Сі́и же ро́ди Иа́ковли. Ио́сифъ же бя́ше седмина́десяти лѣ́тъ, пасы́й о́вцы отца́ своего́ съ бра́тiею свое́ю, ю́нъ сы́й, съ сынми́ Ва́ллы и съ сынми́ Зе́лфы, же́нъ отца́ своего́: нанесо́ша же на Ио́сифа злу́ клевету́ ко Изра́илю отцу́ своему́.

Иа́ковъ же любля́ше Ио́сифа па́че всѣ́хъ сыно́въ свои́хъ, я́ко сы́нъ въ ста́рости ему́ бы́сть: и сотвори́ ему́ ри́зу пе́стру.

Ви́дѣвше же бра́тiя его́, я́ко лю́битъ его́ оте́цъ па́че всѣ́хъ сыно́въ свои́хъ, возненави́дѣша его́ и не можа́ху глаго́лати къ нему́ ничто́же ми́рно.

Ви́дѣвъ же Ио́сифъ со́нъ, повѣ́да и́ бра́тiи свое́й

и рече́ и́мъ: послу́шайте сна́ сего́, его́же ви́дѣхъ:

мнѣ́хъ ва́съ вя́жущихъ снопы́ средѣ́ по́ля: и воста́ мо́й сно́пъ и ста́ пря́мо, ва́ши же снопы́ обрати́вшеся поклони́шася моему́ снопу́.

Рѣ́ша же ему́ бра́тiя его́: еда́ ца́рствуя ца́рствовати бу́деши надъ на́ми, или́ госпо́дствуя госпо́дствовати бу́деши надъ на́ми? И приложи́ша еще́ ненави́дѣти его́ сно́въ ра́ди его́ и ра́ди слове́съ его́.

Ви́дѣ же со́нъ другі́й и повѣ́да его́ отцу́ своему́ и бра́тiи свое́й, и рече́: се́, ви́дѣхъ другі́й со́нъ: а́ки бы со́лнце и луна́ и единона́десять звѣ́здъ покланя́хуся мнѣ́.

И запрети́ ему́ оте́цъ его́ и рече́ ему́: что́ со́нъ се́й, его́же еси́ ви́дѣлъ? Еда́ прише́дше прiи́демъ а́зъ и ма́ти твоя́ и бра́тiя твоя́ поклони́тися тебѣ́ до земли́?

Позави́дѣша же ему́ бра́тiя его́: оте́цъ же его́ соблюде́ сло́во сiе́.

Отидо́ша же бра́тiя его́ пасти́ о́вцы отца́ своего́ въ Cихе́мъ.

И рече́ Изра́иль ко Ио́сифу: еда́ бра́тiя твоя́ не пасу́тъ въ Cихе́мѣ? Гряди́, да послю́ тя къ ни́мъ. Рече́ же ему́: се́, а́зъ.

Рече́ же ему́ Изра́иль: ше́дъ, ви́ждь, а́ще здра́вствуютъ бра́тiя твоя́ и о́вцы, и повѣ́ждь ми́. И посла́ его́ от юдо́ли Хевро́ни. И прiи́де въ Cихе́мъ:

и обрѣ́те его́ человѣ́къ заблужда́юща на по́ли: вопроси́ же его́ человѣ́къ глаго́ля: чесого́ и́щеши?

О́нъ же рече́: бра́тiи моея́ ищу́: повѣ́ждь ми́, гдѣ́ пасу́тъ.

Рече́ же ему́ человѣ́къ: отидо́ша отсю́ду: слы́шахъ бо и́хъ глаго́лющихъ: по́йдемъ въ Доѳаи́мъ. И и́де Ио́сифъ вслѣ́дъ бра́тiи своея́ и обрѣ́те я́ въ Доѳаи́мѣ.

Предузрѣ́ша же его́ издале́че, пре́жде приближе́нiя его́ къ ни́мъ, и злѣ́ умы́слиша уби́ти его́:

рече́ же кі́йждо къ бра́ту своему́: се́, снови́децъ о́ный и́детъ:

ны́нѣ у́бо прiиди́те, убiе́мъ его́ и вве́ржимъ его́ во еди́нъ от рво́въ, и рече́мъ: звѣ́рь лю́тъ снѣде́ его́: и у́зримъ, что́ бу́дутъ со́нiя его́.

