Вхо́димъ бо въ поко́й вѣ́ровавшiи, я́коже рече́: я́ко кля́хся во гнѣ́вѣ Мое́мъ, а́ще вни́дутъ въ поко́й Мо́й: а́ще и дѣло́мъ от сложе́нiя мíра бы́вшымъ.

Рече́ бо нѣ́гдѣ о седмѣ́мъ си́це: и почи́ Бо́гъ въ де́нь седмы́й от всѣ́хъ дѣ́лъ Свои́хъ.

И въ се́мъ па́ки: а́ще вни́дутъ въ поко́й Мо́й.

Поне́же у́бо лише́ни нѣ́цыи {остае́тся нѣ́кiимъ} вни́ти въ него́, и и́мже пре́жде благовѣствова́но бѣ́, не внидо́ша за непослуша́нiе:

па́ки нѣ́кiй уставля́етъ де́нь, дне́сь, въ Дави́дѣ глаго́ля, по толи́цѣхъ лѣ́тѣхъ, я́коже пре́жде глаго́лася: дне́сь, а́ще гла́съ Его́ услы́шите, не ожесточи́те серде́цъ ва́шихъ.

А́ще бо бы о́нѣхъ Иису́съ упоко́илъ, не бы́ о инѣ́мъ дни́ глаго́лалъ по си́хъ.

У́бо оста́влено е́сть [и еще́] суббо́тство лю́демъ Бо́жiимъ:

вше́дый бо въ поко́й Его́, и то́й почи́ от дѣ́лъ свои́хъ, я́коже от Свои́хъ Бо́гъ.

Потщи́мся у́бо вни́ти во о́ный поко́й, да не кто́ въ ту́ же при́тчу противле́нiя впаде́тъ.

Жи́во бо сло́во Бо́жiе и дѣ́йственно, и острѣ́йше па́че вся́каго меча́ обою́ду остра́, и проходя́щее да́же до раздѣле́нiя души́ же и ду́ха, члено́въ же и мозго́въ, и суди́телно помышле́ниемъ и мы́слемъ серде́чнымъ.

И нѣ́сть тва́рь неявле́на предъ Ни́мъ, вся́ же нага́ и объявле́на предъ очи́ма Его́, къ Нему́же на́мъ сло́во.

[Зач. 311А.] Иму́ще у́бо Архiере́а вели́ка, проше́дшаго небеса́, Иису́са Сы́на Бо́жiя, да держи́мся исповѣ́данiя.

Не и́мамы бо архiере́а не могу́ща спострада́ти не́мощемъ на́шымъ, но искуше́на по вся́ческимъ по подо́бiю, ра́звѣ грѣха́.

Да приступа́емъ у́бо съ дерзнове́нiемъ къ престо́лу благода́ти, да прiи́мемъ ми́лость и благода́ть обря́щемъ во благовре́менну по́мощь.

Вся́къ бо первосвяще́нникъ, от человѣ́къ прiе́млемь, за человѣ́ки поставля́ется на слу́жбы я́же къ Бо́гу, да прино́ситъ да́ры же и же́ртвы о грѣсѣ́хъ,

спострада́ти могі́й невѣ́жствующымъ и заблужда́ющымъ, поне́же и то́й не́мощiю обложе́нъ е́сть:

и сего́ ра́ди до́лженъ е́сть я́коже о лю́дехъ, та́кожде и о себѣ́ приноси́ти за грѣхи́.

[Зач. 311Б.] И никто́же са́мъ себѣ́ прiе́млетъ че́сть, но зва́нный от Бо́га, я́коже и Ааро́нъ.

Та́ко и Христо́съ не Себе́ просла́ви бы́ти первосвяще́нника, но Глаго́лавый къ Нему́: Сы́нъ Мо́й еси́ Ты́, А́зъ дне́сь роди́хъ Тя́:

я́коже и и́ндѣ глаго́летъ: Ты́ еси́ свяще́нникъ во вѣ́къ по чи́ну Мелхиседе́кову.

И́же во дне́хъ пло́ти Своея́ моле́нiя же и моли́твы къ Могу́щему спасти́ Его́ от сме́рти съ во́племъ крѣ́пкимъ и со слеза́ми прине́съ, и услы́шанъ бы́въ от благоговѣ́инства,

а́ще и Сы́нъ бя́ше, оба́че навы́че от си́хъ, я́же пострада́, послуша́нiю,

и соверши́вся бы́сть всѣ́мъ послу́шающымъ Его́ вино́венъ спасе́нiя вѣ́чнаго,

нарѣче́нъ от Бо́га Первосвяще́нникъ по чи́ну Мелхиседе́кову.

