Ви́дѣвъ же Ио́сифъ бра́тiю свою́, позна́: и отчужда́шеся и́хъ, и глаго́лаше и́мъ же́стоко, и рече́ и́мъ: отку́ду прiидо́сте? Они́ же рѣ́ша: от земли́ Ханаа́нскiя купи́ти пи́щи.

Позна́ же Ио́сифъ бра́тiю свою́: они́ же не позна́ша его́.

И помяну́ Ио́сифъ сны́ своя́, я́же ви́дѣ о́нъ: и рече́ и́мъ: согляда́таи есте́, согля́дати путі́й страны́ [сея́] прiидо́сте.

Они́ же рѣ́ша: ни́, господи́не, раби́ твои́ прiидо́хомъ купи́ти пи́щи:

вси́ есмы́ сы́нове еди́наго человѣ́ка: ми́рницы есмы́, не су́ть раби́ твои́ согляда́таи.

Рече́ же и́мъ: ни́, но пути́ земли́ [сея́] прiидо́сте согля́дати.

Они́ же рѣ́ша: двана́десять есмы́ бра́тiя раби́ твои́ въ земли́ Ханаа́ни: и се́, ме́ншiй [от на́съ] со отце́мъ на́шимъ дне́сь, а друга́го нѣ́сть.

Рече́ же и́мъ Ио́сифъ: сiе́ е́сть, е́же реко́хъ ва́мъ, глаго́ля, я́ко согляда́таи есте́:

въ се́мъ явите́ся: та́ко ми́ здра́вiя фарао́ня, не изы́дете отсю́ду, а́ще бра́тъ ва́шъ ме́ншiй не прiи́детъ сѣ́мо:

посли́те от себе́ еди́наго, и возми́те бра́та ва́шего: вы́ же держи́ми бу́дите, до́ндеже я́вѣ бу́дутъ словеса́ ва́ша, а́ще и́стинствуете, или́ ни́: а́ще же ни́, та́ко ми́ здра́вiя фарао́ня, вои́стинну согляда́таи есте́.

И даде́ я́ подъ стра́жу на три́ дни́.

Рече́ же и́мъ въ де́нь тре́тiй: сiе́ сотвори́те, и жи́ви бу́дете: Бо́га бо а́зъ бою́ся:

а́ще ми́рницы есте́, бра́тъ ва́шъ да уде́ржится еди́нъ подъ стра́жею: са́ми же иди́те и отвези́те ку́пленую пшени́цу ва́шу,

и бра́та ва́шего ме́ншаго приведи́те ко мнѣ́, и вѣ́рна бу́дутъ словеса́ ва́ша: а́ще же ни́, у́мрете. И сотвори́ша та́ко.

И рече́ кі́йждо къ бра́ту своему́: е́й, во грѣсѣ́хъ бо есмы́ бра́та ра́ди на́шего, я́ко презрѣ́хомъ скорбѣ́нiе души́ его́, егда́ моля́шеся на́мъ, и не послу́шахомъ его́: и сего́ ра́ди прiи́де на ны́ скорбѣ́нiе сiе́.

Отвѣща́въ же Руви́мъ, рече́ и́мъ: не рѣ́хъ ли ва́мъ, глаго́ля: не преоби́дите дѣ́тища? И не послу́шасте мене́: и се́, кро́вь его́ взыску́ется.

Ті́и же не вѣ́дѣша, я́ко разумѣ́етъ Ио́сифъ: толма́чь бо между́ и́ми бя́ше.

Отврати́вся же от ни́хъ, пропла́кася Ио́сифъ: и па́ки прiи́де къ ни́мъ и рече́ и́мъ. И поя́ Симео́на от ни́хъ, и связа́ его́ предъ ни́ми.

Повелѣ́ же Ио́сифъ напо́лнити сосу́ды и́хъ пшени́цы и возврати́ти сребро́ и́хъ кому́ждо во вре́тище свое́ и да́ти и́мъ бра́шно на пу́ть. И бы́сть и́мъ та́ко.

И возложи́вше пшени́цу на ослы́ своя́, отидо́ша отту́ду.

Отрѣши́въ же еди́нъ вре́тище свое́ да́ти пи́щу осло́мъ свои́мъ, идѣ́же ста́ша, и ви́дѣ у́золъ сребра́ своего́, и бѣ́ верху́ у́стiя вре́тищнаго.