Слы́шавъ же Руви́мъ, отъя́ его́ изъ ру́къ и́хъ и рече́: не убiе́мъ его́ на души́.

Рече́ же и́мъ Руви́мъ: не пролі́йте кро́ве, вве́рзите его́ во еди́нъ от рво́въ си́хъ, и́же въ пусты́ни, руки́ же не возложи́те на него́: [тща́шеся бо] я́ко да изы́метъ его́ от ру́къ и́хъ и отда́стъ его́ отцу́ своему́.

Бы́сть же егда́ прiи́де Ио́сифъ къ бра́тiи свое́й, совлеко́ша со Ио́сифа ри́зу пе́струю, я́же на не́мъ,

и пое́мше его́ вверго́ша въ ро́въ: ро́въ же то́щь, воды́ не имя́ше.

И сѣдо́ша я́сти хлѣ́бъ, и воззрѣ́вше очи́ма ви́дѣша, и се́, пу́тницы Исма́илтяне идя́ху от Галаа́да, и велблю́ды и́хъ по́лны ѳимiа́ма и рити́ны {ту́къ масти́тый изъ дрѣ́ва теку́щiй} и ста́кти: идя́ху же везу́ще во Еги́петъ.

Рече́ же Иу́да ко бра́тiи свое́й: ка́я по́льза, а́ще убiе́мъ бра́та на́шего и скры́емъ кро́вь его́?

Гряди́те продади́мъ его́ Исма́илтяномъ си́мъ: ру́цѣ же на́ши да не бу́дутъ на не́мъ, я́ко бра́тъ на́шъ и пло́ть на́ша е́сть. Послу́шаша же бра́тiя его́.

И мимоидо́ша человѣ́цы Мадiа́мстiи купцы́: и извлеко́ша и возведо́ша Ио́сифа изъ ро́ва, и прода́ша Ио́сифа Исма́илтяномъ на два́десять златни́цъ. И поведо́ша Ио́сифа во Еги́петъ.

Возврати́ся же Руви́мъ къ ро́ву и не узрѣ́ Ио́сифа въ ро́вѣ: и растерза́ ри́зы своя́,

и прiи́де ко бра́тiи свое́й и рече́: о́трочища нѣ́сть, а́зъ же ка́мо иду́ ктому́?

Взе́мше же ри́зу Ио́сифову, закла́ша ко́злище от ко́зъ и пома́заша ри́зу кро́вiю:

и посла́ша ри́зу пе́струю, и принесо́ша ко отцу́ своему́ и реко́ша: сiю́ обрѣто́хомъ: познава́й, а́ще ри́за сы́на твоего́ е́сть, или́ ни́?

И позна́ ю́ и рече́: ри́за сы́на моего́ е́сть: звѣ́рь лю́тъ снѣде́ его́: звѣ́рь восхи́ти Ио́сифа.

И растерза́ Иа́ковъ ри́зы своя́, и возложи́ вре́тище на чре́сла своя́, и пла́кашеся сы́на своего́ дни́ мно́ги.

Собра́шася же вси́ сы́нове его́ и дще́ри и прiидо́ша утѣ́шити его́: и не хотя́ше утѣ́шитися, глаго́ля: я́ко сни́ду къ сы́ну моему́ сѣ́туя во а́дъ. И пла́кася о не́мъ оте́цъ его́.

Мадiа́не же прода́ша Ио́сифа во Еги́петъ Пентефрі́ю евну́ху фарао́нову, архимаги́ру.

