[Зач. 318Б.] Вся́къ бо первосвяще́нникъ, во е́же приноси́ти да́ры же и же́ртвы, поставля́емь быва́етъ: тѣ́мже потре́ба имѣ́ти что́ и Сему́, е́же принесе́тъ.

А́ще бы бо бы́лъ на земли́, не бы́ бы́лъ свяще́нникъ, су́щымъ свяще́нникомъ принося́щымъ по зако́ну да́ры,

и́же о́бразу и стѣ́ни слу́жатъ небе́сныхъ, я́коже глаго́лано бы́сть Моисе́ю, хотя́щу сотвори́ти ски́нiю: ви́ждь бо, рече́, сотвори́ши вся́ по о́бразу пока́занному ти́ на горѣ́.

Ны́нѣ же лу́чшее улучи́ служе́нiе, по ели́ку и лу́чшаго завѣ́та е́сть хода́тай, и́же на лу́чшихъ обѣтова́нiихъ узако́нися.

[Зач. 319.] А́ще бо бы пе́рвый о́нъ непоро́ченъ бы́лъ, не бы́ второ́му иска́лося мѣ́сто.

Укоря́я бо и́хъ глаго́летъ: се́, дні́е гряду́тъ, глаго́летъ Госпо́дь, и совершу́ на до́мъ Изра́илевъ и на до́мъ Иу́довъ завѣ́тъ но́въ,

не по завѣ́ту, его́же сотвори́хъ отце́мъ и́хъ въ де́нь, въ о́ньже е́мшу ми́ и́хъ за ру́ку, извести́ и́хъ от земли́ Еги́петскiя: зане́ ті́и не пребы́ша въ завѣ́тѣ Мое́мъ, и А́зъ неради́хъ о ни́хъ, глаго́летъ Госпо́дь.

Я́ко се́й завѣ́тъ, его́же завѣща́ю до́му Изра́илеву по о́нѣхъ дне́хъ, глаго́летъ Госпо́дь, дая́ зако́ны Моя́ въ мы́сли и́хъ, и на сердца́хъ и́хъ напишу́ и́хъ, и бу́ду и́мъ Бо́гъ, и ті́и бу́дутъ Мнѣ́ лю́дiе.

И не и́мать научи́ти кі́йждо и́скренняго своего́ и кі́йждо бра́та своего́, глаго́ля: позна́й Го́спода: я́ко вси́ увѣ́дятъ Мя́ от ма́ла да́же и до вели́ка и́хъ,

зане́ ми́лостивъ бу́ду непра́вдамъ и́хъ и грѣхо́въ и́хъ и беззако́нiй и́хъ не и́мамъ помяну́ти ктому́.

Внегда́ же глаго́летъ но́въ, обветши́ пе́рваго: а обветшава́ющее и состарѣва́ющееся бли́зъ е́сть истлѣ́нiя.

[Зач. 320.] Имѣ́яше у́бо пе́рвая ски́нiя {пе́рвый [завѣ́тъ]} оправда́нiя слу́жбы, свято́е же людско́е:

ски́нiя бо сооружена́ бы́сть пе́рвая, въ не́йже свѣти́лникъ и трапе́за и предложе́нiе хлѣ́бовъ, я́же глаго́лется свята́я.

По вторѣ́й же завѣ́сѣ ски́нiя глаго́лемая Свята́я святы́хъ,

зла́ту иму́щи кади́лницу и ковче́гъ завѣ́та окова́нъ всю́ду зла́томъ, въ не́мже ста́мна злата́ иму́щая ма́нну, и же́злъ Ааро́новъ прозя́бшiй, и скрижа́ли завѣ́та:

превы́шше же его́ херуви́ми сла́вы, осѣня́ющiи олта́рь {очисти́лище}: о ни́хже не лѣ́ть ны́нѣ глаго́лати подро́бну.

Си́мъ же та́ко устро́енымъ, въ пе́рвую у́бо ски́нiю вы́ну вхожда́ху свяще́нницы, слу́жбы соверша́юще:

во втору́ю же еди́ною въ лѣ́то еди́нъ архiере́й, не безъ кро́ве, ю́же прино́ситъ за себе́ и о людски́хъ невѣ́жествiихъ.

[Зач. 321А.] Сiе́ явля́ющу Ду́ху Свято́му, я́ко не у́ яви́ся святы́хъ пу́ть, еще́ пе́рвѣй ски́нiи иму́щей стоя́нiе.

