Го́ре оби́дящымъ ва́съ! ва́съ никто́же изоби́дитъ, и отверга́яй ва́съ не отве́ржетъ: плѣне́ни бу́дутъ отмета́ющiи [ва́съ] и предадя́тся, и я́ко мо́лiе въ ри́зѣ, та́ко побѣжде́ни бу́дутъ.

Го́споди, поми́луй ны́, на тя́ бо упова́хомъ: бы́сть пле́мя непокаря́ющихся въ па́губу, спасе́нiе же на́ше во вре́мя печа́ли.

Гла́сомъ стра́ха твоего́ ужасо́шася лю́дiе от стра́ха твоего́, и разсѣ́яшася язы́цы.

Ны́нѣ же соберу́тся коры́сти ва́шя ма́лаго и вели́каго: я́коже а́ще кто́ собере́тъ пру́ги, та́ко наруга́ются ва́мъ.

Святъ Бо́гъ живы́й въ вы́шнихъ, напо́лнися Сiо́нъ суда́ и пра́вды.

Въ зако́нѣ предадя́тся, въ сокро́вищихъ спасе́нiе на́ше, та́мо прему́дрость и хи́трость и благоче́стiе ко Го́сподеви: сiя́ су́ть сокро́вища пра́вды.

Се́, ны́нѣ во стра́сѣ ва́шемъ ті́и убоя́тся: и́хже боя́стеся, возопiю́тъ от ва́съ: вѣ́стницы бо по́слани бу́дутъ го́рцѣ пла́чущеся, прося́ще ми́ра.

Опустѣ́ютъ бо си́хъ путiе́: преста́ стра́хъ язы́ковъ, и завѣ́тъ и́же къ ни́мъ взе́млется, и не вмѣните́ и́хъ въ человѣ́ки.

Воспла́кася земля́, посра́мленъ Лива́нъ, бла́то бы́сть Са́ронь: явле́на бу́детъ Галиле́а и херме́ль.

Ны́нѣ воскре́сну, глаго́летъ Госпо́дь, ны́нѣ просла́влюся, ны́нѣ вознесу́ся.

Ны́нѣ у́зрите, ны́нѣ ощутите́, тще́тна бу́детъ крѣ́пость ду́ха ва́шего: о́гнь вы́ поя́стъ.

И бу́дутъ язы́цы пожже́ни, а́ки те́рнiе на ни́вѣ разме́тано и пожже́но.

Услы́шатъ да́льнiи, я́же сотвори́хъ, [глаго́летъ Госпо́дь,] увѣ́дятъ приближа́ющiися крѣ́пость мою́.

Отступи́ша, и́же въ Сiо́нѣ, беззако́нницы, прiи́метъ тре́петъ нечести́выя: кто́ возвѣсти́тъ ва́мъ, я́ко о́гнь гори́тъ? кто́ возвѣсти́тъ ва́мъ мѣ́сто вѣ́чное?

Ходя́й въ пра́вдѣ, глаго́ляй пра́вый пу́ть, ненави́дяй беззако́нiя и непра́вды и ру́цѣ оттряса́яй от даро́въ: отягчава́яй у́шы, да не услы́шитъ суда́ кро́ве: смежа́яй о́чи, да не у́зритъ непра́вды,

се́й всели́тся во высо́цѣ пеще́рѣ ка́мене крѣ́пкаго: хлѣ́бъ ему́ да́стся, и вода́ его́ вѣ́рна.

Царя́ со сла́вою у́зрите, и о́чи ва́ши у́зрятъ зе́млю издале́ча,

душа́ ва́ша поучи́тся стра́ху Госпо́дню: гдѣ́ су́ть книго́чiи? гдѣ́ су́ть совѣщава́ющiи? гдѣ́ е́сть исчита́яй пита́емыя ма́лы и вели́ки лю́ди?

И́мже не совѣща́ше, ниже́ вѣ́дяше глубо́кiй гла́съ иму́щаго, я́ко не слы́шати лю́демъ уничтоже́нымъ, и нѣ́сть слы́шащему смы́сла.