И рече́ бра́тiи свое́й: возвращено́ ми е́сть сребро́, и се́, сiе́ во вре́тищи мое́мъ. И ужасе́ся се́рдце и́хъ: и возмято́шася, дру́гъ ко дру́гу глаго́люще: что́ сiе́ сотвори́ Бо́гъ на́мъ?

Прiидо́ша же ко Иа́кову, отцу́ своему́, въ зе́млю Ханаа́ню и повѣ́даша ему́ вся́ случи́вшаяся и́мъ, глаго́люще:

глаго́ла му́жъ господи́нъ земли́ [о́ныя] къ на́мъ же́стоко и вве́рже на́съ въ темни́цу, а́ки согля́дающихъ зе́млю:

рѣ́хомъ же ему́: ми́рницы есмы́, нѣ́смы согляда́таи:

двана́десять бра́тiя есмы́, сы́нове отца́ на́шего: еди́наго нѣ́сть, а ме́ншiй со отце́мъ на́шимъ дне́сь въ земли́ Ханаа́ни:

рече́ же на́мъ му́жъ господи́нъ земли́ [тоя́]: по сему́ увѣ́мъ, я́ко ми́рницы есте́: бра́та еди́наго оста́вите здѣ́ у мене́, а ку́пленую пшени́цу до́му ва́шему взе́мше отиди́те

и приведи́те ко мнѣ́ бра́та ва́шего ме́ншаго: и увѣ́мъ, я́ко не согляда́таи есте́, но я́ко ми́рницы есте́: и бра́та ва́шего отда́мъ ва́мъ, и ку́плю твори́те въ земли́.

Бы́сть же егда́ испраздня́ху вре́тища своя́, и бя́ше у́золъ сребра́ во вре́тищи коего́ждо и́хъ: и ви́дѣша у́злы сребра́ своего́ са́ми и оте́цъ и́хъ, и убоя́шася.

Рече́ же и́мъ Иа́ковъ оте́цъ и́хъ: мене́ безча́дна сотвори́сте: Ио́сифа нѣ́сть, Симео́на нѣ́сть, и Венiами́на ли по́ймете? На мя́ бы́ша сiя́ вся́.

Рече́ же Руви́мъ отцу́ своему́, глаго́ля: двои́хъ сыно́въ мои́хъ убі́й, а́ще не приведу́ его́ къ тебѣ́: да́ждь его́ въ ру́цѣ мои́, и а́зъ приведу́ его́ къ тебѣ́.

О́нъ же рече́: не по́йдетъ сы́нъ мо́й съ ва́ми, я́ко бра́тъ его́ у́мре, и то́й еди́нъ оста́: и случи́тся ему́ зло́ на пути́, въ о́ньже а́ще по́йдете, и сведе́те ста́рость мою́ съ печа́лiю во а́дъ.

Греческий [Greek (Koine)]

ἰδὼν δὲ Ιακωβ ὅτι ἔστιν πρᾶσις ἐν Αἰγύπτῳ εἶπεν τοῖς υἱοῖς αὐτοῦ ἵνα τί ῥᾳθυμεῖτε

ἰδοὺ ἀκήκοα ὅτι ἔστιν σῖτος ἐν Αἰγύπτῳ κατάβητε ἐκεῖ καὶ πρίασθε ἡμῖν μικρὰ βρώματα ἵνα ζῶμεν καὶ μὴ ἀποθάνωμεν

κατέβησαν δὲ οἱ ἀδελφοὶ Ιωσηφ οἱ δέκα πρίασθαι σῖτον ἐξ Αἰγύπτου

τὸν δὲ Βενιαμιν τὸν ἀδελφὸν Ιωσηφ οὐκ ἀπέστειλεν μετὰ τῶν ἀδελφῶν αὐτοῦ εἶπεν γάρ μήποτε συμβῇ αὐτῷ μαλακία

