Вхо́димъ бо въ поко́й вѣ́ровавшiи, я́коже рече́: я́ко кля́хся во гнѣ́вѣ Мое́мъ, а́ще вни́дутъ въ поко́й Мо́й: а́ще и дѣло́мъ от сложе́нiя мíра бы́вшымъ.

Рече́ бо нѣ́гдѣ о седмѣ́мъ си́це: и почи́ Бо́гъ въ де́нь седмы́й от всѣ́хъ дѣ́лъ Свои́хъ.

И въ се́мъ па́ки: а́ще вни́дутъ въ поко́й Мо́й.

Поне́же у́бо лише́ни нѣ́цыи {остае́тся нѣ́кiимъ} вни́ти въ него́, и и́мже пре́жде благовѣствова́но бѣ́, не внидо́ша за непослуша́нiе:

па́ки нѣ́кiй уставля́етъ де́нь, дне́сь, въ Дави́дѣ глаго́ля, по толи́цѣхъ лѣ́тѣхъ, я́коже пре́жде глаго́лася: дне́сь, а́ще гла́съ Его́ услы́шите, не ожесточи́те серде́цъ ва́шихъ.

А́ще бо бы о́нѣхъ Иису́съ упоко́илъ, не бы́ о инѣ́мъ дни́ глаго́лалъ по си́хъ.

У́бо оста́влено е́сть [и еще́] суббо́тство лю́демъ Бо́жiимъ:

вше́дый бо въ поко́й Его́, и то́й почи́ от дѣ́лъ свои́хъ, я́коже от Свои́хъ Бо́гъ.

Потщи́мся у́бо вни́ти во о́ный поко́й, да не кто́ въ ту́ же при́тчу противле́нiя впаде́тъ.

Жи́во бо сло́во Бо́жiе и дѣ́йственно, и острѣ́йше па́че вся́каго меча́ обою́ду остра́, и проходя́щее да́же до раздѣле́нiя души́ же и ду́ха, члено́въ же и мозго́въ, и суди́телно помышле́ниемъ и мы́слемъ серде́чнымъ.

И нѣ́сть тва́рь неявле́на предъ Ни́мъ, вся́ же нага́ и объявле́на предъ очи́ма Его́, къ Нему́же на́мъ сло́во.

[Зач. 311А.] Иму́ще у́бо Архiере́а вели́ка, проше́дшаго небеса́, Иису́са Сы́на Бо́жiя, да держи́мся исповѣ́данiя.

Не и́мамы бо архiере́а не могу́ща спострада́ти не́мощемъ на́шымъ, но искуше́на по вся́ческимъ по подо́бiю, ра́звѣ грѣха́.

Да приступа́емъ у́бо съ дерзнове́нiемъ къ престо́лу благода́ти, да прiи́мемъ ми́лость и благода́ть обря́щемъ во благовре́менну по́мощь.

Тѣ́мже оста́вльше нача́ла Христо́ва сло́во, на соверше́нiе да веде́мся, не па́ки основа́нiе покая́нiя полага́юще от ме́ртвыхъ дѣ́лъ, и вѣ́ры въ Бо́га,

креще́нiй уче́нiя, возложе́нiя же ру́къ, воскресе́нiя же ме́ртвыхъ и суда́ вѣ́чнаго.

И сiе́ сотвори́мъ, а́ще Бо́гъ повели́тъ.

Невозмо́жно бо просвѣще́нныхъ еди́ною и вкуси́вшихъ да́ра небе́снаго, и прича́стниковъ бы́вшихъ Ду́ха Свята́го,

и до́браго вкуси́вшихъ Бо́жiя глаго́ла и си́лы гряду́щаго вѣ́ка,

и отпа́дшихъ, па́ки обновля́ти въ покая́нiе, второ́е распина́ющихъ Сы́на Бо́жiя себѣ́ и облича́ющихъ.

Земля́ бо пи́вшая сходя́щiй на ню́ мно́жицею до́ждь и ражда́ющая бы́лiя до́брая о́нымъ, и́миже и дѣ́лаема быва́етъ, прiе́млетъ благослове́нiе от Бо́га:

а износя́щая те́рнiя и волче́цъ непотре́бна е́сть и кля́твы бли́зъ, ея́же кончи́на въ пожже́нiе.

[Зач. 313.] Надѣ́емся же о ва́съ, возлю́бленнiи, лу́чшихъ и придержа́щихся спасе́нiя, а́ще и та́ко глаго́лемъ.

Не оби́дливъ бо Бо́гъ, забы́ти дѣ́ла ва́шего и труда́ любве́, ю́же показа́сте во и́мя Его́, послужи́вше святы́мъ и служа́ще.

Жела́емъ же, да кі́йждо ва́съ явля́етъ то́жде тща́нiе ко извѣще́нiю упова́нiя да́же до конца́,

да не лѣни́ви бу́дете, но подража́теле наслѣ́дствующихъ обѣтова́нiя вѣ́рою и долготерпѣ́нiемъ.

[Зач. 314.] Авраа́му бо обѣтова́я Бо́гъ, поне́же ни еди́нѣмъ имя́ше бо́лшимъ кля́тися, кля́тся Собо́ю,

глаго́ля: вои́стинну благословя́ благословлю́ тя и умножа́я умно́жу тя́.

И та́ко долготерпѣ́въ, получи́ обѣтова́нiе.

Человѣ́цы бо бо́лшимъ клену́тся, и вся́кому и́хъ прекосло́вiю кончи́на во извѣще́нiе кля́тва [е́сть].

Въ не́мже ли́шше хотя́ Бо́гъ показа́ти наслѣ́дникомъ обѣтова́нiя непрело́жное совѣ́та Своего́, хода́тайствова кля́твою:

да двѣма́ ве́щьми непрело́жными, въ ни́хже невозмо́жно солга́ти Бо́гу, крѣ́пкое утѣше́нiе и́мамы прибѣ́гшiи я́тися за предлежа́щее упова́нiе,

е́же а́ки ко́тву и́мамы души́, тве́рду же и извѣ́стну, и входя́щую во вну́треннѣйшее завѣ́сы,

идѣ́же предте́ча о на́съ вни́де Иису́съ, по чи́ну Мелхиседе́кову Первосвяще́нникъ бы́въ во вѣ́ки.

[Зач. 315.] Се́й бо Мелхиседе́къ, ца́рь Сали́мскiй, свяще́нникъ Бо́га Вы́шняго, и́же срѣ́те Авраа́ма возвра́щшася от сѣ́ча царе́й и благослови́ его́,

ему́же и десяти́ну от всѣ́хъ отдѣли́ Авраа́мъ, пе́рвѣе у́бо сказу́ется ца́рь пра́вды, пото́мъ же ца́рь Сали́мскiй, е́же е́сть, ца́рь ми́ра,

безъ отца́, безъ ма́тере, безъ при́чта ро́да, ни нача́ла дне́мъ, ни животу́ конца́ имѣ́я, уподо́бленъ же Сы́ну Бо́жiю, пребыва́етъ свяще́нникъ вы́ну.

Ви́дите же, ели́къ се́й, ему́же и десяти́ну да́лъ е́сть Авраа́мъ патрiа́рхъ от избра́нныхъ.

И прiе́млющiи у́бо свяще́нство от сыно́въ Леві́инъ за́повѣдь и́мутъ одеся́тствовати лю́ди по зако́ну, си́рѣчь, бра́тiю свою́, а́ще и от чре́слъ Авраа́мовыхъ изше́дшую:

не причита́емый же ро́домъ къ ни́мъ, одеся́тствова Авраа́ма и иму́щаго обѣтова́нiя благослови́:

[Зач. 316.] безъ вся́каго же прекосло́вiя ме́ншее от бо́лшаго благословля́ется.

И здѣ́ у́бо десяти́ны человѣ́цы умира́ющiи прiе́млютъ: та́мо же свидѣ́телствуемый, я́ко жи́въ е́сть.

И да си́це реку́, Авраа́момъ и Леві́й, прiе́мляй десяти́ны, десяти́ны да́лъ е́сть:

еще́ бо въ чре́слѣхъ о́тчiихъ бя́ше, егда́ срѣ́те его́ Мелхиседе́къ.

А́ще у́бо соверше́нство леви́тскимъ свяще́нствомъ бы́ло, лю́дiе бо на не́мъ взако́нени бы́ша: ка́я еще́ потре́ба по чи́ну Мелхиседе́кову ино́му воста́ти свяще́ннику, а не по чи́ну Ааро́нову глаго́латися?

Прелага́ему бо свяще́нству, по ну́жди и зако́ну премѣне́нiе быва́етъ.