Греческий [Greek (Koine)]

κατῴκει δὲ Ιακωβ ἐν τῇ γῇ οὗ παρῴκησεν ὁ πατὴρ αὐτοῦ ἐν γῇ Χανααν

αὗται δὲ αἱ γενέσεις Ιακωβ Ιωσηφ δέκα ἑπτὰ ἐτῶν ἦν ποιμαίνων μετὰ τῶν ἀδελφῶν αὐτοῦ τὰ πρόβατα ὢν νέος μετὰ τῶν υἱῶν Βαλλας καὶ μετὰ τῶν υἱῶν Ζελφας τῶν γυναικῶν τοῦ πατρὸς αὐτοῦ κατήνεγκεν δὲ Ιωσηφ ψόγον πονηρὸν πρὸς Ισραηλ τὸν πατέρα αὐτῶν

Ιακωβ δὲ ἠγάπα τὸν Ιωσηφ παρὰ πάντας τοὺς υἱοὺς αὐτοῦ ὅτι υἱὸς γήρους ἦν αὐτῷ ἐποίησεν δὲ αὐτῷ χιτῶνα ποικίλον

ἰδόντες δὲ οἱ ἀδελφοὶ αὐτοῦ ὅτι αὐτὸν ὁ πατὴρ φιλεῖ ἐκ πάντων τῶν υἱῶν αὐτοῦ ἐμίσησαν αὐτὸν καὶ οὐκ ἐδύναντο λαλεῖν αὐτῷ οὐδὲν εἰρηνικόν

ἐνυπνιασθεὶς δὲ Ιωσηφ ἐνύπνιον ἀπήγγειλεν αὐτὸ τοῖς ἀδελφοῖς αὐτοῦ

καὶ εἶπεν αὐτοῖς ἀκούσατε τοῦ ἐνυπνίου τούτου οὗ ἐνυπνιάσθην

ᾤμην ἡμᾶς δεσμεύειν δράγματα ἐν μέσῳ τῷ πεδίῳ καὶ ἀνέστη τὸ ἐμὸν δράγμα καὶ ὠρθώθη περιστραφέντα δὲ τὰ δράγματα ὑμῶν προσεκύνησαν τὸ ἐμὸν δράγμα

εἶπαν δὲ αὐτῷ οἱ ἀδελφοί μὴ βασιλεύων βασιλεύσεις ἐφ᾿ ἡμᾶς ἢ κυριεύων κυριεύσεις ἡμῶν καὶ προσέθεντο ἔτι μισεῖν αὐτὸν ἕνεκεν τῶν ἐνυπνίων αὐτοῦ καὶ ἕνεκεν τῶν ῥημάτων αὐτοῦ

εἶδεν δὲ ἐνύπνιον ἕτερον καὶ διηγήσατο αὐτὸ τῷ πατρὶ αὐτοῦ καὶ τοῖς ἀδελφοῖς αὐτοῦ καὶ εἶπεν ἰδοὺ ἐνυπνιασάμην ἐνύπνιον ἕτερον ὥσπερ ὁ ἥλιος καὶ ἡ σελήνη καὶ ἕνδεκα ἀστέρες προσεκύνουν με

καὶ ἐπετίμησεν αὐτῷ ὁ πατὴρ αὐτοῦ καὶ εἶπεν αὐτῷ τί τὸ ἐνύπνιον τοῦτο ὃ ἐνυπνιάσθης ἆρά γε ἐλθόντες ἐλευσόμεθα ἐγώ τε καὶ ἡ μήτηρ σου καὶ οἱ ἀδελφοί σου προσκυνῆσαί σοι ἐπὶ τὴν γῆν

ἐζήλωσαν δὲ αὐτὸν οἱ ἀδελφοὶ αὐτοῦ ὁ δὲ πατὴρ αὐτοῦ διετήρησεν τὸ ῥῆμα

ἐπορεύθησαν δὲ οἱ ἀδελφοὶ αὐτοῦ βόσκειν τὰ πρόβατα τοῦ πατρὸς αὐτῶν εἰς Συχεμ

καὶ εἶπεν Ισραηλ πρὸς Ιωσηφ οὐχ οἱ ἀδελφοί σου ποιμαίνουσιν ἐν Συχεμ δεῦρο ἀποστείλω σε πρὸς αὐτούς εἶπεν δὲ αὐτῷ ἰδοὺ ἐγώ

