И приказал [Иосиф] начальнику дома своего, говоря: наполни мешки этих людей пищею, сколько они могут нести, и серебро каждого положи в отверстие мешка его,

а чашу мою, чашу серебряную, положи в отверстие мешка к младшему вместе с серебром за купленный им хлеб. И сделал тот по слову Иосифа, которое сказал он.

Утром, когда рассвело, эти люди были отпущены, они и ослы их.

Еще не далеко отошли они от города, как Иосиф сказал начальнику дома своего: ступай, догоняй этих людей и, когда догонишь, скажи им: для чего вы заплатили злом за добро? [для чего украли у меня серебряную чашу?]

Не та ли это, из которой пьет господин мой и он гадает на ней? Худо это вы сделали.

Он догнал их и сказал им эти слова.

Они сказали ему: для чего господин наш говорит такие слова? Нет, рабы твои не сделают такого дела.

Вот, серебро, найденное нами в отверстии мешков наших, мы обратно принесли тебе из земли Ханаанской: как же нам украсть из дома господина твоего серебро или золото?

У кого из рабов твоих найдется [чаша], тому смерть, и мы будем рабами господину нашему.

Он сказал: хорошо; как вы сказали, так пусть и будет: у кого найдется [чаша], тот будет мне рабом, а вы будете не виноваты.

Они поспешно спустили каждый свой мешок на землю и открыли каждый свой мешок.

Он обыскал, начал со старшего и окончил младшим; и нашлась чаша в мешке Вениаминовом.

И разодрали они одежды свои, и, возложив каждый на осла своего ношу, возвратились в город.

И пришли Иуда и братья его в дом Иосифа, который был еще дома, и пали пред ним на землю.

Иосиф сказал им: что это вы сделали? разве вы не знали, что такой человек, как я, конечно угадает?

Иуда сказал: что нам сказать господину нашему? что говорить? чем оправдываться? Бог нашел неправду рабов твоих; вот, мы рабы господину нашему, и мы, и тот, в чьих руках нашлась чаша.

Но [Иосиф] сказал: нет, я этого не сделаю; тот, в чьих руках нашлась чаша, будет мне рабом, а вы пойдите с миром к отцу вашему.

И подошел Иуда к нему и сказал: господин мой, позволь рабу твоему сказать слово в уши господина моего, и не прогневайся на раба твоего, ибо ты то же, что фараон.

Господин мой спрашивал рабов своих, говоря: есть ли у вас отец или брат?

Мы сказали господину нашему, что у нас есть отец престарелый, и [у него] младший сын, сын старости, которого брат умер, а он остался один от матери своей, и отец любит его.

Ты же сказал рабам твоим: приведите его ко мне, чтобы мне взглянуть на него.

Мы сказали господину нашему: отрок не может оставить отца своего, и если он оставит отца своего, то сей умрет.

Но ты сказал рабам твоим: если не придет с вами меньший брат ваш, то вы более не являйтесь ко мне на лице.

Когда мы пришли к рабу твоему, отцу нашему, то пересказали ему слова господина моего.

И сказал отец наш: пойдите опять, купите нам немного пищи.

Мы сказали: нельзя нам идти; а если будет с нами меньший брат наш, то пойдем; потому что нельзя нам видеть лица того человека, если не будет с нами меньшого брата нашего.

И сказал нам раб твой, отец наш: вы знаете, что жена моя родила мне двух сынов;

один пошел от меня, и я сказал: верно он растерзан; и я не видал его доныне;

если и сего возьмете от глаз моих, и случится с ним несчастье, то сведете вы седину мою с горестью во гроб.

Теперь если я приду к рабу твоему, отцу нашему, и не будет с нами отрока, с душею которого связана душа его,

то он, увидев, что нет отрока, умрет; и сведут рабы твои седину раба твоего, отца нашего, с печалью во гроб.

Притом я, раб твой, взялся отвечать за отрока отцу моему, сказав: если не приведу его к тебе [и не поставлю его пред тобою], то останусь я виновным пред отцом моим во все дни жизни.

Итак пусть я, раб твой, вместо отрока останусь рабом у господина моего, а отрок пусть идет с братьями своими:

ибо как пойду я к отцу моему, когда отрока не будет со мною? я увидел бы бедствие, которое постигло бы отца моего.

