помяну́хъ ми́лость ю́ности твоея́ и любо́вь соверше́нства {Евр.: обруче́нiя.} твоего́, егда́ послѣ́довалъ еси́ въ пусты́ни ненасѣ́яннѣй свято́му Изра́илеву, глаго́летъ Госпо́дь.

Святъ Изра́иль Го́сподеви, нача́токъ плодо́въ его́: вси́ пояда́ющiи его́ согрѣша́тъ, зла́я прiи́дутъ на ни́хъ, рече́ Госпо́дь.

Услы́шите сло́во Госпо́дне, до́ме Иа́ковль и вся́ племена́ до́му Изра́илева.

Сiя́ глаго́летъ Госпо́дь: ко́е обрѣто́ша отцы́ ва́ши во мнѣ́ погрѣше́нiе, я́ко удали́шася от мене́ и ходи́ша вслѣ́дъ су́етныхъ и осуети́шася,

и не реко́ша: гдѣ́ есть Госпо́дь, изведы́й на́съ от земли́ Еги́петскiя, преведы́й на́съ по пусты́ни, по земли́ необита́ннѣй и непрохо́днѣй, по земли́ безво́днѣй и непло́днѣй, по земли́, по не́йже не ходи́лъ му́жъ никогда́же и не обита́лъ человѣ́къ та́мо?

И введо́хъ ва́съ въ зе́млю карми́лъ, да снѣ́сте плоды́ его́ и блага́я того́: и внидо́сте, и оскверни́ли есте́ зе́млю мою́, и достоя́нiе мое́ поста́вили есте́ въ ме́рзость.

Свяще́нницы не реко́ша: гдѣ́ е́сть Госпо́дь? и держа́щiи зако́нъ не вѣ́дѣша мя́, и па́стырiе нече́ствоваша на мя́, и проро́цы проро́чествоваша въ Ваа́ла и и́доломъ послѣ́доваша.

Сего́ ра́ди еще́ судо́мъ прѣ́тися и́мамъ съ ва́ми, рече́ Госпо́дь, и съ сы́ны ва́шими препрю́ся.

Того́ ра́ди прiиди́те во о́стровы Хетти́мъ и ви́дите, и въ Кида́ръ посли́те и разсмотри́те прилѣ́жно и ви́дите, а́ще сотворе́на бы́ша такова́я?

а́ще премѣни́ша язы́цы бо́ги своя́, и ті́и не су́ть бо́зи? лю́дiе же мои́ премѣни́ша сла́ву свою́ на то́, от него́же не упо́льзуются.

Ужасе́ся небо о се́мъ и вострепета́ попремно́гу зѣло́, глаго́летъ Госпо́дь.

Два́ бо зла́ сотвори́ша лю́дiе мои́: мене́ оста́виша исто́чника воды́ жи́вы, и ископа́ша себѣ́ кладенцы́ сокруше́ныя, и́же не возмо́гутъ воды́ содержа́ти.

Еда́ ра́бъ е́сть Изра́иль, или́ домоча́децъ е́сть? вску́ю бы́сть въ плѣне́нiе?

На него́ рыка́ша льво́ве и изда́ша гла́съ сво́й, и́же поста́виша зе́млю его́ въ пусты́ню, и гра́ды его́ сожже́ни су́ть, е́же не обита́ти въ ни́хъ.

И сы́нове мемфи́са и тафны́ позна́ша тя́ и поруга́шася тебѣ́.

Не сiя́ ли сотвори́ тебѣ́ то́, я́ко оста́вилъ еси́ мене́? глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ тво́й.

И ны́нѣ что́ тебѣ́ и пути́ Еги́петскому, е́же пи́ти во́ду гео́нскую {Евр.: му́тну.}, и что́ тебѣ́ и пути́ Ассирі́йскому, да пiе́ши во́ду рѣ́чную?

Нака́жетъ тя́ отступле́нiе твое́, и зло́ба твоя́ обличи́тъ тя́: и увѣ́ждь и ви́ждь, я́ко зло́ и го́рько ти́ е́сть, е́же оста́вити мя́, глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ тво́й: и не благоволи́хъ о тебѣ́, глаго́летъ Госпо́дь Бо́гъ тво́й.

Поне́же от вѣ́ка сокруши́лъ еси́ и́го твое́ и растерза́лъ еси́ у́зы твоя́ и ре́клъ еси́: не и́мамъ тебѣ́ служи́ти, но пойду́ на вся́кiй хо́лмъ высо́кiй и подъ вся́кимъ дре́вомъ ли́ственнымъ та́мо разлiю́ся въ блудѣ́ мое́мъ.

