И что́ сотворя́тъ въ де́нь посѣще́нiя? ско́рбь бо ва́мъ отдале́че прiи́детъ. И къ кому́ прибѣ́гнете, да помо́жетъ ва́мъ? И гдѣ́ оста́вите сла́ву ва́шу,

е́же не впа́сти въ плѣне́нiе? И подъ убiе́ными паду́тъ. И во всѣ́хъ си́хъ не отврати́ся гнѣ́въ его́, но еще́ рука́ его́ высока́.

Го́ре Ассири́емъ, же́злъ я́рости моея́ и гнѣ́въ е́сть въ руку́ и́хъ.

Гнѣ́въ мо́й послю́ на язы́къ беззако́ненъ, и свои́хъ люді́й повелю́ сотвори́ти коры́сти и плѣне́нiе, и попра́ти гра́ды и положи́ти я́ въ пра́хъ.

Се́й же не та́ко помы́сли и душе́ю не та́ко возмнѣ́: но отсту́питъ у́мъ его́, и е́же потреби́ти язы́ки не ма́лы.

И а́ще реку́тъ ему́: ты́ ли еси́ еди́нъ кня́зь?

И рече́тъ: не взя́хъ ли страны́, я́же вы́ше Вавило́на и хала́ни, идѣ́же сто́лпъ созда́нъ, и взя́хъ Араві́ю и Дама́скъ и самарі́ю?

Я́коже сiя́ взя́хъ, и вся́ княже́нiя возму́. Возрыда́йте, изва́янная во Иерусали́мѣ и въ самарі́и:

я́коже бо сотвори́хъ самарі́и и рукотворе́ннымъ ея́, та́ко сотворю́ и Иерусали́му и кумíромъ его́.

И бу́детъ, егда́ сконча́етъ Госпо́дь вся́ творя́ въ горѣ́ Сiо́ни и во Иерусали́мѣ, наведе́тъ на у́мъ вели́кiй, на кня́зя Ассирі́йска и на высоту́ сла́вы о́чiю его́.

Рече́ бо: крѣ́постiю руки́ моея́ сотворю́, и прему́дростiю ра́зума [моего́] отиму́ предѣ́лы язы́ковъ, и си́лу и́хъ плѣню́,

и сотрясу́ гра́ды населе́ныя, и вселе́нную всю́ объиму́ руко́ю мое́ю я́ко гнѣздо́, и я́ко оста́вленая я́ица возму́: и нѣ́сть, и́же убѣжи́тъ мене́, или́ проти́ву мнѣ́ рече́тъ, и отве́рзетъ уста́ и глуми́тъ.

Еда́ просла́вится сѣки́ра безъ сѣку́щаго е́ю? или́ вознесе́тся пила́ безъ влеку́щаго ю́? Та́кожде а́ще кто́ во́зметъ же́злъ, или́ дре́во: и не та́ко.

Но по́слетъ Госпо́дь Савао́ѳъ на твою́ че́сть безче́стiе, и на твою́ сла́ву о́гнь горя́ возгори́тся.

И бу́детъ свѣ́тъ Изра́илевъ во о́гнь, и освяти́тъ его́ огне́мъ горя́щимъ, и поя́стъ я́ко сѣ́но вещество́.

Въ то́й де́нь уга́снутъ го́ры и хо́лми и дубра́вы, и поя́стъ от души́ да́же до пло́тей: и бу́детъ бѣжа́й, я́ко бѣжа́й от пла́мене горя́ща:

и оста́вльшiися от ни́хъ бу́дутъ въ число́, и отроча́ ма́лое напи́шетъ я́.

И бу́детъ въ то́й де́нь, не приложи́тся ктому́ оста́нокъ Изра́илевъ, и спасе́ннiи Иа́ковли не бу́дутъ ктому́ упова́юще на оби́дѣвшыя и́хъ, но бу́дутъ упова́юще на Бо́га свята́го Изра́илева и́стиною.

