И слы́ша Сафані́а сы́нъ наѳа́нь и годолі́а сы́нъ пасхо́ровъ, и Иоаха́лъ сы́нъ селемі́инъ и фасхо́ръ сы́нъ Мелхі́евъ словеса́, я́же Иеремі́а глаго́ла ко всѣ́мъ лю́демъ, глаго́ля:

та́ко рече́ Госпо́дь: сѣдя́й во гра́дѣ се́мъ у́мретъ мече́мъ и гла́домъ и мо́ромъ, исходя́й же ко халде́емъ жи́въ бу́детъ, и бу́детъ душа́ его́ на обрѣ́тенiе, и жи́въ бу́детъ.

Я́ко та́ко рече́ Госпо́дь: преда́нiемъ преда́стся гра́дъ се́й въ ру́цѣ си́лы царя́ Вавило́нска, и во́зметъ его́.

И реко́ша царю́: да у́мретъ человѣ́къ то́й, я́ко се́й разслабля́етъ ру́цѣ муже́й вою́ющихъ оста́вшихся во гра́дѣ и ру́ки всѣ́хъ люді́й, глаго́ля къ ни́мъ по словесе́мъ си́мъ: я́ко человѣ́къ се́й не проповѣ́даетъ лю́демъ си́мъ ми́ра, но то́кмо зла́я.

И рече́ ца́рь седекі́а: се́, то́й въ рука́хъ ва́шихъ. Поне́же не можа́ше ца́рь проти́ву и́мъ.

И взя́ша иеремі́ю и вверго́ша его́ въ ро́въ Мелхі́инъ, сы́на царе́ва, и́же бя́ше во дворѣ́ темни́чнѣмъ: и свѣ́сиша его́ у́жами въ ро́въ, въ ро́вѣ же не бя́ше воды́, но ти́на, и бя́ше въ ти́нѣ Иеремі́а.

И слы́ша Авдемеле́хъ му́ринъ, и то́й бя́ше во дворѣ́ царе́вѣ, я́ко вверго́ша иеремі́ю въ ро́въ: ца́рь же [въ то́й ча́съ] сѣдя́ше во вратѣ́хъ Венiами́нихъ.

И изы́де Авдемеле́хъ от до́му царе́ва и рече́ ко царю́ глаго́ля:

злосотвори́лъ еси́, я́же сотвори́лъ еси́, убива́я человѣ́ка сего́ от лица́ гла́да, я́ко нѣ́сть хлѣ́ба во гра́дѣ ктому́.

И повелѣ́ ца́рь Авдемеле́ху, глаго́ля: поими́ съ собо́ю отсю́ду три́десять муже́й и извлецы́ иеремі́ю изъ ро́ва, да не у́мретъ.

И поя́тъ Авдемеле́хъ му́жы, и прiи́де въ до́мъ царе́въ подзе́мный, и взя́ отту́ду ве́тхи по́рты и ве́тхiя у́жы, и вве́рже я́ ко иеремі́и въ ро́въ, и рече́ къ нему́:

положи́ сiя́ подъ у́жы. И сотвори́ Иеремі́а си́це.

И извлеко́ша его́ у́жами и изъя́ша его́ изъ ро́ва. И сѣ́де Иеремі́а во дворѣ́ темни́чнѣмъ.

И посла́ ца́рь, и призва́ къ себѣ́ иеремі́ю въ до́мъ аселиси́ль, и́же въ дому́ Госпо́дни. И рече́ ему́ ца́рь: вопроша́ю тя́ словесе́ [еди́наго], и не ута́й от мене́ словесе́.

И рече́ Иеремі́а царю́: а́ще повѣ́мъ ти́, то́ не сме́ртiю ли умори́ши мя́? и а́ще совѣща́ю ти́, то́ не послу́шаеши мене́.