О Не́мже бо глаго́лются сiя́, колѣ́ну ино́му причасти́ся, от него́же никто́же приступи́ ко олтарю́:

я́вѣ бо, я́ко от колѣ́на Иу́дова возсiя́ Госпо́дь на́шъ, о не́мже колѣ́нѣ Моисе́й о свяще́нствѣ ничесо́же глаго́ла.

И ли́шше еще́ я́вѣ е́сть, я́ко по подо́бiю Мелхиседе́кову востае́тъ Свяще́нникъ и́нъ,

И́же не по зако́ну за́повѣди плотскі́я бы́сть, но по си́лѣ живота́ неразруша́емаго.

Свидѣ́телствуетъ бо, я́ко Ты́ еси́ свяще́нникъ во вѣ́къ по чи́ну Мелхиседе́кову.

[Зач. 317.] Отлага́нiе у́бо быва́етъ пре́жде бы́вшiя за́повѣди за не́мощное ея́ и неполе́зное:

ничто́же бо соверши́лъ зако́нъ: привведе́нiе же е́сть лу́чшему упова́нiю, и́мже приближа́емся къ Бо́гу.

И по ели́ку не безъ кля́твы:

они́ бо безъ кля́твы свяще́нницы бы́ша, Се́й же съ кля́твою чрезъ глаго́лющаго къ Нему́: кля́тся Госпо́дь и не раска́ется: Ты́ еси́ свяще́нникъ во вѣ́къ по чи́ну Мелхиседе́кову:

по толи́ку лу́чшаго завѣ́та бы́сть испору́чникъ Иису́съ.

И они́ мно́жайши свяще́нницы бы́ша, зане́ сме́ртiю возбране́ни су́ть пребыва́ти:

Се́й же, зане́же пребыва́етъ во вѣ́ки, непресту́пное и́мать свяще́нство,

тѣ́мже и спасти́ до конца́ мо́жетъ приходя́щихъ чрезъ Него́ къ Бо́гу, всегда́ жи́въ сы́й, во е́же хода́тайствовати о ни́хъ.

[Зач. 318А.] Тако́въ бо на́мъ подоба́ше Архiере́й: преподо́бенъ, незло́бивъ, безскве́рненъ, отлуче́нъ от грѣ́шникъ и вы́шше небе́съ бы́вый,

И́же не и́мать по вся́ дни́ ну́жды, я́коже первосвяще́нницы, пре́жде о свои́хъ грѣсѣ́хъ же́ртвы приноси́ти, пото́мъ же о людски́хъ: сiе́ бо сотвори́ еди́ною, Себе́ прине́съ.

Зако́нъ бо человѣ́ки поставля́етъ первосвяще́нники, иму́щыя не́мощь: сло́во же кля́твенное, е́же по зако́нѣ, Сы́на во вѣ́ки соверше́нна.

Глава́ же о глаго́лемыхъ: такова́ и́мамы Первосвяще́нника, И́же сѣ́де о десну́ю престо́ла вели́чествiя на небесѣ́хъ,

святы́мъ служи́тель и ски́нiи и́стиннѣй, ю́же водрузи́ Госпо́дь, а не человѣ́къ.

[Зач. 318Б.] Вся́къ бо первосвяще́нникъ, во е́же приноси́ти да́ры же и же́ртвы, поставля́емь быва́етъ: тѣ́мже потре́ба имѣ́ти что́ и Сему́, е́же принесе́тъ.

А́ще бы бо бы́лъ на земли́, не бы́ бы́лъ свяще́нникъ, су́щымъ свяще́нникомъ принося́щымъ по зако́ну да́ры,

и́же о́бразу и стѣ́ни слу́жатъ небе́сныхъ, я́коже глаго́лано бы́сть Моисе́ю, хотя́щу сотвори́ти ски́нiю: ви́ждь бо, рече́, сотвори́ши вся́ по о́бразу пока́занному ти́ на горѣ́.

Ны́нѣ же лу́чшее улучи́ служе́нiе, по ели́ку и лу́чшаго завѣ́та е́сть хода́тай, и́же на лу́чшихъ обѣтова́нiихъ узако́нися.

[Зач. 319.] А́ще бо бы пе́рвый о́нъ непоро́ченъ бы́лъ, не бы́ второ́му иска́лося мѣ́сто.

Укоря́я бо и́хъ глаго́летъ: се́, дні́е гряду́тъ, глаго́летъ Госпо́дь, и совершу́ на до́мъ Изра́илевъ и на до́мъ Иу́довъ завѣ́тъ но́въ,

не по завѣ́ту, его́же сотвори́хъ отце́мъ и́хъ въ де́нь, въ о́ньже е́мшу ми́ и́хъ за ру́ку, извести́ и́хъ от земли́ Еги́петскiя: зане́ ті́и не пребы́ша въ завѣ́тѣ Мое́мъ, и А́зъ неради́хъ о ни́хъ, глаго́летъ Госпо́дь.

Я́ко се́й завѣ́тъ, его́же завѣща́ю до́му Изра́илеву по о́нѣхъ дне́хъ, глаго́летъ Госпо́дь, дая́ зако́ны Моя́ въ мы́сли и́хъ, и на сердца́хъ и́хъ напишу́ и́хъ, и бу́ду и́мъ Бо́гъ, и ті́и бу́дутъ Мнѣ́ лю́дiе.

И не и́мать научи́ти кі́йждо и́скренняго своего́ и кі́йждо бра́та своего́, глаго́ля: позна́й Го́спода: я́ко вси́ увѣ́дятъ Мя́ от ма́ла да́же и до вели́ка и́хъ,

зане́ ми́лостивъ бу́ду непра́вдамъ и́хъ и грѣхо́въ и́хъ и беззако́нiй и́хъ не и́мамъ помяну́ти ктому́.

Внегда́ же глаго́летъ но́въ, обветши́ пе́рваго: а обветшава́ющее и состарѣва́ющееся бли́зъ е́сть истлѣ́нiя.

[Зач. 320.] Имѣ́яше у́бо пе́рвая ски́нiя {пе́рвый [завѣ́тъ]} оправда́нiя слу́жбы, свято́е же людско́е:

ски́нiя бо сооружена́ бы́сть пе́рвая, въ не́йже свѣти́лникъ и трапе́за и предложе́нiе хлѣ́бовъ, я́же глаго́лется свята́я.

По вторѣ́й же завѣ́сѣ ски́нiя глаго́лемая Свята́я святы́хъ,

зла́ту иму́щи кади́лницу и ковче́гъ завѣ́та окова́нъ всю́ду зла́томъ, въ не́мже ста́мна злата́ иму́щая ма́нну, и же́злъ Ааро́новъ прозя́бшiй, и скрижа́ли завѣ́та:

превы́шше же его́ херуви́ми сла́вы, осѣня́ющiи олта́рь {очисти́лище}: о ни́хже не лѣ́ть ны́нѣ глаго́лати подро́бну.

Си́мъ же та́ко устро́енымъ, въ пе́рвую у́бо ски́нiю вы́ну вхожда́ху свяще́нницы, слу́жбы соверша́юще:

во втору́ю же еди́ною въ лѣ́то еди́нъ архiере́й, не безъ кро́ве, ю́же прино́ситъ за себе́ и о людски́хъ невѣ́жествiихъ.

[Зач. 321А.] Сiе́ явля́ющу Ду́ху Свято́му, я́ко не у́ яви́ся святы́хъ пу́ть, еще́ пе́рвѣй ски́нiи иму́щей стоя́нiе.

Я́же при́тча во вре́мя настоя́щее утверди́ся, въ не́же да́рове и же́ртвы прино́сятся, не могу́щыя по со́вѣсти соверши́ти служа́щаго,

то́чiю въ бра́шнахъ и питiя́хъ, и разли́чныхъ омове́нiихъ, и оправда́нiихъ пло́ти, да́же до вре́мене исправле́нiя належа́щая.

[Зач. 321Б.] Христо́съ же прише́дъ Архiере́й гряду́щихъ бла́гъ, бо́лшею и соверше́ннѣйшею ски́нiею, нерукотворе́нною, си́рѣчь, не сея́ тва́ри,

ни кро́вiю ко́злею ниже́ те́лчею, но Свое́ю Кро́вiю, вни́де еди́ною во свята́я, вѣ́чное искупле́нiе обрѣты́й.

А́ще бо кро́вь ко́зляя и те́лчая и пе́пелъ ю́нчiй кропя́щiй оскверне́ныя освяща́етъ къ пло́тстѣй чистотѣ́:

кольми́ па́че Кро́вь Христо́ва, И́же Ду́хомъ Святы́мъ Себе́ принесе́ непоро́чна Бо́гу, очи́ститъ со́вѣсть на́шу от ме́ртвыхъ дѣ́лъ, во е́же служи́ти на́мъ Бо́гу жи́ву и и́стинну?

