Бы́сть же по глаго́лѣхъ си́хъ, и повѣ́дано бы́сть Ио́сифу, я́ко оте́цъ тво́й изнемога́етъ: и пои́мъ два́ сы́на своя́, Манассі́ю и Ефре́ма, прiи́де ко Иа́кову.

Повѣ́даша же Иа́кову, глаго́люще: се́, сы́нъ тво́й Ио́сифъ гряде́тъ къ тебѣ́. И укрѣпи́вся Изра́иль сѣ́де на одрѣ́,

и рече́ Иа́ковъ ко Ио́сифу: Бо́гъ мо́й яви́ся мнѣ́ въ Лу́зѣ, въ земли́ Ханаа́ни, и благослови́ мя

и рече́ ми: се́, А́зъ возращу́ тя и умно́жу тя́, и сотворю́ тя въ собра́нiя язы́ковъ: и да́мъ ти́ зе́млю сiю́ и сѣ́мени твоему́ по тебѣ́ во одержа́нiе вѣ́чное.

Ны́нѣ у́бо два́ сы́на твоя́, и́же бы́ша тебѣ́ въ земли́ Еги́петстѣй пре́жде прише́ствiя моего́ къ тебѣ́ во Еги́петъ, мои́ су́ть: Ефре́мъ и Манассі́а, а́ки Руви́мъ и Симео́нъ бу́дутъ мнѣ́:

сы́ны же, я́же а́ще роди́ши по си́хъ, бу́дутъ тебѣ́: во и́мя бра́тiи своея́ призову́тся ко жре́бiямъ о́ныхъ:

а́зъ же егда́ идя́хъ от Месопота́мiи Си́рскiя, у́мре Рахи́ль ма́ти твоя́ въ земли́ Ханаа́ни, приближа́ющуся ми́ ко ипподро́му Хавра́ѳы земли́, е́же прiити́ во Ефра́ѳу: и погребо́хъ ю́ на пути́ ипподро́ма: се́й е́сть Виѳлее́мъ.

Ви́дѣвъ же Изра́иль сы́ны Ио́сифовы, рече́: что́ тебѣ́ сі́и?

Рече́ же Ио́сифъ отцу́ своему́: сы́нове мои́ су́ть, я́же даде́ ми Бо́гъ здѣ́. И рече́ Иа́ковъ: приведи́ ми я́, да благословлю́ и́хъ.

О́чи же Изра́илю тя́жко ви́дѣста от ста́рости, и не можа́ше ви́дѣти: и прибли́жи и́хъ къ нему́, и лобза́ и́хъ, и объя́тъ я́.

И рече́ Изра́иль ко Ио́сифу: се́, лица́ твоего́ не лиши́хся, и се́, показа́ ми Бо́гъ и сѣ́мя твое́.

И отведе́ и́хъ Ио́сифъ от колѣ́нъ его́, и поклони́шася ему́ лице́мъ до земли́.

Пои́мъ же Ио́сифъ два́ сы́на своя́, Ефре́ма въ десни́цу, пря́мо лѣви́цы Изра́иля, Манассі́ю же въ лѣ́вую, пря́мо десни́цы Изра́илевы, прибли́жи и́хъ къ нему́.

Просте́ръ же Изра́иль ру́ку десну́ю, возложи́ на главу́ Ефре́млю, се́й же бя́ше ме́ншiй, а лѣ́вую на главу́ Манассі́ину, премѣни́въ ру́цѣ,

и благослови́ я́ и рече́: Бо́гъ, Ему́же благоугоди́ша отцы́ мои́ предъ ни́мъ, Авраа́мъ и Исаа́къ, Бо́гъ, И́же пита́етъ мя́ измла́да да́же до дне́ сего́,

А́нгелъ, и́же мя́ избавля́етъ от всѣ́хъ зо́лъ, да благослови́тъ дѣ́тища сiя́, и прозове́тся въ ни́хъ и́мя мое́, и и́мя оте́цъ мои́хъ, Авраа́ма и Исаа́ка, и да умно́жатся во мно́жество мно́гое на земли́.

Ви́дѣвъ же Ио́сифъ, я́ко возложи́ оте́цъ его́ ру́ку десну́ю свою́ на главу́ Ефре́млю, тя́жко ему́ яви́ся: и прiя́ Ио́сифъ ру́ку отца́ своего́ отъя́ти ю́ от главы́ Ефре́мли на главу́ Манассі́ину,

и рече́ Ио́сифъ отцу́ своему́: не та́ко, о́тче: се́й бо [е́сть] пе́рвенецъ, возложи́ ру́ку десну́ю твою́ на главу́ его́.

