Го́споди, разумѣ́хъ дѣла́ твоя́ и ужасо́хся: посредѣ́ двою́ живо́тну позна́нъ бу́деши: внегда́ прибли́житися лѣ́томъ, позна́ешися: внегда́ прiити́ вре́мени, яви́шися: внегда́ смути́тися души́ мое́й во гнѣ́вѣ, ми́лость [твою́] помяне́ши.

Бо́гъ от ю́га прiи́детъ, и святы́й изъ горы́ приосѣне́нныя ча́щи: покры́ небеса́ добродѣ́тель его́, и хвале́нiя его́ испо́лнь земля́.

И сiя́нiе его́ я́ко свѣ́тъ бу́детъ: ро́зи въ рука́хъ его́, и положи́ любо́вь держа́вну крѣ́пости своея́.

Предъ лице́мъ его́ предъи́детъ сло́во, и изы́детъ на по́ле при ногу́ его́.

Ста́, и подви́жеся земля́: призрѣ́, и раста́яша язы́цы: стры́шася го́ры ну́ждею, и раста́яша хо́лми вѣ́чнiи, ше́ствiя вѣ́чная его́,

за тру́дъ ви́дѣша селе́нiя еѳiо́пская, убоя́тся и кро́вы земли́ Мадiа́мскiя.

Еда́ въ рѣка́хъ прогнѣ́ваешися, Го́споди? еда́ въ рѣка́хъ я́рость твоя́? или́ въ мо́ри устремле́нiе твое́? я́ко вся́деши на ко́ни твоя́, и яжде́нiе твое́ спасе́нiе.

Наляца́я наляче́ши лу́къ тво́й на ски́птры, глаго́летъ Госпо́дь: рѣка́ми разся́дется земля́.

У́зрятъ тя́ и поболя́тъ лю́дiе, расточа́я во́ды ше́ствiя его́: даде́ бе́здна гла́съ сво́й, высота́ привидѣ́нiя своя́:

воздви́жеся со́лнце, и луна́ ста́ въ чи́нѣ свое́мъ: во свѣ́тѣ стрѣ́лы твоя́ по́йдутъ, въ блиста́нiи мо́лнiй ору́жiй твои́хъ.

Преще́нiемъ ума́лиши зе́млю и я́ростiю низложи́ши язы́ки.

Изше́лъ еси́ во спасе́нiе люді́й твои́хъ, спасти́ пома́занныя твоя́, вложи́лъ еси́ во главы́ беззако́нныхъ сме́рть, воздви́глъ еси́ у́зы да́же до вы́и въ коне́цъ:

разсѣ́клъ еси́ во изступле́нiи главы́ си́льныхъ, сотрясу́тся въ не́й: разве́рзутъ узды́ своя́ я́ко снѣда́яй ни́щiй та́й.

И наве́лъ еси́ на мо́ре ко́ни твоя́, смуща́ющыя во́ды мно́ги.

Сохрани́хся, и убоя́ся се́рдце мое́ от гла́са моли́твы усте́нъ мои́хъ, и вни́де тре́петъ въ ко́сти моя́, и во мнѣ́ смяте́ся крѣ́пость моя́: почі́ю въ де́нь ско́рби моея́, да взы́ду въ лю́ди прише́лствiя моего́.

Зане́ смо́ковь не плодопринесе́тъ, и не бу́детъ ро́да въ лоза́хъ: солже́тъ дѣ́ло ма́слинное, и поля́ не сотворя́тъ я́ди: оскудѣ́ша о́вцы от пи́щи, и не бу́детъ воло́въ при я́слехъ.

А́зъ же о Го́сподѣ возра́дуюся, возвеселю́ся о Бо́зѣ Спа́сѣ мое́мъ.

Госпо́дь Бо́гъ мо́й си́ла моя́, и учини́тъ но́зѣ мои́ на соверше́нiе, и на высо́кая возво́дитъ мя́, е́же побѣди́ти ми́ въ пѣ́сни его́.

Синодальный

1 Молитва Аввакума, 3 о славе и ужасе пришествия Господа, 12 о спасении Его народа, 17 о веселии, о Боге спасения.

Молитва Аввакума пророка, для пения.

Господи! услышал я слух Твой и убоялся. Господи! соверши дело Твое среди лет, среди лет яви его; во гневе вспомни о милости.

Бог от Фемана грядет и Святый – от горы Фаран. Покрыло небеса величие Его, и славою Его наполнилась земля.

