Позна́въ же Авна́нъ, я́ко не ему́ бу́детъ сѣ́мя, бы́сть егда́ вхожда́ше къ женѣ́ бра́та своего́, пролива́ше [сѣ́мя] на зе́млю, е́же не да́ти сѣ́мене бра́ту своему́:

зло́ же яви́ся предъ Бо́гомъ, я́ко сотвори́ сiе́: и умертви́ и сего́.

Рече́ же Иу́да Ѳама́ри, невѣ́стцѣ свое́й [по сме́рти дву́ сыно́въ свои́хъ]: сѣди́ вдово́ю въ дому́ отца́ твоего́, до́ндеже вели́къ бу́детъ Сило́мъ, сы́нъ мо́й. Рече́ бо [во умѣ́ си́]: да не когда́ у́мретъ и се́й, я́коже и бра́тiя его́. Отше́дши же Ѳама́рь, сѣдя́ше въ дому́ отца́ своего́.

Умно́жишася же дні́е, и у́мре Сава́, жена́ Иу́дина. И утѣ́шився Иу́да, взы́де къ стригу́щымъ о́вцы его́ са́мъ, и Ира́съ па́стырь его́ Одоллами́тинъ, во Ѳа́мну.

И возвѣсти́ша Ѳама́ри невѣ́стцѣ его́, глаго́люще: се́, све́коръ тво́й восхо́дитъ во Ѳа́мну стрищи́ о́вцы своя́.

Она́ же све́ргши ри́зы вдовства́ съ себе́, облече́ся въ ри́зу лѣ́тнюю и украси́ся, и сѣ́де предъ враты́ Ена́ни, я́же су́ть на пути́ Ѳа́мны: вѣ́дяше бо, я́ко вели́къ бы́сть Сило́мъ: се́й же не даде́ ея́ ему́ въ жену́.

И ви́дѣвъ ю́ Иу́да, возмнѣ́ ю́ блудни́цу бы́ти: покры́ бо лице́ свое́, и не позна́ ея́.

Уклони́ся же къ не́й путе́мъ и рече́ е́й: попусти́ ми вни́ти къ себѣ́. Не позна́ бо, я́ко невѣ́стка ему́ е́сть. Она́ же рече́: что́ ми да́си, а́ще вни́деши ко мнѣ́?

О́нъ же рече́: а́зъ тебѣ́ послю́ ко́злище ко́зъ от ове́цъ мои́хъ. Она́ же рече́: а́ще да́си ми́ зало́гъ, до́ндеже при́шлеши.

О́нъ же рече́: кі́й зало́гъ тебѣ́ да́мъ? Она́ же рече́: пе́рстень тво́й и гри́вну, и же́злъ и́же въ руцѣ́ твое́й. И даде́ е́й, и вни́де къ не́й, и зача́ во утро́бѣ от него́.

И воста́вши отъи́де, и све́рже ри́зу лѣ́тнюю съ себе́ и облече́ся въ ри́зы вдовства́ своего́.

Посла́ же Иу́да ко́злище от ко́зъ руко́ю па́стыря своего́ Одоллами́тина взя́ти зало́гъ от жены́, и не обрѣ́те ея́.

Вопроси́ же муже́й мѣ́ста того́ и рече́ и́мъ: гдѣ́ е́сть блудни́ца бы́вшая во Ена́нѣ на распу́тiи? И рѣ́ша: не бѣ́ здѣ́ блудни́ца.

И возврати́ся ко Иу́дѣ и рече́: не обрѣто́хъ: и человѣ́цы мѣ́ста того́ глаго́лютъ: нѣ́сть здѣ́ блудни́цы.

Рече́ же Иу́да: да и́мать та́: но да не когда́ посмѣю́тся на́мъ: а́зъ у́бо посла́хъ ко́злище сiе́, ты́ же не обрѣ́лъ еси́.

Бы́сть же по тре́хъ ме́сяцѣхъ, повѣ́даша Иу́дѣ, глаго́люще: соблуди́ Ѳама́рь невѣ́стка твоя́, и се́, во утро́бѣ и́мать от блуда́. Рече́ же Иу́да: изведи́те ю́, и да сожгу́тъ ю́.