Се́, Сiо́нъ гра́дъ, спасе́нiе на́ше, о́чи твои́ у́зрятъ, Иерусали́ме, гра́де бога́тый, ку́щы не поколе́блются, ниже́ подви́гнутся ко́лiе хра́мины его́ въ вѣ́чное вре́мя, и у́жя его́ не прето́ргнутся.

Я́ко и́мя Госпо́дне вели́ко ва́мъ е́сть, мѣ́сто ва́мъ бу́детъ, рѣ́ки и рове́нницы широ́цы и простра́нни: не по́йдеши по сему́ пути́, ниже́ по́йдетъ кора́бль плову́щь:

Бо́гъ бо мо́й вели́къ е́сть: не мине́тъ мене́ Госпо́дь судiя́ на́шъ, Госпо́дь кня́зь на́шъ, Госпо́дь Ца́рь на́шъ, Госпо́дь то́й на́съ спасе́тъ.

Прерва́шася у́жя твоя́, я́ко не укрѣпи́шася: що́гла твоя́ преклони́ся, не распу́ститъ вѣ́трилъ, не воздви́гнетъ зна́менiя, до́ндеже преда́стся на плѣне́нiе: тѣ́мже мно́зи хромі́и плѣ́нъ сотворя́тъ,

и не реку́тъ: тружда́емся, лю́дiе живу́щiи въ ни́хъ, оста́вися бо и́мъ грѣ́хъ.

Рус. (Юнгеров)

Горе обижающим вас, вас же никто не сделает обиженными, и презирающий вас не сделает презренными: пленены будут презрители (ваши) и преданы и, как моль с одежды, будут удалены.

Господи! Помилуй нас, на Тебя мы уповаем. Племя непокорных погубило себя, а нам — спасение во время печали.

Грозным голосом Твоим люди приведены в страх пред Тобою, и рассеялись народы.

Ныне же будут собирать добычи ваши, большие и малые, как кто-либо собирает саранчу, — так (как бы) насмеются над вами.

Свят Бог, живущий в вышних, наполнится Сион судом и правдою:

Будут преданы закону, сокровище — спасение наше, там мудрость и знание, и благочестие пред Господом. В этом сокровище правды.

Вот ныне от страха пред вами они будут боязливы: кого вы боялись, — будут кричать от вас; посланы будут вестники, которые с горьким плачем будут просить мира.

Опустеют пути их: прекратится страх пред народами, и договор с ними прервется, и вы не будете считать их за людей.

Восплакала земля, посрамлен Ливан, Сарон стал болотом, обнажена будет Галилея и Хермель.

Ныне Я восстану, говорит Господь, ныне прославлюсь, ныне вознесусь.

Ныне увидите, ныне ощутите, что тщетна будет крепость духа вашего: пожрет вас огонь.

И будут народы пожжены, как терние, в поле разбросанное и пожженное.

Услышат дальние, что Я сделаю (говорит Господь), узнают и ближние силу Мою.

Отступили находящиеся в Сионе беззаконники, трепет овладеет нечестивыми. Кто возвестит вам, что огонь возгорится? Кто возвестит вам место вечное?

Ходящий в правде, возвещающий правый путь, ненавидящий беззаконие и неправду и удерживающий руки от даров, затыкающий уши, чтобы не слышать о кровавом суде, закрывающий глаза, чтобы не видеть неправды.

Таковой поселится в высокой пещере, в твердой скале; хлеб будет дан ему, и вода у него не иссякнет.

Царя увидите во славе, и глаза ваши увидят землю издалека.

Душа ваша будет научаться страху Господню. Где книжники? Где составляющие советы, где высчитывающие питаемых от малого до великого людей?

С ними он не совещался и не видел народа, имеющего глухой голос, так что простой народ не мог слушать и слышащий не мог разуметь.

Вот город Сион — спасение наше, глаза твои увидят (его). Иерусалиме, город богатый! Шатры не поколеблются, и столпы храмины его во веки не подвигнутся, и верви его не порвутся.

Потому что велико имя Господне у вас, место будет вам, реки и каналы широкие и пространные: не пойдешь по сему пути, и не пройдет плывущий корабль,

Ибо Бог мой велик, не минует меня Господь — Судья наш, Господь Владыка наш, Господь Царь наш; Сей Господь спасет нас.

