[Зач. 318Б.] Вся́къ бо первосвяще́нникъ, во е́же приноси́ти да́ры же и же́ртвы, поставля́емь быва́етъ: тѣ́мже потре́ба имѣ́ти что́ и Сему́, е́же принесе́тъ.

А́ще бы бо бы́лъ на земли́, не бы́ бы́лъ свяще́нникъ, су́щымъ свяще́нникомъ принося́щымъ по зако́ну да́ры,

и́же о́бразу и стѣ́ни слу́жатъ небе́сныхъ, я́коже глаго́лано бы́сть Моисе́ю, хотя́щу сотвори́ти ски́нiю: ви́ждь бо, рече́, сотвори́ши вся́ по о́бразу пока́занному ти́ на горѣ́.

Ны́нѣ же лу́чшее улучи́ служе́нiе, по ели́ку и лу́чшаго завѣ́та е́сть хода́тай, и́же на лу́чшихъ обѣтова́нiихъ узако́нися.

[Зач. 319.] А́ще бо бы пе́рвый о́нъ непоро́ченъ бы́лъ, не бы́ второ́му иска́лося мѣ́сто.

Укоря́я бо и́хъ глаго́летъ: се́, дні́е гряду́тъ, глаго́летъ Госпо́дь, и совершу́ на до́мъ Изра́илевъ и на до́мъ Иу́довъ завѣ́тъ но́въ,

не по завѣ́ту, его́же сотвори́хъ отце́мъ и́хъ въ де́нь, въ о́ньже е́мшу ми́ и́хъ за ру́ку, извести́ и́хъ от земли́ Еги́петскiя: зане́ ті́и не пребы́ша въ завѣ́тѣ Мое́мъ, и А́зъ неради́хъ о ни́хъ, глаго́летъ Госпо́дь.

Я́ко се́й завѣ́тъ, его́же завѣща́ю до́му Изра́илеву по о́нѣхъ дне́хъ, глаго́летъ Госпо́дь, дая́ зако́ны Моя́ въ мы́сли и́хъ, и на сердца́хъ и́хъ напишу́ и́хъ, и бу́ду и́мъ Бо́гъ, и ті́и бу́дутъ Мнѣ́ лю́дiе.

И не и́мать научи́ти кі́йждо и́скренняго своего́ и кі́йждо бра́та своего́, глаго́ля: позна́й Го́спода: я́ко вси́ увѣ́дятъ Мя́ от ма́ла да́же и до вели́ка и́хъ,

зане́ ми́лостивъ бу́ду непра́вдамъ и́хъ и грѣхо́въ и́хъ и беззако́нiй и́хъ не и́мамъ помяну́ти ктому́.

Внегда́ же глаго́летъ но́въ, обветши́ пе́рваго: а обветшава́ющее и состарѣва́ющееся бли́зъ е́сть истлѣ́нiя.

[Зач. 320.] Имѣ́яше у́бо пе́рвая ски́нiя {пе́рвый [завѣ́тъ]} оправда́нiя слу́жбы, свято́е же людско́е:

ски́нiя бо сооружена́ бы́сть пе́рвая, въ не́йже свѣти́лникъ и трапе́за и предложе́нiе хлѣ́бовъ, я́же глаго́лется свята́я.

По вторѣ́й же завѣ́сѣ ски́нiя глаго́лемая Свята́я святы́хъ,

зла́ту иму́щи кади́лницу и ковче́гъ завѣ́та окова́нъ всю́ду зла́томъ, въ не́мже ста́мна злата́ иму́щая ма́нну, и же́злъ Ааро́новъ прозя́бшiй, и скрижа́ли завѣ́та:

превы́шше же его́ херуви́ми сла́вы, осѣня́ющiи олта́рь {очисти́лище}: о ни́хже не лѣ́ть ны́нѣ глаго́лати подро́бну.

Си́мъ же та́ко устро́енымъ, въ пе́рвую у́бо ски́нiю вы́ну вхожда́ху свяще́нницы, слу́жбы соверша́юще:

во втору́ю же еди́ною въ лѣ́то еди́нъ архiере́й, не безъ кро́ве, ю́же прино́ситъ за себе́ и о людски́хъ невѣ́жествiихъ.

