения бывали в нем издавна, за что город сей и опустошен.

Посему мы уведомляем царя, что если город сей будет достроен и стены его доделаны, то после этого не будет у тебя владения за рекою.

Царь послал ответ Рехуму советнику и Шимшаю писцу и прочим товарищам их, которые живут в Самарии и в прочих городах заречных: Мир... и прочее.

Письмо, которое вы прислали нам, внятно прочитано предо мною;

и от меня дано повеление, – и разыскивали, и нашли, что город этот издавна восставал против царей, и производились в нем мятежи и волнения,

и что были в Иерусалиме цари могущественные и владевшие всем заречьем, и им давали подать, налоги и пошлины.

Итак дайте приказание, чтобы люди сии перестали работать, и чтобы город сей не строился, доколе от меня не будет дано повеление.

И будьте осторожны, чтобы не сделать в этом недосмотра. К чему допускать размножение вредного в ущерб царям?

Как скоро это письмо царя Артаксеркса было прочитано пред Рехумом и Шимшаем писцом и товарищами их, они немедленно пошли в Иерусалим к Иудеям, и сильною вооруженною рукою остановили работу их.

Тогда остановилась работа при доме Божием, который в Иерусалиме, и остановка сия продолжалась до второго года царствования Дария, царя Персидского.

Таджикский

Вa моҳи ҳафтум фаро расид, ва банӣ Исроил дар шаҳрҳо буданд, ва қавм, мисли як тан, дар Уршалим ҷамъ омаданд.

Ва Ешуа писари Юсодоқ, ва бародаронаш, ки коҳинон буданд, ва Зарубобил писари Шаалтиил ва бародаронаш бархостанд, ва қурбонгоҳи Худои Исроилро бино карданд, то бар он қурбониҳои сӯхтанӣ, чунон ки дар шариати Мусо, марди Худо, навишта шудааст, бароваранд.

Ва қурбонгоҳро бар ҷои он барпо карданд, зеро ки аз қавмҳои кишварҳо бим тарс доштанд; ва бар он қурбониҳои сӯхтанӣ барои Парвардигор, қурбониҳои сӯхтании субҳ ва шомро мебароварданд.

Ва иди хаймаҳоро, чунон ки навишта шудааст, ба ҷо оварда, қурбонии сӯхтании ҳаррӯзаро ба миқдоре ки аз рӯи оин барои ҳар рӯз муқаррар гардидааст, бароварданд.

Ва баъд аз он қурбонии сӯхтании доимӣ, ва дар навмоҳҳо, ва дар ҳамаи идҳои поки Парвардигор, ва барои ҳар касе ки ба Парвардигор тӯҳфа меовард, қурбонӣ баровардан гирифтанд.

Аз рӯзи якуми моҳи ҳафтум ба баровардани қурбониҳои сӯхтанӣ барои Парвардигор сар карданд, валекин бунёди парастишгоҳи Парвардигор ҳанӯз ниҳода нашуда буд.

Ва нуқра ба сангтарошону дуредгарон, ва хӯроку нӯшокиву равған ба сидӯниён ва суриён доданд, то аз Лубнон, мувофиқи иҷозате ки Куруш, подшоҳи Форс, ба онҳо додааст, дарахтони арзро бо роҳи баҳр ба Ёфӯ биёранд.

Ва дар соли дуюми расиданашон ба хонаи Худо, ки дар Уршалим аст, дар моҳи дуюм, Зарубобил писари Шаалтиил ва Ешуа писари Юсодоқ ва дигар бародарони онҳо, коҳинон ва левизодагон ва ҳамаи онҳое ки аз асирӣ ба Уршалим омада буданд, сар карданд, ва левизодагонро, аз бистсола ва болотар ба назорат кардан ба кори хонаи Парвардигор гузоштанд.

Ва Ешуа, писарон ва бародаронаш, Қадмиил ва писаронаш, зодагони Яҳудо, мисли як тан, биистоданд, то ба касоне ки бо кори хонаи Худо машғул буданд, яъне ба зодагони Ҳенодод, писаронашон ва бародаронашон, ки левизода буданд, назорат кунанд.