Я́же при́тча во вре́мя настоя́щее утверди́ся, въ не́же да́рове и же́ртвы прино́сятся, не могу́щыя по со́вѣсти соверши́ти служа́щаго,

то́чiю въ бра́шнахъ и питiя́хъ, и разли́чныхъ омове́нiихъ, и оправда́нiихъ пло́ти, да́же до вре́мене исправле́нiя належа́щая.

[Зач. 321Б.] Христо́съ же прише́дъ Архiере́й гряду́щихъ бла́гъ, бо́лшею и соверше́ннѣйшею ски́нiею, нерукотворе́нною, си́рѣчь, не сея́ тва́ри,

ни кро́вiю ко́злею ниже́ те́лчею, но Свое́ю Кро́вiю, вни́де еди́ною во свята́я, вѣ́чное искупле́нiе обрѣты́й.

А́ще бо кро́вь ко́зляя и те́лчая и пе́пелъ ю́нчiй кропя́щiй оскверне́ныя освяща́етъ къ пло́тстѣй чистотѣ́:

кольми́ па́че Кро́вь Христо́ва, И́же Ду́хомъ Святы́мъ Себе́ принесе́ непоро́чна Бо́гу, очи́ститъ со́вѣсть на́шу от ме́ртвыхъ дѣ́лъ, во е́же служи́ти на́мъ Бо́гу жи́ву и и́стинну?

И сего́ ра́ди но́вому завѣ́ту хода́тай е́сть, да сме́рти бы́вшей, во искупле́нiе преступле́нiй бы́вшихъ въ пе́рвѣмъ завѣ́тѣ, обѣтова́нiе вѣ́чнаго наслѣ́дiя прiи́мутъ зва́ннiи.

Идѣ́же бо завѣ́тъ, сме́рти ну́жно е́сть вноси́тися завѣща́ющаго,

завѣ́тъ бо въ ме́ртвыхъ извѣ́стенъ е́сть: поне́же ничесо́же мо́жетъ, егда́ жи́въ е́сть завѣщава́яй.

Тѣ́мже ни пе́рвый безъ кро́ве обновле́нъ {утвержде́нъ} бы́сть.

Рече́ннѣй бо бы́вшей вся́цѣй за́повѣди по зако́ну от Моисе́а всѣ́мъ лю́демъ, прiе́мь кро́вь ко́злюю и те́лчую, съ водо́ю и во́лною червле́ною и иссо́помъ, самы́я же ты́я кни́ги и вся́ лю́ди покропи́,

глаго́ля: сiя́ кро́вь завѣ́та, его́же завѣща́ къ ва́мъ Бо́гъ.

И ски́нiю же и вся́ сосу́ды служе́бныя кро́вiю та́кожде покропи́.

И отню́дъ кро́вiю вся́ {и едва́ не вся́ кро́вiю} очища́ются по зако́ну, и безъ кровопроли́тiя не быва́етъ оставле́нiе.

Ну́жда у́бо бя́ше образо́мъ небе́сныхъ си́ми очища́тися: самѣ́мъ же небе́снымъ лу́чшими же́ртвами, па́че си́хъ.

[Зач. 322.] Не въ рукотворе́нная бо свята́я вни́де Христо́съ, противообра́зная и́стинныхъ, но въ са́мое небо, ны́нѣ да яви́тся лицу́ Бо́жiю о на́съ,

ниже́ да мно́гажды прино́ситъ Себе́, я́коже первосвяще́нникъ вхо́дитъ во свята́я [святы́хъ] по вся́ лѣ́та съ кро́вiю чужде́ю:

поне́же подоба́ше бы Ему́ мно́жицею страда́ти от сложе́нiя мíра: ны́нѣ же еди́ною въ кончи́ну вѣко́въ, во отмета́нiе грѣха́, же́ртвою Свое́ю яви́ся.

И я́коже лежи́тъ {опредѣле́но е́сть} человѣ́комъ еди́ною умре́ти, пото́мъ же су́дъ,

та́ко и Христо́съ еди́ною принесе́ся, во е́же вознести́ мно́гихъ грѣхи́, второ́е безъ грѣха́ яви́тся, жду́щымъ Его́ во спасе́нiе.

Немецкий (GNB)

Dies ist der Punkt, auf den alles ankommt: Wir haben einen Obersten Priester, der Platz genommen hat zur rechten Seite Gottes auf dem Thron der göttlichen Majestät im Himmel.