Оборвались веревки твои, потому что они ослабели: мачта твоя наклонилась, не распустит парусов, не поднимет знамени, пока не попадет в плен, так что многие хромые будут брать добычу,

И люди, живущие среди них, (пока) не скажут: мы утомились, ибо оставлен будет им грех.

Греческий [Greek (Koine)]

οὐαὶ τοῖς ταλαιπωροῦσιν ὑμᾶς ὑμᾶς δὲ οὐδεὶς ποιεῖ ταλαιπώρους καὶ ὁ ἀθετῶν ὑμᾶς οὐκ ἀθετεῖ ἁλώσονται οἱ ἀθετοῦντες καὶ παραδοθήσονται καὶ ὡς σὴς ἐπὶ ἱματίου οὕτως ἡττηθήσονται

κύριε ἐλέησον ἡμᾶς ἐπὶ σοὶ γὰρ πεποίθαμεν ἐγενήθη τὸ σπέρμα τῶν ἀπειθούντων εἰς ἀπώλειαν ἡ δὲ σωτηρία ἡμῶν ἐν καιρῷ θλίψεως

διὰ φωνὴν τοῦ φόβου σου ἐξέστησαν λαοὶ ἀπὸ τοῦ φόβου σου καὶ διεσπάρησαν τὰ ἔθνη

νῦν δὲ συναχθήσεται τὰ σκῦλα ὑμῶν μικροῦ καὶ μεγάλου ὃν τρόπον ἐάν τις συναγάγῃ ἀκρίδας οὕτως ἐμπαίξουσιν ὑμῖν

ἅγιος ὁ θεὸς ὁ κατοικῶν ἐν ὑψηλοῖς ἐνεπλήσθη Σιων κρίσεως καὶ δικαιοσύνης

ἐν νόμῳ παραδοθήσονται ἐν θησαυροῖς ἡ σωτηρία ἡμῶν ἐκεῖ σοφία καὶ ἐπιστήμη καὶ εὐσέβεια πρὸς τὸν κύριον οὗτοί εἰσιν θησαυροὶ δικαιοσύνης

ἰδοὺ δὴ ἐν τῷ φόβῳ ὑμῶν αὐτοὶ φοβηθήσονται οὓς ἐφοβεῖσθε φοβηθήσονται ἀφ᾿ ὑμῶν ἄγγελοι γὰρ ἀποσταλήσονται ἀξιοῦντες εἰρήνην πικρῶς κλαίοντες παρακαλοῦντες εἰρήνην

ἐρημωθήσονται γὰρ αἱ τούτων ὁδοί πέπαυται ὁ φόβος τῶν ἐθνῶν καὶ ἡ πρὸς τούτους διαθήκη αἴρεται καὶ οὐ μὴ λογίσησθε αὐτοὺς ἀνθρώπους

ἐπένθησεν ἡ γῆ ᾐσχύνθη ὁ Λίβανος ἕλη ἐγένετο ὁ Σαρων φανερὰ ἔσται ἡ Γαλιλαία καὶ ὁ Κάρμηλος

νῦν ἀναστήσομαι λέγει κύριος νῦν δοξασθήσομαι νῦν ὑψωθήσομαι

νῦν ὄψεσθε νῦν αἰσθηθήσεσθε ματαία ἔσται ἡ ἰσχὺς τοῦ πνεύματος ὑμῶν πῦρ ὑμᾶς κατέδεται

καὶ ἔσονται ἔθνη κατακεκαυμένα ὡς ἄκανθα ἐν ἀγρῷ ἐρριμμένη καὶ κατακεκαυμένη

ἀκούσονται οἱ πόρρωθεν ἃ ἐποίησα γνώσονται οἱ ἐγγίζοντες τὴν ἰσχύν μου

ἀπέστησαν οἱ ἐν Σιων ἄνομοι λήμψσεται τρόμος τοὺς ἀσεβεῖς τίς ἀναγγελεῖ ὑμῖν ὅτι πῦρ καίεται τίς ἀναγγελεῖ ὑμῖν τὸν τόπον τὸν αἰώνιον