И кля́тся ему́ ца́рь, глаго́ля: жи́въ Госпо́дь, и́же сотвори́ на́мъ ду́шу сiю́, а́ще убiю́ тя́ и а́ще преда́мъ тя́ въ ру́цѣ человѣ́къ си́хъ и́щущихъ души́ твоея́ [на сме́рть].

И рече́ ему́ Иеремі́а: та́ко рече́ Госпо́дь си́лъ, Бо́гъ Изра́илевъ: а́ще изыды́й изы́деши къ воево́дамъ царя́ Вавило́нска, жива́ бу́детъ душа́ твоя́, и гра́дъ се́й не пожже́тся огне́мъ, и жи́въ бу́деши ты́ и до́мъ тво́й:

а́ще же не изы́деши ко князе́мъ царя́ Вавило́нска, преда́стся гра́дъ се́й въ ру́цѣ халде́йстѣ, и пожгу́тъ его́ огне́мъ, и ты́ не спасе́шися от руки́ и́хъ.

И рече́ ца́рь иеремі́и: а́зъ опасе́нiе и́мамъ от Иуде́евъ избѣжа́вшихъ ко халде́емъ, да не предаду́тъ мя́ [халде́е] въ ру́цѣ и́хъ, и поруга́ются ми́.

И рече́ Иеремі́а: не предадя́тъ тебе́: послу́шай у́бо словесе́ Госпо́дня, е́же а́зъ глаго́лю тебѣ́, и лу́чше ти́ бу́детъ, и жива́ бу́детъ душа́ твоя́:

и а́ще не восхо́щеши ты́ изы́ти, сiе́ сло́во, е́же сказа́ мнѣ́ Госпо́дь:

и се́, вся́ жены́, оста́вшыяся въ дому́ царя́ Иу́дина, изведу́тся ко князе́мъ царя́ Вавило́нска: и ты́я глаго́лаху: прельсти́ша тя́ и премого́ша тя́ му́жiе ми́рницы твои́, и осла́биша во поползнове́нiихъ но́гу твою́ и отврати́шася от тебе́:

и жены́ твоя́ и ча́да твоя́ изведу́тъ ко халде́емъ, и ты́ не уцѣлѣ́еши, я́ко руко́ю царя́ Вавило́нска я́тъ бу́деши, и гра́дъ се́й пожже́тся.

И рече́ ему́ ца́рь: человѣ́къ да не увѣ́сть слове́съ си́хъ, и да не у́мреши ты́.

И а́ще услы́шатъ кня́зи, я́ко глаго́лахъ съ тобо́ю, и прiи́дутъ къ тебѣ́ и реку́тъ ти́: повѣ́ждь на́мъ, что́ глаго́ла къ тебѣ́ ца́рь? не ута́й от на́съ, и не убiе́мъ тебе́: и что́ глаго́ла къ тебѣ́ ца́рь?

И рече́ши и́мъ: поверго́хъ а́зъ моле́нiе мое́ предъ лице́мъ царе́вымъ, я́ко да не возврати́тъ мене́ въ до́мъ Ионаѳа́нь, умре́ти ми́ та́мо.

И прiидо́ша вси́ кня́зи ко иеремі́и и вопроси́ша его́. И повѣ́да и́мъ по всѣ́мъ словесе́мъ си́мъ, я́же заповѣ́да ему́ ца́рь. И умо́лкнуша, я́ко нѣ́сть слы́шано сло́во Госпо́дне.

И сѣдя́ше Иеремі́а во дворѣ́ темни́чнѣмъ, до́ндеже взя́ша Иерусали́мъ.

Рус. (Юнгеров)

И услышали Сафания, сын Нафана, и Годолия, сын Пасхора, и Иоахал, сын Селемии, и Фасхор, сын Мелхии, слова, которыя Иеремия говорил ко всему народу:

Так говорит Господь: остающийся в городе сем умрет от меча, и голода, и моровой язвы, а кто выйдет к Халдеям, жив будет, и будет душа его сохранена, и жив будет,

Ибо так говорит Господь: непременно предан будет город сей в руки войска царя Вавилонского, и возьмет его.

