Скрыть
31:1
31:2
31:3
31:4
31:5
31:6
31:7
31:8
31:9
31:10
31:11
31:12
31:14
31:15
31:16
31:17
31:18
31:20
31:21
31:22
31:23
31:24
31:25
31:26
31:27
31:28
31:30
31:31
31:32
31:33
31:34
31:35
31:36
31:37
31:38
31:40
31:41
31:43
31:44
31:45
31:46
31:47
31:49
31:50
31:51
31:52
31:54
Церковнославянский (рус)
Слы́ша же Иа́ковъ словеса́ сыно́въ Лава́новыхъ, глаго́лющихъ: взя́ Иа́ковъ вся́ я́же отца́ на́­шего, и от­ су́щихъ отца́ на́­шего сотвори́ всю́ сла́ву сiю́.
И ви́дѣ Иа́ковъ лице́ Лава́не, и се́ не бя́ше къ нему́, я́ко вчера́ и тре́тiяго дне́.
Рече́ же Госпо́дь ко Иа́кову: воз­врати́ся въ зе́млю отца́ тво­его́ и въ ро́дъ тво́й, и бу́ду съ тобо́ю.
Посла́въ же Иа́ковъ, при­­зва́ Лі́ю и Рахи́ль на по́ле, идѣ́же бя́ху стада́,
и рече́ и́мъ: ви́жду а́зъ лице́ отца́ ва́­шего, я́ко нѣ́сть ко мнѣ́, я́коже вчера́ и тре́тiяго дне́: Бо́гъ же отца́ мо­его́ бѣ́ со мно́ю:
и вы́ са́ми вѣ́сте, я́ко все́ю си́лою мо­е́ю рабо́тахъ отцу́ ва́­шему:
оте́цъ же ва́шъ оби́дѣ мя́ и измѣни́ мзду́ мою́ десяти́ а́гнцевъ, но не даде́ ему́ Бо́гъ зла́ сотвори́ти мнѣ́.
А́ще си́це рече́тъ: пе́стрыя, бу́детъ твоя́ мзда́: и родя́т­ся вся́ о́вцы пе́стрыя. А́ще же рече́тъ: бѣ́лыя, бу́детъ твоя́ мзда́: и родя́т­ся вся́ о́вцы бѣ́лыя.
И отъ­я́ Бо́гъ вся́ скоты́ отца́ ва́­шего и даде́ я́ мнѣ́.
И бы́сть егда́ зачина́ху о́вцы во чре́вѣ прiе́млющя, и ви́дѣхъ очи́ма мо­и́ма во снѣ́: и се́, козлы́ и овны́ восходя́ще бя́ху на о́вцы и ко́зы, бѣлова́тыя и пе́стрыя и пепелови́дныя пе́стрыя.
И рече́ ми А́нгелъ Бо́жiй во снѣ́: Иа́кове. А́зъ же рѣ́хъ: что́ есть?
И рече́: воз­зри́ очи́ма тво­и́ма и ви́ждь козлы́ и овны́ восходя́щыя на о́вцы и ко́зы, бѣ́лыя и пе́стрыя и пепелови́дныя пе́стрыя: ви́дѣхъ бо, ели́ка тебѣ́ Лава́нъ твори́тъ:
А́зъ е́смь Бо́гъ яви́выйся тебѣ́ на Мѣ́стѣ Бо́жiи, идѣ́же пома́залъ Ми́ еси́ та́мо сто́лпъ, и обѣтова́лъ Ми́ еси́ та́мо обѣ́тъ: ны́нѣ у́бо воста́ни и изы́ди от­ земли́ сея́, и иди́ въ зе́млю рожде́нiя тво­его́, и бу́ду съ тобо́ю.
И от­вѣща́в­ши Рахи́ль и Лі́а, реко́стѣ ему́: еда́ е́сть на́мъ еще́ ча́сть или́ наслѣ́дiе въ дому́ отца́ на́­шего?