πορευόμενος ἐν δικαιοσύνῃ λαλῶν εὐθεῖαν ὁδόν μισῶν ἀνομίαν καὶ ἀδικίαν καὶ τὰς χεῖρας ἀποσειόμενος ἀπὸ δώρων βαρύνων τὰ ὦτα ἵνα μὴ ἀκούσῃ κρίσιν αἵματος καμμύων τοὺς ὀφθαλμοὺς ἵνα μὴ ἴδῃ ἀδικίαν

οὗτος οἰκήσει ἐν ὑψηλῷ σπηλαίῳ πέτρας ἰσχυρᾶς ἄρτος αὐτῷ δοθήσεται καὶ τὸ ὕδωρ αὐτοῦ πιστόν

βασιλέα μετὰ δόξης ὄψεσθε καὶ οἱ ὀφθαλμοὶ ὑμῶν ὄψονται γῆν πόρρωθεν

ἡ ψυχὴ ὑμῶν μελετήσει φόβον ποῦ εἰσιν οἱ γραμματικοί ποῦ εἰσιν οἱ συμβουλεύοντες ποῦ ἐστιν ὁ ἀριθμῶν τοὺς τρεφομένους

μικρὸν καὶ μέγαν λαόν ᾧ οὐ συνεβουλεύσαντο οὐδὲ ᾔδει βαθύφωνον ὥστε μὴ ἀκοῦσαι λαὸς πεφαυλισμένος καὶ οὐκ ἔστιν τῷ ἀκούοντι σύνεσις

ἰδοὺ Σιων ἡ πόλις τὸ σωτήριον ἡμῶν οἱ ὀφθαλμοί σου ὄψονται Ιερουσαλημ πόλις πλουσία σκηναὶ αἳ οὐ μὴ σεισθῶσιν οὐδὲ μὴ κινηθῶσιν οἱ πάσσαλοι τῆς σκηνῆς αὐτῆς εἰς τὸν αἰῶνα χρόνον οὐδὲ τὰ σχοινία αὐτῆς οὐ μὴ διαρραγῶσιν

ὅτι τὸ ὄνομα κυρίου μέγα ὑμῖν τόπος ὑμῖν ἔσται ποταμοὶ καὶ διώρυγες πλατεῖς καὶ εὐρύχωροι οὐ πορεύσῃ ταύτην τὴν ὁδόν οὐδὲ πορεύσεται πλοῖον ἐλαῦνον

ὁ γὰρ θεός μου μέγας ἐστίν οὐ παρελεύσεταί με κύριος κριτὴς ἡμῶν κύριος ἄρχων ἡμῶν κύριος βασιλεὺς ἡμῶν κύριος οὗτος ἡμᾶς σώσει

ἐρράγησαν τὰ σχοινία σου ὅτι οὐκ ἐνίσχυσεν ὁ ἱστός σου ἔκλινεν οὐ χαλάσει τὰ ἱστία οὐκ ἀρεῖ σημεῖον ἕως οὗ παραδοθῇ εἰς προνομήν τοίνυν πολλοὶ χωλοὶ προνομὴν ποιήσουσιν

καὶ οὐ μὴ εἴπῃ κοπιῶ ὁ λαὸς ὁ ἐνοικῶν ἐν αὐτοῖς ἀφέθη γὰρ αὐτοῖς ἡ ἁμαρτία

Таджикский

Языки

ВОЙ бар ту, эй тороҷгар, ки ҳанӯз тороҷ нашудаӣ, ва эй хиёнатгар, ки дар ҳаққи ту ҳанӯз хиёнат накардаанд! Чун тороҷи худро ба итмом расонӣ, тороҷ хоҳӣ шуд; чун хиёнати худро анҷом диҳӣ, дар ҳаққи ту хиёнат хоҳанд кард.

Парвардигоро! Ба мо раҳм намо: ба Ту умед бастаем; ҳар бомдод бозуи мо бош, ва наҷоти мо низ дар замони тангӣ.

Аз овози пурғулғулаи Ту қавмон хоҳанд гурехт; аз кибриёи Ту халқҳо пароканда хоҳанд шуд.

Ва ғанимати шуморо ҷамъ хоҳанд кард, чунон ки мӯрон ҷамъ мекунанд; бар он хоҳанд давид, чунон ки анбӯҳи малахҳо медаванд.

Парвардигор олишон аст, зеро ки сокини афроз аст; Ӯ Сионро аз инсоф ва адолат пур хоҳад кард.