ἦλθον δὲ οἱ υἱοὶ Ισραηλ ἀγοράζειν μετὰ τῶν ἐρχομένων ἦν γὰρ ὁ λιμὸς ἐν γῇ Χανααν

Ιωσηφ δὲ ἦν ἄρχων τῆς γῆς οὗτος ἐπώλει παντὶ τῷ λαῷ τῆς γῆς ἐλθόντες δὲ οἱ ἀδελφοὶ Ιωσηφ προσεκύνησαν αὐτῷ ἐπὶ πρόσωπον ἐπὶ τὴν γῆν

ἰδὼν δὲ Ιωσηφ τοὺς ἀδελφοὺς αὐτοῦ ἐπέγνω καὶ ἠλλοτριοῦτο ἀπ᾿ αὐτῶν καὶ ἐλάλησεν αὐτοῖς σκληρὰ καὶ εἶπεν αὐτοῖς πόθεν ἥκατε οἱ δὲ εἶπαν ἐκ γῆς Χανααν ἀγοράσαι βρώματα

ἐπέγνω δὲ Ιωσηφ τοὺς ἀδελφοὺς αὐτοῦ αὐτοὶ δὲ οὐκ ἐπέγνωσαν αὐτόν

καὶ ἐμνήσθη Ιωσηφ τῶν ἐνυπνίων ὧν εἶδεν αὐτός καὶ εἶπεν αὐτοῖς κατάσκοποί ἐστε κατανοῆσαι τὰ ἴχνη τῆς χώρας ἥκατε

οἱ δὲ εἶπαν οὐχί κύριε οἱ παῖδές σου ἤλθομεν πρίασθαι βρώματα

πάντες ἐσμὲν υἱοὶ ἑνὸς ἀνθρώπου εἰρηνικοί ἐσμεν οὐκ εἰσὶν οἱ παῖδές σου κατάσκοποι

εἶπεν δὲ αὐτοῖς οὐχί ἀλλὰ τὰ ἴχνη τῆς γῆς ἤλθατε ἰδεῖν

οἱ δὲ εἶπαν δώδεκά ἐσμεν οἱ παῖδές σου ἀδελφοὶ ἐν γῇ Χανααν καὶ ἰδοὺ ὁ νεώτερος μετὰ τοῦ πατρὸς ἡμῶν σήμερον ὁ δὲ ἕτερος οὐχ ὑπάρχει

εἶπεν δὲ αὐτοῖς Ιωσηφ τοῦτό ἐστιν ὃ εἴρηκα ὑμῖν λέγων ὅτι κατάσκοποί ἐστε

ἐν τούτῳ φανεῖσθε νὴ τὴν ὑγίειαν Φαραω οὐ μὴ ἐξέλθητε ἐντεῦθεν ἐὰν μὴ ὁ ἀδελφὸς ὑμῶν ὁ νεώτερος ἔλθῃ ὧδε

ἀποστείλατε ἐξ ὑμῶν ἕνα καὶ λάβετε τὸν ἀδελφὸν ὑμῶν ὑμεῖς δὲ ἀπάχθητε ἕως τοῦ φανερὰ γενέσθαι τὰ ῥήματα ὑμῶν εἰ ἀληθεύετε ἢ οὔ εἰ δὲ μή νὴ τὴν ὑγίειαν Φαραω ἦ μὴν κατάσκοποί ἐστε

καὶ ἔθετο αὐτοὺς ἐν φυλακῇ ἡμέρας τρεῖς

εἶπεν δὲ αὐτοῖς τῇ ἡμέρᾳ τῇ τρίτῃ τοῦτο ποιήσατε καὶ ζήσεσθε τὸν θεὸν γὰρ ἐγὼ φοβοῦμαι

εἰ εἰρηνικοί ἐστε ἀδελφὸς ὑμῶν εἷς κατασχεθήτω ἐν τῇ φυλακῇ αὐτοὶ δὲ βαδίσατε καὶ ἀπαγάγετε τὸν ἀγορασμὸν τῆς σιτοδοσίας ὑμῶν

καὶ τὸν ἀδελφὸν ὑμῶν τὸν νεώτερον ἀγάγετε πρός με καὶ πιστευθήσονται τὰ ῥήματα ὑμῶν εἰ δὲ μή ἀποθανεῖσθε ἐποίησαν δὲ οὕτως