εἶπεν δὲ αὐτῷ Ισραηλ πορευθεὶς ἰδὲ εἰ ὑγιαίνουσιν οἱ ἀδελφοί σου καὶ τὰ πρόβατα καὶ ἀνάγγειλόν μοι καὶ ἀπέστειλεν αὐτὸν ἐκ τῆς κοιλάδος τῆς Χεβρων καὶ ἦλθεν εἰς Συχεμ

καὶ εὗρεν αὐτὸν ἄνθρωπος πλανώμενον ἐν τῷ πεδίῳ ἠρώτησεν δὲ αὐτὸν ὁ ἄνθρωπος λέγων τί ζητεῖς

ὁ δὲ εἶπεν τοὺς ἀδελφούς μου ζητῶ ἀνάγγειλόν μοι ποῦ βόσκουσιν

εἶπεν δὲ αὐτῷ ὁ ἄνθρωπος ἀπήρκασιν ἐντεῦθεν ἤκουσα γὰρ αὐτῶν λεγόντων πορευθῶμεν εἰς Δωθαϊμ καὶ ἐπορεύθη Ιωσηφ κατόπισθεν τῶν ἀδελφῶν αὐτοῦ καὶ εὗρεν αὐτοὺς ἐν Δωθαϊμ

προεῖδον δὲ αὐτὸν μακρόθεν πρὸ τοῦ ἐγγίσαι αὐτὸν πρὸς αὐτοὺς καὶ ἐπονηρεύοντο τοῦ ἀποκτεῖναι αὐτόν

εἶπαν δὲ ἕκαστος πρὸς τὸν ἀδελφὸν αὐτοῦ ἰδοὺ ὁ ἐνυπνιαστὴς ἐκεῖνος ἔρχεται

νῦν οὖν δεῦτε ἀποκτείνωμεν αὐτὸν καὶ ῥίψωμεν αὐτὸν εἰς ἕνα τῶν λάκκων καὶ ἐροῦμεν θηρίον πονηρὸν κατέφαγεν αὐτόν καὶ ὀψόμεθα τί ἔσται τὰ ἐνύπνια αὐτοῦ

ἀκούσας δὲ Рουβην ἐξείλατο αὐτὸν ἐκ τῶν χειρῶν αὐτῶν καὶ εἶπεν οὐ πατάξομεν αὐτὸν εἰς ψυχήν

εἶπεν δὲ αὐτοῖς Рουβην μὴ ἐκχέητε αἷμα ἐμβάλετε αὐτὸν εἰς τὸν λάκκον τοῦτον τὸν ἐν τῇ ἐρήμῳ χεῖρα δὲ μὴ ἐπενέγκητε αὐτῷ ὅπως ἐξέληται αὐτὸν ἐκ τῶν χειρῶν αὐτῶν καὶ ἀποδῷ αὐτὸν τῷ πατρὶ αὐτοῦ

ἐγένετο δὲ ἡνίκα ἦλθεν Ιωσηφ πρὸς τοὺς ἀδελφοὺς αὐτοῦ ἐξέδυσαν τὸν Ιωσηφ τὸν χιτῶνα τὸν ποικίλον τὸν περὶ αὐτὸν

καὶ λαβόντες αὐτὸν ἔρριψαν εἰς τὸν λάκκον ὁ δὲ λάκκος κενός ὕδωρ οὐκ εἶχεν

ἐκάθισαν δὲ φαγεῖν ἄρτον καὶ ἀναβλέψαντες τοῖς ὀφθαλμοῖς εἶδον καὶ ἰδοὺ ὁδοιπόροι Ισμαηλῖται ἤρχοντο ἐκ Γαλααδ καὶ αἱ κάμηλοι αὐτῶν ἔγεμον θυμιαμάτων καὶ ῥητίνης καὶ στακτῆς ἐπορεύοντο δὲ καταγαγεῖν εἰς Αἴγυπτον

εἶπεν δὲ Ιουδας πρὸς τοὺς ἀδελφοὺς αὐτοῦ τί χρήσιμον ἐὰν ἀποκτείνωμεν τὸν ἀδελφὸν ἡμῶν καὶ κρύψωμεν τὸ αἷμα αὐτοῦ