Ва айёми ту бо ганҷи наҷот, ҳикмат ва дониш устувор хоҳад шуд; тарси Парвардигор махзани он хоҳад буд.

Инак, зӯроварони онҳо дар кӯчаҳо фарёд мезананд; элчиёни сулҳу осоиштагӣ зор-зор гиря мекунанд.

Роҳҳо хароб шудааст; роҳгузаре боқӣ намондааст; вай паймонро шикастааст, шаҳрҳоро зеру забар кардааст, ба мардум беэътиноӣ намудааст.

Замин мотам гирифтааст, ноком шудааст; Лубнон пажмурда шудааст, хушкидааст; Шорӯн мисли биёбон гардидааст, ва Бошон ва Кармил баргҳои худро рехтаанд.

«Алҳол хоҳам бархост, – мегӯяд Парвардигор, алҳол баланд хоҳам шуд, алҳол сууд хоҳам кард.

Шумо ба хошок ҳомила шуда, хас хоҳед зоид; нафаси шумо оташест, ки шуморо хоҳад сӯзонид.

Ва қавмон мисли оҳаки сӯхтае хоҳанд буд, мисли хорҳои бурида дар оташ хоҳанд сӯхт».

Эй онҳое ки дур ҳастед, он чиро, ки Ман кардаам, бишнавед! Ва эй онҳое ки наздик ҳастед, қудрати Маро бидонед!

Гуноҳкорон дар Сион ба ҳарос афтодаанд, риёкоронро ларза гирифтааст: «Кист аз мо, ки тавонад дар оташи сӯзон сокин шавад? Кист аз мо, ки тавонад дар алангаи абадӣ сокин шавад?»

Касе ки бо роҳи сидқу вафо равон аст ва аз рӯи ростӣ сухан меронад, касе ки аз ҳирси истисмор нафрат дорад, дастҳои худро аз гарифтани ришва нигоҳ медорад, гӯши худро аз шунидани суханони оид ба хунрезӣ мебандад ва чашмони худро аз дидани шарорат мепӯшад, –

Вай дар баландиҳо сокин хоҳад шуд; сахраҳои дастнорас паноҳгоҳи вай хоҳад буд; нони вай дода хоҳад шуд; оби вай таъмин хоҳад буд.

Чашмони ту Подшоҳро дар зебоии Ӯ хоҳад дид, ба замини паҳновар нигоҳ хоҳад кард.

Дили ту даҳшатҳоро ба хотир хоҳад овард: «Куҷост он кас, ки мешумурд? Куҷост он кас, ки баркаш мекард? Куҷост он кас, ки бурҷҳоро дар шумор меовард?»

Қавми ситампешаро дигар нахоҳед дид, – қавмеро, ки нутқаш мушкил аст, ба тавре ки кас наметавонад шунавад, ва забонаш аҷибу ғариб аст, ба тавре ки кас наметавонад фахмад.

Ба Сион, ки шаҳри ҷамъомадҳои идонаи мост, бингар! Чашмони ту Ерусалимро хоҳад дид, ки маскани амният ва хаймаи ноҷунбон аст; мехҳои вай ҳаргиз канда ва танобҳояш гусехта нахоҳад шуд.

Зеро ки дар он ҷо Парвардигори неруманд барои мо мисли макони наҳрҳо ва рӯдҳои фарохе хоҳад буд, ки ҳеҷ сафинаи бодбондор дар он дохил нахоҳад шуд, ва киштии бузург аз он нахоҳад гузашт.

Чунки Парвардигор довари мост, Парвардигор қонунгузори мост, Парвардигор подшоҳи мост; Ӯ моро наҷот хоҳад дод.

Танобҳои ту суст шудааст, ба тавре ки наметавонад пояи сутуни киштиро маҳкам нигоҳ дорад ва бодбонро бикшояд. Он гоҳ ғанимати зиёде тақсим карда хоҳад шуд, ва ҳатто лангон ба яғмо хоҳанд бурд.

Ва сокине нахоҳад гуфт: «Ман бемор ҳастам»; барои қавме ки дар он ҷо иқомат доранд, гуноҳашон омурзида хоҳад шуд.