Dort versieht er den priesterlichen Dienst im himmlischen Allerheiligsten, in dem einzig wahren Heiligen Zelt, das von Gott und nicht von einem Menschen errichtet worden ist.

Jeder Oberste Priester wird dazu eingesetzt, Gott Gaben und Opfer darzubringen. Auch unser Oberster Priester muss darum etwas zu opfern haben.

Wäre er nun auf der Erde, so könnte er nicht einmal Priester sein, denn hier gibt es ja Priester, die nach den Vorschriften des Gesetzes Opfergaben darbringen.

Sie verrichten ihren Dienst allerdings in einem Heiligtum, das nur einen Schatten, nur eine unvollkommene Nachbildung des wahren Heiligtums darstellt, das im Himmel ist. Denn als Mose daranging, das Heilige Zelt zu errichten, erhielt er von Gott die Weisung: »Gib Acht, dass alles genau nach dem Urbild angefertigt wird, das ich dir hier auf dem Berg gezeigt habe.«
zit Ex 25,40

Nun ist aber Jesus zu einem viel höheren Priesterdienst berufen worden als die Priester auf der Erde. Sein Priesterdienst ist um so viel höher, als der Bund besser ist, der durch Vermittlung von Jesus zwischen Gott und den Menschen geschlossen wurde. Dieser Bund gründet auf besseren Zusagen als der erste.

Wäre am ersten Bund nichts auszusetzen gewesen, so hätte es keinen zweiten gebraucht.

Aber Gott musste sein Volk tadeln; er sagte ja zu ihnen:

»Die Zeit kommt, da werde ich mit dem Volk von Israel und dem Volk von Juda einen neuen Bund schließen.
zit Jer 31,31-34; Hebr 10,16-17

Er wird nicht dem Bund gleichen, den ich mit ihren Vorfahren geschlossen habe, als ich sie bei der Hand nahm und aus Ägypten herausführte. Sie haben sich nicht an diesen Bund gehalten; darum habe ich sie sich selbst überlassen.«

Und weiter sagte der Herr:

»Der neue Bund, den ich dann mit dem Volk Israel schließen will, wird völlig anders sein: Ich werde ihnen meine Gesetze nicht auf Steintafeln, sondern in Herz und Gewissen schreiben. Ich werde ihr Gott sein und sie werden mein Volk sein.

Niemand muss dann noch seinen Mitbürger belehren oder zu seinem Bruder sagen: ́Lerne den Herrn kennen!́ Denn alle werden dann wissen, wer ich bin, von den Geringsten bis zu den Vornehmsten.

Ich will ihnen ihren Ungehorsam vergeben und will nie mehr an ihre Sünden denken.«

Wenn Gott von einem »neuen Bund« spricht, dann hat er damit den ersten für veraltet erklärt. Was aber veraltet und verbraucht ist, wird bald verschwinden.

Nun hatte auch schon der erste Bund Vorschriften für den Gottesdienst und er hatte das irdische Heiligtum.

Da war ein Zelt aufgerichtet mit zwei Räumen: Der vordere Raum hieß »das Heilige«; in ihm befanden sich der Leuchter und der Tisch und auf dem Tisch die geweihten Brote.

Hinter dem zweiten Vorhang lag der andere Raum, genannt »das Allerheiligste«.

Darin standen der goldene Altar, auf dem Weihrauch verbrannt wurde, und die Bundeslade, die ganz mit Gold überzogen war. In ihr befanden sich der goldene Krug mit dem Manna, der Stab Aarons, an dem Blüten gewachsen waren, und die Steintafeln mit dem Bundesgesetz.

Über der Lade waren die Keruben, die auf die Gegenwart Gottes hinwiesen. Sie breiteten ihre Flügel aus über der Deckplatte, auf der die Sünden gesühnt wurden. Aber davon soll jetzt nicht im Einzelnen die Rede sein.

Das Heiligtum besteht also aus zwei Teilen. In den vorderen Teil des Zeltes gehen die Priester jeden Tag und verrichten dort ihren Dienst.

Den hinteren Teil darf nur der Oberste Priester betreten, und das auch nur einmal im Jahr. Dabei nimmt er Blut mit und opfert es für sich und für die Menschen, die ohne bösen Willen schuldig geworden sind.