Блеск ее – как солнечный свет; от руки Его лучи, и здесь тайник Его силы!

Пред лицем Его идет язва, а по стопам Его – жгучий ветер.

Он стал и поколебал землю; воззрел, и в трепет привел народы; вековые горы распались, первобытные холмы опали; пути Его вечные.

Грустными видел я шатры Ефиопские; сотряслись палатки земли Мадиамской.

Разве на реки воспылал, Господи, гнев Твой? разве на реки – негодование Твое, или на море – ярость Твоя, что Ты восшел на коней Твоих, на колесницы Твои спасительные?

Ты обнажил лук Твой по клятвенному обетованию, данному коленам. Ты потоками рассек землю.

Увидев Тебя, вострепетали горы, ринулись воды; бездна дала голос свой, высоко подняла руки свои;

солнце и луна остановились на месте своем пред светом летающих стрел Твоих, пред сиянием сверкающих копьев Твоих.

Во гневе шествуешь Ты по земле и в негодовании попираешь народы.

Ты выступаешь для спасения народа Твоего, для спасения помазанного Твоего. Ты сокрушаешь главу нечестивого дома, обнажая его от основания до верха.

Ты пронзаешь копьями его главу вождей его, когда они как вихрь ринулись разбить меня, в радости, как бы думая поглотить бедного скрытно.

Ты с конями Твоими проложил путь по морю, через пучину великих вод.

Я услышал, и вострепетала внутренность моя; при вести о сем задрожали губы мои, боль проникла в кости мои, и колеблется место подо мною; а я должен быть спокоен в день бедствия, когда придет на народ мой грабитель его.

Хотя бы не расцвела смоковница и не было плода на виноградных лозах, и маслина изменила, и нива не дала пищи, хотя бы не стало овец в загоне и рогатого скота в стойлах, –

но и тогда я буду радоваться о Господе и веселиться о Боге спасения моего.

Господь Бог – сила моя: Он сделает ноги мои как у оленя и на высоты мои возведет меня! [Начальнику хора.]

Украинский (Огієнко)

Молитва пророка Авакума, для співу на струнному приладі:

Господи, звістку Твою я почув та й злякався!
Господи, оживи Своє діло в середині років, у середині літ об́яви, у гніві про милість згадай!

Бог іде від Теману, і Святий від Парану гори.
Села.
Велич Його вкрила небо, і слави Його стала повна земля!

А сяйво було, наче соняшне світло, проміння при боці у Нього, і там укриття Його потуги.

Перед обличчям Його моровиця іде, а по стопах Його пнеться полум́я.

Став, і землю Він зміряв, поглянув і народи затряс, і попадали гори довічні, вікові похилились узгір́я.
Путі Його вічні.

Я бачив намети Кушана під кривдою, тремтять покривала мідіянського краю.

Чи на ріки, о Господи, Ти запалав, чи на ріки Твій гнів?
Чи Твоє пересердя на море, що їздиш на конях Своїх, на спасенних Своїх колесницях?

Лук твій голий, нагий, наповнений стріл сагайдак.
Села.
Ти річками землю розсік.

Тебе вгледівши, гори дрижали, водяна течія потекла, безодня свій голос дала, зняла високо руки свої.

Сонце й місяць спинилися в мешканні своєму при світлі Твоїх стріл, що літають при сяйві блискучого списа Твого.

У люті ступав Ти землею, у гніві людей молотив.

Ти вийшов спасти Свій народ, спасти Помазанця Свого.
Ти з дому безбожного голову збив, обнажив Ти основу по шию.
Села.

Ти пробив його списами голову князя його, як вони піднялись, щоб мене розпорошити;
вони тішилися, немов мали пожерти таємно убогого.

Ти кіньми Своїми по морю топтав, по водній великій громаді.

Я почув і затремтіла утроба моя, задзвеніли на голос цей губи мої, гнилизна ввійшла в мої кості, і тремчу я на місці своїм, бо маю чекати в спокої день утиску, коли прийде народ, який має на вас наступати.

Коли б фіґове дерево не зацвіло, і не було б урожаю в виноградниках, обманило зайняття оливкою, а поле їжі не вродило б, позникала отара з кошари і не стало б в оборах худоби,

то я Господом тішитись буду й тоді, радітиму Богом спасіння свого!

Бог Господь моя сила, і чинить Він ноги мої, як у лані, і водить мене по висотах!
Для дириґента хору на моїх струнних знаряддях.