Церковнославянский (рус)

И заповѣ́да Ио́сифъ домострои́телю своему́, глаго́ля: напо́лните вре́тища муже́мъ пи́щи, ели́ко мо́гутъ понести́: и вложи́те кому́ждо сребро́ верху́ у́стiя вре́тища:

и ча́шу мою́ сре́бряную вложи́те во вре́тище ме́ншаго, и цѣ́ну пшени́цы его́. Бы́сть же по словеси́ Ио́сифову, я́коже рече́.

У́тро возсiя́, и му́жiе отпусти́шася са́ми, и осля́та и́хъ.

Изше́дше же они́ изъ гра́да, не отидо́ша дале́че: и рече́ Ио́сифъ домострои́телю своему́: воста́въ гони́ вслѣ́дъ муже́й и пости́гни и́хъ, и рцы́ и́мъ: что́ я́ко возда́сте [ми́] зла́я за блага́я?

Вску́ю украдо́сте ча́шу мою́ сре́бряну? Не сiя́ ли е́сть, изъ нея́же пiе́тъ господи́нъ мо́й? О́нъ же и волхвова́нiемъ волхву́етъ въ не́й: зла́я соверши́сте, я́же сотвори́сте.

Обрѣ́тъ же и́хъ, рече́ и́мъ по словесе́мъ си́мъ.

Они́ же рѣ́ша ему́: вску́ю глаго́летъ господи́нъ словеса́ сiя́? Не бу́ди рабо́мъ твои́мъ сотвори́ти по словеси́ сему́:

а́ще сребро́, е́же обрѣто́хомъ во вре́тищахъ на́шихъ, возврати́хомъ къ тебѣ́ от земли́ Ханаа́ни, ка́ко бы́хомъ укра́ли изъ до́му господи́на твоего́ сребро́ или́ зла́то?

У него́же а́ще обря́щеши ча́шу от ра́бъ твои́хъ, да у́мретъ: и мы́ бу́демъ раби́ господи́ну на́шему.

О́нъ же рече́: и ны́нѣ, я́коже глаго́лете, та́ко бу́детъ: у него́же а́ще обря́щется ча́ша, бу́детъ мо́й ра́бъ, вы́ же бу́дете чи́сти.

И потща́шася, и све́рже кі́йждо вре́тище свое́ на зе́млю, и отверзо́ша кі́йждо вре́тище свое́.

Изыска́ же от старѣ́йшаго заче́нъ, до́ндеже прiи́де до ме́ншаго, и обрѣ́те ча́шу во вре́тищи Венiами́ни.

И растерза́ша ри́зы своя́, и возложи́ша кі́йждо вре́тище свое́ на осля́ свое́, и возврати́шася во гра́дъ.

Вни́де же Иу́да и бра́тiя его́ ко Ио́сифу, еще́ ему́ су́щу ту́, и падо́ша предъ ни́мъ на зе́млю.

Рече́ же и́мъ Ио́сифъ: что́ дѣ́ло сiе́ сотвори́сте? Не вѣ́дасте ли, я́ко нѣ́сть волхвова́тель человѣ́къ, я́коже а́зъ?

Рече́ же Иу́да: что́ отвѣща́емъ господи́ну, или́ что́ возглаго́лемъ, или́ чи́мъ оправди́мся? Бо́гъ же обрѣ́те непра́вду рабо́въ твои́хъ: се́, мы́ есмы́ раби́ господи́ну на́шему, и мы́, и у него́же обрѣ́теся ча́ша.

Рече́ же Ио́сифъ: не бу́ди ми́ сотвори́ти глаго́лъ се́й: му́жъ, у него́же обрѣ́теся ча́ша, то́й бу́детъ ми́ ра́бъ: вы́ же поиди́те въ цѣ́лости ко отцу́ своему́.

Приступи́въ же къ нему́ Иу́да, рече́: молю́ тя, господи́не, да рече́тъ ра́бъ тво́й сло́во предъ тобо́ю, и не прогнѣ́вайся на раба́ твоего́, я́ко ты́ еси́ по фарао́нѣ:

господи́не, ты́ вопроша́лъ еси́ рабо́въ твои́хъ, глаго́ля: а́ще и́мате отца́, или́ бра́та?