καὶ εἶπεν ἕκαστος πρὸς τὸν ἀδελφὸν αὐτοῦ ναί ἐν ἁμαρτίᾳ γάρ ἐσμεν περὶ τοῦ ἀδελφοῦ ἡμῶν ὅτι ὑπερείδομεν τὴν θλῖψιν τῆς ψυχῆς αὐτοῦ ὅτε κατεδέετο ἡμῶν καὶ οὐκ εἰσηκούσαμεν αὐτοῦ ἕνεκεν τούτου ἐπῆλθεν ἐφ᾿ ἡμᾶς ἡ θλῖψις αὕτη

ἀποκριθεὶς δὲ Рουβην εἶπεν αὐτοῖς οὐκ ἐλάλησα ὑμῖν λέγων μὴ ἀδικήσητε τὸ παιδάριον καὶ οὐκ εἰσηκούσατέ μου καὶ ἰδοὺ τὸ αἷμα αὐτοῦ ἐκζητεῖται

αὐτοὶ δὲ οὐκ ᾔδεισαν ὅτι ἀκούει Ιωσηφ ὁ γὰρ ἑρμηνευτὴς ἀνὰ μέσον αὐτῶν ἦν

ἀποστραφεὶς δὲ ἀπ᾿ αὐτῶν ἔκλαυσεν Ιωσηφ καὶ πάλιν προσῆλθεν πρὸς αὐτοὺς καὶ εἶπεν αὐτοῖς καὶ ἔλαβεν τὸν Συμεων ἀπ᾿ αὐτῶν καὶ ἔδησεν αὐτὸν ἐναντίον αὐτῶν

ἐνετείλατο δὲ Ιωσηφ ἐμπλῆσαι τὰ ἀγγεῖα αὐτῶν σίτου καὶ ἀποδοῦναι τὸ ἀργύριον ἑκάστου εἰς τὸν σάκκον αὐτοῦ καὶ δοῦναι αὐτοῖς ἐπισιτισμὸν εἰς τὴν ὁδόν καὶ ἐγενήθη αὐτοῖς οὕτως

καὶ ἐπιθέντες τὸν σῖτον ἐπὶ τοὺς ὄνους αὐτῶν ἀπῆλθον ἐκεῖθεν

λύσας δὲ εἷς τὸν μάρσιππον αὐτοῦ δοῦναι χορτάσματα τοῖς ὄνοις αὐτοῦ οὗ κατέλυσαν εἶδεν τὸν δεσμὸν τοῦ ἀργυρίου αὐτοῦ καὶ ἦν ἐπάνω τοῦ στόματος τοῦ μαρσίππου

καὶ εἶπεν τοῖς ἀδελφοῖς αὐτοῦ ἀπεδόθη μοι τὸ ἀργύριον καὶ ἰδοὺ τοῦτο ἐν τῷ μαρσίππῳ μου καὶ ἐξέστη ἡ καρδία αὐτῶν καὶ ἐταράχθησαν πρὸς ἀλλήλους λέγοντες τί τοῦτο ἐποίησεν ὁ θεὸς ἡμῖν

ἦλθον δὲ πρὸς Ιακωβ τὸν πατέρα αὐτῶν εἰς γῆν Χανααν καὶ ἀπήγγειλαν αὐτῷ πάντα τὰ συμβάντα αὐτοῖς λέγοντες

λελάληκεν ὁ ἄνθρωπος ὁ κύριος τῆς γῆς πρὸς ἡμᾶς σκληρὰ καὶ ἔθετο ἡμᾶς ἐν φυλακῇ ὡς κατασκοπεύοντας τὴν γῆν

εἴπαμεν δὲ αὐτῷ εἰρηνικοί ἐσμεν οὔκ ἐσμεν κατάσκοποι

δώδεκα ἀδελφοί ἐσμεν υἱοὶ τοῦ πατρὸς ἡμῶν ὁ εἷς οὐχ ὑπάρχει ὁ δὲ μικρότερος μετὰ τοῦ πατρὸς ἡμῶν σήμερον ἐν γῇ Χανααν

εἶπεν δὲ ἡμῖν ὁ ἄνθρωπος ὁ κύριος τῆς γῆς ἐν τούτῳ γνώσομαι ὅτι εἰρηνικοί ἐστε ἀδελφὸν ἕνα ἄφετε ὧδε μετ᾿ ἐμοῦ τὸν δὲ ἀγορασμὸν τῆς σιτοδοσίας τοῦ οἴκου ὑμῶν λαβόντες ἀπέλθατε