[Зач. 321А.] Сiе́ явля́ющу Ду́ху Свято́му, я́ко не у́ яви́ся святы́хъ пу́ть, еще́ пе́рвѣй ски́нiи иму́щей стоя́нiе.

Я́же при́тча во вре́мя настоя́щее утверди́ся, въ не́же да́рове и же́ртвы прино́сятся, не могу́щыя по со́вѣсти соверши́ти служа́щаго,

то́чiю въ бра́шнахъ и питiя́хъ, и разли́чныхъ омове́нiихъ, и оправда́нiихъ пло́ти, да́же до вре́мене исправле́нiя належа́щая.

[Зач. 321Б.] Христо́съ же прише́дъ Архiере́й гряду́щихъ бла́гъ, бо́лшею и соверше́ннѣйшею ски́нiею, нерукотворе́нною, си́рѣчь, не сея́ тва́ри,

ни кро́вiю ко́злею ниже́ те́лчею, но Свое́ю Кро́вiю, вни́де еди́ною во свята́я, вѣ́чное искупле́нiе обрѣты́й.

А́ще бо кро́вь ко́зляя и те́лчая и пе́пелъ ю́нчiй кропя́щiй оскверне́ныя освяща́етъ къ пло́тстѣй чистотѣ́:

кольми́ па́че Кро́вь Христо́ва, И́же Ду́хомъ Святы́мъ Себе́ принесе́ непоро́чна Бо́гу, очи́ститъ со́вѣсть на́шу от ме́ртвыхъ дѣ́лъ, во е́же служи́ти на́мъ Бо́гу жи́ву и и́стинну?

И сего́ ра́ди но́вому завѣ́ту хода́тай е́сть, да сме́рти бы́вшей, во искупле́нiе преступле́нiй бы́вшихъ въ пе́рвѣмъ завѣ́тѣ, обѣтова́нiе вѣ́чнаго наслѣ́дiя прiи́мутъ зва́ннiи.

Идѣ́же бо завѣ́тъ, сме́рти ну́жно е́сть вноси́тися завѣща́ющаго,

завѣ́тъ бо въ ме́ртвыхъ извѣ́стенъ е́сть: поне́же ничесо́же мо́жетъ, егда́ жи́въ е́сть завѣщава́яй.

Тѣ́мже ни пе́рвый безъ кро́ве обновле́нъ {утвержде́нъ} бы́сть.

Рече́ннѣй бо бы́вшей вся́цѣй за́повѣди по зако́ну от Моисе́а всѣ́мъ лю́демъ, прiе́мь кро́вь ко́злюю и те́лчую, съ водо́ю и во́лною червле́ною и иссо́помъ, самы́я же ты́я кни́ги и вся́ лю́ди покропи́,

глаго́ля: сiя́ кро́вь завѣ́та, его́же завѣща́ къ ва́мъ Бо́гъ.

И ски́нiю же и вся́ сосу́ды служе́бныя кро́вiю та́кожде покропи́.

И отню́дъ кро́вiю вся́ {и едва́ не вся́ кро́вiю} очища́ются по зако́ну, и безъ кровопроли́тiя не быва́етъ оставле́нiе.

Ну́жда у́бо бя́ше образо́мъ небе́сныхъ си́ми очища́тися: самѣ́мъ же небе́снымъ лу́чшими же́ртвами, па́че си́хъ.

[Зач. 322.] Не въ рукотворе́нная бо свята́я вни́де Христо́съ, противообра́зная и́стинныхъ, но въ са́мое небо, ны́нѣ да яви́тся лицу́ Бо́жiю о на́съ,

ниже́ да мно́гажды прино́ситъ Себе́, я́коже первосвяще́нникъ вхо́дитъ во свята́я [святы́хъ] по вся́ лѣ́та съ кро́вiю чужде́ю:

поне́же подоба́ше бы Ему́ мно́жицею страда́ти от сложе́нiя мíра: ны́нѣ же еди́ною въ кончи́ну вѣко́въ, во отмета́нiе грѣха́, же́ртвою Свое́ю яви́ся.

И я́коже лежи́тъ {опредѣле́но е́сть} человѣ́комъ еди́ною умре́ти, пото́мъ же су́дъ,

та́ко и Христо́съ еди́ною принесе́ся, во е́же вознести́ мно́гихъ грѣхи́, второ́е безъ грѣха́ яви́тся, жду́щымъ Его́ во спасе́нiе.