Она́ же ведо́ма посла́ къ све́кру своему́, глаго́лющи: от человѣ́ка, его́же сiя́ су́ть, а́зъ во утро́бѣ и́мамъ. И рече́: позна́й, чі́й пе́рстень и гри́вна и же́злъ се́й.

Позна́ же Иу́да и рече́: оправда́ся Ѳама́рь па́че мене́, я́ко не да́хъ ея́ Сило́му сы́ну моему́. И не приложи́ ктому́ позна́ти ю́.

Бы́сть же егда́ ражда́ше, и бѣ́ста близня́та во утро́бѣ ея́.

Бы́сть же въ рожде́нiи ея́, еди́нъ произнесе́ ру́ку: взе́мши же ба́ба навяза́ на ру́ку его́ че́рвлень, глаго́лющи: се́й изы́детъ пе́рвый.

Егда́ же вовлече́ ру́ку, и а́бiе изы́де бра́тъ его́. Она́ же рече́: что́ пресѣче́ся тебе́ ра́ди прегражде́нiе? И прозва́ и́мя ему́ Фаре́съ.

И посе́мъ изы́де бра́тъ его́, ему́же бѣ́ на руцѣ́ его́ че́рвлень: и прозва́ и́мя ему́ За́ра.

Синодальный

1 Сыновья Иуды. 6 Невестка Фамарь. 27 Рождение ею сыновей Фареса и Зары.

В то время Иуда отошел от братьев своих и поселился близ одного Одолламитянина, которому имя: Хира.

И увидел там Иуда дочь одного Хананеянина, которому имя: Шуа; и взял ее и вошел к ней.

Она зачала и родила сына; и он нарек ему имя: Ир.

И зачала опять, и родила сына, и нарекла ему имя: Онан.

И еще родила сына [третьего] и нарекла ему имя: Шела. Иуда был в Хезиве, когда она родила его.

И взял Иуда жену Иру, первенцу своему; имя ей Фамарь.

Ир, первенец Иудин, был неугоден пред очами Господа, и умертвил его Господь.

И сказал Иуда Онану: войди к жене брата твоего, женись на ней, как деверь, и восстанови семя брату твоему.

Онан знал, что семя будет не ему, и потому, когда входил к жене брата своего, изливал [семя] на землю, чтобы не дать семени брату своему.

Зло было пред очами Господа то, что он делал; и Он умертвил и его.

И сказал Иуда Фамари, невестке своей [по смерти двух сыновей своих]: живи вдовою в доме отца твоего, пока подрастет Шела, сын мой. Ибо он сказал [в уме своем]: не умер бы и он подобно братьям его. Фамарь пошла и стала жить в доме отца своего.

Прошло много времени, и умерла дочь Шуи, жена Иудина. Иуда, утешившись, пошел в Фамну к стригущим скот его, сам и Хира, друг его, Одолламитянин.

И уведомили Фамарь, говоря: вот, свекор твой идет в Фамну стричь скот свой.

И сняла она с себя одежду вдовства своего, покрыла себя покрывалом и, закрывшись, села у ворот Енаима, что на дороге в Фамну. Ибо видела, что Шела вырос, и она не дана ему в жену.

И увидел ее Иуда и почел ее за блудницу, потому что она закрыла лице свое. [И не узнал ее.]

Он поворотил к ней и сказал: войду я к тебе. Ибо не знал, что это невестка его. Она сказала: что ты дашь мне, если войдешь ко мне?

Он сказал: я пришлю тебе козленка из стада [моего]. Она сказала: дашь ли ты мне залог, пока пришлешь?

Он сказал: какой дать тебе залог? Она сказала: печать твою, и перевязь твою, и трость твою, которая в руке твоей. И дал он ей и вошел к ней; и она зачала от него.

И, встав, пошла, сняла с себя покрывало свое и оделась в одежду вдовства своего.

Иуда же послал козленка чрез друга своего Одолламитянина, чтобы взять залог из руки женщины, но он не нашел ее.

И спросил жителей того места, говоря: где блудница, которая была в Енаиме при дороге? Но они сказали: здесь не было блудницы.