Не я́ко ли чужы́я вмѣни́хомся ему́? Продаде́ бо на́съ и снѣде́ снѣ́дiю сребро́ на́­ше:
все́ бога́т­ст­во и сла́ва, ю́же отъ­я́ Бо́гъ от­ отца́ на́­шего, на́мъ бу́детъ и ча́домъ на́шымъ: ны́нѣ у́бо, ели́ка тебѣ́ рече́ Бо́гъ, твори́.
Воста́въ же Иа́ковъ, взя́ жены́ своя́ и дѣ́ти своя́ на велблю́ды,
и забра́ вся́ имѣ́нiя своя́ и вся́ стяжа́нiя, я́же при­­тяжа́ въ Месо­пота́мiи, и вся́ своя́, е́же от­ити́ ко Исаа́ку отцу́ сво­ему́ въ зе́млю Ханаа́нскую.
Лава́нъ же отъи́де острищи́ о́вцы своя́: укра́де же Рахи́ль и́долы отца́ сво­его́.
Утаи́ же Иа́ковъ от­ Лава́на Си́рина, не повѣ́дати ему́, я́ко ухо́дитъ,
и от­бѣже́ са́мъ, и вся́ я́же его́, и пре́йде рѣку́, и взы́де на гору́ Галаа́дъ.
Повѣ́дася же Лава́ну Си́рину въ тре́тiй де́нь, я́ко бѣжа́ Иа́ковъ:
и по­и́мъ сы́ны и бра́тiю свою́ съ собо́ю, гна́ вслѣ́дъ его́ путе́мъ се́дмь дні́й: и дости́же его́ на горѣ́ Галаа́дъ.
Прiи́де же Бо́гъ къ Лава́ну Си́рину но́щiю во снѣ́ и рече́ ему́: блюди́ себе́, да не когда́ воз­глаго́леши ко Иа́кову зла́.
И пости́же Лава́нъ Иа́кова: Иа́ковъ же поста́ви ку́щу свою́ на горѣ́: Лава́нъ же разста́ви бра́тiю свою́ на горѣ́ Галаа́дъ.
Рече́ же Лава́нъ Иа́кову: что́ сотвори́лъ еси́? Вску́ю та́йно уше́лъ еси́ и окра́лъ еси́ мя́, и от­ве́лъ дще́ри моя́, я́ко плѣ́н­ницы ору́жiемъ?
И а́ще бы ми́ повѣ́далъ еси́, от­пусти́лъ бы́хъ тя́ съ весе́лiемъ и съ мусикі́ею, и тимпа́ны и гу́сльми:
и не сподо́бихся цѣлова́ти дѣте́й мо­и́хъ и дще́рей мо­и́хъ: ны́нѣ же несмы́слен­но сотвори́лъ еси́:
и ны́нѣ рука́ моя́ мо́жетъ озло́бити тя́. Но Бо́гъ отца́ тво­его́ вчера́ рече́ ко мнѣ́, глаго́ля: блюди́ себе́, да не когда́ воз­глаго́леши ко Иа́кову зла́.
Ны́нѣ у́бо от­ше́лъ еси́: жела́нiемъ бо воз­жела́лъ еси́ от­ити́ въ до́мъ отца́ тво­его́: вску́ю укра́лъ еси́ бо́ги моя́?
Отвѣща́въ же Иа́ковъ рече́ къ Лава́ну: поне́же убоя́хся: рѣ́хъ бо, да не ка́ко отъ­и́меши дще́ри твоя́ от­ мене́, и вся́ моя́.
И рече́ Иа́ковъ: у него́же а́ще обря́щеши бо́ги твоя́, да не бу́детъ жи́въ предъ бра́тiею на́­шею: узнава́й, что́ е́сть тво­его́ у мене́, и воз­ми́. И не позна́ у него́ ничто́же: не вѣ́дяше же Иа́ковъ, я́ко Рахи́ль жена́ его́ украде́ я́.
Вше́дъ же Лава́нъ, объиска́ въ ку́щи Лі́инѣ, и не обрѣ́те. И изы́де изъ ку́щи Лі́ины, и объиска́ ку́щу Иа́ковлю и въ ку́щи дво­и́хъ рабы́нь, и не обрѣ́те. Вни́де же и въ ку́щу Рахи́лину.