καὶ ἀγάγετε πρός με τὸν ἀδελφὸν ὑμῶν τὸν νεώτερον καὶ γνώσομαι ὅτι οὐ κατάσκοποί ἐστε ἀλλ᾿ ὅτι εἰρηνικοί ἐστε καὶ τὸν ἀδελφὸν ὑμῶν ἀποδώσω ὑμῖν καὶ τῇ γῇ ἐμπορεύεσθε

ἐγένετο δὲ ἐν τῷ κατακενοῦν αὐτοὺς τοὺς σάκκους αὐτῶν καὶ ἦν ἑκάστου ὁ δεσμὸς τοῦ ἀργυρίου ἐν τῷ σάκκῳ αὐτῶν καὶ εἶδον τοὺς δεσμοὺς τοῦ ἀργυρίου αὐτῶν αὐτοὶ καὶ ὁ πατὴρ αὐτῶν καὶ ἐφοβήθησαν

εἶπεν δὲ αὐτοῖς Ιακωβ ὁ πατὴρ αὐτῶν ἐμὲ ἠτεκνώσατε Ιωσηφ οὐκ ἔστιν Συμεων οὐκ ἔστιν καὶ τὸν Βενιαμιν λήμψεσθε ἐπ᾿ ἐμὲ ἐγένετο πάντα ταῦτα

εἶπεν δὲ Рουβην τῷ πατρὶ αὐτοῦ λέγων τοὺς δύο υἱούς μου ἀπόκτεινον ἐὰν μὴ ἀγάγω αὐτὸν πρὸς σέ δὸς αὐτὸν εἰς τὴν χεῖρά μου κἀγὼ ἀνάξω αὐτὸν πρὸς σέ

ὁ δὲ εἶπεν οὐ καταβήσεται ὁ υἱός μου μεθ᾿ ὑμῶν ὅτι ὁ ἀδελφὸς αὐτοῦ ἀπέθανεν καὶ αὐτὸς μόνος καταλέλειπται καὶ συμβήσεται αὐτὸν μαλακισθῆναι ἐν τῇ ὁδῷ ᾗ ἂν πορεύησθε καὶ κατάξετέ μου τὸ γῆρας μετὰ λύπης εἰς ᾅδου

Латинский (Nova Vulgata)

Audiens autem Iacob quod alimenta venderentur in Ae gypto, dixit filiis suis: «Quare aspicitis vos invicem?

Audivi quod triticum venumdetur in Aegypto; descendite et emite nobis necessaria, ut possimus vivere et non consumamur inopia».

Descenderunt igitur fratres Ioseph decem, ut emerent frumenta in Aegypto,

Beniamin fratre Ioseph domi retento a Iacob, qui dixerat fratribus eius: «Ne forte in itinere quidquam patiatur mali».

Et ingressi sunt filii Israel terram Aegypti cum aliis, qui pergebant ad emendum. Erat autem fames in terra Chanaan.

Et Ioseph erat princeps in terra Aegypti, atque ad eius nutum frumenta populis vendebantur. Cumque venissent et adorassent eum fratres sui proni in terram,

et agnovisset eos, quasi ad alienos durius loquebatur interrogans eos: «Unde venistis?». Qui responderunt: «De terra Chanaan, ut emamus victui necessaria».

Et tamen fratres ipse cognoscens non est cognitus ab eis.

Recordatusque somniorum, quae aliquando viderat, ait ad eos: «Exploratores estis; ut videatis infirmiora terrae, venistis!».

Qui dixerunt: «Non est ita, domine; sed servi tui venerunt, ut emerent cibos.

Omnes filii unius viri sumus; sinceri sumus, nec quidquam famuli tui machinantur mali».

Quibus ille respondit: «Aliter est; immunita terrae huius considerare venistis!».

At illi: «Duodecim, inquiunt, servi tui fratres sumus filii viri unius in terra Chanaan; minimus cum patre nostro est, alius non est super».

«Hoc est, ait, quod locutus sum: exploratores estis!

Iam nunc experimentum vestri capiam: per salutem pharaonis, non egrediemini hinc, donec veniat frater vester minimus!