[Зач. 312.] О не́мже мно́гое на́мъ сло́во и неудо́бь сказа́емое глаго́лати, поне́же не́мощни бы́сте слу́хи.

И́бо, до́лжни су́ще бы́ти учи́телiе лѣ́тъ ра́ди, па́ки тре́буете учи́тися, ка́я пи́смена нача́ла слове́съ Бо́жiихъ: и бы́сте тре́бующе млека́, а не крѣ́пкiя пи́щи.

Вся́къ бо причаща́яйся млека́ неиску́сенъ сло́ва пра́вды, младе́нецъ бо е́сть:

соверше́нныхъ же е́сть тве́рдая пи́ща, иму́щихъ чу́вствiя обуче́на до́лгимъ уче́нiемъ въ разсужде́нiе добра́ же и зла́.

Таджикский

Пас, дар сурате ки ваъдаи дохилшавӣ ба оромии Ў ҳанўз боқист, мо хавотир хоҳем дошт, мабодо маълум гардад, ки касе аз шумо муваффақ нашудааст.

Зеро ки башорат ба мо низ, чунон ки ба онҳо, мавъиза карда шуд; аммо ба онҳо каломе ки шуниданд, фоидае набахшид, чунки бо имони шунавандагон напайвастанд.

Зеро мо, ки имон овардаем, ба он оромӣ дохил хоҳем шуд, чунон ки Ў гуфтааст: ́Ман дар ғазаби Худ қасам хўрдам, ки онҳо ба оромии Ман дохил нахоҳанд шуд́, гарчанде ки корҳои Ў аз хилқати олам анҷом ёфта буд.

Зеро ки дар ҷое дар бораи рўзи ҳафтум чунин гуфта шудааст: ́Ва Худо дар рўзи ҳафтум аз ҳамаи корҳои Худ ором гирифт́.

Ва боз дар ин ҷо: ́Онҳо ба оромии Ман дохил нахоҳанд шуд́.

Пас, дар сурате ки баъзе касон имконият доранд ба он дохил шаванд, вале онҳое ки башорат барояшон пештар мавъиза карда шуд буд, аз боиси беитоатӣ дохил нашуданд,

Боз Ў рўзеро муайян намуда, баъд аз муддати дуру дарозе ба воситаи Довуд́имрўз́ мегўяд, чунон ки дар боло гуфта шудааст: ́Имрўз, агар овози Ўро бишнавед, дилҳои худро сахт накунед́.

Зеро, агар Еҳушаъ ба онҳо оромӣ медод, баъд аз ин дар бораи рўзи дигар сухан ронда намешуд.

Пас, барои қавми Худо боз оромии шанбе боқӣ мемонад.

Зеро, касе ки ба оромии Ў дохил шудааст, худаш низ аз корҳои худ ором гирифтааст, чунон ки Худо аз корҳои Худ.

Пас, саъю кўшиш намоем, ки ба он оромӣ дохил шавем, мабодо касе гирифтори он беитоатии ибратомез шуда, фурў ғалтад.

Зеро ки каломи Худо зинда ва таъсирбахш ва аз ҳар шамшери дудама тезтар аст, ва то ба ҳадди ҷудо кардани ҷон ва рўҳ, буғумҳо ва иликҳо рафта мерасад, ва андеша ва ниятҳои дилро месанҷад.

Ва ҳеҷ махлуқе нест, ки аз Ў ниҳон бошад, балки ҳама чиз пеши чашмони Ў бараҳна ва ошкор аст: ба Ў ҳисобот хоҳем дод.

Пас мо, ки чунин Саркоҳини бузурге дорем, ки афлокро тай намудааст, ва Ў Масеҳи Писари Худост, эътирофи худро боматонат нигоҳ дорем.

Зеро мо чунон саркоҳин надорем, ки дар заъфҳои мо натавонад ба мо дилсўзӣ намояд, балки Ў монанди мо, дар ҳама чиз озмудаи васаваса шуд, вале гуноҳ накард.

Бинобар ин бо ҷуръат ба тахти файз наздик оем, то ки марҳамат ба даст оварем ва барои мадади саридарвақт файз ёбем.

Зеро ҳар саркоҳине ки аз миёни одамон интихоб шудааст, барои одамон ба хизмати Худо гузошта мешавад, то ки барои гуноҳҳо ҳадия ва қурбониҳо тақдим кунад,

Ки вай метавонад ба ҷоҳилон ва гумроҳон ғамхорӣ намояд, чунки худаш низ гирифтори заъф аст,

Ва ба ин сабаб бояд ҳам барои қавм ва ҳам барои худаш қурбонии гуноҳҳоро тақдим кунад.