Ва чун бинокорон бунёди парастишгоҳи Парвардигорро ниҳоданд, коҳинонро дар либоси худашон бо карнайҳо, ва левизодагон, писарони Ософро бо санҷҳо гузоштанд, то ки Парвардигорро мувофиқи расми Довуд, подшоҳи Исроил, ситоиш намоянд.

Ва онҳо бо ҷӯшу хурӯш сароида, Парвардигорро ситоиш ва ҳамд мегуфтанд, зеро ки Ӯ некӯст, зеро ки марҳамати Ӯ бар Исроил ҷовидонист; ва тамоми қавм бо нидои баланди шодӣ Парвардигорро барои бунёд ниҳодан ба хонаи Парвардигор ситоиш мекарданд.

Ва бисёре аз коҳинон ва левизодагон ва сардорони пири хонаводаҳо, ки парастишгоҳи якумро дида буданд, вақте ки бунёди ин парастишгоҳ дар пеши назарашон ниҳода шуд, бо овози баланд гиристанд; ва бисёр касон овози худро бо нидои шодӣ баланд карданд.

Ва қавм нидои шодиро аз садои гиряи қавм фарқ карда наметавонистанд, зеро ки қавм бағоят баланд нидо мекарданд, ва овозашон аз дур шунида мешуд.

Вa душманони Яҳудо ва Бинёмин шуниданд, ки аз асирӣ гашта омадагон барои Парвардигор Худои Исроил парастишгоҳ бино мекунанд;

Ва назди Зарубобил ва сардорони хонаводаҳо омада, ба онҳо гуфтанд: «Мо ҳамроҳи шумо бино хоҳем кард, чунки мо, мисли шумо, аз айёми Эсар-Ҳадун, подшоҳи Ашшур, ки моро ба ин ҷо оварда буд, ба Худои шумо муроҷиат менамоем ва барои Ӯ қурбонӣ меоварем».

Вале Зарубобил ва Ешуа ва дигар сардорони хонаводаҳои Исроил ба онҳо гуфтанд: «Шумо бо мо хонаи Худои моро бино нахоҳед кард, балки танҳо мо барои Парвардигор Худои Исроил, чунон ки подшоҳ Куруш, подшоҳи Форс, ба мо фармудааст, бино хоҳем кард».

Ва мардуми он кишвар дастҳои қавми Яҳудоро суст мекарданд ва онҳоро аз бино кардан метарсониданд;

Ва бар зидди онҳо мушовиронро киро мекарданд, то ки нақшаи онҳоро вайрон кунанд, – ин ҳол дар тамоми айёми Куруш, подшоҳи Форс, то вақти подшоҳии Дорёвеш, подшоҳи Форс, давом ёфт.

Ва дар замони подшоҳии Аҳашверӯш, дар аввали подшоҳии ӯ, айбномае шикояте дар ҳаққи сокинони Яҳудо ва Уршалим навиштанд.

Ва дар айёми Артаҳшасто Бишлом, Митредот, Тобъил ва дигар рафиқони онҳо ба Артаҳшасто, подшоҳи Форс, навиштанд; ин нома бо хату забони арамӣ навишта ва аз арамӣ тарҷума карда шуда буд.

Раҳуми фармондеҳ ва Шимшаи котиб номае дар бораи Уршалим ба подшоҳ Артаҳшасто ба ин мазмун навиштанд:

́Пас, Раҳуми фармондеҳ ва Шимшаи котиб ва дигар рафиқони онҳо – диниён ва афарсаткиён, тарфалиён, афрасиён, аркиён, бобилиён, шушаниён, даҳоиён, эломиён

Ва қабилаҳои дигаре ки Оснафари бузург ва пуршараф онҳоро кӯчонида, дар шаҳри Сомария ва дар ҷойҳои дигари он сӯи дарё ҷойгир карда буд. Ва алҳол...́

Ин аст мундариҷаи номае ки ба ӯ фиристодаанд: «Ба подшоҳ Артаҳшасто – бандагонат, ки сокинони он сӯи дарё ҳастем; ва алҳол,

Подшоҳро маълум бод, ки яҳудиёне ки аз ҷониби ту сӯи мо баромада буданд, ба Уршалим расиданд, ин шаҳри балвогар шӯришгар ва бадкорро бино мекунанд, ва ҳисорҳоро барпо ва бунёдҳоро пойдеворҳоро таҳкурсиҳоро мустаҳкам менамоянд.