Синодальный

1 Священнодействователь святилища и скинии истинной. 6 Ходатай нового и лучшего завета.

Главное же в том, о чем говорим, есть то: мы имеем такого Первосвященника, Который воссел одесную престола величия на небесах

и есть священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек.

[Зач. 318Б.] Всякий первосвященник поставляется для приношения даров и жертв; а потому нужно было, чтобы и Сей также имел, что принести.

Если бы Он оставался на земле, то не был бы и священником, потому что здесь такие священники, которые по закону приносят дары,

которые служат образу и тени небесного, как сказано было Моисею, когда он приступал к совершению скинии: смотри, сказано, сделай все по образу, показанному тебе на горе.

Но Сей Первосвященник получил служение тем превосходнейшее, чем лучшего Он ходатай завета, который утвержден на лучших обетованиях.

[Зач. 319.] Ибо, если бы первый завет был без недостатка, то не было бы нужды искать места другому.

Но пророк, укоряя их, говорит: вот, наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет,

не такой завет, какой Я заключил с отцами их в то время, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской, потому что они не пребыли в том завете Моем, и Я пренебрег их, говорит Господь.

Вот завет, который завещаю дому Израилеву после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в мысли их, и напишу их на сердцах их; и буду их Богом, а они будут Моим народом.

И не будет учить каждый ближнего своего и каждый брата своего, говоря: познай Господа; потому что все, от малого до большого, будут знать Меня,

потому что Я буду милостив к неправдам их, и грехов их и беззаконий их не воспомяну более.

Говоря «новый», показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению.

1 «Скиния первая… образ настоящего времени». 11 Христос, Первосвященник, принес Себя в жертву. 15 Ходатай нового завета. 23 Христос вошел в самое небо.

[Зач. 320.] И первый завет имел постановление о Богослужении и святилище земное:

ибо устроена была скиния первая, в которой был светильник, и трапеза, и предложение хлебов, и которая называется Святое.

За второю же завесою была скиния, называемая Святое Святых,

имевшая золотую кадильницу и обложенный со всех сторон золотом ковчег завета, где были золотой сосуд с манною, жезл Ааронов расцветший и скрижали завета,

а над ним херувимы славы, осеняющие очистилище; о чем не нужно теперь говорить подробно.

При таком устройстве, в первую скинию всегда входят священники совершать Богослужение;

а во вторую – однажды в год один только первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа.

[Зач. 321А.] Сим Дух Святый показывает, что еще не открыт путь во святилище, доколе стои́т прежняя скиния.

Она есть образ настоящего времени, в которое приносятся дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным приносящего,

и которые с яствами и питиями, и различными омовениями и обрядами, относящимися до плоти, установлены были только до времени исправления.

[Зач. 321Б.] Но Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения,

и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление.

Ибо если кровь тельцов и козлов и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело,

то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному!

И потому Он есть ходатай нового завета, дабы вследствие смерти Его, бывшей для искупления от преступлений, сделанных в первом завете, призванные к вечному наследию получили обетованное.

Ибо, где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя,

потому что завещание действительно после умерших: оно не имеет силы, когда завещатель жив.

Почему и первый завет был утвержден не без крови.

Ибо Моисей, произнеся все заповеди по закону перед всем народом, взял кровь тельцов и козлов с водою и шерстью червленою и иссопом, и окропил как самую книгу, так и весь народ,

говоря: это кровь завета, который заповедал вам Бог.

Также окропил кровью и скинию и все сосуды Богослужебные.

Да и все почти по закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения.

Итак образы небесного должны были очищаться сими, самое же небесное лучшими сих жертвами.

[Зач. 322.] Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие,

и не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодно с чужою кровью;

иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею.

И как человекам положено однажды умереть, а потом суд,

так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение.

Английский (NKJV)

Языки

Now this is the main point of the things we are saying: We have such a High Priest, who is seated at the right hand of the throne of the Majesty in the heavens,

a Minister of the sanctuary and of the true tabernacle which the Lord erected, and not man.

For every high priest is appointed to offer both gifts and sacrifices. Therefore it is necessary that this One also have something to offer.