И возвратился он к Иуде и сказал: я не нашел ее; да и жители места того сказали: здесь не было блудницы.

Иуда сказал: пусть она возьмет себе, чтобы только не стали над нами смеяться; вот, я посылал этого козленка, но ты не нашел ее.

Прошло около трех месяцев, и сказали Иуде, говоря: Фамарь, невестка твоя, впала в блуд, и вот, она беременна от блуда. Иуда сказал: выведите ее, и пусть она будет сожжена.

Но когда повели ее, она послала сказать свекру своему: я беременна от того, чьи эти вещи. И сказала: узнавай, чья эта печать и перевязь и трость.

Иуда узнал и сказал: она правее меня, потому что я не дал ее Шеле, сыну моему. И не познавал ее более.

Во время родов ее оказалось, что близнецы в утробе ее.

И во время родов ее показалась рука [одного]; и взяла повивальная бабка и навязала ему на руку красную нить, сказав: этот вышел первый.

Но он возвратил руку свою; и вот, вышел брат его. И она сказала: как ты расторг себе преграду? И наречено ему имя: Фарес.

Потом вышел брат его с красной нитью на руке. И наречено ему имя: Зара.

Греческий [Greek (Koine)]

ἐγένετο δὲ ἐν τῷ καιρῷ ἐκείνῳ κατέβη Ιουδας ἀπὸ τῶν ἀδελφῶν αὐτοῦ καὶ ἀφίκετο ἕως πρὸς ἄνθρωπόν τινα Οδολλαμίτην ᾧ ὄνομα Ιρας

καὶ εἶδεν ἐκεῖ Ιουδας θυγατέρα ἀνθρώπου Χαναναίου ᾗ ὄνομα Σαυα καὶ ἔλαβεν αὐτὴν καὶ εἰσῆλθεν πρὸς αὐτήν

καὶ συλλαβοῦσα ἔτεκεν υἱὸν καὶ ἐκάλεσεν τὸ ὄνομα αὐτοῦ Ηρ

καὶ συλλαβοῦσα ἔτι ἔτεκεν υἱὸν καὶ ἐκάλεσεν τὸ ὄνομα αὐτοῦ Αυναν

καὶ προσθεῖσα ἔτι ἔτεκεν υἱὸν καὶ ἐκάλεσεν τὸ ὄνομα αὐτοῦ Σηλωμ αὐτὴ δὲ ἦν ἐν Χασβι ἡνίκα ἔτεκεν αὐτούς

καὶ ἔλαβεν Ιουδας γυναῖκα Ηρ τῷ πρωτοτόκῳ αὐτοῦ ᾗ ὄνομα Θαμαρ

ἐγένετο δὲ Ηρ πρωτότοκος Ιουδα πονηρὸς ἐναντίον κυρίου καὶ ἀπέκτεινεν αὐτὸν ὁ θεός

εἶπεν δὲ Ιουδας τῷ Αυναν εἴσελθε πρὸς τὴν γυναῖκα τοῦ ἀδελφοῦ σου καὶ γάμβρευσαι αὐτὴν καὶ ἀνάστησον σπέρμα τῷ ἀδελφῷ σου

γνοὺς δὲ Αυναν ὅτι οὐκ αὐτῷ ἔσται τὸ σπέρμα ἐγίνετο ὅταν εἰσήρχετο πρὸς τὴν γυναῖκα τοῦ ἀδελφοῦ αὐτοῦ ἐξέχεεν ἐπὶ τὴν γῆν τοῦ μὴ δοῦναι σπέρμα τῷ ἀδελφῷ αὐτοῦ

πονηρὸν δὲ ἐφάνη ἐναντίον τοῦ θεοῦ ὅτι ἐποίησεν τοῦτο καὶ ἐθανάτωσεν καὶ τοῦτον

εἶπεν δὲ Ιουδας Θαμαρ τῇ νύμφῃ αὐτοῦ κάθου χήρα ἐν τῷ οἴκῳ τοῦ πατρός σου ἕως μέγας γένηται Σηλωμ ὁ υἱός μου εἶπεν γάρ μήποτε ἀποθάνῃ καὶ οὗτος ὥσπερ οἱ ἀδελφοὶ αὐτοῦ ἀπελθοῦσα δὲ Θαμαρ ἐκάθητο ἐν τῷ οἴκῳ τοῦ πατρὸς αὐτῆς