И не хотя́ше, но рече́: вѣ́мъ, ча́до, вѣ́мъ: и се́й бу́детъ въ лю́ди, и се́й вознесе́тся: но бра́тъ его́ ме́ншiй бо́лiй его́ бу́детъ, и сѣ́мя его́ бу́детъ во мно́жество язы́ковъ.

И благослови́ я́ въ то́мъ дни́, глаго́ля: въ ва́съ благослови́тся Изра́иль, глаго́люще: да сотвори́тъ тя́ Бо́гъ я́коже Ефре́ма и я́ко Манассі́ю. И поста́ви Ефре́ма вы́шше Манассі́и.

Рече́ же Изра́иль Ио́сифу: се́, а́зъ умира́ю, и бу́детъ Бо́гъ съ ва́ми, и возврати́тъ ва́съ от земли́ сея́ на зе́млю оте́цъ ва́шихъ:

а́зъ же даю́ ти Сики́му избра́нную свы́ше бра́тiи твоея́, ю́же взя́хъ изъ руки́ Аморре́йски мече́мъ мои́мъ и лу́комъ.

Арабский (Arabic Van Dyke)

وَحَدَثَ بَعْدَ هذِهِ الأُمُورِ أَنَّهُ قِيلَ لِيُوسُفَ: «هُوَذَا أَبُوكَ مَرِيضٌ». فَأَخَذَ مَعَهُ ابْنَيْهِ مَنَسَّى وَأَفْرَايِمَ.

فَأُخْبِرَ يَعْقُوبُ وَقِيلَ لَهُ: «هُوَذَا ابْنُكَ يُوسُفُ قَادِمٌ إِلَيْكَ». فَتَشَدَّدَ إِسْرَائِيلُ وَجَلَسَ عَلَى السَّرِيرِ.

وَقَالَ يَعْقُوبُ لِيُوسُفَ: «اللهُ الْقَادِرُ عَلَى كُلِّ شَيْءٍ ظَهَرَ لِي فِي لُوزَ، فِي أَرْضِ كَنْعَانَ، وَبَارَكَنِي.

وَقَالَ لِي: هَا أَنَا أَجْعَلُكَ مُثْمِرًا وَأُكَثِّرُكَ، وَأَجْعَلُكَ جُمْهُورًا مِنَ الأُمَمِ، وَأُعْطِي نَسْلَكَ هذِهِ الأَرْضَ مِنْ بَعْدِكَ مُلْكًا أَبَدِيًّا.

وَالآنَ ابْنَاكَ الْمَوْلُودَانِ لَكَ فِي أَرْضِ مِصْرَ، قَبْلَمَا أَتَيْتُ إِلَيْكَ إِلَى مِصْرَ هُمَا لِي. أَفْرَايِمُ وَمَنَسَّى كَرَأُوبَيْنَ وَشِمْعُونَ يَكُونَانِ لِي.

وَأَمَّا أَوْلاَدُكَ الَّذِينَ تَلِدُ بَعْدَهُمَا فَيَكُونُونَ لَكَ. عَلَى اسْمِ أَخَوَيْهِمْ يُسَمَّوْنَ فِي نَصِيبِهِمْ.

وَأَنَا حِينَ جِئْتُ مِنْ فَدَّانَ مَاتَتْ عِنْدِي رَاحِيلُ فِي أَرْضِ كَنْعَانَ فِي الطَّرِيقِ، إِذْ بَقِيَتْ مَسَافَةٌ مِنَ الأَرْضِ حَتَّى آتِيَ إِلَى أَفْرَاتَةَ، فَدَفَنْتُهَا هُنَاكَ فِي طَرِيقِ أَفْرَاتَةَ، الَّتِي هِيَ بَيْتُ لَحْمٍ».

وَرَأَى إِسْرَائِيلُ ابْنَيْ يُوسُفَ فَقَالَ: «مَنْ هذَانِ؟».

فَقَالَ يُوسُفُ لأَبِيهِ: «هُمَا ابْنَايَ اللَّذَانِ أَعْطَانِيَ اللهُ ههُنَا». فَقَالَ: «قَدِّمْهُمَا إِلَيَّ لأُبَارِكَهُمَا».

وَأَمَّا عَيْنَا إِسْرَائِيلَ فَكَانَتَا قَدْ ثَقُلَتَا مِنَ الشَّيْخُوخَةِ، لاَ يَقْدُِرُ أَنْ يُبْصِرَ، فَقَرَّبَهُمَا إِلَيْهِ فَقَبَّلَهُمَا وَاحْتَضَنَهُمَا.