Рахи́ль же взя́ и́долы и положи́ о́ныя подъ сѣдло́ велблю́же и сѣ́де на ни́хъ,
и рече́ отцу́ сво­ему́: не имѣ́й себѣ́ тя́жко, господи́не: не могу́ воста́ти предъ тобо́ю, я́ко обы́чная же́нская ми́ су́ть. Иска́ же Лава́нъ по все́й ку́щи, и не обрѣ́те и́доловъ.
Разгнѣ́вася же Иа́ковъ и пря́шеся съ Лава́номъ. Отвѣща́въ же Иа́ковъ рече́ Лава́ну: ка́я непра́вда моя́? И кі́й грѣ́хъ мо́й, я́ко погна́лъ еси́ вслѣ́дъ мене́,
и я́ко объиска́лъ еси́ вся́ сосу́ды до́му мо­его́? Что́ обрѣ́лъ еси́ от­ всѣ́хъ сосу́довъ до́му тво­его́? Положи́ здѣ́ предъ бра́тiею тво­е́ю и бра́тiею мо­е́ю, и да разсу́дятъ между́ обѣ́ма на́ма:
се́, два́десять лѣ́тъ а́зъ е́смь съ тобо́ю: о́вцы твоя́ и ко́зы твоя́ не бы́ша безъ плода́: овно́въ ове́цъ тво­и́хъ не поядо́хъ:
звѣроя́дины не при­­несо́хъ къ тебѣ́: а́зъ воз­дая́хъ тебѣ́ от­ мене́ сама́го татбины́ ден­ны́я и татбины́ нощны́я:
бы́хъ во дни́ жего́мь зно́­емъ, и сту́денiю въ нощи́, и от­хожда́­ше со́нъ от­ о́чiю мое́ю:
се́, мнѣ́ два́десять лѣ́тъ а́зъ е́смь въ дому́ тво­е́мъ, рабо́тахъ тебѣ́ четыре­на́­де­сять лѣ́тъ дву́хъ ра́ди дще́рей тво­и́хъ и ше́сть лѣ́тъ за о́вцы твоя́, и преоби́дѣлъ еси́ мзду́ мою́ десятiю́ а́гницами:
а́ще не бы́ Бо́гъ отца́ мо­его́ Авраа́ма, и стра́хъ Исаа́ка бы́лъ мнѣ́, ны́нѣ тща́ от­пусти́лъ бы мя́ еси́: смире́нiе мое́ и тру́дъ руку́ мое́ю уви́дѣ Бо́гъ, и обличи́ тя вчера́.
Отвѣща́въ же Лава́нъ, рече́ ко Иа́кову: дще́ри дще́ри моя́ и сы́нове сы́нове мо­и́, и ско́ти ско́ти мо­и́, и вся́ ели́ка ты́ ви́диши моя́ су́ть и дще́рей мо­и́хъ: что́ сотворю́ и́мъ дне́сь, или́ ча́домъ и́хъ, я́же роди́ста?
Ны́нѣ у́бо гряди́, завѣща́имъ завѣ́тъ а́зъ и ты́: и бу́детъ во свидѣ́тел­ст­во между́ мно́ю и тобо́ю. Рече́ же ему́ Иа́ковъ: се́, никто́же съ на́ми е́сть: ви́ждь, Бо́гъ свидѣ́тель между́ мно́ю и тобо́ю.
И взе́мъ Иа́ковъ ка́мень, поста́ви его́ въ сто́лпъ.
Рече́ же Иа́ковъ бра́тiи сво­е́й: собери́те ка́менiе. И собра́ша ка́менiе и сотвори́ша хо́лмъ: и ядо́ша, и пи́ша та́мо на холмѣ́. Рече́ же ему́ Лава́нъ: хо́лмъ се́й свидѣ́тел­ст­вуетъ между́ мно́ю и тобо́ю дне́сь.
И прозва́ его́ Лава́нъ хо́лмъ Свидѣ́тел­ст­ва: Иа́ковъ же прозва́ хо́лмъ Свидѣ́тель.
