Мене́ де́нь от дне́ и́щутъ и разумѣ́ти пути́ моя́ жела́ютъ, я́ко лю́дiе пра́вду сотвори́вшiи и суда́ Бо́га своего́ не оста́вившiи: про́сятъ ны́нѣ у мене́ суда́ пра́ведна и прибли́житися ко Го́споду жела́ютъ, глаго́люще:

что́ я́ко пости́хомся, и не уви́дѣлъ еси́? смири́хомъ ду́шы на́шя, и не увѣ́дѣлъ еси́? Во дни́ бо поще́нiй ва́шихъ обрѣта́ете во́ли ва́шя, и вся́ подру́чныя ва́шя томите́:

а́ще въ судѣ́хъ и сва́рѣхъ постите́ся и бiе́те пястьми́ смире́ннаго, вску́ю мнѣ́ постите́ся я́коже дне́сь, е́же услы́шану бы́ти съ во́племъ гла́су ва́шему?

Не сицева́го поста́ а́зъ избра́хъ, и дне́, е́же смири́ти человѣ́ку ду́шу свою́: ниже́ а́ще сляче́ши я́ко се́рпъ вы́ю твою́, и вре́тище и пе́пелъ посте́леши, ниже́ та́ко нарече́те по́стъ прiя́тенъ.

Не такова́го [бо] поста́ а́зъ избра́хъ, глаго́летъ Госпо́дь: но разрѣша́й вся́къ соу́зъ непра́вды, разруша́й обдолже́нiя наси́льныхъ писа́нiй, отпусти́ сокруше́нныя во свобо́ду и вся́кое писа́нiе непра́ведное раздери́:

раздробля́й а́лчущымъ хлѣ́бъ тво́й и ни́щыя безкро́вныя введи́ въ до́мъ тво́й: а́ще ви́диши на́га, одѣ́й, и от сво́йственныхъ пле́мене твоего́ не пре́зри.

Тогда́ разве́рзется ра́но свѣ́тъ тво́й, и исцѣле́нiя твоя́ ско́ро возсiя́ютъ, и предъи́детъ предъ тобо́ю пра́вда твоя́, и сла́ва Бо́жiя объи́метъ тя́.

Тогда́ воззове́ши, и Бо́гъ услы́шитъ тя́, и еще́ глаго́лющу ти́, рече́тъ: се́, прiидо́хъ. А́ще отъи́меши от себе́ соу́зъ и рукобiе́нiе и глаго́лъ ропта́нiя

и да́си а́лчущему хлѣ́бъ от души́ твоея́ и ду́шу смире́нную насы́тиши, тогда́ возсiя́етъ во тмѣ́ свѣ́тъ тво́й, и тма́ твоя́ бу́детъ я́ко полу́дне,

и бу́детъ Бо́гъ тво́й съ тобо́ю при́сно: и насы́тишися, я́коже жела́етъ душа́ твоя́, и ко́сти твоя́ утучнѣ́ютъ, и бу́дутъ я́ко вертогра́дъ напое́нъ, и я́ко исто́чникъ, ему́же не оскудѣ́ вода́: и ко́сти твоя́ прозя́бнутъ я́ко трава́, и разботѣ́ютъ, и наслѣ́дятъ ро́ды родо́въ.

И сози́ждутся пусты́ни твоя́ вѣ́чныя, и бу́дутъ основа́нiя твоя́ вѣ́чная родо́мъ родо́въ: и прозове́шися зда́тель огра́дъ, и стези́ твоя́ посредѣ́ упоко́иши.

А́ще отврати́ши но́гу твою́ от суббо́тъ, е́же не твори́ти хотѣ́нiй твои́хъ въ де́нь святы́й, и прозове́ши суббо́ты сла́достны, свя́ты богови твоему́: не воздви́гнеши ноги́ своея́ на дѣ́ло, ниже́ возглаго́леши словесе́ во гнѣ́вѣ изъ у́стъ твои́хъ,

и бу́деши упова́я на Го́спода, и возведе́тъ тя́ на благоты́ земны́я, и ухлѣ́битъ тя́ наслѣ́дiемъ Иа́кова отца́ твоего́: уста́ бо Госпо́дня глаго́лаша сiя́.

Французский (LSG)

Crie à plein gosier, ne te retiens pas, Élève ta voix comme une trompette, Et annonce à mon peuple ses iniquités, A la maison de Jacob ses péchés!

Tous les jours ils me cherchent, Ils veulent connaître mes voies; Comme une nation qui aurait pratiqué la justice Et n'aurait pas abandonné la loi de son Dieu, Ils me demandent des arrêts de justice, Ils désirent l'approche de Dieu. -

Que nous sert de jeûner, si tu ne le vois pas? De mortifier notre âme, si tu n'y as point égard? -Voici, le jour de votre jeûne, vous vous livrez à vos penchants, Et vous traitez durement tous vos mercenaires.