Mittite ex vobis unum, et adducat eum; vos autem eritis in vinculis, donec probentur, quae dixistis, utrum vera an falsa sint. Alioquin, per salutem pharaonis, exploratores estis!».

Tradidit ergo illos custodiae tribus diebus.

Die autem tertio eductis de carcere, ait: «Facite, quae dixi, et vivetis; Deum enim timeo.

Si sinceri estis, frater vester unus ligetur in carcere; vos autem abite et ferte frumenta, quae emistis, in domos vestras,

et fratrem vestrum minimum ad me adducite, ut possim vestros probare sermones, et non moriamini». Fecerunt, ut dixerat,

et locuti sunt ad invicem: «Merito haec patimur, quia peccavimus in fratrem nostrum videntes angustiam animae illius, cum deprecaretur nos, et non audivimus. Idcirco venit super nos ista tribulatio».

Et Ruben ait: «Numquid non dixi vobis: Nolite peccare in puerum? Et non audistis me. En sanguis eius exquiritur».

Nesciebant autem quod intellegeret Ioseph, eo quod per interpretem loquebatur ad eos.

Avertitque se parumper et flevit; et reversus locutus est ad eos.

Tollensque Simeon et ligans, illis praesentibus, iussit ministris, ut implerent eorum saccos tritico et reponerent pecunias singulorum in sacculis suis, datis supra cibariis in viam. Qui fecerunt ita.

At illi portantes frumenta in asinis suis profecti sunt.

Apertoque unus sacco, ut daret iumento pabulum in deversorio, contemplatus pecuniam in ore sacculi

dixit fratribus suis: «Reddita est mihi pecunia: en habetur in sacco!». Et obstupefacti turbatique mutuo dixerunt: «Quidnam est hoc, quod fecit nobis Deus?».

Veneruntque ad Iacob patrem suum in terram Chanaan; et narraverunt ei omnia, quae accidissent sibi, dicentes:

«Locutus est nobis dominus terrae dure et putavit nos exploratores esse provinciae».

Cui respondimus: «Sinceri sumus, nec ullas molimur insidias;

duodecim fratres uno patre geniti sumus, unus non est super, minimus cum patre nostro est in terra Chanaan.

Et dixit nobis vir, dominus terrae:»Sic probabo quod sinceri sitis: fratrem vestrum unum dimittite apud me et cibaria domibus vestris necessaria sumite et abite;

fratremque vestrum minimum adducite ad me, ut sciam quod non sitis exploratores et istum, qui tenetur in vinculis, recipere possitis ac deinceps peragrandi terram habeatis licentiam"».

His dictis, cum frumenta effunderent, singuli reppererunt in ore saccorum ligatas pecunias; exterritisque simul omnibus,

dixit pater Iacob: «Absque liberis me esse fecistis: Ioseph non est super, Simeon tenetur in vinculis, et Beniamin auferetis. In me haec omnia mala reciderunt».

Cui respondit Ruben: «Duos filios meos interfice, si non reduxero illum tibi; trade illum in manu mea, et ego eum tibi restituam».

At ille: «Non descendet, inquit, filius meus vobiscum. Frater mortuus est, et ipse solus remansit; si quid ei adversi acciderit in via, deducetis canos meos cum dolore ad inferos».

Синодальный

Языки

1 Братья Иосифа приходят в Египет за хлебом; 6 неузнанный ими Иосиф посылает их обратно, требуя привести Вениамина. 29 Иаков отказывается отпускать Вениамина.

И узнал Иаков, что в Египте есть хлеб, и сказал Иаков сыновьям своим: что вы смотрите?

И сказал: вот, я слышал, что есть хлеб в Египте; пойдите туда и купите нам оттуда хлеба, чтобы нам жить и не умереть.

Десять братьев Иосифовых пошли купить хлеба в Египте,

а Вениамина, брата Иосифова, не послал Иаков с братьями его, ибо сказал: не случилось бы с ним беды.

И пришли сыны Израилевы покупать хлеб, вместе с другими пришедшими, ибо в земле Ханаанской был голод.

Иосиф же был начальником в земле той; он и продавал хлеб всему народу земли. Братья Иосифа пришли и поклонились ему лицем до земли.