Таджикский

Языки

Вой ба ҳоли шаҳри хунхор! Сар то сари он пур аз макр ва ситам аст, ва тороҷ аз он дур намешавад.

Садои тозиёнаҳо, ва овози гулдурроси чархҳо, ва аспони даванда, ва аробаҳои чархзананда ба гӯш мерасад.

Саворон бо шиддат асп меронанд, ва ялт-ялти шамшерҳо, ва барқзании найзаҳо, ва анбӯҳи кушташудагон, ва тӯда-тӯда ҷасадҳои мурда ба назар мерасад, ва ҷасадҳо интиҳое надорад, ва роҳгузарон ба он ҷасадҳо пешпо мехӯранд.

Ин ҳама аз боиси зинокории зиёди фоҳишаи зеботалъати соҳиби ҷодуҳо ба амал омадааст, ки вай халқҳоро бо зиноҳои худ, ва қабилаҳоро бо ҷодуҳои худ мефурӯшад.

«Инак Ман, мегӯяд Парвардигори лашкарҳо, ба ту зид ҳастам, ва доманатро бар рӯят хоҳам бардошт, ва аврати туро ба халқҳо, ва нанги туро ба мамлакатҳо нишон хоҳам дод.

Ва наҷосатҳо бар ту хоҳам рехт, ва туро нафратангез хоҳам гардонид, ва туро барои хандахариш ба тамошои мардум хоҳам гузошт».

Ва чунин воқеъ хоҳад шуд, ки ҳар кӣ туро бинад, худро аз ту канор гирифта, хоҳад гуфт: ́Нинве валангор шудааст!́ Кист, ки дар ҳаққи вай афсӯс хӯрад? Аз куҷо барои ту таъзиякунандагонро пайдо кунам?

Оё ту аз Нӯ-Омун беҳтар ҳастӣ, ки бар наҳрҳо ҷойгир буда, онро об иҳота мекард, баҳр қалъаи он буд, яъне ҳисораш аз баҳр иборат буд?

Ҳабаш иқтидори он буд, ва Миср низ, ки қӯшунаш сону шумор надошт; Фут ва Лубим мададгорони ту буданд.

Вай низ ҷалои ватан шуда, ба асирӣ рафтааст; кӯдаконаш низ дар сари ҳар кӯча ба сангҳо зада кушта шудаанд; ва бар ашрофи вай қуръа партофтаанд, ва тамоми акобираш бо занҷирҳо баста шудаанд.

Ту низ масту мадҳуш гардида, аз назар ғоиб хоҳӣ шуд; ту низ аз дасти душман паноҳгоҳ хоҳӣ ҷуст.

Ҳамаи қалъаҳоят ба дарахтони анҷире монандӣ хоҳад дошт, ки навбарҳояш пухта расида бошад: ҳамин ки таконе дода шавад, меваи онҳо ба даҳони хӯранда меафтад.

Инак, қавми ту мисли занонанд андаруни ту; дарвозаҳои замини ту барои душманонат васеъ кушода мешавад; оташ ғалақаҳояшро сӯзонидааст.

Барои замони муҳосираат об захира намо; қалъаҳоятро мустаҳкам кун; ба лой даро, ва гилро пой бизан, қолиби хиштро ба даст гир.

Дар он ҷо оташ туро хоҳад сӯзонид, шамшер туро нобуд хоҳад кард, туро мисли малах хоҳад хӯрд, агарчи ба сони кирми малах биафзоӣ, яъне ба сони малах зиёд шавӣ.

Тоҷиронат аз ситорагони осмон зиёдтар шудаанд; мисли малах ҳуҷум карда, парида мераванд.

Миронат мисли малах, ва амалдоронат мисли анбӯҳи ҷарод мебошанд, ки дар рӯзи сармо бар деворҳо ҷойгир мешаванд, аммо ҳамин ки офтоб тулӯъ кунад, парида мераванд, ва маълум нест, ки ҷояшон куҷост.

Чӯпонони ту, эй подшоҳи Ашшур, пинак рафтаанд, зӯроварони ту хобидаанд; қавми ту бар кӯҳҳо пароканда шудаанд, ва касе нест, ки онҳоро ҷамъ оварад.

Барои шикасти ту муолиҷае нест, зарбае ки ту хӯрдаӣ, даво надорад; ҳамаи онҳое ки ин хабарро дар бораи ту шунидаанд, ба ҳоли ту чапак заданд, зеро кист, ки бадии ту ба вай ҳамеша нарасида бошад?