И рѣ́хомъ господи́ну: е́сть на́мъ оте́цъ ста́ръ, и о́трочищь на ста́рость ме́ншiй ему́, а бра́тъ его́ у́мре, о́нъ же еди́нъ оста́ся у ма́тере своея́, оте́цъ же возлюби́ его́.

Ты́ же ре́клъ еси́ рабо́мъ твои́мъ: приведи́те его́ ко мнѣ́, да ви́жду его́.

И рѣ́хомъ господи́ну: не возмо́жетъ о́трочищь оста́вити отца́ своего́: а́ще же оста́витъ отца́, у́мретъ.

Ты́ же ре́клъ еси́ рабо́мъ твои́мъ: а́ще не прiи́детъ бра́тъ ва́шъ ме́ншiй съ ва́ми, не приложите́ ктому́ ви́дѣти лица́ моего́.

Бы́сть же егда́ прiидо́хомъ къ рабу́ твоему́ отцу́ на́шему, повѣ́дахомъ ему́ словеса́ господи́на на́шего,

рече́ же на́мъ оте́цъ на́шъ: иди́те па́ки и купи́те на́мъ ма́ло пи́щи.

Мы́ же реко́хомъ: не возмо́жемъ ити́: но а́ще бра́тъ на́шъ ме́ншiй и́детъ съ на́ми, по́йдемъ: и́бо не возмо́жемъ ви́дѣти лице́ му́жа, бра́ту на́шему ме́ншему не су́щу съ на́ми.

Рече́ же ра́бъ тво́й, оте́цъ на́шъ къ на́мъ: вы́ вѣ́сте, я́ко двои́хъ роди́ мнѣ́ жена́:

и отъи́де еди́нъ от мене́, и реко́сте, я́ко звѣ́ремъ снѣде́нъ бы́сть, и не ви́дѣхъ его́ да́же до ны́нѣ:

а́ще у́бо по́ймете и сего́ от лица́ моего́, и случи́тся ему́ зло́ на пути́, и сведе́те ста́рость мою́ съ печа́лiю во а́дъ.

Ны́нѣ у́бо а́ще пойду́ къ рабу́ твоему́, отцу́ же на́шему, и о́трочища не бу́детъ съ на́ми: [душа́ же его́ свя́зана е́сть съ душе́ю сего́,]

и бу́детъ егда́ уви́дитъ о́нъ не су́ща о́трочища съ на́ми, у́мретъ: и сведу́тъ раби́ твои́ ста́рость раба́ твоего́, отца́ же на́шего, съ печа́лiю во а́дъ:

ра́бъ бо тво́й от отца́ взя́ о́трочища, глаго́ля: а́ще не приведу́ его́ къ тебѣ́ и поста́влю его́ предъ тобо́ю, грѣ́шенъ бу́ду ко отцу́ вся́ дни́.

Ны́нѣ у́бо пребу́ду тебѣ́ ра́бъ вмѣ́сто о́трочища, ра́бъ господи́ну: о́трочищь же да и́детъ съ бра́тiею свое́ю:

ка́ко бо пойду́ ко отцу́, о́трочищу не су́щу съ на́ми? да не ви́жду злы́хъ, я́же обря́щутъ отца́ моего́.

Эстонский

Языки

Joosep kiusab oma vendi
Siis ta käskis oma kojaülemat, öeldes: „Täida meeste kotid viljaga, nii palju kui nad jaksavad kanda, ja pane igamehe raha ta koti suhu.

Ja minu karikas, see hõbekarikas, pane noorima venna koti suhu koos ta viljarahaga!” Ja ta tegi, nagu Joosep käskis.

Hommikul, kui läks valgeks, lasti minema mehed ja nende eeslid.

Kui nad olid linnast lahkunud ega olnud veel kaugele jõudnud, ütles Joosep oma kojaülemale: „Võta kätte, aja mehi taga, ja kui oled nad tabanud, siis ütle neile: Miks tasute head kurjaga?

Eks see ole see, millest mu isand joob ja millest ta endeid otsib? Olete käitunud halvasti, et tegite nõnda!”

Ja kui ta nad tabas, siis ta rääkis neile needsamad sõnad.

Aga nad vastasid temale: „Miks räägib mu isand nõndaviisi? Su sulastele oleks teotuseks nõnda teha.