وَقَالَ إِسْرَائِيلُ لِيُوسُفَ: «لَمْ أَكُنْ أَظُنُّ أَنِّي أَرَى وَجْهَكَ، وَهُوَذَا اللهُ قَدْ أَرَانِي نَسْلَكَ أَيْضًا».

ثُمَّ أَخْرَجَهُمَا يُوسُفُ مِنْ بَيْنَ رُكْبَتَيْهِ وَسَجَدَ أَمَامَ وَجْهِهِ إِلَى الأَرْضِ.

وَأَخَذَ يُوسُفُ الاثْنَيْنِ أَفْرَايِمَ بِيَمِينِهِ عَنْ يَسَارِ إِسْرَائِيلَ، وَمَنَسَّى بِيَسَارِهِ عَنْ يَمِينِ إِسْرَائِيلَ وَقَرَّبَهُمَا إِلَيْهِ.

فَمَدَّ إِسْرَائِيلُ يَمِينَهُ وَوَضَعَهَا عَلَى رَأْسِ أَفْرَايِمَ وَهُوَ الصَّغِيرُ، وَيَسَارَهُ عَلَى رَأْسِ مَنَسَّى. وَضَعَ يَدَيْهِ بِفِطْنَةٍ فَإِنَّ مَنَسَّى كَانَ الْبِكْرَ.

وَبَارَكَ يُوسُفَ وَقَالَ: «اللهُ الَّذِي سَارَ أَمَامَهُ أَبَوَايَ إِبْرَاهِيمُ وَإِسْحَاقُ، اللهُ الَّذِي رَعَانِي مُنْذُ وُجُودِي إِلَى هذَا الْيَوْمِ،

الْمَلاَكُ الَّذِي خَلَّصَنِي مِنْ كُلِّ شَرّ، يُبَارِكُ الْغُلاَمَيْنِ. وَلْيُدْعَ عَلَيْهِمَا اسْمِي وَاسْمُ أَبَوَيَّ إِبْرَاهِيمَ وَإِسْحَاقَ، وَلْيَكْثُرَا كَثِيرًا فِي الأَرْضِ».

فَلَمَّا رَأَى يُوسُفُ أَنَّ أَبَاهُ وَضَعَ يَدَهُ الْيُمْنَى عَلَى رَأْسِ أَفْرَايِمَ، سَاءَ ذلِكَ فِي عَيْنَيْهِ، فَأَمْسَكَ بِيَدِ أَبِيهِ لِيَنْقُلَهَا عَنْ رَأْسِ أَفْرَايِمَ إِلَى رَأْسِ مَنَسَّى.

وَقَالَ يُوسُفُ لأَبِيهِ: «لَيْسَ هكَذَا يَا أَبِي، لأَنَّ هذَا هُوَ الْبِكْرُ. ضَعْ يَمِينَكَ عَلَى رَأْسِهِ».

فَأَبَى أَبُوهُ وَقَالَ: «عَلِمْتُ يَا ابْنِي، عَلِمْتُ. هُوَ أَيْضًا يَكُونُ شَعْبًا، وَهُوَ أَيْضًا يَصِيرُ كَبِيرًا. وَلكِنَّ أَخَاهُ الصَّغِيرَ يَكُونُ أَكْبَرَ مِنْهُ، وَنَسْلُهُ يَكُونُ جُمْهُورًا مِنَ الأُمَمِ».

وَبَارَكَهُمَا فِي ذلِكَ الْيَوْمِ قَائِلاً: «بِكَ يُبَارِكُ إِسْرَائِيلُ قَائِلاً: يَجْعَلُكَ اللهُ كَأَفْرَايِمَ وَكَمَنَسَّى». فَقَدَّمَ أَفْرَايِمَ عَلَى مَنَسَّى.

وَقَالَ إِسْرَائِيلُ لِيُوسُفَ: «هَا أَنَا أَمُوتُ، وَلكِنَّ اللهَ سَيَكُونُ مَعَكُمْ وَيَرُدُّكُمْ إِلَى أَرْضِ آبَائِكُمْ.

وَأَنَا قَدْ وَهَبْتُ لَكَ سَهْمًا وَاحِدًا فَوْقَ إِخْوَتِكَ، أَخَذْتُهُ مِنْ يَدِ الأَمُورِيِّينَ بِسَيْفِي وَقَوْسِي».

Таджикский

Языки

ВА воқеъ шуд баъд аз ин ҳодисот, ки ба Юсуф гуфтанд: «Инак, падарат бемор аст». Ва ду писари худ, Менашше ва Эфроимро бо худ гирифт.

Ва Яъқубро огоҳ карда, гуфтанд: «Инак, писарат Юсуф назди ту меояд». Ва Исроил қувваҳои худро ҷамъ карда, бар бистар биншаст.