δεῦτε ἀποδώμεθα αὐτὸν τοῖς Ισμαηλίταις τούτοις αἱ δὲ χεῖρες ἡμῶν μὴ ἔστωσαν ἐπ᾿ αὐτόν ὅτι ἀδελφὸς ἡμῶν καὶ σὰρξ ἡμῶν ἐστιν ἤκουσαν δὲ οἱ ἀδελφοὶ αὐτοῦ

καὶ παρεπορεύοντο οἱ ἄνθρωποι οἱ Μαδιηναῖοι οἱ ἔμποροι καὶ ἐξείλκυσαν καὶ ἀνεβίβασαν τὸν Ιωσηφ ἐκ τοῦ λάκκου καὶ ἀπέδοντο τὸν Ιωσηφ τοῖς Ισμαηλίταις εἴκοσι χρυσῶν καὶ κατήγαγον τὸν Ιωσηφ εἰς Αἴγυπτον

ἀνέστρεψεν δὲ Рουβην ἐπὶ τὸν λάκκον καὶ οὐχ ὁρᾷ τὸν Ιωσηφ ἐν τῷ λάκκῳ καὶ διέρρηξεν τὰ ἱμάτια αὐτοῦ

καὶ ἀνέστρεψεν πρὸς τοὺς ἀδελφοὺς αὐτοῦ καὶ εἶπεν τὸ παιδάριον οὐκ ἔστιν ἐγὼ δὲ ποῦ πορεύομαι ἔτι

λαβόντες δὲ τὸν χιτῶνα τοῦ Ιωσηφ ἔσφαξαν ἔριφον αἰγῶν καὶ ἐμόλυναν τὸν χιτῶνα τῷ αἵματι

καὶ ἀπέστειλαν τὸν χιτῶνα τὸν ποικίλον καὶ εἰσήνεγκαν τῷ πατρὶ αὐτῶν καὶ εἶπαν τοῦτον εὕρομεν ἐπίγνωθι εἰ χιτὼν τοῦ υἱοῦ σού ἐστιν ἢ οὔ

καὶ ἐπέγνω αὐτὸν καὶ εἶπεν χιτὼν τοῦ υἱοῦ μού ἐστιν θηρίον πονηρὸν κατέφαγεν αὐτόν θηρίον ἥρπασεν τὸν Ιωσηφ

διέρρηξεν δὲ Ιακωβ τὰ ἱμάτια αὐτοῦ καὶ ἐπέθετο σάκκον ἐπὶ τὴν ὀσφὺν αὐτοῦ καὶ ἐπένθει τὸν υἱὸν αὐτοῦ ἡμέρας πολλάς

συνήχθησαν δὲ πάντες οἱ υἱοὶ αὐτοῦ καὶ αἱ θυγατέρες καὶ ἦλθον παρακαλέσαι αὐτόν καὶ οὐκ ἤθελεν παρακαλεῖσθαι λέγων ὅτι καταβήσομαι πρὸς τὸν υἱόν μου πενθῶν εἰς ᾅδου καὶ ἔκλαυσεν αὐτὸν ὁ πατὴρ αὐτοῦ

οἱ δὲ Μαδιηναῖοι ἀπέδοντο τὸν Ιωσηφ εἰς Αἴγυπτον τῷ Пετεφρη τῷ σπάδοντι Φαραω ἀρχιμαγείρῳ

Латинский (Nova Vulgata)

Языки

Habitavit autem Iacob in terra Chanaan, in qua pere grinatus est pater suus.

Hae sunt generationes Iacob. Ioseph, cum decem et scptem esset annorum, pascebat gregem cum fratribus suis adhuc puer; et erat cum filiis Bilhae et Zelphae uxorum patris sui; detulitque patri malam eorum famam.

Israel autem diligebat Ioseph super omnes filios suos, eo quod in senectute genuisset eum; fecitque ei tunicam talarem.

Videntes autem fratres eius quod a patre plus cunctis filiis amaretur, oderant eum nec poterant ei quidquam pacifice loqui.

Accidit quoque ut visum somnium referret fratribus suis; quae causa maioris odii seminarium fuit.