И сказали царю: должен умереть человек тот, ибо он ослабляет руки воинов, оставшихся в городе сем, и руки всего народа, говоря им слова такия; человек этот возвещает народу сему не мир, а только бедствие.

И сказал царь Седекия „вот он в руках вашихъ“, потому что царь ничего не мог (делать) вопреки им.

И взяли Иеремию, и бросили его в ров Мелхии, сына царева, который находился во дворе темничном, и спустили его на деревках в ров, а во рву не было воды, а только тина, и Иеремия был в тине.

И услышал Авдемелех Эфиоплянин, - он был во дворе царском, – что ввергли Иеремию в ров, а царь (в тот час) сидел в воротах Вениаминовых.

И вышел Авдемелех из дома царского и сказал царю:

Ты, поступив так, худо сделал, убиваешь голодом человека сего, ибо нет более хлеба в городе.

И повелел царь Авдемелеху, сказав: возьми с собою отсюда тридцать человек, и извлеки Иеремию изо рва, чтобы он не умер.

И взял Авдемелех людей и пришел в дом царский, в подземелье, и взял оттуда старой одежды и старых веревок, и бросил их к Иеремии в ров, и сказал ему:

Подложи это под веревки, и сделал Иеремия так.

И повлекли его веревками, и подняли его изо рва, и сел Иеремия во дворе темничном.

И послал царь и призвал к себе Иеремию в дом Аселисиль, что в доме Господнем, и сказал ему царь: спрашиваю я у тебя (одного) слова и не скрой от меня ничего.

И сказал Иеремия царю: если я открою тебе, то не предашь-ли меня смерти? и если дам совет тебе, то послушаешь-ли меня?

И клялся ему царь, говоря: жив Господь, Который сотворил нам душу сию, я не убью тебя и не предам тебя в руки людей сих, ищущих души твоей (на смерть).

И сказал ему Иеремия: так говорит Господь сил, Бог Израилев: если ты выйдешь добровольно к воеводам царя Вавилонского, то жива будет душа твоя, и город сей не будет огнем сожжен, и останешься жив ты и дом твой.

Если же не выйдешь к князьям царя Вавилонского, то предан будет город сей в руки Халдеев, и сожгут его огнем, и ты не спасешься от руки их.

И сказал царь Иеремии: я опасаюсь Иудеев, убежавших к Халдеям, чтобы не предали меня (Халдеи) в руки их, и они надругаются надо мною.

И сказал Иеремия: не предадут тебя, а послушай слова Господня, которое Я возвещаю тебе, и лучше тебе будет, и жива будет душа твоя.

Если же ты не захочешь выйти, то вот слово, которое открыл мне Господь:

Вот все жены, оставшияся в доме царя Иудейского, будут отведены к князьям царя Вавилонского, и оне скажут: „тебя прельстили и превозмогли друзья твои, и ослабили скользившую ногу твою, и отвернулись от тебя“.

И жен твоих и сыновей твоих отведут к Халдеям, и ты не спасешься, ибо рукою царя Вавилонского взят будешь, и город сей сожжен будет.

И сказал ему царь: пусть никто не знает слов сих, и (тогда) ты не умрешь.

И если услышат князья, что я говорил с тобою, и придут к тебе и скажут тебе: „скажи нам, что говорил тебе царь, не скрой от нас, и мы не убьем тебя и что сказал тебе царь?“

Скажи им: я повергнул пред лице царя прошение мое, чтобы он не возвращал меня в дом Ионафана, дабы не умереть мне там.

И пришли все князья к Иеремии, и спросили его, и разсказал им согласно всем словам сим, как приказал ему царь, и умолкли, потому что неизвестно (осталось) слово Господне.

И сидел Иеремия во дворе темничном, пока не взяли Иерусалим.