А́зъ же насади́хъ тя́ виногра́дъ плодоно́сенъ, ве́сь и́стиненъ: ка́ко преврати́лся еси́ въ го́ресть, виногра́дъ чужді́й?

А́ще умы́ешися ни́тромъ и умно́жиши себѣ́ травы́ бори́ѳовы, поро́ченъ еси́ во беззако́нiихъ твои́хъ предо мно́ю, рече́ Госпо́дь Бо́гъ.

Ка́ко рече́ши: не оскверни́хся и вслѣ́дъ Ваа́ла не ходи́хъ? ви́ждь пути́ твоя́ на мѣ́стѣ многогро́бищнѣмъ и увѣ́ждь, что́ сотвори́лъ еси́. Въ ве́черъ гла́съ его́ рыда́ше,

пути́ своя́ разшири́ на во́ды пусты́нныя, въ по́хотехъ души́ своея́ вѣ́тромъ ноша́шеся, пре́данъ бы́сть, кто́ обрати́тъ его́? вси́ и́щущiи его́ не утрудя́тся, во смире́нiи его́ обря́щутъ его́.

Отврати́ но́гу твою́ от пути́ стро́потна и горта́нь тво́й от жа́жди. И рече́: возмужа́юся, я́ко возлюби́ чужди́хъ и вслѣ́дъ и́хъ хожда́ше.

Я́коже сты́дъ та́тю, егда́ я́тъ бу́детъ, та́ко постыдя́тся сы́нове Изра́илевы, ті́и и ца́рiе и́хъ, и нача́лницы и́хъ и свяще́нницы и́хъ и проро́цы и́хъ.

Дре́ву реко́ша: я́ко оте́цъ мо́й еси́ ты́: и ка́мени: ты́ мя роди́лъ еси́: и обрати́ша ко мнѣ́ хребты́, а не ли́ца своя́: и во вре́мя озлобле́нiя своего́ реку́тъ: воста́ни и изба́ви на́съ.

И гдѣ́ су́ть бо́зи твои́, я́же сотвори́лъ еси́ тебѣ́? да воста́нутъ и изба́вятъ тя́ во вре́мя озлобле́нiя твоего́: по числу́ бо градо́въ твои́хъ бы́ша бо́зи твои́, Иу́до, и по числу́ путі́й Иерусали́мскихъ жря́ху Ваа́лу.

Вску́ю глаго́лете ко мнѣ́? вси́ вы́ нече́ствовасте и вси́ вы́ беззако́нновасте ко мнѣ́, глаго́летъ Госпо́дь.

Всу́е порази́хъ ча́да ва́ша, наказа́нiя не прiя́сте, ме́чь пояде́ проро́ки ва́шя, а́ки ле́въ погубля́яй, и не убоя́стеся.

Слы́шите сло́во Госпо́дне, та́ко глаго́летъ Госпо́дь: еда́ пусты́ня бы́хъ Изра́илю, или́ земля́ непло́дна? вску́ю рѣ́ша лю́дiе мои́: облада́еми не бу́демъ и пото́мъ не прiи́демъ къ тебѣ́?

Еда́ забу́детъ невѣ́ста красоту́ свою́, и дѣ́ва мони́ста пе́рсiй свои́хъ? лю́дiе же мои́ забы́ша мене́ дни́ безчи́сленны.

Что́ еще́ добро́ ухи́триши на путе́хъ твои́хъ, е́же взыска́ти любве́? Не та́ко: но и ты́ лука́вновала еси́, е́же оскверни́ти пути́ твоя́,

и въ рука́хъ твои́хъ обрѣ́теся кро́вь ду́шъ [убо́гихъ] непови́нныхъ: не въ ро́вѣхъ обрѣто́хъ и́хъ, но во вся́цѣй дубра́вѣ.

И рекла́ еси́: непови́нна е́смь, но да отврати́тся я́рость твоя́ от мене́. Се́, а́зъ сужду́ся съ тобо́ю, внегда́ рещи́ тебѣ́: не согрѣши́хъ:

поне́же презрѣ́ла еси́ зѣло́, е́же повтори́ти пути́ твоя́: и от Еги́пта постыди́шися, я́коже постыдѣ́на еси́ от Ассу́ра:

я́ко и отту́ду изы́деши, и ру́цѣ твои́ на главѣ́ твое́й: я́ко отри́ну Госпо́дь надѣ́янiе твое́, и не благопоспѣши́тся тебѣ́ въ не́мъ.

Рус. (Юнгеров)

И было слово Господне ко мне: иди и возгласи в слух Иерусалима и скажи: так говорит Господь:

Я вспомнил о дружестве юности твоей и любви твоей искренней, когда ты последовал в пустыни незасеянной за Святым Израилевым, говорит Господь.