ἐπληθύνθησαν δὲ αἱ ἡμέραι καὶ ἀπέθανεν Σαυα ἡ γυνὴ Ιουδα καὶ παρακληθεὶς Ιουδας ἀνέβη ἐπὶ τοὺς κείροντας τὰ πρόβατα αὐτοῦ αὐτὸς καὶ Ιρας ὁ ποιμὴν αὐτοῦ ὁ Οδολλαμίτης εἰς Θαμνα

καὶ ἀπηγγέλη Θαμαρ τῇ νύμφῃ αὐτοῦ λέγοντες ἰδοὺ ὁ πενθερός σου ἀναβαίνει εἰς Θαμνα κεῖραι τὰ πρόβατα αὐτοῦ

καὶ περιελομένη τὰ ἱμάτια τῆς χηρεύσεως ἀφ᾿ ἑαυτῆς περιεβάλετο θέριστρον καὶ ἐκαλλωπίσατο καὶ ἐκάθισεν πρὸς ταῖς πύλαις Αιναν ἥ ἐστιν ἐν παρόδῳ Θαμνα εἶδεν γὰρ ὅτι μέγας γέγονεν Σηλωμ αὐτὸς δὲ οὐκ ἔδωκεν αὐτὴν αὐτῷ γυναῖκα

καὶ ἰδὼν αὐτὴν Ιουδας ἔδοξεν αὐτὴν πόρνην εἶναι κατεκαλύψατο γὰρ τὸ πρόσωπον αὐτῆς καὶ οὐκ ἐπέγνω αὐτήν

ἐξέκλινεν δὲ πρὸς αὐτὴν τὴν ὁδὸν καὶ εἶπεν αὐτῇ ἔασόν με εἰσελθεῖν πρὸς σέ οὐ γὰρ ἔγνω ὅτι ἡ νύμφη αὐτοῦ ἐστιν ἡ δὲ εἶπεν τί μοι δώσεις ἐὰν εἰσέλθῃς πρός με

ὁ δὲ εἶπεν ἐγώ σοι ἀποστελῶ ἔριφον αἰγῶν ἐκ τῶν προβάτων ἡ δὲ εἶπεν ἐὰν δῷς ἀρραβῶνα ἕως τοῦ ἀποστεῖλαί σε

ὁ δὲ εἶπεν τίνα τὸν ἀρραβῶνά σοι δώσω ἡ δὲ εἶπεν τὸν δακτύλιόν σου καὶ τὸν ὁρμίσκον καὶ τὴν ῥάβδον τὴν ἐν τῇ χειρί σου καὶ ἔδωκεν αὐτῇ καὶ εἰσῆλθεν πρὸς αὐτήν καὶ ἐν γαστρὶ ἔλαβεν ἐξ αὐτοῦ

καὶ ἀναστᾶσα ἀπῆλθεν καὶ περιείλατο τὸ θέριστρον ἀφ᾿ ἑαυτῆς καὶ ἐνεδύσατο τὰ ἱμάτια τῆς χηρεύσεως αὐτῆς

ἀπέστειλεν δὲ Ιουδας τὸν ἔριφον ἐξ αἰγῶν ἐν χειρὶ τοῦ ποιμένος αὐτοῦ τοῦ Οδολλαμίτου κομίσασθαι τὸν ἀρραβῶνα παρὰ τῆς γυναικός καὶ οὐχ εὗρεν αὐτήν

ἐπηρώτησεν δὲ τοὺς ἄνδρας τοὺς ἐκ τοῦ τόπου ποῦ ἐστιν ἡ πόρνη ἡ γενομένη ἐν Αιναν ἐπὶ τῆς ὁδοῦ καὶ εἶπαν οὐκ ἦν ἐνταῦθα πόρνη