Таджикский

Языки

ВА Шафатё ибни Маттон ва Ҷадалё ибни Пашҳур ва Юхал ибни Шелемё ва Пашҳур ибни Малкиё суханони Ирмиёро шуниданд, ки ба тамоми қавм рӯ оварда, мегуфт:

«Парвардигор чунин мегӯяд: касе ки дар ин шаҳр бимонад, аз шамшер, қаҳтӣ ва вабо хоҳад мурд; ва ҳар кӣ назди калдониён биравад, хоҳад зист, ва ҷонаш барои вай ғанимат гардида, зинда хоҳад монд.

Парвардигор чунин мегӯяд: ин шаҳр ҳатман ба дасти лашкари подшоҳи Бобил супурда хоҳад шуд, ва ӯ онро забт хоҳад кард».

Ва мирон ба подшоҳ гуфтанд: «Бигзор ин шахс ба қатл расонида шавад, зеро дастҳои ҷанговаронеро, ки дар ин шаҳр боқӣ мондаанд, ва дастҳои тамоми қавмро суст мекунад, чунки чунин суханро ба онҳо мегӯяд; зеро ин шахс барои ин қавм осоиштагиро не, балки мусибатро металабад».

Ва подшоҳ Сидқиё гуфт: «Инак, ӯ дар дасти шумост, зеро ки подшоҳ бар хилофи шумо наметавонад коре кунад».

Ва Ирмиёро гирифта, дар чоҳи Малкиёи писари подшоҳ, ки дар саҳни посгоҳ буд, андохтанд, ва Ирмиёро бо таноб фурӯд оварданд, ва дар чоҳ об набуд, балки лӯш буд, ва Ирмиё дар лӯш ғӯтид.

Ва Абдумалики Ҳабашӣ, ки дар хонаи подшоҳ хоҷасарой буд, шунид, ки Ирмиёро дар чоҳ андохтаанд; ва подшоҳ назди дарвозаи Бинёмин нишаста буд.

Ва Абдумалик аз хонаи подшоҳ берун омад ва ба подшоҳ рӯ оварда, гуфт:

«Эй хоҷаам подшоҳ! Ин одамон бо ҳар чи дар ҳаққи Ирмиёи набӣ карда, ӯро дар чоҳ андохтаанд, шарирона амал намудаанд, ва ӯ он ҷо аз гуруснагӣ хоҳад мурд, зеро ки дар шаҳр дигар нон нест».

Ва подшоҳ ба Абдумалики Ҳабашӣ амр фармуда, гуфт: «Сӣ нафар аз ин ҷо ҳамроҳи худ бигир ва Ирмиёи набиро, пеш аз он ки бимирад, аз чоҳ берун овар».

Ва Абдумалик одамонро ҳамроҳи худ гирифт, ва дар хонаи подшоҳ ба таҳхонаи хазина даромад, ва аз он ҷо латтапораҳо ва либосҳои кӯҳнаро гирифт, ва бо таноб онҳоро назди Ирмиё дар чоҳ фурӯд овард.

Ва Абдумалики Ҳабашӣ ба Ирмиё гуфт: «Ин латтапораҳо ва либоси кӯҳнаро зери қӯлтуқат аз таги таноб бимон». Ва Ирмиё ҳамин тавр кард.

Ва Ирмиёро бо таноб кашиданд, ва ӯро аз чоҳ берун оварданд, ва Ирмиё дар саҳни посгоҳ монд.

Ва подшоҳ Сидқиё кас фиристода, Ирмиёи набиро ба воситаи даромадгоҳи сеюме ки дар хонаи Худо буд, назди худ оваронид; ва подшоҳ ба Ирмиё гуфт: «Ман аз ту чизе мепурсам, аз ман ҳеҷ чизро пинҳон надор».