И сего́ ра́ди но́вому завѣ́ту хода́тай е́сть, да сме́рти бы́вшей, во искупле́нiе преступле́нiй бы́вшихъ въ пе́рвѣмъ завѣ́тѣ, обѣтова́нiе вѣ́чнаго наслѣ́дiя прiи́мутъ зва́ннiи.

Идѣ́же бо завѣ́тъ, сме́рти ну́жно е́сть вноси́тися завѣща́ющаго,

завѣ́тъ бо въ ме́ртвыхъ извѣ́стенъ е́сть: поне́же ничесо́же мо́жетъ, егда́ жи́въ е́сть завѣщава́яй.

Тѣ́мже ни пе́рвый безъ кро́ве обновле́нъ {утвержде́нъ} бы́сть.

Рече́ннѣй бо бы́вшей вся́цѣй за́повѣди по зако́ну от Моисе́а всѣ́мъ лю́демъ, прiе́мь кро́вь ко́злюю и те́лчую, съ водо́ю и во́лною червле́ною и иссо́помъ, самы́я же ты́я кни́ги и вся́ лю́ди покропи́,

глаго́ля: сiя́ кро́вь завѣ́та, его́же завѣща́ къ ва́мъ Бо́гъ.

И ски́нiю же и вся́ сосу́ды служе́бныя кро́вiю та́кожде покропи́.

И отню́дъ кро́вiю вся́ {и едва́ не вся́ кро́вiю} очища́ются по зако́ну, и безъ кровопроли́тiя не быва́етъ оставле́нiе.

Ну́жда у́бо бя́ше образо́мъ небе́сныхъ си́ми очища́тися: самѣ́мъ же небе́снымъ лу́чшими же́ртвами, па́че си́хъ.

[Зач. 322.] Не въ рукотворе́нная бо свята́я вни́де Христо́съ, противообра́зная и́стинныхъ, но въ са́мое небо, ны́нѣ да яви́тся лицу́ Бо́жiю о на́съ,

ниже́ да мно́гажды прино́ситъ Себе́, я́коже первосвяще́нникъ вхо́дитъ во свята́я [святы́хъ] по вся́ лѣ́та съ кро́вiю чужде́ю:

поне́же подоба́ше бы Ему́ мно́жицею страда́ти от сложе́нiя мíра: ны́нѣ же еди́ною въ кончи́ну вѣко́въ, во отмета́нiе грѣха́, же́ртвою Свое́ю яви́ся.

И я́коже лежи́тъ {опредѣле́но е́сть} человѣ́комъ еди́ною умре́ти, пото́мъ же су́дъ,

та́ко и Христо́съ еди́ною принесе́ся, во е́же вознести́ мно́гихъ грѣхи́, второ́е безъ грѣха́ яви́тся, жду́щымъ Его́ во спасе́нiе.

[Зач. 323.] Сѣ́нь бо имы́й зако́нъ гряду́щихъ бла́гъ, [а] не са́мый о́бразъ веще́й, на вся́кое лѣ́то тѣ́миже же́ртвами, и́хже прино́сятъ вы́ну, никогда́же мо́жетъ приступа́ющихъ соверши́ти.

Поне́же преста́ли бы бы́ти приноси́мы, ни еди́ну ктому́ иму́щымъ со́вѣсть о грѣсѣ́хъ служа́щымъ, еди́ною очище́ннымъ.

Но въ ни́хъ воспомина́нiе грѣхо́въ на ко́еждо лѣ́то быва́етъ,

невозмо́жно бо кро́ви ю́нчей и ко́злей отпуща́ти грѣхи́.

Тѣ́мже входя́ въ мíръ, глаго́летъ: же́ртвы и приноше́нiя не восхотѣ́лъ еси́, тѣ́ло же соверши́лъ Ми́ еси́:

всесожже́нiй и {та́кожде} о грѣсѣ́ не благоволи́лъ еси́.

Тогда́ рѣ́хъ: се́, иду́: въ глави́знѣ кни́жнѣй написа́ся о Мнѣ́, е́же сотвори́ти во́лю Твою́, Бо́же.

Вы́ше глаго́ля: я́ко же́ртвы и приноше́нiя и всесожже́нiй и {та́кожде} о грѣсѣ́хъ не восхотѣ́лъ еси́, ниже́ благоволи́лъ еси́: я́же по зако́ну прино́сятся:

тогда́ рече́: се́, иду́ сотвори́ти во́лю Твою́, Бо́же. Оте́млетъ пе́рвое, да второ́е поста́витъ.

О не́йже во́ли освяще́ни есмы́ принесе́нiемъ тѣ́ла Иису́съ Христо́ва еди́ною.

И вся́къ у́бо свяще́нникъ стои́тъ на вся́къ де́нь служя́ и ты́яжде мно́жицею принося́ же́ртвы, я́же никогда́же мо́гутъ отъя́ти грѣхо́въ.

О́нъ же еди́ну о грѣсѣ́хъ прине́съ же́ртву, всегда́ сѣди́тъ о десну́ю Бо́га,

про́чее ожида́я, до́ндеже положа́тся врази́ Его́ подно́жiе но́гъ Его́:

еди́нѣмъ бо приноше́нiемъ соверши́лъ е́сть во вѣ́ки освяща́емыхъ.

Свидѣ́телствуетъ же на́мъ и Ду́хъ Святы́й, по рѣче́нному бо пре́жде:

се́й завѣ́тъ, его́же завѣща́ю къ ни́мъ по дне́хъ о́нѣхъ, глаго́летъ Госпо́дь, дая́ зако́ны Моя́ на сердца́ и́хъ, и въ помышле́нiихъ и́хъ напишу́ и́хъ:

[та́же глаго́летъ Госпо́дь:] и грѣхо́въ и́хъ и беззако́нiй и́хъ не и́мамъ помяну́ти ктому́.

А идѣ́же отпуще́нiе си́хъ, ктому́ нѣ́сть приноше́нiя о грѣсѣ́хъ.

[Зач. 324.] Иму́ще у́бо дерзнове́нiе, бра́тiе, входи́ти во свята́я Кро́вiю Иису́съ Христо́вою, путе́мъ но́вымъ и живы́мъ,

его́же обнови́лъ е́сть на́мъ завѣ́сою, си́рѣчь пло́тiю Свое́ю,

и Иере́а вели́ка надъ до́момъ Бо́жiимъ,

да приступа́емъ со и́стиннымъ се́рдцемъ во извѣще́нiи вѣ́ры, окропле́ни сердцы́ от со́вѣсти лука́выя и измове́ни тѣлесы́ водо́ю чи́стою:

да держи́мъ исповѣ́данiе упова́нiя неукло́нное, вѣ́ренъ бо е́сть Обѣща́вый:

и да разумѣева́емъ дру́гъ дру́га въ поощре́нiи любве́ и до́брыхъ дѣ́лъ,

не оставля́юще собра́нiя своего́, я́коже е́сть нѣ́кимъ обы́чай, но [дру́гъ дру́га] подвиза́юще, и толи́ко па́че, ели́ко ви́дите приближа́ющiйся де́нь [су́дный].

Во́лею бо согрѣша́ющымъ на́мъ по прiя́тiи ра́зума и́стины, ктому́ о грѣсѣ́хъ не обрѣта́ется же́ртва,

стра́шно же нѣ́кое ча́янiе суда́ и огня́ ре́вность, поя́сти хотя́щаго сопроти́вныя.

Отве́рглся кто́ зако́на Моисе́ова, безъ милосе́рдiя при двои́хъ или́ трiе́хъ свидѣ́телехъ умира́етъ:

коли́ко мните́ го́ршiя сподо́бится му́ки, и́же Сы́на Бо́жiя попра́вый, и Кро́вь завѣ́тную скве́рну возмни́въ, е́юже освяти́ся, и Ду́ха благода́ти укори́вый?

Вѣ́мы бо Ре́кшаго: Мнѣ́ отмще́нiе, А́зъ возда́мъ, глаго́летъ Госпо́дь. И па́ки: я́ко су́дитъ Госпо́дь лю́демъ Свои́мъ.

Стра́шно [е́сть] е́же впа́сти въ ру́цѣ Бо́га жива́го.

[Зач. 325.] Воспомина́йте же пе́рвыя дни́ ва́шя, въ ни́хже просвѣти́вшеся, мно́гiя стра́сти претерпѣ́сте {мно́гъ по́двигъ подъя́сте} страда́нiй,

о́во у́бо, поноше́ньми и скорбьми́ позо́ръ бы́вше, о́во же, о́бщницы бы́вше живу́щымъ та́ко:

и́бо у́замъ мои́мъ спострада́сте и разграбле́нiе имѣ́нiй ва́шихъ съ ра́достiю прiя́сте, вѣ́дяще имѣ́ти себѣ́ имѣ́нiе на небесѣ́хъ пребыва́ющее и лу́чшее.