Рече́ же Лава́нъ ко Иа́кову: се́, хо́лмъ се́й и сто́лпъ, его́же поста́вихъ между́ мно́ю и тобо́ю, свидѣ́тел­ст­вуетъ хо́лмъ се́й и свидѣ́тел­ст­вуетъ сто́лпъ се́й: сего́ ра́ди прозва́ся и́мя хо́лмъ Свидѣ́тел­ст­вуетъ,
и Видѣ́нiе, е́же рече́: да ви́дитъ Бо́гъ между́ мно́ю и тобо́ю, я́ко отъи́демъ дру́гъ от­ дру́га:
а́ще смири́ши дще́ри моя́, а́ще по́ймеши жены́ надъ дще́ри моя́, ви́ждь, никто́же съ на́ми е́сть ви́дяй: Бо́гъ свидѣ́тель между́ мно́ю и между́ тобо́ю.
И рече́ Лава́нъ Иа́кову: се́, хо́лмъ се́й свидѣ́тель и сто́лпъ се́й:
а́ще бо а́зъ не прейду́ къ тебѣ́, ниже́ ты́ да пре́йдеши ко мнѣ́ холма́ сего́ и столпа́ сего́ со зло́бою:
Бо́гъ Авраа́мль и Бо́гъ Нахо́ровъ да су́дитъ между́ на́ма. И кля́ся Иа́ковъ стра́хомъ отца́ сво­его́ Исаа́ка,
и пожре́ Иа́ковъ же́ртву на горѣ́ и воз­зва́ бра́тiю свою́: ядо́ша же и пи́ша и спа́ша на горѣ́.
Воста́въ же Лава́нъ зау́тра, лобыза́ сы́ны и дще́ри своя́ и благослови́ я́: и воз­врати́вся Лава́нъ, отъи́де на мѣ́сто свое́.
Таджикский
ВА Яъқуб суханони писарони Лобонро шунид, ки мегуфтанд: «Яъқуб тамоми дороии падари моро гирифтааст, ва аз дороии падари мо тамоми ин сарватро ба вуҷуд овардааст».
Ва Яъқуб рӯи Лобонро дид, ва инак, нисбат ба ӯ на ончунон буд, ки дирӯз ва парирӯз буд.
Ва Парвардигор ба Яъқуб гуфт: «Ба замини падарат ва ба зодгоҳат баргард, ва Ман бо ту хоҳам буд».
Ва Яъқуб кас фиристода, Роҳел ва Леёро ба саҳро, назди чорвои худ ҷеғ зад.
Ва ба онҳо гуфт: «Ман рӯи падари шуморо мебинам, ки нисбат ба ман на ончунон аст, ки дирӯз ва парирӯз буд. Аммо Худои падарам бо ман буд.
Ва шумо медонед, ки бо тамоми қуввати худ ба падари шумо хизмат кардам.
Ва падари шумо маро фиреб карда, даҳ маротиба музди маро тағйир дод, аммо Худо ӯро нагузошт, ки ба ман бадӣ кунад.
Ҳангоме ки ӯ гуфт: ́Музди ту барраҳои хол-хол бошад́, тамоми чорво хол-хол зоид. Ва ҳангоме ки гуфт: ́Музди ту барраҳои доғдор бошад́, тамоми чорво доғдор зоид.
Ва Худо чорвои падари шуморо гирифта, ба ман дод.
Боре, дар мавсими бордоршавии чорво, ман дар хоб чашм андохтам ва дидам, ва инак, такаҳое ки бо чорво ҷуфт мешуданд, доғдор, хол-хол ва ало буданд.
Ва фариштаи Худо дар хоб ба ман гуфт: ́Эй Яъқуб!́ Гуфтам: ́Лаббай!́
Ва гуфт: ́Чашм андоз ва бубин, ки ҳамаи такаҳое ки бо чорво ҷуфт мешаванд, доғдор, хол-хол ва ало ҳастанд; зеро ки ҳар он чи Лобон бо ту кардааст, дидаам.
Манам Худои Байт-Ил, ҷое ки бар сутуне равған рехтӣ, ва ба Ман қавл додӣ. Акнун бархез, аз ин замин берун бирав; ва ба замини зодгоҳи худ баргард́».
Роҳел ва Леё ба ҷавоби ӯ гуфтанд: «Оё ҳанӯз дар хонаи падари мо ҳиссае ё меросе барои мо боқист?