Dixitque ad eos: «Audite somnium meum, quod vidi.

Putabam ligare nos manipulos in agro, et quasi consurgere manipulum meum et stare, vestrosque manipulos circumstantes adorare manipulum meum».

Responderunt fratres eius: «Numquid rex noster eris? Aut subiciemur dicioni tuae?». Haec ergo causa somniorum atque sermonum, invidiae et odii fomitem ministravit.

Aliud quoque vidit somnium, quod narrans fratribus ait: «Vidi per somnium quasi solem et lunam et stellas undecim adorare me».

Quod cum patri suo et fratribus retulisset, increpavit eum pater suus et dixit: «Quid sibi vult hoc somnium, quod vidisti? Num ego et mater tua et fratres tui adorabimus te proni in terram?».

Invidebant igitur ei fratres sui; pater vero rem tacitus considerabat.

Cumque fratres illius in pascendis gregibus patris morarentur in Sichem,

dixit Israel ad Ioseph: «Fratres tui pascunt oves in Sichimis; veni, mittam te ad eos». Quo respondente:

«Praesto sum», ait ei: «Vade et vide, si cuncta prospera sint erga fratres tuos et pecora, et renuntia mihi quid agatur». Missus de valle Hebron venit in Sichem;

invenitque eum vir errantem in agro et interrogavit quid quaereret.

At ille respondit: «Fratres meos quaero; indica mihi, ubi pascant greges».

Dixitque ei vir: «Recesserunt de loco isto; audivi autem eos dicentes:»Eamus in Dothain"». Perrexit ergo Ioseph post fratres suos et invenit eos in Dothain.

Qui cum vidissent eum procul, antequam accederet ad eos, cogitaverunt illum occidere.

Et mutuo loquebantur: «Ecce somniator venit;

venite, occidamus eum et mittamus in unam cisternarum dicemusque: Fera pessima devoravit eum. Et tunc apparebit quid illi prosint somnia sua».

Audiens autem hoc Ruben nitebatur liberare eum de manibus eorum et dixit:

«Non interficiamus animam eius». Et dixit ad eos: «Non effundatis sanguinem; sed proicite eum in cisternam hanc, quae est in solitudine, manusque vestras servate innoxias». Hoc autem dicebat volens eripere eum de manibus eorum et reddere patri suo.

Confestim igitur, ut pervenit ad fratres suos, nudaverunt eum tunica talari

miseruntque eum in cisternam, quae non habebat aquam.

Et sederunt, ut comederent panem. Attollentes autem oculos viderunt Ismaelitas viatorcs venire de Galaad et camelos eorum portantes tragacanthum et masticem et ladanum in Aegyptum.

Dixit ergo Iudas fratribus suis: «Quid nobis prodest, si occiderimus fratrem nostrum et celaverimus sanguinem ipsius?

Melius est ut vendatur Ismaelitis, et manus nostrae non polluantur; frater enim et caro nostra est». Acquieverunt fratres sermonibus illius.

Et praetereuntibus Madianitis negotiatoribus, extrahentes Ioseph de cisterna, vendiderunt eum Ismaelitis viginti argenteis. Qui duxerunt eum in Aegyptum.

Reversusque Ruben ad cisternam non invenit puerum

et, scissis vestibus, pergens ad fratres suos ait: «Puer non comparet, et ego quo ibo?».

Tulerunt autem tunicam eius et in sanguinem haedi, quem occiderant, tinxerunt

mittentes, qui ferrent ad patrem et dicerent: "Hanc invenimus; vide, utrum tunica talaris filii tui sit an non?».

Quam cum agnovisset pater, ait: «Tunica filii mei est; fera pessima comedit eum, bestia devoravit Ioseph».

Scissisque vestibus, indutus est cilicio lugens filium suum multo tempore.

Congregatis autem cunctis liberis eius, ut lenirent dolorem patris, noluit consolationem accipere et ait: «Descendam ad filium meum lugens in infernum». Et flevit super eo pater eius.

Madianitae autem vendiderunt Ioseph in Aegypto Putiphari eunucho pharaonis, magistro satellitum.