[Зач. 326.] Не отлага́йте у́бо дерзнове́нiя ва́шего, е́же и́мать мздовоздая́нiе вели́ко.

Терпѣ́нiя бо и́мате потре́бу, да во́лю Бо́жiю сотво́рше, прiи́мете обѣтова́нiе:

еще́ бо ма́ло ели́ко ели́ко, Гряды́й прiи́детъ и не укосни́тъ.

А пра́ведный от вѣ́ры жи́въ бу́детъ: и а́ще обине́тся, не благоволи́тъ душа́ Моя́ о не́мъ.

Мы́ же [бра́тiе] нѣ́смы обинове́нiя въ поги́бель, но вѣ́ры въ снабдѣ́нiе души́.

Немецкий (GNB)

Darum dürfen wir nicht leichtfertig sein, sondern müssen darauf achten, dass nicht womöglich jemand von uns zurückbleibt. Denn Gottes Zusage, Menschen in seine Ruhe aufzunehmen, gilt ja weiter.

Genauso wie den Leuten damals in der Wüste ist auch uns die Gute Nachricht verkündet worden, die Botschaft, dass wir in Gottes Ruhe aufgenommen werden sollen. Aber denen hat diese Botschaft nichts genützt; sie ist ihnen nicht in Fleisch und Blut übergegangen – was durch die Kraft ihres Vertrauens hätte geschehen müssen.

So werden auch wir nur in die Ruhe Gottes hineinkommen, wenn wir im Vertrauen festbleiben; sonst gilt, was Gott von den anderen gesagt hat:

»Ich schwor in meinem Zorn:
́In meine Ruhe nehme ich sie niemals auf!́«

Dabei stehen doch Gottes Werke schon seit Vollendung der Weltschöpfung fertig da – auch seine Ruhe!

Es heißt vom siebten Schöpfungstag: »Am siebten Tag ruhte Gott von aller seiner Arbeit aus.«
nach Gen 2,2

An der vorher genannten Stelle heißt es jedoch: »In meine Ruhe nehme ich sie niemals auf!«

Dann muss es also noch Leute geben, die aufgenommen werden, nachdem die anderen, die die Gute Nachricht zuerst gehört haben, durch ihren Ungehorsam ausgeschlossen blieben.

Deshalb setzt Gott aufs Neue einen Tag fest, ein neues »Heute«! Nach so langer Zeit lässt er – ich habe es schon angeführt – durch David ausrufen:

»Seid heute, wenn ihr seine Stimme hört,
nicht so verstockt!«

Denn hätte schon Josua das Volk in die Ruhe hineingeführt, dann würde Gott nicht noch von einem anderen Tag danach sprechen.

Folglich steht die versprochene Ruhe, der große Sabbat, dem Volk Gottes erst noch bevor.

Denn wer in die Ruhe Gottes gelangt ist, ruht auch selbst aus von seiner Arbeit, so wie Gott ausruht von der seinen.

Wir wollen also alles daransetzen, zu dieser Ruhe zu gelangen! Niemand soll – nach dem abschreckenden Beispiel, das damals das Volk in der Wüste gab – durch Ungehorsam zu Fall kommen und von ihr ausgeschlossen bleiben.

Das Wort Gottes ist lebendig, es ist eine wirkende Macht. Es ist schärfer als das schärfste beidseitig geschliffene Schwert. So wie ein Schwert tief einschneidet, die Gelenke durchtrennt und das Mark der Knochen freilegt, so dringt das Wort Gottes ins Innerste von Seele und Geist. Es deckt die geheimen Wünsche und Gedanken des Menschenherzens auf und hält über sie Gericht.

Es gibt niemand, dessen Inneres vor Gott verborgen wäre. Alles liegt nackt und bloß vor den Augen dessen da, dem wir Rechenschaft schuldig sind.

Lasst uns also festhalten an der Hoffnung, zu der wir uns bekennen. Wir haben doch einen überragenden Obersten Priester, der alle Himmel durchschritten hat und sich schon bei Gott, im himmlischen Heiligtum, befindet: Jesus, den Sohn Gottes.

Dieser Oberste Priester ist nicht einer, der kein Mitgefühl für unsere Schwächen haben könnte. Er wurde ja genau wie wir auf die Probe gestellt – aber er blieb ohne Sünde.

Darum wollen wir mit Zuversicht vor den Thron unseres gnädigen Gottes treten. Dort werden wir, wenn wir Hilfe brauchen, stets Liebe und Erbarmen finden.

Deshalb wollen wir jetzt die Anfangslektionen der christlichen Botschaft hinter uns lassen und uns dem zuwenden, was für die im Glauben Erwachsenen bestimmt ist. Ich will mich also nicht noch einmal mit den grundlegenden Themen befassen wie der Abkehr vom Götzendienst und der Hinwendung zum wahren, lebendigen Gott,

der Taufe und der Handauflegung, der Auferstehung der Toten und dem letzten Gericht.

Ich werde jetzt vielmehr weitergehen, und wenn Gott will, wird es euch von Nutzen sein.

Denn es ist unmöglich, Menschen, die Gott einmal mit seinem Licht erfüllt hat und die ihm dann den Rücken kehren, dahin zu bringen, dass sie sich Gott wieder zuwenden. Sie haben doch schon die Gaben des Himmels gekostet und den Heiligen Geist empfangen. Sie haben erfahren, wie zuverlässig Gottes Wort ist, und haben schon die Kräfte der kommenden Welt gespürt. Und dann haben sie trotzdem Gott den Rücken gekehrt und haben damit den Sohn Gottes noch einmal ans Kreuz genagelt, sich selbst zum Gericht, und ihn öffentlich zum Gespött gemacht.

Gott segnet den Boden, der den reichlich auf ihn fallenden Regen aufnimmt und Pflanzen wachsen lässt für die, die den Boden bebauen.

Aber der Boden, der nur Dornen und Disteln trägt, ist nichts wert. Ihm droht, dass er von Gott verflucht und zum Schluss verbrannt wird.

Aber auch wenn ich so hart rede, meine Lieben, bin ich doch überzeugt, dass es um euch so schlimm nicht steht und dass ihr gerettet werdet.

Denn Gott ist nicht ungerecht. Er vergisst nicht, was ihr getan habt. Ihr habt anderen Christen geholfen und tut es noch. Damit beweist ihr eure Liebe zu ihm.

Ich wünsche nur sehnlichst, dass jeder und jede von euch genau denselben Eifer auch an den Tag legt, wenn es darum geht, die Hoffnung auf das, was Gott uns versprochen hat, mit voller Kraft bis zum Ende durchzuhalten.

Ihr dürft darin nicht nachlassen! Nehmt euch ein Beispiel an denen, die Vertrauen und Ausdauer bewahrt und darum empfangen haben, was Gott versprochen hat.

Gott machte Abraham eine Zusage und schwor bei seinem eigenen Namen, da er bei nichts Höherem schwören konnte als bei sich selbst.
nach Gen 22,16-17

Er sagte: »Ich gebe dir mein Wort, dass ich dich überaus segnen und dir viele Nachkommen geben werde.«

Und so wartete Abraham beharrlich und erhielt, was Gott ihm versprochen hatte.

Menschen schwören beim Namen eines Größeren, und der Eid dient dazu, die Aussage zu bekräftigen und jeden Zweifel zu beseitigen.

So bekräftigte auch Gott seine Zusage mit einem Eid. Damit wollte er den Menschen, denen die Zusage galt, die feste Gewissheit geben, dass seine Absicht unumstößlich ist.

Er wollte uns doppelte Sicherheit geben: durch die Zusage und durch den Eid; und da Gott nicht lügen kann, ist auf beide unbedingt Verlass.

Das soll uns einen starken Ansporn geben, dass wir unsere Zuversicht nicht preisgeben und an der Hoffnung auf die uns zugesagte Erfüllung festhalten.

Diese Hoffnung ist für uns wie ein sicherer und fester Anker, der hineinreicht bis ins innerste Heiligtum, in das Allerheiligste hinter dem Vorhang im himmlischen Tempel.

Dorthin ist Jesus uns vorausgegangen, um uns den Weg zu bereiten; denn so wurde er zum Obersten Priester nach der Art Melchisedeks, und das heißt: auf ewig.

Dieser Melchisedek nämlich war König von Salem und Priester des höchsten Gottes. Er ging Abraham entgegen, als der vom Sieg über die Könige heimkehrte, und segnete ihn.

Ihm gab Abraham den Zehnten Teil von allem, was er erbeutet hatte. Sein Name bedeutet »König der Gerechtigkeit«; er heißt aber auch »König von Salem«, und das bedeutet »König des Friedens«.

