Поне́же сiя́ глаго́летъ Госпо́дь: се́, а́зъ да́мъ тя́ въ преселе́нiе и всѣ́хъ друго́въ твои́хъ: и паду́тъ мече́мъ вра́гъ свои́хъ, и о́чи твои́ у́зрятъ, и тебе́ и всего́ Иу́ду да́мъ въ ру́ки царя́ Вавило́нска, и преведу́тъ и́хъ въ Вавило́нъ и побiю́тъ и́хъ мечьми́.

И да́мъ всю́ си́лу гра́да сего́ и вся́ труды́ его́ и вся́ сокро́вища царя́ Иу́дина да́мъ въ ру́ки враго́въ его́, и расхи́тятъ и́хъ и во́змутъ и отведу́тъ въ Вавило́нъ.

Ты́ же, пасхо́ръ, и вси́ обита́телiе до́му твоего́, отъи́дете во плѣне́нiе, и въ Вавило́нъ прiи́деши и та́мо у́мреши, та́мо же и погребе́шися ты́ и вси́ дру́зiе твои́, и́мже проро́чествовалъ еси́ лжу́.

Прельсти́лъ мя́ еси́, Го́споди, и прельще́нъ е́смь, крѣплѣ́йшiй мене́ еси́ и превозмо́глъ еси́: бы́хъ въ посмѣ́хъ ве́сь де́нь, вси́ руга́ются мнѣ́.

Поне́же го́рькимъ сло́вомъ мои́мъ посмѣю́ся, отверже́нiе и бѣ́дность наведу́, я́ко бы́сть въ поноше́нiе мнѣ́ сло́во Госпо́дне и въ посмѣ́хъ ве́сь де́нь.

И реко́хъ: не воспомяну́ и́мене Госпо́дня, ниже́ возглаго́лю ктому́ во и́мя его́. И бы́сть въ се́рдцы мое́мъ я́ко о́гнь горя́щь, паля́щь въ косте́хъ мои́хъ, и разслабѣ́хъ отвсю́ду, и не могу́ носи́ти:

слы́шахъ бо досади́телства мно́гихъ собра́вшихся о́крестъ: напади́те, напади́мъ на́нь, вси́ му́жiе дру́зiе его́: наблюда́йте помышле́нiе его́, а́ще [ка́ко] прельсти́тся, и премо́жемъ на́нь и сотвори́мъ отмще́нiе на́ше ему́.

Госпо́дь же со мно́ю е́сть я́ко боре́цъ крѣ́пкiй: сего́ ра́ди погна́ша и уразумѣ́ти не мого́ша: постыдѣ́шася зѣло́, я́ко не разумѣ́ша безче́стiя своего́, е́же во вѣ́къ не забве́но бу́детъ.

И ты́, Го́споди си́лъ, искуша́яй пра́ведная, вѣ́даяй утро́бы и сердца́, [молю́тися,] да ви́жду мще́нiе твое́ на ни́хъ, тебѣ́ бо откры́хъ прю́ мою́.

По́йте Го́споду, хвали́те Го́спода, я́ко изба́ви ду́шу убо́гаго от руки́ лука́выхъ.

Про́клятъ де́нь, въ о́ньже роди́хся: де́нь, въ о́ньже породи́ мя ма́ти моя́, да не бу́детъ благослове́нъ.

Про́клятъ му́жъ, и́же возвѣсти́ отцу́ моему́, рекі́й: роди́ся тебѣ́ о́трокъ му́жескъ, и я́ко ра́достiю возвесели́ его́.

Да бу́детъ человѣ́къ то́й я́коже гра́ди, я́же преврати́ Госпо́дь я́ростiю и не раска́яся: да слы́шитъ во́пль зау́тра и рыда́нiе во вре́мя полу́денное:

я́ко не уби́лъ мене́ въ ложесна́хъ ма́тере, и была́ бы мнѣ́ ма́ти моя́ гро́бъ мо́й и ложесна́ зача́тiя вѣ́чнаго.

Вску́ю изыдо́хъ изъ ложе́снъ, да ви́жду труды́ и болѣ́зни, и сконча́шася въ постыдѣ́нiи дні́е мои́?

Рус. (Юнгеров)

И услышал Пасхор, сын Еммеров, священник, - который был поставлен начальником в доме Господнем, - что Иеремия пророчески произнес слова сии.

И ударил Пасхор Иеремию пророка и посадил его в темницу, которая была в верхних воротах Вениаминовых, при доме Господнем.

А когда наступило утро, Пасхор вывел Иеремию из темницы. И сказал ему Иеремия: не „Пасхоръ“ нарек имя тебе (Господь), а „переселенец отовсюду“.

Ибо так говорит Господь: вот Я отправляю тебя в переселение со всеми друзьями твоими, и падут они от меча врагов своих, и глаза твои увидят (это), и тебя и всего Иуду предам в руки царя Вавилонского, и приведут их в Вавилон, и поразят их мечем.

И отдам все богатство города сего, и все приобретения его, и все сокровища царя Иудина отдам в руки врагов его, и расхитят их, и возьмут, и отправят в Вавилон.