καὶ ἀπεστράφη πρὸς Ιουδαν καὶ εἶπεν οὐχ εὗρον καὶ οἱ ἄνθρωποι οἱ ἐκ τοῦ τόπου λέγουσιν μὴ εἶναι ὧδε πόρνην

εἶπεν δὲ Ιουδας ἐχέτω αὐτά ἀλλὰ μήποτε καταγελασθῶμεν ἐγὼ μὲν ἀπέσταλκα τὸν ἔριφον τοῦτον σὺ δὲ οὐχ εὕρηκας

ἐγένετο δὲ μετὰ τρίμηνον ἀπηγγέλη τῷ Ιουδα λέγοντες ἐκπεπόρνευκεν Θαμαρ ἡ νύμφη σου καὶ ἰδοὺ ἐν γαστρὶ ἔχει ἐκ πορνείας εἶπεν δὲ Ιουδας ἐξαγάγετε αὐτήν καὶ κατακαυθήτω

αὐτὴ δὲ ἀγομένη ἀπέστειλεν πρὸς τὸν πενθερὸν αὐτῆς λέγουσα ἐκ τοῦ ἀνθρώπου τίνος ταῦτά ἐστιν ἐγὼ ἐν γαστρὶ ἔχω καὶ εἶπεν ἐπίγνωθι τίνος ὁ δακτύλιος καὶ ὁ ὁρμίσκος καὶ ἡ ῥάβδος αὕτη

ἐπέγνω δὲ Ιουδας καὶ εἶπεν δεδικαίωται Θαμαρ ἢ ἐγώ οὗ εἵνεκεν οὐκ ἔδωκα αὐτὴν Σηλωμ τῷ υἱῷ μου καὶ οὐ προσέθετο ἔτι τοῦ γνῶναι αὐτήν

ἐγένετο δὲ ἡνίκα ἔτικτεν καὶ τῇδε ἦν δίδυμα ἐν τῇ γαστρὶ αὐτῆς

ἐγένετο δὲ ἐν τῷ τίκτειν αὐτὴν ὁ εἷς προεξήνεγκεν τὴν χεῖρα λαβοῦσα δὲ ἡ μαῖα ἔδησεν ἐπὶ τὴν χεῖρα αὐτοῦ κόκκινον λέγουσα οὗτος ἐξελεύσεται πρότερος

ὡς δὲ ἐπισυνήγαγεν τὴν χεῖρα καὶ εὐθὺς ἐξῆλθεν ὁ ἀδελφὸς αὐτοῦ ἡ δὲ εἶπεν τί διεκόπη διὰ σὲ φραγμός καὶ ἐκάλεσεν τὸ ὄνομα αὐτοῦ Φαρες

καὶ μετὰ τοῦτο ἐξῆλθεν ὁ ἀδελφὸς αὐτοῦ ἐφ᾿ ᾧ ἦν ἐπὶ τῇ χειρὶ αὐτοῦ τὸ κόκκινον καὶ ἐκάλεσεν τὸ ὄνομα αὐτοῦ Ζαρα

Немецкий (GNB)

Языки

Um diese Zeit trennte sich Juda von seinen Brüdern und zog hinunter ins Hügelland. Er wohnte in Adullam bei einem Mann namens Hira.

Dort sah er die Tochter des Kanaaniters Schua und heiratete sie.

Sie wurde schwanger und gebar einen Sohn, dem er den Namen Er gab.

Dann wurde sie wieder schwanger und gebar einen zweiten Sohn; den nannte sie Onan.

Und den dritten Sohn nannte sie Schela. Als dieser geboren wurde, war Juda gerade in Kesib.

Juda verheiratete Er, seinen erstgeborenen Sohn, mit einer Frau namens Tamar.

Aber sein Erstgeborener tat, was dem HERRN missfällt, und der HERR ließ ihn sterben.

Da sagte Juda zu Onan: »Dein Bruder hat deine Schwägerin kinderlos hinterlassen. Du bist verpflichtet, für deinen Bruder einen Sohn zu zeugen, damit sein Geschlecht nicht ausstirbt.«

Onan war es klar, dass das Kind nicht ihm gehören würde. Deshalb ließ er jedes Mal, wenn er mit Tamar schlief, seinen Samen auf die Erde fallen, um seinem Bruder keine Nachkommen zu verschaffen.