Алҳол подшоҳро маълум бод, ки агар ин шаҳр бино ёбад, ва ҳисорҳояш барпо гардад, закот, боҷ ва хироҷ нахоҳанд дод, ва хазинаи подшоҳ зарар хоҳад дид.

Алҳол, азбаски мо нону намаки қасрро мехӯрем, шоиста нест, ки мо осебу зиёни подшоҳро бубинем, бинобар ин фиристода, подшоҳро хабардор намудем.

Бигзор дар китоби ёддошти падаронат ҷустуҷӯ намоянд, ва ту аз китоби ёддошт дарёфт хоҳӣ кард ва хоҳӣ донист, ки ин шаҳр шаҳри шӯришгар балвогар ва барои подшоҳон ва мамлакатҳо зараровар аст, ва андаруни он аз қадимулайём фитна меангехтанд, ба ҳамин сабаб ин шаҳр хароб гардида буд.

Мо подшоҳро огоҳ менамоем, ки агар ин шаҳр бино ёбад, ва ҳисорҳояш барпо гардад, пас аз он туро насибе дар он сӯи дарё нахоҳад буд».

Подшоҳ ба Раҳуми фармондеҳ ва Шимшаи котиб ва дигар рафиқони онҳо, ки дар Сомария ва ҷойҳои дигари он сӯи дарё истиқомат доштанд, ҷавоб фиристод: «Салом! Ва алҳол,

Номае ки ба мо фиристодаед, дар ҳузури ман як ба як муфассал хонда шуд;

Ва аз ҷониби ман фармуда шуд, – ва ҷустуҷӯ намуда, дарёфт карданд, ки ин шаҳр аз қадимулайём бар зидди подшоҳон бармехестааст, ва шӯришу балвою фитнаҳо дар он пайдо воқеъ мешудааст;

Ва подшоҳони қавӣ пурзӯр бар Уршалим будаанд, ва онҳо дар тамоми он сӯи дарё подшоҳӣ мекарданд, ва андози сарона, боҷ ва хироҷ ба онҳо дода мешудааст;

Пас, фармоне бидиҳед, ки ин одамон корро бас кунанд, ва ин шаҳр бино наёбад, то даме ки аз ҷониби ман фармоне дода шавад;

Ва эҳтиёт шавед, ки дар ин кор хатое накунед: чаро ин вайронкорӣ бар зарари подшоҳон афзун гардад?»

Ҳамин ки ин номаи подшоҳ Артаҳшасто ба ҳузури Раҳум ва Шимшаи котиб ва рафиқонашон хонда шуд, онҳо фавран ба Уршалим назди яҳудиён рафтанд ва бо ҷавру зӯрӣ кори онҳоро хобонданд.

Он гоҳ кори хонаи Худо, ки дар Уршалим аст, хобонда шуд, ва то соли дуюми подшоҳии Дорёвеш қатъ гардид.

Немецкий (GNB)

Языки

Als die Israeliten wieder in ihren Heimatorten wohnten, versammelte sich das ganze Volk zu Beginn des siebten Monats in Jerusalem.

Jeschua, der Sohn Jozadaks, mit seinen Brüdern, den Priestern, und Serubbabel, der Sohn Schealtiëls, mit seinen Brüdern, den nichtpriesterlichen Israeliten, hatten den Altar des Gottes Israels wieder aufgebaut, um auf ihm die Brandopfer darzubringen, die im Gesetz Moses, des Dieners Gottes, vorgeschrieben werden.

Obwohl die Nachbarvölker sie davon abschrecken wollten, errichteten sie den Altar an seiner alten Stelle und brachten jeden Morgen und Abend dem Herrn ihre Brandopfer.