Ва Ирмиё ба Сидқиё гуфт: «Агар ба ту бигӯям, ту, охир, маро хоҳӣ кушт, ва агар машварате ба ту бидиҳам, ту, охир, маро нахоҳӣ шунид!»

Ва подшоҳ Сидқиё ба таври ниҳонӣ ба Ирмиё қасам хӯрда, гуфт: «Ба ҳаёти Парвардигоре ки барои мо ин ҷонро офаридааст, қасам ки ман туро нахоҳам кушт ва ба дасти ин одамоне ки толиби ҷони ту ҳастанд, нахоҳам супурд».

Ва Ирмиё ба Сидқиё гуфт: «Парвардигор, Худои лашкарҳо, Худои Исроил чунин мегӯяд: агар ту назди мирони подшоҳи Бобил берун оӣ, ҷони ту зинда хоҳад монд, ва ин шаҳр ба оташ сӯзонида нахоҳад шуд, ва ту ва аҳли хонаи ту хоҳед зист;

Ва агар назди мирони подшоҳи Бобил берун наоӣ, ин шаҳр ба дасти калдониён супурда хоҳад шуд, ва онҳо онро ба оташ хоҳанд сӯзонид, ва ту аз дасти онҳо раҳо нахоҳӣ шуд».

Ва подшоҳ Сидқиё ба Ирмиё гуфт: «Ман аз яҳудиёне ки назди калдониён гурехтаанд, метарсам: мабодо маро ба дасти онҳо супоранд, ва онҳо маро таҳқир намоянд».

Ва Ирмиё гуфт: «Нахоҳанд супурд; дар он чи ман ба ту мегӯям, овози Парвардигорро бишнав, ва барои ту некӯ хоҳад буд, ва ҷонат зинда хоҳад монд.

Вале агар ту аз берун омадан сар тобӣ, ин аст каломе ки Парвардигор ба ман зоҳир намуд:

́Инак, ҳамаи заноне ки дар хонаи подшоҳи Яҳудо боқӣ мондаанд, назди мирони подшоҳи Бобил бурда хоҳанд шуд, ва онҳо хоҳанд гуфт: дӯстонат туро иғво андохта, бар ту ғолиб омаданд; пойҳои ту дар ботлоқ ғӯтидааст, онҳо ақиб рафтаанд.

Ва ҳамаи занонат ва фарзандонатро назди калдониён хоҳанд баровард, ва ту аз дасти онҳо халосӣ нахоҳӣ ёфт, зеро ки ба дасти подшоҳи Бобил хоҳӣ афтод, ва ин шаҳр ба оташ сӯзонида хоҳад шуд́».

Ва Сидқиё ба Ирмиё гуфт: «Бигзор ҳеҷ кас аз ин суханон воқиф нашавад, ва он гоҳ ту нахоҳӣ мурд;

Вале агар мирон бишнаванд, ки бо ту гуфтугӯ кардаам, ва назди ту омада, ба ту бигӯянд: ́Лутфан, он чиро, ки ба подшоҳ гуфтӣ, ва он чиро, ки подшоҳ ба ту гуфт, ба мо бигӯй, онро аз мо пинҳон надор, то ки туро ба қатл нарасонем́, –

Пас ба онҳо бигӯй: ́Ман истиғосаи худро ба ҳузури подшоҳ баён намудам, то ки маро ба хонаи Еҳӯнотон бар нагардонад, ки дар он ҷо бимирам́».

Ва ҳамаи мирон назди Ирмиё омада, аз ӯ пурсиданд, ва ӯ бар тибқи ҳамаи ин суханоне ки подшоҳ амр фармуда буд, ба онҳо гуфт, ва онҳо дигар чизе нагуфта, ӯро ба ҳоли худ гузоштанд, чунки аз мусоҳибаи ӯ вуқуф наёфтанд.

Ва Ирмиё то рӯзи забт гардидани Ерусалим дар саҳни посгоҳ монд. Ва Ерусалим забт гардид.