И обрати́тся оста́нокъ Иа́ковль къ Бо́гу крѣ́пкому.

И а́ще бу́дутъ лю́дiе Изра́илевы я́ко песо́къ морскі́й, оста́нокъ и́хъ спасе́тся:

сло́во бо соверша́я и сокраща́я пра́вдою, я́ко сло́во сокраще́но сотвори́тъ Госпо́дь во все́й вселе́ннѣй.

Сего́ ра́ди сiя́ глаго́летъ Госпо́дь Савао́ѳъ: не бо́йтеся, лю́дiе мои́, от Ассирі́анъ, живу́щiи въ Сiо́нѣ, я́ко жезло́мъ порази́тъ тя́: я́зву бо наво́дитъ на тя́, е́же ви́дѣти пу́ть Еги́пта.

Еще́ бо ма́ло, и преста́нетъ гнѣ́въ, я́рость же моя́ на совѣ́тъ и́хъ:

и воздви́гнетъ Бо́гъ си́лъ на ня́ я́зву, я́ко я́зву Мадiа́млю на мѣ́стѣ ско́рби, и я́рость его́ на пу́ть и́же къ мо́рю, на пу́ть и́же во Еги́петъ:

и бу́детъ въ то́й де́нь, отъи́мется и́го его́ от ра́мене твоего́ и стра́хъ его́ от тебе́, и согнiе́тъ и́го от ра́менъ ва́шихъ.

Прiи́детъ бо во гра́дъ Агга́й, и пре́йдетъ въ Магеддо́, и въ Махма́сѣ положи́тъ сосу́ды своя́.

И мине́тъ де́брь, и прiи́детъ во Агга́й: стра́хъ прiи́метъ раму́ гра́дъ Сау́ловъ,

побѣ́гнетъ дще́рь Гали́мля, услы́шится въ лаисѣ́, услы́шится во Анаѳо́ѳѣ.

И ужасе́ся Мадеми́на и живу́щiи во гиви́мѣ.

Утѣша́йте дне́сь е́же на пути́ пребы́ти: утѣша́йте руко́ю го́ру дще́рь Сiо́ню, и хо́лми, и́же во Иерусали́мѣ:

се́, Влады́ка Госпо́дь Савао́ѳъ смяте́тъ сла́вныя со крѣ́постiю, и высо́цiи укори́зною сокруша́тся, и высо́цыи смиря́тся,

и паду́тъ высо́цыи мече́мъ, Лива́нъ же съ высо́кими паде́тся.

Рус. (Юнгеров)

Горе пишущим лукавство, ибо пишущие пишут лукавство,

Устраняя убогих от правосудия и похищая права у бедных из народа Моего, так что вдова ими расхищается и сирота грабится.

И что они будут делать в день посещения? Ибо скорбь придет к вам издалека и к кому прибегнете за помощию (вам) и где оставите славу вашу,

Чтобы не подверглась расхищению? И они падут между убитыми. И при всем этом не отвратится ярость Его, но рука Его еще высока.

Горе ассириянам! Жезл ярости Моей и гнев — в их руках.

Гнев Мой пошлю на народ беззаконный и у народа Моего повелю произвести расхищение и пленение: опустошить города и повергнуть их в прах.

А он не так помыслил и в душе не так рассудил, но ошибочно подумает истребить народы немалые.

И если скажут ему: ты ли один князь?

Он ответит: не взял ли я страны выше Вавилона и Халани, где построена башня, и не взял ли я Аравию, и Дамаск, и Самарию?

Как эти (страны) взял, так и все царства возьму. Возрыдайте, изваяния Иерусалима и Самарии!

Как я поступил с Самарией и ее идолами, так поступлю и с Иерусалимом и идолами его.

И когда Господь окончит все Свое дело на горе Сионе и в Иерусалиме, он наведет (гнев) на великий ум, на царя Ассирийского, и на высокомерие очей его.

Ибо он сказал: силою руки моей сделаю и мудростью разума (моего) отниму пределы народов и силу их пленю.

И потрясу населенные города, и всю вселенную обойму рукою моею, как гнездо, и как оставленные яйца — возьму, и никто не убежит от меня и не скажет мне против, не откроет рта и не пискнет.

Прославится ли секира без секущего ею? Поднимется ли пила без двигающего ее? Так же и жезл и дерево, если кто-либо не возьмет их, не так ли?

Но пошлет Господь Саваоф на твою честь бесчестие, и на твою славу горящий огонь воспламенится.

И будет свет Израиля огнем, и освятит его огнем горящим, и пожрет, как сено или кустарник.

В тот день исчезнут горы и холмы и дубравы, и пожрет (огонь) от души до плоти; и убегающий побежит, как от разжигаемого пламени.

И оставшиеся от них будут в (таком) числе, что и малое дитя перепишет их.

И будет в тот день: остаток Израиля не присоединится более, и спасшиеся из Иакова не будут более надеяться на обидевших их, но поистине будут надеяться на Бога, Святого Израилева.

И обратится остаток Иакова к Богу крепкому.

И если народ Израилев будет как песок морской, остаток их спасется.

Ибо слово исполняя и сокращая по правде, как слово предопределенное, исполнит Господь во всей вселенной.

Посему так говорит Господь Саваоф: народ Мой, живущий в Сионе, не бойся ассириян: он поразит тебя жезлом и наведет на тебя язву, чтобы видеть путь в Египет.

Ибо еще немного и прекратится гнев, а ярость Моя (обратится) на совет их:

И воздвигнет Бог сил на них язву, как язву мадиамскую на месте скорби, и ярость Его (обратится) путем (ведущим) к морю на путь в Египет.

И будет в тот день: снимется с плеча твоего иго его, и страх его от тебя (удалится), и спадет иго с плеч ваших.

Ибо придет он в город Аггай, перейдет в Магеддо и в Махмасе положит сосуды свои.

И, минуя дебри, придет в Аггай, страх обнимет Раму, город Саулов.

Побежит дочь Галима, слышно будет в Лаисе, слышно будет и в Анафофе.

Пришла в ужас Мадмена и жители Гевима.

Утешайте находящихся сегодня в пути; утешайте рукою гору, дочь Сиона, и холмы Иерусалимские.

Вот, Владыка, Господь Саваоф, сильно смятет славных, сокрушены будут надменные, и высокомерные смирятся.

И падут высокомерные от меча, падет и Ливан с высокими (деревами).

Греческий [Greek (Koine)]

οὐαὶ τοῖς γράφουσιν πονηρίαν γράφοντες γὰρ πονηρίαν γράφουσιν

ἐκκλίνοντες κρίσιν πτωχῶν ἁρπάζοντες κρίμα πενήτων τοῦ λαοῦ μου ὥστε εἶναι αὐτοῖς χήραν εἰς ἁρπαγὴν καὶ ὀρφανὸν εἰς προνομήν

καὶ τί ποιήσουσιν ἐν τῇ ἡμέρᾳ τῆς ἐπισκοπῆς ἡ γὰρ θλῖψις ὑμῖν πόρρωθεν ἥξει καὶ πρὸς τίνα καταφεύξεσθε τοῦ βοηθηθῆναι καὶ ποῦ καταλείψετε τὴν δόξαν ὑμῶν

τοῦ μὴ ἐμπεσεῖν εἰς ἐπαγωγήν ἐπὶ πᾶσι τούτοις οὐκ ἀπεστράφη ὁ θυμός ἀλλ᾿ ἔτι ἡ χεὶρ ὑψηλή

οὐαὶ ᾿Ασσυρίοις ἡ ῥάβδος τοῦ θυμοῦ μου καὶ ὀργῆς ἐστιν ἐν ταῖς χερσὶν αὐτῶν

τὴν ὀργήν μου εἰς ἔθνος ἄνομον ἀποστελῶ καὶ τῷ ἐμῷ λαῷ συντάξω ποιῆσαι σκῦλα καὶ προνομὴν καὶ καταπατεῖν τὰς πόλεις καὶ θεῖναι αὐτὰς εἰς κονιορτόν

αὐτὸς δὲ οὐχ οὕτως ἐνεθυμήθη καὶ τῇ ψυχῇ οὐχ οὕτως λελόγισται ἀλλὰ ἀπαλλάξει ὁ νοῦς αὐτοῦ καὶ τοῦ ἔθνη ἐξολεθρεῦσαι οὐκ ὀλίγα

καὶ ἐὰν εἴπωσιν αὐτῷ σὺ μόνος εἶ ἄρχων

καὶ ἐρεῖ οὐκ ἔλαβον τὴν χώραν τὴν ἐπάνω Βαβυλῶνος καὶ Χαλαννη οὗ ὁ πύργος ᾠκοδομήθη καὶ ἔλαβον ᾿Αραβίαν καὶ Δαμασκὸν καὶ Σαμάρειαν

ὃν τρόπον ταύτας ἔλαβον ἐν τῇ χειρί μου καὶ πάσας τὰς ἀρχὰς λήμψομαι ὀλολύξατε τὰ γλυπτὰ ἐν Ιερουσαλημ καὶ ἐν Σαμαρείᾳ

ὃν τρόπον γὰρ ἐποίησα Σαμαρείᾳ καὶ τοῖς χειροποιήτοις αὐτῆς οὕτως ποιήσω καὶ Ιερουσαλημ καὶ τοῖς εἰδώλοις αὐτῆς

καὶ ἔσται ὅταν συντελέσῃ κύριος πάντα ποιῶν ἐν τῷ ὄρει Σιων καὶ ἐν Ιερουσαλημ ἐπάξει ἐπὶ τὸν νοῦν τὸν μέγαν τὸν ἄρχοντα τῶν ᾿Ασσυρίων καὶ ἐπὶ τὸ ὕψος τῆς δόξης τῶν ὀφθαλμῶν αὐτοῦ

εἶπεν γάρ τῇ ἰσχύι ποιήσω καὶ τῇ σοφίᾳ τῆς συνέσεως ἀφελῶ ὅρια ἐθνῶν καὶ τὴν ἰσχὺν αὐτῶν προνομεύσω καὶ σείσω πόλεις κατοικουμένας

καὶ τὴν οἰκουμένην ὅλην καταλήμψομαι τῇ χειρὶ ὡς νοσσιὰν καὶ ὡς καταλελειμμένα ᾠὰ ἀρῶ καὶ οὐκ ἔστιν ὃς διαφεύ_κσεταί με ἢ ἀντείπῃ μοι

μὴ δοξασθήσεται ἀξίνη ἄνευ τοῦ κόπτοντος ἐν αὐτῇ ἢ ὑψωθήσεται πρίων ἄνευ τοῦ ἕλκοντος αὐτόν ὡσαύτως ἐάν τις ἄρῃ ῥάβδον ἢ ξύλον

καὶ οὐχ οὕτως ἀλλὰ ἀποστελεῖ κύριος σαβαωθ εἰς τὴν σὴν τιμὴν ἀτιμίαν καὶ εἰς τὴν σὴν δόξαν πῦρ καιόμενον καυθήσεται

καὶ ἔσται τὸ φῶς τοῦ Ισραηλ εἰς πῦρ καὶ ἁγιάσει αὐτὸν ἐν πυρὶ καιομένῳ καὶ φάγεται ὡσεὶ χόρτον τὴν ὕλην τῇ ἡμέρᾳ ἐκείνῃ