Auch das Laubhüttenfest feierten sie genau nach der Ordnung des Gesetzes. An jedem der sieben Festtage opferten sie so viele Tiere als Brandopfer, wie für den jeweiligen Tag vorgeschrieben waren.

Von dieser Zeit an wurden die Brandopfer wieder regelmäßig jeden Morgen und Abend dargebracht, auch die Opfer an den Neumondstagen und an allen sonstigen Festtagen, sowie freiwillige Gaben für den HERRN.

Am 1. Tag des 7. Monats hatten sie wieder angefangen, dem HERRN Brandopfer darzubringen, aber die Fundamente für den Wiederaufbau des Tempels waren noch nicht gelegt.

Gegen Bezahlung stellten sie Steinbrucharbeiter und Steinmetzen an. Arbeiter aus Sidon und Tyrus brachten Zedernstämme vom Libanon übers Meer nach Jafo. Dafür bekamen sie Nahrungsmittel, Getränke und Olivenöl.

Im 2. Monat des 2. Jahres nach der Rückkehr wurde mit den Bauarbeiten für das Haus Gottes in Jerusalem begonnen. Serubbabel und Jeschua sowie ihre israelitischen Brüder, nämlich die Priester, die Leviten und alle, die aus der Verbannung heimgekehrt waren, standen geschlossen hinter dem Werk. Den Leviten, die zwanzig Jahre und älter waren, wurde die Aufsicht über die Bauarbeiten übertragen.

Jeschua mit seinen Söhnen und Brüdern sowie Kadmiël und seine Söhne, die Nachkommen von Hodawja, leiteten gemeinsam die Leute an, die die Arbeiten ausführten. Zu den Aufsehern gehörten auch die Leviten der Sippe Henadad.

Als die Bauleute das Fundament für den Tempel des HERRN gelegt hatten, kamen die Priester in ihrer Amtskleidung und mit ihren Trompeten, dazu von den Leviten die Nachkommen Asafs mit Becken, um den HERRN nach der Weisung Davids, des Königs von Israel, zu preisen.

Sie lobten und priesen Gott im Wechselgesang: »Der HERR ist gut zu uns; seine Liebe zu Israel hört niemals auf!« Die Priester und Leviten begannen und das ganze Volk fiel ein mit lautem Jubel zur Ehre Gottes, weil das Fundament für das Haus des HERRN fertig war.

Viele von den Alten – Priester, Leviten und Sippenoberhäupter – hatten den ersten Tempel noch gekannt. Als sie nun sahen, dass das Fundament des neuen Tempels gelegt war, weinten sie laut. Andere aber schrien und jubelten vor Freude

und ihr Jubelgeschrei übertönte das Weinen. Das Volk machte einen solchen Lärm, dass es weithin zu hören war.

Die Leute von Samaria, die Feinde der Judäer und der Leute von Benjamin, erfuhren, dass die Heimgekehrten den Tempel des HERRN, des Gottes Israels, wieder aufbauten.

Sie kamen zu Serubbabel und den Sippenoberhäuptern und schlugen ihnen vor: »Lasst uns gemeinsam bauen! Wir verehren doch denselben Gott wie ihr und bringen ihm unsere Opfer seit der Zeit des Assyrerkönigs Asarhaddon, der uns hier angesiedelt hat.«

Aber Serubbabel, Jeschua und die anderen Sippenoberhäupter Israels erwiderten: »Ihr habt kein Recht, zusammen mit uns unserem Gott ein Haus zu bauen! Wir allein dürfen dem HERRN, dem Gott Israels, den Tempel bauen. So hat es uns Kyrus, der König der Perser, befohlen.«

Von da an unternahmen die Leute im Land alles, um die Heimgekehrten mutlos zu machen und vom Weiterbauen abzuschrecken.

Sie bestachen sogar königliche Beamte, deren Pläne zu vereiteln. Diese Politik verfolgten sie von der Zeit des Königs Kyrus bis in die Regierungszeit des Königs Darius hinein.

Bald nachdem dann Xerxes die Regierung angetreten hatte, erhoben diese Leute bei ihm schriftlich Anklage gegen die Bewohner von Judäa und Jerusalem.