Voici, vous jeûnez pour disputer et vous quereller, Pour frapper méchamment du poing; Vous ne jeûnez pas comme le veut ce jour, Pour que votre voix soit entendue en haut.

Est-ce là le jeûne auquel je prends plaisir, Un jour où l'homme humilie son âme? Courber la tête comme un jonc, Et se coucher sur le sac et la cendre, Est-ce là ce que tu appelleras un jeûne, Un jour agréable à l'Éternel?

Voici le jeûne auquel je prends plaisir: Détache les chaînes de la méchanceté, Dénoue les liens de la servitude, Renvoie libres les opprimés, Et que l'on rompe toute espèce de joug;

Partage ton pain avec celui qui a faim, Et fais entrer dans ta maison les malheureux sans asile; Si tu vois un homme nu, couvre-le, Et ne te détourne pas de ton semblable.

Alors ta lumière poindra comme l'aurore, Et ta guérison germera promptement; Ta justice marchera devant toi, Et la gloire de l'Éternel t'accompagnera.

Alors tu appelleras, et l'Éternel répondra; Tu crieras, et il dira: Me voici! Si tu éloignes du milieu de toi le joug, Les gestes menaçants et les discours injurieux,

Si tu donnes ta propre subsistance à celui qui a faim, Si tu rassasies l'âme indigente, Ta lumière se lèvera sur l'obscurité, Et tes ténèbres seront comme le midi.

L'Éternel sera toujours ton guide, Il rassasiera ton âme dans les lieux arides, Et il redonnera de la vigueur à tes membres; Tu seras comme un jardin arrosé, Comme une source dont les eaux ne tarissent pas.

Les tiens rebâtiront sur d'anciennes ruines, Tu relèveras des fondements antiques; On t'appellera réparateur des brèches, Celui qui restaure les chemins, qui rend le pays habitable.

Si tu retiens ton pied pendant le sabbat, Pour ne pas faire ta volonté en mon saint jour, Si tu fais du sabbat tes délices, Pour sanctifier l'Éternel en le glorifiant, Et si tu l'honores en ne suivant point tes voies, En ne te livrant pas à tes penchants et à de vains discours,

Alors tu mettras ton plaisir en l'Éternel, Et je te ferai monter sur les hauteurs du pays, Je te ferai jouir de l'héritage de Jacob, ton père; Car la bouche de l'Éternel a parlé.

Латинский (Nova Vulgata)

Clama fortiter, ne cesses; quasi tuba exalta vocem tuam et annuntia populo meo scelera eorum et domui Iacob peccata eorum.

Me etenim de die in diem quaerunt et scire vias meas volunt, quasi gens, quae iustitiam fecerit et iudicium Dei sui non dereliquerit. Rogant me iudicia iustitiae, appropinquare Deum volunt.

«Quare ieiunavimus, et non aspexisti, humiliavimus animam nostram, et nescisti?». Ecce, in die ieiunii vestri agitis negotia et omnes operarios vestros opprimitis.

Ecce, ad lites et contentiones ieiunatis et percutitis pugno impie. Nolite ieiunare sicut hodie, ut audiatur in excelso clamor vester.

Numquid tale est ieiunium, quod elegi, dies, quo homo affligit animam suam? Numquid contorquere quasi iuncum caput suum et saccum et cinerem sternere? Numquid istud vocabis ieiunium et diem acceptabilem Domino?

Nonne hoc est ieiunium, quod elegi: dissolvere vincula iniqua, solvere funes iugi, dimittere eos, qui confracti sunt, liberos, et omne iugum dirumpere?

Nonne frangere esurienti panem tuum, et egenos, vagos inducere in domum? Cum videris nudum, operi eum et carnem tuam ne despexeris.

Tunc erumpet quasi aurora lumen tuum, et sanatio tua citius orietur; et anteibit faciem tuam iustitia tua, et gloria Domini colliget te.

Tunc invocabis, et Dominus exaudiet; clamabis, et dicet: «Ecce adsum». Si abstuleris de medio tui iugum et desieris extendere digitum et loqui iniquitatem;

si effuderis esurienti animam tuam et animam afflictam satiaveris, orietur in tenebris lux tua, et caligo tua erit sicut meridies.

Et te ducet Dominus semper, et satiabit in locis aridis animam tuam et ossa tua firmabit; et eris quasi hortus irriguus et sicut fons aquarum, cuius non deficient aquae.