Ва ҳеҷ кас худ аз худ ин мартабаро соҳиб намешавад, балки фақат вақте ки аз ҷониби Худо даъват шавад, чунон ки Ҳорун низ.

Ҳамчунин Масеҳ низ ҷалоли Саркоҳинро Худаш аз они Худ накардааст, балки Он ки ба Ў гуфтааст: ́Ту Писари Ман ҳастӣ; Ман имрўз Падари Ту шудаам́;

Чунон ки дар ҷои дигар низ мегўяд: ́Ту коҳин ҳастӣ то абад, ба монанди Малкисодақ́.

Дар айёме ки Ў дар ҷисм буд, ба Он ки метавонист Ўро аз мамот наҷот диҳад, бо фиғони пурзўр ва бо ашкрезӣ дуо ва тазаррўъ намуд, ва ба хотири таъзиму такрими Худ иҷобат карда шуд,

Ва агарчи Писар буд, ба василаи уқубатҳо ба итоат омўхта шуд,

Ва камол ёфта, барои ҳамаи мутеони Худ сабабгори наҷоти ҷовидонӣ гардид,

Ва Худо Ўро Саркоҳине ба монанди Малкисодақ ном ниҳод.

Дар ин хусус мебоист бисьёр сухан мерондем, лекин фаҳмондани он душвор аст, чунки гўшҳои шумо вазнин шудааст.

Зеро, мувофиқи дарозии замон, мебоист шумо муаллим мешудед, лекин аз нав ба шумо асосҳои аввалини каломи Худоро таълим додан лозим меояд, ва барои шумо шир даркор аст, на ғизои сахт.

Зеро ҳар кӣ ширхўр аст, аз каломи адолат бехабар аст, чунки кўдак аст;

Вале ғизои сахт барои касонест, ки ба камол расидаанд, ки ҳиссиёташон ба василаи малака ба фарқ кардани неку бад омўхта шудааст.

Синодальный

Языки

1 «Для народа Божия еще остается субботство»; «Слово Божие живо и действенно». 14 Наш Первосвященник, «подобно нам, искушен во всём, кроме греха».

[Зач. 310.] Посему будем опасаться, чтобы, когда еще остается обетование войти в покой Его, не оказался кто из вас опоздавшим.

Ибо и нам оно возвещено, как и тем; но не принесло им пользы слово слышанное, не растворенное верою слышавших.

А входим в покой мы уверовавшие, так как Он сказал: «Я поклялся в гневе Моем, что они не войдут в покой Мой», хотя дела Его были совершены еще в начале мира.

Ибо негде сказано о седьмом дне так: и почил Бог в день седьмой от всех дел Своих.

И еще здесь: «не войдут в покой Мой».

Итак, как некоторым остается войти в него, а те, которым прежде возвещено, не вошли в него за непокорность,

то еще определяет некоторый день, «ныне», говоря через Давида, после столь долгого времени, как выше сказано: «ныне, когда услышите глас Его, не ожесточите сердец ваших».

Ибо если бы Иисус Навин доставил им покой, то не было бы сказано после того о другом дне.

Посему для народа Божия еще остается субботство.

Ибо, кто вошел в покой Его, тот и сам успокоился от дел своих, как и Бог от Своих.

Итак постараемся войти в покой оный, чтобы кто по тому же примеру не впал в непокорность.

Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные.

И нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто перед очами Его: Ему дадим отчет.

[Зач. 311А.] Итак, имея Первосвященника великого, прошедшего небеса, Иисуса Сына Божия, будем твердо держаться исповедания нашего.

Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха.

Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи.

1 Сын – «Первосвященник по чину Мелхиседека». 11 Вас нужно учить.

Ибо всякий первосвященник, из человеков избираемый, для человеков поставляется на служение Богу, чтобы приносить дары и жертвы за грехи,

могущий снисходить невежествующим и заблуждающим, потому что и сам обложен немощью,

и посему он должен как за народ, так и за себя приносить жертвы о грехах.

[Зач. 311Б.] И никто сам собою не приемлет этой чести, но призываемый Богом, как и Аарон.

Так и Христос не Сам Себе присвоил славу быть первосвященником, но Тот, Кто сказал Ему: Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя;

как и в другом месте говорит: Ты священник вовек по чину Мелхиседека.

Он, во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти; и услышан был за Свое благоговение;

хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию,

и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного,

быв наречен от Бога Первосвященником по чину Мелхиседека.

[Зач. 312.] О сем надлежало бы нам говорить много; но трудно истолковать, потому что вы сделались неспособны слушать.

Ибо, судя по времени, вам надлежало быть учителями; но вас снова нужно учить первым началам слова Божия, и для вас нужно молоко, а не твердая пища.

Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец;

твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла.