Видѣ́нiе, е́же ви́дѣ Иса́iа сы́нъ Амо́совъ, е́же ви́дѣ на Иуде́ю и на Иерусали́мъ, въ ца́рство Озі́и и Иоаѳа́ма, и Аха́за и Езекі́и, и́же ца́рствоваша во Иуде́и.

Слы́ши, небо, и внуши́, земле́, я́ко Госпо́дь возглаго́ла: сы́ны роди́хъ и возвы́сихъ, ті́и же отверго́шася мене́.

Позна́ во́лъ стяжа́вшаго и́, и осе́лъ я́сли господи́на своего́: Изра́иль же Мене́ не позна́, и лю́дiе Мои́ не разумѣ́ша.

Увы́, язы́къ грѣ́шный, лю́дiе испо́лнени грѣхо́въ, сѣ́мя лука́вое, сы́нове беззако́ннiи, оста́висте Го́спода и разгнѣ́васте свята́го Изра́илева, отврати́теся вспя́ть.

Что́ еще́ уязвля́етеся, прилага́юще беззако́нiе? Вся́кая глава́ въ болѣ́знь, и вся́кое се́рдце въ печа́ль.

От но́гъ да́же до главы́ нѣ́сть въ не́мъ цѣ́лости: ни стру́пъ, ни я́зва, ни ра́на паля́щаяся: нѣ́сть пла́стыря приложи́ти, ниже́ еле́а, ниже́ обяза́нiя.

Земля́ ва́ша пуста́, гра́ди ва́ши огне́мъ пожже́ни, страну́ ва́шу предъ ва́ми чужді́и пояда́ютъ, и опустѣ́ низвраще́на от люді́й чужди́хъ.

Оста́вится дще́рь Сiо́ня, я́ко ку́ща въ виногра́дѣ и я́ко ово́щное храни́лище въ вертогра́дѣ, я́ко гра́дъ вою́емый.

И а́ще не бы́ Госпо́дь Савао́ѳъ оста́вилъ на́мъ сѣ́мене, я́ко Cодо́ма у́бо бы́ли бы́хомъ, и я́ко Гомо́рру уподо́билися бы́хомъ.

Услы́шите сло́во Госпо́дне, кня́зи Cодо́мстiи: внемли́те зако́ну Бо́жiю, лю́дiе Гомо́ррстiи.

Что́ ми мно́жество же́ртвъ ва́шихъ, глаго́летъ Госпо́дь? Испо́лненъ е́смь всесожже́нiй о́внихъ и ту́ка а́гнцевъ, и кро́ве юнце́въ и козло́въ не хощу́.

Ниже́ приходи́те яви́тися ми́: кто́ бо изыска́ сiя́ изъ ру́къ ва́шихъ? Ходи́ти по двору́ моему́ не приложите́.

И а́ще принесе́те ми́ семида́лъ, всу́е: кади́ло ме́рзость ми́ е́сть.

Новоме́сячiй ва́шихъ и суббо́тъ и дне́ вели́каго не потерплю́: поста́ и пра́здности, и новоме́сячiй ва́шихъ и пра́здниковъ ва́шихъ ненави́дитъ душа́ моя́: бы́сте ми́ въ сы́тость, ктому́ не стерплю́ грѣхо́въ ва́шихъ.

Егда́ простре́те ру́ки [ва́шя] ко мнѣ́, отвращу́ о́чи мои́ от ва́съ: и а́ще умно́жите моле́нiе, не услы́шу ва́съ: ру́ки бо ва́шя испо́лнены кро́ве.

Измы́йтеся, [и] чи́сти бу́дите, отими́те лука́вства от ду́шъ ва́шихъ предъ очи́ма мои́ма, преста́ните от лука́вствъ ва́шихъ.

Научи́теся добро́ твори́ти, взыщи́те суда́, изба́вите оби́димаго, суди́те си́ру и оправди́те вдови́цу,

и прiиди́те, и истя́жимся, глаго́летъ Госпо́дь. И а́ще бу́дутъ грѣси́ ва́ши я́ко багря́ное, я́ко снѣ́гъ убѣлю́: а́ще же бу́дутъ я́ко червле́ное, я́ко во́лну убѣлю́.

И а́ще хо́щете и послу́шаете мене́, блага́я земли́ снѣ́сте:

а́ще же не хо́щете, ниже́ послу́шаете мене́, ме́чь вы́ поя́стъ: уста́ бо Госпо́дня глаго́лаша сiя́.

Ка́ко бы́сть блудни́ца гра́дъ вѣ́рный Сiо́нъ по́лнъ суда́? въ не́мже пра́вда почива́ше, ны́нѣ же [въ не́мъ] уби́йцы.

Сребро́ ва́ше неискуше́но, корче́мницы твои́ мѣша́ютъ вино́ съ водо́ю.

Кня́зи твои́ не покаря́ются, о́бщницы тате́мъ, лю́бяще да́ры, гоня́ще воздая́нiе, си́рымъ не судя́щiи и суду́ вдови́цъ не внима́ющiи.

Сего́ ра́ди та́ко глаго́летъ Влады́ка Госпо́дь Савао́ѳъ: го́ре крѣ́пкимъ во Изра́или: не преста́нетъ бо я́рость моя́ на проти́вныя, и су́дъ враго́мъ мои́мъ сотворю́:

и наведу́ ру́ку мою́ на тя́, и разжегу́ въ чистоту́, непокаря́ющихся же погублю́, и отиму́ всѣ́хъ беззако́нныхъ от тебе́, и всѣ́хъ го́рдыхъ смирю́.

И приста́влю судiи́ твоя́ я́коже пре́жде, и совѣ́тники твоя́ я́ко от нача́ла: и по си́хъ нарѣче́шися гра́дъ пра́вды, ма́ти градово́мъ, вѣ́рный Сiо́нъ.

Съ судо́мъ бо спасе́тся плѣне́нiе его́ и съ ми́лостынею.

И сокруша́тся беззако́ннiи и грѣ́шницы вку́пѣ, и оста́вившiи Го́спода сконча́ются:

зане́же постыдя́тся о и́долѣхъ свои́хъ, и́хже са́ми восхотѣ́ша, и посра́мятся о садѣ́хъ свои́хъ, и́хже возжелѣ́ша.

Бу́дутъ бо я́ко тереви́нѳъ отме́тнувый ли́ствiя [своя́], и я́ко вертогра́дъ не имы́й воды́.

И бу́детъ крѣ́пость и́хъ я́ко сте́бль изгре́бiя, и дѣ́ланiя и́хъ я́ко и́скры о́гненныя, и сожгу́тся беззако́нницы и грѣ́шницы вку́пѣ, и не бу́детъ угаша́яй.

Сло́во бы́вшее от Го́спода ко Иса́iи сы́ну Амо́сову о Иуде́и и о Иерусали́мѣ.

Я́ко бу́детъ въ послѣ́днiя дни́ явле́на гора́ Госпо́дня, и до́мъ Бо́жiй на версѣ́ го́ръ, и возвы́сится превы́ше холмо́въ: и прiи́дутъ къ не́й вси́ язы́цы.

И по́йдутъ язы́цы мно́зи и реку́тъ: прiиди́те, и взы́демъ на го́ру Госпо́дню и въ до́мъ Бо́га Иа́ковля, и возвѣсти́тъ на́мъ пу́ть сво́й, и по́йдемъ по нему́. От Сiо́на бо изы́детъ зако́нъ, и сло́во Госпо́дне изъ Иерусали́ма:

и суди́ти бу́детъ посредѣ́ язы́къ и изобличи́тъ лю́ди мно́ги: и раскую́тъ мечы́ своя́ на ора́ла и ко́пiя своя́ на серпы́, и не во́зметъ язы́къ на язы́къ меча́, и не навы́кнутъ ктому́ ра́товатися.

И ны́нѣ, до́ме Иа́ковль, прiиди́те, по́йдемъ свѣ́томъ Госпо́днимъ.

Оста́ви бо лю́ди своя́, до́мъ Иа́ковль: зане́ я́коже изъ нача́ла напо́лнися страна́ и́хъ волхвова́нiй, я́коже иноплеме́нниковъ, и ча́да мно́га иноплеме́ннича роди́шася и́мъ.

Напо́лнися бо страна́ и́хъ сребра́ и зла́та, и не бя́ше числа́ сокро́вищъ и́хъ: и напо́лнися земля́ и́хъ ко́ней, и не бя́ше числа́ колесни́цъ и́хъ:

и напо́лнися земля́ ме́рзостей дѣ́лъ ру́къ и́хъ, и поклони́шася тѣ́мъ, я́же сотвори́ша пе́рсты и́хъ:

и преклони́ся человѣ́къ, и смири́ся му́жъ, и не претерплю́ и́мъ.

И ны́нѣ вни́дите въ ка́менiе и скры́йтеся въ зе́млю от лица́ стра́ха Госпо́дня и от сла́вы крѣ́пости его́, егда́ воста́нетъ сокруши́ти зе́млю.

О́чи бо Госпо́дни высо́цы, человѣ́къ же смире́нъ: и смири́тся высота́ человѣ́ческая, и вознесе́тся Госпо́дь еди́нъ въ де́нь о́ный.

Де́нь бо Го́спода Савао́ѳа на вся́каго досади́теля и гордели́ваго, и на вся́каго высо́каго и велича́ваго, и смиря́тся:

и на вся́къ ке́дръ Лива́нскiй высо́кихъ и превознесе́нныхъ и на вся́ко дре́во же́лудя Васа́нска,

и на вся́кую го́ру высо́кую и на вся́кiй хо́лмъ высо́кiй,

и на вся́кiй сто́лпъ высо́къ и на вся́кую стѣ́ну высо́кую,

и на вся́кiй кора́бль морскі́й и на вся́ко видѣ́нiе добро́ты корабле́й.

И смири́тся вся́кiй человѣ́къ, и паде́тся высота́ человѣ́ча, и вознесе́тся Госпо́дь еди́нъ въ де́нь о́ный.

И рукотворе́ная вся́ скры́ютъ,

вне́сше въ пеще́ры и въ разсѣ́лины ка́менiй и въ верте́пы земны́я, от лица́ стра́ха Госпо́дня и от сла́вы крѣ́пости его́, егда́ воста́нетъ сокруши́ти зе́млю.

Въ де́нь бо о́ный изри́нетъ человѣ́къ ме́рзости своя́ златы́я и сре́бряныя, я́же сотвори́ша, да покланя́ются су́етнымъ и нетопыре́мъ,

е́же вни́ти въ верте́пы тве́рдаго ка́мене и въ разсѣ́лины ка́менiй, от лица́ стра́ха Госпо́дня и от сла́вы крѣ́пости его́, егда́ воста́нетъ сокруши́ти зе́млю.

Оста́вите [у́бо] ва́мъ человѣ́ка, ему́же е́сть дыха́нiе въ ноздре́хъ его́: я́ко въ че́мъ вмѣни́ся се́й?

Се́, Влады́ка Госпо́дь Савао́ѳъ отъи́метъ от Иерусали́ма и от Иуде́и крѣ́пкаго и крѣ́пкую, крѣ́пость хлѣ́ба и крѣ́пость воды́,

исполи́на и крѣ́пкаго, и человѣ́ка ра́тника и судiю́, и проро́ка и смотрели́ваго, и ста́рца

и пятьдесятонача́лника, и ди́внаго совѣ́тника и прему́драго архите́ктона и разу́мнаго послу́шателя.

И поста́влю ю́ношы кня́зи и́хъ, и руга́телiе госпо́дствовати бу́дутъ и́ми.

И напа́дати и́мутъ лю́дiе, человѣ́къ на человѣ́ка, и человѣ́къ на бли́жняго своего́: прирази́тся отроча́ къ ста́рцу, и безче́стный къ честно́му.

Я́ко и́мется человѣ́къ бра́та своего́, или́ дома́шняго отца́ своего́, глаго́ля: ри́зу и́маши, началово́ждь на́мъ бу́ди, и бра́шно мое́ подъ тобо́ю да бу́детъ.

И отвѣща́въ въ де́нь о́ный рече́тъ: не бу́ду тво́й началово́ждь, нѣ́сть бо въ дому́ мое́мъ ни хлѣ́ба, ни ри́зы: не бу́ду началово́ждь лю́демъ си́мъ.

Я́ко оста́вленъ бы́сть Иерусали́мъ, и Иуде́а паде́, и язы́къ и́хъ со беззако́нiемъ, не покаря́ющься Го́сподеви.

Сего́ ра́ди ны́нѣ смири́ся сла́ва и́хъ, и сту́дъ лица́ и́хъ проти́ву ста́ и́мъ: грѣ́хъ же сво́й я́ко Cодо́мскiй возвѣсти́ша и яви́ша. Го́ре души́ и́хъ, зане́ умы́слиша совѣ́тъ лука́вый на себе́ сами́хъ,

ре́кше: свя́жемъ пра́веднаго, я́ко непотре́бенъ на́мъ е́сть. У́бо плоды́ дѣ́лъ свои́хъ снѣдя́тъ.

Го́ре беззако́нному: лука́вая бо приключа́тся ему́ по дѣло́мъ руку́ его́.

Лю́дiе мои́, приста́вницы ва́ши пожина́ютъ ва́съ, и истяза́ющiи облада́ютъ ва́ми: лю́дiе мои́, блажа́щiи ва́съ льстя́тъ вы́ и стези́ но́гъ ва́шихъ возмуща́ютъ.

Но ны́нѣ устро́ится Госпо́дь на су́дъ и поста́витъ на су́дъ лю́ди своя́:

са́мъ Госпо́дь на су́дъ прiи́детъ со старѣ́йшины люді́й и со кня́зи и́хъ. Вы́ же почто́ запали́сте виногра́дъ мо́й, и разграбле́нiе убо́гаго въ домѣ́хъ ва́шихъ?

почто́ вы́ оби́дите люді́й мои́хъ и лице́ убо́гихъ посрамля́ете? глаго́летъ Госпо́дь Савао́ѳъ.

Сiя́ глаго́летъ Госпо́дь: поне́же вознесо́шася дще́ри Сiо́ни и ходи́ша высо́кою вы́ею и помиза́нiемъ оче́съ и ступа́нiемъ но́гъ, ку́пно ри́зы влеку́шыя [по до́лу] и нога́ма ку́пно игра́ющыя:

и смири́тъ Госпо́дь нача́лныя дще́ри Сiо́ни, и Госпо́дь откры́етъ срамоту́ и́хъ.

Въ де́нь о́нъ, и отъи́метъ Госпо́дь сла́ву ри́зъ и́хъ и красоты́ и́хъ, и вплете́нiя злата́я [на главѣ́] и тре́сны ри́зныя, и лу́ницы гри́венныя

и срачи́цы то́нкiя, и красоту́ лица́ и́хъ и сострое́нiе красы́ сла́вныя, и о́бручи и пе́рстни, и мони́ста и запя́стiя и худо́жныя усеря́зи,

и багряни́цы и пребагря́ная, и у́тварь хра́мную

и свѣ́тлая лако́нская, и виссо́ны и синеты́, и червлени́цы

и виссо́нъ со зла́томъ и синето́ю преты́каны, и тончи́цы преи́маны зла́томъ:

и бу́детъ вмѣ́сто вони́ до́брыя смра́дъ, и вмѣ́сто по́яса у́жемъ препоя́шешися, и вмѣ́сто украше́нiя злата́го, е́же на главѣ́, плѣ́шь имѣ́ти бу́деши дѣ́лъ твои́хъ ра́ди, и вмѣ́сто ри́зы багря́ныя препоя́шешися вре́тищемъ:

и сы́нъ тво́й добрѣ́йшiй, его́же лю́биши, мече́мъ паде́тъ, и крѣ́пцыи ва́ши мече́мъ паду́тъ и смиря́тся:

и воспла́чутся храни́лища у́тварей ва́шихъ, и оста́нешися еди́на и о зе́млю уда́рена бу́деши.

И и́мутся се́дмь же́нъ за му́жа еди́наго, глаго́лющя: хлѣ́бъ на́шъ я́сти бу́демъ и въ ри́зы на́шя одѣва́тися, то́чiю и́мя твое́ да нарече́тся на на́съ, отими́ укори́зну на́шу.

Въ де́нь о́ный возсiя́етъ Бо́гъ въ совѣ́тѣ со сла́вою на земли́, е́же вознести́ и просла́вити оста́нокъ Изра́иля.

И бу́детъ оста́нокъ въ Сiо́нѣ и оста́нокъ во Иерусали́мѣ, святи нареку́тся вси́ напи́саннiи въ жи́знь во Иерусали́мѣ:

я́ко отмы́етъ Госпо́дь скве́рну сыно́въ и дще́рей Сiо́нскихъ и кро́вь Иерусали́мску очи́ститъ от среды́ и́хъ ду́хомъ суда́ и ду́хомъ зно́я.

И прiи́детъ Госпо́дь, и бу́детъ все́ мѣ́сто горы́ Сiо́ни, и вся́ я́же о́крестъ ея́ осѣни́тъ о́блакъ во дни́, и я́ко ды́ма и свѣ́та о́гненна горя́ща въ нощи́, все́ю сла́вою покры́ется:

и бу́детъ въ сѣ́нь от зно́я и въ покро́въ и въ сокрове́нiе от же́стости и дождя́.

Воспою́ ны́нѣ возлю́бленному пѣ́снь возлю́бленнаго моего́ виногра́ду моему́: виногра́дъ бы́сть возлю́бленному въ ро́зѣ, на мѣ́стѣ ту́чнѣ:

и огражде́нiемъ огради́хъ и окопа́хъ, и насади́хъ ло́зу избра́нну, и созда́хъ сто́лпъ посредѣ́ его́, и предточи́лiе ископа́хъ въ не́мъ, и жда́хъ, да сотвори́тъ гро́здiе, и сотвори́ те́рнiе.

И ны́нѣ, живу́щiи во Иерусали́мѣ и человѣ́че Иу́динъ, суди́те между́ мно́ю и виногра́домъ мои́мъ.

Что́ сотворю́ еще́ виногра́ду моему́, и не сотвори́хъ ему́? зане́же жда́хъ, да сотвори́тъ гро́здiе, сотвори́ же те́рнiе.

Ны́нѣ у́бо возвѣщу́ ва́мъ, что́ а́зъ сотворю́ виногра́ду моему́: отиму́ огражде́нiе его́, и бу́детъ въ разграбле́нiе: и разорю́ стѣ́ну его́, и бу́детъ въ попра́нiе.

И оста́влю виногра́дъ мо́й, и ктому́ не обрѣ́жется, ниже́ покопа́ется, и взы́детъ на не́мъ, я́коже на ляди́нѣ, те́рнiе: и облако́мъ заповѣ́мъ, е́же не одожди́ти на него́ дождя́.

Виногра́дъ бо Го́спода Савао́ѳа, до́мъ Изра́илевъ е́сть, и человѣ́къ Иу́динъ но́вый са́дъ возлю́бленный: жда́хъ, да сотвори́тъ су́дъ, сотвори́ же беззако́нiе, и не пра́вду, но во́пль.

Го́ре совокупля́ющымъ до́мъ къ до́му и село́ къ селу́ приближа́ющымъ, да бли́жнему оти́мутъ что́: еда́ вселите́ся еди́ни на земли́?

Услы́шашася бо во ушесѣ́хъ Го́спода Савао́ѳа сiя́: а́ще бо бу́дутъ до́мове мно́зи, въ запустѣ́нiе бу́дутъ вели́цыи и до́брiи, и не бу́дутъ живу́щiи въ ни́хъ:

идѣ́же бо возорю́тъ де́сять супру́гъ воло́въ, сотвори́тъ корча́гъ еди́нъ, и сѣ́яй Артава́съ ше́сть сотвори́тъ мѣ́ры три́.

Го́ре востаю́щымъ зау́тра и Сике́ръ гоня́щымъ, жду́щымъ ве́чера: вино́ бо сожже́тъ я́:

со гу́сльми бо и пѣвни́цами, и тимпа́ны и свирѣ́льми вино́ пiю́тъ, на дѣла́ же Госпо́дня не взира́ютъ и дѣ́лъ руку́ его́ не помышля́ютъ.

У́бо плѣне́ни бы́ша лю́дiе мои́, за е́же не вѣ́дѣти и́мъ Го́спода, и мно́жество бы́сть ме́ртвыхъ гла́да ра́ди и жа́жди водны́я.

И разшири́ а́дъ ду́шу свою́ и разве́рзе уста́ своя́, е́же не преста́ти: и сни́дутъ сла́внiи и вели́цыи и бога́тiи и губи́телiе и́хъ и веселя́йся въ не́мъ:

и смири́тся человѣ́къ, и обезче́стится му́жъ, и о́чи высокогля́дающiи смиря́тся.

И вознесе́тся Госпо́дь Савао́ѳъ въ судѣ́, и Бо́гъ святы́й просла́вится въ пра́вдѣ:

и упасу́тся расхище́ннiи я́ко юнцы́, и пусты́ни плѣне́нныхъ а́гнцы поядя́тъ.

Го́ре привлача́ющымъ грѣхи́ я́ко у́жемъ до́лгимъ, и я́ко и́га ю́нична реме́немъ беззако́нiя своя́,

глаго́лющымъ: ско́ро да прибли́жатся, я́же сотвори́тъ, да ви́димъ, и да прiи́детъ совѣ́тъ свята́го Изра́илева, да разумѣ́емъ.

Го́ре глаго́лющымъ лука́вое до́брое, и до́брое лука́вое, полага́ющымъ тму́ свѣ́тъ, и свѣ́тъ тму́, полага́ющымъ го́рькое сла́дкое, и сла́дкое го́рькое.

Го́ре, и́же му́дри въ себѣ́ сами́хъ и предъ собо́ю разу́мни.

Го́ре крѣ́пкимъ ва́шымъ, вино́ пiю́щымъ, и вельмо́жамъ растворя́ющымъ Сике́ръ,

оправда́ющымъ нечести́ва даро́въ ра́ди, и е́же е́сть пра́ведное пра́веднаго взе́млющымъ от него́.

Сего́ ра́ди я́коже сгори́тъ тро́сть от у́глiя о́гненнаго и сожже́тся от пла́мене разгорѣ́вшагося, ко́рень и́хъ я́ко пе́рсть бу́детъ, и цвѣ́тъ и́хъ я́ко пра́хъ взы́детъ: не восхотѣ́ша бо зако́на Го́спода Савао́ѳа, но сло́во свята́го Изра́илева раздражи́ша.

И возъяри́ся гнѣ́вомъ Госпо́дь Савао́ѳъ на лю́ди своя́, и наложи́ ру́ку свою́ на ни́хъ, и порази́ и́хъ: и раздражи́шася го́ры, и бы́ша тру́пи и́хъ я́ко гно́й посредѣ́ пути́. И во всѣ́хъ си́хъ не отврати́ся я́рость его́, но еще́ рука́ его́ высока́.

Воздви́гнетъ у́бо зна́менiе во язы́цѣхъ су́щихъ дале́че и позви́ждетъ и́мъ от коне́цъ земли́, и се́, ско́ро ле́гцѣ гряду́тъ:

не вза́лчутъ, ни утрудя́тся, ни воздре́млютъ, ни поспя́тъ, ни распоя́шутъ по́ясовъ свои́хъ от чре́слъ свои́хъ, ниже́ расто́ргнутся реме́ни сапого́въ и́хъ:

и́хже стрѣ́лы остры́ су́ть, и лу́цы и́хъ напряже́ни: копы́та ко́ней и́хъ я́ко тве́рдъ ка́мень вмѣни́шася, коле́са колесни́цъ и́хъ я́ко бу́ря.

Яря́тся я́ко льво́ве, и предста́ша я́ко льви́чища: и и́метъ, и возопiе́тъ я́ко звѣ́рь, и изве́ржетъ, и не бу́детъ отъе́млющаго и́хъ.

И возопiе́тъ и́хъ ра́ди въ то́й де́нь, я́ко шу́мъ мо́ря волну́ющася: и воззря́тъ на зе́млю, и се́, тма́ же́стока въ недоумѣ́нiи и́хъ.

И бы́сть въ лѣ́то, въ не́же у́мре Озі́а ца́рь, ви́дѣхъ Го́спода сѣдя́ща на престо́лѣ высо́цѣ и превознесе́ннѣ, и испо́лнь до́мъ сла́вы его́.

И серафи́ми стоя́ху о́крестъ его́, ше́сть кри́лъ еди́ному и ше́сть кри́лъ друго́му: и двѣма́ у́бо покрыва́ху ли́ца своя́, двѣма́ же покрыва́ху но́ги своя́ и двѣма́ лета́ху.

И взыва́ху дру́гъ ко дру́гу и глаго́лаху: свя́тъ, свя́тъ, свя́тъ Госпо́дь Савао́ѳъ: испо́лнь вся́ земля́ сла́вы его́.

И взя́ся наддве́рiе от гла́са, и́мже вопiя́ху, и до́мъ напо́лнися ды́ма.

И реко́хъ: о, окая́нный а́зъ, я́ко умили́хся, я́ко человѣ́къ сы́й и нечи́сты устнѣ́ имы́й, посредѣ́ люді́й нечи́стыя устнѣ́ иму́щихъ а́зъ живу́: и Царя́ Го́спода Савао́ѳа ви́дѣхъ очи́ма мои́ма.

И по́сланъ бы́сть ко мнѣ́ еди́нъ от серафи́мовъ, и въ руцѣ́ свое́й имя́ше у́гль горя́щь, его́же клеща́ми взя́тъ от олтаря́,

и прикосну́ся устна́мъ мои́мъ и рече́: се́, прикосну́ся сiе́ устна́мъ твои́мъ, и отъи́метъ беззако́нiя твоя́ и грѣхи́ твоя́ очи́ститъ.

И слы́шахъ гла́съ Го́спода глаго́люща: кого́ послю́, и кто́ по́йдетъ къ лю́демъ си́мъ? И реко́хъ: се́, а́зъ е́смь, посли́ мя́.

И рече́: иди́ и рцы́ лю́демъ си́мъ: слу́хомъ услы́шите, и не уразумѣ́ете: и ви́дяще у́зрите, и не уви́дите:

одебелѣ́ бо се́рдце люді́й си́хъ, и уши́ма свои́ма тя́жко слы́шаша, и о́чи свои́ смежи́ша, да не когда́ у́зрятъ очи́ма и уши́ма услы́шатъ, и се́рдцемъ уразумѣ́ютъ и обратя́тся, и исцѣлю́ я́.

И реко́хъ: доко́лѣ, Го́споди? И рече́: до́ндеже опустѣ́ютъ гра́ди, от е́же ненаселе́нымъ бы́ти, и до́мы, от е́же не бы́ти человѣ́комъ, и земля́ оста́нется пуста́.

И посе́мъ продолжи́тъ Бо́гъ человѣ́ки, и умно́жатся оста́вльшiися на земли́.

И еще́ на не́й е́сть десяти́на, и па́ки бу́детъ въ расхище́нiе я́коже тереви́нѳъ и я́ко же́лудь, егда́ испаде́тъ изъ плю́ски своея́: сѣ́мя свято стоя́нiе его́.

И бы́сть во дни́ Аха́за сы́на Иоаѳа́мля, сы́на Озі́и, царя́ Иу́дина, взы́де раси́нъ ца́рь Ара́мль, и факе́й сы́нъ ромелі́евъ, ца́рь Изра́илевъ, на Иерусали́мъ, воева́ти на него́, и не возмого́ша разори́ти его́.

И возвѣсти́ся въ дому́ дави́довѣ, глаго́ля: совѣща́ся Ара́мъ со Ефре́момъ, и ужасе́ся душа́ его́ и душа́ люді́й его́, я́коже въ дубра́вѣ дре́во вѣ́тромъ восколе́блется.

И рече́ Госпо́дь ко Иса́iи: изы́ди во срѣ́тенiе Аха́зу ты́ и оста́выйся Иасу́въ сы́нъ тво́й, къ купѣ́ли го́рняго пути́ села́ бѣли́лнича,

и рече́ши ему́: блюди́, е́же молча́ти, и не бо́йся, ниже́ душа́ твоя́ да изнемо́жетъ от двою́ дре́ву главе́нь дымя́щихся си́хъ: егда́ бо гнѣ́въ я́рости моея́ бу́детъ, па́ки исцѣлю́.

Сы́нъ же Ара́мль и сы́нъ ромелі́евъ я́ко совѣща́ста совѣ́тъ лука́вый на тя́, глаго́люще:

взы́демъ во Иуде́ю, и собесѣ́довавше съ ни́ми отврати́мъ я́ къ на́мъ и воцари́мъ въ не́й сы́на тавеи́лева:

сiя́ же глаго́летъ Госпо́дь Савао́ѳъ: не пребу́детъ совѣ́тъ се́й, ниже́ сбу́дется,

но глава́ Ара́му Дама́скъ, и глава́ Дама́ску раси́нъ: но еще́ шестьдеся́тъ и пя́ть лѣ́тъ, оскудѣ́етъ ца́рство Ефре́мово от люді́й,

глава́ же Ефре́мови соморо́нъ, и глава́ соморо́ну сы́нъ ромелі́евъ: и а́ще не увѣ́рите, ниже́ и́мате разумѣ́ти.

И приложи́ Госпо́дь глаго́лати ко Аха́зу, рекі́й:

проси́ себѣ́ зна́менiя от Го́спода Бо́га твоего́ во глубину́, или́ въ высоту́.

И рече́ Аха́зъ: не и́мамъ проси́ти, ниже́ искушу́ Го́спода.

И рече́ [Иса́iа]: слы́шите у́бо, до́ме дави́довъ: еда́ ма́ло ва́мъ е́сть тру́дъ дая́ти человѣ́комъ, и ка́ко даете́ Го́сподеви тру́дъ?

Сего́ ра́ди да́стъ Госпо́дь са́мъ ва́мъ зна́менiе: се́, Дѣ́ва во чре́вѣ зачне́тъ и роди́тъ Сы́на, и нарече́ши и́мя ему́ Емману́илъ:

ма́сло и ме́дъ снѣ́сть, пре́жде не́же разумѣ́ти ему́ изво́лити зла́я, или́ избра́ти благо́е:

зане́ пре́жде не́же разумѣ́ти отроча́ти благо́е или́ зло́е, отри́нетъ лука́вое, е́же избра́ти благо́е, и оста́вится земля́, ея́же ты́ бои́шися, от лица́ дву́хъ царе́й.

Но наведе́тъ Госпо́дь на тя́ и на лю́ди твоя́ и на до́мъ отца́ твоего́ дни́, и́же еще́ не пришли́, от дне́ въ о́ньже отъя́ Ефре́ма от Иу́ды, царя́ Ассирі́йска.

И бу́детъ въ то́й де́нь, позви́ждетъ Госпо́дь му́хамъ, я́же владѣ́ютъ ча́стiю рѣки́ Еги́петскiя, и пчелѣ́, я́же е́сть во странѣ́ Ассирі́йстѣй:

и прiи́дутъ вси́ и почі́ютъ въ де́брехъ страны́ и въ пеще́рахъ ка́менныхъ, и во верте́пѣхъ и во вся́цѣй разсѣ́линѣ и во вся́цѣмъ дре́вѣ.

Въ де́нь о́ный обрі́етъ Госпо́дь бри́твою ная́тою объ ону́ страну́ рѣки́ царя́ Ассирі́йска, главу́ и власы́ но́гъ, и браду́ отъи́метъ.

И бу́детъ въ то́й де́нь, корми́ти бу́детъ человѣ́къ ю́ницу от воло́въ и двѣ́ о́вцѣ:

и бу́детъ от мно́жества творе́нiя мле́чнаго, ма́сло и ме́дъ снѣ́сть вся́къ оста́выйся на земли́.

И бу́детъ въ то́й де́нь, вся́ко мѣ́сто, идѣ́же а́ще бу́детъ ты́сяща ло́зъ виногра́да, по ты́сящи Си́кль, въ ляди́ну бу́детъ и въ те́рнiе:

со стрѣло́ю и лу́комъ вни́дутъ та́мо, я́ко ляди́ною и те́рнiемъ бу́детъ вся́ земля́:

и вся́ка гора́ оре́мая возоре́тся, не на́йдетъ та́мо стра́хъ: бу́детъ от ляди́ны и от те́рнiя па́ству овца́мъ и въ попра́нiе волу́.

И рече́ Госпо́дь ко мнѣ́: прiими́ себѣ́ сви́токъ но́въ вели́къ и напиши́ въ не́мъ писа́ломъ человѣ́чимъ, е́же ско́ро плѣне́нiе сотвори́ти коры́стей, приспѣ́ бо:

и свидѣ́тели мнѣ́ сотвори́ вѣ́рны человѣ́ки, урі́ю иере́а и Заха́рiю сы́на Варахі́ина.

И приступи́хъ ко проро́чицѣ, и во чре́вѣ зача́тъ и роди́ сы́на. И рече́ Госпо́дь мнѣ́: нарцы́ и́мя ему́: ско́ро плѣни́, на́гло расхи́ти,

зане́ пре́жде не́же разумѣ́ти отроча́ти назва́ти отца́ или́ ма́терь, прiи́метъ си́лу Дама́скову, и коры́сти самари́йскiя предъ царе́мъ Ассирі́йскимъ.

И приложи́ Госпо́дь глаго́лати ко мнѣ́ еще́, глаго́ля:

поне́же не восхотѣ́ша лю́дiе сі́и воды́ Силоа́мли теку́щiя ти́сѣ, но восхотѣ́ша имѣ́ти рассо́на и сы́на ромелі́ева царя́ надъ ва́ми,

сего́ ра́ди се́, возво́дитъ Госпо́дь на вы́ во́ду рѣки́ си́льну и мно́гу, царя́ Ассирі́йска и сла́ву его́: и взы́детъ на вся́ку де́брь ва́шу, и обы́детъ вся́ку стѣ́ну ва́шу,

и отъи́метъ от Иуде́и человѣ́ка, и́же возмо́жетъ главу́ воздви́гнути, или́ могу́щаго что́ соверши́ти: и бу́детъ по́лкъ его́, во е́же напо́лнити ширину́ страны́ твоея́, съ на́ми Бо́гъ!

Разумѣ́йте, язы́цы, и покаря́йтеся, услы́шите да́же до послѣ́днихъ земли́: могу́щiи, покаря́йтеся: а́ще бо па́ки возмо́жете, па́ки побѣ́ждени бу́дете,

и и́же а́ще совѣ́тъ совѣща́ете, разори́тъ Госпо́дь, и сло́во, е́же а́ще возглаго́лете, не пребу́детъ въ ва́съ, я́ко съ на́ми Бо́гъ.

Та́ко глаго́летъ Госпо́дь: крѣ́пкою руко́ю не покаря́ются хожде́нiю пути́ люді́й си́хъ, глаго́люще:

да не когда́ реку́тъ: же́стоко: все́ бо, е́же а́ще реку́тъ лю́дiе сі́и, же́стоко е́сть: стра́ха же и́хъ не убо́йтеся, ниже́ возмяти́теся.

Го́спода си́лъ, того́ освяти́те, и то́й бу́детъ тебѣ́ въ стра́хъ.

И а́ще бу́деши упова́я на него́, бу́детъ тебѣ́ во освяще́нiе, а не я́коже о ка́мень претыка́нiя преткне́шися, ниже́ я́ко о ка́мень паде́нiя: до́мове же Иа́ковли въ пру́глѣ, и въ раздо́лiи сѣдя́щiи во Иерусали́мѣ.

Сего́ ра́ди изнемо́гутъ въ ни́хъ мно́зи, и паду́тъ, и сокруша́тся, и прибли́жатся, и я́ти бу́дутъ человѣ́цы въ тверды́ни су́ще.

Тогда́ явле́ни бу́дутъ печатлѣ́ющiи зако́нъ, е́же не учи́тися.

И рече́тъ: пожду́ Бо́га отвра́щшаго лице́ свое́ от до́му Иа́ковля и упова́я бу́ду на́нь.

Се́, а́зъ и дѣ́ти, я́же ми́ даде́ Бо́гъ: и бу́дутъ зна́менiя и чудеса́ въ дому́ Изра́илевѣ от Го́спода Савао́ѳа, и́же обита́етъ на горѣ́ Сiо́нъ.

И а́ще реку́тъ къ ва́мъ: изыщи́те чревоволше́бниковъ и от земли́ возглаша́ющихъ, тщесло́вующихъ, и́же от чре́ва глаша́ютъ, не язы́къ ли къ Бо́гу своему́ взы́щетъ? что́ испыту́ютъ ме́ртвыя о живы́хъ?

Зако́нъ бо въ по́мощь даде́, да реку́тъ не я́коже сло́во сiе́, за́ньже не лѣ́ть да́ры дая́ти.

И прiи́детъ на вы́ же́стокъ гла́дъ, и бу́детъ, егда́ вза́лчете, ско́рбни бу́дете и зло́ рече́те кня́зю и оте́честву:

и воззря́тъ на не́бо горѣ́, и на зе́млю ни́зу при́зрятъ, и се́, ску́дость тѣ́сна и тма́, ско́рбь и тѣснота́ и тма́, я́коже не ви́дѣти: и не оскудѣ́етъ въ тѣ́снотѣ сы́й да́же до вре́мене.

Сiе́ пре́жде испі́й, ско́ро твори́, страно́ Завуло́ня и земле́ Нефѳали́мля, и про́чiи при мо́ри живу́щiи, и объ ону́ страну́ Иорда́на, Галиле́а язы́ковъ.

Лю́дiе ходя́щiи во тмѣ́ ви́дѣша свѣ́тъ ве́лiй: живу́щiи во странѣ́ и сѣ́ни сме́ртнѣй, свѣ́тъ возсiя́етъ на вы́.

Мно́жайшiи лю́дiе, я́же изве́лъ еси́, въ весе́лiи твое́мъ: и возвеселя́тся предъ тобо́ю, я́коже веселя́щiися въ жа́тву, и я́коже веселя́тся дѣля́щiи коры́сти.

Зане́ отъя́тся яре́мъ лежа́й на ни́хъ, и же́злъ, и́же на вы́и и́хъ: же́злъ бо истязу́ющихъ разсы́па Госпо́дь, я́коже въ де́нь, и́же на Мадiа́ма.

Я́ко вся́кую оде́жду со́бранну ле́стiю и ри́зу съ примире́нiемъ отдаду́тъ, и восхотя́тъ, да бы́ша огне́мъ сожже́ны бы́ли.

Я́ко отроча́ роди́ся на́мъ, Сы́нъ, и даде́ся на́мъ, его́же нача́лство бы́сть на ра́мѣ его́: и нарица́ется и́мя его́: вели́ка совѣ́та а́нгелъ, чу́денъ, совѣ́тникъ, Бо́гъ крѣ́пкiй, властели́нъ, кня́зь ми́ра, Оте́цъ бу́дущаго вѣ́ка: приведу́ бо ми́ръ на кня́зи, ми́ръ и здра́вiе ему́.

И ве́лiе нача́лство его́, и ми́ра его́ нѣ́сть предѣ́ла на престо́лѣ Дави́довѣ и на ца́рствѣ его́, испра́вити е́ и заступи́ти его́ въ судѣ́ и пра́вдѣ, отны́нѣ и до вѣ́ка: ре́вность Го́спода Савао́ѳа сотвори́тъ сiя́.

Сме́рть {Евр.: сло́во.} посла́ Госпо́дь на Иа́кова, и прiи́де на Изра́иля:

и уразумѣ́ютъ вси́ лю́дiе Ефре́мовы и живу́щiи въ самарі́и, въ досажде́нiи и высо́цѣмъ се́рдцы глаго́люще:

пли́нѳы падо́ша, но прiиди́те, изсѣче́мъ ка́менiе и посѣче́мъ черни́чiе и ке́дры, и сози́ждемъ себѣ́ сто́лпъ.

И разруши́тъ Бо́гъ востаю́щыя на го́ру Сiо́ню, и враги́ его́ разсы́плетъ:

сирі́ю от восто́къ со́лнца и е́ллины от за́пада со́лнца, пояда́ющыя Изра́иля всѣ́ми усты́. Во всѣ́хъ си́хъ не отврати́ся я́рость его́, но еще́ рука́ его́ высока́.

И лю́дiе не обрати́шася, до́ндеже я́звени бы́ша, и Го́спода не взыска́ша.

И отъя́тъ Госпо́дь от Изра́иля главу́ и о́шибъ, вели́ка и ма́ла, во еди́нъ де́нь:

ста́рца и чудя́щихся ли́цамъ, сiе́ нача́ло: и проро́ка уча́ща беззако́нная, се́й о́шибъ.

И бу́дутъ блажа́щiи люді́й си́хъ льстя́ше, и льстя́тъ, я́ко да поглотя́тъ я́.

Сего́ ра́ди о ю́ношахъ и́хъ не возвесели́тся Госпо́дь, и сиро́тъ и́хъ и вдови́цъ и́хъ не поми́луетъ: я́ко вси́ беззако́ннiи и лука́вiи, и вся́кая уста́ глаго́лютъ непра́вду. Во всѣ́хъ си́хъ не отврати́ся я́рость его́, но еще́ рука́ его́ высока́.

И разгори́тся я́ко о́гнь беззако́нiе, и я́ко тро́скотъ сухі́й пояде́нъ бу́детъ огне́мъ, и разгори́тся въ ча́щахъ дубра́вныхъ и поя́стъ, я́же о́крестъ холмо́въ вся́.

За я́рость гнѣ́ва Госпо́дня сгорѣ́ вся́ земля́, и бу́дутъ лю́дiе я́ко огне́мъ пожже́ни: человѣ́къ бра́та своего́ не поми́луетъ,

но уклони́тся на де́сно, я́ко вза́лчетъ, и снѣ́сть от шу́iихъ, и не насы́тится человѣ́къ яды́й пло́ти мы́шцы своея́:^–

^–снѣ́сть бо Манассі́й Ефре́мово, и Ефре́мъ Манассі́ино, я́ко вку́пѣ повою́ютъ Иу́ду. ²¹Во всѣ́хъ си́хъ не отврати́ся я́рость [его́], но еще́ рука́ его́ высока́.

Го́ре пи́шущымъ лука́вство: пи́шущiи бо лука́вство пи́шутъ,

укланя́юще су́дъ убо́гихъ, восхища́юще су́дъ ни́щихъ люді́й мои́хъ, я́ко бы́ти и́мъ вдови́цѣ въ расхище́нiе и сиротѣ́ въ разграбле́нiе.

И что́ сотворя́тъ въ де́нь посѣще́нiя? ско́рбь бо ва́мъ отдале́че прiи́детъ. И къ кому́ прибѣ́гнете, да помо́жетъ ва́мъ? И гдѣ́ оста́вите сла́ву ва́шу,

е́же не впа́сти въ плѣне́нiе? И подъ убiе́ными паду́тъ. И во всѣ́хъ си́хъ не отврати́ся гнѣ́въ его́, но еще́ рука́ его́ высока́.

Го́ре Ассири́емъ, же́злъ я́рости моея́ и гнѣ́въ е́сть въ руку́ и́хъ.

Гнѣ́въ мо́й послю́ на язы́къ беззако́ненъ, и свои́хъ люді́й повелю́ сотвори́ти коры́сти и плѣне́нiе, и попра́ти гра́ды и положи́ти я́ въ пра́хъ.

Се́й же не та́ко помы́сли и душе́ю не та́ко возмнѣ́: но отсту́питъ у́мъ его́, и е́же потреби́ти язы́ки не ма́лы.

И а́ще реку́тъ ему́: ты́ ли еси́ еди́нъ кня́зь?

И рече́тъ: не взя́хъ ли страны́, я́же вы́ше Вавило́на и хала́ни, идѣ́же сто́лпъ созда́нъ, и взя́хъ Араві́ю и Дама́скъ и самарі́ю?

Я́коже сiя́ взя́хъ, и вся́ княже́нiя возму́. Возрыда́йте, изва́янная во Иерусали́мѣ и въ самарі́и:

я́коже бо сотвори́хъ самарі́и и рукотворе́ннымъ ея́, та́ко сотворю́ и Иерусали́му и кумíромъ его́.

И бу́детъ, егда́ сконча́етъ Госпо́дь вся́ творя́ въ горѣ́ Сiо́ни и во Иерусали́мѣ, наведе́тъ на у́мъ вели́кiй, на кня́зя Ассирі́йска и на высоту́ сла́вы о́чiю его́.

Рече́ бо: крѣ́постiю руки́ моея́ сотворю́, и прему́дростiю ра́зума [моего́] отиму́ предѣ́лы язы́ковъ, и си́лу и́хъ плѣню́,

и сотрясу́ гра́ды населе́ныя, и вселе́нную всю́ объиму́ руко́ю мое́ю я́ко гнѣздо́, и я́ко оста́вленая я́ица возму́: и нѣ́сть, и́же убѣжи́тъ мене́, или́ проти́ву мнѣ́ рече́тъ, и отве́рзетъ уста́ и глуми́тъ.

Еда́ просла́вится сѣки́ра безъ сѣку́щаго е́ю? или́ вознесе́тся пила́ безъ влеку́щаго ю́? Та́кожде а́ще кто́ во́зметъ же́злъ, или́ дре́во: и не та́ко.

Но по́слетъ Госпо́дь Савао́ѳъ на твою́ че́сть безче́стiе, и на твою́ сла́ву о́гнь горя́ возгори́тся.

И бу́детъ свѣ́тъ Изра́илевъ во о́гнь, и освяти́тъ его́ огне́мъ горя́щимъ, и поя́стъ я́ко сѣ́но вещество́.

Въ то́й де́нь уга́снутъ го́ры и хо́лми и дубра́вы, и поя́стъ от души́ да́же до пло́тей: и бу́детъ бѣжа́й, я́ко бѣжа́й от пла́мене горя́ща:

и оста́вльшiися от ни́хъ бу́дутъ въ число́, и отроча́ ма́лое напи́шетъ я́.

И бу́детъ въ то́й де́нь, не приложи́тся ктому́ оста́нокъ Изра́илевъ, и спасе́ннiи Иа́ковли не бу́дутъ ктому́ упова́юще на оби́дѣвшыя и́хъ, но бу́дутъ упова́юще на Бо́га свята́го Изра́илева и́стиною.

И обрати́тся оста́нокъ Иа́ковль къ Бо́гу крѣ́пкому.

И а́ще бу́дутъ лю́дiе Изра́илевы я́ко песо́къ морскі́й, оста́нокъ и́хъ спасе́тся:

сло́во бо соверша́я и сокраща́я пра́вдою, я́ко сло́во сокраще́но сотвори́тъ Госпо́дь во все́й вселе́ннѣй.

Сего́ ра́ди сiя́ глаго́летъ Госпо́дь Савао́ѳъ: не бо́йтеся, лю́дiе мои́, от Ассирі́анъ, живу́щiи въ Сiо́нѣ, я́ко жезло́мъ порази́тъ тя́: я́зву бо наво́дитъ на тя́, е́же ви́дѣти пу́ть Еги́пта.

Еще́ бо ма́ло, и преста́нетъ гнѣ́въ, я́рость же моя́ на совѣ́тъ и́хъ:

и воздви́гнетъ Бо́гъ си́лъ на ня́ я́зву, я́ко я́зву Мадiа́млю на мѣ́стѣ ско́рби, и я́рость его́ на пу́ть и́же къ мо́рю, на пу́ть и́же во Еги́петъ:

и бу́детъ въ то́й де́нь, отъи́мется и́го его́ от ра́мене твоего́ и стра́хъ его́ от тебе́, и согнiе́тъ и́го от ра́менъ ва́шихъ.

Прiи́детъ бо во гра́дъ Агга́й, и пре́йдетъ въ Магеддо́, и въ Махма́сѣ положи́тъ сосу́ды своя́.

И мине́тъ де́брь, и прiи́детъ во Агга́й: стра́хъ прiи́метъ раму́ гра́дъ Сау́ловъ,

побѣ́гнетъ дще́рь Гали́мля, услы́шится въ лаисѣ́, услы́шится во Анаѳо́ѳѣ.

И ужасе́ся Мадеми́на и живу́щiи во гиви́мѣ.

Утѣша́йте дне́сь е́же на пути́ пребы́ти: утѣша́йте руко́ю го́ру дще́рь Сiо́ню, и хо́лми, и́же во Иерусали́мѣ:

се́, Влады́ка Госпо́дь Савао́ѳъ смяте́тъ сла́вныя со крѣ́постiю, и высо́цiи укори́зною сокруша́тся, и высо́цыи смиря́тся,

и паду́тъ высо́цыи мече́мъ, Лива́нъ же съ высо́кими паде́тся.

И изы́детъ же́злъ изъ ко́рене Иессе́ова, и цвѣ́тъ от ко́рене его́ взы́детъ:

и почі́етъ на не́мъ Ду́хъ Бо́жiй, Ду́хъ прему́дрости и ра́зума, Ду́хъ совѣ́та и крѣ́пости, Ду́хъ вѣ́дѣнiя и благоче́стiя:

испо́лнитъ его́ Ду́хъ стра́ха Бо́жiя: не по сла́вѣ суди́ти и́мать, ниже́ по глаго́ланiю обличи́тъ,

но су́дитъ пра́вдою смире́нному су́дъ и обличи́тъ пра́востiю смире́нныя земли́, и порази́тъ зе́млю сло́вомъ у́стъ свои́хъ и Ду́хомъ усте́нъ убiе́тъ нечести́ваго:

и бу́детъ препоя́санъ пра́вдою о чре́слѣхъ свои́хъ и и́стиною обви́тъ по ре́брамъ свои́мъ:

и пасти́ся бу́дутъ вку́пѣ во́лкъ со а́гнцемъ, и ры́сь почі́етъ со ко́злищемъ, и теле́цъ и юне́цъ и ле́въ вку́пѣ пасти́ся бу́дутъ, и отроча́ ма́ло поведе́тъ я́:

и во́лъ и медвѣ́дь вку́пѣ пасти́ся бу́дутъ, и вку́пѣ дѣ́ти и́хъ бу́дутъ, и ле́въ а́ки во́лъ я́сти бу́детъ пле́вы:

и отроча́ мла́до на пеще́ры а́спидовъ и на ло́же исча́дiй а́спидскихъ ру́ку возложи́тъ:

и не сотворя́тъ зла́, ни возмо́гутъ погуби́ти ни кого́же на горѣ́ святѣ́й мое́й: я́ко напо́лнися вся́ земля́ вѣ́дѣнiя Госпо́дня, а́ки вода́ мно́га покры́ мо́ре.

И бу́детъ въ де́нь о́ный ко́рень Иессе́овъ, и востая́й владѣ́ти язы́ки, на того́ язы́цы упова́ти бу́дутъ: и бу́детъ поко́й его́ че́сть.

И бу́детъ въ де́нь о́ный, приложи́тъ Госпо́дь показа́ти ру́ку свою́, е́же возревнова́ти по оста́нку про́чему люді́й, и́же а́ще оста́нетъ от Ассири́овъ и от Еги́пта, и Вавило́на и от еѳiо́пiи, и от Елами́товъ и от восто́ковъ со́лнца, и от Араві́и и от острово́въ морски́хъ.

И воздви́гнетъ зна́менiе въ язы́ки, и собере́тъ поги́бшыя Изра́илевы, и расточе́нныя Иу́дины собере́тъ от четы́рехъ кри́лъ земли́.

И отъи́мется ре́вность Ефре́мова, и врази́ Иу́дины поги́бнутъ: Ефре́мъ не возревну́етъ Иу́дѣ, и Иу́да не оскорби́тъ Ефре́ма.

И полетя́тъ въ корабле́хъ иноплеме́нничихъ, мо́ре ку́пно плѣня́тъ, и су́щихъ от восто́къ со́лнца, и Идуме́ю: и на Моа́ва пе́рвѣе ру́ки возложа́тъ, сы́нове же Аммо́ни пе́рвiи покоря́тся.

И опустоши́тъ Госпо́дь мо́ре Еги́петское и возложи́тъ ру́ку свою́ на рѣку́ ду́хомъ преси́льнымъ: и порази́тъ на се́дмь де́брiй, я́коже преходи́ти ю́ во обуве́нiи:

и бу́детъ проше́ствiе лю́демъ мои́мъ оста́вшымъ во Еги́птѣ, и бу́детъ Изра́илю, я́коже въ де́нь, егда́ изы́де от земли́ Еги́петскiя.

И рече́ши въ де́нь о́ный: благословлю́ тя́, Го́споди, я́ко разгнѣ́вался еси́ на мя́, и отврати́лъ еси́ я́рость твою́ [от мене́], и поми́ловалъ мя́ еси́.

Се́, Бо́гъ мо́й Спа́съ мо́й, упова́я бу́ду на него́ и не убою́ся: зане́ сла́ва моя́ и похвала́ моя́ Госпо́дь, и бы́сть ми́ во спасе́нiе.

И почерпи́те во́ду со весе́лiемъ от исто́чникъ спасе́нiя.

И рече́ши въ де́нь о́ный: хвали́те Го́спода, воспо́йте и́мя его́, возвѣсти́те во язы́цѣхъ сла́вная его́, помина́йте, я́ко вознесе́ся и́мя его́.

Хвали́те и́мя Госпо́дне, я́ко высо́кая сотвори́: возвѣсти́те сiя́ по все́й земли́.

Весели́теся и ра́дуйтеся, живу́щiи въ Сiо́нѣ, я́ко вознесе́ся святы́й Изра́илевъ посредѣ́ тебе́.

Видѣ́нiе на Вавило́на, е́же ви́дѣ Иса́iа сы́нъ Амо́совъ.

На горѣ́ по́льнѣй воздви́гните зна́менiе, вознеси́те гла́съ и́мъ, не бо́йтеся, поуща́йте руко́ю, отве́рзите, кня́зи.

А́зъ повелѣва́ю, освяще́нни су́ть: и а́зъ веду́ и́хъ, исполи́ни и́дутъ испо́лнити я́рость мою́ ра́дующеся, вку́пѣ и укаря́юще.

Гла́съ язы́ковъ мно́гихъ на гора́хъ, подо́бенъ язы́ковъ мно́гихъ, гла́съ царе́й и язы́ковъ собра́вшихся: Госпо́дь Савао́ѳъ заповѣ́да язы́ку оружебо́рцу

прiити́ от земли́ издале́ча, от кра́я основа́нiя небесе́, Госпо́дь и оружебо́рцы его́, растли́ти всю́ вселе́нную.

Рыда́йте: бли́зъ бо де́нь Госпо́день, и сокруше́нiе от Бо́га прiи́детъ:

сего́ ра́ди вся́ка рука́ разслабѣ́етъ, и вся́ка душа́ человѣ́ча убои́тся,

и смяту́тся послы́, и болѣ́зни прiи́мутъ я́ я́ко жены́ ражда́ющiя: и поскорбя́тъ дру́гъ ко дру́гу, и ужа́снутся, и лице́ свое́ я́ко пла́мень измѣня́тъ.

Се́ бо, де́нь Госпо́день гряде́тъ неисцѣ́льный, я́рости и гнѣ́ва, положи́ти вселе́нную [всю́] пу́сту и грѣ́шники погуби́ти от нея́.

Звѣ́зды бо небе́сныя и ори́онъ и все́ украше́нiе небе́сное свѣ́та своего́ не дадя́тъ, и помрачи́тся со́лнце возсiява́ющее, и луна́ не да́стъ свѣ́та своего́.

И заповѣ́мъ все́й вселе́ннѣй зла́я и нечести́вымъ грѣхи́ и́хъ, и погублю́ укори́зну беззако́нныхъ и укори́зну го́рдыхъ смирю́:

и бу́дутъ оста́вшiи честні́и па́че, не́жели зла́то нежже́ное, и человѣ́къ че́стенъ бу́детъ па́че, не́жели ка́мень, и́же от суфи́ра.

Разъяри́тся бо не́бо, и земля́ потрясе́тся от основа́нiй свои́хъ, за я́рость гнѣ́ва Го́спода Савао́ѳа въ де́нь, въ о́ньже прiи́детъ я́рость его́.

И бу́дутъ оста́вшiи я́ко се́рна бѣжа́щая и я́ко овца́ заблуди́вшая, и не бу́детъ собира́яй, я́ко человѣ́ку въ лю́ди своя́ возврати́тися, и человѣ́къ во страну́ свою́ побѣ́гнетъ.

И́же бо а́ще плѣни́тся, порази́тся, и и́же со́брани су́ть, мече́мъ паду́тъ.

И ча́да и́хъ предъ ни́ми разбiю́тъ, и до́мы и́хъ плѣня́тъ, и жены́ и́хъ по́ймутъ.

Се́, а́зъ возбужда́ю на вы́ ми́довъ, и́же сребра́ не вмѣня́ютъ, ниже́ зла́та тре́буютъ:

стрѣля́нiя ю́ношеская сокруша́тъ, и ча́дъ ва́шихъ не поми́луютъ, ниже́ пощадя́тъ ча́дъ твои́хъ о́чи и́хъ.

И бу́детъ Вавило́нъ, и́же нарица́ется сла́вный от царя́ Халде́йска, я́коже разсы́па Бо́гъ Cодо́му и Гомо́рру,

не насели́тся въ вѣ́чное вре́мя, и не вни́дутъ въ о́нь чрезъ мно́гiя ро́ды, ниже́ про́йдутъ его́ Ара́вляне, ниже́ пастуси́ почі́ютъ въ не́мъ.

И почі́ютъ та́мо звѣ́рiе, и напо́лнятся до́мове шу́ма, и почі́ютъ ту́ Си́рини, и бѣ́си та́мо воспля́шутъ,

и онокента́вры та́мо вселя́тся, и вогнѣздя́тся еже́ве въ домѣ́хъ и́хъ.

Ско́ро и́детъ и не уме́длитъ: и поми́луетъ Госпо́дь Иа́кова и избере́тъ па́ки Изра́иля, и почі́ютъ на земли́ свое́й, и пришле́цъ приложи́тся къ ни́мъ и приложи́тся къ до́му Иа́ковлю,

и по́ймутъ и́хъ язы́цы и введу́тъ на мѣ́сто и́хъ, и наслѣ́дятъ и умно́жатся на земли́ Бо́жiи въ рабы́ и рабы́ни: и бу́дутъ плѣне́ни плѣни́вшiи я́, и облада́ни бу́дутъ облада́вшiи и́ми.

И бу́детъ въ то́й де́нь, упоко́итъ тя́ Госпо́дь от болѣ́зни и я́рости твоея́ и от рабо́ты жесто́кiя, е́юже рабо́талъ еси́ и́мъ.

И прiи́меши пла́чь се́й {Евр.: при́тчу сiю́.} на царя́ Вавило́нска и рече́ши въ то́й де́нь: ка́ко преста́ истязу́яй и преста́ понужда́яй?

Сокруши́ Бо́гъ яре́мъ грѣ́шниковъ, яре́мъ князе́й,

порази́въ язы́къ я́ростiю, я́звою неисцѣ́льною, поража́яй язы́къ я́звою я́рости, е́юже не пощадѣ́, почи́ упова́ющи.

Вся́ земля́ вопiе́тъ со весе́лiемъ,

и древа́ Лива́нова возвесели́шася о тебѣ́ и ке́дръ Лива́нскiй: оне́лѣже ты́ усну́лъ еси́, не взы́де посѣка́яй на́съ.

А́дъ до́лѣ огорчи́ся, срѣ́тъ тя́: воста́ша съ тобо́ю вси́ исполи́ни облада́вшiи земле́ю, подвиза́вшiи от престо́ловъ свои́хъ всѣ́хъ царе́й язы́ческихъ.

Вси́ отвѣща́ютъ и реку́тъ тебѣ́: и ты́ плѣне́нъ еси́, я́коже и мы́: и въ на́съ вмѣне́нъ еси́.

Сни́де сла́ва твоя́ во а́дъ, мно́гое весе́лiе твое́: подъ тобо́ю посте́лютъ гни́лость, и покро́въ тво́й че́рвь.

Ка́ко спаде́ съ небесе́ денни́ца восходя́щая зау́тра? сокруши́ся на земли́ посыла́яй ко всѣ́мъ язы́комъ.

Ты́ же ре́клъ еси́ во умѣ́ твое́мъ: на не́бо взы́ду, вы́ше звѣ́здъ небе́сныхъ поста́влю престо́лъ мо́й, ся́ду на горѣ́ высо́цѣ, на гора́хъ высо́кихъ, я́же къ сѣ́веру:

взы́ду вы́ше о́блакъ, бу́ду подо́бенъ вы́шнему.

Ны́нѣ же во а́дъ сни́деши и во основа́нiя земли́.

Ви́дѣвшiи тя́ удивя́тся о тебѣ́ и реку́тъ: се́й человѣ́къ раздража́яй зе́млю, потряса́яй цари́,

положи́вый вселе́нную всю́ пу́сту и гра́ды ея́ разсы́па, плѣне́ныхъ не разрѣши́.

Вси́ ца́рiе язы́ковъ успо́ша въ че́сти, кі́йждо въ дому́ свое́мъ.

Ты́ же пове́рженъ бу́деши въ гора́хъ, я́ко мертве́цъ ме́рзкiй со мно́гими мертвецы́ изсѣ́чеными мече́мъ, сходя́щими во а́дъ.

Я́коже ри́за въ кро́ви намоче́на не бу́детъ чиста́, та́кожде и ты́ не бу́деши чи́стъ, зане́ зе́млю мою́ погуби́лъ еси́ и лю́ди моя́ изби́лъ еси́: не пребу́деши въ вѣ́чное вре́мя, сѣ́мя зло́е.

Угото́ви ча́да твоя́ на убiе́нiе грѣха́ми отца́ твоего́, да воста́нутъ и наслѣ́дятъ зе́млю и напо́лнятъ зе́млю ра́тьми.

И воста́ну на ня́, глаго́летъ Госпо́дь Савао́ѳъ, и погублю́ и́мя и́хъ, и оста́нокъ, и сѣ́мя: сiя́ глаго́летъ Госпо́дь.

И положу́ Вавило́на пу́ста, я́ко вогнѣзди́тися еже́мъ, и бу́детъ ни во что́же: и положу́ и́ бре́нiя про́пасть въ па́губу.

Сiя́ глаго́летъ Госпо́дь Савао́ѳъ: я́коже глаго́лахъ, та́ко бу́детъ, и я́коже совѣща́хъ, та́ко пребу́детъ,

е́же погуби́ти Ассирі́анъ на земли́ мое́й и на гора́хъ мои́хъ: и бу́дутъ въ попра́нiе, и отъи́мется от ни́хъ яре́мъ и́хъ, и сла́ва {Евр.: бре́мя.} и́хъ от ра́менъ и́хъ отъи́мется.

Се́й совѣ́тъ, его́же совѣща́ Госпо́дь на всю́ вселе́нную, и сiя́ рука́ на вся́ язы́ки вселе́нныя:

я́же бо Бо́гъ святы́й совѣща́, кто́ разори́тъ? и ру́ку его́ высо́кую кто́ отврати́тъ?

Въ лѣ́то, въ не́же у́мре Аха́зъ ца́рь, бы́сть глаго́лъ се́й:

не ра́дуйтеся, вси́ иноплеме́нницы, сокруши́ся бо яре́мъ бiю́щаго вы́: от сѣ́мене бо змiи́на изы́дутъ исча́дiя а́спидовъ, и исча́дiя и́хъ изы́дутъ змiи́ паря́щiи:

и упасу́тся убо́зiи и́мъ, ни́щiи же человѣ́цы въ ми́рѣ почі́ютъ: и потреби́тъ гла́домъ сѣ́мя твое́, и оста́нокъ тво́й избiе́тъ.

Воспла́читеся, врата́ градо́въ, да возопiю́тъ гра́ды смяте́ннiи, иноплеме́нницы вси́, зане́ ды́мъ от сѣ́вера и́детъ, и нѣ́сть, и́же пребу́детъ.

И что́ отвѣща́ютъ ца́рiе язы́ковъ? я́ко Госпо́дь основа́ Сiо́на, и тѣ́мъ спасу́тся смире́ннiи люді́й его́.
И что́ отвѣща́ютъ ца́рiе язы́ковъ? я́ко Госпо́дь основа́ Сiо́на, и тѣ́мъ спасу́тся смире́ннiи люді́й его́. Сло́во на Моави́тскую зе́млю.

Но́щiю поги́бнетъ Моави́тска земля́, но́щiю бо поги́бнетъ стѣна́ Моави́тская.

Пла́читеся о себѣ́, поги́бнетъ бо и диво́нъ, идѣ́же тре́бище ва́ше: та́мо взы́дете пла́катися надъ Нава́вомъ Моави́тскимъ. Пла́читеся, на вся́цѣй главѣ́ плѣ́шь, вся́ мы́шцы обсѣ́чены,

на сто́гнахъ его́ препоя́шитеся во вре́тища, и воспла́читеся на хра́минахъ его́ и на у́лицахъ его́ и на сто́гнахъ его́, вси́ возрыда́йте съ пла́чемъ.

Я́ко возопи́ есево́нъ и Елеала́, да́же до Иассы́ услы́шася гла́съ и́хъ: сего́ ра́ди чре́сла Моави́тиды вопiю́тъ, душа́ ея́ увѣ́сть.

Се́рдце Моави́тиды вопiе́тъ въ не́й да́же до Сиго́ра: ю́ница бо е́сть трилѣ́тна. Въ возше́ствiи же луи́ѳа къ тебѣ́ пла́чущеся взы́дутъ путе́мъ Аронiи́млимъ: вопiе́тъ сотре́нiе и тру́съ.

Вода́ немри́мля пуста́ бу́детъ, и трава́ ея́ оскудѣ́етъ: травы́ бо зеле́ны не бу́детъ.

Еда́ и си́це спасе́тся? наведу́ бо на де́брь Ара́влянъ, и во́змутъ ю́:

пре́йде бо во́пль предѣ́лъ земли́ Моави́тскiя до агалли́ма, и пла́чь ея́ да́же до кла́дязя Ели́мля.

Вода́ бо димо́ня напо́лнится кро́ве: наведу́ бо на димо́на Ара́вляны, и возму́ сѣ́мя Моа́вле и Арiи́лево и оста́нокъ Адами́нь.

Послю́ а́ки га́ды на зе́млю: еда́ ка́мень пу́стъ е́сть гора́ дще́ре Сiо́ни {посли́те а́гнцы владу́щему земле́ю от ка́мене пусты́ни къ горѣ́ дще́ре Сiо́ни}?

Бу́деши бо а́ки пти́цы паря́щiя птене́цъ отъя́тый, дщи́ Моа́вля, пото́мъ же Арно́нъ {Евр.: въ прохожде́нiи Арно́на.} мно́жайше совѣщава́й.

Сотвори́те покро́въ пла́ча ея́ при́сно: въ полу́деннѣй тмѣ́ бѣгу́тъ, ужасну́шася: да не отведе́шися,

обита́ти бу́дутъ въ тебѣ́ бѣглецы́ Моа́вли: бу́дутъ въ покрове́нiе ва́мъ от лица́ гоня́щаго, я́ко отъя́ся по́мощь твоя́, и кня́зь поги́бе попира́яй от земли́.

И испра́вится съ ми́лостiю престо́лъ, и ся́детъ на не́мъ со и́стиною во ски́нiи дави́довѣ, судя́ и взыска́я су́дъ и ускоря́я пра́вду.

Слы́шахомъ укори́зну Моа́влю, укори́тель [бы́сть] зѣло́, горды́ню отъя́хъ: не та́ко волхвова́нiе твое́, не та́ко.

Воспла́чется Моа́въ, въ Моави́тидѣ бо вси́ воспла́чутся: живу́щымъ же въ се́ѳѣ помышле́нiя, и не усрами́шися.

Поля́ есево́ня возрыда́ютъ, виногра́дъ Севама́нь: пожира́ющiи язы́ковъ, попери́те виногра́ды его́, да́же до Иази́ра: не совокупи́теся, обходи́те пусты́ню, по́сланнiи оста́шася, проидо́ша бо мо́ре.

Сего́ ра́ди воспла́чуся я́ко пла́чемъ Иази́ровымъ о виногра́дѣ Севама́ни: древа́ твоя́ посѣче́ есево́нъ и Елiала́, я́ко на жа́тву твою́ и на объима́нiе вина́ поперу́, и вся́ паду́тся.

И отъи́мется ра́дость и весе́лiе от виногра́довъ, и въ виногра́дѣхъ твои́хъ не возра́дуются, и не изгнету́тъ вина́ въ точи́лѣхъ, преста́ло бо е́сть:

сего́ ра́ди чре́во мое́ на Моа́ва а́ки гу́сли возгласи́тъ, и вну́тренняя моя́ а́ки стѣ́ну обнови́лъ еси́.

И бу́детъ въ посрамле́нiе тебѣ́, я́ко утруди́ся Моа́въ о тре́бищихъ, и вни́детъ въ рукотворе́нная своя́, да помо́лится, и не возмо́гутъ изба́вити его́.

Сiе́ сло́во е́же глаго́ла Госпо́дь на Моа́ва, егда́ возглаго́ла.

И ны́нѣ глаго́лю: въ трiе́хъ лѣ́тѣхъ лѣ́тъ нае́мника обезче́стится сла́ва Моа́вля во все́мъ бога́тствѣ мно́зѣ, и оста́вится ума́ленъ и нече́стенъ.
И ны́нѣ глаго́лю: въ трiе́хъ лѣ́тѣхъ лѣ́тъ нае́мника обезче́стится сла́ва Моа́вля во все́мъ бога́тствѣ мно́зѣ, и оста́вится ума́ленъ и нече́стенъ. Сло́во, е́же на Дама́скъ.

Се́, Дама́скъ во́змется от градо́въ бу́детъ въ паде́нiе.

Оста́вленъ въ вѣ́къ, въ ло́же стада́мъ и въ поко́й, и не бу́детъ отгоня́яй.

И ксему́ не бу́детъ укрѣпле́нъ, е́же вбѣ́гнути та́мо Ефре́му: и ксему́ не бу́детъ ца́рство въ дама́сцѣ, и оста́нокъ Си́рянъ поги́бнетъ: нѣ́си бо ты́ лу́чшiй от сыно́въ Изра́илевыхъ и сла́вы и́хъ: сiя́ глаго́летъ Госпо́дь Савао́ѳъ.

Бу́детъ въ то́й де́нь помраче́нiе сла́вы Иа́ковли, и ту́чная сла́вы его́ потрясу́тся.

И бу́детъ, я́коже а́ще кто́ собира́етъ жа́тву стоя́щую, и сѣ́мя кла́совъ пожина́етъ: и бу́детъ, я́коже а́ще кто́ собира́етъ кла́сы въ де́бри тве́рдѣ.

И оста́нется въ не́й сте́блiе, или́ а́ки зе́рна ма́слична двѣ́ или́ три́ на версѣ́ высо́цѣ, или́ четы́ре или́ пя́ть на вѣ́твiи ея́ оста́нутъ: сiя́ глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ Изра́илевъ.

Въ то́й де́нь упова́я бу́детъ человѣ́къ на сотво́ршаго и́, и о́чи его́ ко свято́му Изра́илеву воззря́тъ,

и не бу́дутъ упова́юще на тре́бища, ниже́ на дѣла́ ру́къ свои́хъ, я́же сотвори́ша пе́рсты и́хъ, и не бу́дутъ смотри́ти на дубра́вы, ниже́ на ме́рзости и́хъ.

Въ то́й де́нь бу́дутъ гра́ди твои́ оста́влени, я́коже оста́виша Аморре́е и Еве́е от лица́ сыно́въ Изра́илевыхъ: и бу́дутъ пу́сти,

зане́ оста́вилъ еси́ Бо́га Спа́са твоего́ и Го́спода помо́щника твоего́ не помяну́лъ еси́: сего́ ра́ди насади́ши са́дъ невѣ́ренъ и сѣ́мя невѣ́рно.

Въ о́ньже бо де́нь а́ще насади́ши, прельсти́шися: а е́же а́ще зау́тра посѣ́еши, то́ процвѣте́тъ на жа́тву, во о́ньже де́нь наслѣ́диши, и а́ки оте́цъ человѣ́чь наслѣ́дiе да́си сыно́мъ твои́мъ.

О, лю́тѣ мно́жеству язы́ковъ мно́гихъ! а́ки мо́ре волну́ющееся, та́ко смяте́теся, и хребе́тъ язы́ковъ мно́гихъ я́ко вода́ возшуми́тъ:

а́ки вода́ мно́га язы́цы мно́зи, а́ки [шу́мъ] воды́ мно́гiя ну́ждею носи́мыя: и отве́ржетъ его́ и дале́че пожене́тъ его́, а́ки пра́хъ пле́вный вѣ́ющихъ проти́ву вѣ́тра, и я́ко пра́хъ коле́сный бу́ря вознося́щая.

Къ ве́черу, и бу́детъ пла́чь: пре́жде зау́трiя, и не бу́детъ: сiя́ ча́сть плѣни́вшихъ ны́, и жре́бiй наслѣ́дившихъ на́съ.

Го́ре корабе́лнымъ кри́ламъ земли́, я́же объ ону́ страну́ рѣ́къ еѳiо́пскихъ.

Посыла́яй по мо́рю послы́ въ зало́гъ и посла́нiя кни́жная верху́ воды́: по́йдутъ бо вѣ́стницы ле́гцы ко язы́ку высо́ку и къ лю́демъ стра́ннымъ и стропти́вымъ. Кто́ да́лѣе и́хъ? язы́къ безнаде́женъ и попра́нъ.

Ны́нѣ рѣ́ки земны́я вся́ а́ки страна́ населе́на насели́тся, страна́ и́хъ а́ки зна́менiе от горы́ воздви́гнется, а́ки гла́съ трубы́ услы́шанъ бу́детъ.

Я́ко та́ко ми́ рече́ Госпо́дь: утвержде́нiе бу́детъ въ мое́мъ гра́дѣ, а́ки свѣ́тъ зно́я полу́деннаго и а́ки о́блакъ ро́сный въ де́нь жа́твы бу́детъ.

Пре́жде жа́твы, егда́ соверши́тся цвѣ́тъ, и гре́знъ произы́детъ по цвѣ́тѣ недозрѣ́лъ: и отъи́метъ гро́здiе ма́лое серпа́ми и ло́зiе отъи́метъ и посѣче́тъ,

и оста́витъ вку́пѣ пти́цамъ небе́снымъ и звѣре́мъ земны́мъ: и соберу́тся на ня́ пти́цы небе́сныя, и вси́ звѣ́рiе земли́ на́нь прiи́дутъ.

Въ то́ вре́мя принесу́тся да́ры Го́споду Савао́ѳу от люді́й оскорбле́ныхъ и отто́рженыхъ и от люді́й вели́кихъ, отны́нѣ и въ вѣ́чное вре́мя: язы́къ надѣ́ющься и попра́нъ, и́же е́сть въ ча́сти рѣ́чнѣй страны́ своея́, на мѣ́сто, идѣ́же и́мя Го́спода Савао́ѳа, на го́ру Сiо́ню.
Въ то́ вре́мя принесу́тся да́ры Го́споду Савао́ѳу от люді́й оскорбле́ныхъ и отто́рженыхъ и от люді́й вели́кихъ, отны́нѣ и въ вѣ́чное вре́мя: язы́къ надѣ́ющься и попра́нъ, и́же е́сть въ ча́сти рѣ́чнѣй страны́ своея́, на мѣ́сто, идѣ́же и́мя Го́спода Савао́ѳа, на го́ру Сiо́ню. Видѣ́нiе на Еги́пта.

Се́, Госпо́дь сѣди́тъ на о́блацѣ ле́гцѣ и прiи́детъ во Еги́петъ, и потрясу́тся рукотворе́нная Еги́петская от лица́ его́, и сердца́ и́хъ разсла́бнутъ въ ни́хъ.

И воста́нутъ Еги́птяне на Еги́птяны, и вооружи́тся человѣ́къ на бра́та своего́, и вся́къ на бли́жняго своего́, воста́нетъ гра́дъ на гра́дъ и зако́нъ на зако́нъ.

И возмяте́тся ду́хъ Еги́птянъ въ ни́хъ, и совѣ́тъ и́хъ разсы́плю, и вопро́сятъ бого́въ свои́хъ и кумíровъ свои́хъ, и глася́щихъ от земли́ и чревоволше́бниковъ.

И преда́мъ Еги́петъ въ ру́цѣ человѣ́ковъ вла́стелей же́стокихъ, и ца́рiе же́стоцы облада́ти бу́дутъ и́ми: сiя́ глаго́летъ Госпо́дь Савао́ѳъ.

И испiю́тъ Еги́птяне во́ду, я́же при мо́ри, а рѣка́ оскудѣ́етъ и и́зсхнетъ.

И оскудѣ́ютъ рѣ́ки и рове́нницы рѣ́чнiи: и и́зсхнетъ ве́сь со́нмъ водны́й, и во вся́цѣмъ лу́зѣ тро́стнѣмъ и си́тнѣмъ,

и зла́къ зеле́ный ве́сь и́же о́крестъ рѣки́, и все́ сѣ́емое при рѣцѣ́ по́схнетъ вѣ́тромъ растлѣ́нно.

И возстеня́тъ ры́барiе, и возстеня́тъ вси́ ме́щущiи у́дицу въ рѣку́, и ме́щущiи не́воды и ме́щущiи сѣ́ти возрыда́ютъ.

И сту́дъ прiи́метъ дѣ́лающихъ ле́нъ расче́саный и дѣ́лающихъ виссо́нъ, и бу́дутъ дѣ́лающiи я́ въ болѣ́зни,

и вси́ творя́щiи Сике́ру опеча́лятся и поболя́тъ душа́ми.

И юро́диви бу́дутъ кня́зи тане́совы: му́дрiи царе́вы совѣ́тницы, совѣ́тъ и́хъ обюро́дѣетъ. Ка́ко рече́те царю́: сы́нове смы́сленыхъ мы́, сы́нове царе́й дре́внихъ?

Гдѣ́ су́ть ны́нѣ му́дрiи твои́, и да возвѣстя́тъ тебѣ́ и реку́тъ: что́ совѣща́ Госпо́дь Савао́ѳъ на Еги́петъ?

Оскудѣ́ша кня́зи тане́совы, и вознесо́шася кня́зи мемфи́тстiи, и прельстя́тъ Еги́пта по племено́мъ.

Госпо́дь бо раствори́ и́мъ ду́хъ прельще́нiя, и прельсти́ша Еги́пта всѣ́ми дѣлесы́ свои́ми, я́коже прельща́ется пiя́ный и ку́пно блю́ющь.

И не бу́детъ Еги́птяномъ дѣ́ла, е́же бы сотвори́ло главу́ и о́шибъ, и нача́ло и коне́цъ.

Въ то́й де́нь бу́дутъ Еги́птяне а́ки жены́ во стра́сѣ и тре́пете от лица́ руки́ Го́спода Савао́ѳа, ю́же то́й возложи́тъ на ня́.

И бу́детъ страна́ Иуде́йска во стра́хъ Еги́птяномъ: вся́къ, и́же а́ще воспомяне́тъ ю́ и́мъ, убоя́тся совѣ́та ра́ди, его́же совѣща́ Госпо́дь Савао́ѳъ на́нь.

Въ то́й де́нь бу́детъ пя́ть градо́въ во Еги́птѣ, глаго́лющихъ язы́комъ ханаани́тскимъ и клену́щихся и́менемъ Го́спода Савао́ѳа: гра́дъ аседе́къ прозове́тся еди́нъ гра́дъ.

Въ то́й де́нь бу́детъ же́ртвенникъ Го́сподеви въ земли́ Еги́петстѣй и сто́лпъ въ предѣ́лѣхъ его́ Го́сподеви.

И бу́детъ въ зна́менiе во вѣ́къ Го́сподеви въ земли́ Еги́петстѣй: я́ко возопiю́тъ ко Го́споду на оскорбля́ющыя и́хъ, и по́слетъ и́мъ Госпо́дь человѣ́ка, и́же спасе́тъ я́, судя́й спасе́тъ я́.

И позна́нъ бу́детъ Госпо́дь Еги́птяномъ: и увѣ́дятъ Еги́птяне Го́спода въ то́й де́нь и сотворя́тъ же́ртвы и да́ры, и обѣща́ютъ обѣ́ты Го́сподеви и воздадя́тъ.

И порази́тъ Госпо́дь Еги́птянъ я́звою вели́кою и исцѣли́тъ и́хъ цѣльбо́ю, и обратя́тся ко Го́сподеви, и услы́шитъ и́хъ и исцѣли́тъ и́хъ цѣльбо́ю.

Въ то́й де́нь бу́детъ пу́ть от Еги́пта ко Ассирі́аномъ, и вни́дутъ Ассирі́ане во Еги́петъ, и Еги́птяне по́йдутъ ко Ассирі́аномъ, и порабо́таютъ Еги́птяне Ассирі́аномъ.

Въ то́й де́нь бу́детъ Изра́иль тре́тiй во Еги́птянѣхъ и во Ассирі́анѣхъ, благослове́нъ на земли́,

ю́же благослови́ Госпо́дь Савао́ѳъ, глаго́ля: благослове́ни лю́дiе мои́, и́же во Еги́птѣ и и́же во Ассирі́ахъ, и наслѣ́дiе мое́ Изра́иль.

Въ лѣ́то, въ не́же вни́де танаѳа́нъ во азо́тъ, егда́ по́сланъ бы́сть от Арны́, царя́ Ассирі́йскаго, и воева́ на азо́тъ и взя́ его́,

тогда́ рече́ Госпо́дь ко Иса́iи сы́ну Амо́сову, глаго́ля: иди́ и све́рзи вре́тище со чре́слъ свои́хъ, и санда́лiя твоя́ иззу́й съ но́гъ твои́хъ, и сотвори́ си́це, ходя́ на́гъ и бо́съ.

И рече́ Госпо́дь: я́коже ходи́лъ ра́бъ мо́й Иса́iа на́гъ и бо́съ три́ лѣ́та, три́ лѣ́та бу́дутъ зна́менiя и чудеса́ Еги́птяномъ и еѳiо́пляномъ:

я́ко та́кожде отведе́тъ ца́рь Ассирі́йскъ плѣ́нъ Еги́петскъ и еѳiо́пскъ, ю́ношы и ста́рцы, на́ги и бо́сы, открове́ны во стыдѣ́нiе Еги́пту.

И постыдя́тся побѣжде́ни Еги́птяне о еѳiо́плянѣхъ, на ни́хже упова́ху Еги́птяне, бя́ху бо и́мъ сла́ва.

И реку́тъ живу́щiи на о́стровѣ се́мъ въ де́нь о́ный: се́, мы́ бѣ́хомъ упова́юще бѣжа́ти къ ни́мъ на по́мощь, и́же не мого́ша спасти́ся от царя́ Ассирі́йска, и ка́ко мы́ спасе́мся?
И реку́тъ живу́щiи на о́стровѣ се́мъ въ де́нь о́ный: се́, мы́ бѣ́хомъ упова́юще бѣжа́ти къ ни́мъ на по́мощь, и́же не мого́ша спасти́ся от царя́ Ассирі́йска, и ка́ко мы́ спасе́мся? Видѣ́нiе пусты́ни.

Я́коже бу́ря сквозѣ́ пусты́ню прохо́дитъ, от пусты́ни исходя́щая изъ земли́,

стра́шно видѣ́нiе и же́стоко повѣ́дася мнѣ́: преступа́яй преступа́етъ, и беззако́ннуяй беззако́нствуетъ: на мя́ Елами́те, и послы́ пе́рсстiи на мя́ и́дутъ: ны́нѣ воздохну́ и утѣ́шу себе́.

Сего́ ра́ди напо́лнишася чре́сла моя́ разслабле́нiя, и болѣ́зни прiя́ша мя́ а́ки ражда́ющую: непра́вдовахъ е́же не слы́шати, потща́хся е́же не ви́дѣти.

Се́рдце мое́ заблужда́етъ, и беззако́нiе погружа́етъ мя́, душа́ моя́ стои́тъ во стра́сѣ.

Угото́вите трапе́зу, яди́те, пі́йте: воста́вше, кня́зи, угото́вите щиты́,

я́ко та́ко рече́ Госпо́дь ко мнѣ́: ше́дъ поста́ви себѣ́ стра́жа, и е́же а́ще у́зриши, возвѣсти́.

И узрѣ́хъ вса́дники ко́нныя два́, вса́дника на осля́ти и вса́дника на велблю́дѣ. Послу́шай слу́шанiемъ мно́гимъ

и призови́ урі́ю на стра́жбу Госпо́дню. И рече́: стоя́хъ вы́ну де́нь, и у по́лчища а́зъ стоя́хъ всю́ но́щь,

и се́, са́мъ гряде́тъ [му́жъ] вса́дникъ двоко́нный, и отвѣща́въ рече́: паде́, паде́ Вавило́нъ, и вси́ кумíры его́ и вся́ рукотворе́нная его́ сокруши́шася на земли́.

Послу́шайте, оста́вшiися, и болѣ́знующiи, услы́шите: е́же слы́шахъ от Го́спода Савао́ѳа, Бо́гъ Изра́илевъ возвѣсти́ на́мъ.

Видѣ́нiе на Идуме́ю. Ко мнѣ́ зови́ от Сии́ра: стреги́те забра́ла.

Стрегу́ зау́тра и но́щiю. А́ще и́щеши, ищи́ и у мене́ обита́й.

Въ дубра́вѣ въ ве́черъ преспи́ши, или́ на пути́ Деда́новѣ.

Во срѣ́тенiе жа́ждущему во́ду принеси́те, живу́щiи во странѣ́ Ѳема́новѣ, со хлѣ́бы срѣта́йте бѣжа́щыя мно́жества ра́ди убiе́нныхъ

и мно́жества ра́ди заблужда́ющихъ, и мно́жества ра́ди мече́й и мно́жества ра́ди луко́въ напряже́нныхъ, и мно́жества ра́ди па́дшихъ на сѣ́чи.

Я́ко си́це рече́ Госпо́дь ко мнѣ́: еще́ лѣ́то [еди́но], я́коже лѣ́то нае́мника, оскудѣ́етъ сла́ва сыно́въ Кида́рскихъ,

и оста́нокъ луко́въ си́льныхъ сыно́въ Кида́рскихъ бу́детъ ма́лъ, я́ко Госпо́дь Бо́гъ Изра́илевъ глаго́ла.
и оста́нокъ луко́въ си́льныхъ сыно́въ Кида́рскихъ бу́детъ ма́лъ, я́ко Госпо́дь Бо́гъ Изра́илевъ глаго́ла. Видѣ́нiе де́бри Сiо́ни.

Что́ бы́сть тебѣ́, я́ко ны́нѣ возлѣзо́сте вси́ на хра́мины тще́тныя?

Напо́лнися гра́дъ вопiю́щихъ, уя́звленнiи твои́ не мечьми́ уязвле́ни, ниже́ мертвецы́ твои́ умерщвле́ни ра́тiю:

вси́ кня́зи твои́ побѣго́ша, и плѣне́ннiи же́стоцѣ су́ть свя́зани, и крѣ́пцыи въ тебѣ́ дале́че отбѣжа́ша.

Сего́ ра́ди реко́хъ: оста́вите мене́, да го́рцѣ воспла́чуся: не належи́те утѣша́ти мя́ о сокруше́нiи дще́ре ро́да моего́:

я́ко де́нь мяте́жа и па́губы и попра́нiя, и смяте́нiе от Го́спода Савао́ѳа: въ де́бри Сiо́ни скита́ются, от ма́ла да́же до вели́ка скита́ются по гора́мъ.

Елами́те же взя́ша ту́лы, и вса́дницы человѣ́цы на ко́нехъ, и собо́ръ ополче́нiя.

И бу́дутъ избра́нны де́бри твоя́, напо́лнятся колесни́цъ, ко́нницы же засту́пятъ врата́ твоя́

и откры́ютъ врата́ Иу́дина, и воззря́тъ въ то́й де́нь во избра́нныя до́мы гра́да,

и откры́ютъ сокрове́нная домо́въ краегра́дiя дави́дова, и у́зрятъ, я́ко мно́жайшiи су́ть, и я́ко отврати́ша во́ду дре́внiя купѣ́ли во гра́дъ,

и я́ко разори́ша до́мы Иерусали́мли на утвержде́нiе стѣнѣ́ гра́днѣй.

И сотвори́сте себѣ́ во́ду между́ двѣма́ стѣна́ма, внутрьу́ду купѣ́ли дре́внiя, и не воззрѣ́сте на сотвори́вшаго ю́ испе́рва, и согра́ждшаго ю́ не ви́дѣсте.

И призва́ Госпо́дь, Госпо́дь Савао́ѳъ въ то́й де́нь пла́чь и рыда́нiе, и остриже́нiе и препоя́санiе во вре́тища:

ті́и же сотвори́ша ра́дость и весе́лiе, закала́юще телцы́ и жру́ще о́вцы, я́ко я́сти мяса́ и пи́ти вино́, глаго́люще: да я́мы и пiе́мъ, у́трѣ бо у́мремъ.

И открове́нна сiя́ су́ть во у́шiю Го́спода Савао́ѳа, я́ко не оста́вится ва́мъ то́й грѣ́хъ, до́ндеже у́мрете.

Си́це глаго́летъ Госпо́дь Савао́ѳъ: иди́ въ ку́щу ко сомна́ну строи́телю до́му и рцы́ ему́:

что́ ты́ здѣ́, и что́ тебѣ́ здѣ́, я́ко истеса́лъ еси́ себѣ́ здѣ́ гро́бъ и сотвори́лъ еси́ себѣ́ на высо́цѣ гро́бъ, и написа́лъ еси́ себѣ́ на ка́мени ку́щу?

Се́, ны́нѣ Госпо́дь Савао́ѳъ изве́ржетъ и сотре́тъ му́жа, и отъи́метъ у́тварь твою́ и вѣне́цъ тво́й сла́вный,

и пове́ржетъ тя́ во страну́ вели́ку и безмѣ́рну, и та́мо у́мреши: и положи́тъ колесни́цу твою́ до́брую въ безче́стiе и до́мъ кня́зя твоего́ въ попра́нiе:

и изве́ржешися от строи́телства твоего́ и от степе́не твоего́.

И бу́детъ въ то́й де́нь, и призову́ раба́ моего́ Елiаки́ма сы́на хелкі́ева

и облеку́ его́ во у́тварь твою́, и вѣне́цъ тво́й да́мъ ему́ и держа́ву твою́, и строи́телство твое́ да́мъ въ ру́цѣ его́, и бу́детъ я́ко оте́цъ живу́щымъ во Иерусали́мѣ и живу́щымъ во Иуде́и.

И да́мъ ему́ сла́ву дави́дову, и обвладѣ́етъ, и не бу́детъ противоглаго́лющаго: и да́мъ ему́ клю́чь до́му дави́дова на ра́мо его́, и отве́рзетъ, и не бу́детъ затворя́ющаго, и затво́ритъ, и не бу́детъ отверза́ющаго.

И поста́влю его́ кня́зя на мѣ́стѣ вѣ́рнѣ, и бу́детъ на престо́лѣ сла́вы до́му отца́ своего́.

И бу́детъ упова́яй на него́ вся́къ сла́вный въ дому́ отца́ его́, от ма́ла да́же до вели́ка: и бу́дутъ зави́сяще на не́мъ.

Въ то́й де́нь, сiя́ глаго́летъ Госпо́дь Савао́ѳъ, подви́гнется человѣ́къ утвержде́нъ на мѣ́стѣ вѣ́рнѣ, и отъи́мется, и паде́тъ, и потреби́тся сла́ва, я́же на не́мъ, я́ко Госпо́дь глаго́ла.
Въ то́й де́нь, сiя́ глаго́летъ Госпо́дь Савао́ѳъ, подви́гнется человѣ́къ утвержде́нъ на мѣ́стѣ вѣ́рнѣ, и отъи́мется, и паде́тъ, и потреби́тся сла́ва, я́же на не́мъ, я́ко Госпо́дь глаго́ла. Видѣ́нiе на ти́ра.

Пла́читеся, корабли́ кархидо́нстiи, я́ко поги́бе, и ктому́ не и́дутъ от земли́ китiе́йскiя, отведе́ся плѣне́нъ.

Кому́ подо́бни бы́ша живу́щiи во о́стровѣ, купцы́ фи́ничестiи, преходя́щiи мо́ре?

Въ водѣ́ мно́зѣ сѣ́мя купе́ческо, а́ки жа́твѣ вноси́мѣй купцы́ язы́честiи.

Усрами́ся, Сидо́не, рече́ мо́ре. Крѣ́пость же морска́я рече́: не болѣ́хъ, ни породи́хъ, ни вскорми́хъ ю́ношъ, ниже́ вознесо́хъ дѣви́цъ.

Егда́ же слы́шано бу́детъ во Еги́птѣ, прiи́метъ я́ болѣ́знь о ти́рѣ.

Иди́те въ кархидо́нъ, пла́читеся, живу́щiи во о́стровѣ се́мъ.

Не сiе́ ли бѣ́ велича́нiе ва́мъ испе́рва, пре́жде не́же пре́дану бы́ти ему́?

Кто́ сiя́ совѣща́ на ти́ра? еда́ ху́ждшiй е́сть, или́ не крѣ́пкiй е́сть? купцы́ его́ сла́внiи кня́зи земли́.

Госпо́дь Савао́ѳъ совѣща́ разсы́пати вся́кую горды́ню сла́вныхъ и обезче́стити вся́кое сла́вное на земли́.

Дѣ́лай зе́млю твою́, и́бо корабли́ ктому́ не прiи́дутъ от кархидо́на.

И рука́ твоя́ ктому́ не укрѣпѣ́етъ по мо́рю, разгнѣвля́ющая царе́й. Госпо́дь Савао́ѳъ заповѣ́да о Ханаа́нѣ, е́же погуби́ти крѣ́пость его́.

И реку́тъ: ктому́ не приложи́те укаря́ти и оби́дѣти дще́рь Сидо́ню: и а́ще отъи́деши ко китiи́омъ, ниже́ та́мо бу́детъ тебѣ́ поко́й:

и въ зе́млю Халде́йску, но и та́ опустѣ́ла от Ассирі́анъ, я́ко стѣна́ ея́ паде́ся.

Пла́читеся, корабли́ кархидо́нстiи, я́ко поги́бе тверды́ня ва́ша.

И бу́детъ въ то́й де́нь, оста́вленъ бу́детъ ти́ръ се́дмьдесятъ лѣ́тъ, я́коже вре́мя [еди́наго] царя́, я́ко вре́мя человѣ́ческо: и по седми́десятихъ лѣ́тѣхъ бу́детъ ти́ръ я́ко пѣ́снь блудни́цы.

Возми́ гу́сли, обыди́ гра́дъ, блудни́ца забве́ная, до́брѣ погуди́, мно́го воспо́й, да па́мять твоя́ бу́детъ.

И бу́детъ по седми́десятихъ лѣ́тѣхъ, присѣще́нiе сотвори́тъ Бо́гъ ти́ру, и па́ки возста́вится на пре́жднее и бу́детъ то́ржище всѣ́мъ ца́рствамъ вселе́нныя на лицы́ земли́.

И бу́детъ его́ ку́пля и мзда́ свято Го́сподеви, не и́мъ со́брано бу́детъ, но живу́щымъ предъ Го́сподемъ, вся́ ку́пля его́, я́сти и пи́ти и напо́лнитися, и въ сы́тость, на па́мять предъ Го́сподемъ.

Се́, Госпо́дь разсы́плетъ вселе́нную и опустоши́тъ ю́, и откры́етъ лице́ ея́ и расточи́тъ живу́щыя на не́й.

И бу́дутъ лю́дiе а́ки жре́цъ, и ра́бъ а́ки господи́нъ, и раба́ а́ки госпожа́: бу́детъ купу́яй я́ко продая́й, и взаи́мъ е́мляй а́ки заимода́вецъ, и до́лжный а́ки ему́же е́сть до́лженъ.

Тлѣ́нiемъ истлѣ́етъ земля́, и расхище́нiемъ расхище́на бу́детъ земля́: уста́ бо Госпо́дня глаго́лаша сiя́.

Воспла́кася земля́, и растлѣ́нна бы́сть вселе́нная, воспла́кашася высо́цыи земли́.

Земля́ бо беззако́нiе сотвори́ живу́щихъ ра́ди на не́й, поне́же преступи́ша зако́нъ и измѣни́ша за́повѣди, разруши́ша завѣ́тъ вѣ́чный.

Сего́ ра́ди прокля́тiе поя́стъ зе́млю, я́ко согрѣши́ша живу́щiи на не́й: сего́ ра́ди убо́зи бу́дутъ живу́щiи на земли́, и оста́нется человѣ́ковъ ма́ло.

Воспла́чется вино́, возрыда́етъ виногра́дъ, возстену́тъ вси́ ра́дующiися душе́ю.

Преста́ло е́сть весе́лiе тимпа́новъ, преста́ высокоде́рзость и бога́тство нечести́выхъ, преста́лъ е́сть гла́съ гу́слей:

усрами́шася, не пи́ша вина́, горька́ бы́сть Сике́ра пiю́щымъ.

Опустѣ́ вся́къ гра́дъ, заключи́тъ хра́мъ, е́же не вни́ти.

Пла́читеся о винѣ́ всю́ду, преста́ла е́сть ра́дость вся́ земна́я, отъи́де вся́ ра́дость земли́.

И оста́нутъ гра́ди пу́сти, и до́мове оста́влени поги́бнутъ.

Сiя́ вся́ бу́дутъ на земли́ среди́ язы́ковъ: я́коже а́ще кто́ отряса́етъ ма́сличину, та́ко отрясу́тъ и́хъ: и [я́коже] а́ще оста́нетъ от объима́нiя виногра́да,

сі́и гла́сомъ возопiю́тъ: оста́вшiися же на земли́ возра́дуются со сла́вою Госпо́днею, возмяте́тся вода́ морска́я.

Сего́ ра́ди сла́ва Госпо́дня во о́стровѣхъ бу́детъ морски́хъ, и́мя Госпо́дне просла́влено бу́детъ.

Го́споди Бо́же Изра́илевъ, от кри́лъ земны́хъ чудеса́ слы́шахомъ, наде́жда благочести́вому: и реку́тъ: [го́ре ху́лящымъ, и́же ху́лятъ зако́нъ,] го́ре престу́пникомъ, и́же преступа́ютъ зако́нъ.

Стра́хъ и про́пасть и сѣ́ть на ва́съ живу́щихъ на земли́.

И бу́детъ, бѣжа́й стра́ха впаде́тъ въ про́пасть, и изла́зяй изъ про́пасти и́мется въ сѣ́ть: я́ко о́кна съ небесе́ отверзо́шася, и потрясу́тся основа́нiя земна́я.

Мяте́жемъ возмяте́тся земля́, и ску́достiю оскудѣ́етъ земля́.

Преклони́ся и потрясе́ся земля́ а́ки ово́щное храни́лище, и а́ки пiя́нъ и шу́менъ паде́тъ и не возмо́жетъ воста́ти, преодолѣ́ бо на не́й беззако́нiе.

И бу́детъ въ то́й де́нь, наведе́тъ Госпо́дь на у́тварь небе́сную ру́ку и на цари́ земны́я.

И соберу́тъ собра́нiе ея́ и затворя́тъ въ тве́рди и въ темни́цы: мно́зѣми ро́ды бу́детъ посѣще́нiе и́хъ.

И иста́етъ пли́нѳа и паде́тъ стѣна́, и устыди́тся луна́ и посрами́тся со́лнце: я́ко воцари́тся Госпо́дь въ Сiо́нѣ и во Иерусали́мѣ и предъ старѣ́йшины сла́венъ бу́детъ.

Го́споди Бо́же мо́й, просла́влю тя́, воспою́ и́мя твое́, я́ко сотвори́лъ еси́ чу́дная дѣла́, совѣ́тъ дре́внiй и́стинный: да бу́детъ, Го́споди.

Я́ко положи́лъ еси́ гра́ды въ пе́рсть, гра́ды тве́рдыя, е́же па́сти основа́ниемъ и́хъ, нечести́выхъ гра́дъ да не сози́ждется во вѣ́къ.

Сего́ ра́ди благословя́тъ тя́ лю́дiе ни́щiи, и гра́ди человѣ́ковъ оби́димыхъ возблагословя́тъ тя́.

Бы́лъ бо еси́ вся́кому гра́ду смире́нному помо́щникъ, и изнемога́ющымъ за оскудѣ́нiе покро́въ, от человѣ́къ злы́хъ изба́виши и́хъ: покро́въ жа́ждущихъ, и ду́хъ человѣ́ковъ оби́димыхъ.

А́ки человѣ́цы малоду́шнiи жа́ждущiи въ Сiо́нѣ, я́ко изба́виши и́хъ от человѣ́къ нечести́выхъ, и́мже на́съ пре́далъ еси́.

И сотвори́тъ Госпо́дь Савао́ѳъ всѣ́мъ язы́комъ: на горѣ́ се́й испiю́тъ ра́дость, испiю́тъ вино́,

пома́жутся ми́ромъ на горѣ́ се́й: преда́ждь сiя́ вся́ язы́комъ: то́й бо совѣ́тъ на вся́ язы́ки.

Пожре́ сме́рть {Евр.: поже́рта бу́детъ сме́рть} возмо́гши, и па́ки отъя́тъ Госпо́дь Бо́гъ вся́кую сле́зу от вся́каго лица́: поноше́нiе люді́й отъя́тъ от всея́ земли́, уста́ бо Госпо́дня глаго́лаша [сiя́].

И реку́тъ въ де́нь о́ный: се́, Бо́гъ на́шъ, на́ньже упова́хомъ, и спасе́тъ на́съ: се́й Госпо́дь, потерпѣ́хомъ его́, и возра́довахомся и возвесели́хомся о спасе́нiи на́шемъ.

Поко́й да́стъ Бо́гъ на горѣ́ се́й, и попере́тся Моави́тида, я́коже то́пчутъ то́къ колесни́цами.

И воздви́гнетъ ру́цѣ свои́, я́коже и то́й смири́, е́же погуби́ти: и смири́тъ горды́ню его́, на ня́же ру́цѣ возложи́.

И высоту́ убѣ́жища огра́ды твоея́ смири́тъ, и обни́зится да́же до земли́.

Въ то́й де́нь воспою́тъ пѣ́снь сiю́ въ земли́ Иуде́йстѣй, глаго́люще: се́, гра́дъ крѣ́покъ, и спасе́нiе на́мъ положи́тъ стѣ́ну и огражде́нiе.

Отве́рзите врата́, да вни́дутъ лю́дiе храня́щiи пра́вду и храня́щiи и́стину,

прiе́млющiи и́стину и храня́щiи ми́ръ.

Я́ко на тя́ надѣ́янiемъ надѣ́яшася, Го́споди, во вѣ́къ, Бо́же вели́кiй, вѣ́чный,

и́же смири́въ низве́лъ еси́ живу́щыя въ высо́кихъ: гра́ды крѣ́пкiя разори́ши и обни́зиши я́ да́же до земли́.

И поперу́тъ я́ но́ги кро́ткихъ и смире́нныхъ.

Пу́ть благочести́выхъ пра́въ бы́сть, и приугото́ванъ пу́ть благочести́выхъ.

Пу́ть бо Госпо́день су́дъ: упова́хомъ на и́мя твое́ и па́мять, ея́же жела́етъ душа́ на́ша.

От но́щи у́тренюетъ ду́хъ мо́й къ тебѣ́, Бо́же, зане́ свѣ́тъ повелѣ́нiя твоя́ на земли́: пра́вдѣ научи́теся, живу́щiи на земли́.

Преста́ бо нечести́вый: вся́къ, и́же не научи́тся пра́вдѣ на земли́, и́стины не сотвори́тъ: да во́змется нечести́вый, да не ви́дитъ сла́вы Госпо́дни.

Го́споди, высока́ твоя́ мы́шца, и не вѣ́дѣша, разумѣ́вше же постыдя́тся: ре́вность прiи́метъ лю́ди ненака́занныя, и ны́нѣ о́гнь супоста́ты поя́стъ.

Го́споди Бо́же на́шъ, ми́ръ да́ждь на́мъ, вся́ бо возда́лъ еси́ на́мъ.

Го́споди Бо́же на́шъ, стяжи́ ны: Го́споди, ра́звѣ тебе́ ино́го не вѣ́мы: и́мя твое́ имену́емъ.

Ме́ртвiи же живота́ не и́мутъ ви́дѣти, ниже́ вра́чеве воскреся́тъ: сего́ ра́ди наве́лъ еси́ и погуби́лъ еси́, и взя́лъ еси́ вся́къ му́жескъ по́лъ и́хъ.

Приложи́ и́мъ зла́, Го́споди, приложи́ зла́ сла́внымъ земли́.

Го́споди, въ ско́рби помяну́хомъ тя́, въ ско́рби ма́лѣ наказа́нiе твое́ на́мъ.

И я́ко боля́щая приближа́ется роди́ти и въ болѣ́зни свое́й воскрича́, та́ко бы́хомъ возлю́бленному твоему́.

Стра́ха ра́ди твоего́, Го́споди, во чре́вѣ прiя́хомъ и поболѣ́хомъ, и роди́хомъ ду́хъ спасе́нiя твоего́, его́же сотвори́хомъ на земли́: не паде́мся, но паду́тся вси́ живу́щiи на земли́.

Воскре́снутъ ме́ртвiи и воста́нутъ и́же во гробѣ́хъ, и возра́дуются и́же на земли́: роса́ бо, я́же от тебе́, исцѣле́нiе и́мъ е́сть, земля́ же нечести́выхъ паде́тъ.

Иди́те, лю́дiе мои́, вни́дите во хра́мину ва́шу, затвори́те две́ри своя́, укры́йтеся ма́ло ели́ко ели́ко, до́ндеже мимои́детъ гнѣ́въ Госпо́день.

Се́ бо, Госпо́дь от свята́го [мѣ́ста] наво́дитъ гнѣ́въ на живу́щыя на земли́: и откры́етъ земля́ кро́вь свою́ и не покры́етъ избiе́ныхъ.

Въ то́й де́нь наведе́тъ Госпо́дь ме́чь святы́й и вели́кiй и крѣ́пкiй на дра́конта змі́а бѣжа́ща, на дра́конта змі́а лука́ваго, и убiе́тъ дра́конта су́щаго въ мо́ри.

Въ то́й де́нь виногра́дъ до́брый, жела́нiе пѣ́ти надъ ни́мъ:

а́зъ гра́дъ крѣ́пкiй, гра́дъ вою́емый, всу́е напою́ его́: плѣне́нъ бо бу́детъ но́щiю, въ де́нь же паде́тся стѣна́ его́: нѣ́сть того́, и́же не во́зметъ его́.

Кто́ мя приста́витъ стрещи́ сте́блiе на ни́вѣ? ра́ди вражды́ сея́ отри́нухъ и́. У́бо сего́ ра́ди сотвори́ Госпо́дь Бо́гъ вся́, ели́ка совѣща́.

И сгорѣ́хъ, возопiю́тъ живу́щiи въ не́мъ: сотвори́мъ ми́ръ ему́, сотвори́мъ ми́ръ,

приходя́щая ча́да Иа́ковля: прозя́бнетъ и процвѣте́тъ Изра́иль, и напо́лнится вселе́нная плода́ его́.

Еда́ я́коже то́й порази́, и са́мъ си́це уязви́тся? и я́коже са́мъ уби́, та́кожде убiе́нъ бу́детъ?

Сваря́ся и укоря́я отпу́ститъ я́: не ты́ ли бы́лъ еси́ помышля́я ду́хомъ же́стокимъ, уби́ти я́ ду́хомъ я́рости?

Сего́ ра́ди отъи́мется беззако́нiе Иа́ковле, и сiе́ е́сть благослове́нiе его́, егда́ отиму́ грѣ́хъ его́, егда́ положа́тъ все́ ка́менiе тре́бищъ сокруше́но а́ки пра́хъ дро́бный: и не пребу́дутъ древеса́ и́хъ, и кумíры и́хъ бу́дутъ посѣ́чени, а́ки дубра́ва дале́че.

Обита́ющее ста́до отпуще́нно бу́детъ, а́ки ста́до оста́вленое: и бу́детъ мно́го вре́мя въ па́жить, и та́мо почі́ютъ стада́.

И по вре́мени не бу́детъ въ не́мъ вся́каго зла́ка, зане́же и́зсхнетъ: жены́ гряду́щыя съ позо́рища, прiиди́те: не су́ть бо лю́дiе иму́ще смы́сла, сего́ ра́ди не уще́дритъ сотвори́вый я́, ниже́ созда́вый и́хъ поми́луетъ.

И бу́детъ въ то́й де́нь, загради́тъ Госпо́дь от рове́нника рѣ́чнаго, да́же до ринокору́ры {Евр.: водоте́чи Еги́петскiя.} [гра́да]: вы́ же собери́те сы́ны Изра́илевы по еди́ному.

И бу́детъ въ то́й де́нь, востру́бятъ трубо́ю вели́кою, и прiи́дутъ погубля́емiи во странѣ́ Ассирі́йстѣй и погубля́емiи во Еги́птѣ, и покло́нятся Го́сподеви на горѣ́ святѣ́й во Иерусали́мѣ.

Го́ре вѣнцу́ горды́ни, наи́мницы Ефре́мовы, цвѣ́тъ отпады́й от сла́вы, на версѣ́ горы́ ту́чныя пiя́нiи безъ вина́.

Се́, крѣпка́ и же́стока я́рость Госпо́дня, а́ки гра́дъ низпуща́емый не имы́й кро́ва, наси́льно низпуща́емый: я́коже воды́ мно́гое мно́жество влеку́щее страну́, земли́ сотвори́тъ поко́й рука́ма,

и нога́ма попере́тся вѣне́цъ горды́ни, наи́мницы Ефре́мовы.

И бу́детъ цвѣ́тъ отпады́й от наде́жды сла́вы на версѣ́ горы́ высо́кiя, а́ки ра́ннiй пло́дъ смо́квинъ: ви́дѣвый его́, пре́жде взя́тiя въ ру́цѣ свои́, восхо́щетъ поглоти́ти его́.

Въ то́й де́нь бу́детъ Госпо́дь Савао́ѳъ вѣне́цъ наде́жди, сплете́ный сла́вою оста́вшымся лю́демъ.

И оста́вятся ду́хомъ су́днымъ на су́дъ, и крѣ́пость возбраня́ющихъ погубля́ти.

Сі́и бо вино́мъ су́ть прельще́ни: прельсти́шася Сике́ры ра́ди, жре́цъ и проро́къ изступи́ша ума́ от Сике́ры, поже́рты бы́ша вино́мъ, потрясо́шася от пiя́нства Сике́ры, прельсти́шася: сiе́ е́сть привидѣ́нiе.

Прокля́тiе поя́стъ се́й совѣ́тъ, се́й бо совѣ́тъ ра́ди лихои́мства.

Кому́ возвѣсти́хомъ зла́я и кому́ повѣ́дахомъ вѣ́сть? и́же отдое́нiи [су́ть] от млека́, отто́рженнiи от сосца́.

Печа́ли на печа́ль ожида́й, наде́жды къ наде́жди, еще́ ма́ло, еще́ ма́ло,

я́ко ху́достiю усте́нъ, язы́комъ ины́мъ возглаго́лютъ лю́демъ си́мъ, реку́ще и́мъ:

се́й поко́й а́лчному и сiе́ сокруше́нiе, и не восхотѣ́ша слы́шати.

И бу́детъ и́мъ сло́во Го́спода Бо́га, печа́ль къ печа́ли, наде́жда къ наде́жди, еще́ ма́ло, еще́ ма́ло, да и́дутъ и паду́тся вспя́ть и въ бѣду́ впаду́тъ, и сокруша́тся и плѣне́ни бу́дутъ.

Сего́ ра́ди услы́шите сло́во Госпо́дне, му́жiе озло́бленнiи и кня́зи люді́й су́щихъ во Иерусали́мѣ.

Я́ко реко́сте: сотвори́хомъ завѣ́тъ со а́домъ и со сме́ртiю сложе́нiе: бу́ря носи́ма а́ще мимои́детъ, не прiи́детъ на на́съ: положи́хомъ лжу́ наде́жду на́шу и лже́ю покры́емся.

Сего́ ра́ди та́ко глаго́летъ Госпо́дь: се́, а́зъ полага́ю во основа́нiе Сiо́ну ка́мень многоцѣ́ненъ, избра́нъ, краеуго́ленъ, че́стенъ, во основа́нiе ему́, и вѣ́руяй въ о́нь не постыди́тся:

и положу́ су́дъ въ наде́жду, ми́лость же моя́ на мѣ́рилѣхъ, и упова́вшiи вотще́ на лжу́, я́ко не мине́тъ ва́съ бу́ря:

и не отъи́метъ от ва́съ завѣ́та сме́ртнаго, и наде́жда ва́ша, я́же ко а́ду, не пребу́детъ. Бу́ря иду́щая а́ще на́йдетъ, бу́дете е́й въ попра́нiе:

егда́ мимои́детъ, во́зметъ ва́съ: я́ко по вся́ко у́тро преходи́ти бу́детъ въ де́нь, и въ нощи́ бу́детъ наде́жда зла́. Научи́теся слы́шати, утѣсня́емiи:

не мо́жемъ ра́товати, са́ми же изнемога́емъ, е́же собра́тися на́мъ.

Я́коже гора́ на нечести́выхъ воста́нетъ Госпо́дь, и бу́детъ [я́коже] въ де́бри гавао́нстѣй, съ я́ростiю сотвори́тъ дѣла́ своя́, го́рести дѣ́ло: я́рость же его́ чу́ждо употреби́тся, и погубле́нiе его́ стра́нно.

И вы́ не ра́дуйтеся, ниже́ да возмо́гутъ ва́ши у́зы: зане́ сконча́ны и сокраще́ны ве́щи слы́шахъ от Го́спода Савао́ѳа, я́же сотвори́тъ надъ все́ю земле́ю.

Внуши́те и слы́шите гла́съ мо́й, внемли́те и слы́шите словеса́ моя́.

Еда́ ве́сь де́нь бу́детъ оря́й ора́ти? или́ сѣ́мя угото́витъ пре́жде воздѣ́ланiя земли́?

Не егда́ ли умягчи́тъ {уравни́тъ} лице́ ея́, тогда́ всѣ́етъ ма́ло черну́хи и кими́на, пото́мъ же сѣ́етъ пшени́цу и ячме́нь и про́со въ предѣ́лѣхъ твои́хъ?

И научи́шися суду́ Бо́га твоего́ и возра́дуешися.

И́бо не съ же́стокостiю очища́ется черну́ха, ниже́ ко́ло колесни́чное обы́детъ кими́на, но жезло́мъ истряса́ется черну́ха, кими́нъ же со хлѣ́бомъ снѣ́стся.

Не во вѣ́къ бо а́зъ разгнѣ́ваюся на вы́, ниже́ гла́съ гнѣ́ва моего́ попере́тъ ва́съ.

И сiя́ от Го́спода Савао́ѳа изыдо́ша чудеса́: совѣ́туйте, вознеси́те тще́тное утѣше́нiе.

Го́ре гра́ду Арiи́лу, на́ньже дави́дъ воева́. Собери́те жи́та от го́да до го́да, снѣ́сте бо вку́пѣ съ Моа́вомъ:

озло́блю бо Арiи́ла, и бу́детъ крѣ́пость его́ и бога́тство мнѣ́:

и обся́ду тя́ а́ки дави́дъ, и поста́влю о́крестъ тебе́ остро́гъ, и согражду́ столпы́.

И смиря́тся словеса́ твоя́ до земли́, и въ зе́млю вни́дутъ словеса́ твоя́: и бу́детъ гла́съ тво́й а́ки глася́щихъ от земли́, и ко земли́ изнемо́жетъ гла́съ тво́й.

И бу́детъ я́ко пе́рсть от колесе́ бога́тство нечести́выхъ, и а́ки пра́хъ летя́й мно́жество утѣсня́ющихъ тя́, и бу́детъ а́ки черта́ внеза́пу от Го́спода Савао́ѳа.

Присѣще́нiе бо бу́детъ со гро́момъ и съ тру́сомъ и гла́сомъ вели́кимъ, бу́ря несо́ма и пла́мень о́гненный пояда́яй.

И бу́детъ а́ки со́нiе ви́дяй во снѣ́ но́щiю, бога́тство всѣ́хъ язы́ковъ, ели́цы воева́ша на Арiи́ла, и вси́, и́же воева́ша на Иерусали́ма, и вси́ со́браннiи на́нь и озлобля́ющiи его́.

И бу́дутъ а́ки во снѣ́ яду́щiи и пiю́щiи, и воста́вшымъ, то́щь и́хъ со́нъ: и я́коже во снѣ́ жа́ждай а́ки пiя́й, воспряну́въ же еще́ жа́ждетъ, душа́ же его́ вотще́ надѣ́яся: та́ко бу́детъ бога́тство всѣ́хъ язы́ковъ, ели́цы воева́ша на го́ру Сiо́ню.

Разслабѣ́йте и ужасни́теся, и упі́йтеся не Сике́ромъ, ни вино́мъ,

я́ко напои́ ва́съ Госпо́дь ду́хомъ умиле́нiя, и смежи́тъ о́чи и́хъ и проро́ковъ и́хъ и князе́й и́хъ, ви́дящихъ сокрове́нная.

И бу́дутъ ва́мъ вся́ сiя́ словеса́, а́ки словеса́ кни́ги запечатлѣ́нныя сея́, ю́же а́ще даду́тъ человѣ́ку вѣ́дущему писа́нiя, глаго́люще: прочти́ сiе́. И рече́тъ: не могу́ прочести́, запечатлѣ́нна бо.

И да́стся кни́га сiя́ въ ру́цѣ человѣ́ку не вѣ́дущему писа́нiя, и рече́тся ему́: прочти́ сiе́. И рече́тъ: не вѣ́мъ писа́нiя.

И рече́ Госпо́дь: приближа́ются мнѣ́ лю́дiе сі́и усты́ свои́ми и устна́ми свои́ми почита́ютъ мя́, се́рдце же и́хъ дале́че отстои́тъ от мене́: всу́е же почита́ютъ мя́, уча́ще за́повѣдемъ человѣ́ческимъ и уче́ниемъ.

Сего́ ра́ди се́, а́зъ приложу́, е́же пресели́ти лю́ди сiя́, и преста́влю я́, и погублю́ прему́дрость прему́дрыхъ и ра́зумъ разу́мныхъ сокры́ю.

Го́ре творя́щымъ глубо́ко совѣ́тъ, а не Го́сподемъ: го́ре въ та́йнѣ совѣ́тъ творя́щымъ, и бу́дутъ во тмѣ́ дѣла́ и́хъ, и реку́тъ: кто́ ны ви́дѣ, и кто́ ны уразумѣ́етъ, я́же мы́ твори́мъ?

Не я́коже ли бре́нiе скуде́льника вмѣните́ся? Еда́ рече́тъ зда́нiе созда́вшему е́: не ты́ мя́ созда́лъ еси́? или́ творе́нiе сотво́ршему: не разу́мно мя́ сотвори́лъ еси́?

Не еще́ ли ма́ло, и приложи́тся Лива́нъ, а́ки гора́ херме́ль, и херме́ль въ дубра́ву вмѣни́тся?

И услы́шатъ въ де́нь о́ный глусі́и словеса́ кни́ги [сея́], и и́же во тмѣ́ и и́же во мглѣ́ о́чи слѣпы́хъ у́зрятъ.

И возра́дуются ни́щiи ра́ди Го́спода въ весе́лiи, и отча́явшiися человѣ́цы испо́лнятся весе́лiя.

Исчезе́ беззако́нникъ, и поги́бе го́рдый, и потреби́шася вси́ беззако́ннующiи во зло́бѣ

и творя́щiи согрѣша́ти человѣ́ки во сло́вѣ: всѣ́мъ же облича́ющымъ во вратѣ́хъ претыка́нiе положа́тъ, поне́же соврати́ша въ непра́вдахъ пра́веднаго.

Сего́ ра́ди та́ко глаго́летъ Госпо́дь на до́мъ Иа́ковль, его́же опредѣли́ от Авраа́ма: не ны́нѣ постыди́тся Иа́ковъ, ниже́ ны́нѣ лице́ свое́ измѣни́тъ Изра́иль:

но егда́ уви́дятъ ча́да и́хъ дѣла́ моя́, мене́ ра́ди освятя́тъ и́мя мое́ и освятя́тъ свята́го Иа́ковля, и Бо́га Изра́илева убоя́тся.

И уразумѣ́ютъ заблужда́ющiи ду́хомъ смы́слъ, и ро́пщущiи науча́тся послу́шати, и язы́цы нѣмотству́ющiи науча́тся глаго́лати ми́ръ.

Го́ре, ча́да отступи́вшая, сiя́ глаго́летъ Госпо́дь: сотвори́сте совѣ́тъ не мно́ю и завѣ́ты не Ду́хомъ мои́мъ, приложи́ти грѣхи́ ко грѣхо́мъ:

иду́щiи сни́ти во Еги́петъ, мене́ же не вопроси́ша, е́же по́мощь имѣ́ти от фарао́на и заступле́нiе от Еги́птянъ.

Бу́детъ бо ва́мъ покро́въ фарао́новъ въ постыдѣ́нiе и упова́ющымъ на Еги́петъ укори́зна:

я́ко су́ть въ та́нѣ старѣ́йшины его́, и вѣ́стницы его́ зли́.

Вотще́ потрудя́тся люді́й ра́ди, и́же не упо́льзуютъ и́хъ, ниже́ на по́мощь, ниже́ на по́льзу, но на сту́дъ и на укори́зну.

Видѣ́нiе четвероно́гихъ, и́же въ пусты́ни. Въ печа́ли и въ тѣснотѣ́ ле́въ и льви́чищь: отту́ду а́спиды и пле́мя а́спидовъ паря́щихъ, и́же везя́ху на ослѣ́хъ и на велблю́дѣхъ бога́тство свое́ ко язы́ку, и́же не помо́жетъ и́мъ въ по́мощь, но на сту́дъ и укори́зну.

Еги́птяне вотще́ и всу́е успѣ́ютъ ва́мъ: возвѣсти́ и́мъ, я́ко тще́тно утѣше́нiе ва́ше сiе́.

Ны́нѣ у́бо сѣ́дъ напиши́ сiя́ на дскѣ́ и въ кни́гу: я́ко бу́дутъ сiя́ во дни́ време́нъ и да́же до вѣ́ка.

Я́ко лю́дiе непокори́ви су́ть, сы́нове лжи́вiи, и́же не похотѣ́ша слы́шати зако́на Бо́жiя,

глаго́люще проро́комъ: не повѣ́дайте на́мъ: и видѣ́нiя ви́дящымъ: не глаго́лите на́мъ, но на́мъ глаго́лите и возвѣща́йте на́мъ ино́е прельще́нiе

и соврати́те на́съ съ пути́ сего́: отими́те от на́съ пу́ть се́й и отими́те от на́съ су́дъ Изра́илевъ {Евр.: свято́е Изра́илево.}.

Того́ ра́ди си́це глаго́летъ Госпо́дь святы́й Изра́илевъ: поне́же не покори́стеся словесе́мъ си́мъ и надѣ́ястеся на лжу́, и я́ко поропта́сте и упова́юще бы́сте на сло́во сiе́,

сего́ ра́ди бу́детъ ва́мъ грѣ́хъ се́й, а́ки стѣна́ па́дающая внеза́пу гра́да тве́рда плѣне́на, его́же а́бiе настои́тъ паде́нiе:

и паде́нiе его́ бу́детъ я́ко сокруше́нiе сосу́да гли́няна, от гли́ны дро́бны, я́ко не мо́жно обрѣсти́ въ ни́хъ чре́па, и́мже о́гнь во́змеши и въ о́ньже влiе́ши воды́ ма́ло.

Та́ко глаго́летъ Госпо́дь, Госпо́дь святы́й Изра́илевъ: егда́ возврати́вся воздо́хнеши, тогда́ спасе́шися и уразумѣ́еши, гдѣ́ еси́ бы́лъ: егда́ упова́лъ еси́ на су́етная, тще́тна крѣ́пость ва́ша бы́сть, и не хотѣ́сте послу́шати,

но реко́сте: на ко́нехъ побѣ́гнемъ. Того́ ра́ди побѣ́гнете. И реко́сте: на ле́гкихъ вса́дницы бу́демъ. Того́ ра́ди ле́гцы бу́дутъ гоня́щiи ва́съ.

От гла́са еди́наго побѣ́гнутъ ты́сяща, и от гла́са пяти́ побѣ́гнутъ мно́зи, до́ндеже оста́влени бу́дете а́ки що́гла на горѣ́ и я́ко зна́мя нося́й на холмѣ́.

И па́ки пожде́тъ Бо́гъ, е́же уще́дрити ва́съ, и сего́ ра́ди вознесе́тся е́же поми́ловати ва́съ: зане́ судiя́ Госпо́дь Бо́гъ ва́шъ е́сть, и гдѣ́ оста́вите сла́ву ва́шу? блаже́ни вси́ пребыва́ющiи въ не́мъ.

Зане́ лю́дiе святі́и въ Сiо́нѣ вселя́тся, Иерусали́мъ же пла́чемъ воспла́кася: поми́луй мя́. Поми́луетъ тя́, егда́ узрѣ́ гла́съ во́пля твоего́, послу́ша тебе́.

И да́стъ Госпо́дь ва́мъ хлѣ́бъ печа́ли и во́ду тѣ́сную, и ктому́ не прибли́жатся къ тебѣ́ льстя́щiи тя́: я́ко о́чи твои́ у́зрятъ прельща́ющихъ тя́,

и ушеса́ твоя́ услы́шатъ словеса́ созади́ тебе́ прельща́ющихъ, и́же глаго́лютъ: се́й пу́ть, поиди́мъ по нему́ или́ на де́сно, или́ на лѣ́во.

И отве́ржеши кумíры посре́бренныя, и позлаще́нныя раздроби́ши, и развѣ́еши я́ко во́ду жены́ мѣ́сячныя, и а́ки моты́ла отве́ржеши я́.

Тогда́ бу́детъ до́ждь сѣ́мени земли́ твоея́, и хлѣ́бъ жи́та земли́ твоея́ бу́детъ изоби́ленъ и ту́ченъ, и напасу́тся ско́ти твои́ въ то́й де́нь на мѣ́стѣ ту́чнѣ и простра́ннѣ.

Юнцы́ ва́ши и воло́ве дѣ́лающiи зе́млю наядя́тся пле́въ смѣ́шенныхъ со ячме́немъ извѣ́янымъ.

И бу́детъ на вся́цѣй горѣ́ высо́цѣ и на вся́цѣмъ хо́лмѣ вознесе́ннѣ вода́ теку́щая въ де́нь о́ный, егда́ поги́бнутъ мно́зи, и егда́ паду́тся столпи́:

и бу́детъ свѣ́тъ луны́ а́ки свѣ́тъ со́лнца, и свѣ́тъ со́лнечный бу́детъ седмери́цею въ то́й де́нь, егда́ исцѣли́тъ Госпо́дь сокруше́нiе люді́й свои́хъ и болѣ́знь я́звы твоея́ исцѣли́тъ.

Се́, и́мя Госпо́дне и́детъ вре́менемъ мно́гимъ, горя́щая я́рость его́: со сла́вою сло́во усте́нъ его́, сло́во гнѣ́ва по́лно, и гнѣ́въ я́рости я́ко о́гнь поя́стъ:

и ду́хъ его́ а́ки вода́ въ де́бри влеку́щи прiи́детъ да́же до вы́и и раздѣли́тся, е́же смути́ти язы́ки о прельще́нiи су́етнѣмъ, и пожене́тъ я́ пре́лесть тща́, и во́зметъ я́ предъ лице́мъ и́хъ.

Еда́ при́сно подоба́етъ ва́мъ ра́доватися и входи́ти во свята́я моя́ всегда́, а́ки пра́зднующымъ и я́ко веселя́щымся вни́ти со сопѣ́лiю въ го́ру Госпо́дню къ Бо́гу Изра́илеву?

И слы́шану сотвори́тъ Госпо́дь сла́ву гла́са своего́, и я́рость мы́шцы своея́ показа́ти, съ я́ростiю и гнѣ́вомъ, и со пла́менемъ пояда́ющимъ возгреми́тъ зѣ́лно, и я́ко вода́ и гра́дъ низходя́щь ну́ждею.

Гла́сомъ бо Госпо́днимъ побѣжде́ни бу́дутъ Ассирі́ане я́звою, е́юже а́ще порази́тъ я́.

И бу́детъ ему́ о́крестъ, отону́дуже бѣ́ и́хъ наде́жда по́мощи, на ню́же то́й упова́ше: ті́и со тимпа́ны и гу́сльми ра́товати бу́дутъ на́нь от премѣне́нiя.

Ты́ бо пре́жде дні́й истя́занъ бу́деши: еда́ и тебѣ́ угото́вася ца́рствовати? де́брь глубо́кую, древеса́ лежа́ща, о́гнь и древа́ мно́га, я́рость Госпо́дня а́ки де́брь жу́пеломъ горя́щая.

Го́ре сходя́щымъ во Еги́петъ по́мощи ра́ди, упова́ющымъ на ко́ни и на колесни́цы: су́ть бо мно́га, и ко́нническое мно́жество мно́го зѣло́: и не бѣ́ша упова́юще на свята́го Изра́илева, и Бо́га не взыска́ша.

То́йже прему́дрѣ наведе́ на ни́хъ зла́я, и сло́во его́ не отри́нется, и воста́нетъ на до́мы человѣ́ковъ злы́хъ и на наде́жду и́хъ тще́тную,

Еги́птянина человѣ́ка, а не Бо́га, ко́нски пло́ти, и не бу́детъ по́мощи: Госпо́дь же наведе́тъ ру́ку свою́ на ня́, и утрудя́тся помага́ющiи, и вси́ вку́пѣ поги́бнутъ.

Зане́же та́ко рече́ мнѣ́ Госпо́дь: я́коже возреве́тъ ле́въ, или́ льви́чищь о лови́твѣ, ю́же и́метъ, и возопiе́тъ надъ не́ю, до́ндеже напо́лнятся го́ры гла́са его́, и побѣди́шася и мно́жества я́рости убоя́шася: та́ко Госпо́дь Савао́ѳъ сни́детъ на го́ру Сiо́ню и на го́ры его́ воева́ти.

Я́коже пти́цы паря́щыя, си́це защи́титъ Госпо́дь Савао́ѳъ о Иерусали́мѣ, защи́титъ и изба́витъ, и снабди́тъ и спасе́тъ.

Обрати́теся, совѣщава́ющiи глубо́къ совѣ́тъ и беззако́ненъ, сы́нове Изра́илевы:

я́ко въ то́й де́нь отве́ргутъ человѣ́цы рукотворе́нная своя́ сре́бряная и рукотворе́нная злата́я, я́же сотвори́ша ру́ки и́хъ.

И паде́тъ Ассу́ръ не мече́мъ человѣ́ческимъ, ни ме́чь му́жескiй поя́стъ его́, и побѣ́гнетъ не от лица́ меча́: ю́ноты же бу́дутъ въ побѣжде́нiе.

Ка́менiемъ бо объи́мутся я́ко остро́гомъ и побѣжде́ни бу́дутъ, а бѣжа́й плѣне́нъ бу́детъ. Сiя́ глаго́летъ Госпо́дь: [блаже́нъ,] и́же имѣ́етъ пле́мя въ Сiо́нѣ и ю́жики во Иерусали́мѣ.

Се́ бо, Ца́рь пра́ведный воцари́тся, и кня́зи со судо́мъ владѣ́ти начну́тъ.

И бу́детъ человѣ́къ сокрыва́яй словеса́ своя́, и скры́ется, а́ки от воды́ носи́мыя: и яви́тся въ Сiо́нѣ я́ко рѣка́ теку́щая сла́вная въ земли́ жа́ждущей.

И ксему́ не бу́дутъ упова́юще на человѣ́ки, но у́шы вдадя́тъ на слы́шанiе,

и се́рдце изнемо́гшихъ во́нметъ послу́шати, и язы́цы нѣмотству́ющiи ско́ро науча́тся глаго́лати ми́ръ:

и ксему́ не реку́тъ юро́дивому владѣ́ти, и ксему́ не реку́тъ слуги́ твои́: молчи́.

Юро́дъ бо юро́дивая изрѣче́тъ, и се́рдце его́ тще́тная уразумѣ́етъ, е́же соверша́ти беззако́нная и глаго́лати на Го́спода пре́лесть, е́же растли́ти ду́шы а́лчныя и ду́шы жа́ждущыя тщы́ сотвори́ти.

Совѣ́тъ бо злы́хъ беззако́нная совѣщава́етъ, растли́ти смире́нныя словесы́ непра́ведными и разсы́пати словеса́ смире́нныхъ на судѣ́.

Благочести́вiи же смы́сленнѣ совѣща́ша, и то́й совѣ́тъ пребу́детъ.

Жены́ бога́тыя, воста́ните и услы́шите гла́съ мо́й: дще́ри, съ наде́ждею слы́шите словеса́ моя́:

дня́ лѣ́тняго па́мять сотвори́те въ болѣ́зни съ наде́ждею: потреби́ся объима́нiе ви́нное, преста́ сѣ́янiе, и [собира́нiе] ктому́ не прiи́детъ.

Ужасни́теся, сжа́литеся, упова́вшыя, совлецы́теся, на́ги бу́дите, препоя́шите чре́сла своя́ во вре́тища

и въ пе́рси бі́йтеся о селѣ́ жела́емѣмъ и о виногра́днѣмъ рожде́нiи.

На земли́ люді́й мои́хъ те́рнiе и бы́лiе возни́кнетъ, и от всего́ до́му ра́дость восхи́тится: гра́дъ бога́тъ,

до́мове оста́вленнiи, бога́тство гра́да и до́мы вожделѣ́нiя оста́вятъ: и бу́дутъ ве́си пеще́ры до вѣ́ка, ра́дость осло́мъ ди́вiимъ, па́ствы пастухо́въ:

до́ндеже на́йдетъ на ны́ Ду́хъ от вы́шняго, и бу́детъ пусты́ня въ херме́ль, а херме́ль въ дубра́ву вмѣни́тся.

И почі́етъ въ пусты́ни су́дъ, и пра́вда въ карми́лѣ всели́тся:

и бу́дутъ дѣла́ пра́вды ми́ръ, и одержи́тъ пра́вда поко́й, и упова́юще бу́дутъ до вѣ́ка:

и вселя́тся лю́дiе его́ во гра́дѣ ми́ра и обита́ти бу́дутъ упова́юще, и почі́ютъ съ бога́тствомъ.

Гра́дъ же, а́ще сни́детъ, то́ не на вы́ прiи́детъ: и бу́дутъ живу́щiи въ дубра́вахъ упова́юще, я́коже су́щiи на поля́хъ.

Блаже́ни сѣ́ющiи при вся́цѣй водѣ́, идѣ́же во́лъ и осе́лъ попира́етъ.

Го́ре оби́дящымъ ва́съ! ва́съ никто́же изоби́дитъ, и отверга́яй ва́съ не отве́ржетъ: плѣне́ни бу́дутъ отмета́ющiи [ва́съ] и предадя́тся, и я́ко мо́лiе въ ри́зѣ, та́ко побѣжде́ни бу́дутъ.

Го́споди, поми́луй ны́, на тя́ бо упова́хомъ: бы́сть пле́мя непокаря́ющихся въ па́губу, спасе́нiе же на́ше во вре́мя печа́ли.

Гла́сомъ стра́ха твоего́ ужасо́шася лю́дiе от стра́ха твоего́, и разсѣ́яшася язы́цы.

Ны́нѣ же соберу́тся коры́сти ва́шя ма́лаго и вели́каго: я́коже а́ще кто́ собере́тъ пру́ги, та́ко наруга́ются ва́мъ.

Святъ Бо́гъ живы́й въ вы́шнихъ, напо́лнися Сiо́нъ суда́ и пра́вды.

Въ зако́нѣ предадя́тся, въ сокро́вищихъ спасе́нiе на́ше, та́мо прему́дрость и хи́трость и благоче́стiе ко Го́сподеви: сiя́ су́ть сокро́вища пра́вды.

Се́, ны́нѣ во стра́сѣ ва́шемъ ті́и убоя́тся: и́хже боя́стеся, возопiю́тъ от ва́съ: вѣ́стницы бо по́слани бу́дутъ го́рцѣ пла́чущеся, прося́ще ми́ра.

Опустѣ́ютъ бо си́хъ путiе́: преста́ стра́хъ язы́ковъ, и завѣ́тъ и́же къ ни́мъ взе́млется, и не вмѣните́ и́хъ въ человѣ́ки.

Воспла́кася земля́, посра́мленъ Лива́нъ, бла́то бы́сть Са́ронь: явле́на бу́детъ Галиле́а и херме́ль.

Ны́нѣ воскре́сну, глаго́летъ Госпо́дь, ны́нѣ просла́влюся, ны́нѣ вознесу́ся.

Ны́нѣ у́зрите, ны́нѣ ощутите́, тще́тна бу́детъ крѣ́пость ду́ха ва́шего: о́гнь вы́ поя́стъ.

И бу́дутъ язы́цы пожже́ни, а́ки те́рнiе на ни́вѣ разме́тано и пожже́но.

Услы́шатъ да́льнiи, я́же сотвори́хъ, [глаго́летъ Госпо́дь,] увѣ́дятъ приближа́ющiися крѣ́пость мою́.

Отступи́ша, и́же въ Сiо́нѣ, беззако́нницы, прiи́метъ тре́петъ нечести́выя: кто́ возвѣсти́тъ ва́мъ, я́ко о́гнь гори́тъ? кто́ возвѣсти́тъ ва́мъ мѣ́сто вѣ́чное?

Ходя́й въ пра́вдѣ, глаго́ляй пра́вый пу́ть, ненави́дяй беззако́нiя и непра́вды и ру́цѣ оттряса́яй от даро́въ: отягчава́яй у́шы, да не услы́шитъ суда́ кро́ве: смежа́яй о́чи, да не у́зритъ непра́вды,

се́й всели́тся во высо́цѣ пеще́рѣ ка́мене крѣ́пкаго: хлѣ́бъ ему́ да́стся, и вода́ его́ вѣ́рна.

Царя́ со сла́вою у́зрите, и о́чи ва́ши у́зрятъ зе́млю издале́ча,

душа́ ва́ша поучи́тся стра́ху Госпо́дню: гдѣ́ су́ть книго́чiи? гдѣ́ су́ть совѣщава́ющiи? гдѣ́ е́сть исчита́яй пита́емыя ма́лы и вели́ки лю́ди?

И́мже не совѣща́ше, ниже́ вѣ́дяше глубо́кiй гла́съ иму́щаго, я́ко не слы́шати лю́демъ уничтоже́нымъ, и нѣ́сть слы́шащему смы́сла.

Се́, Сiо́нъ гра́дъ, спасе́нiе на́ше, о́чи твои́ у́зрятъ, Иерусали́ме, гра́де бога́тый, ку́щы не поколе́блются, ниже́ подви́гнутся ко́лiе хра́мины его́ въ вѣ́чное вре́мя, и у́жя его́ не прето́ргнутся.

Я́ко и́мя Госпо́дне вели́ко ва́мъ е́сть, мѣ́сто ва́мъ бу́детъ, рѣ́ки и рове́нницы широ́цы и простра́нни: не по́йдеши по сему́ пути́, ниже́ по́йдетъ кора́бль плову́щь:

Бо́гъ бо мо́й вели́къ е́сть: не мине́тъ мене́ Госпо́дь судiя́ на́шъ, Госпо́дь кня́зь на́шъ, Госпо́дь Ца́рь на́шъ, Госпо́дь то́й на́съ спасе́тъ.

Прерва́шася у́жя твоя́, я́ко не укрѣпи́шася: що́гла твоя́ преклони́ся, не распу́ститъ вѣ́трилъ, не воздви́гнетъ зна́менiя, до́ндеже преда́стся на плѣне́нiе: тѣ́мже мно́зи хромі́и плѣ́нъ сотворя́тъ,

и не реку́тъ: тружда́емся, лю́дiе живу́щiи въ ни́хъ, оста́вися бо и́мъ грѣ́хъ.

Приступи́те, язы́цы, и услы́шите, кня́зи: да слы́шитъ земля́ и живу́щiи на не́й, вселе́нная и лю́дiе, и́же на не́й.

Зане́ я́рость Госпо́дня на вся́ язы́ки и гнѣ́въ на число́ и́хъ, е́же погуби́ти и́хъ и преда́ти я́ на закла́нiе.

И я́звенiи и́хъ пове́ргнутся и мертвецы́, и взы́детъ и́хъ смра́дъ, и намо́кнутъ го́ры кро́вiю и́хъ:

и иста́ютъ вся́ си́лы небе́сныя, и свiе́тся не́бо а́ки сви́токъ, и вся́ звѣ́зды спаду́тъ я́ко ли́ствiе съ лозы́, и я́коже спа́даетъ ли́ствiе смоко́вницы.

Упи́ся ме́чь мо́й на небеси́: се́, на Идуме́ю сни́детъ и на лю́ди па́губныя съ судо́мъ.

Ме́чь Госпо́день напо́лнися кро́ве, растолстѣ́ ту́комъ, от кро́ве козло́въ и а́гнцевъ и от ту́ка козло́въ и овно́въ: я́ко же́ртва Го́сподеви въ Восо́рѣ, и закла́нiе ве́лiе во Идуме́и.

И паду́тъ съ ни́ми си́льнiи, и овны́ и юнцы́, и упiе́тся земля́ от кро́ве и от ту́ка и́хъ насы́тится:

де́нь бо суда́ Госпо́дня, и лѣ́то воздая́нiя суда́ Сiо́ня.

И обратя́тся де́бри его́ въ смолу́, и земля́ его́ въ жу́пелъ,

и бу́детъ земля́ его́ горя́щи я́ко смола́ дне́мъ и но́щiю, и не уга́снетъ въ вѣ́чное вре́мя, и взы́детъ ды́мъ ея́ высо́цѣ, въ ро́ды своя́ опустѣ́етъ.

И во вре́мя мно́го пти́цы и е́жеве, совы́ и вра́нове возгнѣздя́тся въ не́мъ: и возложа́тъ на́нь у́же землемѣ́рно пусты́ни, и онокента́ври вселя́тся въ не́мъ.

Кня́зи его́ не бу́дутъ: ца́рiе бо и вельмо́жи его́ бу́дутъ въ па́губу.

И возни́кнутъ во градѣ́хъ и́хъ терно́вая древеса́ и во тверды́нехъ его́, и бу́дутъ селе́нiя Си́риномъ сели́ща струѳiо́номъ:

и сря́щутся бѣ́си со онокента́вры и возопiю́тъ дру́гъ ко дру́гу, ту́ почі́ютъ онокента́ври, обрѣ́тше себѣ́ поко́ища:

та́мо возгнѣзди́тся е́жь, и сохрани́тъ земля́ дѣ́ти его́ со утвержде́нiемъ: та́мо еле́ни срѣто́шася и уви́дѣша ли́ца дру́гъ дру́га.

Число́мъ преидо́ша, и еди́нъ от ни́хъ не поги́бе, дру́гъ дру́га не взыска́, я́ко Госпо́дь заповѣ́да и́мъ, и Ду́хъ его́ собра́ я́.

И то́й ве́ржетъ и́мъ жре́бiя, и рука́ его́ раздѣли́ пасти́ся: въ вѣ́чное вре́мя наслѣ́дите, въ ро́ды родо́въ почі́ютъ въ не́мъ.

Ра́дуйся, пусты́ня жа́ждущая, да весели́тся пусты́ня и да цвѣте́тъ я́ко кри́нъ.

И процвѣте́тъ и возвесели́тся пусты́ня Иорда́нова: и сла́ва Лива́нова даде́ся е́й, и че́сть карми́лова, и у́зрятъ лю́дiе мои́ сла́ву Госпо́дню и высоту́ Бо́жiю.

Укрѣпи́теся, ру́цѣ осла́бленыя и колѣ́на разсла́бленая:

утѣ́шитеся, малоду́шнiи умо́мъ, укрѣпи́теся, не бо́йтеся: се́, Бо́гъ на́шъ су́дъ воздае́тъ и возда́стъ, то́й прiи́детъ и спасе́тъ на́съ.

Тогда́ отве́рзутся о́чи слѣпы́хъ, и у́ши глухи́хъ услы́шатъ.

Тогда́ ско́читъ хромы́й я́ко еле́нь, и я́сенъ бу́детъ язы́къ гугни́выхъ: я́ко прото́ржеся вода́ въ пусты́ни и де́брь въ земли́ жа́ждущей.

И безво́дная бу́детъ во езе́ра, и на жа́ждущей земли́ исто́чникъ водны́й бу́детъ: та́мо бу́детъ весе́лiе пти́цамъ, и сели́тва тро́сти, и лу́зи.

И та́мо бу́детъ пу́ть чи́стъ, и пу́ть свя́тъ нарѣче́тся: и не пре́йдетъ та́мо нечи́стый, ниже́ бу́детъ та́мо пу́ть нечи́стъ: разсѣ́яннiи же по́йдутъ по нему́ и не заблу́дятъ.

И не бу́детъ та́мо льва́, ни от звѣре́й злы́хъ не взы́детъ на́нь, ниже́ обря́щется та́мо, но по́йдутъ по нему́ изба́вленнiи:

и со́браннiи Го́сподемъ обратя́тся и прiи́дутъ въ Сiо́нъ съ ра́достiю, и ра́дость вѣ́чная надъ главо́ю и́хъ: надъ главо́ю бо и́хъ хвала́ и весе́лiе, и ра́дость прiи́метъ я́, отбѣже́ болѣ́знь и печа́ль и воздыха́нiе.

И бы́сть во четвертоена́десять лѣ́то ца́рствующу езекі́и, взы́де сеннахири́мъ ца́рь Ассирі́йскъ на гра́ды тве́рды иуде́йски и взя́ о́ныя.

И посла́ ца́рь Ассирі́йскъ рапса́ка от лахи́са во Иерусали́мъ ко царю́ езекі́и съ си́лою вели́кою, и ста́ у водова́жды купѣ́ли вы́шнiя на пути́ села́ кнафе́ова {бѣли́лнича}.

И изы́де къ нему́ Елiаки́мъ сы́нъ хелкі́евъ домострои́тель, и сомна́съ книго́чiй, и Иоа́хъ сы́нъ Аса́фовъ памятопи́сецъ.

И рече́ и́мъ рапса́къ: рцы́те езекі́и: сiя́ глаго́летъ ца́рь вели́кiй, ца́рь Ассирі́йскъ: на что́ упова́еши?

еда́ совѣ́томъ и словесы́ у́стными би́тва быва́етъ? и ны́нѣ на кого́ упова́еши, я́ко не покаря́ешися мнѣ́?

се́, упова́еши на же́злъ тро́стянъ сокруше́нный се́й, на Еги́петъ, на него́же а́ще опре́тся му́жъ, вни́детъ въ ру́ку его́ и прободе́тъ ю́: та́ко е́сть фарао́нъ ца́рь Еги́петскiй, и вси́ упова́ющiи на него́:

а́ще же глаго́лете, на Го́спода Бо́га на́шего упова́емъ: не се́й ли е́сть, его́же разори́ езекі́а высо́кая и тре́бища его́, и заповѣ́да Иу́дѣ и Иерусали́му: предъ олтаре́мъ си́мъ поклони́теся?

ны́нѣ соедини́теся господи́ну моему́ царю́ Ассирі́йску, и да́мъ ва́мъ двѣ́ ты́сящы ко́ней, а́ще мо́жете да́ти всѣда́ющыя на ни́хъ:

и ка́ко мо́жете отврати́ти лице́ воево́ды еди́наго? раби́ су́ть, и́же упова́ютъ на Еги́птянъ, на ко́ней и вса́дниковъ:

и ны́нѣ еда́ безъ Го́спода прiидо́хомъ на страну́ сiю́, воева́ти на ню́? Госпо́дь рече́ ко мнѣ́: взы́ди на зе́млю сiю́ и погуби́ ю́.

И рече́ къ нему́ Елiаки́мъ и сомна́съ книго́чiй и Иоа́хъ: глаго́ли къ рабо́мъ твои́мъ Си́рски, разумѣ́емъ бо мы́, а не глаго́ли къ на́мъ Иуде́йски: и вску́ю глаго́леши во у́шы человѣ́комъ сѣдя́щымъ на стѣнѣ́?

И рече́ къ ни́мъ рапса́къ: еда́ ко господи́ну ва́шему, или́ къ ва́мъ посла́ мя господи́нъ мо́й глаго́лати словеса́ сiя́? не къ человѣ́комъ ли сѣдя́щымъ на огра́дѣ, да ядя́тъ моты́ла и пiю́тъ мо́чь съ ва́ми вку́пѣ?

И ста́ рапса́къ, и возопи́ гла́сомъ ве́лiимъ Иуде́йски и рече́: слы́шите словеса́ царя́ вели́каго, царя́ Ассирі́йска:

сiя́ глаго́летъ ца́рь: да не прельща́етъ ва́съ езекі́а словесы́, не мо́жетъ изба́вити ва́съ:

и да не глаго́летъ ва́мъ езекі́а, я́ко изба́витъ вы́ Бо́гъ, и не преда́стся гра́дъ се́й въ ру́цѣ царя́ Ассирі́йска:

не слу́шайте езекі́и: сiя́ глаго́летъ ца́рь Ассирі́йскiй: а́ще хо́щете благослове́ни бы́ти, изыди́те ко мнѣ́ и яди́те кі́йждо виногра́дъ сво́й и смо́кви, и пі́йте от пото́ка ва́шего,

до́ндеже прiиду́ и поиму́ вы́ въ зе́млю, я́же а́ки ва́ша земля́, земля́ пшени́цы и вина́ и хлѣ́бовъ и виногра́довъ:

да не прельща́етъ ва́съ езекі́а, глаго́ля: Бо́гъ ва́шъ изба́витъ вы́: еда́ изба́виша бо́зи язы́честiи, кі́йждо страну́ свою́ от руки́ царя́ Ассирі́йска?

гдѣ́ е́сть бо́гъ Ема́ѳовъ и Арфа́ѳовъ? и гдѣ́ бо́гъ гра́да Сепфари́ма? еда́ возмого́ша изба́вити самарі́ю от руки́ моея́?

кто́ от бого́въ всѣ́хъ язы́ковъ си́хъ, и́же изба́ви зе́млю свою́ от руки́ моея́, я́ко изба́витъ Бо́гъ Иерусали́ма от руки́ моея́?

И умолко́ша, и никто́же отвѣща́ ему́ словесе́, повелѣ́нiя ра́ди царе́ва, да никто́же отвѣща́етъ.

И вни́де Елiаки́мъ сы́нъ хелкі́евъ домострои́тель, и сомна́съ книго́чiй си́лы, и Иоа́хъ сы́нъ Аса́фовъ памятопи́сецъ ко езекі́и въ расте́рзаныхъ ри́захъ и повѣ́даша ему́ словеса́ рапса́кова.

И бы́сть егда́ услы́ша ца́рь езекі́а, растерза́ ри́зы и облече́ся во вре́тище и вни́де во хра́мъ Госпо́день:

и посла́ Елiаки́ма домострои́теля, и со́мну книго́чiя, и старѣ́йшины жре́чески оболче́ны во вре́тища ко Иса́iи проро́ку сы́ну Амо́сову.

И реко́ша ему́: сiя́ глаго́летъ езекі́а: де́нь печа́ли и укори́зны и обличе́нiя и гнѣ́ва дне́шнiй де́нь, поне́же прiи́де болѣ́знь ражда́ющей, крѣ́пости же не имѣ́етъ роди́ти:

да услы́шитъ Госпо́дь Бо́гъ тво́й словеса́ рапса́кова, я́же посла́ ца́рь Ассирі́йскiй, господи́нъ его́, укаря́ти Бо́га жива́го и поноси́ти словесы́, я́же слы́ша Госпо́дь Бо́гъ тво́й, и да помо́лишися ко Го́сподеви Бо́гу твоему́ о оста́вшихся си́хъ.

И прiидо́ша о́троцы царя́ езекі́и ко Иса́iи.

И рече́ и́мъ Иса́iа: си́це рцы́те ко господи́ну ва́шему: сiя́ глаго́летъ Госпо́дь: не убо́йся от слове́съ, я́же еси́ слы́шалъ, и́миже укори́ша мя́ послы́ царя́ Ассирі́йска:

се́, а́зъ вложу́ въ него́ ду́хъ, и услы́шавъ вѣ́сть возврати́тся во страну́ свою́ и паде́тъ мече́мъ на свое́й земли́.

И возврати́ся рапса́къ и обрѣ́те царя́ Ассирі́йскаго облежа́ща ловну́: и услы́ша ца́рь Ассирі́йскъ, я́ко отъи́де от лахи́са,

и изы́де Ѳарака́ ца́рь еѳiо́пскiй воева́ти на́нь: и услы́шавъ возврати́ся и посла́ послы́ ко езекі́и, глаго́ля:

си́це рцы́те езекі́и царю́ Иуде́йску: да не прельща́етъ Бо́гъ тво́й тебе́, на него́же упова́я еси́, глаго́ля, я́ко не преда́стся Иерусали́мъ въ ру́цѣ царя́ Ассирі́йска:

или́ не слы́шалъ еси́ ты́, что́ сотвори́ша ца́рiе Ассирі́йстiи, ка́ко всю́ зе́млю погуби́ша, и ты́ ли изба́вишися?

еда́ изба́виша си́хъ бо́зи язы́честiи, и́хже погуби́ша отцы́ мои́, гоза́нъ и Харра́нъ и расе́мъ, и́же су́ть во странѣ́ Ѳеема́ѳи?

гдѣ́ су́ть ца́рiе Ема́ѳовы, и гдѣ́ Арфа́ѳовы, и гдѣ́ гра́да епфаруе́ма, Анагуга́на?

И взя́ езекі́а кни́гу от посло́въ и прочте́ ю́, и вни́де во хра́мъ Госпо́день и отве́рзе ю́ предъ Го́сподемъ.

И помоли́ся езекі́а ко Го́сподеви, глаго́ля:

Го́споди Савао́ѳъ, Бо́же Изра́илевъ, сѣдя́й на херуви́мѣхъ, ты́ еси́ Бо́гъ еди́нъ Ца́рь вся́каго ца́рства вселе́нныя, ты́ сотвори́лъ еси́ не́бо и зе́млю:

приклони́, Го́споди, у́хо твое́, услы́ши, Го́споди, отве́рзи, Го́споди, о́чи твои́, при́зри, Го́споди, и ви́ждь и слы́ши вся́ словеса́ сеннахири́мля, я́же посла́ укаря́ти Бо́га жива́го:

пои́стиннѣ бо, Го́споди, пу́сту сотвори́ша ца́рiе Ассирі́йстiи всю́ зе́млю и страны́ и́хъ,

и вверго́ша кумíры и́хъ во о́гнь, не бѣ́ша бо бо́зи, но дѣла́ ру́къ человѣ́ческихъ, древа́ и ка́менiе, и погуби́ша я́:

ны́нѣ же, Го́споди Бо́же на́шъ, спаси́ ны от руки́ и́хъ, да увѣ́дятъ вся́ ца́рствiя земна́я, я́ко ты́ еси́ [Госпо́дь] Бо́гъ еди́нъ.

И по́сланъ бы́сть Иса́iа сы́нъ Амо́совъ ко езекі́и и рече́ ему́: сiя́ глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ Изра́илевъ: слы́шахъ, о ни́хже моли́лся еси́ ко мнѣ́ о сеннахири́мѣ цари́ Ассирі́йстѣмъ.

Сiе́ сло́во, е́же глаго́ла о не́мъ Бо́гъ: поху́ли тя́ и поруга́ся тебѣ́ дѣви́ца дщи́ Сiо́ня, на тя́ главо́ю покива́ дщи́ Иерусали́мля:

кого́ укори́лъ и разгнѣ́валъ еси́? или́ къ кому́ возвы́силъ еси́ гла́съ тво́й, и не воздви́глъ еси́ на высоту́ оче́съ твои́хъ? ко свято́му Изра́илеву!

я́ко посла́ми укори́лъ еси́ Го́спода, ты́ бо ре́клъ еси́: мно́жествомъ колесни́цъ а́зъ взыдо́хъ на высоту́ го́ръ и на послѣ́дняя Лива́на, и посѣко́хъ высоту́ ке́дра его́ и добро́ту кипари́сову, и внидо́хъ въ высоту́ ча́сти дубра́вныя

и положи́хъ мо́стъ, и опустоши́хъ во́ды и все́ собра́нiе водно́е:

не слы́шалъ ли еси́ издре́вле си́хъ, я́же а́зъ сотвори́хъ? от дре́внихъ дні́й совѣща́хъ, ны́нѣ же показа́хъ опустоши́ти язы́ки въ тверды́нехъ и живу́щыя во тве́рдыхъ градѣ́хъ:

опусти́хъ ру́цѣ, и изсхо́ша и бы́ша а́ки су́хо сѣ́но на кро́вѣхъ и а́ки тро́скотъ:

ны́нѣ же поко́й тво́й и исхо́дъ тво́й и вхо́дъ тво́й а́зъ вѣ́мъ,

я́рость же твоя́, е́юже разгнѣ́вался еси́, и огорче́нiе твое́ взы́де ко мнѣ́, и вложу́ брозду́ въ но́здри твоя́ и узду́ во уста́ твоя́, и возвращу́ тя путе́мъ, и́мже еси́ прише́лъ.

Сiе́ же тебѣ́ зна́менiе: я́ждь сего́ лѣ́та, е́же еси́ всѣ́ялъ, а во второ́е лѣ́то, е́же от себе́ расте́тъ: а въ тре́тiе насѣ́явше по́жнете и насадите́ виногра́ды и снѣ́сте плоды́ и́хъ:

и бу́дутъ оста́вшiи во Иуде́и, прорастя́тъ коре́нiе до́лу и сотворя́тъ въ ве́рхъ пло́дъ,

я́ко от Иерусали́ма бу́дутъ оста́вшiися и спа́сшiися от горы́ Сiо́ни: ре́вность Го́спода Савао́ѳа сотвори́тъ сiя́.

Сего́ ра́ди та́ко глаго́летъ Госпо́дь на царя́ Ассирі́йска: не вни́детъ въ се́й гра́дъ, ниже́ пу́ститъ на́нь стрѣлу́, ниже́ возложи́тъ на́нь щита́, ниже́ огради́тъ о́крестъ его́ огражде́нiя:

но путе́мъ, и́мже прiи́де, тѣ́мже возврати́тся, и во гра́дъ се́й не вни́детъ. Сiя́ глаго́летъ Госпо́дь:

защищу́ гра́дъ се́й, е́же спасти́ его́ мене́ ра́ди и ра́ди дави́да раба́ моего́.

И изы́де а́нгелъ Госпо́день и изби́ от полка́ Ассирі́йска сто́ о́смьдесятъ пя́ть ты́сящъ. И воста́вше зау́тра, обрѣто́ша вся́ тѣлеса́ ме́ртва.

И отъи́де возвра́щься сеннахири́мъ ца́рь Ассирі́йскiй и всели́ся во Ниневі́и.

И внегда́ покланя́тися ему́ въ дому́ насара́ху отечествонача́лнику своему́, Адрамеле́хъ и сараса́ръ сы́нове его́ уби́ста его́ мечьми́, са́ми же убѣжа́ста во Арме́нiю. И воцари́ся Асорда́нъ сы́нъ его́ вмѣ́сто его́.

Бы́сть же въ то́ вре́мя, разболѣ́ся езекі́а до сме́рти. И прiи́де къ нему́ Иса́iа проро́къ сы́нъ Амо́совъ и рече́ къ нему́: сiя́ глаго́летъ Госпо́дь: устро́й о до́мѣ твое́мъ, умира́еши бо ты́ и не бу́деши жи́въ.

И обрати́ езекі́а лице́ свое́ ко стѣнѣ́ и помоли́ся ко Го́сподеви глаго́ля:

помяни́, Госпо́дь, ка́ко ходи́хъ предъ тобо́ю со и́стиною и се́рдцемъ и́стиннымъ, и уго́дная предъ тобо́ю сотвори́хъ. И пла́кася езекі́а пла́чемъ вели́кимъ.

И бы́сть сло́во Госпо́дне ко Иса́iи глаго́ля:

иди́ и рцы́ езекі́и: та́ко глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ дави́да отца́ твоего́: услы́шахъ моли́тву твою́ и ви́дѣхъ сле́зы твоя́, се́, прилага́ю къ лѣ́томъ твои́мъ лѣ́тъ пятьна́десять,

и от руки́ царя́ Ассирі́йска изба́влю тя́ и гра́дъ се́й, и защищу́ о гра́дѣ се́мъ:

сiе́ же тебѣ́ зна́менiе от Го́спода, я́ко Бо́гъ сотвори́тъ глаго́лъ се́й, я́коже глаго́ла:

се́, а́зъ возвращу́ сѣ́нь степе́ней, и́миже сни́де со́лнце де́сять степе́ней до́му отца́ твоего́, возвращу́ со́лнце де́сять степе́ней, и́миже сни́де сѣ́нь. И взы́де со́лнце де́сять степе́ней, и́миже сни́де сѣ́нь.

Моли́тва езекі́и царя́ Иуде́йска, егда́ болѣ́ и воста́ от неду́га своего́.

А́зъ реко́хъ въ высотѣ́ дні́й мои́хъ: пойду́ во врата́ а́дова, оста́влю лѣ́та про́чая.

Реко́хъ: ктому́ не узрю́ спасе́нiя Бо́жiя на земли́ живы́хъ, ктому́ не узрю́ спасе́нiя Изра́илева на земли́, ктому́ не узрю́ человѣ́ка со живу́щими:

оста́хъ от сродства́ моего́, оста́вихъ про́чее живота́ моего́, изы́де и отъи́де от мене́ а́ки разруша́яй ку́щу поткну́вый: а́ки платно́ ду́хъ мо́й во мнѣ́ бы́сть, тка́телницѣ приближа́ющейся отрѣ́зати.

Въ то́й де́нь пре́данъ бы́хъ до зау́тра а́ки льву́, та́ко сокруши́ вся́ ко́сти моя́: от дне́ бо до но́щи пре́данъ бы́хъ.

Я́ко ла́стовица, та́ко возопiю́, и я́ко го́лубь, та́ко поучу́ся: исчезо́стѣ бо о́чи мои́, е́же взира́ти на высоту́ небе́сную ко Го́споду, и́же изба́ви мя́ и отъя́ болѣ́знь души́ моея́:

и то́й сотвори́ путево́дство во вся́ лѣ́та моя́.

Го́споди, о то́й бо возвѣсти́ся тебѣ́, и воздви́глъ еси́ дыха́нiе мое́, и утѣ́шився ожи́хъ.

Изба́вилъ бо еси́ ду́шу мою́, да не поги́бнетъ, и заве́рглъ еси́ за мя́ вся́ грѣхи́ моя́.

Не похва́лятъ бо тебе́, и́же во а́дѣ, ни уме́ршiи возблагословя́тъ тя́, и не надѣ́ются, и́же во а́дѣ, ми́лости твоея́.

Живі́и же возблагословя́тъ тя́, я́коже и а́зъ: отдне́сь бо дѣ́ти сотворю́, я́же возвѣстя́тъ пра́вду твою́,

Го́споди спасе́нiя моего́: и не преста́ну благословя́ тя съ пѣ́снiю вся́ дни́ живота́ моего́ пря́мо до́му Бо́жiю.

И рече́ Иса́iа ко езекі́и: возми́ от смо́квiй и сотри́, и приложи́ пла́стырь на я́зву и здра́въ бу́деши.

И рече́ езекі́а: сiе́ зна́менiе, я́ко взы́ду въ до́мъ Бо́жiй.

Въ то́ вре́мя посла́ мерода́хъ Валада́нъ сы́нъ Валада́новъ, ца́рь Вавило́нскiй, писа́нiя и послы́ и да́ры езекі́и: слы́ша бо, я́ко болѣ́лъ е́сть до сме́рти и воста́.

И обра́довася о ни́хъ езекі́а ра́достiю вели́кою, и показа́ и́мъ до́мъ арома́товъ и ми́ра, и ста́кти и ѳимiа́ма, и сребра́ и зла́та, и вся́ до́мы сосу́довъ сокро́вищныхъ, и вся́ ели́ка бя́ху во сокро́вищихъ его́: и не оста́ ничто́же, его́же не показа́ и́мъ езекі́а въ дому́ свое́мъ и во все́й о́бласти свое́й.

И прiи́де Иса́iа проро́къ ко езекі́и царю́ и рече́ къ нему́: что́ глаго́лютъ сі́и му́жiе, и отку́ду прiидо́ша къ тебѣ́? И рече́ езекі́а: от земли́ дале́кiя прiидо́ша ко мнѣ́, от Вавило́на.

И рече́ Иса́iа: что́ ви́дѣша въ дому́ твое́мъ? И рече́ езекі́а: вся́, ели́ка въ дому́ мое́мъ, ви́дѣша, и нѣ́сть въ дому́ мое́мъ, его́же бы не ви́дѣли, но и я́же въ сокро́вищихъ мои́хъ.

И рече́ ему́ Иса́iа: послу́шай словесе́ Го́спода Савао́ѳа:

се́, дні́е гряду́тъ, глаго́летъ Госпо́дь, и во́змутъ вся́, я́же въ дому́ твое́мъ, и ели́ка собра́ша отцы́ твои́ да́же до дне́ сего́, въ Вавило́нъ пре́йдутъ, и ничесо́же оста́вятъ:

рече́ Госпо́дь, я́ко и от ча́дъ твои́хъ, и́хже роди́лъ еси́, по́ймутъ и сотворя́тъ ка́женики въ дому́ царя́ Вавило́нска.

И рече́ езекі́а ко Иса́iи: благо сло́во Госпо́дне, е́же глаго́ла: да бу́детъ ны́нѣ ми́ръ и пра́вда во дни́ моя́.

Синодальный

1 Вступление. 2 Возмущение сыновей Божиих. 10 Жертвы тщетны; удалите злые деяния. 18 «Если будут грехи ваши, как багряное …» 21 Развращение Иерусалима; «Я … очищу с тебя примесь».

Видение Исаии, сына Амосова, которое он видел о Иудее и Иерусалиме, во дни Озии, Иоафама, Ахаза, Езекии – царей Иудейских.

Слушайте, небеса, и внимай, земля, потому что Господь говорит: Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня.

Вол знает владетеля своего, и осел – ясли господина своего; а Израиль не знает [Меня], народ Мой не разумеет.

Увы, народ грешный, народ обремененный беззакониями, племя злодеев, сыны погибельные! Оставили Господа, презрели Святаго Израилева, – повернулись назад.

Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? Вся голова в язвах, и все сердце исчахло.

От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необвязанные и не смягченные елеем.

Земля ваша опустошена; города ваши сожжены огнем; поля ваши в ваших глазах съедают чужие; все опустело, как после разорения чужими.

И осталась дщерь Сиона, как шатер в винограднике, как шалаш в огороде, как осажденный город.

Если бы Господь Саваоф не оставил нам небольшого остатка, то мы были бы то же, что Содом, уподобились бы Гоморре.

Слушайте слово Господне, князья Содомские; внимай закону Бога нашего, народ Гоморрский!

К чему Мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови тельцов и агнцев и козлов не хочу.

Когда вы приходите являться пред лице Мое, кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои?

Не носи́те больше даров тщетных: курение отвратительно для Меня; новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие – и празднование!

Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя: они бремя для Меня; Мне тяжело нести их.

И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови.

Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло;

научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову.

Тогда придите – и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю; если будут красны, как пурпур, – как во́лну убелю.

Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли;

если же отречетесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас: ибо уста Господни говорят.

Как сделалась блудницею верная столица, исполненная правосудия! Правда обитала в ней, а теперь – убийцы.

Серебро твое стало изгарью, вино твое испорчено водою;

князья твои – законопреступники и сообщники воров; все они любят подарки и гоняются за мздою; не защищают сироты, и дело вдовы не доходит до них.

Посему говорит Господь, Господь Саваоф, Сильный Израилев: о, удовлетворю Я Себя над противниками Моими и отмщу врагам Моим!

И обращу на тебя руку Мою и, как в щелочи, очищу с тебя примесь, и отделю от тебя все свинцовое;

и опять буду поставлять тебе судей, как прежде, и советников, как вначале; тогда будут говорить о тебе: «город правды, столица верная».

Сион спасется правосудием, и обратившиеся сыны его – правдою;

всем же отступникам и грешникам – погибель, и оставившие Господа истребятся.

Они будут постыжены за дубравы, которые столь вожделенны для вас, и посрамлены за сады, которые вы избрали себе;

ибо вы будете, как дуб, которого лист опал, и как сад, в котором нет воды.

И сильный будет отрепьем, и дело его – искрою; и будут гореть вместе, – и никто не потушит.

1 Вступление. 2 Гора дома Господня; «мечи на орала». 6 Суд над идолопоклонниками; «падет величие человеческое».

Слово, которое было в видении к Исаии, сыну Амосову, о Иудее и Иерусалиме.

И будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы.

И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит Он нас Своим путям и будем ходить по стезям Его; ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне – из Иерусалима.

И будет Он судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи свои на орала, и копья свои – на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать.

О, дом Иакова! Придите, и будем ходить во свете Господнем.

Но Ты отринул народ Твой, дом Иакова, потому что они многое переняли от востока: и чародеи у них, как у Филистимлян, и с сынами чужих они в общении.

И наполнилась земля его серебром и золотом, и нет числа сокровищам его; и наполнилась земля его конями, и нет числа колесницам его;

и наполнилась земля его идолами: они поклоняются делу рук своих, тому, что сделали персты их.

И преклонился человек, и унизился муж, – и Ты не простишь их.

Иди в скалу и сокройся в землю от страха Господа и от славы величия Его.

Поникнут гордые взгляды человека, и высокое людское унизится; и один Господь будет высок в тот день.

Ибо грядет день Господа Саваофа на все гордое и высокомерное и на все превознесенное, – и оно будет унижено, –

и на все кедры Ливанские, высокие и превозносящиеся, и на все дубы Васанские,

и на все высокие горы, и на все возвышающиеся холмы,

и на всякую высокую башню, и на всякую крепкую стену,

и на все корабли Фарсисские, и на все вожделенные украшения их.

И падет величие человеческое, и высокое людское унизится; и один Господь будет высок в тот день,

и идолы совсем исчезнут.

И войдут люди в расселины скал и в пропасти земли от страха Господа и от славы величия Его, когда Он восстанет сокрушить землю.

В тот день человек бросит кротам и летучим мышам серебряных своих идолов и золотых своих идолов, которых сделал себе для поклонения им,

чтобы войти в ущелья скал и в расселины гор от страха Господа и от славы величия Его, когда Он восстанет сокрушить землю.

Перестаньте вы надеяться на человека, которого дыхание в ноздрях его, ибо что он значит?

1 Господь даст им отроков в начальники. 8 Суд над старейшинами; 16 суд над надменными нарядными женщинами Сиона.

Вот, Господь, Господь Саваоф, отнимет у Иерусалима и у Иуды посох и трость, всякое подкрепление хлебом и всякое подкрепление водою,

храброго вождя и воина, судью и пророка, и прозорливца и старца,

пятидесятника и вельможу и советника, и мудрого художника и искусного в слове.

И дам им отроков в начальники, и дети будут господствовать над ними.

И в народе один будет угнетаем другим, и каждый – ближним своим; юноша будет нагло превозноситься над старцем, и простолюдин над вельможею.

Тогда ухватится человек за брата своего, в семействе отца своего, и скажет: у тебя есть одежда, будь нашим вождем, и да будут эти развалины под рукою твоею.

А он с клятвою скажет: не могу исцелить ран общества; и в моем доме нет ни хлеба, ни одежды; не делайте меня вождем народа.

Так рушился Иерусалим, и пал Иуда, потому что язык их и дела их – против Господа, оскорбительны для очей славы Его.

Выражение лиц их свидетельствует против них, и о грехе своем они рассказывают открыто, как Содомляне, не скрывают: горе душе их! ибо сами на себя навлекают зло.

Скажите праведнику, что благо ему, ибо он будет вкушать плоды дел своих;

а беззаконнику – горе, ибо будет ему возмездие за дела рук его.

Притеснители народа Моего – дети, и женщины господствуют над ним. Народ Мой! вожди твои вводят тебя в заблуждение и путь стезей твоих испортили.

Восстал Господь на суд – и стоит, чтобы судить народы.

Господь вступает в суд со старейшинами народа Своего и с князьями его: вы опустошили виноградник; награбленное у бедного – в ваших домах;

что вы тесните народ Мой и угнетаете бедных? говорит Господь, Господь Саваоф.

И сказал Господь: за то, что дочери Сиона надменны и ходят, подняв шею и обольщая взорами, и выступают величавою поступью и гремят цепочками на ногах, –

оголит Господь темя дочерей Сиона и обнажит Господь срамоту их;

в тот день отнимет Господь красивые цепочки на ногах и звездочки, и луночки,

серьги, и ожерелья, и опахала, увясла и запястья, и пояса, и сосудцы с духами, и привески волшебные,

перстни и кольца в носу,

верхнюю одежду и нижнюю, и платки, и кошельки,

светлые тонкие епанчи и повязки, и покрывала.

И будет вместо благовония зловоние, и вместо пояса будет веревка, и вместо завитых волос – плешь, и вместо широкой епанчи – узкое вретище, вместо красоты – клеймо.

Мужи твои падут от меча, и храбрые твои – на войне.

И будут воздыхать и плакать ворота столицы, и будет она сидеть на земле опустошенная.

После очищения — день славы и безопасности.

И ухватятся семь женщин за одного мужчину в тот день, и скажут: «свой хлеб будем есть и свою одежду будем носить, только пусть будем называться твоим именем, – сними с нас позор».

В тот день отрасль Господа явится в красоте и чести, и плод земли – в величии и славе, для уцелевших сынов Израиля.

Тогда оставшиеся на Сионе и уцелевшие в Иерусалиме будут именоваться святыми, все вписанные в книгу для житья в Иерусалиме,

когда Господь омоет скверну дочерей Сиона и очистит кровь Иерусалима из среды его духом суда и духом огня.

И сотворит Господь над всяким местом горы́ Сиона и над собраниями ее облако и дым во время дня и блистание пылающего огня во время ночи; ибо над всем чтимым будет покров.

И будет шатер для осенения днем от зноя и для убежища и защиты от непогод и дождя.

1 Виноградник, принесший дикие ягоды. 8 Горе «присоединяющим поле к полю». 11 Горе разгорячающим себя вином. 18 Горе суетным. 20 «Горе тем, которые зло называют добром». 24 Господь призывает дальние народы, чтобы наказать Свой народ.

Воспою Возлюбленному моему песнь Возлюбленного моего о винограднике Его. У Возлюбленного моего был виноградник на вершине утучненной горы,

и Он обнес его оградою, и очистил его от камней, и насадил в нем отборные виноградные лозы, и построил башню посреди его, и выкопал в нем точило, и ожидал, что он принесет добрые грозды, а он принес дикие ягоды.

И ныне, жители Иерусалима и мужи Иуды, рассудите Меня с виноградником Моим.

Что еще надлежало бы сделать для виноградника Моего, чего Я не сделал ему? Почему, когда Я ожидал, что он принесет добрые грозды, он принес дикие ягоды?

Итак Я скажу вам, что сделаю с виноградником Моим: отниму у него ограду, и будет он опустошаем; разрушу стены его, и будет попираем,

и оставлю его в запустении: не будут ни обрезывать, ни вскапывать его, – и зарастет он тернами и волчцами, и повелю облакам не проливать на него дождя.

Виноградник Господа Саваофа есть дом Израилев, и мужи Иуды – любимое насаждение Его. И ждал Он правосудия, но вот – кровопролитие; ждал правды, и вот – вопль.

Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остается места, как будто вы одни поселены на земле.

В уши мои сказал Господь Саваоф: многочисленные домы эти будут пусты, большие и красивые – без жителей;

десять участков в винограднике дадут один бат, и хомер посеянного зерна едва принесет ефу.

Горе тем, которые с раннего утра ищут сикеры и до позднего вечера разгорячают себя вином;

и цитра и гусли, тимпан и свирель и вино на пиршествах их; а на дела Господа они не взирают и о деяниях рук Его не помышляют.

За то народ мой пойдет в плен непредвиденно, и вельможи его будут голодать, и богачи его будут томиться жаждою.

За то преисподняя расширилась и без меры раскрыла пасть свою: и сойдет туда слава их и богатство их, и шум их и всё, что веселит их.

И преклонится человек, и смирится муж, и глаза гордых поникнут;

а Господь Саваоф превознесется в суде, и Бог Святый явит святость Свою в правде.

И будут пастись овцы по своей воле, и чужие будут питаться оставленными жирными пажитями богатых.

Горе тем, которые влекут на себя беззаконие вервями суетности, и грех – как бы ремнями колесничными;

которые говорят: «пусть Он поспешит и ускорит дело Свое, чтобы мы видели, и пусть приблизится и придет в исполнение совет Святаго Израилева, чтобы мы узнали!»

Горе тем, которые зло называют добром, и добро – злом, тьму почитают светом, и свет – тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое – горьким!

Горе тем, которые мудры в своих глазах и разумны пред самими собою!

Горе тем, которые храбры пить вино и сильны приготовлять крепкий напиток,

которые за подарки оправдывают виновного и правых лишают законного!

За то, как огонь съедает солому, и пламя истребляет сено, так истлеет корень их, и цвет их разнесется, как прах; потому что они отвергли закон Господа Саваофа и презрели слово Святаго Израилева.

За то возгорится гнев Господа на народ Его, и прострет Он руку Свою на него и поразит его, так что содрогнутся горы, и трупы их будут как помет на улицах. И при всем этом гнев Его не отвратится, и рука Его еще будет простерта.

И поднимет знамя народам дальним, и даст знак живущему на краю земли, – и вот, он легко и скоро придет;

не будет у него ни усталого, ни изнемогающего; ни один не задремлет и не заснет, и не снимется пояс с чресл его, и не разорвется ремень у обуви его;

стрелы его заострены, и все луки его натянуты; копыта коней его подобны кремню, и колеса его – как вихрь;

рев его – как рев львицы; он рыкает подобно скимнам, и заревет, и схватит добычу и унесет, и никто не отнимет.

И заревет на него в тот день как бы рев разъяренного моря; и взглянет он на землю, и вот – тьма, горе, и свет померк в облаках.

1 Видение Исаии в храме; 6 горящий уголь с алтаря. 9 Призыв Исаии говорить к народу.

В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм.

Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал.

И взывали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!

И поколебались верхи врат от гласа восклицающих, и дом наполнился курениями.

И сказал я: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, – и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа.

Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника,

и коснулся уст моих и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен.

И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня.

И сказал Он: пойди и скажи этому народу: слухом услышите – и не уразумеете, и очами смотреть будете – и не увидите.

Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их.

И сказал я: надолго ли, Господи? Он сказал: доколе не опустеют города, и останутся без жителей, и домы без людей, и доколе земля эта совсем не опустеет.

И удалит Господь людей, и великое запустение будет на этой земле.

И если еще останется десятая часть на ней и возвратится, и она опять будет разорена; но как от теревинфа и как от дуба, когда они и срублены, остается корень их, так святое семя будет корнем ее.

1 Исаия призван, чтобы ободрить Ахаза не страшиться Сириян и Ефрема. 10 Господь возвещает, что прежде, чем Еммануил, который должен еще родиться, будет различать доброе и худое, они будут оставлены. 17 Господь призовет египетскую муху и ассирийскую пчелу; терновник и кустарник заменят виноградную лозу.

И было во дни Ахаза, сына Иоафамова, сына Озии, царя Иудейского, Рецин, царь Сирийский, и Факей, сын Ремалиин, царь Израильский, пошли против Иерусалима, чтобы завоевать его, но не могли завоевать.

И было возвещено дому Давидову и сказано: Сирияне расположились в земле Ефремовой; и всколебалось сердце его и сердце народа его, как колеблются от ветра дерева в лесу.

И сказал Господь Исаии: выйди ты и сын твой Шеар-ясув навстречу Ахазу, к концу водопровода верхнего пруда, на дорогу к полю белильничьему,

и скажи ему: наблюдай и будь спокоен; не страшись и да не унывает сердце твое от двух концов этих дымящихся головней, от разгоревшегося гнева Рецина и Сириян и сына Ремалиина.

Сирия, Ефрем и сын Ремалиин умышляют против тебя зло, говоря:

пойдем на Иудею и возмутим ее, и овладеем ею и поставим в ней царем сына Тавеилова.

Но Господь Бог так говорит: это не состоится и не сбудется;

ибо глава Сирии – Дамаск, и глава Дамаска – Рецин; а чрез шестьдесят пять лет Ефрем перестанет быть народом;

и глава Ефрема – Самария, и глава Самарии – сын Ремалиин. Если вы не верите, то потому, что вы не удостоверены.

И продолжал Господь говорить к Ахазу, и сказал:

проси себе знамения у Господа Бога твоего: проси или в глубине, или на высоте.

И сказал Ахаз: не буду просить и не буду искушать Господа.

Тогда сказал Исаия: слушайте же, дом Давидов! разве мало для вас затруднять людей, что вы хотите затруднять и Бога моего?

Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил.

Он будет питаться молоком и медом, доколе не будет разуметь отвергать худое и избирать доброе;

ибо прежде нежели Этот Младенец будет разуметь отвергать худое и избирать доброе, земля та, которой ты страшишься, будет оставлена обоими царями ее.

Но наведет Господь на тебя и на народ твой и на дом отца твоего дни, какие не приходили со времени отпадения Ефрема от Иуды, наведет царя Ассирийского.

И будет в тот день: даст знак Господь мухе, которая при устье реки Египетской, и пчеле, которая в земле Ассирийской, –

и прилетят и усядутся все они по долинам опустелым и по расселинам скал, и по всем колючим кустарникам, и по всем деревам.

В тот день обреет Господь бритвою, нанятою по ту сторону реки, царем Ассирийским, голову и волоса на ногах, и даже отнимет бороду.

И будет в тот день: кто будет содержать корову и двух овец,

по изобилию молока, которое они дадут, будет есть масло; маслом и медом будут питаться все, оставшиеся в этой земле.

И будет в тот день: на всяком месте, где росла тысяча виноградных лоз на тысячу сребреников, будет терновник и колючий кустарник.

Со стрелами и луками будут ходить туда, ибо вся земля будет терновником и колючим кустарником.

И ни на одну из гор, которые расчищались бороздниками, не пойдешь, боясь терновника и колючего кустарника: туда будут выгонять волов, и мелкий скот будет топтать их.

1 Пророчество об имени Магер — шелал — хаш — баз. 5 Не союзники, а Господь Саваоф; 19 не чародеи, а Бог.

И сказал мне Господь: возьми себе большой свиток и начертай на нем человеческим письмом: Магер-шелал-хаш-баз*. //*Спешит грабеж, ускоряет добыча.

И я взял себе верных свидетелей: Урию священника и Захарию, сына Варахиина, –

и приступил я к пророчице, и она зачала и родила сына. И сказал мне Господь: нареки ему имя: Магер-шелал-хаш-баз,

ибо прежде нежели дитя будет уметь выговорить: отец мой, мать моя, – богатства Дамаска и добычи Самарийские понесут перед царем Ассирийским.

И продолжал Господь говорить ко мне и сказал еще:

за то, что этот народ пренебрегает водами Силоама, текущими тихо, и восхищается Рецином и сыном Ремалииным,

наведет на него Господь воды реки бурные и большие – царя Ассирийского со всею славою его; и поднимется она во всех протоках своих и выступит из всех берегов своих;

и пойдет по Иудее, наводнит ее и высоко поднимется – дойдет до шеи; и распростертие крыльев ее будет во всю широту земли Твоей, Еммануил!

Враждуйте, народы, но трепещите, и внимайте, все отдаленные земли! Вооружайтесь, но трепещите; вооружайтесь, но трепещите!

Замышляйте замыслы, но они рушатся; говорите слово, но оно не состоится: ибо с нами Бог!

Ибо так говорил мне Господь, держа на мне крепкую руку и внушая мне не ходить путем сего народа, и сказал:

«Не называйте заговором всего того, что народ сей называет заговором; и не бойтесь того, чего он боится, и не страшитесь.

Господа Саваофа – Его чтите свято, и Он – страх ваш, и Он – трепет ваш!

И будет Он освящением и камнем преткновения, и скалою соблазна для обоих домов Израиля, петлею и сетью для жителей Иерусалима.

И многие из них преткнутся и упадут, и разобьются, и запутаются в сети, и будут уловлены.

Завяжи свидетельство, и запечатай откровение при учениках Моих».

Итак я надеюсь на Господа, сокрывшего лице Свое от дома Иаковлева, и уповаю на Него.

Вот я и дети, которых дал мне Господь, как указания и предзнаменования в Израиле от Господа Саваофа, живущего на горе Сионе.

И когда скажут вам: обратитесь к вызывателям умерших и к чародеям, к шептунам и чревовещателям, – тогда отвечайте: не должен ли народ обращаться к своему Богу? спрашивают ли мертвых о живых?

Обращайтесь к закону и откровению. Если они не говорят, как это слово, то нет в них света.

И будут они бродить по земле, жестоко угнетенные и голодные; и во время голода будут злиться, хулить царя своего и Бога своего.

И взглянут вверх, и посмотрят на землю; и вот – горе и мрак, густая тьма, и будут повержены во тьму. Но не всегда будет мрак там, где теперь он сгустел.

1 «Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий», … «Младенец родился нам … Князь мира». 8 Суд Господень над Ефремом … «рука Его еще простерта».

Прежнее время умалило землю Завулонову и землю Неффалимову; но последующее возвеличит приморский путь, Заиорданскую страну, Галилею языческую.

Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет.

Ты умножишь народ, увеличишь радость его. Он будет веселиться пред Тобою, как веселятся во время жатвы, как радуются при разделе добычи.

Ибо ярмо, тяготившее его, и жезл, поражавший его, и трость притеснителя его Ты сокрушишь, как в день Мадиама.

Ибо всякая обувь воина во время брани и одежда, обагренная кровью, будут отданы на сожжение, в пищу огню.

Ибо Младенец родился нам – Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира. //В Славянской Библии этот стих читается так: «Ибо Младенец родился нам, Сын, и дан нам; владычество Его на раменах Его, и нарекут имя Ему: Великого Совета Ангел, Чудный, Советник, Бог крепкий, Властелин, Князь мира, Отец будущего века; ибо приведу мир князьям, мир и здравие Его».

Умножению владычества Его и мира нет предела на престоле Давида и в царстве его, чтобы Ему утвердить его и укрепить его судом и правдою отныне и до века. Ревность Господа Саваофа соделает это.

Слово посылает Господь на Иакова, и оно нисходит на Израиля,

чтобы знал весь народ, Ефрем и жители Самарии, которые с гордостью и надменным сердцем говорят:

кирпичи пали – построим из тесаного камня; сикоморы вырублены – заменим их кедрами.

И воздвигнет Господь против него врагов Рецина, и неприятелей его вооружит:

Сириян с востока, а Филистимлян с запада; и будут они пожирать Израиля полным ртом. При всем этом не отвратится гнев Его, и рука Его еще простерта.

Но народ не обращается к Биющему его, и к Господу Саваофу не прибегает.

И отсечет Господь у Израиля голову и хвост, пальму и трость, в один день:

старец и знатный, – это голова; а пророк-лжеучитель есть хвост.

И вожди сего народа введут его в заблуждение, и водимые ими погибнут.

Поэтому о юношах его не порадуется Господь, и сирот его и вдов его не помилует: ибо все они – лицемеры и злодеи, и уста всех говорят нечестиво. При всем этом не отвратится гнев Его, и рука Его еще простерта.

Ибо беззаконие, как огонь, разгорелось, пожирает терновник и колючий кустарник и пылает в чащах леса, и поднимаются столбы дыма.

Ярость Господа Саваофа опалит землю, и народ сделается как бы пищею огня; не пощадит человек брата своего.

И будут резать по правую сторону, и останутся голодны; и будут есть по левую, и не будут сыты; каждый будет пожирать плоть мышцы своей:

Манассия – Ефрема, и Ефрем – Манассию, оба вместе – Иуду. При всем этом не отвратится гнев Его, и рука Его еще простерта.

1 Горе несправедливым правителям. 5 Ассур, жезл гнева Божия, возгордится и будет поражен. 20 Остаток Израиля возложит упование на Господа и обратится. 24 «Не бойся Ассура».

Горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения,

чтобы устранить бедных от правосудия и похитить права у малосильных из народа Моего, чтобы вдов сделать добычею своею и ограбить сирот.

И что вы будете делать в день посещения, когда придет гибель издалека? К кому прибегнете за помощью? И где оставите богатство ваше?

Без Меня согнутся между узниками и падут между убитыми. При всем этом не отвратится гнев Его, и рука Его еще простерта.

О, Ассур, жезл гнева Моего! и бич в руке его – Мое негодование!

Я пошлю его против народа нечестивого и против народа гнева Моего, дам ему повеление ограбить грабежом и добыть добычу и попирать его, как грязь на улицах.

Но он не так подумает и не так помыслит сердце его; у него будет на сердце – разорить и истребить немало народов.

Ибо он скажет: «не все ли цари князья мои?

Халне не то же ли, что Кархемис? Емаф не то же ли, что Арпад? Самария не то же ли, что Дамаск?

Так как рука моя овладела царствами идольскими, в которых кумиров более, нежели в Иерусалиме и Самарии, –

то не сделаю ли того же с Иерусалимом и изваяниями его, что сделал с Самариею и идолами ее?»

И будет, когда Господь совершит все Свое дело на горе Сионе и в Иерусалиме, скажет: посмотрю на успех надменного сердца царя Ассирийского и на тщеславие высоко поднятых глаз его.

Он говорит: «силою руки моей и моею мудростью я сделал это, потому что я умен: и переставляю пределы народов, и расхищаю сокровища их, и низвергаю с престолов, как исполин;

и рука моя захватила богатство народов, как гнезда; и как забирают оставленные в них яйца, так забрал я всю землю, и никто не пошевелил крылом, и не открыл рта, и не пискнул».

Величается ли секира пред тем, кто рубит ею? Пила гордится ли пред тем, кто двигает ее? Как будто жезл восстает против того, кто поднимает его; как будто палка поднимается на того, кто не дерево!

За то Господь, Господь Саваоф, пошлет чахлость на тучных его, и между знаменитыми его возжжет пламя, как пламя огня.

Свет Израиля будет огнем, и Святый его – пламенем, которое сожжет и пожрет терны его и волчцы его в один день;

и славный лес его и сад его, от души до тела, истребит; и он будет, как чахлый умирающий.

И остаток дерев леса его так будет малочислен, что дитя в состоянии будет сделать опись.

И будет в тот день: остаток Израиля и спасшиеся из дома Иакова не будут более полагаться на того, кто поразил их, но возложат упование на Господа, Святаго Израилева, чистосердечно.

Остаток обратится, остаток Иакова – к Богу сильному.

Ибо, хотя бы народа у тебя, Израиль, было столько, сколько песку морского, только остаток его обратится; истребление определено изобилующею правдою;

ибо определенное истребление совершит Господь, Господь Саваоф, во всей земле.

Посему так говорит Господь, Господь Саваоф: народ Мой, живущий на Сионе! не бойся Ассура. Он поразит тебя жезлом и трость свою поднимет на тебя, как Египет.

Еще немного, очень немного, и пройдет Мое негодование, и ярость Моя обратится на истребление их.

И поднимет Господь Саваоф бич на него, как во время поражения Мадиама у скалы Орива, или как простер на море жезл, и поднимет его, как на Египет.

И будет в тот день: снимется с рамен твоих бремя его, и ярмо его – с шеи твоей; и распадется ярмо от тука.

Он идет на Аиаф, проходит Мигрон, в Михмасе складывает свои запасы.

Проходят теснины; в Геве ночлег их; Рама трясется; Гива Саулова разбежалась.

Вой голосом твоим, дочь Галима; пусть услышит тебя Лаис, бедный Анафоф!

Мадмена разбежалась, жители Гевима спешат уходить.

Еще день простоит он в Нове; грозит рукою своею горе Сиону, холму Иерусалимскому.

Вот, Господь, Господь Саваоф, страшною силою сорвет ветви дерев, и величающиеся ростом будут срублены, высокие – повержены на землю.

И посечет чащу леса железом, и Ливан падет от Всемогущего.

1 Отрасль от корня Иессеева будет судить по правде; «волк будет жить вместе с ягненком … малое дитя будет водить их». 10 Корень Иессеев будет знаменем для народов.

И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его;

и почиет на Нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ве́дения и благочестия;

и страхом Господним исполнится, и будет судить не по взгляду очей Своих и не по слуху ушей Своих решать дела.

Он будет судить бедных по правде, и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьет нечестивого.

И будет препоясанием чресл Его правда, и препоясанием бедр Его – истина.

Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их.

И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому.

И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи.

Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ве́дением Господа, как воды наполняют море.

И будет в тот день: к корню Иессееву, который станет, как знамя для народов, обратятся язычники, – и покой его будет слава.

И будет в тот день: Господь снова прострет руку Свою, чтобы возвратить Себе остаток народа Своего, какой останется у Ассура, и в Египте, и в Патросе, и у Хуса, и у Елама, и в Сеннааре, и в Емафе, и на островах моря.

И поднимет знамя язычникам, и соберет изгнанников Израиля, и рассеянных Иудеев созовет от четырех концов земли.

И прекратится зависть Ефрема, и враждующие против Иуды будут истреблены. Ефрем не будет завидовать Иуде, и Иуда не будет притеснять Ефрема.

И полетят на плеча Филистимлян к западу, ограбят всех детей Востока; на Едома и Моава наложат руку свою, и дети Аммона будут подданными им.

И иссушит Господь залив моря Египетского, и прострет руку Свою на реку в сильном ветре Своем, и разобьет ее на семь ручьев, так что в сандалиях могут переходить ее.

Тогда для остатка народа Его, который останется у Ассура, будет большая дорога, как это было для Израиля, когда он выходил из земли Египетской.

Песнь избавления.

И скажешь в тот день: славлю Тебя, Господи; Ты гневался на меня, но отвратил гнев Твой и утешил меня.

Вот, Бог – спасение мое: уповаю на Него и не боюсь; ибо Господь – сила моя, и пение мое – Господь; и Он был мне во спасение.

И в радости будете почерпать воду из источников спасения,

и скажете в тот день: славьте Господа, призывайте имя Его; возвещайте в народах дела Его; напоминайте, что велико имя Его;

пойте Господу, ибо Он соделал великое, – да знают это по всей земле.

Веселись и радуйся, жительница Сиона, ибо велик посреди тебя Святый Израилев.

1 Пророчество о Вавилоне: 6 день Господа близок. 19 Вавилон будет ниспровержен.

Пророчество о Вавилоне, которое изрек Исаия, сын Амосов.

Поднимите знамя на открытой горе, возвысьте голос; махните им рукою, чтобы шли в ворота властелинов.

Я дал повеление избранным Моим и призвал для совершения гнева Моего сильных Моих, торжествующих в величии Моем.

Большой шум на горах, как бы от многолюдного народа, мятежный шум царств и народов, собравшихся вместе: Господь Саваоф обозревает боевое войско.

Идут из отдаленной страны, от края неба, Господь и орудия гнева Его, чтобы сокрушить всю землю.

Рыдайте, ибо день Господа близок, идет как разрушительная сила от Всемогущего.

Оттого руки у всех опустились, и сердце у каждого человека растаяло.

Ужаснулись, судороги и боли схватили их; мучатся, как рождающая, с изумлением смотрят друг на друга, лица у них разгорелись.

Вот, приходит день Господа лютый, с гневом и пылающею яростью, чтобы сделать землю пустынею и истребить с нее грешников ее.

Звезды небесные и светила не дают от себя света; солнце меркнет при восходе своем, и луна не сияет светом своим.

Я накажу мир за зло, и нечестивых – за беззакония их, и положу конец высокоумию гордых, и уничижу надменность притеснителей;

сделаю то, что люди будут дороже чистого золота, и мужи – дороже золота Офирского.

Для сего потрясу небо, и земля сдвинется с места своего от ярости Господа Саваофа, в день пылающего гнева Его.

Тогда каждый, как преследуемая серна и как покинутые овцы, обратится к народу своему, и каждый побежит в свою землю.

Но кто попадется, будет пронзен, и кого схватят, тот падет от меча.

И младенцы их будут разбиты пред глазами их; домы их будут разграблены и жены их обесчещены.

Вот, Я подниму против них Ми́дян, которые не ценят серебра и не пристрастны к золоту.

Лу́ки их сразят юношей и не пощадят плода чрева: глаз их не сжалится над детьми.

И Вавилон, краса царств, гордость Халдеев, будет ниспровержен Богом, как Содом и Гоморра,

не заселится никогда, и в роды родов не будет жителей в нем; не раскинет Аравитянин шатра своего, и пастухи со стадами не будут отдыхать там.

Но будут обитать в нем звери пустыни, и домы наполнятся филинами; и страусы поселятся, и косматые будут скакать там.

Шакалы будут выть в чертогах их, и гиены – в увеселительных домах.

1 Иноземцы будут рабами Израиля. 4 Победная песнь о падении Вавилона. 24 «Я сокрушу Ассура». 29 Горе земле Филистимской.

Близко время его, и не замедлят дни его, ибо помилует Господь Иакова и снова возлюбит Израиля; и поселит их на земле их, и присоединятся к ним иноземцы и прилепятся к дому Иакова.

И возьмут их народы, и приведут на место их, и дом Израиля усвоит их себе на земле Господней рабами и рабынями, и возьмет в плен пленивших его, и будет господствовать над угнетателями своими.

И будет в тот день: когда Господь устроит тебя от скорби твоей и от страха и от тяжкого рабства, которому ты порабощен был,

ты произнесешь победную песнь на царя Вавилонского и скажешь: как не стало мучителя, пресеклось грабительство!

Сокрушил Господь жезл нечестивых, скипетр владык,

поражавший народы в ярости ударами неотвратимыми, во гневе господствовавший над племенами с неудержимым преследованием.

Вся земля отдыхает, покоится, восклицает от радости;

и кипарисы радуются о тебе, и кедры ливанские, говоря: «с тех пор, как ты заснул, никто не приходит рубить нас».

Ад преисподний пришел в движение ради тебя, чтобы встретить тебя при входе твоем; пробудил для тебя Рефаимов, всех вождей земли; поднял всех царей языческих с престолов их.

Все они будут говорить тебе: и ты сделался бессильным, как мы! и ты стал подобен нам!

В преисподнюю низвержена гордыня твоя со всем шумом твоим; под тобою подстилается червь, и черви – покров твой.

Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы.

А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе́ в сонме богов, на краю севера;

взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему».

Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней.

Видящие тебя всматриваются в тебя, размышляют о тебе: «тот ли это человек, который колебал землю, потрясал царства,

вселенную сделал пустынею и разрушал города ее, пленников своих не отпускал домой?».

Все цари народов, все лежат с честью, каждый в своей усыпальнице;

а ты повержен вне гробницы своей, как презренная ветвь, как одежда убитых, сраженных мечом, которых опускают в каменные рвы, – ты, как попираемый труп,

не соединишься с ними в могиле; ибо ты разорил землю твою, убил народ твой: во веки не помянется племя злодеев.

Готовьте заклание сыновьям его за беззаконие отца их, чтобы не восстали и не завладели землею и не наполнили вселенной неприятелями.

И восстану на них, говорит Господь Саваоф, и истреблю имя Вавилона и весь остаток, и сына и внука, говорит Господь.

И сделаю его владением ежей и болотом, и вымету его метлою истребительною, говорит Господь Саваоф.

С клятвою говорит Господь Саваоф: как Я помыслил, так и будет; как Я определил, так и состоится,

чтобы сокрушить Ассура в земле Моей и растоптать его на горах Моих; и спадет с них ярмо его, и снимется бремя его с рамен их.

Таково определение, постановленное о всей земле, и вот рука, простертая на все народы,

ибо Господь Саваоф определил, и кто может отменить это? рука Его простерта, – и кто отвратит ее?

В год смерти царя Ахаза было такое пророческое слово:

не радуйся, земля Филистимская, что сокрушен жезл, который поражал тебя, ибо из корня змеиного выйдет аспид, и плодом его будет летучий дракон.

Тогда беднейшие будут накормлены, и нищие будут покоиться в безопасности; а твой корень уморю голодом, и он убьет остаток твой.

Рыдайте, ворота! вой голосом, город! Распадешься ты, вся земля Филистимская, ибо от севера дым идет, и нет отсталого в полчищах их.

Что же скажут вестники народа? – То, что Господь утвердил Сион, и в нем найдут убежище бедные из народа Его.

Пророчество о Моаве, о его уничтожении.

Пророчество о Моаве. – Так! ночью будет разорен Ар-Моав и уничтожен; так! ночью будет разорен Кир-Моав и уничтожен!

Он восходит к Баиту и Дивону, восходит на высоты, чтобы плакать; Моав рыдает над Нево́ и Медевою; у всех их острижены головы, у всех обриты бороды.

На улицах его препоясываются вретищем; на кровлях его и площадях его всё рыдает, утопает в слезах.

И вопит Есевон и Елеала; голос их слышится до самой Иаацы; за ними и воины Моава рыдают; душа его возмущена в нем.

Рыдает сердце мое о Моаве; бегут из него к Сигору, до третьей Эглы; восходят на Лухит с плачем; по дороге Хоронаимской поднимают страшный крик;

потому что воды Нимрима иссякли, луга засохли, трава выгорела, не стало зелени.

Поэтому они остатки стяжания и, что сбережено ими, переносят за реку Аравийскую.

Ибо вопль по всем пределам Моава, до Эглаима плач его и до Беэр-Елима плач его;

потому что воды Димона наполнились кровью, и Я наведу на Димон еще новое – львов на убежавших из Моава и на оставшихся в стране.

1 Изгнанные Моава. 6 Плач о Моаве.

Посылайте агнцев владетелю земли из Селы в пустыне на гору дочери Сиона;

ибо блуждающей птице, выброшенной из гнезда, будут подобны дочери Моава у бродов Арнонских.

«Составь совет, постанови решение; осени нас среди полудня, как ночью, тенью твоею, укрой изгнанных, не выдай скитающихся.

Пусть поживут у тебя мои изгнанные Моавитяне; будь им покровом от грабителя: ибо притеснителя не станет, грабеж прекратится, попирающие исчезнут с земли.

И утвердится престол милостью, и воссядет на нем в истине, в шатре Давидовом, судия, ищущий правды и стремящийся к правосудию».

«Слыхали мы о гордости Моава, гордости чрезмерной, о надменности его и высокомерии и неистовстве его: неискренна речь его».

Поэтому возрыдает Моав о Моаве, – все будут рыдать; стенайте о твердынях Кирхарешета: они совершенно разрушены.

Поля Есевонские оскудели, также и виноградник Севамский; властители народов истребили лучшие лозы его, которые достигали до Иазера, расстилались по пустыне; побеги их расширялись, переходили за море.

Посему и я буду плакать о лозе Севамской плачем Иазера, буду обливать тебя слезами моими, Есевон и Елеала; ибо во время собирания винограда твоего и во время жатвы твоей нет более шумной радости.

Исчезло с плодоносной земли веселье и ликование, и в виноградниках не поют, не ликуют; виноградарь не топчет винограда в точилах: Я прекратил ликование.

Оттого внутренность моя стонет о Моаве, как гусли, и сердце мое – о Кирхарешете.

Хотя и явится Моав, и будет до утомления подвизаться на высотах, и придет к святилищу своему помолиться, но ничто не поможет.

Вот слово, которое изрек Господь о Моаве издавна.

Ныне же так говорит Господь: чрез три года, считая годами наемничьими, величие Моава будет унижено со всем великим многолюдством, и остаток будет очень малый и незначительный.

1 Дамаск «будет грудою развалин». 12 Бог обличает шумящие народы.

Пророчество о Дамаске. – Вот, Дамаск исключается из числа городов и будет грудою развалин.

Города Ароерские будут покинуты, – останутся для стад, которые будут отдыхать там, и некому будет пугать их.

Не станет твердыни Ефремовой и царства Дамасского с остальною Сириею; с ними будет то же, что со славою сынов Израиля, говорит Господь Саваоф.

И будет в тот день: умалится слава Иакова, и тучное тело его сделается тощим.

То же будет, что по собрании хлеба жнецом, когда рука его пожнет колосья, и когда соберут колосья в долине Рефаимской.

И останутся у него, как бывает при обивании маслин, две-три ягоды на самой вершине, или четыре-пять на плодоносных ветвях, говорит Господь, Бог Израилев.

В тот день обратит человек взор свой к Творцу своему, и глаза его будут устремлены к Святому Израилеву;

и не взглянет на жертвенники, на дело рук своих, и не посмотрит на то, что сделали персты его, на кумиры Астарты и Ваала.

В тот день укрепленные города его будут, как развалины в лесах и на вершинах гор, оставленные пред сынами Израиля, – и будет пусто.

Ибо ты забыл Бога спасения твоего, и не воспоминал о скале прибежища твоего; оттого развел увеселительные сады и насадил черенки от чужой лозы.

В день насаждения твоего ты заботился, чтобы оно росло и чтобы посеянное тобою рано расцвело; но в день собирания не куча жатвы будет, но скорбь жестокая.

Увы! шум народов многих! шумят они, как шумит море. Рев племен! они ревут, как ревут сильные воды.

Ревут народы, как ревут сильные воды; но Он погрозил им и они далеко побежали, и были гонимы, как прах по горам от ветра и как пыль от вихря.

Вечер – и вот ужас! и прежде утра уже нет его. Такова участь грабителей наших, жребий разорителей наших.

«Горе» в ответ послам Ефиопии.

Горе земле, осеняющей крыльями по ту сторону рек Ефиопских,

посылающей послов по морю, и в папировых суднах по водам! Идите, быстрые послы, к народу крепкому и бодрому, к народу страшному от начала и доныне, к народу рослому и всё попирающему, которого землю разрезывают реки.

Все вы, населяющие вселенную и живущие на земле! смотрите, когда знамя поднимется на горах, и, когда загремит труба, слушайте!

Ибо так Господь сказал мне: Я спокойно смотрю из жилища Моего, как светлая теплота после дождя, как облако росы во время жатвенного зноя.

Ибо прежде собирания винограда, когда он отцветет, и грозд начнет созревать, Он отрежет ножом ветви и отнимет, и отрубит отрасли.

И оставят всё хищным птицам на горах и зверям полевым; и птицы будут проводить там лето, а все звери полевые будут зимовать там.

В то время будет принесен дар Господу Саваофу от народа крепкого и бодрого, от народа страшного от начала и доныне, от народа рослого и всё попирающего, которого землю разрезывают реки, – к месту имени Господа Саваофа, на гору Сион.

1 Пророчество о Египте: 2 брат против брата, царство против царства; река высохнет. 11 Мудрецы египетские стали бессмысленными. 18 Египет обратится к Господу. 23 Большая дорога из Египта в Ассирию; они будут благословлены вместе с Израилем.

Пророчество о Египте. – Вот, Господь восседит на облаке легком и грядет в Египет. И потрясутся от лица Его идолы Египетские, и сердце Египта растает в нем.

Я вооружу Египтян против Египтян; и будут сражаться брат против брата и друг против друга, город с городом, царство с царством.

И дух Египта изнеможет в нем, и разрушу совет его, и прибегнут они к идолам и к чародеям, и к вызывающим мертвых и к гадателям.

И предам Египтян в руки властителя жестокого, и свирепый царь будет господствовать над ними, говорит Господь, Господь Саваоф.

И истощатся воды в море и река иссякнет и высохнет;

и оскудеют реки, и каналы Египетские обмелеют и высохнут; камыш и тростник завянут.

Поля при реке, по берегам реки, и все, посеянное при реке, засохнет, развеется и исчезнет.

И восплачут рыбаки, и возрыдают все, бросающие уду в реку, и ставящие сети в воде впадут в уныние;

и будут в смущении обрабатывающие лен и ткачи белых полотен;

и будут сокрушены сети, и все, которые содержат садки для живой рыбы, упадут в духе.

Так! обезумели князья Цоанские; совет мудрых советников фараоновых стал бессмысленным. Как скажете вы фараону: «я сын мудрецов, сын царей древних?»

Где они? где твои мудрецы? пусть они теперь скажут тебе; пусть узна́ют, что́ Господь Саваоф определил о Египте.

Обезумели князья Цоанские; обманулись князья Мемфисские, и совратил Египет с пути гла́вы племен его.

Господь послал в него дух опьянения; и они ввели Египет в заблуждение во всех делах его, подобно тому, как пьяный бродит по блевотине своей.

И не будет в Египте такого дела, которое совершить умели бы голова и хвост, пальма и трость.

В тот день Египтяне будут подобны женщинам, и вострепещут и убоятся движения руки Господа Саваофа, которую Он поднимет на них.

Земля Иудина сделается ужасом для Египта; кто вспомнит о ней, тот затрепещет от определения Господа Саваофа, которое Он постановил о нем.

В тот день пять городов в земле Египетской будут говорить языком Ханаанским и клясться Господом Саваофом; один назовется городом солнца.

В тот день жертвенник Господу будет посреди земли Египетской, и памятник Господу – у пределов ее.

И будет он знамением и свидетельством о Господе Саваофе в земле Египетской, потому что они воззовут к Господу по причине притеснителей, и Он пошлет им спасителя и заступника, и избавит их.

И Господь явит Себя в Египте; и Египтяне в тот день познают Господа и принесут жертвы и дары, и дадут обеты Господу, и исполнят.

И поразит Господь Египет; поразит и исцелит; они обратятся к Господу, и Он услышит их, и исцелит их.

В тот день из Египта в Ассирию будет большая дорога, и будет приходить Ассур в Египет, и Египтяне – в Ассирию; и Египтяне вместе с Ассириянами будут служить Господу.

В тот день Израиль будет третьим с Египтом и Ассириею; благословение будет посреди земли,

которую благословит Господь Саваоф, говоря: благословен народ Мой – Египтяне, и дело рук Моих – Ассирияне, и наследие Мое – Израиль.

Исаия ходил нагой в предзнаменование о Египте и Ефиопии.

В год, когда Тартан пришел к Азоту, быв послан от Саргона, царя Ассирийского, и воевал против Азота, и взял его,

в то самое время Господь сказал Исаии, сыну Амосову, так: пойди и сними вретище с чресл твоих и сбрось сандалии твои с ног твоих. Он так и сделал: ходил нагой и босой.

И сказал Господь: как раб Мой Исаия ходил нагой и босой три года, в указание и предзнаменование о Египте и Ефиопии,

так поведет царь Ассирийский пленников из Египта и переселенцев из Ефиопии, молодых и старых, нагими и босыми и с обнаженными чреслами, в посрамление Египту.

Тогда ужаснутся и устыдятся из-за Ефиопии, надежды своей, и из-за Египта, которым хвалились.

И скажут в тот день жители этой страны: вот каковы те, на которых мы надеялись и к которым прибегали за помощью, чтобы спастись от царя Ассирийского! и как спаслись бы мы?

1 Пророчество о пустыне. Грозное видение; сторож, известие о падении Вавилона. 11 Пророчество о Думе: неопределенность. 13 Пророчество об Аравии.

Пророчество о пустыне приморской. – Как бури на юге носятся, идет он от пустыни, из земли страшной.

Грозное видение показано мне: грабитель грабит, опустошитель опустошает; восходи, Елам, осаждай, Мид! всем стенаниям я положу конец.

От этого чресла мои трясутся; муки схватили меня, как муки рождающей. Я взволнован от того, что слышу; я смущен от того, что вижу.

Сердце мое трепещет; дрожь бьет меня; отрадная ночь моя превратилась в ужас для меня.

Приготовляют стол, расстилают покрывала, – едят, пьют. «Вставайте, князья, мажьте щиты!»

Ибо так сказал мне Господь: пойди, поставь сторожа; пусть он сказывает, что увидит.

И увидел он едущих попарно всадников на конях, всадников на ослах, всадников на верблюдах; и вслушивался он прилежно, с большим вниманием, –

и закричал, как лев: господин мой! на страже стоял я весь день, и на месте моем оставался целые ночи:

и вот, едут люди, всадники на конях попарно. Потом он возгласил и сказал: пал, пал Вавилон, и все идолы богов его лежат на земле разбитые.

О, измолоченный мой и сын гумна моего! Что слышал я от Господа Саваофа, Бога Израилева, то и возвестил вам.

Пророчество о Думе. Кричат мне с Сеира: сторож! сколько ночи? сторож! сколько ночи?

Сторож отвечает: приближается утро, но еще ночь. Если вы настоятельно спрашиваете, то обратитесь и приходите.

Пророчество об Аравии. В лесу Аравийском ночуйте, караваны Деданские!

Живущие в земле Фемайской! несите воды́ навстречу жаждущим; с хлебом встречайте бегущих,

ибо они от мечей бегут, от меча обнаженного и от лука натянутого, и от лютости войны.

Ибо так сказал мне Господь: еще год, равный году наемничьему, и вся слава Кидарова исчезнет,

и луков у храбрых сынов Кидара останется немного: так сказал Господь, Бог Израилев.

1 Ликование города напрасно, осаждающие приблизились; 8 Иерусалим в прошлом тоже радовался напрасно. 15 Пророчество о Севне; 20 возвышение Елиакима.

Пророчество о долине видения. – Что с тобою, что ты весь взошел на кровли?

Город шумный, волнующийся, город ликующий! Пораженные твои не мечом убиты и не в битве умерли;

все вожди твои бежали вместе, но были связаны стрелками; все найденные у тебя связаны вместе, как ни далеко бежали.

Потому говорю: оставьте меня, я буду плакать горько; не усиливайтесь утешать меня в разорении дочери народа моего.

Ибо день смятения и попрания и замешательства в долине видения от Господа, Бога Саваофа. Ломают стену, и крик восходит на горы.

И Елам несет колчан; люди на колесницах и всадники, и Кир обнажает щит.

И вот, лучшие долины твои полны колесницами, и всадники выстроились против ворот,

и снимают покров с Иудеи; и ты в тот день обращаешь взор на запас оружия в доме кедровом.

Но вы видите, что много проломов в стене города Давидова, и собираете во́ды в нижнем пруде;

и отмечаете домы в Иерусалиме, и разрушаете домы, чтобы укрепить стену;

и устрояете между двумя стенами хранилище для вод старого пруда. А на Того, Кто это делает, не взираете, и не смотрите на Того, Кто издавна определил это.

И Господь, Господь Саваоф, призывает вас в этот день плакать и сетовать, и остричь волоса и препоясаться вретищем.

Но вот, веселье и радость! Убивают волов, и режут овец; едят мясо, и пьют вино: «будем есть и пить, ибо завтра умрем!»

И открыл мне в уши Господь Саваоф: не будет прощено вам это нечестие, доколе не умрете, сказал Господь, Господь Саваоф.

Так сказал Господь, Господь Саваоф: ступай, пойди к этому царедворцу, к Севне, начальнику дворца [и скажи ему]:

что у тебя здесь, и кто здесь у тебя, что ты здесь высекаешь себе гробницу? – Он высекает себе гробницу на возвышенности, вырубает в скале жилище себе.

Вот, Господь перебросит тебя, как бросает сильный человек, и сожмет тебя в ком;

свернув тебя в сверток, бросит тебя, как меч, в землю обширную; там ты умрешь, и там великолепные колесницы твои будут поношением для дома господина твоего.

И столкну тебя с места твоего, и свергну тебя со степени твоей.

И будет в тот день, призову раба Моего Елиакима, сына Хелкиина,

и одену его в одежду твою, и поясом твоим опояшу его, и власть твою передам в руки его; и будет он отцом для жителей Иерусалима и для дома Иудина.

И ключ дома Давидова возложу на рамена его; отворит он, и никто не запрет; запрет он, и никто не отворит.

И укреплю его как гвоздь в твердом месте; и будет он как седалище славы для дома отца своего.

И будет висеть на нем вся слава дома отца его, детей и внуков, всей домашней утвари до последних музыкальных орудий.

В тот день, говорит Господь Саваоф, пошатнется гвоздь, укрепленный в твердом месте, и будет выбит, и упадет, и распадется вся тяжесть, которая на нем: ибо Господь говорит.

Пророчество о Тире … повеление против торгового города.

Пророчество о Тире. – Рыдайте, корабли Фарсиса, ибо он разрушен; нет домов, и некому входить в домы. Так им возвещено из земли Киттийской.

Умолкните, обитатели острова, который наполняли купцы Сидонские, плавающие по морю.

По великим водам привозились в него семена Сихора, жатва большой реки, и был он торжищем народов.

Устыдись, Сидон; ибо вот что говорит море, крепость морская: «как бы ни мучилась я родами и ни рождала, и ни воспитывала юношей, ни возращала девиц».

Когда весть дойдет до Египтян, содрогнутся они, услышав о Тире.

Переселяйтесь в Фарсис, рыдайте, обитатели острова!

Это ли ваш ликующий город, которого начало от дней древних? Ноги его несут его скитаться в стране далекой.

Кто определил это Тиру, который раздавал венцы, которого купцы были князья, торговцы – знаменитости земли?

Господь Саваоф определил это, чтобы посрамить надменность всякой славы, чтобы унизить все знаменитости земли.

Ходи по земле твоей, дочь Фарсиса, как река: нет более препоны.

Он простер руку Свою на море, потряс царства; Господь дал повеление о Ханаане разрушить крепости его

и сказал: ты не будешь более ликовать, посрамленная девица, дочь Сидона! Вставай, иди в Киттим, но и там не будет тебе покоя.

Вот земля Халдеев. Этого народа прежде не было; Ассур положил ему начало из обитателей пустынь. Они ставят башни свои, разрушают чертоги его, превращают его в развалины.

Рыдайте, корабли Фарсисские! Ибо твердыня ваша разорена.

И будет в тот день, забудут Тир на семьдесят лет, в мере дней одного царя. По окончании же семидесяти лет с Тиром будет то же, что поют о блуднице:

«возьми цитру, ходи по городу, забытая блудница! Играй складно, пой много песен, чтобы вспомнили о тебе».

И будет, по истечении семидесяти лет, Господь посетит Тир; и он снова начнет получать прибыль свою и будет блудодействовать со всеми царствами земными по всей вселенной.

Но торговля его и прибыль его будут посвящаемы Господу; не будут заперты и уложены в кладовые, ибо к живущим пред лицем Господа будет переходить прибыль от торговли его, чтобы они ели до сытости и имели одежду прочную.

1 Господь опустошает землю; 4 высокомерный народ поникнет; 10 город опустел, нет собирания винограда. 14 Песнь о величии Господа. 17 Ужас, яма и петля; полное разрушение земли. 21 Господь накажет и воцарится в Сионе.

Вот, Господь опустошает землю и делает ее бесплодною; изменяет вид ее и рассевает живущих на ней.

И что будет с народом, то и со священником; что со слугою, то и с господином его; что со служанкою, то и с госпожою ее; что с покупающим, то и с продающим; что с заемщиком, то и с заимодавцем; что с ростовщиком, то и с дающим в рост.

Земля опустошена вконец и совершенно разграблена, ибо Господь изрек слово сие.

Сетует, уныла земля; поникла, уныла вселенная; поникли возвышавшиеся над народом земли́.

И земля осквернена под живущими на ней, ибо они преступили законы, изменили устав, нарушили вечный завет.

За то проклятие поедает землю, и несут наказание живущие на ней; за то сожжены обитатели земли, и немного осталось людей.

Плачет сок грозда; болит виноградная лоза; воздыхают все веселившиеся сердцем.

Прекратилось веселье с тимпанами; умолк шум веселящихся; затихли звуки гуслей;

уже не пьют вина с песнями; горька сикера для пьющих ее.

Разрушен опустевший город, все домы заперты, нельзя войти.

Плачут о вине на улицах; помрачилась всякая радость; изгнано всякое веселье земли.

В городе осталось запустение, и ворота развалились.

А посреди земли, между народами, будет то же, что бывает при обивании маслин, при обирании винограда, когда кончена уборка.

Они возвысят голос свой, восторжествуют в величии Господа, громко будут восклицать с моря.

Итак славьте Господа на востоке, на островах морских – имя Господа, Бога Израилева.

От края земли мы слышим песнь: «Слава Праведному!» И сказал я: беда мне, беда мне! увы мне! злодеи злодействуют, и злодействуют злодеи злодейски.

Ужас и яма и петля для тебя, житель земли!

Тогда побежавший от крика ужаса упадет в яму; и кто выйдет из ямы, попадет в петлю; ибо окна с небесной высоты растворятся, и основания земли потрясутся.

Земля сокрушается, земля распадается, земля сильно потрясена;

шатается земля, как пьяный, и качается, как колыбель, и беззаконие ее тяготеет на ней; она упадет, и уже не встанет.

И будет в тот день: посетит Господь воинство выспреннее на высоте и царей земных на земле.

И будут собраны вместе, как узники, в ров, и будут заключены в темницу, и после многих дней будут наказаны.

И покраснеет луна, и устыдится солнце, когда Господь Саваоф воцарится на горе Сионе и в Иерусалиме, и пред старейшинами его будет слава.

1 Прославление Господа, превратившего крепость в развалины и ставшего убежищем бедного. 6 Трапеза Господня; Он отрет слезы. 9 Моав будет попран.

Господи! Ты Бог мой; превознесу Тебя, восхвалю имя Твое, ибо Ты совершил дивное; предопределения древние истинны, аминь.

Ты превратил город в груду камней, твердую крепость в развалины; чертогов иноплеменников уже не стало в городе; вовек не будет он восстановлен.

Посему будут прославлять Тебя народы сильные; города страшных племен будут бояться Тебя,

ибо Ты был убежищем бедного, убежищем нищего в тесное для него время, защитою от бури, тенью от зноя; ибо гневное дыхание тиранов было подобно буре против стены.

Как зной в месте безводном, Ты укротил буйство врагов; как зной тенью облака, подавлено ликование притеснителей.

И сделает Господь Саваоф на горе сей для всех народов трапезу из тучных яств, трапезу из чистых вин, из тука костей и самых чистых вин;

и уничтожит на горе сей покрывало, покрывающее все народы, покрывало, лежащее на всех племенах.

Поглощена будет смерть навеки, и отрет Господь Бог слезы со всех лиц, и снимет поношение с народа Своего по всей земле; ибо так говорит Господь.

И скажут в тот день: вот Он, Бог наш! на Него мы уповали, и Он спас нас! Сей есть Господь; на Него уповали мы; возрадуемся и возвеселимся во спасении Его!

Ибо рука Господа почиет на горе сей, и Моав будет попран на месте своем, как попирается солома в навозе.

И хотя он распрострет посреди его руки свои, как плавающий распростирает их для плавания; но Бог унизит гордость его вместе с лукавством рук его.

И твердыню высоких стен твоих обрушит, низвергнет, повергнет на землю, в прах.

1 Совершенный мир для уповающего на Господа. 5 Он ниспроверг высоко стоявший город; чрез суды Божии люди научаются правде. 13 Господь низложил других господ. 20 Укройся, ибо Господь грядет для наказания.

В тот день будет воспета песнь сия в земле Иудиной: город крепкий у нас; спасение дал Он вместо стены и вала.

Отворите ворота; да войдет народ праведный, хранящий истину.

Твердого духом Ты хранишь в совершенном мире, ибо на Тебя уповает он.

Уповайте на Господа вовеки, ибо Господь Бог есть твердыня вечная:

Он ниспроверг живших на высоте, высоко стоявший город; поверг его, поверг на землю, бросил его в прах.

Нога попирает его, ноги бедного, стопы нищих.

Путь праведника прям; Ты уравниваешь стезю праведника.

И на пути судов Твоих, Господи, мы уповали на Тебя; к имени Твоему и к воспоминанию о Тебе стремилась душа наша.

Душею моею я стремился к Тебе ночью, и духом моим я буду искать Тебя во внутренности моей с раннего утра: ибо когда суды Твои совершаются на земле, тогда живущие в мире научаются правде.

Если нечестивый будет помилован, то не научится он правде, – будет злодействовать в земле правых и не будет взирать на величие Господа.

Господи! рука Твоя была высоко поднята, но они не видали ее; увидят и устыдятся ненавидящие народ Твой; огонь пожрет врагов Твоих.

Господи! Ты даруешь нам мир; ибо и все дела наши Ты устрояешь для нас.

Господи Боже наш! другие владыки кроме Тебя господствовали над нами; но чрез Тебя только мы славим имя Твое.

Мертвые не оживут; рефаимы не встанут, потому что Ты посетил и истребил их, и уничтожил всякую память о них.

Ты умножил народ, Господи, умножил народ, – прославил Себя, распространил все пределы земли.

Господи! в бедствии он искал Тебя; изливал тихие моления, когда наказание Твое постигало его.

Как беременная женщина, при наступлении родов, мучится, вопит от болей своих, так были мы пред Тобою, Господи.

Были беременны, мучились, – и рождали как бы ветер; спасения не доставили земле, и прочие жители вселенной не пали.

Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряни́те и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя – роса растений, и земля извергнет мертвецов.

Пойди, народ мой, войди в покои твои и запри за собой двери твои, укройся на мгновение, доколе не пройдет гнев;

ибо вот, Господь выходит из жилища Своего наказать обитателей земли за их беззаконие, и земля откроет поглощенную ею кровь и уже не скроет убитых своих.

1 Господь поразит левиафана. 2 Возлюбленный виноградник. 12 Собирание Израиля по одному.

В тот день поразит Господь мечом Своим тяжелым, и большим и крепким, левиафана, змея прямо бегущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское.

В тот день воспойте о нем – о возлюбленном винограднике:

Я, Господь, хранитель его, в каждое мгновение напояю его; ночью и днем стерегу его, чтобы кто не ворвался в него.

Гнева нет во Мне. Но если бы кто противопоставил Мне в нем волчцы и терны, Я войною пойду против него, выжгу его совсем.

Разве прибегнет к защите Моей и заключит мир со Мною? тогда пусть заключит мир со Мною.

В грядущие дни укоренится Иаков, даст отпрыск и расцветет Израиль; и наполнится плодами вселенная.

Так ли Он поражал его, как поражал поражавших его? Так ли убивал его, как убиты убивавшие его?

Мерою Ты наказывал его, когда отвергал его; выбросил его сильным дуновением Своим как бы в день восточного ветра.

И чрез это загладится беззаконие Иакова; и плодом сего будет снятие греха с него, когда все камни жертвенников он обратит в куски извести, и не будут уже стоять дубравы и истуканы солнца.

Ибо укрепленный город опустеет, жилища будут покинуты и заброшены, как пустыня. Там будет пастись теленок, и там он будет покоиться и объедать ветви его.

Когда ветви его засохнут, их обломают; женщины придут и сожгут их. Так как это народ безрассудный, то не сжалится над ним Творец его, и не помилует его Создатель его.

Но будет в тот день: Господь потрясет всё от великой реки до потока Египетского, и вы, сыны Израиля, будете собраны один к другому;

и будет в тот день: вострубит великая труба, и придут затерявшиеся в Ассирийской земле и изгнанные в землю Египетскую и поклонятся Господу на горе святой в Иерусалиме.

1 Горе пьяным Ефремлянам. 5 Господь Саваоф — венец славы. 7 Против крепких напитков; «заповедь на заповедь; правило на правило». 14 Предупреждение правителям Иерусалима; драгоценный краеугольный камень; всепоражающий бич. 23 Посев земледельца и молотьба.

Горе венку гордости пьяных Ефремлян, увядшему цветку красивого убранства его, который на вершине тучной долины сраженных вином!

Вот, крепкий и сильный у Господа, как ливень с градом и губительный вихрь, как разлившееся наводнение бурных вод, с силою повергает его на землю.

Ногами попирается венок гордости пьяных Ефремлян.

И с увядшим цветком красивого убранства его, который на вершине тучной долины, делается то же, что бывает с созревшею прежде времени смоквою, которую, как скоро кто увидит, тотчас берет в руку и проглатывает ее.

В тот день Господь Саваоф будет великолепным венцом и славною диадемою для остатка народа Своего,

и духом правосудия для сидящего в судилище и мужеством для отражающих неприятеля до ворот.

Но и эти шатаются от вина и сбиваются с пути от сикеры; священник и пророк спотыкаются от крепких напитков; побеждены вином, обезумели от сикеры, в видении ошибаются, в суждении спотыкаются.

Ибо все столы наполнены отвратительною блевотиною, нет чистого места. –

А говорят: «кого хочет он учить ве́дению? и кого вразумлять проповедью? отнятых от грудного молока, отлученных от сосцов матери?

Ибо всё заповедь на заповедь, заповедь на заповедь, правило на правило, правило на правило, тут немного и там немного».

За то лепечущими устами и на чужом языке будут говорить к этому народу.

Им говорили: «вот – покой, дайте покой утружденному, и вот – успокоение». Но они не хотели слушать.

И стало у них словом Господа: заповедь на заповедь, заповедь на заповедь, правило на правило, правило на правило, тут немного, там немного, – так что они пойдут, и упадут навзничь, и разобьются, и попадут в сеть и будут уловлены.

Итак слушайте слово Господне, хульники, правители народа сего, который в Иерусалиме.

Так как вы говорите: «мы заключили союз со смертью и с преисподнею сделали договор: когда всепоражающий бич будет проходить, он не дойдет до нас, – потому что ложь сделали мы убежищем для себя, и обманом прикроем себя».

Посему так говорит Господь Бог: вот, Я полагаю в основание на Сионе камень, – камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный: верующий в него не постыдится.

И поставлю суд мерилом и правду весами; и градом истребится убежище лжи, и воды потопят место укрывательства.

И союз ваш со смертью рушится, и договор ваш с преисподнею не устоит. Когда пойдет всепоражающий бич, вы будете попраны.

Как скоро он пойдет, схватит вас; ходить же будет каждое утро, день и ночь, и один слух о нем будет внушать ужас.

Слишком коротка будет постель, чтобы протянуться; слишком узко и одеяло, чтобы завернуться в него.

Ибо восстанет Господь, как на горе Перациме; разгневается, как на долине Гаваонской, чтобы сделать дело Свое, необычайное дело, и совершить действие Свое, чудное Свое действие.

Итак не кощунствуйте, чтобы узы ваши не стали крепче; ибо я слышал от Господа, Бога Саваофа, что истребление определено для всей земли.

Приклоните ухо, и послушайте моего голоса; будьте внимательны, и выслушайте речь мою.

Всегда ли земледелец пашет для посева, бороздит и боронит землю свою?

Нет; когда уровняет поверхность ее, он сеет чернуху, или рассыпает тмин, или разбрасывает пшеницу рядами, и ячмень в определенном месте, и полбу рядом с ним.

И такому порядку учит его Бог его; Он наставляет его.

Ибо не молотят чернухи катком зубчатым, и колес молотильных не катают по тмину; но палкою выколачивают чернуху, и тмин – палкою.

Зерновой хлеб вымолачивают, но не разбивают его; и водят по нему молотильные колеса с конями их, но не растирают его.

И это происходит от Господа Саваофа: дивны судьбы Его, велика премудрость Его!

1 Горе Ариилу (Иерусалиму), он будет осажден, но при посещении Господа это будет, как сон. 9 Видение о всем подобно запечатанной книге. 13 Горе утаивающим свои замыслы от Господа; горшечник не то же, что глина. Хульник исчезнет. 22 Тогда Иаков не будет в стыде.

Горе Ариилу, Ариилу, городу, в котором жил Давид! приложи́те год к году; пусть заколают жертвы.

Но Я стесню Ариил, и будет плач и сетование; и он останется у Меня, как Ариил.

Я расположусь станом вокруг тебя и стесню тебя стражею наблюдательною, и воздвигну против тебя укрепления.

И будешь унижен, с земли будешь говорить, и глуха будет речь твоя из-под праха, и голос твой будет, как голос чревовещателя, и из-под праха шептать будет речь твоя.

Множество врагов твоих будет, как мелкая пыль, и полчище лютых, как разлетающаяся плева; и это совершится внезапно, в одно мгновение.

Господь Саваоф посетит тебя громом и землетрясением, и сильным гласом, бурею и вихрем, и пламенем всепожирающего огня.

И как сон, как ночное сновидение, будет множество всех народов, воюющих против Ариила, и всех выступивших против него и укреплений его и стеснивших его.

И как голодному снится, будто он ест, но пробуждается, и душа его тоща; и как жаждущему снится, будто он пьет, но пробуждается, и вот он томится, и душа его жаждет: то же будет и множеству всех народов, воюющих против горы Сиона.

Изумляйтесь и дивитесь: они ослепили других, и сами ослепли; они пьяны, но не от вина, – шатаются, но не от сикеры;

ибо навел на вас Господь дух усыпления и сомкнул глаза ваши, пророки, и закрыл ваши головы, прозорливцы.

И всякое пророчество для вас то же, что слова в запечатанной книге, которую подают умеющему читать книгу и говорят: «прочитай ее»; и тот отвечает: «не могу, потому что она запечатана».

И передают книгу тому, кто читать не умеет, и говорят: «прочитай ее»; и тот отвечает: «я не умею читать».

И сказал Господь: так как этот народ приближается ко Мне устами своими, и языком своим чтит Меня, сердце же его далеко отстоит от Меня, и благоговение их предо Мною есть изучение заповедей человеческих;

то вот, Я еще необычайно поступлю с этим народом, чудно и дивно, так что мудрость мудрецов его погибнет, и разума у разумных его не станет.

Горе тем, которые думают скрыться в глубину, чтобы замысл свой утаить от Господа, которые делают дела свои во мраке и говорят: «кто увидит нас? и кто узнает нас?»

Какое безрассудство! Разве можно считать горшечника, как глину? Скажет ли изделие о сделавшем его: «не он сделал меня»? и скажет ли произведение о художнике своем: «он не разумеет»?

Еще немного, очень немного, и Ливан не превратится ли в сад, а сад не будут ли почитать, как лес?

И в тот день глухие услышат слова книги, и прозрят из тьмы и мрака глаза слепых.

И страждущие более и более будут радоваться о Господе, и бедные люди будут торжествовать о Святом Израиля,

потому что не будет более обидчика, и хульник исчезнет, и будут истреблены все поборники неправды,

которые запутывают человека в словах, и требующему суда у ворот расставляют сети, и отталкивают правого.

Посему так говорит о доме Иакова Господь, Который искупил Авраама: тогда Иаков не будет в стыде, и лице его более не побледнеет.

Ибо когда увидит у себя детей своих, дело рук Моих, то они свято будут чтить имя Мое и свято чтить Святаго Иаковлева, и благоговеть пред Богом Израилевым.

Тогда блуждающие духом познают мудрость, и непокорные научатся послушанию.

1 Сила фараона будет для вас стыдом; 8 «впиши в книгу … что это народ мятежный». 15 «В тишине и уповании крепость ваша; но вы не захотели». 18 Господь медлит, чтобы помиловать вас. «Хлеб в горести и воду в нужде». «Вот путь, идите по нему». День изобилия. 27 Язык Господа, как огонь поедающий.

Горе непокорным сынам, говорит Господь, которые делают совещания, но без Меня, и заключают союзы, но не по духу Моему, чтобы прилагать грех ко греху:

не вопросив уст Моих, идут в Египет, чтобы подкрепить себя силою фараона и укрыться под тенью Египта.

Но сила фараона будет для вас стыдом, и убежище под тенью Египта – бесчестием;

потому что князья его* уже в Цоане, и послы его дошли до Ханеса. //*Иерусалима.

Все они будут постыжены из-за народа, который бесполезен для них; не будет от него ни помощи, ни пользы, но – стыд и срам.

Тяжести на животных, идущих на юг, по земле угнетения и тесноты, откуда выходят львицы и львы, аспиды и летучие змеи; они несут на хребтах ослов богатства свои и на горбах верблюдов сокровища свои к народу, который не принесет им пользы.

Ибо помощь Египта будет тщетна и напрасна; потому Я сказал им: сила их – сидеть спокойно.

Теперь пойди, начертай это на доске у них, и впиши это в книгу, чтобы осталось на будущее время, навсегда, навеки.

Ибо это народ мятежный, дети лживые, дети, которые не хотят слушать закона Господня,

которые провидящим говорят: «перестаньте провидеть», и пророкам: «не пророчествуйте нам правды, говорите нам лестное, предсказывайте приятное;

сойдите с дороги, уклонитесь от пути; устраните от глаз наших Святаго Израилева».

Посему так говорит Святый Израилев: так как вы отвергаете слово сие, а надеетесь на обман и неправду, и опираетесь на то:

то беззаконие это будет для вас, как угрожающая падением трещина, обнаружившаяся в высокой стене, которой разрушение настанет внезапно, в одно мгновение.

И Он разрушит ее, как сокрушают глиняный сосуд, разбивая его без пощады, так что в обломках его не найдется и черепка, чтобы взять огня с очага или зачерпнуть воды из водоема;

ибо так говорит Господь Бог, Святый Израилев: оставаясь на месте и в покое, вы спаслись бы; в тишине и уповании крепость ваша; но вы не хотели

и говорили: «нет, мы на конях убежим», – за то и побежите; «мы на быстрых ускачем», – за то и преследующие вас будут быстры.

От угрозы одного побежит тысяча, от угрозы пятерых побежите так, что остаток ваш будет как веха на вершине горы и как знамя на холме.

И потому Господь медлит, чтобы помиловать вас, и потому еще удерживается, чтобы сжалиться над вами; ибо Господь есть Бог правды: блаженны все уповающие на Него!

Народ будет жить на Сионе в Иерусалиме; ты не будешь много плакать, – Он помилует тебя, по голосу вопля твоего, и как только услышит его, ответит тебе.

И даст вам Господь хлеб в горести и воду в нужде; и учители твои уже не будут скрываться, и глаза твои будут видеть учителей твоих;

и уши твои будут слышать слово, говорящее позади тебя: «вот путь, идите по нему», если бы вы уклонились направо и если бы вы уклонились налево.

Тогда вы будете считать скверною оклад идолов из серебра твоего и оклад истуканов из золота твоего; ты бросишь их, как нечистоту; ты скажешь им: прочь отсюда.

И Он даст дождь на семя твое, которым засеешь поле, и хлеб, плод земли, и он будет обилен и сочен; стада твои в тот день будут пастись на обширных пастбищах.

И волы и ослы, возделывающие поле, будут есть корм соленый, очищенный лопатою и веялом.

И на всякой горе высокой и на всяком холме возвышенном потекут ручьи, потоки вод, в день великого поражения, когда упадут башни.

И свет луны будет, как свет солнца, а свет солнца будет светлее всемеро, как свет семи дней, в тот день, когда Господь обвяжет рану народа Своего и исцелит нанесенные ему язвы.

Вот, имя Господа идет издали, горит гнев Его, и пламя его сильно, уста Его исполнены негодования, и язык Его, как огонь поедающий,

и дыхание Его, как разлившийся поток, который поднимается даже до шеи, чтобы развеять народы до истощания; и будет в челюстях народов узда, направляющая к заблуждению.

А у вас будут песни, как в ночь священного праздника, и веселье сердца, как у идущего со свирелью на гору Господню, к твердыне Израилевой.

И возгремит Господь величественным гласом Своим и явит тяготеющую мышцу Свою в сильном гневе и в пламени поедающего огня, в буре и в наводнении и в каменном граде.

Ибо от гласа Господа содрогнется Ассур, жезлом поражаемый.

И всякое движение определенного ему жезла, который Господь направит на него, будет с тимпанами и цитрами, и Он пойдет против него войною опустошительною.

Ибо Тофет давно уже устроен; он приготовлен и для царя, глубок и широк; в костре его много огня и дров; дуновение Господа, как поток серы, зажжет его.

1 «Египтяне — люди, а не Бог»; 5 Господь защитит Иерусалим.

Горе тем, которые идут в Египет за помощью, надеются на коней и полагаются на колесницы, потому что их много, и на всадников, потому что они весьма сильны, а на Святаго Израилева не взирают и к Господу не прибегают!

Но премудр Он; и наведет бедствие, и не отменит слов Своих; восстанет против дома нечестивых и против помощи делающих беззаконие.

И Египтяне – люди, а не Бог; и кони их – плоть, а не дух. И прострет руку Свою Господь, и споткнется защитник, и упадет защищаемый, и все вместе погибнут.

Ибо так сказал мне Господь: как лев, как скимен, ревущий над своею добычею, хотя бы множество пастухов кричало на него, от крика их не содрогнется и множеству их не уступит, – так Господь Саваоф сойдет сразиться за гору Сион и за холм его.

Как птицы – птенцов, так Господь Саваоф покроет Иерусалим, защитит и избавит, пощадит и спасет.

Обратитесь к Тому, от Которого вы столько отпали, сыны Израиля!

В тот день отбросит каждый человек своих серебряных идолов и золотых своих идолов, которых руки ваши сделали вам на грех.

И Ассур падет не от человеческого меча, и не человеческий меч потребит его, – он избежит от меча, и юноши его будут податью.

И от страха пробежит мимо крепости своей; и князья его будут пугаться знамени, говорит Господь, Которого огонь на Сионе и горнило в Иерусалиме.

1 Человек будет, как защита от ветра; невежда и коварный. 9 Беспечные женщины; их сетование. 15 «Доколе не излиется на нас Дух свыше» … «безопасные селения», «сеющие при всех водах».

Вот, Царь будет царствовать по правде, и князья будут править по закону;

и каждый из них будет как защита от ветра и покров от непогоды, как источники вод в степи, как тень от высокой скалы в земле жаждущей.

И очи видящих не будут закрываемы, и уши слышащих будут внимать.

И сердце легкомысленных будет уметь рассуждать; и косноязычные будут говорить ясно.

Невежду уже не будут называть почтенным, и о коварном не скажут, что он честный.

Ибо невежда говорит глупое, и сердце его помышляет о беззаконном, чтобы действовать лицемерно и произносить хулу на Господа, душу голодного лишать хлеба и отнимать питье у жаждущего.

У коварного и действования гибельные: он замышляет ковы, чтобы погубить бедного словами лжи, хотя бы бедный был и прав.

А честный и мыслит о честном и твердо стоит во всем, что честно.

Женщины беспечные! встаньте, послушайте голоса моего; дочери беззаботные! приклоните слух к моим словам.

Еще несколько дней сверх года, и ужаснетесь, беспечные! ибо не будет обирания винограда, и время жатвы не настанет.

Содрогнитесь, беззаботные! ужаснитесь, беспечные! сбросьте одежды, обнажитесь и препояшьте чресла.

Будут бить себя в грудь о прекрасных полях, о виноградной лозе плодовитой.

На земле народа моего будут расти терны и волчцы, равно и на всех домах веселья в ликующем городе;

ибо чертоги будут оставлены; шумный город будет покинут; Офел и башня навсегда будут служить, вместо пещер, убежищем диких ослов и пасущихся стад,

доколе не излиется на нас Дух свыше, и пустыня не сделается садом, а сад не будут считать лесом.

Тогда суд водворится в этой пустыне, и правосудие будет пребывать на плодоносном поле.

И делом правды будет мир, и плодом правосудия – спокойствие и безопасность вовеки.

Тогда народ мой будет жить в обители мира и в селениях безопасных, и в покоищах блаженных.

И град будет падать на лес, и город спустится в долину.

Блаженны вы, сеющие при всех водах и посылающие туда вола и осла.

1 Горе грабителям; высок Господь. 10 Господь восстанет; устрашились грешники; праведный будет обитать на высотах. 17 «Глаза твои увидят Царя в красоте Его …» Иерусалим — жилище мирное, непоколебимая скиния.

Горе тебе, опустошитель, который не был опустошаем, и грабитель, которого не грабили! Когда кончишь опустошение, будешь опустошен и ты; когда прекратишь грабительства, разграбят и тебя.

Господи! помилуй нас; на Тебя уповаем мы; будь нашею мышцею с раннего утра и спасением нашим во время тесное.

От грозного гласа Твоего побегут народы; когда восстанешь, рассеются племена,

и будут собирать добычу вашу, как собирает гусеница; бросятся на нее, как бросается саранча.

Высок Господь, живущий в вышних; Он наполнит Сион судом и правдою.

И настанут безопасные времена твои, изобилие спасения, мудрости и ве́дения; страх Господень будет сокровищем твоим.

Вот, сильные их кричат на улицах; послы для мира горько плачут.

Опустели дороги; не стало путешествующих; он нарушил договор, разрушил города, – ни во что ставит людей.

Земля сетует, сохнет; Ливан постыжен, увял; Сарон похож стал на пустыню, и обнажены от листьев своих Васан и Кармил.

Ныне Я восстану, говорит Господь, ныне поднимусь, ныне вознесусь.

Вы беременны сеном, разродитесь соломою; дыхание ваше – огонь, который пожрет вас.

И будут народы, как горящая известь, как срубленный терновник, будут сожжены в огне.

Слушайте, дальние, что сделаю Я; и вы, ближние, познайте могущество Мое.

Устрашились грешники на Сионе; трепет овладел нечестивыми: «кто из нас может жить при огне пожирающем? кто из нас может жить при вечном пламени?» –

Тот, кто ходит в правде и говорит истину; кто презирает корысть от притеснения, удерживает руки свои от взяток, затыкает уши свои, чтобы не слышать о кровопролитии, и закрывает глаза свои, чтобы не видеть зла;

тот будет обитать на высотах; убежище его – неприступные скалы; хлеб будет дан ему; вода у него не иссякнет.

Глаза твои увидят Царя в красоте Его, узрят землю отдаленную;

сердце твое будет только вспоминать об ужасах: «где делавший перепись? где весивший дань? где осматривающий башни?»

Не увидишь более народа свирепого, народа с глухою, невнятною речью, с языком странным, непонятным.

Взгляни на Сион, город праздничных собраний наших; глаза твои увидят Иерусалим, жилище мирное, непоколебимую скинию; столпы ее никогда не исторгнутся, и ни одна вервь ее не порвется.

Там у нас великий Господь будет вместо рек, вместо широких каналов; туда не войдет ни одно весельное судно, и не пройдет большой корабль.

Ибо Господь – судия наш, Господь – законодатель наш, Господь – царь наш; Он спасет нас.

Ослабли веревки твои, не могут удержать мачты и натянуть паруса. Тогда будет большой раздел добычи, так что и хромые пойдут на грабеж.

И ни один из жителей не скажет: «я болен»; народу, живущему там, будут отпущены согрешения.

1 «Гнев Господа на все народы». 5 Меч Господень … реки … горящая смола … пеликан и еж … отвес уничтожения … филин и коршуны.

Приступите, народы, слушайте и внимайте, племена! да слышит земля и всё, что наполняет ее, вселенная и всё рождающееся в ней!

Ибо гнев Господа на все народы, и ярость Его на все воинство их. Он предал их заклятию, отдал их на заклание.

И убитые их будут разбросаны, и от трупов их поднимется смрад, и горы размокнут от крови их.

И истлеет все небесное воинство*; и небеса свернутся, как свиток книжный; и все воинство их падет, как спадает лист с виноградной лозы, и как увядший лист – со смоковницы. //*Звезды.

Ибо упился меч Мой на небесах: вот, для суда нисходит он на Едом и на народ, преданный Мною заклятию.

Меч Господа наполнится кровью, утучнеет от тука, от крови агнцев и козлов, от тука с почек овнов: ибо жертва у Господа в Восоре и большое заклание в земле Едома.

И буйволы падут с ними и тельцы вместе с волами, и упьется земля их кровью, и прах их утучнеет от тука.

Ибо день мщения у Господа, год возмездия за Сион.

И превратятся реки его в смолу, и прах его – в серу, и будет земля его горящею смолою:

не будет гаснуть ни днем, ни ночью; вечно будет восходить дым ее; будет от рода в род оставаться опустелою; во веки веков никто не пройдет по ней;

и завладеют ею пеликан и еж; и филин и ворон поселятся в ней; и протянут по ней вервь разорения и отвес уничтожения.

Никого не останется там из знатных ее, кого можно было бы призвать на царство, и все князья ее будут ничто.

И зарастут дворцы ее колючими растениями, крапивою и репейником – твердыни ее; и будет она жилищем шакалов, пристанищем страусов.

И звери пустыни будут встречаться с дикими кошками, и лешие будут перекликаться один с другим; там будет отдыхать ночное привидение и находить себе покой.

Там угнездится летучий змей, будет класть яйца и выводить детей и собирать их под тень свою; там и коршуны будут собираться один к другому.

Отыщите в книге Господней и прочитайте; ни одно из сих не преминет прийти, и одно другим не заменится. Ибо сами уста Его повелели, и сам дух Его соберет их.

И Сам Он бросил им жребий, и Его рука разделила им ее мерою; во веки будут они владеть ею, из рода в род будут жить на ней.

1 Пустыня расцветет. 3 «Укрепите ослабевшие руки …, не бойтесь, … Бог ваш придет». 5 Слепые увидят, глухие услышат и хромой вскочит. 8 Большая дорога назовется путем святым. Возвратятся избавленные Господом.

Возвеселится пустыня и сухая земля, и возрадуется страна необитаемая и расцветет как нарцисс;

великолепно будет цвести и радоваться, будет торжествовать и ликовать; слава Ливана дастся ей, великолепие Кармила и Сарона; они увидят славу Господа, величие Бога нашего.

Укрепите ослабевшие руки и утвердите колени дрожащие;

скажите робким душею: будьте тверды, не бойтесь; вот Бог ваш, придет отмщение, воздаяние Божие; Он придет и спасет вас.

Тогда откроются глаза слепых, и уши глухих отверзутся.

Тогда хромой вскочит, как олень, и язык немого будет петь; ибо пробьются воды в пустыне, и в степи – потоки.

И превратится призрак вод в озеро, и жаждущая земля – в источники вод; в жилище шакалов, где они покоятся, будет место для тростника и камыша.

И будет там большая дорога, и путь по ней назовется путем святым: нечистый не будет ходить по нему; но он будет для них одних; идущие этим путем, даже и неопытные, не заблудятся.

Льва не будет там, и хищный зверь не взойдет на него; его не найдется там, а будут ходить искупленные.

И возвратятся избавленные Господом, придут на Сион с радостным восклицанием; и радость вечная будет над головою их; они найдут радость и веселье, а печаль и воздыхание удалятся.

1 Езекия и Сеннахирим. Рабсак добивается предательства города. 11 Ответ Елиакима. 12 Рабсак снова объявляет о бессилии Езекии.

И было в четырнадцатый год царя Езекии, пошел Сеннахирим, царь Ассирийский, против всех укрепленных городов Иудеи и взял их.

И послал царь Ассирийский из Лахиса в Иерусалим к царю Езекии Рабсака с большим войском; и он остановился у водопровода верхнего пруда на дороге поля белильничьего.

И вышел к нему Елиаким, сын Хелкиин, начальник дворца, и Севна писец, и Иоах, сын Асафов, дееписатель.

И сказал им Рабсак: скажите Езекии: так говорит царь великий, царь Ассирийский: что это за упование, на которое ты уповаешь?

Я думаю, что это одни пустые слова, а для войны нужны совет и сила: итак на кого ты уповаешь, что отложился от меня?

Вот, ты думаешь опереться на Египет, на эту трость надломленную, которая, если кто опрется на нее, войдет тому в руку и проколет ее! Таков фараон, царь Египетский, для всех уповающих на него.

А если скажешь мне: «на Господа, Бога нашего мы уповаем», то на того ли, которого высоты и жертвенники отменил Езекия и сказал Иуде и Иерусалиму: «пред сим только жертвенником поклоняйтесь»?

Итак вступи в союз с господином моим, царем Ассирийским; я дам тебе две тысячи коней; можешь ли достать себе всадников на них?

И как ты хочешь заставить отступить вождя, одного из малейших рабов господина моего, надеясь на Египет, ради колесниц и коней?

Да разве я без воли Господней пошел на землю сию, чтобы разорить ее? Господь сказал мне: пойди на землю сию и разори ее.

И сказал Елиаким и Севна и Иоах Рабсаку: говори рабам твоим по-арамейски, потому что мы понимаем, а не говори с нами по-иудейски, вслух народа, который на стене.

И сказал Рабсак: разве только к господину твоему и к тебе послал меня господин мой сказать слова сии? Нет, также и к людям, которые сидят на стене, чтобы есть помет свой и пить мочу свою с вами.

И встал Рабсак, и возгласил громким голосом по-иудейски, и сказал: слушайте слово царя великого, царя Ассирийского!

Так говорит царь: пусть не обольщает вас Езекия, ибо он не может спасти вас;

и пусть не обнадеживает вас Езекия Господом, говоря: «спасет нас Господь; не будет город сей отдан в руки царя Ассирийского».

Не слушайте Езекии, ибо так говорит царь Ассирийский: примиритесь со мною и выйдите ко мне, и пусть каждый ест плоды виноградной лозы своей и смоковницы своей, и пусть каждый пьет воду из своего колодезя,

доколе я не приду и не возьму вас в землю такую же, как и ваша земля, в землю хлеба и вина, в землю плодов и виноградников.

Итак да не обольщает вас Езекия, говоря: «Господь спасет нас». Спасли ли боги народов, каждый свою землю, от руки царя Ассирийского?

Где боги Емафа и Арпада? Где боги Сепарваима? Спасли ли они Самарию от руки моей?

Который из всех богов земель сих спас землю свою от руки моей? Так неужели спасет Господь Иерусалим от руки моей?

Но они молчали и не отвечали ему ни слова, потому что от царя дано было приказание: не отвечайте ему.

И пришел Елиаким, сын Хелкиин, начальник дворца, и Севна писец, и Иоах, сын Асафов, дееписатель, к Езекии в разодранных одеждах и пересказали ему слова Рабсака.

1 Исаия отвечает послам Езекии: «Так говорит Господь: не бойся». 8 Письмо Рабсака к Езекии. 14 Молитва Езекии. 21 Исаия предсказывает, что Ассирийцы будут возвращены и город спасен. 36 Ангел Господень поражает стан Ассирийский.

Когда услышал это царь Езекия, то разодрал одежды свои и покрылся вретищем, и пошел в дом Господень;

и послал Елиакима, начальника дворца, и Севну писца, и старших священников, покрытых вретищами, к пророку Исаии, сыну Амосову.

И они сказали ему: так говорит Езекия: день скорби и наказания и посрамления день сей, ибо младенцы дошли до отверстия утробы матерней, а силы нет родить.

Может быть, услышит Господь Бог твой слова Рабсака, которого послал царь Ассирийский, господин его, хулить Бога живаго и поносить словами, какие слышал Господь, Бог твой; вознеси же молитву об оставшихся, которые находятся еще в живых.

И пришли слуги царя Езекии к Исаии.

И сказал им Исаия: так скажите господину вашему: так говорит Господь: не бойся слов, которые слышал ты, которыми поносили Меня слуги царя Ассирийского.

Вот, Я пошлю в него дух, и он услышит весть, и возвратится в землю свою, и Я поражу его мечом в земле его.

И возвратился Рабсак и нашел царя Ассирийского воюющим против Ливны; ибо он слышал, что тот отошел от Лахиса.

И услышал он о Тиргаке, царе Ефиопском; ему сказали: вот, он вышел сразиться с тобою. Услышав это, он послал послов к Езекии, сказав:

так скажите Езекии, царю Иудейскому: пусть не обманывает тебя Бог твой, на Которого ты уповаешь, думая: «не будет отдан Иерусалим в руки царя Ассирийского».

Вот, ты слышал, что сделали цари Ассирийские со всеми землями, положив на них заклятие; ты ли уцелеешь?

Боги народов, которых разорили отцы мои, спасли ли их, спасли ли Гозан и Харан, и Рецеф, и сынов Едена, что в Фалассаре?

Где царь Емафа и царь Арпада, и царь города Сепарваима, Ены и Иввы?

И взял Езекия письмо из руки послов и прочитал его, и пошел в дом Господень, и развернул его Езекия пред лицем Господним;

и молился Езекия пред лицем Господним и говорил:

Господи Саваоф, Боже Израилев, седящий на Херувимах! Ты один Бог всех царств земли; Ты сотворил небо и землю.

Приклони, Господи, ухо Твое и услышь; открой, Господи, очи Твои и воззри, и услышь слова Сеннахирима, который послал поносить Тебя, Бога живаго.

Правда, о, Господи! цари Ассирийские опустошили все страны и земли их

и побросали богов их в огонь; но это были не боги, а изделие рук человеческих, дерево и камень, потому и истребили их.

И ныне, Господи Боже наш, спаси нас от руки его; и узнают все царства земли, что Ты, Господи, Бог один.

И послал Исаия, сын Амосов, к Езекии сказать: так говорит Господь, Бог Израилев: о чем ты молился Мне против Сеннахирима, царя Ассирийского, –

вот слово, которое Господь изрек о нем: презрит тебя, посмеется над тобою девствующая дочь Сиона, покачает вслед тебя головою дочь Иерусалима.

Кого ты порицал и поносил? и на кого возвысил голос и поднял так высоко глаза твои? на Святаго Израилева.

Чрез рабов твоих ты порицал Господа и сказал: «со множеством колесниц моих я взошел на высоту гор, на ребра Ливана, и срубил рослые кедры его, отличные кипарисы его, и пришел на самую вершину его, в рощу сада его;

и откапывал я, и пил воду; и осушу ступнями ног моих все реки Египетские».

Разве не слышал ты, что Я издавна сделал это, в древние дни предначертал это, а ныне выполнил тем, что ты опустошаешь крепкие города, превращая их в груды развалин?

И жители их сделались маломощны, трепещут и остаются в стыде; они стали как трава на поле и нежная зелень, как порост на кровлях и опаленный хлеб, прежде нежели выколосился.

Сядешь ли ты, выйдешь ли, войдешь ли, Я знаю всё, знаю и дерзость твою против Меня.

За твою дерзость против Меня и за то, что надмение твое дошло до ушей Моих, Я вложу кольцо Мое в ноздри твои и удила Мои в рот твой, и возвращу тебя назад тою же дорогою, которою ты пришел.

И вот, тебе, Езекия, знамение: ешьте в этот год выросшее от упавшего зерна, и на другой год – самородное; а на третий год сейте и жните, и садите виноградные сады, и ешьте плоды их.

И уцелевший в доме Иудином остаток пустит опять корень внизу и принесет плод вверху,

ибо из Иерусалима произойдет остаток, и спасенное – от горы Сиона. Ревность Господа Саваофа соделает это.

Посему так говорит Господь о царе Ассирийском: «не войдет он в этот город и не бросит туда стрелы́, и не приступит к нему со щитом, и не насыплет против него вала.

По той же дороге, по которой пришел, возвратится, а в город сей не войдет, говорит Господь.

Я буду охранять город сей, чтобы спасти его ради Себя и ради Давида, раба Моего».

И вышел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч человек. И встали поутру, и вот, всё тела мертвые.

И отступил, и пошел, и возвратился Сеннахирим, царь Ассирийский, и жил в Ниневии.

И когда он поклонялся в доме Нисроха, бога своего, Адрамелех и Шарецер, сыновья его, убили его мечом, а сами убежали в землю Араратскую. И воцарился Асардан, сын его, вместо него.

1 Болезнь Езекии; его молитва. 4 Исаия объявляет, что пятнадцать лет будут прибавлены к жизни Езекии. 9 Песнь Езекии о выздоровлении.

В те дни Езекия заболел смертельно. И пришел к нему пророк Исаия, сын Амосов, и сказал ему: так говорит Господь: сделай завещание для дома твоего, ибо ты умрешь, не выздоровеешь.

Тогда Езекия отворотился лицем к стене и молился Господу, говоря:

«о, Господи! вспомни, что я ходил пред лицем Твоим верно и с преданным Тебе сердцем и делал угодное в очах Твоих». И заплакал Езекия сильно.

И было слово Господне к Исаии, и сказано:

пойди и скажи Езекии: так говорит Господь, Бог Давида, отца твоего: Я услышал молитву твою, увидел слезы твои, и вот, Я прибавлю к дням твоим пятнадцать лет,

и от руки царя Ассирийского спасу тебя и город сей и защищу город сей.

И вот тебе знамение от Господа, что Господь исполнит слово, которое Он изрек.

Вот, я возвращу назад на десять ступеней солнечную тень, которая прошла по ступеням Ахазовым. И возвратилось солнце на десять ступеней по ступеням, по которым оно сходило.

Молитва Езекии, царя Иудейского, когда он болен был и выздоровел от болезни:

«Я сказал в себе: в преполовение дней моих должен я идти во врата преисподней; я лишен остатка лет моих.

Я говорил: не увижу я Господа, Господа на земле живых; не увижу больше человека между живущими в мире;

жилище мое снимается с места и уносится от меня, как шалаш пастушеский; я должен отрезать подобно ткачу жизнь мою; Он отрежет меня от основы; день и ночь я ждал, что Ты пошлешь мне кончину.

Я ждал до утра; подобно льву, Он сокрушал все кости мои; день и ночь я ждал, что Ты пошлешь мне кончину.

Как журавль, как ласточка издавал я звуки, тосковал как голубь; уныло смотрели глаза мои к небу: Господи! тесно мне; спаси меня.

Что скажу я? Он сказал мне, Он и сделал. Тихо буду проводить все годы жизни моей, помня горесть души моей.

Господи! так живут, и во всем этом жизнь моего духа; Ты исцелишь меня, даруешь мне жизнь.

Вот, во благо мне была сильная горесть, и Ты избавил душу мою от рва погибели, бросил все грехи мои за хребет Свой.

Ибо не преисподняя славит Тебя, не смерть восхваляет Тебя, не нисшедшие в могилу уповают на истину Твою.

Живой, только живой прославит Тебя, как я ныне: отец возвестит детям истину Твою.

Господь спасет меня; и мы во все дни жизни нашей со звуками струн моих будем воспевать песни в доме Господнем».

И сказал Исаия: пусть принесут пласт смокв и обложат им нарыв; и он выздоровеет.

А Езекия сказал: какое знамение, что я буду ходить в дом Господень?

1 Всё в доме Езекии показано посланным царя Вавилонского. 3 Исаия предсказывает Вавилонское пленение.

В то время Меродах Валадан, сын Валадана, царь Вавилонский, прислал к Езекии письмо и дары, ибо слышал, что он был болен и выздоровел.

И обрадовался посланным Езекия, и показал им дом сокровищ своих, серебро и золото, и ароматы, и драгоценные масти, весь оружейный свой дом и все, что находилось в сокровищницах его; ничего не осталось, чего не показал бы им Езекия в доме своем и во всем владении своем.

И пришел пророк Исаия к царю Езекии и сказал ему: что говорили эти люди? и откуда они приходили к тебе? Езекия сказал: из далекой земли приходили они ко мне, из Вавилона.

И сказал Исаия: что видели они в доме твоем? Езекия сказал: видели всё, что есть в доме моем; ничего не осталось в сокровищницах моих, чего я не показал бы им.

И сказал Исаия Езекии: выслушай слово Господа Саваофа:

вот, придут дни, и всё, что есть в доме твоем и что собрали отцы твои до сего дня, будет унесено в Вавилон; ничего не останется, говорит Господь.

И возьмут из сыновей твоих, которые произойдут от тебя, которых ты родишь, – и они будут евнухами во дворце царя Вавилонского.

И сказал Езекия Исаии: благо слово Господне, которое ты изрек; потому что, присовокупил он, мир и благосостояние пребудут во дни мои.

Таджикский

Языки

РӮЪЁИ Ишаъё ибни Омӯс, ки онро дар бораи Яҳудо ва Ерусалим дар айёми Узиё, Ютом, Оҳоз ва Ҳизқиё, подшоҳони Яҳудо, дидааст.

Эй осмон, бишнав, ва эй замин, гӯш андоз, чунки Парвардигор сухан меронад: «Писаронро парвариш додам ва ба воя расонидам, вале онҳо бар зидди Ман исён карданд.

Барзагов молики худро, ва хар охури соҳиби худро мешиносад, аммо Исроил намешиносад: қавми Ман фаҳм намекунанд».

Эй вой бар халқи хатокор, бар қавме ки зери бори гуноҳ мондаанд, бар насли бадкешон, бар писарони каҷрафтор! Парвардигорро тарк кардаанд, Поки Исроилро хор доштаанд, ақиб гаштаанд.

Чаро боз зарбу лат хӯред, чун маъсиятро давом диҳед? Тамоми сар дарднок аст, ва тамоми дил садчок.

Аз кафи по то фарқи сар дар ӯ ҷои сиҳате нест: ҷароҳат ва реш ва захми хуншор, ки на пок карда шудааст, на баста шудааст ва на бо равған нарм гардонида шудааст.

Замини шумо харобазор гардидааст; шаҳрҳои шумо ба оташ сӯхтааст; саҳроҳои шуморо дар пеши назари шумо бегонаҳо мехӯранд, ва харобӣ асари торумори бегонаҳост.

Ва духтари Сион мисли чайлае дар токзор, мисли чатре дар полиз, мисли шаҳри муҳосирашудае мебошад.

Агар Парвардигори лашкарҳо бақияи андаке барои мо намегузошт, мо мисли Садӯм мешудем ва ба Амӯро монандӣ медоштем.

Эй мирони Садӯм! Сухани Парвардигорро бишнавед. Эй қавми Амӯро! Ба шариати Худои мо гӯш андозед.

«Қурбониҳои бисёри шумо ба Ман чӣ лозим аст? – мегӯяд Парвардигор. Аз қурбониҳои сӯхтании қӯчқорҳо ва чарбуи парвориён сер шудаам, ва ба хуни нарговҳо, гӯсфандҳо ва такаҳо рағбат надорам.

Вақте ки меоед, то ба ҳузури Ман ҳозир шавед, кист, ки аз шумо талабида бошад, ки саҳнҳои Маро поймол кунед?

Ҳадияи бекора дигар набиёред; бухур барои Ман зишт аст; навмоҳ ва шанбе ва анҷуман низ: ба хабосат ва маҷлиси идона наметавонам тоқат оварам.

Аз навмоҳҳо ва идҳои шумо ҷони Ман нафрат дорад; онҳо барои Ман бори гарон аст, ки аз бардоштанаш тоқатам тоқ шудааст.

Ва ҳангоме ки дастҳои худро дароз мекунед, чашмони Худро аз шумо мепӯшам; дуоро афзун кунед ҳам, намешунавам, чунки дастҳои шумо пур аз хун аст.

Шустушӯй кунед, пок шавед; аъмоли бади худро аз чашмони Ман дур созед; аз бадкирдорӣ даст кашед.

Некӯкориро таълим гиред; толиби адлу инсоф бошед; ба мазлум халосӣ диҳед; ба ятим додгарӣ намоед; бевазанро ҳимоят кунед».

«Биёед исбот намоем, – мегӯяд Парвардигор, – агар гуноҳҳои шумо мисли қирмиз бошад, мисли барф сафед хоҳад шуд; агар мисли арғувон сурх бошад, мисли пашм хоҳад шуд.

Агар орзуманд бошед ва бишнавед, неъматҳои заминро хоҳед хӯрд.

Вале агар сар печида, муқобилат кунед, шамшер шуморо хоҳад хӯрд: зеро ки даҳони Парвардигор чунин мегӯяд».

Пойтахти амин чӣ гуна зинокор шудааст! Вай аз инсоф пур буд, дар вай адолат сокин буд, вале алҳол – қотилон!

Нуқраи ту ба ғаш табдил ёфтааст; шароби ту бо об омехта шудааст.

Мирони ту худсар шуда, шарики дуздон гардидаанд; ҳар яке аз онҳо ришваро дӯст медоранд ва аз пайи бахшишҳо медаванд; ба ятим додгарӣ намекунанд, ва даъвои бевазан назди онҳо намеояд.

Бинобар ин Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, Неруманди Исроил мегӯяд: «Ҳой, Ман аз шикасти адуёни Худ қаноат ҳосил хоҳам кард ва аз душманони Худ интиқом хоҳам гирифт!

Ва дасти Худро бар ту хоҳам, баргардонид, ва ғашши туро чун дар ишқор тоза хоҳам кард, ва тамоми нопокии туро дур хоҳам сохт.

Ва доварони туро мисли пештара ва мушовирони туро мисли аввала хоҳам баргардонид; пас аз он ту ́Шаҳри адолат, пойтахти амин́ хонда хоҳӣ шуд».

Сион ба василаи инсоф наҷот хоҳад ёфт, ва тавбакунандагонаш – ба василаи адолат.

Ва осиёну хатокорон саросар шикаст хоҳанд хӯрд, ва онҳое ки Парвардигорро тарк кардаанд, нобуд хоҳанд шуд.

Зеро онҳо аз дарахтони пистае ки шумо орзу карда будед, хиҷил хоҳанд шуд, ва аз боғҳое ки шумо баргузида будед, нангин хоҳанд гашт.

Зеро шумо мисли дарахти пистае ки баргҳояш пажмурда шуда бошад, ва мисли боғе ки об надошта бошад, хоҳед шуд.

Ва зӯровар ба пӯстлохи катон, ва амалаш ба шарорае мубаддал хоҳад шуд, ва ҳар дуяшон якҷоя хоҳанд сӯхт, ва оташкуше нахоҳад буд.

КАЛОМЕ ки Ишаъё ибни Омӯс дар бораи Яҳудо ва Ерусалим дар рӯъё дидааст.

Ва дар айёми охир воқеъ хоҳад шуд, ки кӯҳи хонаи Парвардигор бар сари кӯҳҳо барқарор хоҳад гардид, ва аз теппаҳо баланд хоҳад шуд, ва ҳамаи халқҳо сӯи он равона хоҳанд шуд.

Ва қавмҳои бисёр роҳсипор шуда, хоҳанд гуфт: «Биёед, ба кӯҳи Парвардигор, ба хонаи Худои Яъқуб бароем, то ки Ӯ тариқҳои Худро ба мо таълим диҳад, ва мо ба роҳҳои Ӯ равона шавем». Зеро шариат аз Сион, ва каломи Парвардигор аз Ерусалим хоҳад баромад.

Ва Ӯ дар миёни халқҳо доварӣ хоҳад кард, ва қавмҳои бисёрро танбеҳ хоҳад намуд; ва онҳо шамшерҳои худро ба амочҳо, ва найзаҳои худро ба досколаҳо табдил хоҳанд дод; ва халқе бар халқе шамшер нахоҳанд кашид, ва ҷангро дигар таълим нахоҳанд гирифт.

Эй хонадони Яъқуб! Биеёд, дар нури Парвардигор роҳ равем.

Зеро Ту қавми Худ, хонадони Яъқубро тарк кардаӣ, чунки онҳо аз расму оини шарқӣ пур шудаанд, ва мисли фалиштиён фол мекушоянд, ва бо зодагони бегонаҳо қонеъ мешаванд.

Ва замини вай аз нуқра ва тилло пур шудааст; ва хазоини вай интиҳо надорад; ва замини вай аз аспон пур шудааст, ва аробаҳои вай интиҳо надорад;

Ва замини вай аз бутҳо пур шудааст: онҳо ба амали дастҳои худ, ба он чи ангуштҳошон сохтааст, саҷда мекунанд.

Ва инсон сарпаст, ва мард залил шудааст; ва Ту онҳоро нахоҳӣ омурзид!

Аз тарси Парвардигор ва аз шавкати кибриёи Ӯ ба кӯҳпора дохил шав, ва худро дар хок пинҳон кун.

Чашмони ҳавобаланди инсон залил ва ғурури мардон паст хоҳад шуд, ва танҳо Парвардигор дар он рӯз баланд хоҳад буд.

Зеро аз ҷониби Парвардигори лашкарҳо рӯзест, ки бар ҳар чизи ҳавобаланд ва мағрур хоҳад омад, ва бар ҳар чизи сарбаланд, – ва он паст хоҳад шуд, –

Ва бар ҳамаи арзҳои сиҳӣ ва сарбаланди Лубнон, ва бар ҳамаи булутҳои Бошон,

Ва бар ҳамаи куҳҳои саркаш, ва бар ҳамаи теппаҳои сарбаланд,

Ва бар ҳар бурҷи баланд, ва бар ҳар ҳисори мустаҳкам,

Ва бар ҳамаи киштиҳои Таршиш, ва бар ҳамаи зеварҳои назаррабо.

Ва ҳавобаландии инсон паст, ва ғурури мардон залил хоҳад шуд, ва танҳо Парвардигор дар он рӯз баланд хоҳад буд.

Ва бутҳо тамоман нобуд хоҳад шуд.

Ва мардум ба мағораҳои кӯҳпораҳо ва ба сӯрохҳои хок дохил хоҳанд шуд, аз сабаби тарси Парвардигор ва аз шавкати кибриёи Ӯ, вақте ки Ӯ бархезад, то заминро вожгун созад.

Дар он рӯз инсон бутҳои нуқра ва бутҳои тиллои худро, ки барои парастиши худ сохтааст, ба кӯрмушҳо ва кӯршабпаракҳо хоҳад партофт,

То ки мардум ба ғорҳои кӯҳпораҳо ва ба дутаҳиҳои байни сахраҳо дохил шаванд, аз сабаби тарси Парвардигор ва аз шавкати кибриёи Ӯ, вақте ки Ӯ бархезад, то заминро вожгун созад.

Шумо аз инсон, ки нафаси ӯ дар бинии ӯст, даст кашед, зеро ки ӯ чӣ чизе ҳисоб меёбад?

ЗЕРО, инак Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, мадад ва такягоҳро аз Ерусалим ва Яҳудо дур хоҳад кард: ҳар мадади нон ва ҳар мадади обро;

Паҳлавон ва марди ҷангӣ, довар ва набӣ, ва соҳир ва муршидро;

Мирипанҷоҳ ва шариф, ва мушовир, ва ҳунарвар ва азоимхонро.

Ва амрадонро бар онҳо ба сарварӣ хоҳам дод, ва кӯдакон бар онҳо ҳукмронӣ хоҳанд кард.

Ва қавм гирифтори зулм хоҳанд шуд: ҳар кас аз дасти каси дигар, ва ҳар кас аз дасти ёри худ; амрад ба пир, ва пастфитрат ба олиҷаноб густохӣ хоҳад кард.

Вақте ки касе дар хонаи падараш ба бародари худ часпида, бигӯяд: «Ту либосе дорӣ, пас ҳокими мо шав, ва ин бесарусомонӣ зери дасти ту бошад», –

Вай дар он рӯз овози худро баланд карда, хоҳад гуфт: «Ман наметовонам чорасоз шавам, зеро ки дар хонаи ман на ноне ҳаст, на либосе; маро ҳокими қавм таъин накунед».

Ба ин минвол Ерусалим бесару сомон шудааст, ва Яҳудо фурӯ ғалтидааст, зеро ки забони онҳо ва аъмоли онҳо бар зидди Парвардигор аст, то ки чашмони ҷалоли Ӯро ба хашм оваранд.

Ифодаи рӯйҳои онҳо бар зидди худашон гувоҳӣ медиҳад, ва онҳо дар бораи гуноҳи худ мисли мардуми Садӯм ошкоро сухан меронанд, ва онро пинҳон намедоранд. Вой бар ҷони онҳо! Зеро ки худашон ба сари худ бадӣ меоваранд.

Ба одил бигӯед, ки ӯ некӣ хоҳад дид, зеро ки аз самараи аъмоли худ хоҳад хӯрд.

Вой бар ҳоли шарир, ки вай бадӣ хоҳад дид, зеро ки мукофоти амали дастҳои вай ба вай дода хоҳад шуд.

Бар қавми ман кӯдакон зулм мекунанд, ва занон бар вай салтанат меронанд. Эй қавми ман! Роҳбаронат туро дар иштибоҳ меандозанд, ва самти роҳҳои туро вайрон кардаанд.

Парвардигор барои додгарӣ бархостааст, ва рост истодааст, то ки қавмҳоро доварӣ намояд.

Парвардигор бо пирони қавми Худ ва бо мирони он ба мурофиа хоҳад омад: «Шумо токзорро оташ задаед, ва он чи аз бенаво ғорат карда шудааст, дар хонаҳои шумост.

Шумо чӣ ҳақ доред, ки қавми Маро мазлум созед, ва рӯйҳои бенавоёнро поймол кунед?» – мегӯяд Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо.

Ва Парвардигор гуфт: «Азбаски духтарони Сион мағрур шудаанд, ва гардан барафрохта роҳ мераванд, ва бо ғамзаҳои чашм ба васваса меандозанд, бо ишваю ноз мехироманд, ва зангӯлачаҳои халхолҳоро бар пойҳошон ҷарангос мезанонанд,

Бинобар ин Парвардигор фарқи сари духтарони Сионро кал хоҳад кард, ва Парвардигор аврати онҳоро бараҳна хоҳад намуд».

Дар он рӯз Парвардигор зебу зинати халхолҳо, ва пешонабандҳо, ва тавқҳоро нест хоҳад кард;

Ва гӯшвораҳо, ва дастпонаҳо, ва рӯйбандҳоро;

Ва афсарҳо, ва занҷирҳо, ва камарбандҳо, ва атрдонҳо, ва тӯморҳоро;

Ва ангуштаринҳо, ва ҳалқаҳои биниро;

Ва камзӯлҳо, ва ҷомаҳо, ва рӯймолҳо, ва ҳамёнҳоро;

Ва оинаҳо, ва пероҳанҳо, ва дасторҳо, ва ҳиҷобҳоро.

Ва дар ивази роиҳаи атр тааффуни рим хоҳад буд; ва дар ивази камарбанд – арғамчин; ва дар ивази гесӯи пурпечу хам – калӣ; ва дар ивази либоси фарох – фӯтае аз палос; ва дар ивази зебоӣ – тамға.

Мардони ту ба шамшер, ва баҳодурони ту дар ҷанг хоҳанд афтод.

Ва дарвозаҳои он нола хоҳад кард ва мотам хоҳад гирифт, ва он тиҳӣ гардида, бар замин хоҳад нишаст.

ВА дар он рӯз ҳафт зан ба як мард часпида, хоҳанд гуфт: «Нони худро хоҳем хӯрд, ва либоси худро хоҳем пӯшид, фақат номи ту бигзор бар мо хонда шавад, – нанги моро дур кун».

Дар он рӯз навдаи Парвардигор шукӯҳ ва ҷалол, ва меваи замин барои бақияи Исроил кибриё ва шавкат хоҳад буд.

Ва ҳар кӣ дар Сион боқӣ ва дар Ерусалим саломат монад, яъне ҳар кӣ дар Ерусалим дар дафтари ҳаёт навишта шавад, пок номида хоҳад шуд.

Вақте ки Парвардигор наҷосати духтарони Сионро бишӯяд, ва хуни Ерусалимро бо рӯҳи доварӣ ва бо рӯҳи сӯзон аз даруни он дур кунад,

Он гоҳ Парвардигор бар тамоми макони кӯҳи Сион ва бар ҷамъомадҳои он абр ва дудро дар рӯз ва дурахши оташи шӯълаварро дар шаб хоҳад офарид, ва бар тамоми ҷалол пардае хоҳад буд.

Ва соябоне дар рӯз барои соя аз гармо, ва барои малоз ва паноҳгоҳ аз бод ва борон хоҳад буд.

СУРУДИ Маҳбуби худро дар бораи токзори Ӯ барои Маҳбуби худ бисароям: Маҳбуби ман токзоре бар теппаи ҳосилхез дошт.

Ва Ӯ замини онро канда, аз сангҳо тоза кард, ва разҳои ангури лаъл дар он шинонид, ва бурҷе дар миёнаҷои он бино кард, ва чархуште низ дар он канд, ва Ӯ умед дошт, ки ангури хуб меоварад, валекин ангури бад овард.

Ва акнун, эй сокинони Ерусалим ва мардони Яҳудо, дар миёни Ман ва токзори Ман доварӣ намоед.

Барои токзори Ман боз чӣ кор кардан лозим буд, ки Ман дар он накарда бошам? Чун умед доштам, ки ангури хуб меоварад, чаро ангури бад овард?

Ва акнун Ман ба шумо эълон менамоям, ки ба токзори Худ чӣ кор хоҳам кард: Хорбандашро дур мекунам, ва он хароб хоҳад шуд; деворашро вайрон мекунам, ва он поймол хоҳад шуд.

Ва онро харобазор мегардонам: на навдаҳояш каллак зада хоҳад шуд, ва на заминаш канда нарм карда хоҳад шуд, ва явшон ва хори шутур дар он хоҳад рӯид; ва ба абрҳо амр мефармоям, ки бар он борон наборонанд.

Зеро ки хонадони Исроил токзори Парвардигори лашкарҳо мебошанд, ва мардони Яҳудо – ниҳоли дилпазири Ӯ; ва Ӯ умеди инсоф дошт, ва инак – ноинсофӣ; адолатро чашм дошт, ва инак – доду фарёд.

Эй вой бар онҳое ки хонаро ба хона илова менамоянд, киштзорро ба киштзор зам мекунанд, ба тавре ки ҷое боқӣ намемонад; ва шумо ба танҳоӣ бар замин маскан гирифтаед.

Парвардигори лашкарҳо ба гӯши ман гуфт: «Ба яқин, хонаҳои бисёр хароб хоҳад шуд, хонаҳои бузург ва зебо ғайримаскун хоҳад гардид;

Зеро ки даҳ ҷуфт токзор як бат хоҳад дод, ва як ҳӯмер тухмӣ як эфа хоҳад овард».

Эй вой бар онҳое ки бомдодон бармаҳал бархоста, аз пайи арақ медаванд ва то бевақтии шаб нишаста, худро бо шароб оташ медиҳанд!

Ва барбат ва уд, ва даф ва най ва шароб дар базмҳои онҳост; вале онҳо ба корҳои Парвардигор назар намекунанд, ва амали дастҳои Ӯро намебинанд.

Бинобар ин қавми ман баногоҳ ҷалои ватан гардидаанд, ва ашрофи онҳо гирифтори гуруснагӣ мебошанд, ва авоми онҳо аз ташнагӣ хушк шудаанд.

Бинобар ин дӯзах ҳирси худро афзун кардааст, ва даҳони худро бениҳоят кушодааст; ва шавкати онҳо, ва хушнӯдии онҳо, ва ғавғои онҳо, ва ҳар кӣ дар байнашон хушҳол аст, дар он фурӯ хоҳад рафт.

Ва инсон сархам, ва мард залил, ва чашмони ҳавобаландон паст хоҳад шуд.

Ва Парвардигори лашкарҳо дар доварӣ баланд хоҳад шуд, ва Худои Пок дар адолат тақдис хоҳад ёфт.

Ва гӯсфандон, мисли он ки дар чарогоҳи худ бошанд, хоҳанд чарид, ва он чиро, ки дар харобаҳои сарватдорон боқӣ монда бошад, бегонаҳо хоҳанд хӯрд.

Эй вой бар онҳое ки гуноҳро бо арғамчини батолат, ва хаторо мисли таноби ароба аз пайи худ мекашанд,

Ва мегӯянд: «Бигзор Ӯ шитоб намуда, амали Худро тезонад, то онро бубинем; ва бигзор машварати Поки Исроил наздик шавад ва биёяд, то онро бидонем»!

Эй вой бар онҳое ки бадиро некӣ, ва некиро бадӣ меноманд, торикиро рӯшноӣ, ва рӯшноиро торикӣ медонанд, талхро ширин, ва ширинро талх ҳисоб мекунанд!

Эй вой бар онҳое ки дар назари худ хирадманд, ва дар пеши худ доно мебошанд!

Эй вой бар онҳое ки дар нӯшидани шароб баҳодур, ва дар тайёр кардани машруботи дорувордор мардони пурзӯр мебошанд,

Ки шарирро ба хотири ришва одил медонанд, вале одилонро аз адолаташон маҳрум мекунанд!

Бинобар ин, чунон ки забонаи оташ хасро мехӯрад, ва хошок дар аланга нест мешавад, ончунон решаи онҳо пӯсида хок хоҳад шуд, ва шукуфаи онҳо мисли ғубор барбод хоҳад рафт; зеро ки онҳо аз шариати Парвардигори лашкарҳо нафрат кардаанд, ва каломи Поки Исроилро хор дидаанд.

Бинобар ин ғазаби Парвардигор бар қавми Ӯ оташ гирифтааст, ва Ӯ дасти Худро бар онҳо дароз карда, онҳоро зарба задааст, ва кӯҳҳо ба ларза омадааст, ва ҷасадҳои онҳо дар кӯчаҳо мисли ахлот партофта шудааст; бо ин ҳама, ғазаби Ӯ фурӯ нанишастааст, ва дасти Ӯ ҳанӯз дароз аст.

Ва ливое барои халқҳои дурдаст хоҳад барафрошт, ва якеро аз ақсои замин хитоб хоҳад кард, – ва инак, вай шитоб намуда, ба осонӣ хоҳад омад.

Андаруни вай на лакоте хоҳад буд, на заифе; вай на пинак хоҳад рафт, на хоб хоҳад кард; ва камарбанди вай аз камараш воз нахоҳад шуд, ва даволи пойафзолаш канда нахоҳад шуд.

Тирҳои вай тез, ва ҳамаи камонҳояш зеҳ карда шудааст; сумҳои аспони вай мисли сахра аст, ва чархҳои вай мисли тундбод.

Наъраи вай мисли наъраи модашер аст; мисли шерони ҷавон наъра мезанад, ва ғурришкунон сайд мегирад, ва онро мебарад, ва раҳокунандае нахоҳад буд.

Ва дар он рӯз бар ӯ мисли хурӯши баҳр ғурриш хоҳад кард; ва кас агар ба замин назар андозад, инак торикӣ ва тангист, ва нур дар паси абрҳои сиёҳ тира шудааст.

ДАР соле ки подшоҳ Узиё вафот кард, Парвардигорро дидам, ки бар курсии баланд ва олӣ нишаста буд, ва домони Ӯ маъбадро пур карда буд.

Сорофиён дар гирди Ӯ истода буданд, ки ҳар яке аз онҳо шаш бол дошт: бо дутояш вай рӯи худро мепӯшид, ва бо дутояш пойҳои худро мепӯшид, ва бо дутояш парвоз мекард.

Ва яке ба дигаре нидо карда, мегуфт: «Пок аст, пок аст, пок аст Парвардигори лашкарҳо! Тамоми замин аз ҷалоли Ӯ пур аст!»

Ва паҳлудариҳо аз овози нидокунандагон ба ларза омад, ва хона аз дуд пур шуд.

Ва ман гуфтам: «Вой бар ман, ки тамом шудам! Зеро ки ман шахси ҳаромлаб ҳастам, ва дар миёни қавми ҳаромлаб сукунат дорам, – ва чашмонам Подшоҳро, Парвардигори лашкарҳоро дидааст».

Ва яке аз сорофиён назди ман парида омад, ва дар дасташ ахгаре буд, ки бо оташгирак аз қурбонгоҳ гирифта буд,

Ва онро ба даҳонам расонда, гуфт: «Инак, ин ба лабҳоят расид, ва гуноҳат дур шуд, ва хатоят кафорат ёфт».

Ва ман овози Парвардигорро шунидам, ки мегуфт: «Ман киро бифиристам? Ва кист, ки барои Мо биравад?» Ва ман гуфтам: «Инак ман ҳозирам, маро бифирист».

Ва Ӯ гуфт: «Бирав, ва ба ин қавм бигӯй: ́Ба шунидан хоҳед шунид, вале нахоҳед фаҳмид, ва ба дидан хоҳед дид, вале нахоҳед донист́.

Дили ин қавм кундфаҳм, ва гӯшҳошон вазнин, ва чашмҳошон баста шудааст, мабодо бо чашмони худ бубинанд, ва бо гӯшҳои худ бишнаванд, ва дили онҳо бифаҳмад, ва руҷӯъ кунанд, ва шифо ёбанд».

Ва ман гуфтам: «То ба кай, эй Парвардигор?» Ва Ӯ гуфт: «То даме ки шаҳрҳо валангор шуда, ғайримаскун гардад, ва хонаҳо бе одам бимонад, ва замин ба харобазор табдил ёбад.

Ва Парвардигор одамонро дур хоҳад кард, ва дар замин харобӣ бисёр хоҳад шуд.

Ва агар даҳяке дар он боз бимонад, бори дигар он низ хонавайрон хоҳад шуд; чунон ки аз дарахти писта ва аз дарахти булут пас аз буридан решаи онҳо боқӣ мемонад, ончунон насли пок решаи он хоҳад буд».

ВА дар айёми Оҳоз ибни Ютом ибни Узиё подшоҳи Яҳудо воқеъ шуд, ки Расин подшоҳи Арам ва Фақаҳ ибни Рамалёҳу подшоҳи Исроил бар зидди Ерусалим баромаданд, то ки бо он ҷанг кунанд, валекин натавонистанд онро забт намоянд.

Ва ба хонадони Довуд хабар дода, гуфта шуд: «Арамиён дар хоки Эфроим ӯрду задаанд». Ва дили вай ва дили қавмаш ларзид, чунон ки дарахтони ҷангал аз бод меларзанд.

Ва Парвардигор ба Ишаъё гуфт: «Ту бо писарат Шеорёшуб ба охири ҷӯйи ҳавзи боло, ба роҳи саҳрои гозурон ба истиқболи Оҳоз баро,

Ва ба ӯ бигӯй: худдорӣ намо ва ором бош; натарс, ва дили ту аз ин ду кундаи нимсӯзи пурдуд, яъне аз шиддати ғазаби Расин ва Арам ва писари Рамалёҳу хавотир нашавад.

Азбаски Арам, Эфроим ва писари Рамалёҳу дар ҳаққи ту қасди бад карда, мегӯянд:

́Бар зидди Яҳудо бароем, ва онро муҳосира карда, ба ҳарос андозем, ва рахна кушода, барои худ забт намоем, ва писари Тобъалро дар вай подшоҳ таъин кунем́, –

Бинобар ин Парвардигор Худо чунин мегӯяд: ин ба амал нахоҳад омад ва иҷро нахоҳад шуд!

Зеро ки сари Арам Димишқ аст, ва сари Димишқ – Расин; ва баъд аз шасту панҷ сол Эфроим шикаст хӯрда, дигар қавм нахоҳад шуд.

Ва сари Эфроим Сомария аст, ва сари Сомария – писари Рамалёҳу. Агар имонатон устувор набошад, шумо устувор нахоҳед монд».

Ва Парвардигор суханашро ба Оҳоз давом дода, гуфт:

«Барои худ аз Парвардигор Худои худ аломате талаб намо: онро ё аз умқи фарш талаб намо, ё аз афрози арш».

Ва Оҳоз гуфт: «Талаб нахоҳам кард, ва Парвардигорро имтиҳон нахоҳам намуд».

Ва Ишаъё гуфт: бишнавед, эй хонадони Довуд! Оё одамонро безор карданатон барои шумо кам аст, ки боз Худои маро безор мекунед?

Бинобар ин Парвардигор Худаш ба шумо аломате хоҳад дод: инак, бокирае ҳомила хоҳад шуд ва Писаре хоҳад зоид, ва Ӯро Имонуил хоҳад номид.

Ӯ қаймоқ ва асал хоҳад хӯрд, то даме ки рад кардани чизи бад ва ихтиёр кардани чизи хубро ёд гирад.

Зеро, пеш аз он ки он кӯдак рад кардани чизи бад ва ихтиёр кардани чизи хубро ёд гирад, замине ки аз ду подшоҳи он ту метарсӣ, тарк карда хоҳад шуд.

Парвардигор бар ту, ва бар қавми ту, ва бар хонадони падари ту рӯзҳое хоҳад овард, ки аз замоне ки Эфроим аз Яҳудо ҷудо шуд, наомада буд, яъне подшоҳи Ашшурро хоҳад овард.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки Парвардигор ба магасе ки дар резишгоҳи наҳрҳои Миср аст, ва ба занбӯре ки дар замини Ашшур аст, хитоб хоҳад кард,

Ва ҳамаашон омада, дар водиҳои вайрона, ва дар шикофҳои сахраҳо, ва бар ҳамаи хорбӯттаҳо, ва бар ҳамаи чарогоҳҳо ҷойгир хоҳанд шуд.

Дар он рӯз Парвардигор бо устурае ки аз он тарафи наҳр киро карда шуда бошад, яъне ба воситаи подшоҳи Ашшур, мӯйсар ва мӯи пойҳоро хоҳад тарошид; ва ҳатто ришро он устура нест хоҳад кард.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки ҳар кас як ғуноҷин ва ду меш нигоҳ хоҳад дошт,

Ва аз бисёрии шире ки медӯшад, қаймоқ хоҳад хӯрд, зеро ҳар кӣ дар ин замин боқӣ монда бошад, хӯрокаш қаймоқ ва асал хоҳад буд.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки ҳар ҷое ки дар он ҳазор ток ба баҳои ҳазор сиқли нуқра мавҷуд буд, ҷои явшон ва хори шутур хоҳад гардид.

Бо тирҳо ва камонҳо мардум ба он ҷо хоҳанд омад, зеро ки тамоми замин аз явшон ва хори шутур пур хоҳад шуд.

Ва ба ҳар кӯҳе ки бо каланд кор карда мешуд, ту аз тарси явшон ва хори шутур нахоҳӣ омад: ба он ҷо барзаговонро хоҳанд фиристод, ва гӯсфандон онро поймол хоҳанд кард.

ВА Парвардигор ба ман гуфт: «Варақи калоне барои худ бигир, ва бар он бо хати маъмул бинавис: ́Маҳер шолол, ҳош баз́». 1 Ба гирифтани ғанимат мекӯшад, ба тороҷ кардан мешитобад

Ва ман барои худ шоҳидони амин – Уриёи коҳин ва Закарё ибни Баракёро гирифтам,

Ва ба набия наздикӣ кардам, ва ӯ ҳомила шуда, писаре зоид; ва Парвардигор ба ман гуфт: «Номи ӯро чунин бихон: Маҳер-шолол-ҳош-баз;

Зеро, пеш аз он ки кӯдак тавонад ́Падарам́ ва ́Модарам́ бигӯяд, сарвати Димишқ ва ғанимати Сомарияро пеши подшоҳи Ашшур хоҳанд бурд».

Ва Парвардигор суханашро ба ман давом дода, боз гуфт:

«Азбаски ин қавм аз обҳои Шилӯаҳ, ки оҳиста-оҳиста ҷорӣ мешавад, нафрат карда, аз Расин ва писари Рамалёҳу ба ваҷд меоянд,

Бинобар ин, инак Парвардигор обҳои наҳри пурталотум ва бузургро – подшоҳи Ашшур ва тамоми ҳашамати ӯро – бар онҳо хоҳад овард; ва он аз ҳамаи шохобҳояш боло хоҳад баромад, ва аз ҳамаи канорҳояш берун хоҳад рафт;

Ва туғёнаш ба Яҳудо гузашта, онро зер хоҳад кард, ва саршор гардида, то ба гардан хоҳад расид; ва болҳои он тамоми арзу тӯли замини туро, эй Имонуил, фаро хоҳад гирифт».

Талотум хоҳед кард, эй қавмон, вале шикаст хоҳед хӯрд! Ва гӯш андозед, эй ҳамаи кишварҳои дурдаст: камари худро хоҳед баст, вале шикаст хоҳед хӯрд! Камари худро хоҳед баст, вале шикаст хоҳед хӯрд!

Қасд хоҳед кард, вале он ботил хоҳад шуд! Сухан хоҳед ронд, вале он ба амал нахоҳад омад, зеро ки Худо бо мост!

Зеро Парвардигор ба ман чунин гуфт, дар сурате ки дасти қавми Ӯ бар ман буд, ва ба ман талқин намуд, ки бо роҳи ин қавм наравам; ва гуфт:

«Ҳар он чиро, ки ин қавм суиқасд ҳисоб мекунанд, шумо суиқасд ҳисоб накунед; ва аз он чи онҳо метарсанд, натарсед, ва биме надошта бошед.

Парвардигори лашкарҳоро, – танҳо Ӯро, – тақдис намоед, ва Ӯ тарси шумо бошад, ва Ӯ бими шумо бошад.

Ва Ӯ макони пок барои шумо хоҳад буд, ва санги пешпо ва сахраи монеа – барои ҳар ду хонадони Исроил, ва тузоқу қуллоб – барои сокинони Ерусалим.

Ва бисёре аз онҳо пешпо хоҳанд хӯрд, ва фурӯ хоҳанд ғалтид, ва ба шикаст дучор хоҳанд гардид, ва дар тузоқ хоҳанд афтод, ва гирифтори қуллоб хоҳанд шуд.

Шаҳодатро мисли лӯлае бипечон, ва шариатро дар миёни шогирдони Ман мӯҳр намо».

Ва ман ба Парвардигоре ки рӯи Худро аз хонадони Яъқуб пинҳон кардааст, интизорӣ кашида, умедвори Ӯ хоҳам шуд.

Инак ман ва фарзандоне ки Парвардигор ба ман додааст, аз ҷониби Парвардигори лашкарҳо, ки дар Сион сокин аст, барои Исроил аломот ва ишорот ҳастем.

Ва чун ба шумо гӯянд: «Аз ҷодугарон ва азоимхононе ки суфу куф ва ириму ҷирим мекунанд, дархост намоед», – бигӯед: «Ҳар қавм, охир, аз Худои худ дархост менамоянд, на ин ки ба воситаи мурдаҳо дар бораи зиндаҳо!».

Ба шариат ва шаҳодат рӯ оваред! Ба яқин сухане мисли ин хоҳанд гуфт, ки он ҳеҷ маъное надорад.

Ва қавм бо машаққат ва гуруснагӣ бар замин хоҳанд гашт; ва чун гурусна монанд, хашмгин шуда, подшоҳи худ ва Худои худро лаънат хоҳанд кард; ва ба боло рӯй хоҳанд овард,

Ва бар замин хоҳанд нигарист, ва инак тангӣ ва тирагист, зулмоти нокомист, ва дар торикӣ андохта хоҳанд шуд.

ЗЕРО вай, ки ба танг меоварад, хастагӣ надорад; дар замони аввал таъсираш сабук буд: фақат замини Забулун ва замини Нафтолиро забт намуд; вале дар замони охир таъсираш бар роҳи дарё, он тарафи Ӯрдун, Ҷалили халқҳо, вазнин шудааст.

Қавме ки дар торикӣ мегаштанд, нури азиме диданд; бар онҳое ки дар кишвари сояи марг менишастанд, нуре дурахшид.

Ту халқро афзун гардондӣ, шодмонии онҳоро зиёд кардӣ: ба ҳузури Ту шодӣ карданд, мисли шодмонии мавсими дарав, мисли касоне ки дар вақти тақсим кардани ғанимат ба ваҷд меоянд,

Зеро ки Ту юғи вазнини онҳоро, ва ғӯлачӯберо, ки бар дӯши онҳо буд, яъне калтаки ситамгари онҳоро шикастӣ, чунон ки дар рӯзи Мидён воқеъ шуда буд.

Зеро ки тамоми пойафзоли пурсадои сарбозон ва тамоми либоси оғуштаи хун сӯхта, тӯъмаи оташ хоҳад шуд.

Зеро ки кӯдаке барои мо таваллуд ёфт, Писаре ба мо дода шуд, ва салтанат бар дӯши Ӯ хоҳад буд, ва номи Ӯ Аҷиб, Мушовир, Худои Ҷаббор, Падари ҷовид, Мири осоиштагӣ хонда хоҳад шуд.

Афзоиши салтанат ва осоиштагии Ӯ бар тахти Довуд ва бар мамлакати вай интиҳо нахоҳад дошт, то ки онро бо инсоф ва адолат, минбаъд ва то абадулобод барқарор ва мустаҳкам намояд; рашки Парвардигори лашкарҳо инро ба амал хоҳад овард.

Парвардигор каломе ба Яъқуб фиристод, ва он бар Исроил нузул кард.

Ва тамоми қавм хоҳанд донист, яъне Эфроим ва сокинони Сомария, ки бо ғурур ва такаббури дил мегӯянд:

«Хиштҳо афтодааст, вале мо бо сангҳои тарошида бино хоҳем кард; дарахтони тутанҷир бурида шудааст, вале мо арзҳоро ба ҷои онҳо ба кор хоҳем бурд».

Ва Парвардигор хасми ӯ – Расинро бар зидди ӯ мустаҳкам хоҳад кард, ва душманони ӯро хоҳад барангехт:

Арамиёнро аз шарқ, ва фалиштиёнро аз ғарб; ва онҳо Исроилро бо иштиҳои тамом хоҳанд хӯрд; бо ин ҳама, ғазаби Ӯ фурӯ нанишастааст, ва дасти Ӯ ҳанӯз дароз аст.

Вале ин қавм сӯи Занандаи худ барнагаштаанд, ва аз Парвардигори лашкарҳо дархост накардаанд.

Бинобар ин Парвардигор сар ва думро, нахл ва найро аз Исроил дар як рӯз хоҳад бурид:

Муршид ва шариф сар аст; вале набие ки муаллими дурӯғҳост, дум мебошад.

Ва пешвоёни ин қавм онҳоро дар иштибоҳ хоҳанд андохт, ва муридонашон дарҳам-барҳам хоҳанд шуд.

Бинобар ин Парвардигор аз ҷавонони онҳо шод нахоҳад шуд, ва бар ятимон ва бевазанони онҳо раҳм нахоҳад кард, зеро ки ҳамаашон риёкор ва бадкирдор мебошанд, ва ҳар даҳоне бо ҳақорат сухан меронад; бо ин ҳама, ғазаби Ӯ фурӯ нанишастааст, ва дасти Ӯ ҳанӯз дароз аст.

Зеро ки шарорат мисли оташ даргирифтааст, явшон ва хори шутурро мехӯрад, ва дар шохаҳои печ дар печи ҷангал месӯзад, ва сутунҳои баланди дуд печида мебарояд.

Аз ғазаби Парвардигори лашкарҳо замин сӯхта сиёҳ шудааст, ва қавм гӯё ки тӯъмаи оташ гардидаанд: касе ба бародари худ раҳм намекунад.

Аз тарафи рост бурида мегиранд, ва гурусна мемонанд, ва аз тарафи чап мехӯранд, ва сер намешаванд; ҳар кас гӯшти бозуи худро мехӯрад.

Менашше ба Эфроим, ва Эфроим ба Менашше, ва ҳар ду якҷоя ба Яҳудо ҳамла мекунанд; бо ин ҳама, ғазаби Ӯ фурӯ нанишастааст, ва дасти Ӯ ҳанӯз дароз аст.

ЭЙ вой бар қонунгузороне ки ҷафоро ба ҳукми қонун медароранд; ва эй вой бар котибоне ки аҳкоми ноинсофона менависанд,

Барои он ки мискинонро аз доварӣ маҳрум созанд, ва ҳуқуқи мазлумони қавми Маро бирабоянд, то ки бевазанонро ғанимати худ гардонанд, ва ятимонро толону тороҷ кунанд!

Пас шумо дар рӯзи доварӣ, ва дар таҳлукае ки аз дурдаст меояд, чӣ хоҳед кард? Аз кӣ барои мадад паноҳ хоҳед ҷуст? Ва сарвати худро дар куҷо пинҳон хоҳед кард?

Магар ин ки дар миёни бандиён сари таслим фурӯд оваранд ва дар миёни мақтулон фурӯ ғалтанд; бо ин ҳама, ғазаби Ӯ фурӯ нанишастааст, ва дасти Ӯ ҳанӯз дароз аст.

Ҳой, Ашшур, ки чӯбдасти ғазаби Ман аст, ва қаҳри Ман асоест дар дасти вай!

Ман вайро ба муқобили халқи риёкор хоҳам фиристод, ва бар зиддӣ қавми хашмовари Ман амр хоҳам фармуд, ки ғанимат бигирад ва ба яғмо бибарад, ва онҳоро мисли лойи кӯчаҳо поймол кунад.

Валекин вай ин гуна фикр намекунад, ва андешаи дили вай чунин нест, балки дар дили худ ҳавас дорад, ки халқҳои бисёрро торумор ва нобуд созад;

Зеро ки мегӯяд: «Мирони ман, охир, саросар подшоҳонанд!

Калну, охир, мисли Каркамиш таслим шудааст! Оё Ҳамот мисли Арфод нест? Оё Сомария мисли Димишқ нест?

Чунон ки дасти ман бар мамлакатҳои бутпараст зафар ёфтааст, ва ҳол он ки санамҳошон аз санамҳои Ерусалим ва Сомария зиёдтар буд,

Чунон ки, охир, бо Сомария ва бутҳояш амал кардаам, ончунон бо Ерусалим ва ҳайкалҳояш амал хоҳам кард».

Ва воқеъ хоҳад шуд, баъд аз он ки Парвардигор тамоми амали Худро бар кӯҳи Сион ва дар Ерусалим анҷом диҳад, Ӯ хоҳад гуфт: «Ман лофу газофи дили пурғурури подшоҳи Ашшур ва нигоҳи ҳавобаландонаи чашмони вайро ба ҷазо гирифтор хоҳам кард».

Зеро ки вай мегӯяд: «Бо қуввати дасти худ ва бо ҳикмати худ ин корро кардам, чунки хирадманд ҳастам; ва ҳудуди қавмонро аз миён бардоштам, ва хазоини онҳоро толону тороҷ намудам, ва мисли баҳодуре бар тахт нишастагонро вожгун сохтам;

Ва дасти ман сарвати қавмонро мисли лонае гирифтааст, ва мисли он ки тухмҳои дар лона бударо чида мегиранд, ман тамоми заминро чида гирифтам, ва ҷонваре набуд, ки бол ҷунбонад, ва даҳон кушояд, ва чириқ-чириқ кунад».

Оё табар бар касе ки бо он мешиканад, ғурур хоҳад кард? Оё арра бар касе ки онро мекашад, фахр хоҳад намуд? Гӯё ки чӯбдаст баландкунандаи худро ба ҳаракат меоварда бошад! Гӯё ки асо он чиро, ки чӯб нест, баланд мекарда бошад!

Бинобар ин Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, ба фарбеҳони вай лоғарӣ хоҳад фиристод, ва дар ивази ҷалоли вай сӯхторе мисли сӯхтани оташ барафрӯхта хоҳад шуд.

Ва Нури Исроил оташ, ва Поки он аланга хоҳад шуд, ва явшону хори шутури вайро дар як рӯз сӯзонида, хоҳад хӯрд;

Ва ҷалоли ҷангали вайро, ва боғистони вайро, аз ҷон то ҷисм, нобуд хоҳад кард; ва он мисли ранҷуре обу адо хоҳад шуд.

Ва бақияи дарахтони ҷангали вай он қадар камшумор хоҳад буд, ки кӯдаке онҳоро ба рӯйхат тавонад гирифт.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки бақияи Исроил ва растагорони хонадони Яъқуб дигар ба занандаи худ эътимод нахоҳанд кард, балки ба Парвардигор, ки Поки Исроил аст, аз сидқи дил таваккал хоҳанд намуд.

Бақия хоҳад баргашт: бақияи Яъқуб – сӯи Худои Ҷаббор.

Зеро, ҳарчанд қавми ту, эй Исроил, мисли реги дарё бошанд ҳам, фақат бақияе аз онҳо хоҳад баргашт: ҳалокате ки муқаррар гардидааст, аз рӯи адолат ба амал хоҳад омад.

Зеро ки Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, ҳалокати муқарраргардидаро бар тамоми замин ба амал хоҳад овард.

Бинобар ин Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, чунин мегӯяд: «Эй қавми Ман, ки дар Сион сокин ҳастед! Аз Ашшур натарсед; вай бо чӯбдаст шуморо хоҳад зад, ва мисли Миср асои худро бар шумо хоҳад бардошт.

Вале баъд аз замони бағоят каме ғазаби Ман фурӯ хоҳад нишаст, ва хашми Ман ба нобуд кардани онҳо нигаронида хоҳад шуд.

Ва Парвардигори лашкарҳо бар вай тозиёна хоҳад бардошт, мисли зарбаи Мидён бар кӯҳпораи Ӯреб; ва асои Ӯ бар баҳр хоҳад буд, ва онро баланд хоҳад кард, чунон ки бар Миср баланд карда буд.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки бори вай аз дӯши ту, ва юғи вай аз гардани ту нест хоҳад шуд; ва юғ ба сабаби чарб зиён хоҳад дид».

Вай ба Айёт расид; аз Маҷрун гузашт; захоири худро дар Михмос монд.

Аз маъбар гузаштанд; дар Ҷабъ манзил карданд; аҳли Рома ба ҳарос афтоданд; аҳли Ҷабъаи Шоул рӯй ба гурез оварданд.

Бо овози худ фиғон бардор, эй духтари Ҷалим! Гӯш андоз, эй Лайшо! Ҷавоб гардон, эй Анотӯт!

Аҳли Мадмено гурехтанд, сокинони Ҷебим сӯи паноҳгоҳ шитофтанд.

Худи имрӯз вай дар Нӯб мавқеъ мегирад; ба кӯҳи духтари Сион, ба теппаи Ерусалим дасти душманӣ дароз мекунад.

Инак, Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, бо қуввати саҳмгине шоху баргҳоро парешон хоҳад кард, ва баландқоматон бурида хоҳанд шуд, ва олимақомон вожгун хоҳанд гардид.

Ва шохаҳои печ дар печи ҷангалро бо оҳан қатъ хоҳад кард, ва Лубнон аз дасти неруманд фурӯ хоҳад ғалтид.

ВА навдае аз танаи Йисой берун хоҳад омад, ва ниҳоле аз решаҳояш сабзида, бор хоҳад овард.

Ва бар Ӯ Рӯҳи Парвардигор, рӯҳи ҳикмат ва хирад, рӯҳи машварат ва қудрат, рӯҳи шинохтани Парвардигор ва тарси Ӯ қарор хоҳад гирифт,

Ва рӯҳи худотарсӣ Ӯро пур хоҳад кард, ва Ӯ на бар тибқи нигоҳи чашмонаш доварӣ хоҳад намуд, ва на аз рӯи шуниди гӯшҳояш ҳукм хоҳад кард,

Балки мискинонро бо адолат доварӣ хоҳад кард, ва мазлумони заминро бо росткорӣ ҳукм хоҳад намуд; ва бо чӯбдасти даҳонаш заминро зарба хоҳад зад, ва бо дами лабҳояш шарирро хоҳад кушт.

Ва адолат миёнбанди камараш, ва садоқат камарбанди миёнаш хоҳад буд.

Ва гург бо барра зиндагӣ хоҳад кард, ва паланг бо бузғола хоҳад хобид; ва гӯсола ва шербача ва парворӣ бо ҳам хоҳанд буд, ва кӯдаки хурде онҳоро хоҳад чаронид.

Ва гов бо хирс хоҳад чарид, ва бачаҳои онҳо бо ҳам хоҳанд хобид; ва шер мисли гов коҳ хоҳад хӯрд.

Ва бачаи ширмак бар сӯрохи мори гурза бозӣ хоҳад кард, ва кӯдаки аз пистон баромада дасти худро ба хонаи мори афъӣ дароз хоҳад кард.

Дар тамоми кӯҳи поки Ман бадӣ нахоҳанд кард ва осебе нахоҳанд расонид, зеро замин аз шинохтани Парвардигор пур хоҳад буд, мисли он ки баҳр пур аз обҳост.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки решаи Йисой ливое барои қавмҳо хоҳад гардид, – халқҳо ба ӯ рӯ хоҳанд овард, ва осоиштагӣ ҷалоли ӯ хоҳад буд.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки Парвардигор дубора дасти Худро дароз хоҳад кард, то ки бақияи қавми Худро, ки аз Ашшур ва Миср, аз Патрос ва Ҳабаш, аз Элом ва Шинъор ва аз Ҳамот ва ҷазираҳои баҳр саломат монда бошанд, баргардонад.

Ва Ӯ ливое барои халқҳо барафрошта, рондашудагони Исроилро ҷамъ хоҳад кард, ва парокандагони Яҳудоро аз чор канори дунё фароҳам хоҳад овард.

Ва ҳасади Эфроим нест хоҳад шуд, ва душманони Яҳудо нобуд хоҳанд гардид. Эфроим аз Яҳудо ҳасад нахоҳад хӯрд, ва Яҳудо Эфроимро ба танг нахоҳад овард.

Ва онҳо якҷоя бар китфи фалиштиён ба ғарб ҳуҷум хоҳанд овард, аҳли шарқро тороҷ хоҳанд кард, бар Эдӯм ва Мӯоб дасти худро хоҳанд гузошт, ва банӣ Аммӯн ба онҳо тобеъ хоҳанд шуд.

Ва Парвардигор халиҷи баҳри Мисрро хоҳад хушконид, ва дасти Худро бо боди шадиди Худ бар наҳр афшонда, онро ба ҳафт ҷӯй тақсим хоҳад кард, ва одамонро бо роҳи хушк хоҳад гузароннд.

Ва барои бақияи қавми Ӯ, ки аз Ашшур саломат монда бошанд, шоҳроҳе мавҷуд хоҳад буд, чунон ки барои Исроил дар рӯзи берун омадани вай аз замини Миср мавҷуд буд.

ВА дар он рӯз хоҳӣ гуфт: «Туро, эй Парвардигор, ҳамд мегӯям, зеро ки ҳарчанд бар ман ғазаб кардӣ, аммо ғазабат фурӯ нишаст, ва маро тасаллӣ додӣ.

Инак, Худо наҷоти ман аст: ман ба Ӯ таваккал мекунам, ва наметарсам, зеро ки қуввати ман ва суруди ман Парвардигор Худост, ва Ӯ наҷоти ман гардидааст».

Ва бо шодмонӣ аз чашмаҳои наҷот об хоҳед кашид.

Ва дар он рӯз хоҳед гуфт: «Парвардигорро ҳамд гӯед, номи Ӯро бихонед; корҳои Ӯро дар миёни қавмон хабар диҳед; зикр намоед, ки номи Ӯ олист.

Парвардигорро бисароед, зеро ки Ӯ корҳои бузург кардааст; ин дар тамоми замин маълум аст.

Ба ваҷд ой ва бисарой, эй сокинаи Сион, зеро ки Поки Исроил андаруни ту бузург аст».

ВАҲЙ дар бораи Бобил, ки онро Ишаъё ибни Омӯс дидааст.

Бар кӯҳи бараҳна ливое бардоред, бо овози баланд онҳоро даъват намоед ва бо даст ишора кунед, то ки сӯи дарвозаҳои мирон биёянд.

Ман ба покони Худ амр фармудам, ва ин зӯроварони Худро, ки бо кибриёи Ман ваҷд мекунанд, ба рехтани ғазабам даъват намудам.

Садои ҳаёҳу дар кӯҳҳо мисли ғиреви қавми сершумор аст; садои ғавғои мамлакатҳо ва халқҳоест, ки ҷамъ омадаанд: Парвардигори лашкарҳо сипоҳи ҷангиро аз назар мегузаронад.

Онҳо аз замини дурдаст, аз ақсои осмон меоянд, – яъне Парвардигор ва олоти ғазаби Ӯ, – то ки тамоми заминро несту нобуд кунанд.

Вовайло кунед, зеро ки рӯзи Парвардигор наздик аст: мисли таҳлукае аз ҷониби Қодир меояд.

Бинобар ин ҳамаи дастҳо суст мешавад, ва ҳамаи дилҳои мардум бемаҷол мегардад,

Ва онҳоро воҳима мегирад, ба дарду озорҳо гирифтор мешаванд, мисли зане ки мезояд, азоб мекашанд, ба якдигар бо ҳайрат нигоҳ мекунанд, рӯйҳошон аз ҳаяҷон шӯълавар аст.

Инак рӯзи Парвардигор меояд, ки рӯзи бераҳм ва пур аз шиддати хашм ва ғазаб аст, то ки заминро харобазор гардонад, ва гуноҳкорони онро нобуд намояд.

Зеро ки ситорагони осмон ва сайёраҳои он аз худ рӯшноӣ нахоҳанд дод; офтоб дар вақти тулӯи худ хира хоҳад шуд, ва моҳ бо рӯшноии худ нахоҳад дурахшид.

Ва Ман дунёро барои шарорат, ва шариронро барои гуноҳҳошон ба ҷазо гирифтор хоҳам кард, ва ба кибри бадқасдон хотима хоҳам дод, ва ғурури мустабидонро ба залолат хоҳам андохт.

Инсонро аз зари холис, ва одамро аз тиллои Ӯфир азизтар хоҳам гардонид.

Бинобар ин осмонро ба ларза хоҳам овард, ва замин аз ғазаби Парвардигори лашкарҳо дар рӯзи шиддати хашми Ӯ аз ҷои худ хоҳад ҷунбид.

Ва ҳар кас мисли оҳуе ки гирифтори таъқиб шуда бошад, ва мисли гӯсфандоне ки чӯпон надошта бошанд, ба сӯи қавми худ рӯ хоҳад овард, ва ҳар кас ба сӯи замини худ хоҳад давид.

Ҳар касе ки ёфт шавад, найза хоҳад хӯрд, ва ҳар касе ки дастгир шавад, аз дами шамшер хоҳад афтод.

Ва кӯдакони онҳо дар пеши назари онҳо ба деворҳо зада кушта хоҳанд шуд, хонаҳои онҳо тӯъмаи тороҷ хоҳад гардид, ва ба номӯси занони онҳо таҷовуз карда хоҳад шуд.

Инак, Ман ба муқобили онҳо аҳли Модайро хоҳам барангехт, ки нуқраро писанд намекунанд, ва ба тилло рағбат надоранд.

Ва камонҳошон кӯдаконро нобуд хоҳад кард, ва ба самараи батн раҳм нахоҳад дошт; чашмонашон ба кӯдакон шафаққат нахоҳад намуд.

Ва Бобил, ки шукӯҳи мамлакатҳо ва шавкати ифтихори калдониён аст, мисли Садӯм ва Амӯро хоҳад шуд, ки онҳоро Худо вожгун карда буд.

Вай ҳаргиз обод нахоҳад шуд, ва то абад маскун нахоҳад гардид; ва аъробӣ дар он ҷо хайма нахоҳад зад, ва чӯпонон рамаҳои худро дар он ҷо нахоҳанд хобонид,

Балки даррандагони биёбон дар он ҷо хоҳанд хобид; ва хонаҳои он аз бумҳо пур хоҳад шуд; ва шутурмурғон дар он ҷо сукунат хоҳанд дошт; ва чинҳои биёбонӣ дар он ҷо рақс хоҳанд кард.

Ва шағолон дар кӯшкҳои он, ва кафторон дар тамошогоҳҳо нула хоҳанд кашид; ва замони он наздик аст, ва рӯзҳояш дер нахоҳад кашид.

ЗЕРО ки Парвардигор ба Яъқуб раҳм хоҳад кард, ва Исроилро боз хоҳад баргузид, ва онҳоро дар заминашон ҷойгир хоҳад кард; ва аҷнабиён ба онҳо ҳамроҳ шуда, ба хонадони Яъқуб хоҳанд пайваст.

Ва қавмон онҳоро гирифта, ба маконашон хоҳанд овард, ва хонадони Исроил онҳоро дар замини Парвардигор ҳамчун ғуломон ва канизон ба тасарруфи худ хоҳанд даровард, ва асиркунандагони худро асир карда, бар ситамгарони худ ҳукмронӣ хоҳанд кард.

Ва дар рӯзе ки Парвардигор туро аз андӯҳат ва аз изтиробат ва аз меҳнати сахте ки маҷбуран ба ҷо меовардӣ, бираҳонад, чунин воқеъ хоҳад шуд,

Ки ту ин масалро бар подшоҳи Бобил зада, бигӯӣ: чӣ гуна он ситамгар нобуд шуд, ва он зулм барҳам хӯрд!

Парвардигор асои шарирон ва чӯбдасти ҳокимонро шикаст,

Ки он бо ғазаб қавмонро зарбаҳои паёпай мезад, ва бар халқҳо бо хашм, бо таъқиботи муттасил ҳукмронӣ мекард.

Тамоми замин ором ёфта, фароғат менамояд; ба тараннум овоз баланд мекунанд.

Сарвҳо низ дар ҳаққи ту шодӣ мекунанд, ва арзҳои Лубнон мегӯянд: ́Аз замоне ки ту фурӯ ғалтидаӣ, дарахтбуре ба сари мо наомадааст́.

Асфалуссофилин аз барои ту музтариб шудааст, то ки туро ҳангоми омаданат истиқбол намояд; арвоҳи мурдагонро, ҳамаи пешвоёни дунёро барои ту бедор кардааст; ҳамаи подшоҳони халқҳоро аз тахтҳошон бархезонидааст;

Ҳамаашон ба ту хитоб намуда, хоҳанд гуфт: ́Ту низ мисли мо бемаҷол шудаӣ! Монанди мо гардидаӣ!́

Кибриёи ту, садои барбатҳои ту ба дӯзах фурӯд омадааст; дар таги ту кирмҳо густурда шудааст, ва болопӯши ту кирмҳост.

Эй зӯҳраи субҳидам, чӣ гуна аз осмон афтодаӣ! Эй, ки халқҳоро поймол мекардӣ, чӣ гуна ба замин бархӯрдаӣ!

Ва ҳол он ки ту дар дили худ мегуфтӣ: ́Ман ба осмон сууд карда, курсии худро болотар аз ситорагони Худо хоҳам гузошт, ва бар кӯҳи анҷумани худоён, дар ақсои шимол хоҳам нишаст;

Бар баландиҳои абрҳо сууд намуда, монанди Ҳаққи Таоло хоҳам шуд́.

Аммо ту ба дӯзах, ба ақсои асфалуссофилин сарнагун хоҳӣ шуд.

Онҳое ки туро мебинанд, ба ту назар дӯхта ва дар ҳаққи ту фикру хаёл карда, хоҳанд гуфт: ́Оё ин ҳамон кас аст, ки заминро ба ҷунбиш меовард, мамлакатҳоро ба ларза меандохт,

Дунёро мисли биёбон гардонид, ва шаҳрҳои онро хароб мекард, ва асирони худро ба хонаҳошон ҷавоб намедод?́

Ҳамаи подшоҳони халқҳо саросар, ҳар яке дар оромгоҳи худ бо ҷалол хобидаанд,

Валекин ту берун аз қабри худ мисли шохаи зиште партофта шудаӣ, – мисли либоси мақтулоне ки шамшер хӯрда, дар миёни сангҳои хандак фурӯ рафта бошанд, мисли ҷасаде ки поймол шуда бошад.

Ту бо онҳо дар қабр нахоҳӣ пайваст, зеро ки ту замини худро хароб кардаӣ, қавми худро куштаӣ; насли бадкешон то абад зикр нахоҳад ёфт.

Барои писарони вай, ба сабаби гуноҳи падарашон, қатлро муҳайё намоед, то ки қиём накунанд, ва заминро мусаххар накунанд ва рӯи дунёро аз шаҳрҳо пур насозанд.

«Ва Ман бар зидди онҳо қиём хоҳам намуд, – мегӯяд Парвардигори лашкарҳо, – ва номи Бобил ва бақияи онро: ҳам писар ва ҳам набераро нобуд хоҳам кард», – мегӯяд Парвардигор.

«Ва онро мероси хорпуштҳо ва ботлоқзор хоҳам гардонид, ва онро бо ҷорӯби ҳалокат хоҳам рӯфт», – мегӯяд Парвардигори лашкарҳо.

Парвардигори лашкарҳо қасам хӯрда, мегӯяд: «Ба яқин, чунон ки салоҳ дидаам, ончунон хоҳад шуд, ва чунон ки қарор додаам, ончунон ба амал хоҳад омад:

Ашшурро дар замини Худ шикаст хоҳам дод, ва бар кӯҳҳои Худ поймол хоҳам кард; ва юғи вай аз гардани онҳо дур хоҳад шуд, ва бори вай аз дӯши онҳо нест хоҳад шуд».

Чунин аст қароре ки дар бораи тамоми дунё қабул гардидааст, ва ин аст дасте ки бар ҳамаи халқҳо дароз карда шудааст.

Зеро ки Парвардигори лашкарҳо қарор додааст, ва кист, ки онро тавонад ботил намояд? Ва дасти Ӯ дароз карда шудааст, ва кист, ки онро тавонад баргардонад?

Дар соле ки подшоҳ Оҳоз вафот кард, ин ваҳй омадааст:

Эй тамоми замини Фалиштӣ, шодӣ накун, ки: чӯбдасте ки туро мезад, шикастааст; зеро ки аз решаи мор афъӣ мебарояд, ва самараи он – аждаҳои паррон хоҳад буд.

Ва мардуми бағоят бенаво ба серӣ хоҳанд хӯрд, ва мискинон дар амният хоҳанд хобид; вале решаи туро бо гуруснагӣ нобуд хоҳам кард, ва бақияи туро ӯ хоҳад кушт.

Эй дарвоза, вовайло намо! Эй шаҳр, фарёд зан! Эй тамоми замини Фалиштӣ, аз ҳам пош хоҳӣ хӯрд! Зеро ки аз шимол дуд меояд, ва аз ӯрдуи онҳо як нафар ҳам қафо нахоҳад монд.

Пас, ба қосидони ин халқ ӯ чӣ ҷавобе хоҳад дод? Ин ки Парвардигор Сионро бунёд кардааст, ва мискинони қавми Ӯ дар он паноҳ хоҳанд бурд.

ВАҲЙ дар бораи Мӯоб. Ҳайҳот, ки дар як шаб Ор хароб гардида, аҳли Мӯоб нобуд шудаанд! Ҳайҳот, ки дар як шаб Қир хароб гардида, аҳли Мӯоб нобуд шудаанд!

Мардуми он ба буткада, ва аҳли Дивӯн ба минбарҳо барои гиристан баромадаанд; Мӯоб ба ҳоли Набӯ ва Медбо вовайло мекунад; мӯйсари ҳама гирифта шудааст, риши ҳама тарошида шудааст.

Дар кӯчаҳои он мардум бар камари худ палос бастаанд; бар бомҳои он ва дар майдонҳои он ҳама вовайло мекунанд, зор-зор мегирянд.

Ва Ҳешбӯн ва Элъоле фиғон мекашанд; овозашон то Ёҳас шунида мешавад; бинобар ин ҷанговарони Мӯоб низ навҳа мекунанд; ҷони онҳо андарунашон меларзад.

Дили ман ба ҳоли Мӯоб фиғон мекашад: гурезаҳои он то ба Сӯор ва Эҷлот-Илишиё расидаанд. Ҳайҳот, ки ба фарози Луҳит гирякунон мебароянд, ва дар аснои роҳи Ҳӯрӯноим доду фарёди ҷонгудозе мебароранд!

Ҳайҳот, ки обҳои Нимрим тамом шудааст, чаманзор хушкидааст, наботот талаф гардидааст, сабзае боқӣ намондааст!

Бинобар ин сарвати андӯхтаи худ ва пасандозҳои худро ба он соҳили наҳри Аровим мебаранд.

Ҳайҳот, ки ҳудуди Мӯобро фиғон фаро гирифтааст! Вовайлои он то Эҷлоим аст, вовайлои он то Беэр-Элим аст.

Ҳайҳот, ки оби Димон аз хун пур шудааст! Ва Ман бар Димон боз балоҳо хоҳам овард: бар гурезаҳои Мӯоб ва бар боқимондагони заминаш шерро хоҳам овард.

ГӮСФАНДОНИ парвориро барои ҳокими замин аз Салъ бо роҳи биёбон ба кӯҳи духтари Сион бифиристед.

Ва духтарони Мӯоб назди маъбарҳои Арнӯн мисли мурғи оворае ки аз лонааш ронда шуда бошад, хоҳанд буд.

«Машварат бидеҳ, додгарӣ бикун, сояи худро пешингоҳон мисли шаб бар мо биафкан, рондашудагонро пинҳон намо, оворагонро таслим накун.

Бигзор мӯобиёни рондашудаи ман назди ту маскан гиранд: барои онҳо аз дасти тороҷгар паноҳгоҳ бош, то даме ки золим нест шавад, тороҷ хотима ёбад, ва ситамгарон аз рӯи замин нобуд гарданд.

Ва бигзор тахт бо марҳамат устувор бошад, ва бар он дар хаймаи Довуд доваре дар садоқат нишинад, ки толиби инсоф ва роғиби адолат бошад».

Дар бораи ғурури Мӯоб, ки вай бағоят мағрур аст, дар бораи кибр ва ғурур ва хашми вай шунидаем: лофу газофи вай пуч аст.

Бинобар ин аҳли Мӯоб ба ҳоли Мӯоб вовайло мекунанд, саросар вовайло мекунанд. Ба ёди кулчаҳои мавизии Қир-Ҳарешет аз дили пурхун нолиши ҷонсӯз хоҳед кард!

Киштзорҳои Ҳешбӯн хароб шудааст, токзори Сибмо низ: ҳокимони халқҳо разҳои онро шикастаанд, ки то Яъзир расида, дар биёбон паҳн шуда буд; навдаҳои он вусъат ёфта, ба тарафи баҳр гузашта буд.

Бннобар ин ман ҳамроҳи Яъзир ба ҳоли токзори Сибмо гиря мекунам; шуморо, эй Ҳешбӯн ва Элъоле, бо ашкҳои худ сероб менамоям, зеро ки бар ғунучини меваи тобистони ту ва бар мавсими ангуркании ту гулбонг афтодааст.

Ва аз саҳроҳо хурсандӣ ва сурур барҳам хӯрдааст ва дар токзорҳо садоҳои тараннум ва шодмонӣ шунида намешавад; токдоре ангурро дар чархуштҳо пахш намекунад: гулбонги шодиро Ман барҳам додаам.

Бинобар ин амъои ман ба ҳоли Мӯоб, ва ботини ман ба ҳоли Қир-Ҳарешет мисли барбат нолиш мекунад.

Ва ҳарчанд Мӯоб ҳозир шуда, бар минбарҳо заҳмат кашад ва ба макони поки худ барои дуо биёяд, манфиате нахоҳад дид.

Ин аст каломе ки Парвардигор дар ҳаққи Мӯоб аз қадимулайём гуфтааст.

Ва алҳол Парвардигор чунин мегӯяд: «Баъд аз се сол, мисли солҳои муздур, ҷалоли Мӯоб бо тамоми оммаи сершумори он ба залолат хоҳад афтод, ва бақияи он бағоят хурд ва беқувват хоҳад буд».

ВАҲЙ дар бораи Димишқ. Инак, Димишқ аз миёни шаҳрҳо нобуд гардида, ғарами харобаҳо хоҳад шуд.

Шаҳрҳои Арӯэр тарк карда хоҳад шуд, – маконе барои рамаҳо хоҳад гардид, ва онҳо дар он ҷо хоҳанд хобид, ва касе нахоҳад буд, ки онҳоро хӯсонад.

Ва ҳисор аз Эфроим барҳам хоҳад хӯрд, ва салтанат аз Димишқ ва аз бақияи Арам; ҳолашон мисли ҷалоли банӣ Исроил хоҳад буд, – мегӯяд Парвардигори лашкарҳо.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки ҷалоли Яъқуб заиф гардида, фарбеҳии баданаш ба лоғарӣ табдил хоҳад ёфт;

Ва мисли он хоҳад буд, ки даравгар пояҳоро ҷамъ мекунад, ва дасташ хӯшаҳоро медаравад; ва мисли он хоҳад буд, ки дар водии Рафоим хӯшаҳоро мечинанд;

Ва мисли меваҳое ки бар дарахти зайтун баъд аз зада афшондани он боқӣ мемонад, дар ӯ ду-се донае бар сари шохаи баландаш, ва чор-панҷ донае бар навдаҳои боровараш боқӣ хоҳад монд, – мегӯяд Парвардигор, Худои Исроил.

Дар он рӯз инсон ба Офаринандаи худ рӯй хоҳад овард, ва чашмонаш сӯи Поки Исроил дӯхта хоҳад шуд;

Ва ӯ ба қурбонгоҳҳое ки бо дастҳои худ бино кардааст, рӯй нахоҳад овард, ва ба он чи ангуштҳои ӯ сохтааст, яъне ба бутҳои Ашера ва Ҳамон назар нахоҳад кард.

Дар он рӯз шаҳрҳои истеҳкомдори он мисли харобаҳое хоҳад шуд, ки дар ҷангалҳо ва бар қуллаҳои кӯҳ воқеъ аст, ва онҳоро пеши банӣ Исроил тарк карда буданд; ва он ба харобазор табдил хоҳад ёфт.

Зеро ки ту Худои наҷоти худро фаромӯш кардӣ, ва кӯҳпораи паноҳгоҳи худро ба ёд наовардӣ; бинобар ин ту ниҳолҳои дилпазир шинондӣ, ва қаламчаҳои бегонаро кишт кардӣ.

Дар рӯзе ки ниҳол шинондӣ, онҳоро сабзу хуррам гардондӣ, ва саҳаргоҳон кишти худро шукуфондӣ, аммо ҳосилаш дар рӯзи беморӣ ва дарди бедармон барбод хоҳад рафт.

Эй вой аз ғиреви қавмони бисёр, ки мисли ғалаёни баҳрҳо талотум мекунанд! Ва аз хурӯши қабилаҳо, ки мисли хурӯши обҳои азим мехурӯшанд!

Қабилаҳо мисли хурӯши обҳои азим мехурӯшанд; вале Ӯ ба онҳо итоб намуд, ва онҳо ба ҷойҳои дур гурехтанд, ва мисли коҳрезае аз бод бар кӯҳҳо ронда шуданд, ва мисли ғуборе аз гирдбод.

Шомгоҳ – ва инак даҳшат аст, вале пеш аз субҳидам он нест мешавад. Чунин аст насиби тороҷгарони мо, ва қисмати харобкунандагони мо.

ЭЙ вой бар замини пур аз садои болҳои малах, ки дар он тарафи наҳрҳои Ҳабаш воқеъ аст,

Ва элчиёнашро бо роҳи баҳр, ва дар киштиҳои бардӣ бар рӯи об мефиристад! Эй қосидони тезрав, биравед назди халқи қоматбаланд ва ранги пӯсташон мисгун, назди қавме ки барои муҳити атрофи наздик ва дур саҳмгин ҳастанд, яъне халқи пурқувват ва шикастоваре ки наҳрҳо заминашонро бурида мегузарад.

Эй ҳамаи бошандагони дунё ва сокинони замин! Чун ливое бар кӯҳҳо барафрошта шавад, бингарад, ва чун шох садо диҳад, бишнавед.

Зеро ки Парвардигор ба ман чунин гуфтааст: «Ман дар маскани Худ оромида, назар хоҳам кард, мисли гармои тафсон ҳангоми нурафшонии офтоб, мисли абри шабнамӣ дар гармии мавсими дарав».

Зеро ки пеш аз ангурканӣ, вақте ки ток аз гул фуромада, муғҷаҳо ба ғӯра мубаддал мешавад, Ӯ шохаҳоро бо қайчии токбурӣ хоҳад бурид, ва навдаҳоро бурида дур хоҳад андохт.

Ва ҳамааш барои мурғони соҳибчанголи кӯҳистон ва барои ҳайвоноти замин вогузошта хоҳад шуд; ва мурғони соҳибчангол тобистонро бар онҳо ба сар хоҳанд бурд, ва тамоми ҳайвоноти замин зимистонро бар онҳо хоҳанд гузаронид.

Дар он замон инъоме барои Парвардигори лашкарҳо аз қавми қоматбаланд ва ранги пӯсташон мисгун, ва аз қавме ки барои муҳити атрофи наздик ва дур саҳмгин ҳастанд, яъне аз халқи пурқувват ва шикастоваре ки наҳрҳо заминашонро бурида мегузарад, ба макони номи Парвардигори лашкарҳо, ба кӯҳи Сион оварда хоҳад шуд.

ВАҲЙ дар бораи Миср. Инак, Парвардигор бар абри сабукрав савор шуда, ба Миср меояд. Ва аз ҳузури Ӯ бутҳои Миср ба ларза хоҳанд афтод, ва дили Миср андаруни вай заиф хоҳад шуд.

Ва Ман мисриёнро бар мисриён хоҳам барангехт, ва онҳо бародар бо бародар, ва ёр бо ёр, ва шаҳр бо шаҳр, ва мамлакат бо мамлакат ҷанг хоҳанд кард.

Ва рӯҳи Миср андаруни вай бемаҷол хоҳад шуд, ва Ман машварати онро дарҳам-барҳам хоҳам кард, ва онҳо аз бутҳо ва фолбинон ва ҷодугарон ва азоимхонон дархост хоҳанд намуд.

Ва Ман Мисрро ба дасти ҳокими сахтгире хоҳам супурд, ва подшоҳи золиме бар онҳо ҳукмронӣ хоҳад кард, – мегӯяд Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо.

Ва обҳои баҳр кам шуда, наҳр хароб ва хушк хоҳад гардид.

Ва наҳрҳо гандида, ҷӯйҳои Миср камоб ва хароб хоҳад шуд; най ва қамиш хушк хоҳад гардид.

Чаманҳое ки дар атрофи дарё, дар соҳилҳои дарё воқеъ аст, ва тамоми киштзори назди дарё хушкида, парешон ва нест хоҳад шуд.

Ва моҳигирон нола хоҳанд кард, ва ҳамаи онҳое ки шаст ба дарё меандозанд, мотам хоҳанд гирифт, ва онҳое ки тӯр бар рӯи об мегустаронанд, ғамгин хоҳанд шуд.

Ва наддофони катон ва бофандагони матои сафед хиҷил хоҳанд шуд.

Ва пояҳои он афсурдахотир, ва ҳамаи муздурон афтодарӯҳ хоҳанд шуд.

Ба яқин, мирони Сӯан аблаҳ ҳастанд; ҳокимони машваратчии фиръавн машварати ҷоҳилона медиҳанд. Пас шумо чӣ гуна метавонед ба фиръавн бигӯед: «Ман писари ҳакимон ҳастам, писари подшоҳони қадимам?»

Пас ҳакимони ту куҷоянд? Бигзор онҳо ба ту гӯянд, ва бигзор донанд, ки Парвардигори лашкарҳо барои Миср чӣ қароре кардааст.

Мирони Сӯан аблаҳ шудаанд; мирони Нуф фиреб хӯрдаанд; Мисрро аркони сибтҳои вай гумроҳ кардаанд.

Парвардигор андаруни он рӯҳи дарҳам-баҳрамӣ даровардааст, ва онҳо Мисрро дар тамоми аъмоли он гумроҳ кардаанд, мисли он ки маст роҳро гум карда, дар қайи худ афтода мехобад.

Ва дар Миср коре нахоҳад буд, ки сар ва дум, нахл ва най тавонад онро ба ҷо оварад.

Дар он рӯз Миср мисли занон хоҳад буд, ва аз ҳаракати дасти Парвардигори лашкарҳо, ки Ӯ бар вай мебардорад, ларзон ва тарсон хоҳад шуд.

Ва замини Яҳудо барои Миср манбаи даҳшат хоҳад буд: ҳамин ки зикри онро бишнавад, хоҳад тарсид, аз боиси қароре ки Парвардигори лашкарҳо дар ҳаққи вай қабул кардааст.

Дар он рӯз панҷ шаҳр дар замини Миср ба забони Канъон сухан ронда, ба Парвардигори лашкарҳо қасам хоҳанд хӯрд; яке Ир-Ҳаҳерес номида хоҳад шуд.

Дар он рӯз қурбонгоҳе барои Парвардигор дар миёнаҷои замини Миср, ва сутуне барои Парвардигор назди сарҳади он хоҳад буд.

Ва инҳо аломате ва шаҳодате барои Парвардигори лашкарҳо дар замини Миср хоҳад буд, зеро ки сӯи Парвардигор аз дасти ҷафокорони худ фарёд хоҳанд зад, ва Ӯ наҷотдиҳанда ва пуштибоне барои онҳо фиристода, онҳоро халосӣ хоҳад дод.

Ва Парвардигор ба мисриён маъруф хоҳад шуд, ва мис риён дар он рӯз Парвардигорро хоҳанд шинохт, ва бо қурбониҳо ва ҳадияҳо Ӯро ибодат хоҳанд намуд, ва барои Парвардигор назр карда, онро ба ҷо хоҳанд овард.

Ва Парвардигор мисриёнро зарба хоҳад зад; зарба зада, шифо хоҳад дод: чун сӯи Парвардигор руҷӯъ кунанд, Ӯ онҳоро иҷобат намуда, шифо хоҳад дод.

Дар он рӯз шоҳроҳе аз Миср ба Ашшур хоҳад буд, ва ашшуриён ба Миср, ва мисриён ба Ашшур хоҳанд рафт; ва мисриён бо ашшуриён Парвардигорро ибодат хоҳанд кард.

Дар он рӯз Исроил бо Миср ва бо Ашшур сегона хоҳад шуд; вай дар миёни замин баракат хоҳад буд,

Ки онро Парвардигори лашкарҳо баракат дода, хоҳад гуфт: «Муборак аст қавми Ман – Миср, ва амали дасти Ман – Ашшур, ва мероси Ман – Исроил».

ДАР соле ки Тартон ба Ашдӯд омад, вақте ки Сарҷун, подшоҳи Ашшур ӯро фиристод, ва бо Ашдӯд ҷанг карда, онро забт намуд,

Дар ҳамон вақт Парвардигор ба воситаи Ишаъё ибни Омӯс сухан ронда, гуфт: «Бирав, ва палосро аз камари худ бикшо, ва кафшро аз пойҳои худ дур кун». Ва ӯ чунин кард: бараҳна ва пойлуч роҳ мерафт.

Ва Парвардигор гуфт: «Чунон ки бандаи Ман Ишаъё се сол бараҳна ва пойлуч роҳ рафтааст, то аломате ва ишорате дар бораи Миср ва Ҳабаш бошад,

Ончунон подшоҳи Ашшур асирони Миср ва матрудони Ҳабашро – ҷавонон ва пиронро – бараҳна ва пойлуч ва кунлуч хоҳад бурд, то ки расвоӣ барои Миср бошад.

Ва аз Ҳабаш, ки пуштибони онҳост, ва аз Миср, ки ифтихори онҳост, ҳаросон ва хиҷил хоҳанд шуд.

Ва дар он рӯз сокинони ин соҳил хоҳанд гуфт: ́Инак, чунин аст ҳоли пуштибони мо, ки ба кӯмакаш рӯ оварда будем, то аз подшоҳи Ашшур раҳо шавем! Пас, мо чӣ гуна халосӣ меёбем?́»

ВАҲЙ дар бораи биёбони назди баҳр. Мисли гирдбодҳое ки дар ҷануб мевазад, вай аз биёбон, аз замини пурдаҳшат меояд.

Рӯъёи мудҳише ба ман аён шудааст: хоин хиёнат менамояд, ва тороҷгар тороҷ мекунад, Эй Элом, баро! Эй Модай, муҳосира намо! Ба тамоми оҳу нолаи он хотима хоҳам дод.

Аз ин рӯ камари маро ларза гирифтааст; дарде, мисли дарди зане ки мезояд, маро дар бар гирифтааст; аз он чи мешунавам, печутоб мехӯрам, ва аз он чи мебинам, ҳаросон шудаам.

Ошуфтадил шудаам; тарсу бим маро мадҳуш кардааст; шоми фароғати ман ба тарсу ларз мубаддал шудааст.

Суфраро оростаанд; ҷойпӯшҳоро густурдаанд; ба хӯрдану нӯшидан машғуланд. «Эй мирон, бархезед, сипарҳоро равған молед!»

Зеро ки Парвардигор ба ман чунин гуфтааст: «Бирав, дидбоне бимон, то он чиро, ки бинад, хабар диҳад,

Ва чун фавҷҳои саворонро: ҷуфт-ҷуфт саворони асп, саворони улоғ, саворони шутурро бинад, ба онҳо бо диққати тамом гӯш андозад».

Ва ӯ мисли шер садо баровард: «Эй хоҷаи ман! Рӯзона ман доимо бар дидбонгоҳ меистам, ва тамоми шабҳо дар посбонии худ мебошам.

Ва инак, савори ароба бо ҷуфт-ҷуфти асп меоянд». Ва ӯ хитоб намуда, гуфт: «Бобил фурӯ ғалтидааст, фурӯ ғалтидааст, ва тамоми санамҳои худоёнашро ба замин зада шикастаанд».

Эй хирмангоҳи ман ва писари хирмани ман! Он чи аз Парвардигори лашкарҳо, Худои Исроил шунидаам, ба шумо гуфтам.

Ваҳй дар бораи Думо. Маро аз Сеир фарёд мекунанд: «Эй посбон! Чӣ посе аз шаб аст? Эй посбон! Чӣ посе аз шаб аст?»

Посбон гуфт: «Субҳ меояд, вале ҳанӯз шаб аст. Агар боз пурсидан хоҳед, бипурсед: бори дигар биёед».

Ваҳй дар бораи банӣ араб. Эй қофилаҳои дадониён! Дар сангзори Арабистон манзил кунед.

Эй сокинони замини Темо! Ба пешвози ташнагон об биёред, гурезагонро бо нонашон истиқбол намоед.

Зеро ки онҳо аз шамшерҳо гурехтаанд: аз шамшери бараҳна, ва аз камони кашида, ва аз гаронии ҷанг.

Зеро ки Парвардигор ба ман чунин гуфтааст: «Баъд аз як сол, мисли солҳои муздур, тамоми ҷалоли Қедор нобуд хоҳад шуд;

Ва бақияи шумораи баҳодурони камондори банӣ Қедор кам хоҳад шуд, зеро ки Парвардигор, Худои Исроил чунин гуфтааст».

ВАҲЙ дар бораи водии рӯъё. Пас туро чӣ шудааст, ки саросар ба бомҳо баромадаӣ?

Эй шаҳри пурҷӯшу хурӯш, ки пурҳаяҷон ҳастӣ, эй шаҳри пурсурур! Мақтулони ту мақтулони шамшер нестанд ва дар ҷанг талаф нашудаанд.

Ҳамаи саркардаҳои ту якҷоя гурехтаанд, вале бе он ки аз камон истифода баранд, ба асирӣ гирифта шудаанд; ҳамаи онҳое ки андаруни ту ёфт шудаанд, ҳарчанд ба ҷойҳои дур гурехта бошанд ҳам, якҷоя ба асирӣ афтодаанд.

Бинобар ин мегӯям: «Аз ман дур шавед, ман зор-зор хоҳам гирист; барои тасаллӣ додани ман дар бораи таҳлукаи духтари қавми ман саъю кӯшиш накунед».

Зеро ки рӯзи ҳаяҷон ва мағлубият ва парешонӣ аз ҷониби Парвардигори лашкарҳост дар водии рӯъё: ҳисорро вайрон мекунанд, ва фарёд дар кӯҳҳо танинандоз мешавад.

Ва Элом бо аробаҳои ҷангии пур аз одам ва бо саворон тирдонро бардоштааст, ва Қир сипарро бараҳна кардааст.

Ва инак, водиҳои беҳтарини ту аз аробаҳои ҷангӣ пур шудааст, ва саворон дар рӯ ба рӯи дарвоза мавқеъ гирифтаанд.

Ва болопӯши Яҳудо бардошта шудааст, ва ту дар он рӯз ба аслиҳаи қӯрхонаи ҷангал назар дӯхтаӣ.

Ва шумо рахнаҳои шаҳри Довудро, ки бисёр аст, дидаед, ва оби ҳавзи поёнро ҷамъ кардаед;

Ва хонаҳои Ерусалимро дар шумор овардаед, ва хонаҳоро вайрон кардаед, то ки ҳисорро мустаҳкам намоед;

Ва дар миёни ду ҳисор обанборе барои оби ҳавзи кӯҳна сохтаед; валекин ба Ӯ, ки инро ба амал овардааст, назар надӯхтаед, ва Ӯро, ки аз қадимулайём инро муқаррар намудааст, надидаед.

Ва Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, дар он рӯз шуморо ба гиристан ва навҳа кардан ва мӯйсар гирифтан ва палос пӯшидан даъват намудааст.

Вале инак, хурсандӣ ва димоғчоқӣ! Гов мекушанд ва гӯсфанд забҳ мекунанд, гӯшт мехӯранд ва шароб менӯшанд: «Бихӯрем ва бинӯшем, зеро ки фардо хоҳем мурд!»

Ва Парвардигори лашкарҳо дар гӯши ман ошкор кардааст: «Ба яқин, ин гуноҳи шумо омурзида нахоҳад шуд то даме ки бимиред!» – гуфтааст Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо.

Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, чунин гуфтааст: «Бирав ва назди ин гумошта, яъне Шебно, ки нозири боргоҳ аст, дохил шав, ва бигӯй:

́Дар ин ҷо туро чӣ кор аст, ва дар ин ҷо ту кистӣ, ки барои худ дар ин ҷо мақбарае месозӣ?́» Вай дар ҷои баланд барои худ мақбара месозад, дар сахра барои худ маскан метарошад.

Инак, эй шахси ҷоҳталаб, Парвардигор туро дур хоҳад андохт, ва туро печутоб хоҳад дод,

Ва туро сахт фушурда, мисли тӯбе бар замини фарох хоҳад ғелонид, ва ту дар он ҷо хоҳӣ мурд, ва дар он ҷо аробаҳои боҳашамати ту боиси нанги хонадони хоҷаат хоҳад шуд.

Ва Ман туро аз маконат бадар хоҳам ронд, ва аз мартабаи худ фурӯ хоҳӣ ғалтид.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки Ман бандаи Худ – Элёқим ибни Ҳилқиёро даъват хоҳам намуд,

Ва ӯро бо либоси ту пӯшонида, бо камарбанди ту маҳкам хоҳам кард, ва ҳокимияти туро ба дасташ хоҳам супурд, ва ӯ барои сокини Ерусалим ва хонадони Яҳудо падар хоҳад буд.

Ва калиди хонадони Довудро бар дӯши ӯ хоҳам гузошт, ва ӯ чун кушояд, ҳеҷ кас нахоҳад баст, ва чун бандад, ҳеҷ кас нахоҳад кушод.

Ва ӯро мисли мехе дар ҷои сахт устувор хоҳам кард, ва ӯ барои хонадони падари худ курсии ҷалол хоҳад буд.

Ва тамоми ҷалоли хонадони падарашро, аз фарзандонаш то ақрабояш, ва тамоми олоти хурдро, аз косаю кӯзаҳои гаронбаҳо то ҳамаи сафолпораҳо, бар ӯ хоҳанд овехт.

«Дар он рӯз, – мегӯяд Парвардигори лашкарҳо, – он мехе ки дар ҷои сахт устувор гардида буд, лиққонак хоҳад шуд, ва шикаста, фурӯ хоҳад ғалтид, ва боре ки бар он овезон аст, талаф хоҳад шуд; зеро ки Парвардигор гуфтааст».

ВАҲЙ дар бораи Сӯр. Эй киштиҳои Таршиш, вовайло кунед, зеро ки он хароб шудааст: на хонае боқӣ мондааст, на ҷое ки кас тавонад вориди он гардад; аз замини Киттим ба онҳо хабар расидааст.

Эй сокинони соҳил, ки онро тоҷирони Сидӯн, дарёнавардон пур мекарданд, хомӯш нишинед!

Ва ғаллаи Шиҳӯр, дарави атрофи наҳр бо обҳои бисёр ба он дохил мешуд, ва он бозоргоҳи халқҳо гардида буд.

Эй Сидӯн, таассуф намо, зеро ки баҳр, яъне қалъаи баҳр, ба забон омада, мегӯяд: «Гӯё ки ман дарди зоиш накашидаам, ва назоидаам, ва ҷавононро парвариш накардаам, ва духтаронро ба воя нарасонидаам!»

Вақте ки овозаи ин ба мисриён бирасад, аз шунидани аҳволи Сӯр ба ҳарос хоҳанд афтод.

Эй сокинони соҳил, ба Таршиш кӯчида равед, вовайло кунед.

Оё ҳамин аст он шаҳри пурсурури шумо, ки ибтидояш аз қадимулайём буд, ва пойҳояш онро ба кишварҳои дур мебурд, то ки дар он ҷо иқомат намояд?

Кист, ки инро дар ҳаққи Сӯри тоҷбахш, ки савдогаронаш мисли мирон, ва тоҷиронаш акобири рӯи замин буданд, қарор додааст?

Парвардигори лашкарҳо инро қарор додааст, то ки кибриёи ҳар ҳашаматро поймол кунад ва ҳамаи мӯҳтарамони заминро ба залолат андозад.

Эй духтари Таршиш, бар замини худ мисли наҳр убур намо: дигар бандубасте нест.

Ӯ дасти Худро бар баҳр дароз карда, мамлакатҳоро ба ларза овардааст; Парвардигор дар ҳаққи Канъон амр фармудааст, ки қалъаҳояшро хароб кунанд,

Ва гуфтааст: «Ту, эй бокираи ситамдида, духтари Сидӯн, дигар димоғчоқӣ нахоҳӣ кард! Бархоста, ба Киттим бирав, лекин дар он ҷо низ барои ту оромӣ нахоҳад буд».

Инак замини калдониён, ки ин қавм ҳоло вуҷуд надоранд. Ашшур онро барои биёбоннишинон бунёд кард. Бурҷҳои дидбонии худро барпо намуданд, қасрҳояшро вайрон карданд, онро ба харобазор табдил доданд.

Эй киштиҳои Таршиш, вовайло кунед, зеро ки қалъаи шумо хароб шудааст.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки Сӯр ҳафтод сол, ба андозаи рӯзҳои як подшоҳ фаромӯш хоҳад шуд. Баъд аз итмоми ҳафтод сол ба Сӯр ҳамон чиз рӯй хоҳад дод, ки дар суруди фоҳиша тасвир ёфтааст:

«Эй фоҳишаи фаромӯшшуда, барбатро бигир, дар шаҳр гардиш намо! Нағз бинавоз, бисёр бисарой, то ки туро ба ёд оваранд!»

Ва воқеъ хоҳад шуд, ки баъд аз итмоми ҳафтод сол Парвардигор Сӯрро тафаққуд хоҳад намуд, ва он аз нав ба гирифтани музди зинои худ хоҳад баргашт, ва бо ҳамаи мамлакатҳои дунё, ки бар рӯи замин мебошанд, зино хоҳад кард.

Вале тиҷорати он ва музди зинои он барои Парвардигор бахшида хоҳад шуд: захира карда ва дар махзан гузошта нахоҳад шуд, балки тиҷораташ барои онҳое ки ба ҳузури Парвардигор зиндагӣ мекунанд, хоҳад буд, то ки ба серӣ бихӯранд ва либоси нағз бипӯшанд.

ИНАК, Парвардигор заминро холӣ ва хароб мекунад, ва сатҳи онро дигаргун месозад, ва сокинони онро пароканда менамояд.

Ва чунон ки қавм бошанд, ончунон коҳин хоҳад буд, чунон ки ғулом – ончунон хоҷааш, чунон ки каниз – ончунон хотунаш, чунон ки харидор – ончунон фурӯшанда, чунон ки қарзхоҳ – ончунон қарздор, чунон ки даъвогар – ончунон ҷавобгар.

Замин тамоман беодам ва толону тороҷ хоҳад шуд, зеро ки Парвардигор ин суханро гуфтааст.

Замин мотам гирифтааст, сархам шудааст; дунё афсурдахотир ва сархам шудааст; олимақомони қавми замин афсурдахотир шудаанд.

Ва замин зери сокинонаш палид шудааст, зеро ки онҳо дастурҳоро поймол кардаанд, аз фароиз берун баромадаанд, паймони ҷовидониро шикастаанд.

Бинобар ин лаънат заминро хӯрдааст, ва сокинони он ба ҷазо дучор шудаанд; бинобар ин сокинони замин сӯхтаанд, ва аз одамон андаке боқӣ мондаанд.

Шираи ангур мотам гирифтааст; ток афсурдахотир шудааст; ҳамаи шоддилон оҳ мекашанд.

Шодмонии дафҳо барҳам хӯрдааст; ғавғои айёшон хотима ёфтааст; шодмонии барбатҳо барҳам хӯрдааст.

Дигар бо суруд шароб наменӯшанд; арақ барои нӯшандагонаш талх шудааст.

Шаҳри хароба ба шикаст гирифтор шудааст; ҳар хона баста аст, ва касе наметавонад дарояд.

Дар кӯчаҳо аз барои шароб фиғон мекашанд; ҳар гуна сурур тира гардидааст; шодмонии замин талаф шудааст.

Дар шаҳр харобӣ ҳукмфармост, ва дарвозаи он шикаста пора-пора шудааст.

Ва дар миёни замин, дар байни қавмон ончунон хоҳад шуд, чунон ки дар вақти зада афшондани дарахти зайтун ва баъд аз анҷоми ангурчинӣ якчанд шингиле боқӣ мемонад.

Онҳо овози худро баланд карда, тараннум хоҳанд намуд: дар бораи кибриёи Парвардигор аз ҷониби баҳр бо шодӣ садо хоҳанд баровард.

Бинобар ин Парвардигорро дар шарқ, ва номи Парвардигор Худои Исроилро дар ҷазираҳои ғарб ҷалол диҳед.

Аз ақсои замин мо сурудҳоро шунидаем: «Одилро ҷалол бод!» Ва ман гуфтам: «Дареғо бар ман! Дареғо бар ман! Вой бар ман! Хоинон хиёнат кардаанд, ва хоинон хиёнат бар хиёнат зам кардаанд».

Эй сокини замин, тарс ва чоҳ ва дом бар туст!

Ва воқеъ хоҳад шуд, ки ҳар кӣ аз овози тарс бигрезад, ба чоҳ хоҳад афтод; ва ҳар кӣ аз даруни чоҳ барояд, ба дом хоҳад афтод; зеро ки равзанҳо аз афроз кушода хоҳад шуд, ва асосҳои замин ба ларза хоҳад омад.

Замин пора-пора шудааст, замин аз ҳам ҷудо шудааст, замин вожгун гардидааст.

Замин мисли маст мекалавад, ва мисли арғунчак алвонҷ мехӯрад; ва ҷинояташ бар он гаронӣ мекунад; ва фурӯ хоҳад ғалтид, ва дигар нахоҳад бархост.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки Парвардигор лашкари афрозро бар афроз, ва подшоҳони заминро бар замин тафаққуд намуда, ҷазо хоҳад дод.

Ва мисли издиҳоми бандиён дар чоҳе ҷамъ оварда хоҳанд шуд, ва дар зиндон баста хоҳанд шуд, ва баъд аз рӯзҳои бисёр тафаққуд карда хоҳанд шуд.

Ва моҳ хиҷил, ва офтоб шармсор хоҳад шуд, зеро ки Парвардигори лашкарҳо бар кӯҳи Сион ва дар Ерусалим салтанат хоҳад ронд, ва ба ҳузури пирони Худ ҷалол хоҳад ёфт.

ПАРВАРДИГОРО! Ту Худои ман ҳастӣ. Туро такбир менамоям, номи Туро ҳамд мегӯям, чунки корҳои аҷиб кардаӣ; муқаддароти қадими Ту ҳақ асту рост.

Зеро ки Ту шаҳрро ба сангтӯдае, пойтахти истеҳкомдорро ба харобазор табдил додаӣ; қасри бегонаҳоро аз шаҳр нобуд намудаӣ, ки он ҳаргиз бино нахоҳад ёфт.

Бинобар ин қавмони зӯровар Туро ҷалол хоҳанд дод; шаҳрҳои халқҳои мустабид аз Ту хоҳанд тарсид.

Зеро ки Ту қалъае барои бенаво, қалъае барои мискин дар вақти тангии вай, паноҳгоҳе аз борони сел, сояе аз гармо будӣ; зеро ки нафаси қаҳролуди мустабидон мисли селоби деворшикан аст.

Ҳаёҳуи бегонаҳоро мисли гармо дар саҳрои хушк Ту фурӯ хоҳӣ нишонид; тараннуми мустабидон мисли гармо аз сояи абр паст хоҳад шуд.

Ва Парвардигори лашкарҳо бар ин кӯҳ барои ҳамаи қавмон базме аз таомҳои равғанин, базме аз шаробҳои кӯҳна – аз таомҳои равғанини болаззат ва аз шаробҳои кӯҳнаи мусаффо – хоҳад орост;

Ва бар ин кӯҳ рӯпӯшеро, ки бар ҳамаи қавмон пӯшонида шудааст, ва пардаеро, ки бар ҳамаи халқҳо густурда шудааст, барҳам хоҳад дод;

Маргро ба сурати абадӣ нобуд хоҳад намуд, ва Парвардигор Худо ашкҳоро аз ҳамаи чеҳраҳо пок хоҳад кард, ва нанги қавми Худро аз рӯи тамоми замин дур хоҳад сохт; зеро ки Парвардигор гуфтааст.

Ва дар он рӯз хоҳанд гуфт: «Инак, Худои мо, ки ба Ӯ умед бастаем, ва Ӯ моро наҷот хоҳад дод! Ин аст Парвардигоре ки ба Ӯ умед бастаем, пас дар наҷоти Ӯ шодӣ ва хурсандӣ хоҳем кард!»

Зеро ки дасти Парвардигор бар ин кӯҳ қарор хоҳад ёфт, ва Мӯоб дар ҷои худ поймол хоҳад шуд, чунон ки коҳ дар ахлот поймол мешавад;

Ва ҳарчанд вай дастҳои худро андаруни он ҳаракат диҳад, чунон ки шиновар барои шино кардан ҳаракат медиҳад, – вале Ӯ такаббури вайро бо якҷоягии ҳилаҳои дастҳои вай паст хоҳад кард.

Ва Ӯ ҳисорҳои баланди истеҳкомдори туро вожгун намуда, фурӯ хоҳад ғалтонид, бар замин афканда, ба хок яксон хоҳад кард.

ДАР он рӯз ин суруд дар замини Яҳудо сароида хоҳад шуд: «Мо шаҳри мустаҳкаме дорем; Ӯ наҷотро чун ҳисор ва садд ба вуҷуд овардааст.

Дарвозаҳоро бикшоед, то халқи одиле ки имонашонро нигоҳ медоранд, ворид шаванд.

Дили боматонатро Ту дар осоиштагии комил нигоҳ медорӣ, зеро ки вай ба Ту таваккал мекунад.

Ба Парвардигор то абад таваккал кунед, зеро ки Парвардигор Худо сахраи ҷовидонист.

Зеро кн Ӯ болонишинонро вожгун намудааст, шаҳри олишонро фурӯ ғалтонидааст, онро то ба замин фурӯ ғалтонида, ба хок яксон кардааст.

Онро пойҳо поймол мекунад, – пойҳои мискинон, қадамҳои бенавоён».

Роҳи одил рост аст; Ту, эй Росткор, тариқи одилро ҳамвор мекунӣ.

Ва дар роҳи довариҳои Ту, эй Парвардигор, мо ба Ту умед бастаем, ва ҷони мо иштиёқманди номи Ту ва зикри Ту мебошад.

Шабонгаҳ ман бо ҷони худ муштоқи Ту ҳастам, ва саҳаргоҳон ман бо рӯҳи худ дар андарунам Туро металабам; зеро вақте ки довариҳои Ту бар замин ба амал ояд, сокинони дунё инсофро таълим хоҳанд гирифт.

Агар шарир омурзида шавад, адлу инсофро таълим нахоҳад гирифт, – дар замини росткорон ноинсофӣ хоҳад кард, ва кибриёи Парвардигорро нахоҳад дид.

Парвардигоро! Дасти Ту баланд бардошта шудааст, аммо онҳо намебинанд; чун рашки Туро барои қавмат бинанд, хиҷил хоҳанд шуд; оташи хашмат адуёни Туро фурӯ хоҳад бурд.

Парвардигоро! Осоиштагиро барои мо барқарор намо; зеро ки ҳамаи корҳои моро низ Ту барои мо ба амал овардаӣ.

Парвардигоро, Худои мо! Ҳокимон ба ғайр аз Ту бар мо салтанат меронданд, аммо танҳо ба Ту умед баста, номи Туро зикр менамудем.

Мурдагон зинда нахоҳанд шуд; арвоҳи мурдагон нахоҳанд бархост; зеро ки Ту онҳоро тафаққуд намуда, нобуд сохтаӣ, ва тамоми зикрашонро нобуд кардаӣ.

Халқро афзун намудаӣ, эй Парвардигор, халқро афзун намуда, Худро ҷалол додаӣ, тамоми ҳудуди заминашонро васеъ кардаӣ.

Парвардигоро! Дар вақти тангии худ онҳо Туро талабидаанд; чун аз Ту ҷазо меёфтанд, бо зорию илтиҷо дуо мегуфтанд.

Чунон ки зани ҳомиладор ҳангоми наздик омадани зоиданаш аз дардҳои сахти худ печутоб хӯрда, фарёд мезанад, ончунон мо низ, эй Парвардигор, ба ҳузури Ту будем.

Ҳомила шуда, печутоб мехӯрдем, вале гӯё ки бодро мезоидем: ҳеҷ наҷоте барои замин ба амал наомад, ва сокинони дунё фурӯ нағалтиданд.

Бигзор мурдагони Ту зинда шаванд, майитҳои ман бархезанд! Эй сокинони хок, бедор шавед ва тараннум намоед! Зеро ки шабнами Ту шабнами наботот аст, ва замин мурдагонро берун хоҳад афканд.

Эй қавми ман, биёед, ба ҳуҷраҳои худ дароед, ва дарҳои худро аз қафои худ бибандед, як лаҳзае пинҳон шавед, то даме ки ғазаб бигзарад.

Зеро инак, Парвардигор аз макони Худ берун меояд, то ки сокинони заминро барои гуноҳашон сазо диҳад; ва замин хунҳои фурӯбурдаи худро ошкор хоҳад кард, ва мақтулони худро дигар пинҳон нахоҳад дошт.

ДАР он рӯз Парвардигор бо шамшери сахт ва бузург ва пурзӯри Худ он аждар-мори тозонро ва он аждар-мори печонро сазо хоҳад дод, ва он тимсоҳро, ки дар баҳр аст, хоҳад кушт.

Дар он рӯз барои токзори шароби ноб бисароед.

Ман, ки Парвардигор ҳастам, онро нигоҳ медорам, ҳар лаҳза онро об медиҳам; шабу рӯз онро посбонӣ мекунам, то ки касе ба он осебе нарасонад.

Ғазабе дар Ман нест. Аммо агар касе ба Ман явшон ва хори шутурро муқобил мегузошт, Ман бар зидди вай ба ҷанг иқдом намуда, вайро якҷоя месӯзондам;

Магар ки вай ба қуввати Ман рӯи паноҳ оварда, бо Ман сулҳ мекард: пас бигзор бо Ман сулҳ кунад.

Дар рӯзҳои оянда Яъқуб реша хоҳад давонд, Исроил муғча ва шукуфа хоҳад кард; ва рӯи дунё аз мева пур хоҳад шуд.

Оё ӯ вайро ончунон задааст, чунон ки занандагони вайро задааст? Оё вайро ончунон куштааст, чунон ки кушандагони вай кушта шудаанд?

Вайро Ту баандоза сазо додаӣ, вақте ки бадар рондаӣ. Вайро бо вазиши сахти Худ дур андохтаӣ, мисли он ки дар рӯзи боди шарқӣ бошад.

Пас, гуноҳи Яъқуб ба ин восита кафорат хоҳад шуд, ва тамоми самари дафъи хатои вай ҳамин хоҳад буд, ки вай ҳамаи сангҳои қурбонгоҳҳоро мисли сангҳои оҳаки шукуфта хоҳад гардонид, то ки бутҳои Ашера ва Ҳамон дигар барпо нашавад,

Зеро ки он шаҳри истеҳкомдор валангор гардида, монанди чарогоҳе хоҳад шуд, ки онро тарк карда баромада рафта бошанд; дар он ҷо гӯсола хоҳад чарид, ва дар он ҷо вай хобида, навдаҳои онро талаф хоҳад кард.

Вақте ки шохаҳои он хушк шавад, шикаста хоҳад шуд; занон омада, онҳоро хоҳанд сӯзонид. Азбаски онҳо қавми бофаҳм нестанд, Офаринандаашон ба онҳо раҳм нахоҳад кард, ва Холиқашон онҳоро афв нахоҳад намуд.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки Парвардигор аз соҳили наҳр то водии Миср хӯшаҳоро хоҳад кӯфт, ва шумо, эй банӣ Исроил, якто-якто ҷамъ карда хоҳед шуд.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки шохи бузурге хоҳад навохт, ва гумшудагони замини Ашшур ва рондашудагони замини Миср хоҳанд омад, ва бар кӯҳи пок, ки дар Ерусалим воқеъ аст, ба Парвардигор саҷда хоҳанд кард.

ЭЙ вой бар афсари ғурури сармастони Эфроим ва бар гули пажмурдаи зинати шукӯҳи он, ки бар сари водии ҳосилхези майзадагон аст!

Инак, зӯровар ва ҷасури Парвардигор мисли сели жола ва тундбоди ҳалокатовар, мисли сели обҳои азими саршор онро бо тамоми қувват ба замин хоҳад афканд.

Афсари ғурури сармастони Эфроим ба зери пойҳо поймол хоҳад шуд.

Ва гули пажмурдаи зинати шукӯҳи он, ки бар сари водии ҳосилхез аст, мисли анҷири пешпазаке хоҳад буд, ки чун бинандае онро бинад, зуд ба дасташ гирифта, онро фурӯ мебарад.

Дар он рӯз Парвардигори лашкарҳо афсари зинат ва тоҷи шавкат барои бақияи қавми Худ хоҳад буд,

Ва рӯҳи адлу инсоф барои онҳое ки бар курсии доварӣ менишинанд, ва қудрат барои онҳое ки ҷангро сӯи дарвоза бармегардонанд.

Ва инҳо низ аз шароб гумроҳ гардидаанд ва аз арақ дар иштибоҳ афтодаанд; коҳин ва набӣ аз арақ гумроҳ гардидаанд, аз шароб саргаранг шудаанд, аз арақ дар иштибоҳ афтодаанд, дар рӯъё хато кардаанд, дар доварӣ пешпо хӯрдаанд.

Зеро ки ҳамаи суфраҳо аз қай ва наҷосат пур шудааст, ҷои тозае намондааст.

«Вай донишро ба кӣ меомӯзад? Ва пайғомро ба кӣ мефаҳмонад? Оё ба онҳое ки аз шир бароварда ва аз пистон ҷудо карда шудаанд?

Зеро ки фармон бар фармон, фармон бар фармон, дастур бар дастур, дастур бар дастур, андаке ин ҷо, андаке он ҷо мебошад».

Ба яқин, Ӯ бо лабҳои бегона ва бо забони дигар ба ин қавм хоҳад гуфт

Он чиро, ки пештар гуфта буд: «Фароғат ҳамин аст; хастаро ба ҳоли худ вогузоред; оромӣ ҳамин аст». Валекин онҳо нахостанд гӯш кунанд.

Пас, каломи Парвардигор барои онҳо фармон бар фармон, фармон бар фармон, дастур бар дастур, дастур бар дастур, андаке ин ҷо, андаке он ҷо хоҳад буд, то ки пуштнокӣ рафта, фурӯ ғалтанд, ва шикаст хӯранд, ва ба дом афтанд, ва мубтало шаванд.

Бинобар ин, эй мардуми масхарабоз ва эй ҳокимони ин қавме ки дар Ерусалиманд, каломи Парвардигорро бишнавед.

Азбаски гуфтаед: «Мо бо марг иттифоқ бастаем, ва бо дӯзах сулҳ кардаем, ва агар тозиёнаи ҳалокатовар бигзарад, ба мо нахоҳад расид, зеро ки кизбро паноҳгоҳи худ сохтаем ва андаруни дурӯғ ниҳон гаштаем»,

Бинобар ин Парвардигор Худо чунин мегӯяд: «Инак, Ман дар Сион санге барои бунёд гузоштам, ки санги озмуда, санги зовия ва гаронбаҳост, ва асоси мустаҳкаме дорад; ҳар кӣ имон оварад, таъҷил нахоҳад намуд.

Ва Ман инсофро меъёр гардонидаам, ва адолатро – шоқул; ва жола паноҳгоҳи кизбро хоҳад рӯфт, ва об ниҳонхонаро хоҳад бурд».

Ва иттифоқи шумо бо марг ботил хоҳад шуд, ва сулҳи шумо бо дӯзах поянда нахоҳад монд. Вақте ки тозиёнаи ҳалокатовар бигзарад, шумо ба зери он поймол хоҳед шуд.

Ҳар бор, ки он бигзарад, шуморо дастгир хоҳад кард, зеро ки ҳар субҳ, ҳар рӯз ва шаб хоҳад гузашт, ва фақат фаҳмонидани пайғом боиси даҳшат хоҳад шуд.

Зеро бистар кӯтоҳтар аст аз он ки касе бар он дароз кашад, ва кампал тангтар аст аз он ки касе худро бо он пӯшонад.

Зеро Парвардигор ҳамон тавре ки бар кӯҳи Просим воқеъ шуда буд, қиём хоҳад кард, ҳамон тавре ки дар водии Ҷибъӯн воқеъ шуда буд, ба ғазаб хоҳад омад, то ки амали Худро, амали аҷиби Худро ба ҷо оварад, ва кори Худро, кори ғариби Худро анҷом диҳад.

Ва акнун масхарабозӣ накунед, ки мабодо бандҳои шумо маҳкамтар шавад; зеро шунидам, ки аз ҷониби Парвардигор, Худои лашкарҳо, таҳлука ва ҳукми қатъӣ барои тамоми замин муқаррар гардидааст.

Гӯш диҳед ва овози маро бишнавед, диққат намоед ва суханони маро бишнавед!

Оё зироаткор тамоми рӯз барои кишт ронда, замини худро огард ва мола мекунад?

Вай, охир, баъд аз ҳамвор кардани сатҳи он, кунҷитро мекорад, ва зираро мепошад, ва гандумро дар қаторҳо, ва ҷавро дар ҷои муайян, ва ҷувориро дар канори саҳро кишт мекунад.

Ва ин тартибро Худояш ба ӯ омӯхта, ӯро ҳидоят менамояд.

Зеро кунҷитро бо ғаллакӯбаки дандонадор намекӯбанд, ва чархи аробаи ғаллакӯбро бар зира намегардонанд, балки кунҷитро бо асо, ва зираро бо чӯбдаст мекӯбанд.

Оё ғалларо кӯфта, гард-гард мекунанд? Не, чунки онро пай дар пай намекӯбанд, балки чархи аробаи ғаллакӯбро бо аспҳояш бар он мегардонанд, аммо онро гард-гард намекунанд.

Ин низ, аз ҷониби Парвардигори лашкарҳо ба амал меояд, ки қарордоди Ӯ аҷоиб аст, ва ҳикмати Ӯ бузург аст.

ЭЙ вой бар Ариил, Ариил, шаҳре ки Довуд дар он сукунат дошт! Солро бар сол зам кунед; бигзор идҳо давр занад.

Вале Ман Ариилро ба танг хоҳам овард, ва нолаю фиғон хоҳад буд; ва он барои Ман мисли Ариил хоҳад монд.

Ва Ман дар гирди ту ӯрду хоҳам зад, ва туро бо дидгоҳҳо муҳосира хоҳам намуд, ва бар ту манҷаниқҳо барпо хоҳам кард.

Ва ба залолат афтода, аз замин сухан хоҳӣ ронд, ва суханат аз даруни хок мутеона хоҳад буд, ва овозат аз замин мисли овози арвоҳ ба гӯш хоҳад расид, ва суханат аз даруни хок пичиррос хоҳад зад.

Валекин анбӯҳи душманонат мисли ғубори маҳин хоҳанд шуд, ва анбӯҳи ситамгарон мисли коҳрезае ки пароканда мешавад; ва ин баногоҳ, дар як он воқеъ хоҳад шуд.

Парвардигори лашкарҳо туро бо раъд, ва заминҷунбӣ, ва садои азим, ва тӯфон, ва тундбод, ва алангаи оташи сӯзон тафаққуд хоҳад кард.

Ва анбӯҳи ҳамаи халқҳое ки бар Ариил лашкар мекашанд, ва ҳамаи лашкарҳое ки бо он меҷанганд, ва бар зидди он қалъаҳои муҳосира барпо мекунанд, ва онро ба танг меоваранд, мисли хоб ва рӯъёи шаб хоҳанд буд.

Ва чунон ки гурусна хоб мебинад, ки инак нон мехӯрад, вале ҳамин ки бедор шавад, ҷонаш гурусна аст; ва чунон ки ташна хоб мебинад, ки инак об менӯшад, вале ҳамин ки бедор шавад, инак бемаҷол аст, ва ҷонаш ташна аст, – анбӯҳи ҳамаи халқҳое ки бар кӯҳи Сион лашкар мекашанд, ончунон хоҳанд шуд.

Дер мемонед, ва мутаҳайир хоҳед шуд! Худро кӯр месозед, ва кӯр хоҳед буд! Онҳо маст шудаанд, вале на аз шароб; мекалаванд, вале на аз арақ.

Зеро ки Парвардигор бар шумо рӯҳи хоби гаронро равона карда, чашмони шуморо бастааст, яъне набиёну сардорони ғайбгӯи шуморо нобино гардонидааст.

Ва ҳар рӯъё барои шумо мисли суханони номаи сарбамӯҳр аст, ки онро ба касе ки хонданро медонад, дода мегӯянд: «Инро бихон», вале ӯ мегӯяд: «Наметавонам, чунки он сарбамӯҳр аст».

Ва он номаро ба касе ки хонданро намедонад, дода мегӯянд: «Инро бихон», ва ӯ мегӯяд: «Хонданро намедонам».

Ва Парвардигор гуфт: «Азбаски ин қавм бо даҳони худ ба Ман наздик мешаванд ва бо лабҳои худ Маро ҷалол медиҳанд, вале дили худро аз Ман дур кардаанд, ва тарси онҳо аз Ман натиҷаи омӯхтани аҳкоми инсонист, –

Бинобар ин Ман боз ин қавмро бо рафтори аҷибу ғарибе дар ҳайрат хоҳам андохт, ва ҳикмати ҳакимони онҳо ба ҳалокат хоҳад расид, ва ақли оқилони онҳо нопадид хоҳад шуд».

Эй вой бар онҳое ки қарори худро аз Парвардигор бағоят амиқ пинҳон медоранд, ва аъмолашон дар торикист, ва онҳо мегӯянд: «Кист, ки моро бубинад? Ва кист, ки моро бидонад?»

Эй вой аз каҷрафториҳои шумо! Оё кӯзагарро мисли гил ҳисоб кардан мумкин аст? Оё шоиста аст, ки маснӯъ дар бораи сонеи худ бигӯяд: «Ӯ маро насохтааст», – ва асар дар бораи эҷодкори худ бигӯяд: «Ӯ фаҳме надорад»?

Охир, баъд аз андак вақт Лубнон ба боғистон мубаддал хоҳад шуд, ва боғистон ҷангал ҳисоб хоҳад ёфт.

Ва дар он рӯз карон суханони китобро хоҳанд шунид, ва чашмони кӯрон аз даруни торикӣ ва зулмот хоҳад дид.

Ва ҳалимон шодмонии худро дар Парвардигор афзун хоҳанд кард, ва мардуми мискин дар Поки Исроил ба ваҷд хоҳанд омад.

Зеро ки ситамгар дигар нахоҳад буд, ва масхарабоз нобуд хоҳад шуд, ва ҳамаи шавқмандони шарорат нобуд хоҳанд шуд,

Ки онҳо одамро бо сухане гумроҳ месозанд, ва барои касе ки назди дарвоза додхоҳӣ менамояд, дом мегузоранд, ва одилро бо суханони беасос гирифтори ноинсофӣ мекунанд.

Бинобар ин Парвардигор, ки Иброҳимро раҳонидааст, дар бораи хонадони Яъқуб чунин мегӯяд: «Акнун Яъқуб хиҷил нахоҳад шуд, ва акнун ранги рӯяш нахоҳад канд;

Зеро, вақте ки онҳо фарзандони худро, яъне амали дастҳои Маро андаруни худ бубинанд, онҳо номи Маро тақдис хоҳанд кард, ва қудсияти Поки Яъқубро хоҳанд шинохт, ва Худои Исроилро такбир хоҳанд гуфт;

Ва онҳое ки рӯҳашон гумроҳ аст, аз хирад воқиф хоҳанд шуд, ва норизоён дарси ибрат хоҳанд омӯхт».

«ЭЙ вой бар писарони исёнкор, – мегӯяд Парвардигор, – ки машварат қабул мекунанд, вале на аз ҷониби Ман, ва тадбирҳо меандешанд, вале на бар тибқи рӯҳи Ман, то ки гуноҳро бар гуноҳ зам кунанд!

Онҳо изни даҳони Маро напурсида, ба Миср фурӯд меоянд, то ки дар таҳти ҳимояти фиръавн бошанд, ва дар сояи Миср паноҳ баранд.

Валекин ҳимояти фиръавн барои шумо хиҷолат, ва паноҳ бурдан дар сояи Миср шармандагӣ хоҳад буд;

Зеро ки мирони ӯ дар Сӯан мебошанд, ва элчиёни ӯ ба Ҳонис расидаанд;

Ҳамаашон аз боиси қавме ки барои онҳо фоида надоранд, хиҷил хоҳанд шуд: на ёварӣ ва на фоида, балки хиҷолат ва шармандагӣ хоҳад буд».

Ваҳй дар бораи баҳимути ҷанубӣ. Онҳо аз замини тангӣ ва мусибат, ки модашер ва наррашер, афъӣ ва аждаҳои паррон аз он ҷо меояд, сарвати худро бар пушти харон, ва ганҷи худро бар кӯҳони шутурон бор карда, назди қавме ки ҳеҷ фоидае надоранд, мебаранд.

Чунки ёварии мисриён ҳеҷу пуч аст; бинобар ин онҳоро хондаам: «Раҳаби бекорнишин».

Акнун биё, инро бар лавҳе барои онҳо бинавис ва дар китобе қайд намо, то ки барои рӯзҳои оянда ба таври доимӣ, то абад бимонад.

Зеро ки инҳо қавми осӣ, писарони каззоб ҳастанд, писароне ки намехоҳанд дастурҳои Парвардигорро гӯш кунанд,

Ва онҳо ба ғайбдонон мегӯянд: «Ғайбдонӣ накунед!» – ва ба анбиё мегӯянд: «Барои мо ҳақиқатро нубувват нанамоед, балки ба мо суханони ширин гӯед, ҳазлу шӯхиро нубувват кунед,

Аз роҳ дур шавед, аз тариқ берун равед, Поки Исроилро аз пеши мо дур кунед!»

Бинобар ин Поки Исроил чунин мегӯяд: «Азбаски шумо аз ин сухан безор шудаед, ва ба зулм ва каҷравӣ умед баста, бар он такя мекунед,

Аз ин рӯ ин гуноҳ барои шумо мисли рахнаи пуртаҳдиде ки дар ҳисори баланд пайдо шуда бошад, хоҳад буд, ки фурӯғалтии он ҳисор баногоҳ, дар як он ба амал хоҳад омад.

Ва фурӯғалтии он мисли шикастани кӯзаи сафолин хоҳад буд, ки бе шафқат пора-пора мешавад, ба тавре ки дар миёни пораҳояш сафолпорае ёфт намешавад, то ки оташ аз манқал бикашанд ва об аз кӯлмак бигиранд».

Зеро ки Парвардигор Худо, Поки Исроил чунин мегӯяд: «Бо тавба ва фароғат наҷот меёфтед; қуввати шумо дар оромӣ ва эътимод мебуд»; вале шумо нахостед.

Ва гуфтед: «Не, мо бар аспон нишаста, хоҳем тохт», – пас, хоҳед тохт; «ва бар аспони сабукрав савор хоҳем шуд», – пас, таъқибкунандагони шумо сабукрав хоҳанд шуд.

Ҳазор нафар аз таҳдиди як нафар рӯй ба гурез хоҳанд овард; шумо аз таҳдиди панҷ нафар рӯй ба гурез хоҳед овард то даме ки мисли ходае бар қуллаи кӯҳ, ва мисли ливое бар теппа бимонед.

Ва аз ин сабаб Парвардигор даранг менамояд, то шуморо афв кунад; ва аз ин сабаб Ӯ канорагирӣ менамояд, то бар шумо марҳамат кунад; зеро ки Парвардигор Худои адлу инсоф аст; хушо ҳамаи онҳое ки ба Ӯ таваккал мекунанд!

Ба яқин, эй қавме ки дар Сион, дар Ерусалим сокин ҳастед, дигар гиря нахоҳед кард; Ӯ ба овози фарёдатон бар шумо раҳм хоҳад кард: онро шунидан замон, шуморо иҷобат хоҳад намуд.

Ва агарчи Парвардигор ба шумо нони тангайшӣ ва оби мусибатро диҳад, муаллиматон дигар пинҳон нахоҳад шуд, ва чашмонатон муаллиматонро хоҳад дид;

Ва гӯшҳотон суханеро аз қафои шумо хоҳад шунид, ки мегӯяд: «Роҳ ин аст, бо он биравед», вақте ки ба тарафи рост ё чап майл кунед.

Ва ҷилди нуқрагини санамҳои худро, ва пӯшоки заррини бутҳои худро наҷис хоҳед донист; онҳоро мисли наҷосате дур андохта, хоҳед гуфт: «Дафъ шав!»

Ва Ӯ бар тухмие ки замини худро бо он кишт мекунед, борон хоҳад дод, ва ҳосили ғаллаи замин ширадор ва фаровон хоҳад буд; чорвои шумо дар он рӯз дар чарогоҳи фарохе хоҳад чарид.

Ва нарговон ва хароне ки заминро кор мекунанд, хӯроки намакине ки бо белу сешоха бод дода шуда бошад, хоҳанд хӯрд.

Ва дар рӯзи куштори азим, вақте ки бурҷҳо фурӯ меғалтад, бар ҳар кӯҳи саркаш ва бар ҳар теппаи баланд наҳрҳо ва ҷӯйҳои об ҷорӣ хоҳад шуд.

Ва дар рӯзе ки Парвардигор ҷароҳати қавми Худро бибандад ва захмҳои онҳоро шифо диҳад, рӯшноии моҳ мисли рӯшноии офтоб хоҳад шуд, ва рӯшноии офтоб ҳафтчандон, мисли рӯшноии ҳафт рӯз хоҳад буд.

Инак, номи Парвардигор аз дурдаст меояд, ғазаби Ӯ аланга мезанад, ва дуди ғализе аз он боло мебарояд; лабҳои Ӯ пур аз хашм аст, ва забони Ӯ мисли оташи сӯзон аст.

Ва нафаси Ӯ мисли селоби саршор аст, ки то ба гардан мерасад, то ки халқҳоро ғалбер карда ба дараҷаи нестӣ расонад, ва лаҷоми гумроҳиро ба даҳони қавмон андозад.

Он гоҳ шумо мисли шаби тақдиси ид сурудгӯӣ хоҳед кард, ва дилшодии шумо мисли касоне хоҳад буд, ки бо найнавозӣ мераванд, то ба кӯҳи Парвардигор, назди сахраи Исроил биёянд.

Ва Парвардигор кибриёи овози Худро хоҳад шунавонид, ва тазиқи бозуи Худро бо шиддати ғазаб ва алангаи оташи сӯзон, бо тундбод ва сел ва жолаи сангин зоҳир хоҳад намуд.

Зеро ки Ашшур аз овози Парвардигор шикаст хоҳад хӯрд, ҳангоме ки вайро бо асои ғазаби Худ зарба занад.

Ва ҳар зарбаи чӯбдасти қазо, ки Парвардигор бар вай фурӯд хоҳад овард, бо дафҳо, ва барбатҳо хоҳад буд, ва Ӯ бо муҳорибаҳои шадид ба муқобили онҳо ҷанг хоҳад кард.

Зеро ки Тӯфет пешакӣ тайёр карда шудааст: он барои подшоҳ низ муҳайёст, ба тавре ки амиқ ва фарох гардидааст; дар гулханаш оташ ва ҳезум бисёр аст; нафаси Парвардигор мисли наҳри кибрит онро хоҳад барафрӯхт.

ЭЙ вой бар онҳое ки барои мадад ба Миср фурӯд меоянд, ва бар аспон такя менамоянд, ва бар аробаҳо ба сабаби бисёрии онҳо, ва бар саворон ба сабаби пурзӯрии онҳо таваккал мекунанд, валекин ба Поки Исроил рӯ намеоваранд, ва аз Парвардигор дархост намекунанд!

Вале Ӯ низ хирадманд аст, ва ҳалокат хоҳад овард, ва суханони Худро ботил нахоҳад кард, ва бар зидди хонадони бадкешон ва мадади бадкирдорон қиём хоҳад намуд.

Ва мисриён одамизоданд ва на Худо, ва аспони онҳо ҷисманд ва на рӯҳ; ва чун Парвардигор дасти Худро дароз кунад, мададгор пешпо хоҳад хӯрд, ва мададталаб фурӯ хоҳад ғалтид, ва ҳамаашон якҷоя нобуд хоҳанд шуд.

Зеро ки Парвардигор ба ман чунин гуфтааст: «Чунон ки шер ва шербача бар сайди худ наъра мезанад, дар сурате ки анбӯҳи чӯпонон бар зидди вай ҷамъ мешаванд, вале вай аз садои онҳо наметарсад ва аз ҳаёҳуи онҳо сар хам намекунад, – ончунон Парвардигори лашкарҳо фурӯд меояд, то ки барои кӯҳи Сион ва теппаи он ҳарбу зарб кунад».

Чунон ки мурғон бар чӯҷаҳои худ дар парвоз мебошанд, ончунон Парвардигори лашкарҳо Ерусалимро ҳимоят хоҳад кард, муҳофизат намуда, халосӣ хоҳад дод, шафаққат намуда, раҳо хоҳад кард.

Эй банӣ Исроил! Сӯи Ӯ, ки маъсиятро бар зиддаш афзун кардаед, руҷӯъ намоед.

Зеро ки дар он рӯз ҳар кас бутҳои нуқраи худ ва бутҳои тиллои худро, ки дастҳои шумо барои гуноҳ сохтааст, тарк хоҳад кард.

«Ва Ашшур аз шамшере ки аз они инсон набошад, фурӯ хоҳад ғалтид, ва шамшере ки аз они одам набошад, вайро нобуд хоҳад кард, – вай аз шамшер хоҳад гурехт, ва ҷавонони вай хироҷгузор хоҳанд шуд.

Ва сахраи вай аз тарс рӯй ба гурез хоҳад овард, ва мирони вай аз ливо ҳаросон хоҳанд шуд», – мегӯяд Парвардигор, ки оташи Ӯ дар Сион, ва кӯраи Ӯ дар Ерусалим мебошад.

ИНАК, подшоҳ бо адолат салтанат хоҳад ронд, ва мирон бо инсоф ҳукмронӣ хоҳанд кард.

Ва ҳар кас мисли паноҳгоҳе аз бод ва ниҳонгоҳе аз тӯфон, мисли ҷӯйҳои об дар саҳрои хушк, мисли сояи кӯҳпораи бузург дар замини бемаҷол хоҳад буд.

Ва чашмони бинандагон пӯшида нахоҳад шуд, ва гӯшҳои шунавандагон самъ хоҳад намуд.

Ва дили сабукмағзон ба фаҳм кардани дониш қобил хоҳад шуд, ва забони сақавҳо ба гуфтани суханони возеҳ шитоб хоҳад кард.

Нокас дигар валинеъмат номида нахоҳад шуд, ва қаллоб сарватдор хонда нахоҳад шуд;

Зеро ки нокас суханони зишт ба забон меронад, ва дили вай бадкорӣ меандешад, то ки риёкорӣ кунад ва дар ҳаққи Парвардигор суханони куфромез гӯяд, ҷони гуруснагонро аз нон маҳрум созад ва оби ташнагонро кашида гирад.

Ва қаллоб воситаҳои бадро ба кор мебарад: вай найрангҳо меандешад, то ки мискинеро бо суханони дурӯғ нобуд кунад, гарчанде ки камбағал аз рӯи инсоф сухан меронад.

Валекин валинеъмат тадбирҳои олиҳимматона меандешад, ва ӯ дар олиҳимматӣ устувор хоҳад буд.

Эй занони лоубол, бархоста, овози маро бишнавед! Эй духтарони худком, ба суханони ман гӯш андозед!

Эй худкомон! Каме бештар аз як соли дигар музтариб хоҳед шуд, зеро ки ангурчинӣ анҷом ёфтааст, ва мавсими ғунучини меваҳо фаро нахоҳад расид.

Эй лоуболон, биларзед! Эй худкомон, музтариб шавед! Либоси худро кашида, бараҳна шавед ва палос бар камар бибандед!

Барои мазрааҳои зебо ва токҳои серҳосил синазанон навҳа хоҳед кард.

Бар замини қавми ман хор ва явшон хоҳад рӯид, ҳамчунин бар ҳамаи хонаҳои дилхушии шаҳри пурсурур.

Зеро ки қасрҳо тарк карда хоҳад шуд; ғулғулаи шаҳр хотима хоҳад ёфт; ҳисор ва бурҷи дидбонӣ то абад дар ивази мағораҳо манзилгоҳи гӯрхарон ва чарогоҳи чорво хоҳад шуд,

То даме ки бар мо рӯҳе аз афроз рехта шавад, ва биёбон ба боғистон мубаддал гардад, ва боғистон ҷангал ҳисоб ёбад.

Ва он гоҳ инсоф дар биёбон сокин хоҳад шуд, ва адолат дар боғистон ҷойгир хоҳад гардид.

Ва натиҷаи адолат сулҳу осоиштагӣ хоҳад буд, ва самари адолат – оромӣ ва амният то абад.

Ва қавми ман дар макони сулҳу осоиштагӣ, ва дар масканҳои амният, ва дар оромгоҳҳои сафобахш ҷойгир хоҳанд шуд.

Ва ҳангоми фурӯ ғалтидани ҷангал жола хоҳад борид, ва шаҳр ба водӣ фурӯд хоҳад омад.

Хушо шумо, эй касоне ки назди ҳамаи обҳо кишт менамоед, ва пойҳои гову хари худро ба он ҷо равона мекунед!

ВОЙ бар ту, эй тороҷгар, ки ҳанӯз тороҷ нашудаӣ, ва эй хиёнатгар, ки дар ҳаққи ту ҳанӯз хиёнат накардаанд! Чун тороҷи худро ба итмом расонӣ, тороҷ хоҳӣ шуд; чун хиёнати худро анҷом диҳӣ, дар ҳаққи ту хиёнат хоҳанд кард.

Парвардигоро! Ба мо раҳм намо: ба Ту умед бастаем; ҳар бомдод бозуи мо бош, ва наҷоти мо низ дар замони тангӣ.

Аз овози пурғулғулаи Ту қавмон хоҳанд гурехт; аз кибриёи Ту халқҳо пароканда хоҳанд шуд.

Ва ғанимати шуморо ҷамъ хоҳанд кард, чунон ки мӯрон ҷамъ мекунанд; бар он хоҳанд давид, чунон ки анбӯҳи малахҳо медаванд.

Парвардигор олишон аст, зеро ки сокини афроз аст; Ӯ Сионро аз инсоф ва адолат пур хоҳад кард.

Ва айёми ту бо ганҷи наҷот, ҳикмат ва дониш устувор хоҳад шуд; тарси Парвардигор махзани он хоҳад буд.

Инак, зӯроварони онҳо дар кӯчаҳо фарёд мезананд; элчиёни сулҳу осоиштагӣ зор-зор гиря мекунанд.

Роҳҳо хароб шудааст; роҳгузаре боқӣ намондааст; вай паймонро шикастааст, шаҳрҳоро зеру забар кардааст, ба мардум беэътиноӣ намудааст.

Замин мотам гирифтааст, ноком шудааст; Лубнон пажмурда шудааст, хушкидааст; Шорӯн мисли биёбон гардидааст, ва Бошон ва Кармил баргҳои худро рехтаанд.

«Алҳол хоҳам бархост, – мегӯяд Парвардигор, алҳол баланд хоҳам шуд, алҳол сууд хоҳам кард.

Шумо ба хошок ҳомила шуда, хас хоҳед зоид; нафаси шумо оташест, ки шуморо хоҳад сӯзонид.

Ва қавмон мисли оҳаки сӯхтае хоҳанд буд, мисли хорҳои бурида дар оташ хоҳанд сӯхт».

Эй онҳое ки дур ҳастед, он чиро, ки Ман кардаам, бишнавед! Ва эй онҳое ки наздик ҳастед, қудрати Маро бидонед!

Гуноҳкорон дар Сион ба ҳарос афтодаанд, риёкоронро ларза гирифтааст: «Кист аз мо, ки тавонад дар оташи сӯзон сокин шавад? Кист аз мо, ки тавонад дар алангаи абадӣ сокин шавад?»

Касе ки бо роҳи сидқу вафо равон аст ва аз рӯи ростӣ сухан меронад, касе ки аз ҳирси истисмор нафрат дорад, дастҳои худро аз гарифтани ришва нигоҳ медорад, гӯши худро аз шунидани суханони оид ба хунрезӣ мебандад ва чашмони худро аз дидани шарорат мепӯшад, –

Вай дар баландиҳо сокин хоҳад шуд; сахраҳои дастнорас паноҳгоҳи вай хоҳад буд; нони вай дода хоҳад шуд; оби вай таъмин хоҳад буд.

Чашмони ту Подшоҳро дар зебоии Ӯ хоҳад дид, ба замини паҳновар нигоҳ хоҳад кард.

Дили ту даҳшатҳоро ба хотир хоҳад овард: «Куҷост он кас, ки мешумурд? Куҷост он кас, ки баркаш мекард? Куҷост он кас, ки бурҷҳоро дар шумор меовард?»

Қавми ситампешаро дигар нахоҳед дид, – қавмеро, ки нутқаш мушкил аст, ба тавре ки кас наметавонад шунавад, ва забонаш аҷибу ғариб аст, ба тавре ки кас наметавонад фахмад.

Ба Сион, ки шаҳри ҷамъомадҳои идонаи мост, бингар! Чашмони ту Ерусалимро хоҳад дид, ки маскани амният ва хаймаи ноҷунбон аст; мехҳои вай ҳаргиз канда ва танобҳояш гусехта нахоҳад шуд.

Зеро ки дар он ҷо Парвардигори неруманд барои мо мисли макони наҳрҳо ва рӯдҳои фарохе хоҳад буд, ки ҳеҷ сафинаи бодбондор дар он дохил нахоҳад шуд, ва киштии бузург аз он нахоҳад гузашт.

Чунки Парвардигор довари мост, Парвардигор қонунгузори мост, Парвардигор подшоҳи мост; Ӯ моро наҷот хоҳад дод.

Танобҳои ту суст шудааст, ба тавре ки наметавонад пояи сутуни киштиро маҳкам нигоҳ дорад ва бодбонро бикшояд. Он гоҳ ғанимати зиёде тақсим карда хоҳад шуд, ва ҳатто лангон ба яғмо хоҳанд бурд.

Ва сокине нахоҳад гуфт: «Ман бемор ҳастам»; барои қавме ки дар он ҷо иқомат доранд, гуноҳашон омурзида хоҳад шуд.

ЭЙ халқҳо, наздик омада, бишнавед! Ва эй қабилаҳо, бодиққат гӯш кунед! Бигзор замин ва ҳар чи дар он аст, дунё ва ҳар чи дар он ба вуҷуд меояд, бишнавад!

Зеро ки ғазаби Парвардигор бар ҳамаи халқҳост, ва хашми Ӯ бар тамоми лашкари онҳост. Ӯ онҳоро ба ҳалокат маҳкум кардааст, ба қатл таслим намудааст.

Ва мақтулони онҳо партофта хоҳанд шуд, ва тааффуни ҷасадҳои онҳо хоҳад баромад, ва қӯҳҳо аз хуни онҳо гудохта хоҳад шуд.

Ва тамоми лашкари осмон фано хоҳад шуд, ва осмон мисли тӯморе хоҳад печид, ва тамоми лашкари он бетароват гардида, фурӯ хоҳад ғалтид, мисли барги ток, ки пажмурда шуда мерезад, ва мисли меваи хом аз дарахти анҷир.

Зеро ки шамшери Ман дар осмон сероб гардидааст: инак, бар Адӯм ва бар қавме ки ба ҳалокат маҳкум намудаам, барои доварӣ меояд.

Шамшери Парвардигор аз хун пур, аз чарбу фарбеҳ шудааст, – аз хуни мешон ва такаҳо, аз чарбуи гурдаҳои кӯчқорон: зеро ки барои Парвардигор дар Басра забҳ аст, ва куштори бузурге дар замини Адӯм.

Ва говмешон бо онҳо хоҳанд афтод, ва гӯсолаҳо бо нарговон; ва заминашон аз хун сероб, ва хокашон аз чарбу фарбеҳ хоҳад шуд.

Зеро ки барои Парвардигор рӯзи интиқом аст, – соли подош барои даъвои Сион.

Ва наҳрҳои он ба қатрон, ва хоки он ба кибрит табдил хоҳад ёфт, ва замини он қатрони сӯзон хоҳад шуд.

Шаб ва рӯз хомӯш нахоҳад шуд; дуди он то абад хоҳад баромад; аз насл ба насл харобазор хоҳад монд; то абадуддаҳр касе дар он гузар нахоҳад кард.

Ва онро мурғи саққо ва хорпушт тасарруф хоҳанд намуд; ва бум ва зоғ дар он сокин хоҳанд шуд; ва Ӯ ресмони вайронӣ, ва шоқули харобиро бар он хоҳад кашид.

Аз ашрофу аъёнаш, ки ба подшоҳӣ даъват намоянд, касе дар он ҷо нахоҳад буд; ва ҳамаи миронаш нест хоҳанд шуд.

Ва дар қасрҳояш хорбӯттаҳо хоҳад рӯид, ва бар қалъаҳояш – газна ва мушхор; ва он маскани шағолон ва иқоматгоҳи шутурмурғон хоҳад шуд.

Ва дар он гурбаҳои ваҳшӣ ба рӯбоҳон дучор хоҳанд омад, ва ғӯл ёри худро хоҳад хонд; ифрит низ дар он ҷо фароғат хоҳад кард, ва барои худ оромгоҳ хоҳад ёфт.

Дар он ҷо тирмор ошёна сохта, тухм хоҳад монд, ва бача бароварда, дар зери сояи худ ҷамъ хоҳад кард; қарчиғайҳо низ дар он ҷо яке бо дигаре ҷамъ хоҳанд шуд.

Китоби Парвардигорро бодиққат қироат намуда, хоҳед дид, ки ҳеҷ яке аз инҳо кам нахоҳад буд: яке дигареро гум нахоҳад кард; зеро ки даҳони Ӯ амр фармудааст, ва рӯҳи Ӯ онҳоро ҷамъ намудааст.

Ва Ӯ барои онҳо қуръа партофтааст, ва дасти Ӯ онро барои онҳо бо ресмоне тақсим кардааст; то абад онро тасарруф хоҳанд намуд, аз насл ба насл дар он сокин хоҳанд буд.

БИЁБОН ва саҳрои хушк ба ваҷд хоҳад омад, ва чӯл шод хоҳад гардид, мисли гули савсан хоҳад шукуфт;

Гул-гул шукуфта ва шод гардида, аз хурсандӣ ва тараннум пур хоҳад шуд; ҷалоли Лубнон ва шавкати Кармил ва Шорӯн ба вай ато хоҳад шуд; онҳо ҷалоли Парвардигор ва шавкати Худои моро хоҳанд дид.

Дастҳои беқувватро қавӣ кунед, ва зонуҳои ларзонро тақвият диҳед.

Ба дилҳои тарсончак бигӯед: «Қавӣ бошед! Натарсед! Инак, Худои шумо бо интиқом меояд, бо подоши илоҳии Худ меояд: Ӯ омада, шуморо наҷот хоҳад дод».

Он гоҳ чашмони кӯрон кушода хоҳад шуд, гӯшҳои карон воз хоҳад шуд.

Он гоҳ ланг мисли гавазн ҷастухез хоҳад кард, ва забони гунг тараннум хоҳад намуд, зеро ки обҳо дар биёбон, ва рӯдҳо дар чӯл ҷӯш хоҳад зад.

Ва сароб ба кӯл табдил хоҳад ёфт, ва хушкӣ – ба чашмаҳои об; дар маскане ки шағолон мехобанд, маконе барои най ва қамиш хоҳад буд.

Ва дар он ҷо шоҳроҳе ва ҷоддае хоҳад буд, ва он роҳи пок номида хоҳад шуд; наҷисе аз он нахоҳад гузашт; балки он барои онҳо хоҳад буд, ва ҳар кӣ бо ин роҳ равад, ҷоҳил бошад ҳам, гумроҳ нахоҳад шуд.

Шере дар он ҷо нахоҳад буд, ва ҳайвони даррандае бар он нахоҳад баромад ва дар он ҷо ёфт нахоҳад шуд, балки растагорон бар он қадамгузор хоҳанд шуд.

Ва растагорони Парвардигор баргашта, бо тараннум ба Сион хоҳанд омад, ва хурсандии абадӣ бар сари онҳо хоҳад буд; онҳо ба шодӣ ва хурсандӣ ноил хоҳанд гардид, ва андӯҳу фиғон нест хоҳад шуд.

ДАР соли чордаҳуми подшоҳ Ҳизқиё воқеъ шуд, ки Санҳериб, подшоҳи Ашшур, бар ҳамаи шаҳрҳои истеҳкомдори Яҳудо ҳуҷум оварда, онҳоро забт намуд.

Ва подшоҳи Ашшур Рабшоқеро аз Локиш ба Ерусалим назди подшоҳ Ҳизқиё бо лашкари азиме фиристод, ва Ӯ назди ҷӯи ҳавзи боло, дар роҳи саҳрои козар истод.

Ва Илёқим ибни Ҳилқиё, ки нозири боргоҳ буд, ва Шебнои мирзо ва Юоҳ ибни Ософи вақоеънавис назди ӯ берун омаданд.

Ва Рабшоқе ба онҳо гуфт: «Ба Ҳизқиё бигӯед: ́Подшоҳи бузург, подшоҳи Ашшур чунин мегӯяд: ин чӣ таваккалест, ки бар он таваккал кардаӣ?

Ман мегӯям: оё ин ҳама суханони ботил ба ҷои машварат ва қуввати ҷанг аст? Пас кист, ки бар вай таваккал карда, ба ман осӣ шудаӣ?

Инак, бар ин асои найи нимшикаста, яъне бар Миср таваккал мекунӣ, ки агар касе бар он такя кунад, ба дасташ халида, онро захмдор месозад; чунин аст фиръавн, подшоҳи Миср, барои ҳамаи онҳое ки бар ӯ таваккал мекунанд.

Ва агар ба ман гӯӣ, ки бар Парвардигор Худои мо таваккал мекунем, – Ӯ оё ҳамон нест, ки минбарҳо ва қурбонгоҳҳояшро Ҳизқиё аз миён бардошта, ба Яҳудия ва Ерусалим гуфтааст: фақат пеши ин қурбонгоҳ саҷда намоед?

Ва акнун, лутфан, бо хоҷаи ман, подшоҳи Ашшур, шарт бибанд, ва ман ду ҳазор асп ба ту хоҳам дод, агар ту барои худ саворонро бар онҳо тавонӣ ба даст оварӣ.

Пас, чӣ гуна ту мехоҳӣ рӯи пошо, яъне яке аз хурдтарин бандагони хоҷаи маро баргардонӣ, ва бар Миср барои аробаҳо ва саворон таваккал намоӣ?

Ва оё ман алҳол бе изни Парвардигор бар ин замин ҳуҷум овардаам, то ки онро хароб кунам? Парвардигор ба ман гуфтааст: бар ин замин ҳуҷум овар ва онро хароб кун!́»

Ва Илёқим ва Шебно ва Юоҳ ба Рабшоқе гуфтанд: «Бо бандагони худ ба забони арамӣ гуфтугузор кун, зеро ки онро мефаҳмем; ва бо мо ба забони яҳудӣ дар гӯши қавме ки бар ҳисор мебошанд, гуфтугузор накун».

Ва Рабшоқе гуфт: «Оё хоҷаи ман маро фақат назди хоҷаи ту ва назди ту фиристодааст, то ки ин суханонро бигӯям? Не, назди ин мардум низ фиристодааст, ки бар ҳисор нишастаанд, ва ҳамчун шумо наҷосати худро хоҳанд хӯрд ва пешоби худро хоҳанд нӯшид».

Ва Рабшоқе бархост ва бо овози баланд ба забони яҳудӣ фарёд зада, гуфт: «Суханони подшоҳи бузург, подшоҳи Ашшурро бишнавед!

Подшоҳ чунин мегӯяд: ́Бигзор Ҳизқиё шуморо фирефта накунад, зеро ки ӯ наметавонад шуморо раҳо намояд;

Ва бигзор Ҳизқиё шуморо ба Парвардигор умедвор карда, нагӯяд, ки Парвардигор моро ба яқин раҳо хоҳад намуд, ва ин шаҳр ба дасти подшоҳи Ашшур таслим нахоҳад шуд.

Ба Ҳизқиё гӯш надиҳед, зеро ки подшоҳи Ашшур чунин мегӯяд: бо ман мусолиҳа намоед ва пеши ман берун оед; ва ҳар яке меваи токи худро, ва ҳар яке анҷири худро хоҳед хӯрд, ва ҳар яке аз оби чоҳи худ хоҳед нӯшид,

То вақте ки ман биёям ва шуморо гирифта, ба замине монанди замини худатон, ба замини ғалла ва шарбат, ба замини нон ва токзор бибарам.

Мабодо Ҳизқиё шуморо фирефта карда, гӯяд: Парвардигор моро раҳо хоҳад намуд! Оё худоёни халқҳо, ҳар яке замини худро, аз дасти подшоҳи Ашшур раҳо кардаанд?

Худоёни Ҳамот ва Арпод куҷоянд? Худоёни Сефарвоим куҷоянд? Ва оё Сомарияро аз дасти ман раҳо кардаанд?

Аз ҳамаи худоёни ин заминҳо кист, ки замини худро аз дасти ман раҳо карда бошад? Пас наход ки Парвардигор Ерусалимро аз дасти ман метавонад раҳо кунад?́»

Валекин онҳо хомӯш монда, ба ҷавоби вай сухане нагуфтанд, зеро подшоҳ амр фармуда гуфта буд, ки «ба вай ҷавоб надиҳед».

Ва Илёқим ибни Ҳилқиё, ки нозири боргоҳ буд, ва Шебнои мирзо, ва Юоҳ ибни Ософи вақоеънавис бо ҷомаҳои чокзада назди Ҳизқиё омаданд, ва суханони Рабшоқеро ба ӯ гуфтанд.

ВА воқеъ шуд, ки чун подшоҳ Ҳизқиё инро шунид, либоси худро чок зад, ва палос пӯшид, ва ба хонаи Парвардигор даромад.

Ва Илёқими нозири боргоҳ ва Шебнои мирзо ва коҳинони пиронсолро, ки палос пӯшида буданд, назди набӣ, Ишаъё ибни Омӯс, фиристод.

Ва онҳо ба вай гуфтанд: «Ҳизқиё чунин мегӯяд: ́Имрӯз рӯзи тангӣ ва ҷазо ва таҳқир аст, зеро ки кӯдакон ба дами валодат расидаанд, вале қуввати зоидан нест.

Шояд, Парвардигор, Худои ту, суханони Рабшоқеро, ки хоҷааш подшоҳи Ашшур ӯро барои таҳқир кардани Худои Ҳай фиристодааст, бишнавад ва ӯро аз барои суханоне ки Парвардигор, Худои ту, шунидааст, ҷазо диҳад; пас, барои ин бақияе ки вуҷуд доранд, дуое бигӯй́».

Ва бандагони подшоҳ Ҳизқиё назди Ишаъё омаданд.

Ва Ишаъё ба онҳо гуфт: «Ба хоҷаи худ чунин бигӯед: ́Парвардигор чунин мегӯяд: аз суханоне ки шунидаӣ, ки навкарони подшоҳи Ашшур Маро бо онҳо дашном додаанд, натарс.

Инак, рӯҳе бар ӯ мефиристам, ва ӯ овозае шунида, ба замини худ хоҳад баргашт, ва ӯро дар заминаш бо дами шамшер нобуд хоҳам кард́».

Ва Рабшоқе баргашт, ва подшоҳи Ашшурро дар вазъияте ёфт, ки бо Либно ҷанг мекард, зеро шунида буд, ки аз Локиш ақиб рафтааст.

Ва ӯ дар бораи Тирҳоқо, подшоҳи Ҳабаш, хабаре шунид, ки яъне: «Берун омадааст, то ки бо ту ҷанг кунад»; ва чун шунид, элчиён назди Ҳизқиё фиристода, гуфт:

«Ба Ҳизқиё, подшоҳи Яҳудия, чунин бигӯед: ́Бигзор Худоят туро фирефта накунад, ки ту ба Ӯ таваккал намуда мегӯӣ: Ерусалим ба дасти подшоҳи Ашшур таслим нахоҳад шуд.

Инак, ту шунидаӣ, ки подшоҳони Ашшур бо ҳамаи кишварҳо чиҳо кардаанд, то ки сокинонашонро нобуд намоянд; ва оё ту раҳо хоҳӣ шуд?

Оё худоёни халқҳое ки падарони ман несту нобуд кардаанд, онҳоро, яъне: Ҷӯзон ва Ҳорон ва Расаф ва банӣ Аданро, ки дар Талассор буданд, раҳоӣ доданд?

Подшоҳи Ҳамот ва подшоҳи Арпод ва подшоҳи шаҳри Сефарвоим, Ҳенаъ ва Ивво куҷоянд?́»

Ва Ҳизқиё номаро аз дасти элчиён гирифт, ва онро хонд, ва ба хонаи Парвардигор даромад, ва онро ба ҳузури Парвардигор густаронид.

Ва Ҳизқиё назди Парвардигор дуо хонда, гуфт:

«Эй Парвардигори лашкарҳо, Худои Исроил, ки бар каррубиён нишастаӣ! Туӣ, ки бар ҳамаи мамлакатҳои замин Худои ягона ҳастӣ; Ту осмон ва заминро офаридаӣ.

Гӯши Худро, эй Парвардигор, хам карда, бишнав; чашмони Худро, эй Парвардигор, кушода, бубин; ва ҳамаи суханони Санҳерибро, ки барои таҳқир кардани Худои Ҳай фиристодааст, бишнав.

Парвардигоро! Дуруст аст, ки подшоҳони Ашшур ҳамаи кишварҳо ва замини худашонро хароб кардаанд,

Ва худоёни онҳоро дар оташ андохтаанд, зеро ки онҳо Худо набуданд, балки маснӯи дастҳои одам, ва чӯб ва санг буданд, бинобар ин онҳоро несту нобуд кардаанд.

Ва акнун, эй Парвардигор Худои мо, моро аз дасти вай наҷот деҳ, то ҳамаи мамлакатҳои замин бидонанд, ки Ту Парвардигори ягона ҳастӣ».

Ва Ишаъё ибни Омӯс назди Ҳизқиё кас фиристода, гуфт: «Парвардигор, Худои Исроил, чунин мегӯяд: азбаски назди Ман дар бораи Санҳериб, подшоҳи Ашшур, дуо гуфтӣ,

Чунин аст сухане ки Парвардигор дар бораи вай гуфтааст: духтари бокираи Сион аз ту нафрат намуда, туро тамасхур кардааст, ва духтари Ерусалим аз қафои ту сар ҷунбонидааст!

Киро ту таҳқир намудаӣ ва дашном додаӣ? Ва дар ҳаққи кӣ овоз баланд кардаӣ ва чашмони худро боло бардоштаӣ? Дар ҳаққи Поки Исроил?!

Ба воситаи бандагони худ Парвардигорро таҳқир намуда, гуфтаӣ: ́Бо анбӯҳи аробаҳои худ ман ба қуллаи кӯҳҳо, бар ақсои Лубнон баромадаам, ва арзҳои болобаланд ва сарвҳои гузини онро буридаам, ва ба қуллаи баландтарини он, ба боғистони ҳосилхези он расидаам;

Ва ман чоҳ канда, об нӯшидаам; ва бо кафи пойҳои худ ҳамаи наҳрҳои Мисрро хушк хоҳам кард́.

Оё ту нашнидаӣ, ки Ман аз замони пеш инро қарор додаам, аз қадимулайём инро пешбинӣ намудаам, ва ҳоло инро тавре ба амал овардаам, ки ту шаҳрҳои истеҳкомдорро валангор карда, ба харобазор табдил медиҳӣ?

Ва сокинони онҳо камқувват, ҳаросон ва хиҷил шудаанд: онҳо мисли алафи саҳро ва майсаи навхез, ва сазбаи болои бомҳо, ва мисли киштзоре ки пеш аз хӯша бастанаш хушк шуда бошад, гардидаанд.

Вале Ман нишастани туро, ва баромадани туро, ва даромадани туро медонам; ва адоватеро, ки ба Ман дорӣ.

Азбаски адовате ки ба Ман дорӣ, ва лоуболии ту ба гӯши Ман расидааст, бинобар ин маҳори Худро ба бинии ту, ва ҷилави Худро ба даҳони ту хоҳам зад, ва туро бо роҳе ки омадаӣ, хоҳам баргардонид.

Ва аломат барои ту, эй Ҳизқиё, чунин аст: имсол ғаллаи худрӯй хоҳед хӯрд, ва дар соли дуюм – он чи аз он бирӯяд; вале дар соли сеюм кишт кунед ва дарав намоед, ва токҳо шинонед ва меваи онҳоро бихӯред.

Ва растагорони хонадони Яҳудо, ки боқӣ мондаанд, аз нав дар поён реша хоҳанд давонид, ва дар боло мева хоҳанд овард,

Зеро ки бақия аз Ерусалим, ва растагорон аз кӯҳи Сион ба вуҷуд хоҳанд омад. Рашки Парвардигори лашкарҳо инро ба амал хоҳад овард.

Бинобар ин Парвардигор дар бораи подшоҳи Ашшур чунин мегӯяд: вай ба ин шаҳр ворид нахоҳад шуд, ва ба он ҷо тир нахоҳад андохт, ва назди он бо силар нахоҳад омад, ва дар муқобили он хокрез барпо нахоҳад кард.

Бо кадом роҳе ки омадааст, бо ҳамон хоҳад баргашт, валекин ба ин шаҳр ворид нахоҳад шуд, – мегӯяд Парвардигор.

Ва Ман ин шаҳрро ҳимоят хоҳам кард, то ки онро ба хотири Худам ва ба хотири бандаи Худ Довуд наҷот диҳам».

Ва фариштаи Парвардигор берун омада, дар ӯрдуи Ашшур саду ҳаштоду панҷ ҳазор нафарро зарба зад; ва субҳидам бархостанд, ва инак, ҳамаашон ҷасадҳои мурда буданд.

Ва Санҳериб, подшоҳи Ашшур, ақиб нишаста, раҳсипор шуд, ва бозгашта, дар Нинве сукунат кард.

Ва воқеъ шуд, ки чун ӯ дар хонаи Нисрӯк, худои худ, саҷда мекард, писаронаш Адрмалик ва Шаросир ӯро бо шамшер куштанд, ва худашон ба замини Аророт гурехтанд; ва писараш Асарҳадӯн ба ҷои ӯ подшоҳ шуд.

ДАР он айём Ҳизқиё бемор шуда, наздик ба мурдан буд; ва набӣ, Ишаъё ибни Омӯс, назди ӯ омада, ба ӯ гуфт: «Парвардигор чунин мегӯяд: барои аҳли хонаи худ васият намо, зеро ки ту хоҳӣ мурд ва шифо нахоҳӣ ёфт».

Ва Ҳизқиё рӯи худро ба девор гардонида, сӯи Парвардигор дуо хонд,

Ва гуфт: «Лутфан, эй Парвардигор, ба ёд овар, ки чӣ гуна ман ба ҳузури Ту бо ростӣ ва аз самими қалб рафтор намудаам, ва он чи дар назари Ту мақбул буд, ба амал овардаам». Ва Ҳизқиё зор-зор гирист.

Ва каломи Парвардигор бар Ишаъё нузул карда, гуфт:

«Бирав ва ба Ҳизқиё бигӯй: Парвардигор, Худои падарат Довуд, чунин мегӯяд: дуои туро шунидам, ашкҳои туро дидам. Инак, Ман бар рӯзҳои ту понздаҳ сол илова менамоям.

Ва туро ва ин шаҳрро аз дасти подшоҳи Ашшур раҳо хоҳам намуд, ва ин шаҳрро ҳимоят хоҳам кард.

Ва аломат аз ҷониби Парвардигор дар бораи он ки Парвардигор каломеро, ки гуфтааст, ба амал хоҳад овард, барои ту чунин аст:

Инак, Ман сояи зинаҳоро, ки аз офтоб бар зинаҳои Оҳоз фуромадааст, даҳ зина қафо мегардонам». Ва офтоб аз зинаҳое ки фуромада буд, даҳ зина қафо гашт.

Таронаи Ҳизқиё, подшоҳи Яҳудо, вақте ки ӯ бемор шуд ва аз бемории худ шифо ёфт:

Ман гуфтам, ки дар миёнаи рӯзҳои худ ба дарвозаи дӯзах хоҳам рафт: ман аз бақияи солҳои худ маҳрум шудаам.

Ман гуфтам, ки Парвардигорро дигар нахоҳам дид, – Парвардигорро дар замини зиндаҳо; дар миёни сокинони дунё инсонро дигар нахоҳам дид;

Маскани ман барканда шудааст ва мисли хаймаи чӯпон аз ман дур рафтааст; мисли бофандае ман риштаи умри худро кӯтоҳ кардаам; Ӯ маро аз навард хоҳад бурид; аз рӯз то шаб Ту кори маро тамом хоҳӣ кард.

То субҳ ман сокит будам; мисли шер Ӯ ҳамаи устухонҳои маро хоҳад шикаст; аз рӯз то шаб Ту кори маро тамом хоҳӣ кард.

Мисли фароштурук, мисли лайлак ман садо мебаровардам, мисли кабӯтар нолиш мекардам; чашмонам сӯи афроз баланд мешуд: Парвардигоро! Гирифтори ситам ҳастам; маро халосӣ бидеҳ.

Чӣ метавонам бигӯям? Ӯ ба ман гуфт – ва Ӯ ба ҷо овард. Тамоми солҳои худро бо талхии ҷонам оҳиста-оҳиста ба сар хоҳам бурд.

Парвардигоро! Бо ин чизҳо зиндагӣ мекунанд, ва ҳаёти рӯҳи ман бо ҳамаи инҳост; ва Ту маро шифо бидеҳ ва ба ман ҳаёт бибахш.

Инак, талхӣ барои ман ба саломатӣ мубаддал шуд, ва Ту лутф намуда, ҷони маро аз чоҳи ҳалокат баровардӣ, чунки ҳамаи гуноҳҳои маро ба пушти Худ партофтӣ.

Зеро ки дӯзах Туро ҳамд намегӯяд, мамот Туро ситоиш намекунад, ба гӯр фурӯ рафтагон ростии Туро интизор надоранд.

Зинда, фақат зинда Туро ҳамд мегӯяд, чунон ки ман имрӯз мегӯям; падар ба писаронаш ростии Туро мефаҳмонад.

Парвардигор маро наҷот медиҳад, ва сурудҳоямро тамоми рӯзҳои ҳаёти худ дар хонаи Парвардигор хоҳам хонд.

Ва Ишаъё гуфт: «Бигзор кулӯлае аз анҷирқоқ биёранд, ва бар захм бимоланд, ва ӯ шифо хоҳад ёфт».

Ва Ҳизқиё гуфт: «Аломати он ки ба хонаи Парвардигор хоҳам рафт, чист?»

ДАР он замон Мерӯдак Балъадон ибни Балъадон, подшоҳи Бобил, ба Ҳизқиё нома ва ҳадия фиристод, зеро шунида буд, ки вай бемор будааст ва сиҳат ёфтааст.

Ва Ҳизқиё аз онҳо хурсанд шуд, ва хазинахонаи худро: нуқра ва тилло, ва атриёт ва равғани аъло, ва тамоми қӯрхонаи худ, ва ҳар чиро, ки дар хазоини ӯ ёфт мешуд, ба онҳо нишон дод; чизе набуд, ки Ҳизқиё ба онҳо дар хонаи худ ва дар тамоми қаламрави худ нишон надода бошад.

Ва Ишаъёи набӣ назди подшоҳ Ҳизқиё омад, ва ба ӯ гуфт: «Ин одамон чӣ гуфтанд? Ва аз куҷо назди ту омадаанд?» Ва Ҳизқиё гуфт: «Аз кишвари дур, аз Бобил онҳо назди ман омадаанд».

Ва Ишаъё гуфт: «Дар хонаи ту чӣ диданд?» Ва Ҳизқиё гуфт: «Ҳар он чи дар хонаи ман ҳаст, диданд; чизе дар хазоини ман намонд, ки ба онҳо нишон надода бошам».

Ва Ишаъё ба Ҳизқиё гуфт: «Каломи Парвардигори лашкарҳоро бишнав:

Инак, рӯзҳо меояд, ва ҳар он чи дар хонаи туст, ва он чи падаронат то имрӯз андӯхтаанд, ба Бобил бурда хоҳад шуд; чизе боқӣ нахоҳад монд, – мегӯяд Парвардигор.

Ва аз писаронат, ки аз ту ба вуҷуд оянд, ва ту онҳоро ба дунё оварӣ, хоҳанд гирифт, – ва онҳо дар қасри подшоҳи Бобил хоҷасаро хоҳанд шуд».

Ва Ҳизқиё ба Ишаъё гуфт: «Каломи Парвардигор, ки ту ба забон рондӣ, барҳақ аст». Ва гуфт: «Бигзор дар рӯзҳои ман осоиштагӣ ва пояндагӣ бошад!»