Er hat weder Vater noch Mutter; einen Stammbaum von ihm gibt es nicht. Seine Lebenszeit hat weder Anfang noch Ende – darin gleicht er dem Sohn Gottes.

Dieser Melchisedek also bleibt Priester auf ewig.

Wie groß dieser Melchisedek ist, seht ihr daran, dass sogar der Stammvater Abraham ihm den zehnten Teil von allen wertvollen Stücken seiner Beute gab.

Nun sammeln ja die unter den Nachkommen von Levi, denen das Priestertum übertragen wurde, den Zehnten vom Volk Israel ein. Sie erheben den Zehnten von ihren Brüdern, obwohl diese genau wie sie selbst Nachkommen Abrahams sind; sie haben durch das Gesetz den Auftrag dazu.

Aber Melchisedek, der abstammungsmäßig überhaupt nichts mit Levi zu tun hat, nimmt sogar von Abraham den Zehnten! Und er segnet Abraham, dem doch Gott seine Zusagen gegeben hat.

Wer segnet, ist ohne Zweifel größer als der, der gesegnet wird.

Und hier, im Fall der Nachkommen von Levi, sind es sterbliche Menschen, die den Zehnten entgegennehmen. Dort aber, im Fall von Melchisedek, ist es einer, von dem in den Heiligen Schriften bezeugt wird, dass er ewig lebt!

Um es geradeheraus zu sagen: Als Abraham Melchisedek den Zehnten gab, da gab ihn zugleich auch Levi, dessen Nachkommen in Israel den Zehnten einsammeln.

Denn Levi war damals schon im Samen seines Ahnvaters Abraham gegenwärtig, als der mit Melchisedek zusammentraf.

Dem Volk Israel wurde das Priestertum der Nachkommen Levis gegeben; es wurde durch das Gesetz angeordnet, und das Gesetz steht und fällt mit ihm.

Hätte nun durch dieses Priestertum die Vollendung des Volkes vor Gott erreicht werden können, dann wäre es ja nicht nötig gewesen, noch einen anderen Priester aufzustellen, einen »nach der Art Melchisedeks« und nicht nach der Art Aarons!

Wenn aber das Priestertum sich ändert, bedeutet das notwendig, dass auch das Gesetz sich ändert.

Und in der Tat: Der, auf den sich dies alles bezieht, gehört einem anderen Stamm an als dem Stamm Levi, einem Stamm, aus dem noch nie jemand als Priester am Altar gestanden hat.

Unser Herr ist bekanntlich aus dem Stamm Juda hervorgegangen, den Mose nie erwähnt hat, wenn er vom Priestertum sprach.

Aber noch viel deutlicher zeigt sich die Veränderung an Folgendem: Es wird ein Priester aufgestellt, der wie Melchisedek von ganz anderer Art ist –

der nicht Priester ist aufgrund einer menschlich-irdischen Bestimmung des Gesetzes, sondern aufgrund der Macht seines unvergänglichen Lebens.

In den Heiligen Schriften heißt es: »Du bist Priester auf ewig, nach der Art Melchisedeks«!
zit Ps 110,4; Hebr 5,6

Die frühere Bestimmung wird außer Kraft gesetzt, weil sie schwach und nutzlos war.

Denn in keiner Hinsicht hat das Gesetz es geschafft, dass die Menschen vor Gott vollkommen und untadelig dastehen können. An die Stelle des vom Gesetz verordneten Priestertums tritt deshalb eines, das eine bessere Hoffnung begründet: das uns die Möglichkeit eröffnet, wirklich Gott nahen und vor ihm bestehen zu können.

Das neue Priestertum ist außerdem durch einen Eid eingeführt worden. Als die anderen zu Priestern eingesetzt wurden, hat Gott nicht geschworen.

Jesus aber wurde mit einem Schwur zum Priester eingesetzt; ihm gilt das Wort:

»Der Herr hat geschworen,
und er wird es nicht zurücknehmen:
́Du bist Priester auf ewig.́«

Deshalb ist Jesus auch der Garant für einen besseren Bund.

Es gibt noch einen weiteren Unterschied: Von den anderen Priestern gab es viele, weil sie sterben mussten und der Tod sie hinderte, Priester zu bleiben.

Jesus aber lebt in alle Ewigkeit, und sein Priestertum ist deshalb unvergänglich.

Darum kann er auch vollständig und für immer alle retten, die sich durch ihn an Gott wenden. Er lebt für immer, um bei Gott für sie einzutreten.

Jesus ist der Oberste Priester, den wir brauchen: Er ist heilig, an ihm ist nichts Verwerfliches, er hat keinen Fehler. Er ist ganz anders als wir sündigen Menschen und wurde über alle Himmel erhoben.

Er muss nicht wie die Obersten Priester vor ihm täglich zuerst für die eigenen Sünden und dann für die des Volkes opfern. Er sühnte die Sünden aller ein für alle Mal, als er sich selbst zum Opfer brachte.

Das Gesetz Moses machte Menschen voller Fehler zu Priestern; der göttliche Schwur, der nach dem Gesetz ergangen ist, ernannte dazu den Sohn, der für ewig zur Vollendung gelangt ist.

Dies ist der Punkt, auf den alles ankommt: Wir haben einen Obersten Priester, der Platz genommen hat zur rechten Seite Gottes auf dem Thron der göttlichen Majestät im Himmel.

Dort versieht er den priesterlichen Dienst im himmlischen Allerheiligsten, in dem einzig wahren Heiligen Zelt, das von Gott und nicht von einem Menschen errichtet worden ist.

Jeder Oberste Priester wird dazu eingesetzt, Gott Gaben und Opfer darzubringen. Auch unser Oberster Priester muss darum etwas zu opfern haben.

Wäre er nun auf der Erde, so könnte er nicht einmal Priester sein, denn hier gibt es ja Priester, die nach den Vorschriften des Gesetzes Opfergaben darbringen.

Sie verrichten ihren Dienst allerdings in einem Heiligtum, das nur einen Schatten, nur eine unvollkommene Nachbildung des wahren Heiligtums darstellt, das im Himmel ist. Denn als Mose daranging, das Heilige Zelt zu errichten, erhielt er von Gott die Weisung: »Gib Acht, dass alles genau nach dem Urbild angefertigt wird, das ich dir hier auf dem Berg gezeigt habe.«
zit Ex 25,40

Nun ist aber Jesus zu einem viel höheren Priesterdienst berufen worden als die Priester auf der Erde. Sein Priesterdienst ist um so viel höher, als der Bund besser ist, der durch Vermittlung von Jesus zwischen Gott und den Menschen geschlossen wurde. Dieser Bund gründet auf besseren Zusagen als der erste.

Wäre am ersten Bund nichts auszusetzen gewesen, so hätte es keinen zweiten gebraucht.

Aber Gott musste sein Volk tadeln; er sagte ja zu ihnen:

»Die Zeit kommt, da werde ich mit dem Volk von Israel und dem Volk von Juda einen neuen Bund schließen.
zit Jer 31,31-34; Hebr 10,16-17

Er wird nicht dem Bund gleichen, den ich mit ihren Vorfahren geschlossen habe, als ich sie bei der Hand nahm und aus Ägypten herausführte. Sie haben sich nicht an diesen Bund gehalten; darum habe ich sie sich selbst überlassen.«

Und weiter sagte der Herr:

»Der neue Bund, den ich dann mit dem Volk Israel schließen will, wird völlig anders sein: Ich werde ihnen meine Gesetze nicht auf Steintafeln, sondern in Herz und Gewissen schreiben. Ich werde ihr Gott sein und sie werden mein Volk sein.

Niemand muss dann noch seinen Mitbürger belehren oder zu seinem Bruder sagen: ́Lerne den Herrn kennen!́ Denn alle werden dann wissen, wer ich bin, von den Geringsten bis zu den Vornehmsten.

Ich will ihnen ihren Ungehorsam vergeben und will nie mehr an ihre Sünden denken.«

Wenn Gott von einem »neuen Bund« spricht, dann hat er damit den ersten für veraltet erklärt. Was aber veraltet und verbraucht ist, wird bald verschwinden.

Nun hatte auch schon der erste Bund Vorschriften für den Gottesdienst und er hatte das irdische Heiligtum.

Da war ein Zelt aufgerichtet mit zwei Räumen: Der vordere Raum hieß »das Heilige«; in ihm befanden sich der Leuchter und der Tisch und auf dem Tisch die geweihten Brote.

Hinter dem zweiten Vorhang lag der andere Raum, genannt »das Allerheiligste«.

Darin standen der goldene Altar, auf dem Weihrauch verbrannt wurde, und die Bundeslade, die ganz mit Gold überzogen war. In ihr befanden sich der goldene Krug mit dem Manna, der Stab Aarons, an dem Blüten gewachsen waren, und die Steintafeln mit dem Bundesgesetz.