Vaata, raha, mis me leidsime oma kottide suust, tõime sulle tagasi Kaananimaalt. Kuidas võiksime siis varastada su isanda kojast hõbedat või kulda?

Kelle juurest su sulaste hulgast see leitakse, surgu, ja me teised jääme su isandale orjadeks!”

Siis ta ütles: „Olgu see nüüd ka nõnda teie sõnade järgi! Kelle juurest see leitakse, jäägu mulle sulaseks, ja te teised olete süüta!”

Ja nad tõttasid ning tõstsid igaüks oma koti maha ja iga mees tegi oma koti lahti.

Ja ta otsis nad läbi, alates vanemast ja lõpetades nooremaga - ja karikas leiti Benjamini kotist.

Siis nad käristasid oma riided lõhki, iga mees pani oma eeslile koorma selga ja nad läksid tagasi linna.

Ja Juuda läks koos oma vendadega Joosepi kotta, kes oli alles seal, ja nad heitsid maha tema ette.

Ja Joosep ütles neile: „Mis tegu see on, mis te olete teinud? Eks te tea, et niisugune mees nagu mina oskab endeid seletada?”

Siis vastas Juuda: „Mida me oma isandale ütleme? Kuidas peame rääkima ja kuidas endid õigustama? Jumal on avastanud su sulaste süü. Vaata, me jääme oma isandale sulaseiks, niihästi meie kui see, kelle käest karikas leiti.”

Aga ta ütles: „Ei tule mulle mõttessegi seda teha! Mees, kelle käest karikas leiti, peab jääma mulle sulaseks, te teised aga minge rahuga oma isa juurde!”

Juuda vastutab Benjamini eest
Siis astus Juuda tema juurde ja ütles: „Mu isand, luba ometi oma sulast rääkida üks sõna mu isanda kõrva ees ja su viha ärgu süttigu põlema oma sulase vastu, sest sina oled nagu vaarao ise!

Mu isand küsis oma sulaseilt, öeldes: On teil isa või mõni vend?

Ja meie vastasime oma isandale: Meil on vana isa ja üks nooruk, ta vanas eas sündinud, alles noor; aga selle vend on surnud ja ta on üksi oma emast järele jäänud, ja ta isa armastab teda.

Ja sa ütlesid oma sulaseile: Tooge ta minu juurde, et ma näeksin teda oma silmaga!

Ja me vastasime oma isandale: Nooruk ei või isast lahkuda. Kui ta lahkuks oma isast, siis see sureks.

Ja sa ütlesid oma sulaseile: Kui teie noorim vend ei tule koos teiega, siis te ei saa enam näha mu nägu.

Ja kui me läksime su sulase, meie isa juurde ja andsime temale teada oma isanda sõnad,

siis ütles meie isa: Minge jälle tagasi, ostke meile pisut leiba!

Aga me vastasime: Me ei või minna. Kui meie noorim vend on koos meiega, siis me läheme, sest me ei saa näha selle mehe nägu, kui meie noorim vend ei ole koos meiega.

Ja su sulane, minu isa, ütles meile: Te teate, et mu naine on mulle kaks poega ilmale toonud.

Aga üks läks mu juurest ära ja ma ütlesin: Ta on tõesti maha murtud! Ja ma pole teda tänini enam näinud.

Kui te nüüd võtate ka selle mu silma alt ja temaga juhtub õnnetus, siis saadate mu hallid juuksed kurvastusega hauda.

Ja kui ma nüüd tuleksin su sulase, oma isa juurde ja koos meiega ei oleks poiss, kelle hingesse tema hing on kiindunud,

ja kui ta siis näeb, et poissi ei ole, ta sureb ja su sulased on sinu sulase, meie isa hallid juuksed saatnud murega hauda,

sest su sulane on poisile käemeheks mu isa juures, kuna ma olen öelnud: Kui ma ei too teda sinu juurde, siis ma jään oma isa ees alatiseks süüdlaseks.

Ja nüüd siis jäägu su sulane poisi asemel sulaseks mu isandale ja poiss mingu koos oma vendadega!

Sest kuidas võiksin minna oma isa juurde, kui poiss ei oleks koos minuga? Et ma ei näeks seda õnnetust, mis juhtub mu isaga!”