Израиль – свят Господу, начаток плодов Его, все поедающие его согрешат, бедствие придет на них, говорит Господь.

Выслушайте слово Господне, дом Иакова и все племена дома Израиля.

Так говорит Господь: какую нашли отцы ваши во Мне погрешность, что удалились от Меня, и ходили во след суетных и осуетились?

И не сказали: где Господь, изведший нас из земли Египетской, проведший нас по пустыни, по земле необитаемой и непроходимой, по земле безводной и безплодной, по земле, по которой никто никогда не проходил, и не обитал там человек?

И Я вас ввел в землю Кармил, чтобы вы питались плодами его и добром его; а вы вошли и осквернили землю Мою, и достояние Мое обратили в мерзость.

Священники не говорили: где Господь? и блюстители закона не знали Меня, и пастыри нечествовали против Меня, и пророки пророчествовали во (имя) Ваала и ходили во след идолов.

Посему Я еще буду судиться с вами, говорит Господь, и с сынами вашими буду судиться.

Итак, пойдите на острова Хиттимские, и посмотрите, и пошлите в Кидар, и разведайте прилежно, и увидите, было ли (там) что подобное?

Переменили-ли народы своих богов, хотя они и не боги? а народ Мой переменил славу свою на то, от чего пользы не будет.

Ужаснулось сему небо и очень сильно вострепетало, говорит Господь.

Ибо два зла сделал народ Мой: оставил Меня, источник живой воды, и выкопал себе водоемы непрочные, которые не могут содержать воды.

Разве Израиль – раб? или он – домочадец? Почему же он cделался добычею?

На него львы зарыкали и издали голос свой; они обратили землю его в пустыню, и города его сожжены, так что нет в них жителей.

И сыновья Мемфиса и Тафны познали тебя и надругались над тобою.

Не за то-ли постигло тебя это, что ты оставил Меня? говорит Господь Бог твой.

И ныне, для чего тебе путь в Египет, чтобы пить воду Геонскую? и для чего тебе путь в Ассирию, чтобы пить воду из рек?.

Накажет тебя отступление твое и злоба твоя обличит тебя, и узнай и усмотри, как худо и горько тебе оставлять Меня, говорит Господь Бог твой, и Я не благоволю к тебе, говорит Господь Бог твой.

Ибо ты издавна сокрушил иго свое и разорвал узы свои, и сказал: не буду служить Тебе, но пойду на всякий холм высокий и под всяким тенистым деревом предамся блуду моему.

А Я насадил тебя (как) плодоносный виноград, самый чистый: как ты превратился в горький, чужой, виноград?

Если умоешься мылом, и много употребишь ворифовой травы, будешь нечист за беззакония твои предо Мною, говорит Господь Бог.

Как скажешь: „я не осквернялся и в след Ваала не ходилъ“? Посмотри на пути твои во многогробищном месте, и узнай, что ты сделал. Вечером он в голос кричал,

Пути свои он расширял к пустынным водам, в похотях души своей ветром носился, предан был (им). Кто обратит его? Все ищущие его не утомятся, когда он ослабеет, найдут его.

Отврати ногу свою с пути развращенного и гортань свою от томления жаждою. Но он сказал: буду упорен, ибо полюбил чужих и вслед их ходил.

Как стыдно бывает вору, когда поймают его, так постыдятся сыны Израиля, они и цари их, и начальники их, и священники их, и пророки их.

Дереву сказали: „ты мой отецъ“ и камню – „ты меня родилъ“, и обратили ко Мне спину, а не лице свое; а во время бедствия своего скажут: „встань и избавь насъ“!

И где боги твои, которых ты сделал себе? Пусть встанут и избавят тебя, во время бедствия твоего, ибо по числу городов твоих были боги твои, Иуда, и по числу улиц в Иерусалиме приносили жертву Ваалу

Зачем говорите Мне? Все вы нечестиво поступали и все вы грешили против Меня, говорит Господь.

Напрасно Я поражал детей ваших, вразумления вы не приняли, меч поражал пророков ваших, как истребляющий лев, и вы не убоялись.

Слушайте слово Господне: так говорит Господь: уже-ли Я был пустынею для Израиля, или землей неплодной? Зачем народ Мой говорит: не хотим подчиняться и более не придем к Тебе?

Забудет-ли невеста украшение свое и девица наряд свой? Народ же Мой забывал Меня без конца.

Как ты искусно направляешь пути свои, чтобы снискать любовь! Мало этого, ты прибегала к лукавству, чтобы осквернить пути свои.