Über der Lade waren die Keruben, die auf die Gegenwart Gottes hinwiesen. Sie breiteten ihre Flügel aus über der Deckplatte, auf der die Sünden gesühnt wurden. Aber davon soll jetzt nicht im Einzelnen die Rede sein.

Das Heiligtum besteht also aus zwei Teilen. In den vorderen Teil des Zeltes gehen die Priester jeden Tag und verrichten dort ihren Dienst.

Den hinteren Teil darf nur der Oberste Priester betreten, und das auch nur einmal im Jahr. Dabei nimmt er Blut mit und opfert es für sich und für die Menschen, die ohne bösen Willen schuldig geworden sind.

Der Heilige Geist weist mit alldem auf Folgendes hin: Solange noch der vordere Teil des Zeltes besteht und der Zugang zum hinteren Teil den genannten Einschränkungen unterliegt, ist dies ein Zeichen dafür, dass der Zugang zum eigentlichen – himmlischen – Allerheiligsten noch nicht eröffnet worden ist.

Der vordere Teil des Zeltes ist ein Sinnbild für die gegenwärtige Zeit und den in ihr herrschenden Zustand: Da werden Opfer und Gaben dargebracht, die nicht die Kraft haben, die Menschen, die sie darbringen, in ihrem Innern vollkommen zu machen, sodass ihr Gewissen sie nicht mehr anklagt.

Da geht es allein um Vorschriften über Essen und Trinken und über religiöse Waschungen, also um äußerliche, irdisch-vergängliche Vorschriften, die nur auferlegt waren bis zu dem Zeitpunkt, an dem Gott die wahre Ordnung aufrichten würde.

Jetzt aber ist Christus gekommen als der Oberste Priester, dessen Opfer uns in Gottes Augen wirklich vollkommen gemacht hat. Er ist durch den vorderen Teil des Zeltes hindurchgegangen – des Zeltes, das größer und vollkommener ist, weil es nicht von Menschen errichtet wurde, und das heißt: nicht zu dieser Welt gehört.

Und er ist ein für alle Mal hineingegangen in das eigentliche, das himmlische Allerheiligste. Das tat er nicht mit dem Blut von Böcken und jungen Stieren, sondern mit seinem eigenen Blut. Und so hat er uns für immer von unserer Schuld befreit.

Menschen, die im Sinn der religiösen Vorschriften unrein geworden sind, werden durch Besprengung mit dem Blut von Böcken und Stieren und der Asche einer Kuh äußerlich von ihrer Befleckung gereinigt. Wenn das Blut der Tiere diese Kraft hat,

um wie viel mehr wird dann das Blut von Christus uns im Innern reinigen von den Folgen unseres Götzendienstes, sodass wir dem lebendigen Gott dienen können! Denn in der Kraft des ewigen göttlichen Geistes hat Christus sich selbst als fehlerloses Opfer Gott dargebracht.

Deshalb kommt auch durch Christus der neue Bund zustande, damit alle, die Gott berufen hat, das zugesagte ewige Erbe empfangen. Christus ist in den Tod gegangen, um sie von den Folgen ihres Ungehorsams unter dem ersten Bund zu erlösen.

Wenn ein Testament wirksam werden soll, muss erst der Tod dessen nachgewiesen werden, der es aufgesetzt hat.

Denn erst durch seinen Tod tritt es in Kraft; solange er lebt, hat es keine Bedeutung.

So wurde ja auch schon der erste Bund durch Blut in Kraft gesetzt.

Mose teilte zunächst dem ganzen Volk die einzelnen Gebote mit, wie sie im Gesetz festgelegt sind. Dann vermischte er das Blut der Jungstiere und Böcke mit Wasser, tat Ysop und rote Wolle hinzu und besprengte damit zuerst das Gesetzbuch und dann das ganze Volk.
nach Ex 24,6-8; (Ysop) Num 19,6

Dabei sagte er: »Durch dieses Blut wird der Bund besiegelt, den Gott mit euch geschlossen hat.«

Ebenso besprengte Mose mit dem Blut auch das Zelt und alle Geräte, die beim Gottesdienst gebraucht werden.

Nach dem, was im Gesetz steht, gibt es fast nichts, was nicht durch Blut gereinigt werden muss. Und es gilt in der Tat: Schuld wird nicht vergeben, wenn nicht Blut dafür fließt.

Alle Nachbildungen der himmlischen Wirklichkeit müssen auf solche Weise gereinigt werden; aber für die himmlischen Urbilder selbst sind bessere Opfer nötig.

Christus ging nicht in ein Allerheiligstes, das Menschen errichtet haben und das doch nur eine unvollkommene Nachbildung des wirklichen Allerheiligsten ist. Er ging in den Himmel selbst, um von jetzt an ständig in der Gegenwart Gottes zu verweilen und bei ihm für uns einzutreten.

Der Oberste Priester des jüdischen Volkes muss Jahr für Jahr aufs Neue in das Allerheiligste hineingehen, mit fremdem Blut, dem Blut von Böcken und Jungstieren. Doch Christus ist nicht in den Himmel gegangen, um sich immer wieder selbst zu opfern;

er hätte dann ja seit Anfang der Welt schon viele Male den Tod erleiden müssen. Nein, jetzt, am Ende der Zeiten, ist er erschienen, um ein für alle Mal die Sünde der Welt dadurch fortzuschaffen, dass er sich selbst zum Opfer brachte.

So wie jeder Mensch nur einmal sterben muss, danach kommt er vor Gottes Gericht,

so wurde auch Christus nur einmal geopfert, um die Sünden aller Menschen wegzuschaffen. Wenn er zum zweiten Mal erscheint, dann nicht nochmals wegen der Sünde, sondern nur noch, um alle, die auf ihn warten, endgültig zu retten.

Im Gesetz zeigt sich nur ein Schatten von dem, was Gott künftig schenken will – ein Schatten, nicht die eigentliche Gestalt. Deshalb kann das Gesetz die Menschen, die im irdischen Heiligtum vor Gott treten, auch niemals zur Vollendung führen – obwohl nach Anordnung des Gesetzes Jahr für Jahr immer wieder dieselben Opfer für sie dargebracht werden.

Wenn die Menschen durch das Gesetz und die von ihm vorgeschriebenen Opfer ein für alle Mal von ihren Sünden gereinigt werden könnten, dann hätten sie doch einmal mit dem Opfern aufhören müssen, weil sie sich nicht mehr schuldig gefühlt hätten.

Doch durch diese Opfer werden sie nur Jahr für Jahr aufs Neue an ihre Sünden erinnert!

Denn das Blut von Stieren und Böcken kann niemals die Schuld beseitigen.

Darum sagte Christus, als er in die Welt kam, zu Gott:

»Opfer und Gaben hast du nicht verlangt;
aber du hast mir einen Leib gegeben.
nach Ps 40,7-9

Über Brandopfer und Sühneopfer freust du dich nicht.

Da habe ich gesagt: ́Hier bin ich, Gott!
Ich will tun, was du von mir verlangst,
wie es in den Heiligen Schriften über mich vorausgesagt ist!́«

Zuerst sagte er: »Opfer und Gaben hast du nicht verlangt, über Brandopfer und Sühneopfer freust du dich nicht«, obwohl alle diese Opfer vom Gesetz vorgeschrieben sind.

Dann aber hat er gesagt: »Hier bin ich, Gott! Ich will tun, was du von mir verlangst.«

So hebt Christus die alte Ordnung auf und setzt die neue in Kraft.

Durch das, was Gott »verlangt« hat, nämlich dadurch, dass Jesus Christus seinen eigenen »Leib« zum Opfer brachte, sind wir nun ein für alle Mal von jeder Schuld gereinigt und zu Gottes Eigentum geworden.

Jeder Priester verrichtet Tag für Tag seinen Dienst und bringt wieder und wieder die gleichen Opfer, die doch niemals die Sünden wegschaffen können.

Christus dagegen hat nur ein einziges Opfer für die Sünden gebracht und dann für immer den Platz an Gottes rechter Seite eingenommen.

Dort wartet er nur noch darauf, dass Gott ihm seine Feinde als Schemel unter die Füße legt.

Denn mit einem einzigen Opfer hat er alle, die Gottes Eigentum werden sollen, für immer zur Vollendung geführt.

Auch der Heilige Geist bezeugt uns das in den Heiligen Schriften. Nachdem der Herr zunächst gesagt hat:

»Der Bund, den ich dann mit ihnen schließen werde, wird völlig anders sein«,

fährt er fort:

»Ich werde ihnen meine Gesetze nicht auf Steintafeln, sondern in Herz und Gewissen schreiben,
nach Jer 31,33-34; Hebr 8,10-12

und ich will nie mehr an ihre Sünden und an ihre bösen Taten denken.«

Wenn aber die Sünden vergeben sind, ist ein Opfer nicht mehr nötig.