For if He were on earth, He would not be a priest, since there are priests who offer the gifts according to the law;

who serve the copy and shadow of the heavenly things, as Moses was divinely instructed when he was about to make the tabernacle. For He said, «See that you make all things according to the pattern shown you on the mountain.»

But now He has obtained a more excellent ministry, inasmuch as He is also Mediator of a better covenant, which was established on better promises.

For if that first covenant had been faultless, then no place would have been sought for a second.

Because finding fault with them, He says: «Behold, the days are coming, says the LORD, when I will make a new covenant with the house of Israel and with the house of Judah--

not according to the covenant that I made with their fathers in the day when I took them by the hand to lead them out of the land of Egypt; because they did not continue in My covenant, and I disregarded them, says the LORD.

For this is the covenant that I will make with the house of Israel after those days, says the LORD: I will put My laws in their mind and write them on their hearts; and I will be their God, and they shall be My people.

None of them shall teach his neighbor, and none his brother, saying, «Know the LORD,́ for all shall know Me, from the least of them to the greatest of them.

For I will be merciful to their unrighteousness, and their sins and their lawless deeds I will remember no more.»

In that He says, «A new covenant,» He has made the first obsolete. Now what is becoming obsolete and growing old is ready to vanish away.

Then indeed, even the first covenant had ordinances of divine service and the earthly sanctuary.

For a tabernacle was prepared: the first part, in which was the lampstand, the table, and the showbread, which is called the sanctuary;

and behind the second veil, the part of the tabernacle which is called the Holiest of All,

which had the golden censer and the ark of the covenant overlaid on all sides with gold, in which were the golden pot that had the manna, Aarońs rod that budded, and the tablets of the covenant;

and above it were the cherubim of glory overshadowing the mercy seat. Of these things we cannot now speak in detail.

Now when these things had been thus prepared, the priests always went into the first part of the tabernacle, performing the services.

But into the second part the high priest went alone once a year, not without blood, which he offered for himself and for the peoplés sins committed in ignorance;

the Holy Spirit indicating this, that the way into the Holiest of All was not yet made manifest while the first tabernacle was still standing.

It was symbolic for the present time in which both gifts and sacrifices are offered which cannot make him who performed the service perfect in regard to the conscience--

concerned only with foods and drinks, various washings, and fleshly ordinances imposed until the time of reformation.

But Christ came as High Priest of the good things to come, with the greater and more perfect tabernacle not made with hands, that is, not of this creation.

Not with the blood of goats and calves, but with His own blood He entered the Most Holy Place once for all, having obtained eternal redemption.

For if the blood of bulls and goats and the ashes of a heifer, sprinkling the unclean, sanctifies for the purifying of the flesh,

how much more shall the blood of Christ, who through the eternal Spirit offered Himself without spot to God, cleanse your conscience from dead works to serve the living God?

And for this reason He is the Mediator of the new covenant, by means of death, for the redemption of the transgressions under the first covenant, that those who are called may receive the promise of the eternal inheritance.

For where there is a testament, there must also of necessity be the death of the testator.

For a testament is in force after men are dead, since it has no power at all while the testator lives.

Therefore not even the first covenant was dedicated without blood.

For when Moses had spoken every precept to all the people according to the law, he took the blood of calves and goats, with water, scarlet wool, and hyssop, and sprinkled both the book itself and all the people,

saying, «This is the blood of the covenant which God has commanded you.»

Then likewise he sprinkled with blood both the tabernacle and all the vessels of the ministry.

And according to the law almost all things are purified with blood, and without shedding of blood there is no remission.

Therefore it was necessary that the copies of the things in the heavens should be purified with these, but the heavenly things themselves with better sacrifices than these.

For Christ has not entered the holy places made with hands, which are copies of the true, but into heaven itself, now to appear in the presence of God for us;

not that He should offer Himself often, as the high priest enters the Most Holy Place every year with blood of another--

He then would have had to suffer often since the foundation of the world; but now, once at the end of the ages, He has appeared to put away sin by the sacrifice of Himself.

And as it is appointed for men to die once, but after this the judgment,

so Christ was offered once to bear the sins of many. To those who eagerly wait for Him He will appear a second time, apart from sin, for salvation.