Danach, während der Regierungszeit von Artaxerxes, schrieben Bischlam, Mitredat, Tabeel und ihre Amtskollegen einen Brief an den König. Er war in aramäischer Schrift geschrieben und der Text war ins Aramäische übersetzt worden.

Auch Rehum, der Befehlshaber von Samarien, und sein Sekretär Schimschai schrieben einen Brief an König Artaxerxes, in dem sie über die Vorgänge in Jerusalem berichteten. Als Absender sind aufgeführt:

der Befehlshaber Rehum, der Sekretär Schimschai und ihre Amtskollegen, die Richter, Gesandten, Staatsschreiber und Verwaltungsbeamten, sodann die Leute aus Erech, Babylon und Susa in Elam

sowie die Vertreter der übrigen Volksgruppen, die der große und berühmte König Assurbanipal nach der Stadt Samaria und anderen Ortschaften in der Provinz westlich des Eufrats umgesiedelt hatte.

Der Brief lautete:

»An König Artaxerxes von seinen Untertanen in der Westprovinz.

Wir haben dem König Folgendes zu melden: Die Juden, die aus dem Gebiet in deiner Nähe weggezogen und zu uns nach Jerusalem gekommen sind, wollen diese aufrührerische, böse Stadt wieder aufbauen. Sie haben angefangen, die Stadtmauern wieder zu errichten; die Fundamente sind bereits ausgebessert.

Der König möge bedenken: Wenn diese Stadt wieder aufgebaut ist und die Mauern wiederhergestellt sind, werden die Bewohner keine Abgaben, Steuern und Zölle mehr zahlen, zum Nachteil der königlichen Einnahmen.

Wir haben dem König Treue geschworen und können nicht tatenlos zusehen, wenn seine Rechte angetastet werden. Darum schicken wir diese Meldung.

Man sollte in den Chroniken deiner Vorgänger nachforschen. Darin wird man den sicheren Beweis finden, dass diese Stadt immer rebellisch war und den Königen sowie der Provinzverwaltung Schwierigkeiten gemacht hat. Die Leute dort sind von jeher Aufrührer und Unruhestifter gewesen, aus diesem Grund hat man die Stadt auch zerstört.

Wir müssen auf eine weitere Gefahr hinweisen: Wenn diese Stadt wieder aufgebaut ist und die Mauern wiederhergestellt sind, wird die ganze Provinz westlich des Eufrats dem König verloren gehen.«

Der König schickte folgende Antwort:

»An den Befehlshaber Rehum, seinen Sekretär Schimschai und ihre Amtskollegen in Samaria und in der Westprovinz: Ich wünsche euch Heil und Segen!

Der Brief, den ihr mir gesandt habt, ist mir Wort für Wort vorgelesen worden.

Ich habe daraufhin in den Chroniken nachforschen lassen, und es hat sich bestätigt, dass diese Stadt sich von alters her immer wieder gegen die Könige aufgelehnt hat und voll war von Rebellen und Unruhestiftern.

In Jerusalem hat es Könige gegeben, die das ganze Gebiet westlich des Eufrats beherrschten und von den Bewohnern Abgaben, Steuern und Zölle erhoben.

Aus diesem Grund sollt ihr den Leuten dort befehlen, ihre Bauarbeiten sofort einzustellen. Diese Stadt darf nur dann wieder aufgebaut werden, wenn ich selbst den ausdrücklichen Befehl dazu erteile.

Lasst in dieser Angelegenheit keine Verzögerung eintreten, sodass dem Reich kein weiterer Schaden entsteht.«

Die Abschrift des Briefes von König Artaxerxes wurde Rehum, Schimschai und ihren Kollegen vorgelesen. Sofort machten sie sich auf den Weg nach Jerusalem und zwangen die Juden mit Gewalt, den Wiederaufbau der Stadt abzubrechen.

Auch die Bauarbeiten am Haus Gottes in Jerusalem wurden unterbunden und ruhten daraufhin bis ins zweite Regierungsjahr des Perserkönigs Darius.