Liebe Brüder und Schwestern! Wir haben also freien Zutritt zum Allerheiligsten! Jesus hat sein Blut geopfert

und uns den Weg durch den Vorhang hindurch frei gemacht, diesen neuen Weg, der zum Leben führt. Der »Vorhang« aber, das ist er selbst, so wie er in einem irdischen Leib gelebt hat.

Wir haben also einen ganz unvergleichlichen Obersten Priester, der über das Haus Gottes gesetzt ist.

Darum wollen wir vor Gott hintreten mit offenem Herzen und in festem Glauben; unser Gewissen wurde ja von aller Schuld gereinigt und unser Leib in reinem Wasser gewaschen.

Wir wollen an der Hoffnung festhalten, zu der wir uns bekennen, und wollen nicht schwanken; denn Gott, der die Zusagen gegeben hat, steht zu seinem Wort.

Und wir wollen aufeinander Acht geben und uns gegenseitig zur Liebe und zu guten Taten anspornen.

Einige haben sich angewöhnt, den Gemeindeversammlungen fernzubleiben. Das ist nicht gut; vielmehr sollt ihr einander Mut machen. Und das umso mehr, als ihr doch merken müsst, dass der Tag näher rückt, an dem der Herr kommt!

Wir haben die Wahrheit kennen gelernt. Wenn wir jetzt wieder vorsätzlich sündigen, gibt es kein Opfer mehr, um unsere Sünden gutzumachen.

Wir müssen dann ein schreckliches Gericht fürchten; denn wie ein Feuer wird Gottes Zorn alle vernichten, die sich gegen ihn auflehnen.

Wer gegen das Gesetz Moses verstößt, wird ohne Mitleid getötet, wenn seine Schuld durch zwei oder drei Zeugenaussagen festgestellt ist.

Um wie viel schlimmer wird dann bestraft werden, wer den Sohn Gottes mit Füßen tritt und das Blut des Bundes, das ihn rein und heilig gemacht hat, wie eine gewöhnliche Sache abtut und den Geist beleidigt, dem er die Gnade verdankt!

Wir kennen doch den, der gesagt hat: »Ich werde Vergeltung üben und sie für alle Bosheit hart bestrafen.« Es heißt an derselben Stelle auch: »Der Herr wird seinem Volk das Urteil sprechen.«
zit Dtn 32,35; nach Dtn 32,36

Dem lebendigen Gott in die Hände zu fallen ist schrecklich!

Erinnert euch doch an die Zeiten, als ihr gerade mit dem göttlichen Licht erleuchtet worden wart und dann sogleich einen harten, leidvollen Kampf durchstehen musstet!

Die einen wurden öffentlich beleidigt und misshandelt, die andern standen denen treu zur Seite, die dies ertragen mussten.

Ihr habt mit den Gefangenen gelitten, und wenn euch euer Eigentum weggenommen wurde, habt ihr das mit Freude ertragen; denn ihr wusstet, dass ihr einen viel besseren Besitz habt, der euch nicht genommen werden kann.

Werft nur jetzt eure Zuversicht nicht weg, die doch so reich belohnt werden soll!

Ihr braucht Kraft zum Durchhalten, damit ihr weiterhin tut, was Gott von euch will, und so auch bekommt, was er versprochen hat.

Es heißt ja in den Heiligen Schriften:

»Noch eine kurze, ganz kurze Zeit, dann kommt der, den Gott angekündigt hat. Er wird sich nicht verspäten.
nach Hab 2,3-4

Wer mir im Glauben vertraut und das Rechte tut, wird durch sein Vertrauen am Leben bleiben. Wer aber mutlos aufgibt, mit dem will ich nichts zu tun haben.«

Wir gehören doch nicht zu den Menschen, die den Mut verlieren und deshalb zugrunde gehen! Vielmehr gehören wir zu denen, die Gott im Glauben vertrauen und das Leben gewinnen.

Синодальный

Языки

1 «Для народа Божия еще остается субботство»; «Слово Божие живо и действенно». 14 Наш Первосвященник, «подобно нам, искушен во всём, кроме греха».

[Зач. 310.] Посему будем опасаться, чтобы, когда еще остается обетование войти в покой Его, не оказался кто из вас опоздавшим.

Ибо и нам оно возвещено, как и тем; но не принесло им пользы слово слышанное, не растворенное верою слышавших.

А входим в покой мы уверовавшие, так как Он сказал: «Я поклялся в гневе Моем, что они не войдут в покой Мой», хотя дела Его были совершены еще в начале мира.

Ибо негде сказано о седьмом дне так: и почил Бог в день седьмой от всех дел Своих.

И еще здесь: «не войдут в покой Мой».

Итак, как некоторым остается войти в него, а те, которым прежде возвещено, не вошли в него за непокорность,

то еще определяет некоторый день, «ныне», говоря через Давида, после столь долгого времени, как выше сказано: «ныне, когда услышите глас Его, не ожесточите сердец ваших».

Ибо если бы Иисус Навин доставил им покой, то не было бы сказано после того о другом дне.

Посему для народа Божия еще остается субботство.

Ибо, кто вошел в покой Его, тот и сам успокоился от дел своих, как и Бог от Своих.

Итак постараемся войти в покой оный, чтобы кто по тому же примеру не впал в непокорность.

Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные.

И нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто перед очами Его: Ему дадим отчет.

[Зач. 311А.] Итак, имея Первосвященника великого, прошедшего небеса, Иисуса Сына Божия, будем твердо держаться исповедания нашего.

Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха.

Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи.

1 Серьезное предостережение против отпадения. 9 Уверенность, что читающие проявят веру «до конца». 13 Основание для такой надежды – непреложность Божьей воли.

Посему, оставив начатки учения Христова, поспешим к совершенству; и не станем снова полагать основание обращению от мертвых дел и вере в Бога,

учению о крещениях, о возложении рук, о воскресении мертвых и о суде вечном.

И это сделаем, если Бог позволит.

Ибо невозможно – однажды просвещенных, и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святаго,

и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века,

и отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему.

Земля, пившая многократно сходящий на нее дождь и произращающая злак, полезный тем, для которых и возделывается, получает благословение от Бога;

а производящая терния и волчцы негодна и близка к проклятию, которого конец – сожжение.

[Зач. 313.] Впрочем о вас, возлюбленные, мы надеемся, что вы в лучшем состоянии и держитесь спасения, хотя и говорим так.

Ибо не неправеден Бог, чтобы забыл дело ваше и труд любви, которую вы оказали во имя Его, послужив и служа святым.

Желаем же, чтобы каждый из вас, для совершенной уверенности в надежде, оказывал такую же ревность до конца,

дабы вы не обленились, но подражали тем, которые верою и долготерпением наследуют обетования.

[Зач. 314.] Бог, давая обетование Аврааму, как не мог никем высшим клясться, клялся Самим Собою,

говоря: истинно благословляя благословлю тебя и размножая размножу тебя.

И так Авраам, долготерпев, получил обещанное.

Люди клянутся высшим, и клятва во удостоверение оканчивает всякий спор их.

Посему и Бог, желая преимущественнее показать наследникам обетования непреложность Своей воли, употребил в посредство клятву,

дабы в двух непреложных вещах, в которых невозможно Богу солгать, твердое утешение имели мы, прибегшие взяться за предлежащую надежду,

которая для души есть как бы якорь безопасный и крепкий, и входит во внутреннейшее за завесу,

куда предтечею за нас вошел Иисус, сделавшись Первосвященником навек по чину Мелхиседека.

1 Значение Мелхиседека, Авраама и Левия. 4 Как «чин Мелхиседека» превосходит чин Левия. 11 Господь наш воссиял из колена Иудина и отменил левитское служение. 18 Иисус, «поручитель лучшего завета», «имеет священство непреходящее».

[Зач. 315.] Ибо Мелхиседек, царь Салима, священник Бога Всевышнего, тот, который встретил Авраама и благословил его, возвращающегося после поражения царей,

которому и десятину отделил Авраам от всего, – во-первых, по знаменованию имени царь правды, а потом и царь Салима, то есть царь мира,

без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда.

Видите, как велик тот, которому и Авраам патриарх дал десятину из лучших добыч своих.

Получающие священство из сынов Левииных имеют заповедь – брать по закону десятину с народа, то есть со своих братьев, хотя и сии произошли от чресл Авраамовых.

Но сей, не происходящий от рода их, получил десятину от Авраама и благословил имевшего обетования.

[Зач. 316.] Без всякого же прекословия меньший благословляется бо́льшим.

И здесь десятины берут человеки смертные, а там – имеющий о себе свидетельство, что он живет.