И в руках твоих находится кровь душ (убогих) невинных; не во рву находил Я их, но во всякой дубраве.

А ты сказала: „я невинна, пусть отвратится гнев Твой от меня“. Вот Я буду судиться с тобою за то, что ты сказала: „я не согрешила“.

Так как ты с пренебрежением повторяла пути свои, то и будешь посрамлена Египтом, как была посрамлена Ассуром.

Потому что и оттуда выйдешь, положив руки на голову свою, ибо отверг Господь надежду твою и не будет тебе помощи в нем.

Таджикский

Языки

ВА каломи Парвардигор бар ман нозил шуда, гуфт:

«Бирав ва ба гӯши Ерусалим хитоб намуда, бигӯй: Парвардигор чунин мегӯяд: меҳри айёми ҷавонӣ ва муҳаббати давраи арӯсии туро, вақте ки аз қафои Ман дар биёбон, дар замини нокишта мерафтӣ, барои ту дар хотир дорам.

Исроил барои Парвардигор пок аст, ва навбари меваҳои Ӯ; онҳое ки онро бихӯранд, маҳкум хоҳанд шуд, ва мусибате бар онҳо хоҳад омад», – мегӯяд Парвардигор.

Каломи Парвардигорро бишнавед, эй хонадони Яъқуб ва ҳамаи қабилаҳои хонадони Исроил!

Парвардигор чунин мегӯяд: «Падарони шумо дар Ман чӣ ноинсофӣ ёфтанд, ки аз Ман дур шуданд, ва аз қафои ҳеҷу пуч рафта, худашон ба батолат мубаддал гардиданд?

Ва нагуфтанд: ́Куҷост Парвардигоре ки моро аз замини Миср берун овард, ва моро дар биёбон, дар замини вайрона ва пур аз ҳафраҳо, дар замини харобазор ва зулмот бурд, дар замине ки касе аз он гузар накардааст, ва касе дар он сокин набуд?́

Ва Ман шуморо ба боғистон овардам, то ки меваҷот ва неъмати онро бихӯред; вале шумо омада, замини Маро палид кардед, ва мероси Маро зишт гардондед.

Коҳинон нагуфтанд: ́Парвардигор куҷост?́ Ва шариатдонон Маро нашинохтанд, ва чӯпонон ба Ман осӣ шуданд; ва анбиё ба номи Баал нубувват карданд, ва аз қафои чизҳое рафтанд, ки фоида намебахшад.

Бинобар ин боз бар шумо доварӣ хоҳам кард, – мегӯяд Парвардигор, – ва бар писарони писарони шумо доварӣ хоҳам кард.

Пас, бар ҷазираҳои Киттим гузар кунед ва бубинед, ва ба Қедор бифиристед ва дурустакак назар андозед, ва бубинед, ки оё чизе монанди ин воқеъ шудааст?

Оё халқе худоёни худро иваз кардаанд, агарчи онҳо худо нестанд? Вале қавми Ман ҷалоли худро ба он чи фоида намебахшад, иваз кардаанд.

Ба ин тааҷҷуб намоед, эй афлок, ва ба ҳаяҷон омада, бағоят дар даҳшат афтед! – мегӯяд Парвардигор.

Зеро ки қавми Ман ду кори бад карданд: Маро, ки чашмаи оби ҳаёт ҳастам, тарк карда, барои худ сардобаҳо канданд, сардобаҳои кафидае ки наметавонад обро нигоҳ дорад.

Оё Исроил ғулом аст? Ё хоназод аст? Пас чаро вай ба ғанимат гирифта шудааст?

Шерони ҷавон бар вай наъра зада, овози худро баланд карданд, ва замини онро ба биёбон табдил доданд; шаҳрҳои он сӯхта, ғайримаскун шудааст.

Писарони Нӯф ва Таҳфанҳес низ фарқи саратро зада шикастанд.

Оё ин осеб ба ту аз он сабаб нарасид, ки ту Парвардигор Худои худро, вақте ки туро бо роҳи рост мебурд, тарк кардӣ?

Ва акнун туро бо роҳи Миср чӣ кор аст, – то ки аз оби Шиҳӯр бинӯшӣ? Ва туро бо роҳи Ашшур чӣ кор аст, – то ки аз оби дарё бинӯшӣ?

Шарорати ту туро ҷазо медиҳад, ва муртадии ту туро мазаммат менамояд; пас, бидон ва бубин, ки чӣ гуна бад ва талх аст он ки ту Парвардигор Худои худро тарк кардаӣ, ва тарси Ман дар ту нест, – мегӯяд Парвардигор Худои лашкарҳо.