Der Heilige Geist weist mit alldem auf Folgendes hin: Solange noch der vordere Teil des Zeltes besteht und der Zugang zum hinteren Teil den genannten Einschränkungen unterliegt, ist dies ein Zeichen dafür, dass der Zugang zum eigentlichen – himmlischen – Allerheiligsten noch nicht eröffnet worden ist.

Der vordere Teil des Zeltes ist ein Sinnbild für die gegenwärtige Zeit und den in ihr herrschenden Zustand: Da werden Opfer und Gaben dargebracht, die nicht die Kraft haben, die Menschen, die sie darbringen, in ihrem Innern vollkommen zu machen, sodass ihr Gewissen sie nicht mehr anklagt.

Da geht es allein um Vorschriften über Essen und Trinken und über religiöse Waschungen, also um äußerliche, irdisch-vergängliche Vorschriften, die nur auferlegt waren bis zu dem Zeitpunkt, an dem Gott die wahre Ordnung aufrichten würde.

Jetzt aber ist Christus gekommen als der Oberste Priester, dessen Opfer uns in Gottes Augen wirklich vollkommen gemacht hat. Er ist durch den vorderen Teil des Zeltes hindurchgegangen – des Zeltes, das größer und vollkommener ist, weil es nicht von Menschen errichtet wurde, und das heißt: nicht zu dieser Welt gehört.

Und er ist ein für alle Mal hineingegangen in das eigentliche, das himmlische Allerheiligste. Das tat er nicht mit dem Blut von Böcken und jungen Stieren, sondern mit seinem eigenen Blut. Und so hat er uns für immer von unserer Schuld befreit.

Menschen, die im Sinn der religiösen Vorschriften unrein geworden sind, werden durch Besprengung mit dem Blut von Böcken und Stieren und der Asche einer Kuh äußerlich von ihrer Befleckung gereinigt. Wenn das Blut der Tiere diese Kraft hat,

um wie viel mehr wird dann das Blut von Christus uns im Innern reinigen von den Folgen unseres Götzendienstes, sodass wir dem lebendigen Gott dienen können! Denn in der Kraft des ewigen göttlichen Geistes hat Christus sich selbst als fehlerloses Opfer Gott dargebracht.

Deshalb kommt auch durch Christus der neue Bund zustande, damit alle, die Gott berufen hat, das zugesagte ewige Erbe empfangen. Christus ist in den Tod gegangen, um sie von den Folgen ihres Ungehorsams unter dem ersten Bund zu erlösen.

Wenn ein Testament wirksam werden soll, muss erst der Tod dessen nachgewiesen werden, der es aufgesetzt hat.

Denn erst durch seinen Tod tritt es in Kraft; solange er lebt, hat es keine Bedeutung.

So wurde ja auch schon der erste Bund durch Blut in Kraft gesetzt.

Mose teilte zunächst dem ganzen Volk die einzelnen Gebote mit, wie sie im Gesetz festgelegt sind. Dann vermischte er das Blut der Jungstiere und Böcke mit Wasser, tat Ysop und rote Wolle hinzu und besprengte damit zuerst das Gesetzbuch und dann das ganze Volk.
nach Ex 24,6-8; (Ysop) Num 19,6

Dabei sagte er: »Durch dieses Blut wird der Bund besiegelt, den Gott mit euch geschlossen hat.«

Ebenso besprengte Mose mit dem Blut auch das Zelt und alle Geräte, die beim Gottesdienst gebraucht werden.

Nach dem, was im Gesetz steht, gibt es fast nichts, was nicht durch Blut gereinigt werden muss. Und es gilt in der Tat: Schuld wird nicht vergeben, wenn nicht Blut dafür fließt.

Alle Nachbildungen der himmlischen Wirklichkeit müssen auf solche Weise gereinigt werden; aber für die himmlischen Urbilder selbst sind bessere Opfer nötig.

Christus ging nicht in ein Allerheiligstes, das Menschen errichtet haben und das doch nur eine unvollkommene Nachbildung des wirklichen Allerheiligsten ist. Er ging in den Himmel selbst, um von jetzt an ständig in der Gegenwart Gottes zu verweilen und bei ihm für uns einzutreten.

Der Oberste Priester des jüdischen Volkes muss Jahr für Jahr aufs Neue in das Allerheiligste hineingehen, mit fremdem Blut, dem Blut von Böcken und Jungstieren. Doch Christus ist nicht in den Himmel gegangen, um sich immer wieder selbst zu opfern;

er hätte dann ja seit Anfang der Welt schon viele Male den Tod erleiden müssen. Nein, jetzt, am Ende der Zeiten, ist er erschienen, um ein für alle Mal die Sünde der Welt dadurch fortzuschaffen, dass er sich selbst zum Opfer brachte.