И увидел Иосиф братьев своих и узнал их; но показал, будто не знает их, и говорил с ними сурово и сказал им: откуда вы пришли? Они сказали: из земли Ханаанской, купить пищи.

Иосиф узнал братьев своих, но они не узнали его.

И вспомнил Иосиф сны, которые снились ему о них; и сказал им: вы соглядатаи, вы пришли высмотреть наготу* земли сей. //*Слабые места.

Они сказали ему: нет, господин наш; рабы твои пришли купить пищи;

мы все дети одного человека; мы люди честные; рабы твои не бывали соглядатаями.

Он сказал им: нет, вы пришли высмотреть наготу земли сей.

Они сказали: нас, рабов твоих, двенадцать братьев; мы сыновья одного человека в земле Ханаанской, и вот, меньший теперь с отцом нашим, а одного не стало.

И сказал им Иосиф: это самое я и говорил вам, сказав: вы соглядатаи;

вот как вы будете испытаны: клянусь жизнью фараона, вы не выйдете отсюда, если не придет сюда меньший брат ваш;

пошлите одного из вас, и пусть он приведет брата вашего, а вы будете задержаны; и откроется, правда ли у вас; и если нет, то клянусь жизнью фараона, что вы соглядатаи.

И отдал их под стражу на три дня.

И сказал им Иосиф в третий день: вот что сделайте, и останетесь живы, ибо я боюсь Бога:

если вы люди честные, то один брат из вас пусть содержится в доме, где вы заключены; а вы пойдите, отвезите хлеб, ради голода семейств ваших;

брата же вашего меньшого приведите ко мне, чтобы оправдались слова ваши и чтобы не умереть вам. Так они и сделали.

И говорили они друг другу: точно мы наказываемся за грех против брата нашего; мы видели страдание души его, когда он умолял нас, но не послушали [его]; за то и постигло нас горе сие.

Рувим отвечал им и сказал: не говорил ли я вам: не грешите против отрока? но вы не послушались; вот, кровь его взыскивается.

А того не знали они, что Иосиф понимает; ибо между ними был переводчик.

И отошел от них [Иосиф] и заплакал. И возвратился к ним, и говорил с ними, и, взяв из них Симеона, связал его пред глазами их.

И приказал Иосиф наполнить мешки их хлебом, а серебро их возвратить каждому в мешок его, и дать им запасов на дорогу. Так и сделано с ними.

Они положили хлеб свой на ослов своих, и пошли оттуда.

И открыл один из них мешок свой, чтобы дать корму ослу своему на ночлеге, и увидел серебро свое в отверстии мешка его,

и сказал своим братьям: серебро мое возвращено; вот оно в мешке у меня. И смутилось сердце их, и они с трепетом друг другу говорили: что это Бог сделал с нами?

И пришли к Иакову, отцу своему, в землю Ханаанскую и рассказали ему всё случившееся с ними, говоря:

начальствующий над тою землею говорил с нами сурово и принял нас за соглядатаев земли той.

И сказали мы ему: мы люди честные; мы не бывали соглядатаями;

нас двенадцать братьев, сыновей у отца нашего; одного не стало, а меньший теперь с отцом нашим в земле Ханаанской.

И сказал нам начальствующий над тою землею: вот как узнаю я, честные ли вы люди: оставьте у меня одного брата из вас, а вы возьмите хлеб ради голода семейств ваших и пойдите,

и приведите ко мне меньшого брата вашего; и узнаю я, что вы не соглядатаи, но люди честные; отдам вам брата вашего, и вы можете промышлять в этой земле.

Когда же они опорожняли мешки свои, вот, у каждого узел серебра его в мешке его. И увидели они узлы серебра своего, они и отец их, и испугались.

И сказал им Иаков, отец их: вы лишили меня детей: Иосифа нет, и Симеона нет, и Вениамина взять хотите, – все это на меня!

И сказал Рувим отцу своему, говоря: убей двух моих сыновей, если я не приведу его к тебе; отдай его на мои руки; я возвращу его тебе.

Он сказал: не пойдет сын мой с вами; потому что брат его умер, и он один остался; если случится с ним несчастье на пути, в который вы пойдете, то сведете вы седину мою с печалью во гроб.