Ва Яъқуб ба Юсуф гуфт: «Худои Тавоно дар Луз, дар замини Канъон, бар ман зоҳир гардида, маро баракат дод,

Ва ба ман гуфт: ́Инак, Ман туро борвар ва афзун мегардонам, ва аз ту қавмҳои зиёде ба вуҷуд меоварам, ва ин заминро баъд аз ту ба насли ту ба соҳибияти абадӣ медиҳам́.

Ва ҳоло ду писарат, ки дар замини Миср ба ту зоида шудаанд пеш аз он ки назди ту ба Миср биёям, онҳо аз они ман ҳастанд; Эфроим ва Менашше, мисли Реубен ва Шимъӯн, аз они ман хоҳанд буд.

Вале насле ки баъд аз онҳо ба вуҷуд оварӣ, аз они ту бошанд. Онҳо бо номи бародарони худ дар мулкашон номида шаванд.

Ва ҳангоме ки ман аз Фаддон меомадам, Роҳел назди ман дар замини Канъон мурд, чун андак масофате монда буд, ки ба Эфрот бирасам, ва ӯро дар он ҷо ба сари роҳи Эфрот, ки ҳамон Байт-Лаҳм бошад, дафн кардам».

Ва Исроил писарони Юсуфро дид, ва гуфт: «Инҳо кистанд?»

Ва Юсуф ба падари худ гуфт: «Инҳо писарони мананд, ки Худо ба ман дар ин ҷо додааст». Гуфт: «Онҳоро наздики ман биёр, то ки онҳоро баракат диҳам».

Ва чашмони Исроил аз пирӣ хира шуда буд: дида наметавонист. Онҳоро наздики ӯ овард, ва ӯ онҳоро бӯсида, ба оғӯш кашид.

Ва Исроил ба Юсуф гуфт: «Гумон надоштам, ки рӯи туро мебинам; ва инак, Худо насли туро низ ба ман нишон дод».

Ва Юсуф онҳоро аз миёни ду зонуи ӯ берун овард, ва рӯй ба замин ниҳода, ба ӯ саҷда кард.

Ва Юсуф ҳар дуи онҳоро гирифт, Эфроимро ба дасти рости худ, муқобили дасти чапи Исроил, ва Менашшеро ба дасти чапи худ, муқобили дасти рости Исроил, ва наздики ӯ овард.

Вале Исроил дасти рости худро дароз карда, бар сари Эфроим ниҳод, ки вай хурдӣ буд, ва дасти чапи худро бар сари Менашше. Қасдан дастҳояшро чунин ниҳод, ва ҳол он ки Менашше нахустзода буд.

Ва Юсуфро баракат дода, гуфт: «Он Худое ки пешаш падаронам Иброҳим ва Исҳоқ роҳ мерафтанд, он Худое ки маро аз аввали ҳастиям то имрӯз чӯпонӣ мекунад,

Он фариштае ки маро аз ҳар бадӣ раҳоӣ медиҳад, ин наврасонро баракат диҳад; ва номи ман ва номҳои падаронам Иброҳим ва Исҳоқ дар онҳо хонда шавад, ва дар байни замин бисёр афзоиш ёбанд».

Ва Юсуф дид, ки падараш дасти рости худро бар сари Эфроим ниҳод; ин ба назараш бад намуд. Ва дасти падари худро гирифт, то ки онро аз сари Эфроим бар сари Менашше гузаронад;

Ва Юсуф ба падари худ гуфт: «Ин тавр не, падарам, зеро ки нахустзода ин аст, дасти рости худро ба сари ӯ бимон».

Вале падараш розӣ нашуда, гуфт: «Медонам, писарам, медонам; ӯ низ қавме хоҳад шуд, ва ӯ низ бузург хоҳад шуд; валекин бародари хурдияш аз ӯ бузургтар хоҳад шуд, ва аз насли ӯ халқи сершуморе ба вуҷуд хоҳад омад».

Ва дар он рӯз онҳоро баракат дода, гуфт: «Дар ту Исроил баракат ёфта, гӯяд: ́Худо туро мисли Эфроим ва Менашше гардонад́». Ва Эфроимро бар Менашше бартарӣ дод.

Ва Исроил ба Юсуф гуфт: «Инак, ман мемирам. Ва Худо бо шумо хоҳад буд, ва шуморо ба замини падарони шумо боз хоҳад гардонид.

Ва ман ба ту ҳиссаи зиёда аз бародаронат медиҳам, қитъаеро, ки онро аз дасти амӯриён бо шамшер ва камони худ гирифтаам».