Магар дар назари ӯ чун бегонаҳо ба шумор намеравем? Зеро ки моро фурӯхт, ва ҳатто пули моро хӯрд.
Бинобар ин тамоми сарвате ки Худо аз падари мо гирифтааст, аз они мо ва фарзандони мост. Ва акнун ҳар он чи Худо ба ту гуфтааст, ба ҷо овар».
Ва Яъқуб бархоста, фарзандон ва занони худро ба шутурон савор кард;
Ва тамоми чорво ва тамоми дороии худро, ки пайдо карда буд, яъне чорвои хусусии худро, ки дар Фаддони Арам пайдо карда буд, бо худ гирифт, то ки назди падари худ Исҳоқ ба замини Канъон биравад.
Ва азбаски Лобон барои тарошидани пашми чорвои худ рафта буд, Роҳел бутҳои падари худро дуздид.
Вале Яъқуб Лобони арамиро фиреб дод, чунки ӯро аз рафтани худ огоҳ накард.
Ва ӯ бо ҳар он чи дошт, гурехт, ва бархоста, аз дарё гузашт, ва рӯй ба ҷониби кӯҳи Ҷилъод ниҳод.
Ва дар рӯзи сеюм ба Лобон хабар доданд, ки Яъқуб гурехтааст.
Ва хешовандони худро бо худ гирифта, ҳафт рӯз ӯро дунболагирӣ кард, ва дар кӯҳи Ҷилъод ба ӯ даррасид.
Ва шабонгоҳ Худо дар хоби Лобони арамӣ зоҳир гардида, ба ӯ гуфт: «Эҳтиёт бош, ки ба Яъқуб нек ё бад нагӯӣ».
Ва Лобон ба Яъқуб даррасид; ва Яъқуб хаймаи худро дар кӯҳ барафрошта буд, ва Лобон низ бо хешовандони худ дар кӯҳи Ҷилъод манзил кард.
Ва Лобон ба Яъқуб гуфт: «Чӣ кор аст, ки кардӣ? Барои чӣ маро фиреб додӣ ва духтаронамро мисли асирони ҳарбӣ гирифта бурдӣ?
Чаро пинҳонӣ гурехтӣ, ва маро фиреб додӣ, ва чизе ба ман нагуфтӣ? Ман туро бо шодӣ ва сурудҳо, бо даф ва барбат гусел мекардам.
Ва маро нагузоштӣ, ки набераҳо ва духтарони худро бибӯсам; рафтори беақлонае кардӣ.
Дар дастам қуввате ҳаст, ки ба шумоён бадӣ кунам, вале Худои падари шумо дишаб ба ман хитоб карда, гуфт: ́Эҳтиёт бош, ки ба Яъқуб нек ё бад нагӯӣ́.
Ва акнун, ки рафтанӣ будӣ, зеро ба хонаи падари худ рағбати калон доштӣ, пас чаро худоёни маро дуздидӣ?»
Ва Яъқуб ба ҷавоби Лобон гуфт: «Зеро тарсидам ва гумон кардам, ки мабодо духтарони худро аз ман бо зӯрӣ бигирӣ.
Назди ҳар кас худоёнатро биёбӣ, ӯ зинда намонад! Дар ҳузури хешовандони мо ҳар он чи аз чизу чораат назди ман бишносӣ, барои худ бигир». Вале Яъқуб намедонист, ки Роҳел онҳоро дуздидааст.
Ва Лобон ба хаймаи Яъқуб, ва ба хаймаи Леё, ва ба хаймаи ду каниз даромад, лекин наёфт. Ва аз хаймаи Леё баромада, ба хаймаи Роҳел даромад.
Ва Роҳел бутҳоро гирифта, зери зини шутур ниҳод, ва бар онҳо нишаст. Ва Лобон тамоми хаймаро тафтиш кард, лекин наёфт.
Ба падараш гуфт: «Ба назари хоҷаи ман бад нанамояд, ки дар ҳузурат бархоста наметавонам, зеро ки қоидаи занон бар ман аст». Ва ҷустуҷӯ карда, бутҳоро наёфт.