Аз қадимулайём юғи худро шикастӣ ва бандҳои худро баркандӣ, ва гуфтӣ: ́Бандагӣ нахоҳам кард́, зеро ки ту бар ҳар теппаи баланд ва зери ҳар дарахти сабз хобида, зино кардӣ.

Аммо Ман туро ҳамчун рази асил, ҳамчун тухме ки комилан некӯст, кошта будам; пас, чӣ тавр ту барои Ман ба токи ёбоие мубаддал шудаӣ?

Пас, ҳарчанд худро бо ишқор бишӯӣ ва собуни зиёде барои худ ба кор барӣ, доғҳои гуноҳи ту пеши назари Ман намоён аст, – мегӯяд Парвардигор Худо.

Чӣ гуна метавонӣ бигӯӣ: ́Худро палид накардаам, аз қафои Баал нарафтаам́? Ба рафторе ки ту дар водӣ кардӣ, назар андоз ва он чиро, ки ба амал овардӣ, дарк намо, эй модашутури сабукпое ки роҳҳои худро каҷ мекунад!

Ту мисли гӯрхари модаи ба биёбон одаткардае ҳастӣ, ки он дар айни пурзӯр шудани шаҳвати дилаш канда-канда нафас мекашад, ва кист, ки онро аз шавқи он боздошта тавонад? Ҳамаи толибони он хаста нахоҳанд шуд: онро дар моҳи он хоҳанд ёфт.

Пои худро аз бараҳнагӣ ва гулӯи худро аз ташнагӣ нигоҳ дор. Вале ту гуфтӣ: ́Не, умеде нест! Зеро ки бегонаҳоро дӯст медорам ва аз қафои онҳо хоҳам рафт́.

Чунон ки дузд ҳангоми ба даст афтоданаш шармсор мешавад, ончунон хонадони Исроил: худашон, подшоҳашон, миронашон ва коҳинонашон ва анбиёяшон шармсор шуданд.

Ба чӯб мегӯянд: ́Ту падари ман ҳастӣ́, ва ба санг: ́Ту маро зоидаӣ́; зеро ки пуштро ба Ман гардонданд, ва на рӯйро; вале дар вақти мусибати худ мегӯянд: ́Бархез ва моро наҷот деҳ!́

Пас, худоёни ту, ки барои худ сохтаӣ, куҷоянд? Бигзор онҳо бархезанд, агар туро дар вақти мусибатат наҷот дода тавонанд; зеро ки худоёни ту, эй Яҳудо, баробари шумораи шаҳрҳои ту ҳастанд.

Чаро бо Ман талош мекунед? Ҳамаатон ба Ман осӣ шудаед, – мегӯяд Парвардигор.

Бар абас писарони шуморо зарба задаам: онҳо сабақе нагирифтанд; шамшери шумо, мисли шери дарранда, анбиёи шуморо хӯрдааст.

Эй шумо, ки насли ин даврон ҳастед! Ба каломи Парвардигор диққат диҳед: оё Ман барои Исроил биёбон будам? Ё кишвари торикии зулмот? Пас, чаро қавми Ман гуфтанд: ́Мо аз ту дур шудаем, дигар назди ту нахоҳем омад́?

Оё бокира зевари худро, ва арӯс тасмаи ороиши худро фаромӯш мекунад? Вале қавми Ман рӯзҳои бешуморе Маро фаромӯш карданд.

Чӣ гуна моҳирона роҳи худро пайдо мекунӣ, то ки ба ишқбозӣ ноил гардӣ! Бинобар ин ба зиштҳо низ роҳҳои худро таълим додаӣ.

Дар домани либосат низ хуни ҷонҳои мискинони бегуноҳ ёфт шуд: агарчи онҳоро дар вақти дуздӣ наёфтаӣ, бо вуҷуди ҳамаи инҳо,

Ту мегӯӣ: ́Азбаски бегуноҳ ҳастам, ғазаби Ӯ аз ман баргардонида хоҳад шуд́. Инак, Ман туро доварӣ хоҳам намуд барои он ки ту мегӯӣ: ́Ман гуноҳ накардаам́.

Чаро ин қадар ба залолат афтода, роҳи худро тағйир медиҳӣ? Чунон ки аз Ашшур хиҷил шудаӣ, ончунон аз Миср низ хиҷил хоҳӣ шуд;

Аз вай низ, дастҳоятро бар сарат гузошта, берун хоҳӣ рафт, зеро Парвардигор аз онҳое ки пушту паноҳат медонӣ, нафрат дорад, ва ту бо онҳо муваффақият нахоҳӣ ёфт».