Et reaedificabit gens tua ruinas antiquas; fundamenta generationis et generationis suscitabis: et vocaberis restitutor ruinarum, instaurator viarum, ut habitentur.

Si averteris a sabbato pedem tuum, facere negotia tua in die sancto meo, et vocaveris sabbatum delicias et diem Domino sacrum gloriosum; et glorificaveris eum relinquens vias tuas et negotia tua et sermones tuos,

tunc delectaberis super Domino; et vehi te faciam super altitudines terrae et cibabo te hereditate Iacob patris tui. Os enim Domini locutum est.

Таджикский

Языки

«БО тамоми овоз хитоб намо, худдорӣ накун! Овози худро мисли шох баланд карда, ба қавми Ман ҷинояташонро, ва ба хонадони Яъқуб гуноҳашонро эълон намо.

Ба яқин, онҳо Маро ҳар рӯз меҷӯянд, ва роҳҳои Маро зоҳиран мехоҳанд, мисли халқе ки адолатро риоя намудаанд, ва шариати Худои худро тарк накардаанд; аҳкоми адолатро аз Ман пурсида, гӯё мехоҳанд ба Худо наздик бошанд:

́Чаро рӯза доштем, вале Ту намебинӣ? Ҷонҳои худро азоб додем, вале Ту намедонӣ?́ Шумо, охир, дар рӯзи рӯзаи худ низ корубори худро меёбед, ва ҳамаи коргарони худро ба танг меоваред.

Шумо, охир, барои низоъ ва нифоқ рӯза медоред, ва барои он ки бо мушти шарорат бизанед; имрӯз шумо тавре рӯза намедоред, ки овозатон дар афроз шунида шавад.

Оё чунин аст рӯзае ки гузидаи Ман бошад, – рӯзе ки одамизод ҷонашро азоб медиҳад? Оё ин барои он аст, ки кас сари худро мисли най хам созад, ва палосу хокистар зери худ андозад? Оё инро рӯза ва рӯзи писандидаи Парвардигор мехонӣ?

Охир, рӯзае ки гузидаи Ман бошад, чунин аст: завлонаҳои шароратро бикшо, гиреҳҳои юғро воз кун, ва мазлумонро озод намо, ва ҳар юғро бишкан;

Нони худро ба гуруснагон тақсим кун, ва бенавоёни оворагардро ба хонаи худ биёр; вақте ки бараҳнаро бинӣ, ӯро либос пӯшон, ва аз ақрабои худ пинҳон нашав.

Он гоҳ нури ту мисли шафақ ҷило хоҳад дод, ва шифои ту ба зудӣ фаро хоҳад расид, ва адолати ту пешопеши ту хоҳад рафт, ва ҷалоли Парвардигор соқаи ту хоҳад буд.

Он гоҳ ту дуо хоҳӣ гуфт, ва Парвардигор иҷобат хоҳад намуд; ту истиғоса хоҳӣ кард, ва Ӯ хоҳад гуфт: ́Инак, Ман ҳозирам!́ Агар юғ, ишорати ангушт ва бадгапиро аз миёни худ дур созӣ,

Ва ҷони худро ба гуруснае бидиҳӣ, ва ҷони ситамкашеро сер кунӣ – он гоҳ нури ту дар зулмот хоҳад дурахшид, ва торикии ту мисли нимирӯзӣ хоҳад буд;

Ва Парвардигор туро ҳамеша ҳидоят хоҳад намуд, ва дар хушксолиҳо туро сер хоҳад кард, ва ба устухонҳои ту қувват хоҳад дод, ва ту мисли боғи сероб хоҳӣ буд, ва мисли чашмае ки обаш ҳаргиз адо намешавад.

Ва онҳое ки аз ту ба вуҷуд меоянд, харобаҳои қадимро бино хоҳанд кард, ва ту асосҳои чандин асрро барпо хоҳӣ намуд, ва туро таъмиркунандаи рахнаҳо, ободкунандаи роҳҳо барои сукунат хоҳанд номид.

Агар пои худро ба хотири шанбе аз иҷрои корубори худ дар рӯзи поки Ман боздорӣ, ва шанберо ҳаловат, ва рӯзи поки Парвардигорро мӯҳтарам бихонӣ, ва онро эҳтиром намоӣ бе он ки ба роҳҳои худ равона шавӣ, коруборе барои худ пайдо кунӣ ва дар ин хусус суханони беҳуда ронӣ, –

Он гоҳ дар Парвардигор ҳаловат хоҳӣ бурд, ва туро бар баландиҳои замин хоҳам баровард, ва ирси падарат Яъқубро ба ту хоҳам чашонид, зеро ки даҳони Парвардигор инро гуфтааст»,.