Ва Яъқуб ба хашм омада, бо Лобон баҳс кард. Ва Яъқуб ба ҷавоби Лобон гуфт: «Гуноҳ ва хатои ман чист, ки маро дунболагирӣ мекунӣ?
Модоме ки ҳамаи чизҳои маро тафтиш кардӣ, аз ҳамаи чизҳои хонаи худ чӣ ёфтӣ? Ин ҷо пеши хешовандони ман ва хешовандони худ гузор, то ки дар миёни ҳар дуи мо доварӣ кунанд.
Дар ин бист сол, ки ман бо ту будам, мешҳо ва модабузҳои ту бача напартофтаанд, ва қӯчқорҳои рамаи туро нахӯрдаам;
Ҳайвони кафидаро пеши ту наовардаам: худам товонашро медодам; чизе хоҳ рӯзона нобуд мешуд ва хоҳ шабона нобуд мешуд, товони онро аз ман мегирифтӣ.
Рӯзҳо аз гармӣ ва шабҳо аз хунукӣ азоб мекашидам; ва хоб аз чашмам мегурехт.
Чунин буд бист соли умри ман дар хонаи ту. Ба ту чордаҳ сол барои ду духтарат ва шаш сол барои чорвоят хизмат кардам; ва ту даҳ маротиба музди маро тағйир додӣ.
Агар Худои падарам, Худои Иброҳим ва Ҳайбати Исҳоқ бо ман намебуд, ту ҳоло маро дастхолӣ равона мекардӣ. Худо азоби маро, ва ранҷи дастҳои маро дид, ва дишаб доварӣ кард».
Ва Лобон ба ҷавоби Яъқуб гуфт: «Ин духтарон духтарони мананд; ва ин фарзандон фарзандони мананд; ва ин чорво чорвои ман аст, ва ҳар он чи ту мебинӣ, аз они ман аст; пас имрӯз ба ин духтарони худам ва ба фарзандоне ки зоидаанд, ман чӣ кор карда метавонам?
Ва акнун биё, ман ва ту аҳд бибандем, то ки дар миёни ман ва ту шаҳодате бошад».
Ва Яъқуб санге гирифта, мисли сутуне рост монд.
Ва Яъқуб ба хешовандони худ гуфт: «Санг ҷамъ кунед!» Ва онҳо санг ҷамъ карда, пуштае сохтанд; ва дар он ҷо, бар пушта хӯрок хӯрданд.
Ва Лобон онро Яҷар-Соҳадуто номид, вале Яъқуб онро Ҷалъэд номид.
Ва Лобон гуфт: «Имрӯз ин пушта дар миёни ман ва ту шоҳид аст». Ба ин сабаб онро Ҷалъэд номид,
Ва Мисфо низ; ба он сабаб, ки гуфт: «Парвардигор дар миёни ман ва ту дидбонӣ кунад, вақте ки аз назари якдигар ғоиб шавем.
Агар духтарони маро озор диҳӣ, ва агар болои духтарони ман занони дигар бигирӣ, агарчи ҳеҷ касе дар миёни мо нест, вале огоҳ бош, ки Худо дар миёни ман ва ту шоҳид аст».
Ва Лобон ба Яъқуб гуфт: «Инак ин пушта ва инак сутуне ки дар миёни худам ва ту гузоштам.
Ин пушта шоҳид аст ва ин сутун шоҳид аст, ки ман аз ин пушта сӯи ту нагзарам, ва ту аз ин пушта ва ин сутун бо қасди баде сӯи ман нагзарӣ.
Худои Иброҳим ва Худои Ноҳӯр, ки Худои падари онҳост, дар миёни мо доварӣ намояд». Ва Яъқуб ба тарси падари худ Исҳоқ қасам ёд кард.
Ва Яъқуб дар он кӯҳ ҷонвареро қурбонӣ кард, ва хешовандони худро ба нон хӯрдан даъват намуд, ва онҳо нон хӯрданд ва дар кӯҳ шабро гузаронданд.
Бомдодон Лобон бархоста, набераҳо ва духтарони худро бӯсид, ва онҳоро баракат дод, ва равона шуд, ва Лобон ба макони худ баргашт.