И, так сказать, сам Левий, принимающий десятины, в лице Авраама дал десятину:

ибо он был еще в чреслах отца, когда Мелхиседек встретил его.

Итак, если бы совершенство достигалось посредством левитского священства, – ибо с ним сопряжен закон народа, – то какая бы еще нужда была восставать иному священнику по чину Мелхиседека, а не по чину Аарона именоваться?

Потому что с переменою священства необходимо быть перемене и закона.

Ибо Тот, о Котором говорится сие, принадлежал к иному колену, из которого никто не приступал к жертвеннику.

Ибо известно, что Господь наш воссиял из колена Иудина, о котором Моисей ничего не сказал относительно священства.

И это еще яснее видно из того, что по подобию Мелхиседека восстает Священник иной,

Который таков не по закону заповеди плотской, но по силе жизни непрестающей.

Ибо засвидетельствовано: Ты священник вовек по чину Мелхиседека.

[Зач. 317.] Отменение же прежде бывшей заповеди бывает по причине ее немощи и бесполезности,

ибо закон ничего не довел до совершенства; но вводится лучшая надежда, посредством которой мы приближаемся к Богу.

И как сие было не без клятвы, –

ибо те были священниками без клятвы, а Сей с клятвою, потому что о Нем сказано: клялся Господь, и не раскается: Ты священник вовек по чину Мелхиседека, –

то лучшего завета поручителем соделался Иисус.

Притом тех священников было много, потому что смерть не допускала пребывать одному;

а Сей, как пребывающий вечно, имеет и священство непреходящее,

посему и может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них.

[Зач. 318А.] Таков и должен быть у нас Первосвященник: святой, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников и превознесенный выше небес,

Который не имеет нужды ежедневно, как те первосвященники, приносить жертвы сперва за свои грехи, потом за грехи народа, ибо Он совершил это однажды, принеся в жертву Себя Самого.

Ибо закон поставляет первосвященниками человеков, имеющих немощи; а слово клятвенное, после закона, поставило Сына, на веки совершенного.

1 Священнодействователь святилища и скинии истинной. 6 Ходатай нового и лучшего завета.

Главное же в том, о чем говорим, есть то: мы имеем такого Первосвященника, Который воссел одесную престола величия на небесах

и есть священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек.

[Зач. 318Б.] Всякий первосвященник поставляется для приношения даров и жертв; а потому нужно было, чтобы и Сей также имел, что принести.

Если бы Он оставался на земле, то не был бы и священником, потому что здесь такие священники, которые по закону приносят дары,

которые служат образу и тени небесного, как сказано было Моисею, когда он приступал к совершению скинии: смотри, сказано, сделай все по образу, показанному тебе на горе.

Но Сей Первосвященник получил служение тем превосходнейшее, чем лучшего Он ходатай завета, который утвержден на лучших обетованиях.

[Зач. 319.] Ибо, если бы первый завет был без недостатка, то не было бы нужды искать места другому.

Но пророк, укоряя их, говорит: вот, наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет,

не такой завет, какой Я заключил с отцами их в то время, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской, потому что они не пребыли в том завете Моем, и Я пренебрег их, говорит Господь.

Вот завет, который завещаю дому Израилеву после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в мысли их, и напишу их на сердцах их; и буду их Богом, а они будут Моим народом.

И не будет учить каждый ближнего своего и каждый брата своего, говоря: познай Господа; потому что все, от малого до большого, будут знать Меня,

потому что Я буду милостив к неправдам их, и грехов их и беззаконий их не воспомяну более.

Говоря «новый», показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению.

1 «Скиния первая… образ настоящего времени». 11 Христос, Первосвященник, принес Себя в жертву. 15 Ходатай нового завета. 23 Христос вошел в самое небо.

[Зач. 320.] И первый завет имел постановление о Богослужении и святилище земное:

ибо устроена была скиния первая, в которой был светильник, и трапеза, и предложение хлебов, и которая называется Святое.

За второю же завесою была скиния, называемая Святое Святых,

имевшая золотую кадильницу и обложенный со всех сторон золотом ковчег завета, где были золотой сосуд с манною, жезл Ааронов расцветший и скрижали завета,

а над ним херувимы славы, осеняющие очистилище; о чем не нужно теперь говорить подробно.

При таком устройстве, в первую скинию всегда входят священники совершать Богослужение;

а во вторую – однажды в год один только первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа.

[Зач. 321А.] Сим Дух Святый показывает, что еще не открыт путь во святилище, доколе стои́т прежняя скиния.

Она есть образ настоящего времени, в которое приносятся дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным приносящего,

и которые с яствами и питиями, и различными омовениями и обрядами, относящимися до плоти, установлены были только до времени исправления.

[Зач. 321Б.] Но Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения,

и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление.

Ибо если кровь тельцов и козлов и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело,

то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному!

И потому Он есть ходатай нового завета, дабы вследствие смерти Его, бывшей для искупления от преступлений, сделанных в первом завете, призванные к вечному наследию получили обетованное.

Ибо, где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя,

потому что завещание действительно после умерших: оно не имеет силы, когда завещатель жив.

Почему и первый завет был утвержден не без крови.

Ибо Моисей, произнеся все заповеди по закону перед всем народом, взял кровь тельцов и козлов с водою и шерстью червленою и иссопом, и окропил как самую книгу, так и весь народ,

говоря: это кровь завета, который заповедал вам Бог.

Также окропил кровью и скинию и все сосуды Богослужебные.

Да и все почти по закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения.

Итак образы небесного должны были очищаться сими, самое же небесное лучшими сих жертвами.

[Зач. 322.] Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие,

и не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодно с чужою кровью;

иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею.

И как человекам положено однажды умереть, а потом суд,

так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение.

1 Жертвы и всесожжения не уничтожают греха, но одно приношение Христа исполнило волю Божию. 19 Имея дерзновение входить во святилище путем новым и живым, да приступаем с полною верою. 26 Последствия произвольного греха после познания истины. 32 «Терпение нужно нам, чтобы... получить обещанное».

[Зач. 323.] Закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей, одними и теми же жертвами, каждый год постоянно приносимыми, никогда не может сделать совершенными приходящих с ними.

Иначе перестали бы приносить их, потому что приносящие жертву, быв очищены однажды, не имели бы уже никакого сознания грехов.

Но жертвами каждогодно напоминается о грехах,

ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи.

Посему Христос, входя в мир, говорит: жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне.

Всесожжения и жертвы за грех неугодны Тебе.

Тогда Я сказал: вот, иду, как в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже.

Сказав прежде, что «ни жертвы, ни приношения, ни всесожжений, ни жертвы за грех, – которые приносятся по закону, – Ты не восхотел и не благоизволил»,

потом прибавил: «вот, иду исполнить волю Твою, Боже». Отменяет первое, чтобы постановить второе.

По сей-то воле освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа.

И всякий священник ежедневно стои́т в служении, и многократно приносит одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов.

Он же, принеся одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога,

ожидая затем, доколе враги Его будут положены в подножие ног Его.

Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых.

О сем свидетельствует нам и Дух Святый; ибо сказано:

Вот завет, который завещаю им после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в сердца их, и в мыслях их напишу их,

и грехов их и беззаконий их не воспомяну более.

А где прощение грехов, там не нужно приношение за них.

[Зач. 324.] Итак, братия, имея дерзновение входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа, путем новым и живым,

который Он вновь открыл нам через завесу, то есть плоть Свою,

и имея великого Священника над домом Божиим,

да приступаем с искренним сердцем, с полною верою, кроплением очистив сердца от порочной совести, и омыв тело водою чистою,

будем держаться исповедания упования неуклонно, ибо верен Обещавший.

Будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам.

Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай; но будем увещевать друг друга, и тем более, чем более усматриваете приближение дня оного.

Ибо если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи,

но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников.

Если отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия наказывается смертью,

то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет?

Мы знаем Того, Кто сказал: у Меня отмщение, Я воздам, говорит Господь. И еще: Господь будет судить народ Свой.

Страшно впасть в руки Бога живаго!

[Зач. 325.] Вспомните прежние дни ваши, когда вы, быв просвещены, выдержали великий подвиг страданий,

то сами среди поношений и скорбей служа зрелищем для других, то принимая участие в других, находившихся в таком же состоянии;

ибо вы и моим узам сострадали и расхищение имения вашего приняли с радостью, зная, что есть у вас на небесах имущество лучшее и непреходящее.

[Зач. 326.] Итак не оставляйте упования вашего, которому предстоит великое воздаяние.

Терпение нужно вам, чтобы, исполнив волю Божию, получить обещанное;

ибо еще немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит.

Праведный верою жив будет; а если кто поколеблется, не благоволит к тому душа Моя.

Мы же не из колеблющихся на погибель, но стои́м в вере к спасению души.