So wie jeder Mensch nur einmal sterben muss, danach kommt er vor Gottes Gericht,

so wurde auch Christus nur einmal geopfert, um die Sünden aller Menschen wegzuschaffen. Wenn er zum zweiten Mal erscheint, dann nicht nochmals wegen der Sünde, sondern nur noch, um alle, die auf ihn warten, endgültig zu retten.

Синодальный

Языки

1 Священнодействователь святилища и скинии истинной. 6 Ходатай нового и лучшего завета.

Главное же в том, о чем говорим, есть то: мы имеем такого Первосвященника, Который воссел одесную престола величия на небесах

и есть священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек.

[Зач. 318Б.] Всякий первосвященник поставляется для приношения даров и жертв; а потому нужно было, чтобы и Сей также имел, что принести.

Если бы Он оставался на земле, то не был бы и священником, потому что здесь такие священники, которые по закону приносят дары,

которые служат образу и тени небесного, как сказано было Моисею, когда он приступал к совершению скинии: смотри, сказано, сделай все по образу, показанному тебе на горе.

Но Сей Первосвященник получил служение тем превосходнейшее, чем лучшего Он ходатай завета, который утвержден на лучших обетованиях.

[Зач. 319.] Ибо, если бы первый завет был без недостатка, то не было бы нужды искать места другому.

Но пророк, укоряя их, говорит: вот, наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет,

не такой завет, какой Я заключил с отцами их в то время, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской, потому что они не пребыли в том завете Моем, и Я пренебрег их, говорит Господь.

Вот завет, который завещаю дому Израилеву после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в мысли их, и напишу их на сердцах их; и буду их Богом, а они будут Моим народом.

И не будет учить каждый ближнего своего и каждый брата своего, говоря: познай Господа; потому что все, от малого до большого, будут знать Меня,

потому что Я буду милостив к неправдам их, и грехов их и беззаконий их не воспомяну более.

Говоря «новый», показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению.

1 «Скиния первая… образ настоящего времени». 11 Христос, Первосвященник, принес Себя в жертву. 15 Ходатай нового завета. 23 Христос вошел в самое небо.

[Зач. 320.] И первый завет имел постановление о Богослужении и святилище земное:

ибо устроена была скиния первая, в которой был светильник, и трапеза, и предложение хлебов, и которая называется Святое.

За второю же завесою была скиния, называемая Святое Святых,

имевшая золотую кадильницу и обложенный со всех сторон золотом ковчег завета, где были золотой сосуд с манною, жезл Ааронов расцветший и скрижали завета,

а над ним херувимы славы, осеняющие очистилище; о чем не нужно теперь говорить подробно.

При таком устройстве, в первую скинию всегда входят священники совершать Богослужение;

а во вторую – однажды в год один только первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа.

[Зач. 321А.] Сим Дух Святый показывает, что еще не открыт путь во святилище, доколе стои́т прежняя скиния.

Она есть образ настоящего времени, в которое приносятся дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным приносящего,

и которые с яствами и питиями, и различными омовениями и обрядами, относящимися до плоти, установлены были только до времени исправления.

[Зач. 321Б.] Но Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения,

и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление.

Ибо если кровь тельцов и козлов и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело,

то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному!

И потому Он есть ходатай нового завета, дабы вследствие смерти Его, бывшей для искупления от преступлений, сделанных в первом завете, призванные к вечному наследию получили обетованное.

Ибо, где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя,

потому что завещание действительно после умерших: оно не имеет силы, когда завещатель жив.

Почему и первый завет был утвержден не без крови.

Ибо Моисей, произнеся все заповеди по закону перед всем народом, взял кровь тельцов и козлов с водою и шерстью червленою и иссопом, и окропил как самую книгу, так и весь народ,

говоря: это кровь завета, который заповедал вам Бог.

Также окропил кровью и скинию и все сосуды Богослужебные.

Да и все почти по закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения.

Итак образы небесного должны были очищаться сими, самое же небесное лучшими сих жертвами.

[Зач. 322.] Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие,

и не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодно с чужою кровью;

иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею.

И как человекам положено однажды умереть, а потом суд,

так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение.