Видѣ́нiе, е́же ви́дѣ Иса́iа сы́нъ Амо́совъ, е́же ви́дѣ на Иуде́ю и на Иерусали́мъ, въ ца́рство Озі́и и Иоаѳа́ма, и Аха́за и Езекі́и, и́же ца́рствоваша во Иуде́и.

Слы́ши, небо, и внуши́, земле́, я́ко Госпо́дь возглаго́ла: сы́ны роди́хъ и возвы́сихъ, ті́и же отверго́шася мене́.

Позна́ во́лъ стяжа́вшаго и́, и осе́лъ я́сли господи́на своего́: Изра́иль же Мене́ не позна́, и лю́дiе Мои́ не разумѣ́ша.

Увы́, язы́къ грѣ́шный, лю́дiе испо́лнени грѣхо́въ, сѣ́мя лука́вое, сы́нове беззако́ннiи, оста́висте Го́спода и разгнѣ́васте свята́го Изра́илева, отврати́теся вспя́ть.

Что́ еще́ уязвля́етеся, прилага́юще беззако́нiе? Вся́кая глава́ въ болѣ́знь, и вся́кое се́рдце въ печа́ль.

От но́гъ да́же до главы́ нѣ́сть въ не́мъ цѣ́лости: ни стру́пъ, ни я́зва, ни ра́на паля́щаяся: нѣ́сть пла́стыря приложи́ти, ниже́ еле́а, ниже́ обяза́нiя.

Земля́ ва́ша пуста́, гра́ди ва́ши огне́мъ пожже́ни, страну́ ва́шу предъ ва́ми чужді́и пояда́ютъ, и опустѣ́ низвраще́на от люді́й чужди́хъ.

Оста́вится дще́рь Сiо́ня, я́ко ку́ща въ виногра́дѣ и я́ко ово́щное храни́лище въ вертогра́дѣ, я́ко гра́дъ вою́емый.

И а́ще не бы́ Госпо́дь Савао́ѳъ оста́вилъ на́мъ сѣ́мене, я́ко Cодо́ма у́бо бы́ли бы́хомъ, и я́ко Гомо́рру уподо́билися бы́хомъ.

Услы́шите сло́во Госпо́дне, кня́зи Cодо́мстiи: внемли́те зако́ну Бо́жiю, лю́дiе Гомо́ррстiи.

Что́ ми мно́жество же́ртвъ ва́шихъ, глаго́летъ Госпо́дь? Испо́лненъ е́смь всесожже́нiй о́внихъ и ту́ка а́гнцевъ, и кро́ве юнце́въ и козло́въ не хощу́.

Ниже́ приходи́те яви́тися ми́: кто́ бо изыска́ сiя́ изъ ру́къ ва́шихъ? Ходи́ти по двору́ моему́ не приложите́.

И а́ще принесе́те ми́ семида́лъ, всу́е: кади́ло ме́рзость ми́ е́сть.

Новоме́сячiй ва́шихъ и суббо́тъ и дне́ вели́каго не потерплю́: поста́ и пра́здности, и новоме́сячiй ва́шихъ и пра́здниковъ ва́шихъ ненави́дитъ душа́ моя́: бы́сте ми́ въ сы́тость, ктому́ не стерплю́ грѣхо́въ ва́шихъ.

Егда́ простре́те ру́ки [ва́шя] ко мнѣ́, отвращу́ о́чи мои́ от ва́съ: и а́ще умно́жите моле́нiе, не услы́шу ва́съ: ру́ки бо ва́шя испо́лнены кро́ве.

Измы́йтеся, [и] чи́сти бу́дите, отими́те лука́вства от ду́шъ ва́шихъ предъ очи́ма мои́ма, преста́ните от лука́вствъ ва́шихъ.

Научи́теся добро́ твори́ти, взыщи́те суда́, изба́вите оби́димаго, суди́те си́ру и оправди́те вдови́цу,

и прiиди́те, и истя́жимся, глаго́летъ Госпо́дь. И а́ще бу́дутъ грѣси́ ва́ши я́ко багря́ное, я́ко снѣ́гъ убѣлю́: а́ще же бу́дутъ я́ко червле́ное, я́ко во́лну убѣлю́.

И а́ще хо́щете и послу́шаете мене́, блага́я земли́ снѣ́сте:

а́ще же не хо́щете, ниже́ послу́шаете мене́, ме́чь вы́ поя́стъ: уста́ бо Госпо́дня глаго́лаша сiя́.

Ка́ко бы́сть блудни́ца гра́дъ вѣ́рный Сiо́нъ по́лнъ суда́? въ не́мже пра́вда почива́ше, ны́нѣ же [въ не́мъ] уби́йцы.

Сребро́ ва́ше неискуше́но, корче́мницы твои́ мѣша́ютъ вино́ съ водо́ю.

Кня́зи твои́ не покаря́ются, о́бщницы тате́мъ, лю́бяще да́ры, гоня́ще воздая́нiе, си́рымъ не судя́щiи и суду́ вдови́цъ не внима́ющiи.

Сего́ ра́ди та́ко глаго́летъ Влады́ка Госпо́дь Савао́ѳъ: го́ре крѣ́пкимъ во Изра́или: не преста́нетъ бо я́рость моя́ на проти́вныя, и су́дъ враго́мъ мои́мъ сотворю́:

и наведу́ ру́ку мою́ на тя́, и разжегу́ въ чистоту́, непокаря́ющихся же погублю́, и отиму́ всѣ́хъ беззако́нныхъ от тебе́, и всѣ́хъ го́рдыхъ смирю́.

И приста́влю судiи́ твоя́ я́коже пре́жде, и совѣ́тники твоя́ я́ко от нача́ла: и по си́хъ нарѣче́шися гра́дъ пра́вды, ма́ти градово́мъ, вѣ́рный Сiо́нъ.

Съ судо́мъ бо спасе́тся плѣне́нiе его́ и съ ми́лостынею.

И сокруша́тся беззако́ннiи и грѣ́шницы вку́пѣ, и оста́вившiи Го́спода сконча́ются:

зане́же постыдя́тся о и́долѣхъ свои́хъ, и́хже са́ми восхотѣ́ша, и посра́мятся о садѣ́хъ свои́хъ, и́хже возжелѣ́ша.

Бу́дутъ бо я́ко тереви́нѳъ отме́тнувый ли́ствiя [своя́], и я́ко вертогра́дъ не имы́й воды́.

И бу́детъ крѣ́пость и́хъ я́ко сте́бль изгре́бiя, и дѣ́ланiя и́хъ я́ко и́скры о́гненныя, и сожгу́тся беззако́нницы и грѣ́шницы вку́пѣ, и не бу́детъ угаша́яй.

Се́, Влады́ка Госпо́дь Савао́ѳъ отъи́метъ от Иерусали́ма и от Иуде́и крѣ́пкаго и крѣ́пкую, крѣ́пость хлѣ́ба и крѣ́пость воды́,

исполи́на и крѣ́пкаго, и человѣ́ка ра́тника и судiю́, и проро́ка и смотрели́ваго, и ста́рца

и пятьдесятонача́лника, и ди́внаго совѣ́тника и прему́драго архите́ктона и разу́мнаго послу́шателя.

И поста́влю ю́ношы кня́зи и́хъ, и руга́телiе госпо́дствовати бу́дутъ и́ми.

И напа́дати и́мутъ лю́дiе, человѣ́къ на человѣ́ка, и человѣ́къ на бли́жняго своего́: прирази́тся отроча́ къ ста́рцу, и безче́стный къ честно́му.

Я́ко и́мется человѣ́къ бра́та своего́, или́ дома́шняго отца́ своего́, глаго́ля: ри́зу и́маши, началово́ждь на́мъ бу́ди, и бра́шно мое́ подъ тобо́ю да бу́детъ.

И отвѣща́въ въ де́нь о́ный рече́тъ: не бу́ду тво́й началово́ждь, нѣ́сть бо въ дому́ мое́мъ ни хлѣ́ба, ни ри́зы: не бу́ду началово́ждь лю́демъ си́мъ.

Я́ко оста́вленъ бы́сть Иерусали́мъ, и Иуде́а паде́, и язы́къ и́хъ со беззако́нiемъ, не покаря́ющься Го́сподеви.

Сего́ ра́ди ны́нѣ смири́ся сла́ва и́хъ, и сту́дъ лица́ и́хъ проти́ву ста́ и́мъ: грѣ́хъ же сво́й я́ко Cодо́мскiй возвѣсти́ша и яви́ша. Го́ре души́ и́хъ, зане́ умы́слиша совѣ́тъ лука́вый на себе́ сами́хъ,

ре́кше: свя́жемъ пра́веднаго, я́ко непотре́бенъ на́мъ е́сть. У́бо плоды́ дѣ́лъ свои́хъ снѣдя́тъ.

Го́ре беззако́нному: лука́вая бо приключа́тся ему́ по дѣло́мъ руку́ его́.

Лю́дiе мои́, приста́вницы ва́ши пожина́ютъ ва́съ, и истяза́ющiи облада́ютъ ва́ми: лю́дiе мои́, блажа́щiи ва́съ льстя́тъ вы́ и стези́ но́гъ ва́шихъ возмуща́ютъ.

Но ны́нѣ устро́ится Госпо́дь на су́дъ и поста́витъ на су́дъ лю́ди своя́:

са́мъ Госпо́дь на су́дъ прiи́детъ со старѣ́йшины люді́й и со кня́зи и́хъ. Вы́ же почто́ запали́сте виногра́дъ мо́й, и разграбле́нiе убо́гаго въ домѣ́хъ ва́шихъ?

почто́ вы́ оби́дите люді́й мои́хъ и лице́ убо́гихъ посрамля́ете? глаго́летъ Госпо́дь Савао́ѳъ.

Сiя́ глаго́летъ Госпо́дь: поне́же вознесо́шася дще́ри Сiо́ни и ходи́ша высо́кою вы́ею и помиза́нiемъ оче́съ и ступа́нiемъ но́гъ, ку́пно ри́зы влеку́шыя [по до́лу] и нога́ма ку́пно игра́ющыя:

и смири́тъ Госпо́дь нача́лныя дще́ри Сiо́ни, и Госпо́дь откры́етъ срамоту́ и́хъ.

Въ де́нь о́нъ, и отъи́метъ Госпо́дь сла́ву ри́зъ и́хъ и красоты́ и́хъ, и вплете́нiя злата́я [на главѣ́] и тре́сны ри́зныя, и лу́ницы гри́венныя

и срачи́цы то́нкiя, и красоту́ лица́ и́хъ и сострое́нiе красы́ сла́вныя, и о́бручи и пе́рстни, и мони́ста и запя́стiя и худо́жныя усеря́зи,

и багряни́цы и пребагря́ная, и у́тварь хра́мную

и свѣ́тлая лако́нская, и виссо́ны и синеты́, и червлени́цы

и виссо́нъ со зла́томъ и синето́ю преты́каны, и тончи́цы преи́маны зла́томъ:

и бу́детъ вмѣ́сто вони́ до́брыя смра́дъ, и вмѣ́сто по́яса у́жемъ препоя́шешися, и вмѣ́сто украше́нiя злата́го, е́же на главѣ́, плѣ́шь имѣ́ти бу́деши дѣ́лъ твои́хъ ра́ди, и вмѣ́сто ри́зы багря́ныя препоя́шешися вре́тищемъ:

и сы́нъ тво́й добрѣ́йшiй, его́же лю́биши, мече́мъ паде́тъ, и крѣ́пцыи ва́ши мече́мъ паду́тъ и смиря́тся:

и воспла́чутся храни́лища у́тварей ва́шихъ, и оста́нешися еди́на и о зе́млю уда́рена бу́деши.

И и́мутся се́дмь же́нъ за му́жа еди́наго, глаго́лющя: хлѣ́бъ на́шъ я́сти бу́демъ и въ ри́зы на́шя одѣва́тися, то́чiю и́мя твое́ да нарече́тся на на́съ, отими́ укори́зну на́шу.

Въ де́нь о́ный возсiя́етъ Бо́гъ въ совѣ́тѣ со сла́вою на земли́, е́же вознести́ и просла́вити оста́нокъ Изра́иля.

И бу́детъ оста́нокъ въ Сiо́нѣ и оста́нокъ во Иерусали́мѣ, святи нареку́тся вси́ напи́саннiи въ жи́знь во Иерусали́мѣ:

я́ко отмы́етъ Госпо́дь скве́рну сыно́въ и дще́рей Сiо́нскихъ и кро́вь Иерусали́мску очи́ститъ от среды́ и́хъ ду́хомъ суда́ и ду́хомъ зно́я.

И прiи́детъ Госпо́дь, и бу́детъ все́ мѣ́сто горы́ Сiо́ни, и вся́ я́же о́крестъ ея́ осѣни́тъ о́блакъ во дни́, и я́ко ды́ма и свѣ́та о́гненна горя́ща въ нощи́, все́ю сла́вою покры́ется:

и бу́детъ въ сѣ́нь от зно́я и въ покро́въ и въ сокрове́нiе от же́стости и дождя́.

Сiе́ пре́жде испі́й, ско́ро твори́, страно́ Завуло́ня и земле́ Нефѳали́мля, и про́чiи при мо́ри живу́щiи, и объ ону́ страну́ Иорда́на, Галиле́а язы́ковъ.

Лю́дiе ходя́щiи во тмѣ́ ви́дѣша свѣ́тъ ве́лiй: живу́щiи во странѣ́ и сѣ́ни сме́ртнѣй, свѣ́тъ возсiя́етъ на вы́.

Мно́жайшiи лю́дiе, я́же изве́лъ еси́, въ весе́лiи твое́мъ: и возвеселя́тся предъ тобо́ю, я́коже веселя́щiися въ жа́тву, и я́коже веселя́тся дѣля́щiи коры́сти.

Зане́ отъя́тся яре́мъ лежа́й на ни́хъ, и же́злъ, и́же на вы́и и́хъ: же́злъ бо истязу́ющихъ разсы́па Госпо́дь, я́коже въ де́нь, и́же на Мадiа́ма.

Я́ко вся́кую оде́жду со́бранну ле́стiю и ри́зу съ примире́нiемъ отдаду́тъ, и восхотя́тъ, да бы́ша огне́мъ сожже́ны бы́ли.

Я́ко отроча́ роди́ся на́мъ, Сы́нъ, и даде́ся на́мъ, его́же нача́лство бы́сть на ра́мѣ его́: и нарица́ется и́мя его́: вели́ка совѣ́та а́нгелъ, чу́денъ, совѣ́тникъ, Бо́гъ крѣ́пкiй, властели́нъ, кня́зь ми́ра, Оте́цъ бу́дущаго вѣ́ка: приведу́ бо ми́ръ на кня́зи, ми́ръ и здра́вiе ему́.

И ве́лiе нача́лство его́, и ми́ра его́ нѣ́сть предѣ́ла на престо́лѣ Дави́довѣ и на ца́рствѣ его́, испра́вити е́ и заступи́ти его́ въ судѣ́ и пра́вдѣ, отны́нѣ и до вѣ́ка: ре́вность Го́спода Савао́ѳа сотвори́тъ сiя́.

Сме́рть {Евр.: сло́во.} посла́ Госпо́дь на Иа́кова, и прiи́де на Изра́иля:

и уразумѣ́ютъ вси́ лю́дiе Ефре́мовы и живу́щiи въ самарі́и, въ досажде́нiи и высо́цѣмъ се́рдцы глаго́люще:

пли́нѳы падо́ша, но прiиди́те, изсѣче́мъ ка́менiе и посѣче́мъ черни́чiе и ке́дры, и сози́ждемъ себѣ́ сто́лпъ.

И разруши́тъ Бо́гъ востаю́щыя на го́ру Сiо́ню, и враги́ его́ разсы́плетъ:

сирі́ю от восто́къ со́лнца и е́ллины от за́пада со́лнца, пояда́ющыя Изра́иля всѣ́ми усты́. Во всѣ́хъ си́хъ не отврати́ся я́рость его́, но еще́ рука́ его́ высока́.

И лю́дiе не обрати́шася, до́ндеже я́звени бы́ша, и Го́спода не взыска́ша.

И отъя́тъ Госпо́дь от Изра́иля главу́ и о́шибъ, вели́ка и ма́ла, во еди́нъ де́нь:

ста́рца и чудя́щихся ли́цамъ, сiе́ нача́ло: и проро́ка уча́ща беззако́нная, се́й о́шибъ.

И бу́дутъ блажа́щiи люді́й си́хъ льстя́ше, и льстя́тъ, я́ко да поглотя́тъ я́.

Сего́ ра́ди о ю́ношахъ и́хъ не возвесели́тся Госпо́дь, и сиро́тъ и́хъ и вдови́цъ и́хъ не поми́луетъ: я́ко вси́ беззако́ннiи и лука́вiи, и вся́кая уста́ глаго́лютъ непра́вду. Во всѣ́хъ си́хъ не отврати́ся я́рость его́, но еще́ рука́ его́ высока́.

И разгори́тся я́ко о́гнь беззако́нiе, и я́ко тро́скотъ сухі́й пояде́нъ бу́детъ огне́мъ, и разгори́тся въ ча́щахъ дубра́вныхъ и поя́стъ, я́же о́крестъ холмо́въ вся́.

За я́рость гнѣ́ва Госпо́дня сгорѣ́ вся́ земля́, и бу́дутъ лю́дiе я́ко огне́мъ пожже́ни: человѣ́къ бра́та своего́ не поми́луетъ,

но уклони́тся на де́сно, я́ко вза́лчетъ, и снѣ́сть от шу́iихъ, и не насы́тится человѣ́къ яды́й пло́ти мы́шцы своея́:^–

^–снѣ́сть бо Манассі́й Ефре́мово, и Ефре́мъ Манассі́ино, я́ко вку́пѣ повою́ютъ Иу́ду. ²¹Во всѣ́хъ си́хъ не отврати́ся я́рость [его́], но еще́ рука́ его́ высока́.

Го́ре пи́шущымъ лука́вство: пи́шущiи бо лука́вство пи́шутъ,

укланя́юще су́дъ убо́гихъ, восхища́юще су́дъ ни́щихъ люді́й мои́хъ, я́ко бы́ти и́мъ вдови́цѣ въ расхище́нiе и сиротѣ́ въ разграбле́нiе.

И что́ сотворя́тъ въ де́нь посѣще́нiя? ско́рбь бо ва́мъ отдале́че прiи́детъ. И къ кому́ прибѣ́гнете, да помо́жетъ ва́мъ? И гдѣ́ оста́вите сла́ву ва́шу,

е́же не впа́сти въ плѣне́нiе? И подъ убiе́ными паду́тъ. И во всѣ́хъ си́хъ не отврати́ся гнѣ́въ его́, но еще́ рука́ его́ высока́.

Го́ре Ассири́емъ, же́злъ я́рости моея́ и гнѣ́въ е́сть въ руку́ и́хъ.

Гнѣ́въ мо́й послю́ на язы́къ беззако́ненъ, и свои́хъ люді́й повелю́ сотвори́ти коры́сти и плѣне́нiе, и попра́ти гра́ды и положи́ти я́ въ пра́хъ.

Се́й же не та́ко помы́сли и душе́ю не та́ко возмнѣ́: но отсту́питъ у́мъ его́, и е́же потреби́ти язы́ки не ма́лы.

И а́ще реку́тъ ему́: ты́ ли еси́ еди́нъ кня́зь?

И рече́тъ: не взя́хъ ли страны́, я́же вы́ше Вавило́на и хала́ни, идѣ́же сто́лпъ созда́нъ, и взя́хъ Араві́ю и Дама́скъ и самарі́ю?

Я́коже сiя́ взя́хъ, и вся́ княже́нiя возму́. Возрыда́йте, изва́янная во Иерусали́мѣ и въ самарі́и:

я́коже бо сотвори́хъ самарі́и и рукотворе́ннымъ ея́, та́ко сотворю́ и Иерусали́му и кумíромъ его́.

И бу́детъ, егда́ сконча́етъ Госпо́дь вся́ творя́ въ горѣ́ Сiо́ни и во Иерусали́мѣ, наведе́тъ на у́мъ вели́кiй, на кня́зя Ассирі́йска и на высоту́ сла́вы о́чiю его́.

Рече́ бо: крѣ́постiю руки́ моея́ сотворю́, и прему́дростiю ра́зума [моего́] отиму́ предѣ́лы язы́ковъ, и си́лу и́хъ плѣню́,

и сотрясу́ гра́ды населе́ныя, и вселе́нную всю́ объиму́ руко́ю мое́ю я́ко гнѣздо́, и я́ко оста́вленая я́ица возму́: и нѣ́сть, и́же убѣжи́тъ мене́, или́ проти́ву мнѣ́ рече́тъ, и отве́рзетъ уста́ и глуми́тъ.

Еда́ просла́вится сѣки́ра безъ сѣку́щаго е́ю? или́ вознесе́тся пила́ безъ влеку́щаго ю́? Та́кожде а́ще кто́ во́зметъ же́злъ, или́ дре́во: и не та́ко.

Но по́слетъ Госпо́дь Савао́ѳъ на твою́ че́сть безче́стiе, и на твою́ сла́ву о́гнь горя́ возгори́тся.

И бу́детъ свѣ́тъ Изра́илевъ во о́гнь, и освяти́тъ его́ огне́мъ горя́щимъ, и поя́стъ я́ко сѣ́но вещество́.

Въ то́й де́нь уга́снутъ го́ры и хо́лми и дубра́вы, и поя́стъ от души́ да́же до пло́тей: и бу́детъ бѣжа́й, я́ко бѣжа́й от пла́мене горя́ща:

и оста́вльшiися от ни́хъ бу́дутъ въ число́, и отроча́ ма́лое напи́шетъ я́.

И бу́детъ въ то́й де́нь, не приложи́тся ктому́ оста́нокъ Изра́илевъ, и спасе́ннiи Иа́ковли не бу́дутъ ктому́ упова́юще на оби́дѣвшыя и́хъ, но бу́дутъ упова́юще на Бо́га свята́го Изра́илева и́стиною.

И обрати́тся оста́нокъ Иа́ковль къ Бо́гу крѣ́пкому.

И а́ще бу́дутъ лю́дiе Изра́илевы я́ко песо́къ морскі́й, оста́нокъ и́хъ спасе́тся:

сло́во бо соверша́я и сокраща́я пра́вдою, я́ко сло́во сокраще́но сотвори́тъ Госпо́дь во все́й вселе́ннѣй.

Сего́ ра́ди сiя́ глаго́летъ Госпо́дь Савао́ѳъ: не бо́йтеся, лю́дiе мои́, от Ассирі́анъ, живу́щiи въ Сiо́нѣ, я́ко жезло́мъ порази́тъ тя́: я́зву бо наво́дитъ на тя́, е́же ви́дѣти пу́ть Еги́пта.

Еще́ бо ма́ло, и преста́нетъ гнѣ́въ, я́рость же моя́ на совѣ́тъ и́хъ:

и воздви́гнетъ Бо́гъ си́лъ на ня́ я́зву, я́ко я́зву Мадiа́млю на мѣ́стѣ ско́рби, и я́рость его́ на пу́ть и́же къ мо́рю, на пу́ть и́же во Еги́петъ:

и бу́детъ въ то́й де́нь, отъи́мется и́го его́ от ра́мене твоего́ и стра́хъ его́ от тебе́, и согнiе́тъ и́го от ра́менъ ва́шихъ.

Прiи́детъ бо во гра́дъ Агга́й, и пре́йдетъ въ Магеддо́, и въ Махма́сѣ положи́тъ сосу́ды своя́.

И мине́тъ де́брь, и прiи́детъ во Агга́й: стра́хъ прiи́метъ раму́ гра́дъ Сау́ловъ,

побѣ́гнетъ дще́рь Гали́мля, услы́шится въ лаисѣ́, услы́шится во Анаѳо́ѳѣ.

И ужасе́ся Мадеми́на и живу́щiи во гиви́мѣ.

Утѣша́йте дне́сь е́же на пути́ пребы́ти: утѣша́йте руко́ю го́ру дще́рь Сiо́ню, и хо́лми, и́же во Иерусали́мѣ:

се́, Влады́ка Госпо́дь Савао́ѳъ смяте́тъ сла́вныя со крѣ́постiю, и высо́цiи укори́зною сокруша́тся, и высо́цыи смиря́тся,

и паду́тъ высо́цыи мече́мъ, Лива́нъ же съ высо́кими паде́тся.

Синодальный

1 Вступление. 2 Возмущение сыновей Божиих. 10 Жертвы тщетны; удалите злые деяния. 18 «Если будут грехи ваши, как багряное …» 21 Развращение Иерусалима; «Я … очищу с тебя примесь».

Видение Исаии, сына Амосова, которое он видел о Иудее и Иерусалиме, во дни Озии, Иоафама, Ахаза, Езекии – царей Иудейских.

Слушайте, небеса, и внимай, земля, потому что Господь говорит: Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня.

Вол знает владетеля своего, и осел – ясли господина своего; а Израиль не знает [Меня], народ Мой не разумеет.

Увы, народ грешный, народ обремененный беззакониями, племя злодеев, сыны погибельные! Оставили Господа, презрели Святаго Израилева, – повернулись назад.

Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? Вся голова в язвах, и все сердце исчахло.

От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необвязанные и не смягченные елеем.

Земля ваша опустошена; города ваши сожжены огнем; поля ваши в ваших глазах съедают чужие; все опустело, как после разорения чужими.

И осталась дщерь Сиона, как шатер в винограднике, как шалаш в огороде, как осажденный город.

Если бы Господь Саваоф не оставил нам небольшого остатка, то мы были бы то же, что Содом, уподобились бы Гоморре.

Слушайте слово Господне, князья Содомские; внимай закону Бога нашего, народ Гоморрский!

К чему Мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови тельцов и агнцев и козлов не хочу.

Когда вы приходите являться пред лице Мое, кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои?

Не носи́те больше даров тщетных: курение отвратительно для Меня; новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие – и празднование!

Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя: они бремя для Меня; Мне тяжело нести их.

И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови.

Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло;

научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову.

Тогда придите – и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю; если будут красны, как пурпур, – как во́лну убелю.

Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли;

если же отречетесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас: ибо уста Господни говорят.

Как сделалась блудницею верная столица, исполненная правосудия! Правда обитала в ней, а теперь – убийцы.

Серебро твое стало изгарью, вино твое испорчено водою;

князья твои – законопреступники и сообщники воров; все они любят подарки и гоняются за мздою; не защищают сироты, и дело вдовы не доходит до них.

Посему говорит Господь, Господь Саваоф, Сильный Израилев: о, удовлетворю Я Себя над противниками Моими и отмщу врагам Моим!

И обращу на тебя руку Мою и, как в щелочи, очищу с тебя примесь, и отделю от тебя все свинцовое;

и опять буду поставлять тебе судей, как прежде, и советников, как вначале; тогда будут говорить о тебе: «город правды, столица верная».

Сион спасется правосудием, и обратившиеся сыны его – правдою;

всем же отступникам и грешникам – погибель, и оставившие Господа истребятся.

Они будут постыжены за дубравы, которые столь вожделенны для вас, и посрамлены за сады, которые вы избрали себе;

ибо вы будете, как дуб, которого лист опал, и как сад, в котором нет воды.

И сильный будет отрепьем, и дело его – искрою; и будут гореть вместе, – и никто не потушит.

1 Господь даст им отроков в начальники. 8 Суд над старейшинами; 16 суд над надменными нарядными женщинами Сиона.

Вот, Господь, Господь Саваоф, отнимет у Иерусалима и у Иуды посох и трость, всякое подкрепление хлебом и всякое подкрепление водою,

храброго вождя и воина, судью и пророка, и прозорливца и старца,

пятидесятника и вельможу и советника, и мудрого художника и искусного в слове.

И дам им отроков в начальники, и дети будут господствовать над ними.

И в народе один будет угнетаем другим, и каждый – ближним своим; юноша будет нагло превозноситься над старцем, и простолюдин над вельможею.

Тогда ухватится человек за брата своего, в семействе отца своего, и скажет: у тебя есть одежда, будь нашим вождем, и да будут эти развалины под рукою твоею.

А он с клятвою скажет: не могу исцелить ран общества; и в моем доме нет ни хлеба, ни одежды; не делайте меня вождем народа.

Так рушился Иерусалим, и пал Иуда, потому что язык их и дела их – против Господа, оскорбительны для очей славы Его.

Выражение лиц их свидетельствует против них, и о грехе своем они рассказывают открыто, как Содомляне, не скрывают: горе душе их! ибо сами на себя навлекают зло.

Скажите праведнику, что благо ему, ибо он будет вкушать плоды дел своих;

а беззаконнику – горе, ибо будет ему возмездие за дела рук его.

Притеснители народа Моего – дети, и женщины господствуют над ним. Народ Мой! вожди твои вводят тебя в заблуждение и путь стезей твоих испортили.

Восстал Господь на суд – и стоит, чтобы судить народы.

Господь вступает в суд со старейшинами народа Своего и с князьями его: вы опустошили виноградник; награбленное у бедного – в ваших домах;

что вы тесните народ Мой и угнетаете бедных? говорит Господь, Господь Саваоф.

И сказал Господь: за то, что дочери Сиона надменны и ходят, подняв шею и обольщая взорами, и выступают величавою поступью и гремят цепочками на ногах, –

оголит Господь темя дочерей Сиона и обнажит Господь срамоту их;

в тот день отнимет Господь красивые цепочки на ногах и звездочки, и луночки,

серьги, и ожерелья, и опахала, увясла и запястья, и пояса, и сосудцы с духами, и привески волшебные,

перстни и кольца в носу,

верхнюю одежду и нижнюю, и платки, и кошельки,

светлые тонкие епанчи и повязки, и покрывала.

И будет вместо благовония зловоние, и вместо пояса будет веревка, и вместо завитых волос – плешь, и вместо широкой епанчи – узкое вретище, вместо красоты – клеймо.

Мужи твои падут от меча, и храбрые твои – на войне.

И будут воздыхать и плакать ворота столицы, и будет она сидеть на земле опустошенная.

После очищения — день славы и безопасности.

И ухватятся семь женщин за одного мужчину в тот день, и скажут: «свой хлеб будем есть и свою одежду будем носить, только пусть будем называться твоим именем, – сними с нас позор».

В тот день отрасль Господа явится в красоте и чести, и плод земли – в величии и славе, для уцелевших сынов Израиля.

Тогда оставшиеся на Сионе и уцелевшие в Иерусалиме будут именоваться святыми, все вписанные в книгу для житья в Иерусалиме,

когда Господь омоет скверну дочерей Сиона и очистит кровь Иерусалима из среды его духом суда и духом огня.

И сотворит Господь над всяким местом горы́ Сиона и над собраниями ее облако и дым во время дня и блистание пылающего огня во время ночи; ибо над всем чтимым будет покров.

И будет шатер для осенения днем от зноя и для убежища и защиты от непогод и дождя.

1 «Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий», … «Младенец родился нам … Князь мира». 8 Суд Господень над Ефремом … «рука Его еще простерта».

Прежнее время умалило землю Завулонову и землю Неффалимову; но последующее возвеличит приморский путь, Заиорданскую страну, Галилею языческую.

Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет.

Ты умножишь народ, увеличишь радость его. Он будет веселиться пред Тобою, как веселятся во время жатвы, как радуются при разделе добычи.

Ибо ярмо, тяготившее его, и жезл, поражавший его, и трость притеснителя его Ты сокрушишь, как в день Мадиама.

Ибо всякая обувь воина во время брани и одежда, обагренная кровью, будут отданы на сожжение, в пищу огню.

Ибо Младенец родился нам – Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира. //В Славянской Библии этот стих читается так: «Ибо Младенец родился нам, Сын, и дан нам; владычество Его на раменах Его, и нарекут имя Ему: Великого Совета Ангел, Чудный, Советник, Бог крепкий, Властелин, Князь мира, Отец будущего века; ибо приведу мир князьям, мир и здравие Его».

Умножению владычества Его и мира нет предела на престоле Давида и в царстве его, чтобы Ему утвердить его и укрепить его судом и правдою отныне и до века. Ревность Господа Саваофа соделает это.

Слово посылает Господь на Иакова, и оно нисходит на Израиля,

чтобы знал весь народ, Ефрем и жители Самарии, которые с гордостью и надменным сердцем говорят:

кирпичи пали – построим из тесаного камня; сикоморы вырублены – заменим их кедрами.

И воздвигнет Господь против него врагов Рецина, и неприятелей его вооружит:

Сириян с востока, а Филистимлян с запада; и будут они пожирать Израиля полным ртом. При всем этом не отвратится гнев Его, и рука Его еще простерта.

Но народ не обращается к Биющему его, и к Господу Саваофу не прибегает.

И отсечет Господь у Израиля голову и хвост, пальму и трость, в один день:

старец и знатный, – это голова; а пророк-лжеучитель есть хвост.

И вожди сего народа введут его в заблуждение, и водимые ими погибнут.

Поэтому о юношах его не порадуется Господь, и сирот его и вдов его не помилует: ибо все они – лицемеры и злодеи, и уста всех говорят нечестиво. При всем этом не отвратится гнев Его, и рука Его еще простерта.

Ибо беззаконие, как огонь, разгорелось, пожирает терновник и колючий кустарник и пылает в чащах леса, и поднимаются столбы дыма.

Ярость Господа Саваофа опалит землю, и народ сделается как бы пищею огня; не пощадит человек брата своего.

И будут резать по правую сторону, и останутся голодны; и будут есть по левую, и не будут сыты; каждый будет пожирать плоть мышцы своей:

Манассия – Ефрема, и Ефрем – Манассию, оба вместе – Иуду. При всем этом не отвратится гнев Его, и рука Его еще простерта.

1 Горе несправедливым правителям. 5 Ассур, жезл гнева Божия, возгордится и будет поражен. 20 Остаток Израиля возложит упование на Господа и обратится. 24 «Не бойся Ассура».

Горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения,

чтобы устранить бедных от правосудия и похитить права у малосильных из народа Моего, чтобы вдов сделать добычею своею и ограбить сирот.

И что вы будете делать в день посещения, когда придет гибель издалека? К кому прибегнете за помощью? И где оставите богатство ваше?

Без Меня согнутся между узниками и падут между убитыми. При всем этом не отвратится гнев Его, и рука Его еще простерта.

О, Ассур, жезл гнева Моего! и бич в руке его – Мое негодование!

Я пошлю его против народа нечестивого и против народа гнева Моего, дам ему повеление ограбить грабежом и добыть добычу и попирать его, как грязь на улицах.

Но он не так подумает и не так помыслит сердце его; у него будет на сердце – разорить и истребить немало народов.

Ибо он скажет: «не все ли цари князья мои?

Халне не то же ли, что Кархемис? Емаф не то же ли, что Арпад? Самария не то же ли, что Дамаск?

Так как рука моя овладела царствами идольскими, в которых кумиров более, нежели в Иерусалиме и Самарии, –

то не сделаю ли того же с Иерусалимом и изваяниями его, что сделал с Самариею и идолами ее?»

И будет, когда Господь совершит все Свое дело на горе Сионе и в Иерусалиме, скажет: посмотрю на успех надменного сердца царя Ассирийского и на тщеславие высоко поднятых глаз его.

Он говорит: «силою руки моей и моею мудростью я сделал это, потому что я умен: и переставляю пределы народов, и расхищаю сокровища их, и низвергаю с престолов, как исполин;

и рука моя захватила богатство народов, как гнезда; и как забирают оставленные в них яйца, так забрал я всю землю, и никто не пошевелил крылом, и не открыл рта, и не пискнул».

Величается ли секира пред тем, кто рубит ею? Пила гордится ли пред тем, кто двигает ее? Как будто жезл восстает против того, кто поднимает его; как будто палка поднимается на того, кто не дерево!

За то Господь, Господь Саваоф, пошлет чахлость на тучных его, и между знаменитыми его возжжет пламя, как пламя огня.

Свет Израиля будет огнем, и Святый его – пламенем, которое сожжет и пожрет терны его и волчцы его в один день;

и славный лес его и сад его, от души до тела, истребит; и он будет, как чахлый умирающий.

И остаток дерев леса его так будет малочислен, что дитя в состоянии будет сделать опись.

И будет в тот день: остаток Израиля и спасшиеся из дома Иакова не будут более полагаться на того, кто поразил их, но возложат упование на Господа, Святаго Израилева, чистосердечно.

Остаток обратится, остаток Иакова – к Богу сильному.

Ибо, хотя бы народа у тебя, Израиль, было столько, сколько песку морского, только остаток его обратится; истребление определено изобилующею правдою;

ибо определенное истребление совершит Господь, Господь Саваоф, во всей земле.

Посему так говорит Господь, Господь Саваоф: народ Мой, живущий на Сионе! не бойся Ассура. Он поразит тебя жезлом и трость свою поднимет на тебя, как Египет.

Еще немного, очень немного, и пройдет Мое негодование, и ярость Моя обратится на истребление их.

И поднимет Господь Саваоф бич на него, как во время поражения Мадиама у скалы Орива, или как простер на море жезл, и поднимет его, как на Египет.

И будет в тот день: снимется с рамен твоих бремя его, и ярмо его – с шеи твоей; и распадется ярмо от тука.

Он идет на Аиаф, проходит Мигрон, в Михмасе складывает свои запасы.

Проходят теснины; в Геве ночлег их; Рама трясется; Гива Саулова разбежалась.

Вой голосом твоим, дочь Галима; пусть услышит тебя Лаис, бедный Анафоф!

Мадмена разбежалась, жители Гевима спешат уходить.

Еще день простоит он в Нове; грозит рукою своею горе Сиону, холму Иерусалимскому.

Вот, Господь, Господь Саваоф, страшною силою сорвет ветви дерев, и величающиеся ростом будут срублены, высокие – повержены на землю.

И посечет чащу леса железом, и Ливан падет от Всемогущего.

Таджикский

Языки

РӮЪЁИ Ишаъё ибни Омӯс, ки онро дар бораи Яҳудо ва Ерусалим дар айёми Узиё, Ютом, Оҳоз ва Ҳизқиё, подшоҳони Яҳудо, дидааст.

Эй осмон, бишнав, ва эй замин, гӯш андоз, чунки Парвардигор сухан меронад: «Писаронро парвариш додам ва ба воя расонидам, вале онҳо бар зидди Ман исён карданд.

Барзагов молики худро, ва хар охури соҳиби худро мешиносад, аммо Исроил намешиносад: қавми Ман фаҳм намекунанд».

Эй вой бар халқи хатокор, бар қавме ки зери бори гуноҳ мондаанд, бар насли бадкешон, бар писарони каҷрафтор! Парвардигорро тарк кардаанд, Поки Исроилро хор доштаанд, ақиб гаштаанд.

Чаро боз зарбу лат хӯред, чун маъсиятро давом диҳед? Тамоми сар дарднок аст, ва тамоми дил садчок.

Аз кафи по то фарқи сар дар ӯ ҷои сиҳате нест: ҷароҳат ва реш ва захми хуншор, ки на пок карда шудааст, на баста шудааст ва на бо равған нарм гардонида шудааст.

Замини шумо харобазор гардидааст; шаҳрҳои шумо ба оташ сӯхтааст; саҳроҳои шуморо дар пеши назари шумо бегонаҳо мехӯранд, ва харобӣ асари торумори бегонаҳост.

Ва духтари Сион мисли чайлае дар токзор, мисли чатре дар полиз, мисли шаҳри муҳосирашудае мебошад.

Агар Парвардигори лашкарҳо бақияи андаке барои мо намегузошт, мо мисли Садӯм мешудем ва ба Амӯро монандӣ медоштем.

Эй мирони Садӯм! Сухани Парвардигорро бишнавед. Эй қавми Амӯро! Ба шариати Худои мо гӯш андозед.

«Қурбониҳои бисёри шумо ба Ман чӣ лозим аст? – мегӯяд Парвардигор. Аз қурбониҳои сӯхтании қӯчқорҳо ва чарбуи парвориён сер шудаам, ва ба хуни нарговҳо, гӯсфандҳо ва такаҳо рағбат надорам.

Вақте ки меоед, то ба ҳузури Ман ҳозир шавед, кист, ки аз шумо талабида бошад, ки саҳнҳои Маро поймол кунед?

Ҳадияи бекора дигар набиёред; бухур барои Ман зишт аст; навмоҳ ва шанбе ва анҷуман низ: ба хабосат ва маҷлиси идона наметавонам тоқат оварам.

Аз навмоҳҳо ва идҳои шумо ҷони Ман нафрат дорад; онҳо барои Ман бори гарон аст, ки аз бардоштанаш тоқатам тоқ шудааст.

Ва ҳангоме ки дастҳои худро дароз мекунед, чашмони Худро аз шумо мепӯшам; дуоро афзун кунед ҳам, намешунавам, чунки дастҳои шумо пур аз хун аст.

Шустушӯй кунед, пок шавед; аъмоли бади худро аз чашмони Ман дур созед; аз бадкирдорӣ даст кашед.

Некӯкориро таълим гиред; толиби адлу инсоф бошед; ба мазлум халосӣ диҳед; ба ятим додгарӣ намоед; бевазанро ҳимоят кунед».

«Биёед исбот намоем, – мегӯяд Парвардигор, – агар гуноҳҳои шумо мисли қирмиз бошад, мисли барф сафед хоҳад шуд; агар мисли арғувон сурх бошад, мисли пашм хоҳад шуд.

Агар орзуманд бошед ва бишнавед, неъматҳои заминро хоҳед хӯрд.

Вале агар сар печида, муқобилат кунед, шамшер шуморо хоҳад хӯрд: зеро ки даҳони Парвардигор чунин мегӯяд».

Пойтахти амин чӣ гуна зинокор шудааст! Вай аз инсоф пур буд, дар вай адолат сокин буд, вале алҳол – қотилон!

Нуқраи ту ба ғаш табдил ёфтааст; шароби ту бо об омехта шудааст.

Мирони ту худсар шуда, шарики дуздон гардидаанд; ҳар яке аз онҳо ришваро дӯст медоранд ва аз пайи бахшишҳо медаванд; ба ятим додгарӣ намекунанд, ва даъвои бевазан назди онҳо намеояд.

Бинобар ин Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, Неруманди Исроил мегӯяд: «Ҳой, Ман аз шикасти адуёни Худ қаноат ҳосил хоҳам кард ва аз душманони Худ интиқом хоҳам гирифт!

Ва дасти Худро бар ту хоҳам, баргардонид, ва ғашши туро чун дар ишқор тоза хоҳам кард, ва тамоми нопокии туро дур хоҳам сохт.

Ва доварони туро мисли пештара ва мушовирони туро мисли аввала хоҳам баргардонид; пас аз он ту ́Шаҳри адолат, пойтахти амин́ хонда хоҳӣ шуд».

Сион ба василаи инсоф наҷот хоҳад ёфт, ва тавбакунандагонаш – ба василаи адолат.

Ва осиёну хатокорон саросар шикаст хоҳанд хӯрд, ва онҳое ки Парвардигорро тарк кардаанд, нобуд хоҳанд шуд.

Зеро онҳо аз дарахтони пистае ки шумо орзу карда будед, хиҷил хоҳанд шуд, ва аз боғҳое ки шумо баргузида будед, нангин хоҳанд гашт.

Зеро шумо мисли дарахти пистае ки баргҳояш пажмурда шуда бошад, ва мисли боғе ки об надошта бошад, хоҳед шуд.

Ва зӯровар ба пӯстлохи катон, ва амалаш ба шарорае мубаддал хоҳад шуд, ва ҳар дуяшон якҷоя хоҳанд сӯхт, ва оташкуше нахоҳад буд.

ЗЕРО, инак Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, мадад ва такягоҳро аз Ерусалим ва Яҳудо дур хоҳад кард: ҳар мадади нон ва ҳар мадади обро;

Паҳлавон ва марди ҷангӣ, довар ва набӣ, ва соҳир ва муршидро;

Мирипанҷоҳ ва шариф, ва мушовир, ва ҳунарвар ва азоимхонро.

Ва амрадонро бар онҳо ба сарварӣ хоҳам дод, ва кӯдакон бар онҳо ҳукмронӣ хоҳанд кард.

Ва қавм гирифтори зулм хоҳанд шуд: ҳар кас аз дасти каси дигар, ва ҳар кас аз дасти ёри худ; амрад ба пир, ва пастфитрат ба олиҷаноб густохӣ хоҳад кард.

Вақте ки касе дар хонаи падараш ба бародари худ часпида, бигӯяд: «Ту либосе дорӣ, пас ҳокими мо шав, ва ин бесарусомонӣ зери дасти ту бошад», –

Вай дар он рӯз овози худро баланд карда, хоҳад гуфт: «Ман наметовонам чорасоз шавам, зеро ки дар хонаи ман на ноне ҳаст, на либосе; маро ҳокими қавм таъин накунед».

Ба ин минвол Ерусалим бесару сомон шудааст, ва Яҳудо фурӯ ғалтидааст, зеро ки забони онҳо ва аъмоли онҳо бар зидди Парвардигор аст, то ки чашмони ҷалоли Ӯро ба хашм оваранд.

Ифодаи рӯйҳои онҳо бар зидди худашон гувоҳӣ медиҳад, ва онҳо дар бораи гуноҳи худ мисли мардуми Садӯм ошкоро сухан меронанд, ва онро пинҳон намедоранд. Вой бар ҷони онҳо! Зеро ки худашон ба сари худ бадӣ меоваранд.

Ба одил бигӯед, ки ӯ некӣ хоҳад дид, зеро ки аз самараи аъмоли худ хоҳад хӯрд.

Вой бар ҳоли шарир, ки вай бадӣ хоҳад дид, зеро ки мукофоти амали дастҳои вай ба вай дода хоҳад шуд.

Бар қавми ман кӯдакон зулм мекунанд, ва занон бар вай салтанат меронанд. Эй қавми ман! Роҳбаронат туро дар иштибоҳ меандозанд, ва самти роҳҳои туро вайрон кардаанд.

Парвардигор барои додгарӣ бархостааст, ва рост истодааст, то ки қавмҳоро доварӣ намояд.

Парвардигор бо пирони қавми Худ ва бо мирони он ба мурофиа хоҳад омад: «Шумо токзорро оташ задаед, ва он чи аз бенаво ғорат карда шудааст, дар хонаҳои шумост.

Шумо чӣ ҳақ доред, ки қавми Маро мазлум созед, ва рӯйҳои бенавоёнро поймол кунед?» – мегӯяд Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо.

Ва Парвардигор гуфт: «Азбаски духтарони Сион мағрур шудаанд, ва гардан барафрохта роҳ мераванд, ва бо ғамзаҳои чашм ба васваса меандозанд, бо ишваю ноз мехироманд, ва зангӯлачаҳои халхолҳоро бар пойҳошон ҷарангос мезанонанд,

Бинобар ин Парвардигор фарқи сари духтарони Сионро кал хоҳад кард, ва Парвардигор аврати онҳоро бараҳна хоҳад намуд».

Дар он рӯз Парвардигор зебу зинати халхолҳо, ва пешонабандҳо, ва тавқҳоро нест хоҳад кард;

Ва гӯшвораҳо, ва дастпонаҳо, ва рӯйбандҳоро;

Ва афсарҳо, ва занҷирҳо, ва камарбандҳо, ва атрдонҳо, ва тӯморҳоро;

Ва ангуштаринҳо, ва ҳалқаҳои биниро;

Ва камзӯлҳо, ва ҷомаҳо, ва рӯймолҳо, ва ҳамёнҳоро;

Ва оинаҳо, ва пероҳанҳо, ва дасторҳо, ва ҳиҷобҳоро.

Ва дар ивази роиҳаи атр тааффуни рим хоҳад буд; ва дар ивази камарбанд – арғамчин; ва дар ивази гесӯи пурпечу хам – калӣ; ва дар ивази либоси фарох – фӯтае аз палос; ва дар ивази зебоӣ – тамға.

Мардони ту ба шамшер, ва баҳодурони ту дар ҷанг хоҳанд афтод.

Ва дарвозаҳои он нола хоҳад кард ва мотам хоҳад гирифт, ва он тиҳӣ гардида, бар замин хоҳад нишаст.

ВА дар он рӯз ҳафт зан ба як мард часпида, хоҳанд гуфт: «Нони худро хоҳем хӯрд, ва либоси худро хоҳем пӯшид, фақат номи ту бигзор бар мо хонда шавад, – нанги моро дур кун».

Дар он рӯз навдаи Парвардигор шукӯҳ ва ҷалол, ва меваи замин барои бақияи Исроил кибриё ва шавкат хоҳад буд.

Ва ҳар кӣ дар Сион боқӣ ва дар Ерусалим саломат монад, яъне ҳар кӣ дар Ерусалим дар дафтари ҳаёт навишта шавад, пок номида хоҳад шуд.

Вақте ки Парвардигор наҷосати духтарони Сионро бишӯяд, ва хуни Ерусалимро бо рӯҳи доварӣ ва бо рӯҳи сӯзон аз даруни он дур кунад,

Он гоҳ Парвардигор бар тамоми макони кӯҳи Сион ва бар ҷамъомадҳои он абр ва дудро дар рӯз ва дурахши оташи шӯълаварро дар шаб хоҳад офарид, ва бар тамоми ҷалол пардае хоҳад буд.

Ва соябоне дар рӯз барои соя аз гармо, ва барои малоз ва паноҳгоҳ аз бод ва борон хоҳад буд.

ЗЕРО вай, ки ба танг меоварад, хастагӣ надорад; дар замони аввал таъсираш сабук буд: фақат замини Забулун ва замини Нафтолиро забт намуд; вале дар замони охир таъсираш бар роҳи дарё, он тарафи Ӯрдун, Ҷалили халқҳо, вазнин шудааст.

Қавме ки дар торикӣ мегаштанд, нури азиме диданд; бар онҳое ки дар кишвари сояи марг менишастанд, нуре дурахшид.

Ту халқро афзун гардондӣ, шодмонии онҳоро зиёд кардӣ: ба ҳузури Ту шодӣ карданд, мисли шодмонии мавсими дарав, мисли касоне ки дар вақти тақсим кардани ғанимат ба ваҷд меоянд,

Зеро ки Ту юғи вазнини онҳоро, ва ғӯлачӯберо, ки бар дӯши онҳо буд, яъне калтаки ситамгари онҳоро шикастӣ, чунон ки дар рӯзи Мидён воқеъ шуда буд.

Зеро ки тамоми пойафзоли пурсадои сарбозон ва тамоми либоси оғуштаи хун сӯхта, тӯъмаи оташ хоҳад шуд.

Зеро ки кӯдаке барои мо таваллуд ёфт, Писаре ба мо дода шуд, ва салтанат бар дӯши Ӯ хоҳад буд, ва номи Ӯ Аҷиб, Мушовир, Худои Ҷаббор, Падари ҷовид, Мири осоиштагӣ хонда хоҳад шуд.

Афзоиши салтанат ва осоиштагии Ӯ бар тахти Довуд ва бар мамлакати вай интиҳо нахоҳад дошт, то ки онро бо инсоф ва адолат, минбаъд ва то абадулобод барқарор ва мустаҳкам намояд; рашки Парвардигори лашкарҳо инро ба амал хоҳад овард.

Парвардигор каломе ба Яъқуб фиристод, ва он бар Исроил нузул кард.

Ва тамоми қавм хоҳанд донист, яъне Эфроим ва сокинони Сомария, ки бо ғурур ва такаббури дил мегӯянд:

«Хиштҳо афтодааст, вале мо бо сангҳои тарошида бино хоҳем кард; дарахтони тутанҷир бурида шудааст, вале мо арзҳоро ба ҷои онҳо ба кор хоҳем бурд».

Ва Парвардигор хасми ӯ – Расинро бар зидди ӯ мустаҳкам хоҳад кард, ва душманони ӯро хоҳад барангехт:

Арамиёнро аз шарқ, ва фалиштиёнро аз ғарб; ва онҳо Исроилро бо иштиҳои тамом хоҳанд хӯрд; бо ин ҳама, ғазаби Ӯ фурӯ нанишастааст, ва дасти Ӯ ҳанӯз дароз аст.

Вале ин қавм сӯи Занандаи худ барнагаштаанд, ва аз Парвардигори лашкарҳо дархост накардаанд.

Бинобар ин Парвардигор сар ва думро, нахл ва найро аз Исроил дар як рӯз хоҳад бурид:

Муршид ва шариф сар аст; вале набие ки муаллими дурӯғҳост, дум мебошад.

Ва пешвоёни ин қавм онҳоро дар иштибоҳ хоҳанд андохт, ва муридонашон дарҳам-барҳам хоҳанд шуд.

Бинобар ин Парвардигор аз ҷавонони онҳо шод нахоҳад шуд, ва бар ятимон ва бевазанони онҳо раҳм нахоҳад кард, зеро ки ҳамаашон риёкор ва бадкирдор мебошанд, ва ҳар даҳоне бо ҳақорат сухан меронад; бо ин ҳама, ғазаби Ӯ фурӯ нанишастааст, ва дасти Ӯ ҳанӯз дароз аст.

Зеро ки шарорат мисли оташ даргирифтааст, явшон ва хори шутурро мехӯрад, ва дар шохаҳои печ дар печи ҷангал месӯзад, ва сутунҳои баланди дуд печида мебарояд.

Аз ғазаби Парвардигори лашкарҳо замин сӯхта сиёҳ шудааст, ва қавм гӯё ки тӯъмаи оташ гардидаанд: касе ба бародари худ раҳм намекунад.

Аз тарафи рост бурида мегиранд, ва гурусна мемонанд, ва аз тарафи чап мехӯранд, ва сер намешаванд; ҳар кас гӯшти бозуи худро мехӯрад.

Менашше ба Эфроим, ва Эфроим ба Менашше, ва ҳар ду якҷоя ба Яҳудо ҳамла мекунанд; бо ин ҳама, ғазаби Ӯ фурӯ нанишастааст, ва дасти Ӯ ҳанӯз дароз аст.

ЭЙ вой бар қонунгузороне ки ҷафоро ба ҳукми қонун медароранд; ва эй вой бар котибоне ки аҳкоми ноинсофона менависанд,

Барои он ки мискинонро аз доварӣ маҳрум созанд, ва ҳуқуқи мазлумони қавми Маро бирабоянд, то ки бевазанонро ғанимати худ гардонанд, ва ятимонро толону тороҷ кунанд!

Пас шумо дар рӯзи доварӣ, ва дар таҳлукае ки аз дурдаст меояд, чӣ хоҳед кард? Аз кӣ барои мадад паноҳ хоҳед ҷуст? Ва сарвати худро дар куҷо пинҳон хоҳед кард?

Магар ин ки дар миёни бандиён сари таслим фурӯд оваранд ва дар миёни мақтулон фурӯ ғалтанд; бо ин ҳама, ғазаби Ӯ фурӯ нанишастааст, ва дасти Ӯ ҳанӯз дароз аст.

Ҳой, Ашшур, ки чӯбдасти ғазаби Ман аст, ва қаҳри Ман асоест дар дасти вай!

Ман вайро ба муқобили халқи риёкор хоҳам фиристод, ва бар зиддӣ қавми хашмовари Ман амр хоҳам фармуд, ки ғанимат бигирад ва ба яғмо бибарад, ва онҳоро мисли лойи кӯчаҳо поймол кунад.

Валекин вай ин гуна фикр намекунад, ва андешаи дили вай чунин нест, балки дар дили худ ҳавас дорад, ки халқҳои бисёрро торумор ва нобуд созад;

Зеро ки мегӯяд: «Мирони ман, охир, саросар подшоҳонанд!

Калну, охир, мисли Каркамиш таслим шудааст! Оё Ҳамот мисли Арфод нест? Оё Сомария мисли Димишқ нест?

Чунон ки дасти ман бар мамлакатҳои бутпараст зафар ёфтааст, ва ҳол он ки санамҳошон аз санамҳои Ерусалим ва Сомария зиёдтар буд,

Чунон ки, охир, бо Сомария ва бутҳояш амал кардаам, ончунон бо Ерусалим ва ҳайкалҳояш амал хоҳам кард».

Ва воқеъ хоҳад шуд, баъд аз он ки Парвардигор тамоми амали Худро бар кӯҳи Сион ва дар Ерусалим анҷом диҳад, Ӯ хоҳад гуфт: «Ман лофу газофи дили пурғурури подшоҳи Ашшур ва нигоҳи ҳавобаландонаи чашмони вайро ба ҷазо гирифтор хоҳам кард».

Зеро ки вай мегӯяд: «Бо қуввати дасти худ ва бо ҳикмати худ ин корро кардам, чунки хирадманд ҳастам; ва ҳудуди қавмонро аз миён бардоштам, ва хазоини онҳоро толону тороҷ намудам, ва мисли баҳодуре бар тахт нишастагонро вожгун сохтам;

Ва дасти ман сарвати қавмонро мисли лонае гирифтааст, ва мисли он ки тухмҳои дар лона бударо чида мегиранд, ман тамоми заминро чида гирифтам, ва ҷонваре набуд, ки бол ҷунбонад, ва даҳон кушояд, ва чириқ-чириқ кунад».

Оё табар бар касе ки бо он мешиканад, ғурур хоҳад кард? Оё арра бар касе ки онро мекашад, фахр хоҳад намуд? Гӯё ки чӯбдаст баландкунандаи худро ба ҳаракат меоварда бошад! Гӯё ки асо он чиро, ки чӯб нест, баланд мекарда бошад!

Бинобар ин Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, ба фарбеҳони вай лоғарӣ хоҳад фиристод, ва дар ивази ҷалоли вай сӯхторе мисли сӯхтани оташ барафрӯхта хоҳад шуд.

Ва Нури Исроил оташ, ва Поки он аланга хоҳад шуд, ва явшону хори шутури вайро дар як рӯз сӯзонида, хоҳад хӯрд;

Ва ҷалоли ҷангали вайро, ва боғистони вайро, аз ҷон то ҷисм, нобуд хоҳад кард; ва он мисли ранҷуре обу адо хоҳад шуд.

Ва бақияи дарахтони ҷангали вай он қадар камшумор хоҳад буд, ки кӯдаке онҳоро ба рӯйхат тавонад гирифт.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки бақияи Исроил ва растагорони хонадони Яъқуб дигар ба занандаи худ эътимод нахоҳанд кард, балки ба Парвардигор, ки Поки Исроил аст, аз сидқи дил таваккал хоҳанд намуд.

Бақия хоҳад баргашт: бақияи Яъқуб – сӯи Худои Ҷаббор.

Зеро, ҳарчанд қавми ту, эй Исроил, мисли реги дарё бошанд ҳам, фақат бақияе аз онҳо хоҳад баргашт: ҳалокате ки муқаррар гардидааст, аз рӯи адолат ба амал хоҳад омад.

Зеро ки Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, ҳалокати муқарраргардидаро бар тамоми замин ба амал хоҳад овард.

Бинобар ин Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, чунин мегӯяд: «Эй қавми Ман, ки дар Сион сокин ҳастед! Аз Ашшур натарсед; вай бо чӯбдаст шуморо хоҳад зад, ва мисли Миср асои худро бар шумо хоҳад бардошт.

Вале баъд аз замони бағоят каме ғазаби Ман фурӯ хоҳад нишаст, ва хашми Ман ба нобуд кардани онҳо нигаронида хоҳад шуд.

Ва Парвардигори лашкарҳо бар вай тозиёна хоҳад бардошт, мисли зарбаи Мидён бар кӯҳпораи Ӯреб; ва асои Ӯ бар баҳр хоҳад буд, ва онро баланд хоҳад кард, чунон ки бар Миср баланд карда буд.

Ва дар он рӯз воқеъ хоҳад шуд, ки бори вай аз дӯши ту, ва юғи вай аз гардани ту нест хоҳад шуд; ва юғ ба сабаби чарб зиён хоҳад дид».

Вай ба Айёт расид; аз Маҷрун гузашт; захоири худро дар Михмос монд.

Аз маъбар гузаштанд; дар Ҷабъ манзил карданд; аҳли Рома ба ҳарос афтоданд; аҳли Ҷабъаи Шоул рӯй ба гурез оварданд.

Бо овози худ фиғон бардор, эй духтари Ҷалим! Гӯш андоз, эй Лайшо! Ҷавоб гардон, эй Анотӯт!

Аҳли Мадмено гурехтанд, сокинони Ҷебим сӯи паноҳгоҳ шитофтанд.

Худи имрӯз вай дар Нӯб мавқеъ мегирад; ба кӯҳи духтари Сион, ба теппаи Ерусалим дасти душманӣ дароз мекунад.

Инак, Парвардигор, Парвардигори лашкарҳо, бо қуввати саҳмгине шоху баргҳоро парешон хоҳад кард, ва баландқоматон бурида хоҳанд шуд, ва олимақомон вожгун хоҳанд гардид.

Ва шохаҳои печ дар печи ҷангалро бо оҳан қатъ хоҳад кард, ва Лубнон аз дасти неруманд фурӯ хоҳад ғалтид.