ἀποσβεσθήσεται τὰ ὄρη καὶ οἱ βουνοὶ καὶ οἱ δρυμοί καὶ καταφάγεται ἀπὸ ψυχῆς ἕως σαρκῶν καὶ ἔσται ὁ φεύγων ὡς ὁ φεύγων ἀπὸ φλογὸς καιομένης

καὶ οἱ καταλειφθέντες ἀπ᾿ αὐτῶν ἔσονται ἀριθμός καὶ παιδίον γράψει αὐτούς

καὶ ἔσται ἐν τῇ ἡμέρᾳ ἐκείνῃ οὐκέτι προστεθήσεται τὸ καταλειφθὲν Ισραηλ καὶ οἱ σωθέντες τοῦ Ιακωβ οὐκέτι μὴ πεποιθότες ὦσιν ἐπὶ τοὺς ἀδικήσαντας αὐτούς ἀλλὰ ἔσονται πεποιθότες ἐπὶ τὸν θεὸν τὸν ἅγιον τοῦ Ισραηλ τῇ ἀληθείᾳ

καὶ ἔσται τὸ καταλειφθὲν τοῦ Ιακωβ ἐπὶ θεὸν ἰσχύοντα

καὶ ἐὰν γένηται ὁ λαὸς Ισραηλ ὡς ἡ ἄμμος τῆς θαλάσσης τὸ κατάλειμμα αὐτῶν σωθήσεται λόγον γὰρ συντελῶν καὶ συντέμνων ἐν δικαιοσύνῃ

ὅτι λόγον συντετμημένον ποιήσει ὁ θεὸς ἐν τῇ οἰκουμένῃ ὅλῃ

διὰ τοῦτο τάδε λέγει κύριος σαβαωθ μὴ φοβοῦ ὁ λαός μου οἱ κατοικοῦντες ἐν Σιων ἀπὸ ᾿Ασσυρίων ὅτι ἐν ῥάβδῳ πατάξει σε πληγὴν γὰρ ἐγὼ ἐπάγω ἐπὶ σὲ τοῦ ἰδεῖν ὁδὸν Αἰγύπτου

ἔτι γὰρ μικρὸν καὶ παύσεται ἡ ὀργή ὁ δὲ θυμός μου ἐπὶ τὴν βουλὴν αὐτῶν

καὶ ἐπεγερεῖ ὁ θεὸς ἐπ᾿ αὐτοὺς κατὰ τὴν πληγὴν τὴν Μαδιαμ ἐν τόπῳ θλίψεως καὶ ὁ θυμὸς αὐτοῦ τῇ ὁδῷ τῇ κατὰ θάλασσαν εἰς τὴν ὁδὸν τὴν κατ᾿ Αἴγυπτον

καὶ ἔσται ἐν τῇ ἡμέρᾳ ἐκείνῃ ἀφαιρεθήσεται ὁ φόβος αὐτοῦ ἀπὸ σοῦ καὶ ὁ ζυγὸς αὐτοῦ ἀπὸ τοῦ ὤμου σου καὶ καταφθαρήσεται ὁ ζυγὸς ἀπὸ τῶν ὤμων ὑμῶν

ἥξει γὰρ εἰς τὴν πόλιν Αγγαι καὶ παρελεύσεται εἰς Μαγεδω καὶ ἐν Μαχμας θήσει τὰ σκεύη αὐτοῦ

καὶ παρελεύσεται φάραγγα καὶ ἥξει εἰς Αγγαι φόβος λήμψσεται Рαμα πόλιν Σαουλ φεύ_κσεται

ἡ θυγάτηρ Γαλλιμ ἐπακούσεται Λαισα ἐπακούσεται Αναθωθ

ἐξέστη Μαδεβηνα καὶ οἱ κατοικοῦντες Γιββιρ παρακαλεῖτε

σήμερον ἐν ὁδῷ τοῦ μεῖναι τῇ χειρὶ παρακαλεῖτε τὸ ὄρος τὴν θυγατέρα Σιων καὶ οἱ βουνοὶ οἱ ἐν Ιερουσαλημ

ἰδοὺ γὰρ ὁ δεσπότης κύριος σαβαωθ συνταράσσει τοὺς ἐνδόξους μετὰ ἰσχύος καὶ οἱ ὑψηλοὶ τῇ ὕβρει συντριβήσονται καὶ οἱ ὑψηλοὶ ταπεινωθήσονται

καὶ πεσοῦνται οἱ ὑψηλοὶ μαχαίρᾳ ὁ δὲ Λίβανος σὺν τοῖς ὑψηλοῖς πεσεῖται

Таджикский

Языки

ЭЙ вой бар қонунгузороне ки ҷафоро ба ҳукми қонун медароранд; ва эй вой бар котибоне ки аҳкоми ноинсофона менависанд,

Барои он ки мискинонро аз доварӣ маҳрум созанд, ва ҳуқуқи мазлумони қавми Маро бирабоянд, то ки бевазанонро ғанимати худ гардонанд, ва ятимонро толону тороҷ кунанд!

Пас шумо дар рӯзи доварӣ, ва дар таҳлукае ки аз дурдаст меояд, чӣ хоҳед кард? Аз кӣ барои мадад паноҳ хоҳед ҷуст? Ва сарвати худро дар куҷо пинҳон хоҳед кард?

Магар ин ки дар миёни бандиён сари таслим фурӯд оваранд ва дар миёни мақтулон фурӯ ғалтанд; бо ин ҳама, ғазаби Ӯ фурӯ нанишастааст, ва дасти Ӯ ҳанӯз дароз аст.

Ҳой, Ашшур, ки чӯбдасти ғазаби Ман аст, ва қаҳри Ман асоест дар дасти вай!

Ман вайро ба муқобили халқи риёкор хоҳам фиристод, ва бар зиддӣ қавми хашмовари Ман амр хоҳам фармуд, ки ғанимат бигирад ва ба яғмо бибарад, ва онҳоро мисли лойи кӯчаҳо поймол кунад.

Валекин вай ин гуна фикр намекунад, ва андешаи дили вай чунин нест, балки дар дили худ ҳавас дорад, ки халқҳои бисёрро торумор ва нобуд созад;

Зеро ки мегӯяд: «Мирони ман, охир, саросар подшоҳонанд!

Калну, охир, мисли Каркамиш таслим шудааст! Оё Ҳамот мисли Арфод нест? Оё Сомария мисли Димишқ нест?

Чунон ки дасти ман бар мамлакатҳои бутпараст зафар ёфтааст, ва ҳол он ки санамҳошон аз санамҳои Ерусалим ва Сомария зиёдтар буд,

Чунон ки, охир, бо Сомария ва бутҳояш амал кардаам, ончунон бо Ерусалим ва ҳайкалҳояш амал хоҳам кард».

Ва воқеъ хоҳад шуд, баъд аз он ки Парвардигор тамоми амали Худро бар кӯҳи Сион ва дар Ерусалим анҷом диҳад, Ӯ хоҳад гуфт: «Ман лофу газофи дили пурғурури подшоҳи Ашшур ва нигоҳи ҳавобаландонаи чашмони вайро ба ҷазо гирифтор хоҳам кард».

Зеро ки вай мегӯяд: «Бо қуввати дасти худ ва бо ҳикмати худ ин корро кардам, чунки хирадманд ҳастам; ва ҳудуди қавмонро аз миён бардоштам, ва хазоини онҳоро толону тороҷ намудам, ва мисли баҳодуре бар тахт нишастагонро вожгун сохтам;

Ва дасти ман сарвати қавмонро мисли лонае гирифтааст, ва мисли он ки тухмҳои дар лона бударо чида мегиранд, ман тамоми заминро чида гирифтам, ва ҷонваре набуд, ки бол ҷунбонад, ва даҳон кушояд, ва чириқ-чириқ кунад».

Оё табар бар касе ки бо он мешиканад, ғурур хоҳад кард? Оё арра бар касе ки онро мекашад, фахр хоҳад намуд? Гӯё ки чӯбдаст баландкунандаи худро ба ҳаракат меоварда бошад! Гӯё ки асо он чиро, ки чӯб нест, баланд мекарда бошад!

Бинобар ин Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, ба фарбеҳони вай лоғарӣ хоҳад фиристод, ва дар ивази ҷалоли вай сӯхторе мисли сӯхтани оташ барафрӯхта хоҳад шуд.

Ва Нури Исроил оташ, ва Поки он аланга хоҳад шуд, ва явшону хори шутури вайро дар як рӯз сӯзонида, хоҳад хӯрд;

Ва ҷалоли ҷангали вайро, ва боғистони вайро, аз ҷон то ҷисм, нобуд хоҳад кард; ва он мисли ранҷуре обу адо хоҳад шуд.

Ва бақияи дарахтони ҷангали вай он қадар камшумор хоҳад буд, ки кӯдаке онҳоро ба рӯйхат тавонад гирифт.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки бақияи Исроил ва растагорони хонадони Яъқуб дигар ба занандаи худ эътимод нахоҳанд кард, балки ба Парвардигор, ки Поки Исроил аст, аз сидқи дил таваккал хоҳанд намуд.

Бақия хоҳад баргашт: бақияи Яъқуб – сӯи Худои Ҷаббор.

Зеро, ҳарчанд қавми ту, эй Исроил, мисли реги дарё бошанд ҳам, фақат бақияе аз онҳо хоҳад баргашт: ҳалокате ки муқаррар гардидааст, аз рӯи адолат ба амал хоҳад омад.

Зеро ки Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, ҳалокати муқарраргардидаро бар тамоми замин ба амал хоҳад овард.

Бинобар ин Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, чунин мегӯяд: «Эй қавми Ман, ки дар Сион сокин ҳастед! Аз Ашшур натарсед; вай бо чӯбдаст шуморо хоҳад зад, ва мисли Миср асои худро бар шумо хоҳад бардошт.

Вале баъд аз замони бағоят каме ғазаби Ман фурӯ хоҳад нишаст, ва хашми Ман ба нобуд кардани онҳо нигаронида хоҳад шуд.

Ва Парвардигори лашкарҳо бар вай тозиёна хоҳад бардошт, мисли зарбаи Мидён бар кӯҳпораи Ӯреб; ва асои Ӯ бар баҳр хоҳад буд, ва онро баланд хоҳад кард, чунон ки бар Миср баланд карда буд.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки бори вай аз дӯши ту, ва юғи вай аз гардани ту нест хоҳад шуд; ва юғ ба сабаби чарб зиён хоҳад дид».

Вай ба Айёт расид; аз Маҷрун гузашт; захоири худро дар Михмос монд.

Аз маъбар гузаштанд; дар Ҷабъ манзил карданд; аҳли Рома ба ҳарос афтоданд; аҳли Ҷабъаи Шоул рӯй ба гурез оварданд.

Бо овози худ фиғон бардор, эй духтари Ҷалим! Гӯш андоз, эй Лайшо! Ҷавоб гардон, эй Анотӯт!

Аҳли Мадмено гурехтанд, сокинони Ҷебим сӯи паноҳгоҳ шитофтанд.

Худи имрӯз вай дар Нӯб мавқеъ мегирад; ба кӯҳи духтари Сион, ба теппаи Ерусалим дасти душманӣ дароз мекунад.

Инак, Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, бо қуввати саҳмгине шоху баргҳоро парешон хоҳад кард, ва баландқоматон бурида хоҳанд шуд, ва олимақомон вожгун хоҳанд гардид.

Ва шохаҳои печ дар печи ҷангалро бо оҳан қатъ хоҳад кард, ва Лубнон аз дасти неруманд фурӯ хоҳад ғалтид.