1 Иаков объявляет женам призыв Божий вернуться в родную землю; их согласие. 17 Иаков со своей семьей и стадами отправляется в путь тайно. 25 Лаван догоняет его. 43 Они заключают союз в Мицпе.
И услышал [Иаков] слова сынов Лавановых, которые говорили: Иаков завладел всем, что было у отца нашего, и из имения отца нашего составил все богатство сие.
И увидел Иаков лице Лавана, и вот, оно не таково к нему, как было вчера и третьего дня.
И сказал Господь Иакову: возвратись в землю отцов твоих и на родину твою; и Я буду с тобою.
И послал Иаков, и призвал Рахиль и Лию в поле, к стаду мелкого скота своего,
и сказал им: я вижу лице отца вашего, что оно ко мне не таково, как было вчера и третьего дня; но Бог отца моего был со мною;
вы сами знаете, что я всеми силами служил отцу вашему,
а отец ваш обманывал меня и раз десять переменял награду мою; но Бог не попустил ему сделать мне зло.
Когда сказал он, что скот с крапинами будет тебе в награду, то скот весь родил с крапинами. А когда он сказал: пестрые будут тебе в награду, то скот весь и родил пестрых.
И отнял Бог [весь] скот у отца вашего и дал [его] мне.
Однажды в такое время, когда скот зачинает, я взглянул и увидел во сне, и вот козлы [и овны], поднявшиеся на скот [на коз и овец] пестрые, с крапинами и пятнами.
Ангел Божий сказал мне во сне: Иаков! Я сказал: вот я.
Он сказал: возведи очи твои и посмотри: все козлы [и овны], поднявшиеся на скот [на коз и овец], пестрые, с крапинами и с пятнами, ибо Я вижу все, что Лаван делает с тобою;
Я Бог [явившийся тебе] в Вефиле, где ты возлил елей на памятник и где ты дал Мне обет; теперь встань, выйди из земли сей и возвратись в землю родины твоей [и Я буду с тобою].
Рахиль и Лия сказали ему в ответ: есть ли еще нам доля и наследство в доме отца нашего?
не за чужих ли он нас почитает? ибо он продал нас и съел даже серебро наше;
посему все [имение и] богатство, которое Бог отнял у отца нашего, есть наше и детей наших; итак делай все, что Бог сказал тебе.
И встал Иаков, и посадил детей своих и жен своих на верблюдов,
и взял с собою весь скот свой и все богатство свое, которое приобрел, скот собственный его, который он приобрел в Месопотамии, [и все свое,] чтобы идти к Исааку, отцу своему, в землю Ханаанскую.
И как Лаван пошел стричь скот свой, то Рахиль похитила идолов, которые были у отца ее.
Иаков же похитил сердце у Лавана Арамеянина, потому что не известил его, что удаляется.
И ушел со всем, что у него было; и, встав, перешел реку и направился к горе Галаад.
На третий день сказали Лавану [Арамеянину], что Иаков ушел.
Тогда он взял с собою [сынов и] родственников своих, и гнался за ним семь дней, и догнал его на горе Галаад.
И пришел Бог к Лавану Арамеянину ночью во сне и сказал ему: берегись, не говори Иакову ни доброго, ни худого.
И догнал Лаван Иакова; Иаков же поставил шатер свой на горе, и Лаван со сродниками своими поставил на горе Галаад.
И сказал Лаван Иакову: что ты сделал? для чего ты обманул меня, и увел дочерей моих, как плененных оружием?
зачем ты убежал тайно, и укрылся от меня, и не сказал мне? я отпустил бы тебя с веселием и с песнями, с тимпаном и с гуслями;
ты не позволил мне даже поцеловать внуков моих и дочерей моих; безрассудно ты сделал.
Есть в руке моей сила сделать вам зло; но Бог отца вашего вчера говорил ко мне и сказал: берегись, не говори Иакову ни хорошего, ни худого.
Но пусть бы ты ушел, потому что ты нетерпеливо захотел быть в доме отца твоего, – зачем ты украл богов моих?
Иаков отвечал Лавану и сказал: я боялся, ибо я думал, не отнял бы ты у меня дочерей своих [и всего моего].