И ты, Пасхор, и все живущие в доме твоем пойдете в плен, и придешь в Вавилон, и там умрешь, там же похоронен будешь ты и все друзья твои, которым ты ложь пророчествовал.

Ты прельстил меня, Господи, и я прельщен, Ты крепче меня и превозмог, я был в посмеянии всякий день, все позорят меня.

Ибо я горьким своим словом посмеюсь, отвержение и бедствие наведу, потому что слово Господне стало (служить) для меня позором и посмешищем всякий день.

И я сказал: не буду вспоминать имени Господня и не буду более говорить во имя Его, но в сердце моем был как бы горящий огонь, опаляющий кости мои, я совершенно ослабел и не мог удерживать,

Ибо я слышал хулу многих собиравшихся вокруг: нападите, и нападем на него, все друзья его! наблюдайте замыслы его, может быть (как нибудь) ошибется, и мы преодолеем его и отомстим ему за себя.

Но со мною Господь, как сильный ратоборец, посему они (хотя) гнали (меня), но не могли уразуметь, сильно постыжены, ибо не поняли своего безчестия, которое во веки не будет забыто.

И ты, Господи сил, испытывающий праведно, знающий внутренность и сердце! (молюсь тебе), да увижу мщение Твое над ними, ибо Тебе я вверил защиту мою.

Пойте Господу, хвалите Господа, ибо Он избавил душу убогого от руки лукавых.

Проклят день, в который я родился; день, в который родила меня мать моя, да не будет благословен.

Проклят человек, который принес весть отцу моему и сказал: „родился у тебя сынъ“, и тем весьма обрадовал его.

Да будет с человеком тем, как с городами, которые ниспроверг Господь в ярости и не раскаялся, да слышит он вопль поутру и рыдание в полдень,

За то, что он не убил меня во чреве матери, и была-бы мать моя гробом моим и чрево (ея) вечно беременным.

Зачем я вышел из утробы, чтобы видеть труды и болезни и окончить в позоре дни мои?

Латинский (Nova Vulgata)

Языки

Et audivit Phassur filius Em mer sacerdos, qui constitutus erat princeps in domo Domini, Ieremiam prophetantem sermones istos;

et percussit Phassur Ieremiam prophetam et misit eum in nervum, quod erat in porta Beniamin superiore in domo Domini.

Cumque illuxisset in crastinum, eduxit Phassur Ieremiam de nervo; et dixit ad eum Ieremias: «Non Phassur vocavit Dominus nomen tuum sed Pavorem undique.

Quia haec dicit Dominus: Ecce ego dabo te in pavorem, te et omnes amicos tuos, et corruent gladio inimicorum suorum, et oculi tui videbunt; et omnem Iudam dabo in manu regis Babylonis, et traducet eos in Babylonem et percutiet eos gladio.

Et dabo universam substantiam civitatis huius et omnem laborem eius omneque pretium et cunctos thesauros regum Iudae dabo in manu inimicorum eorum; et diripient eos et tollent et ducent in Babylonem.

Tu autem, Phassur et omnes habitatores domus tuae, ibitis in captivitatem; et in Babylonem venies et ibi morieris ibique sepelieris, tu et omnes amici tui, quibus prophetasti mendacium».

Seduxisti me, Domine, et seductus sum; fortior me fuisti et invaluisti. Factus sum in derisum tota die, omnes subsannant me.

Quia quotiescumque loquor, vociferor, iniquitatem et vastitatem clamito; et factus est mihi sermo Domini in opprobrium et in derisum tota die.

Et dixi: «Non recordabor eius neque loquar ultra in nomine illius». Et factus est in corde meo quasi ignis exaestuans claususque in ossibus meis: et defeci, ferre non sustinens.

Audivi enim contumelias multorum et terrorem in circuitu: «Denuntiate, et denuntiemus eum». Omnes pacifici mei observabant lapsum meum: «Forte decipietur, et praevalebimus adversus eum et consequemur ultionem ex eo».

Dominus autem mecum est quasi bellator fortis; idcirco, qui persequuntur me, cadent et infirmi erunt. Confundentur vehementer, quia non prosperati sunt; opprobrium sempiternum, quod numquam delebitur.

Et tu, Domine exercituum, probator iusti, qui vides renes et cor, videam, quaeso, ultionem tuam ex eis; tibi enim revelavi causam meam.

Cantate Domino, laudate Dominum, quia liberavit animam pauperis de manu malorum.

Maledicta dies, in qua natus sum; dies, in qua peperit me mater mea, non sit benedicta.

Maledictus vir, qui annuntiavit patri meo dicens: «Natus est tibi puer masculus» et gaudio laetificavit eum;

sit homo ille, ut sunt civitates, quas subvertit Dominus et non paenituit eum: audiat clamorem mane et ululatum in tempore meridiano,

qui non me interfecit a vulva, ut fieret mihi mater mea sepulcrum, et vulva eius conceptus aeternus.

Quare de vulva egressus sum, ut viderem laborem et dolorem, et consumerentur in confusione dies mei?