Das missfiel dem HERRN und er ließ auch Onan sterben.

Da sagte Juda zu seiner Schwiegertochter Tamar: »Bleib jetzt als Witwe im Haus deines Vaters, bis mein Sohn Schela alt genug ist.« In Wahrheit aber dachte er: »Ich will nicht auch noch den letzten Sohn verlieren.« So kehrte Tamar ins Haus ihres Vaters zurück und blieb dort.

Nach einiger Zeit starb Judas Frau, die Tochter Schuas. Als die Trauerzeit vorüber war, ging Juda mit seinem Freund Hira auf die Berge nach Timna, um nach den Männern zu sehen, die gerade seine Schafe schoren.

Als Tamar hörte, dass ihr Schwiegervater auf dem Weg nach Timna war,

legte sie ihre Witwenkleider ab, verhüllte ihr Gesicht mit einem Schleier und setzte sich an die Straße nach Timna, dort, wo der Weg nach Enajim abzweigt. Sie hatte genau gemerkt, dass Schela inzwischen erwachsen war und Juda nicht von ferne daran dachte, sie nun seinem Sohn zur Frau zu geben.

Als Juda sie verschleiert am Wegrand sitzen sah, hielt er sie für eine Prostituierte.

Er ging zu ihr hin und sagte: »Lass mich mit dir schlafen.« Er wusste ja nicht, dass es seine Schwiegertochter war.

»Was gibst du mir dafür?«, fragte sie.

Er sagte: »Ich schicke dir ein Ziegenböckchen von meiner Herde.«

»Gut, aber du musst mir ein Pfand dalassen.«

»Was soll es sein?«

»Das Band mit deinem Siegelring und der geschnitzte Stock in deiner Hand.«

Juda gab ihr, was sie wollte. Dann schlief er mit ihr und sie wurde schwanger.

Sie ging wieder weg, legte den Schleier ab und zog ihre Witwenkleider an.

Juda schickte seinen Freund aus Adullam mit dem Ziegenböckchen, um die Pfänder einzulösen. Aber die Frau war nicht mehr zu finden.

Der Freund fragte die Leute aus Enajim: »Wo ist denn die geweihte Frau, die hier an der Straße saß?«

Sie sagten: »Hier gibt es keine geweihte Frau.«

Er kehrte zu Juda zurück und berichtete ihm: »Ich habe sie nicht gefunden, und auch die Leute dort erinnern sich nicht an eine solche Frau.«

»Soll sie die Sachen behalten«, sagte Juda. »Wenn wir weiter nachforschen, komme ich noch ins Gerede. Ich habe mein Versprechen gehalten, aber du hast sie nicht gefunden.«

Nach etwa drei Monaten bekam Juda die Nachricht: »Deine Schwiegertochter Tamar hat Hurerei getrieben und ist davon schwanger geworden!«

»Führt sie vor das Dorf!«, befahl Juda. »Sie muss verbrannt werden.«

Als man sie hinausführen wollte, schickte Tamar ihrem Schwiegervater die Pfänder und ließ ihm sagen: »Sieh dir einmal den Siegelring und den Stock da an! Von dem Mann, dem das gehört, bin ich schwanger.«

Juda sah sich die Sachen genau an und sagte dann: »Sie ist im Recht, die Schuld liegt bei mir. Ich hätte sie meinem Sohn Schela zur Frau geben müssen.«

Er nahm sie in sein Haus, schlief aber nicht wieder mit ihr.

Als für Tamar die Zeit der Entbindung kam, zeigte es sich, dass sie Zwillinge hatte.

Während der Geburt streckte der eine seine Hand heraus. Die Hebamme band einen roten Faden um das Handgelenk und sagte: »Der ist der Erstgeborene.«

Er zog seine Hand aber wieder zurück und sein Bruder kam zuerst heraus. Die Hebamme sagte: »Mit was für einem Riss hast du dir den Vortritt erzwungen!« Deshalb nannte man ihn Perez.

Erst dann kam der mit dem roten Faden heraus; ihn nannte man Serach.