[И сказал Иаков:] у кого найдешь богов твоих, тот не будет жив; при родственниках наших узнавай, что [есть твоего] у меня, и возьми себе. [Но он ничего у него не узнал.] Иаков не знал, что Рахиль [жена его] украла их.
И ходил Лаван в шатер Иакова, и в шатер Лии, и в шатер двух рабынь, [и обыскивал,] но не нашел. И, выйдя из шатра Лии, вошел в шатер Рахили.
Рахиль же взяла идолов, и положила их под верблюжье седло и села на них. И обыскал Лаван весь шатер; но не нашел.
Она же сказала отцу своему: да не прогневается господин мой, что я не могу встать пред тобою, ибо у меня обыкновенное женское. И [Лаван] искал [во всем шатре], но не нашел идолов.
Иаков рассердился и вступил в спор с Лаваном. И начал Иаков говорить и сказал Лавану: какая вина моя, какой грех мой, что ты преследуешь меня?
ты осмотрел у меня все вещи [в доме моем], что нашел ты из всех вещей твоего дома? покажи здесь пред родственниками моими и пред родственниками твоими; пусть они рассудят между нами обоими.
Вот, двадцать лет я был у тебя; овцы твои и козы твои не выкидывали; овнов стада твоего я не ел;
растерзанного зверем я не приносил к тебе, это был мой убыток; ты с меня взыскивал, днем ли что пропадало, ночью ли пропадало;
я томился днем от жара, а ночью от стужи, и сон мой убегал от глаз моих.
Таковы мои двадцать лет в доме твоем. Я служил тебе четырнадцать лет за двух дочерей твоих и шесть лет за скот твой, а ты десять раз переменял награду мою.
Если бы не был со мною Бог отца моего, Бог Авраама и страх Исаака, ты бы теперь отпустил меня ни с чем. Бог увидел бедствие мое и труд рук моих и вступился за меня вчера.
И отвечал Лаван и сказал Иакову: дочери – мои дочери; дети – мои дети; скот – мой скот, и все, что ты видишь, это мое: могу ли я что сделать теперь с дочерями моими и с детьми их, которые рождены ими?
Теперь заключим союз я и ты, и это будет свидетельством между мною и тобою. [При сем Иаков сказал ему: вот, с нами нет никого; смотри, Бог свидетель между мною и тобою.]
И взял Иаков камень и поставил его памятником.
И сказал Иаков родственникам своим: наберите камней. Они взяли камни, и сделали холм, и ели [и пили] там на холме. [И сказал ему Лаван: холм сей свидетель сегодня между мною и тобою.]
И назвал его Лаван: Иегар-Сагадуфа; а Иаков назвал его Галаадом.
И сказал Лаван [Иакову]: сегодня этот холм [и памятник, который я поставил,] между мною и тобою свидетель. Посему и наречено ему имя: Галаад,
также: Мицпа, оттого, что Лаван сказал: да надзирает Господь надо мною и над тобою, когда мы скроемся друг от друга;
если ты будешь худо поступать с дочерями моими, или если возьмешь жен сверх дочерей моих, то, хотя нет человека между нами, [который бы видел,] но смотри, Бог свидетель между мною и между тобою.
И сказал Лаван Иакову: вот холм сей и вот памятник, который я поставил между мною и тобою;
этот холм свидетель, и этот памятник свидетель, что ни я не перейду к тебе за этот холм, ни ты не перейдешь ко мне за этот холм и за этот памятник, для зла;
Бог Авраамов и Бог Нахоров да судит между нами, Бог отца их. Иаков поклялся страхом отца своего Исаака.
И заколол Иаков жертву на горе и позвал родственников своих есть хлеб; и они ели хлеб [и пили] и ночевали на горе.
И встал Лаван рано утром и поцеловал внуков своих и дочерей своих, и благословил их. И пошел и возвратился Лаван в свое место.
Толкования стиха Скопировать ссылку Скопировать текст Добавить в избранное
Библ. энциклопедия Библейский словарь Словарь библ. образов Практическая симфония
Цитата из Библии каждое утро
TG: t.me/azbible
Viber: vb.me/azbible