1 Князья бросили Иеремию в яму. 7 Он освобожден оттуда Авдемелехом. 14 Седекия спрашивает Иеремию, который побуждает его перейти к Халдеям, чтобы ему и его дому остаться в живых. 24 Царь указывает Иеремии, что ответить князьям.

И услышали Сафатия, сын Матфана, и Годолия, сын Пасхора, и Юхал, сын Селемии, и Пасхор, сын Малхии, слова, которые Иеремия произнес ко всему народу, говоря:

так говорит Господь: кто останется в этом городе, умрет от меча, голода и моровой язвы; а кто выйдет к Халдеям, будет жив, и душа его будет ему вместо добычи, и он останется жив.

Так говорит Господь: непременно предан будет город сей в руки войска царя Вавилонского, и он возьмет его.

Тогда князья сказали царю: да будет этот человек предан смерти, потому что он ослабляет руки воинов, которые остаются в этом городе, и руки всего народа, говоря к ним такие слова; ибо этот человек не благоденствия желает народу сему, а бедствия.

И сказал царь Седекия: вот, он в ваших руках, потому что царь ничего не может делать вопреки вам.

Тогда взяли Иеремию и бросили его в яму Малхии, сына царя, которая была во дворе стражи, и опустили Иеремию на веревках; в яме той не было воды, а только грязь, и погрузился Иеремия в грязь.

И услышал Авдемелех Ефиоплянин, один из евнухов, находившихся в царском доме, что Иеремию посадили в яму; а царь сидел тогда у ворот Вениаминовых.

И вышел Авдемелех из дома царского и сказал царю:

государь мой царь! худо сделали эти люди, так поступив с Иеремиею пророком, которого бросили в яму; он умрет там от голода, потому что нет более хлеба в городе.

Царь дал приказание Авдемелеху Ефиоплянину, сказав: возьми с собою отсюда тридцать человек и вытащи Иеремию пророка из ямы, доколе он не умер.

Авдемелех взял людей с собою и вошел в дом царский под кладовую, и взял оттуда старых негодных тряпок и старых негодных лоскутьев и опустил их на веревках в яму к Иеремии.

И сказал Авдемелех Ефиоплянин Иеремии: подложи эти старые брошенные тряпки и лоскутья под мышки рук твоих, под веревки. И сделал так Иеремия.

И потащили Иеремию на веревках и вытащили его из ямы; и оставался Иеремия во дворе стражи.

Тогда царь Седекия послал и призвал Иеремию пророка к себе, при третьем входе в дом Господень, и сказал царь Иеремии: я у тебя спрошу нечто; не скрой от меня ничего.

И сказал Иеремия Седекии: если я открою тебе, не предашь ли ты меня смерти? и если дам тебе совет, ты не послушаешь меня.

И клялся царь Седекия Иеремии тайно, говоря: жив Господь, Который сотворил нам душу сию, не предам тебя смерти и не отдам в руки этих людей, которые ищут души твоей.

Тогда Иеремия сказал Седекии: так говорит Господь Бог Саваоф, Бог Израилев: если ты выйдешь к князьям царя Вавилонского, то жива будет душа твоя, и этот город не будет сожжен огнем, и ты будешь жив, и дом твой;

а если не выйдешь к князьям царя Вавилонского, то этот город будет предан в руки Халдеев, и они сожгут его огнем, и ты не избежишь от рук их.

И сказал царь Седекия Иеремии: я боюсь Иудеев, которые перешли к Халдеям, чтобы Халдеи не предали меня в руки их, и чтобы те не надругались надо мною.

И сказал Иеремия: не предадут; послушай гласа Господа в том, что я говорю тебе, и хорошо тебе будет, и жива будет душа твоя.

А если ты не захочешь выйти, то вот слово, которое открыл мне Господь:

вот, все жены, которые остались в доме царя Иудейского, отведены будут к князьям царя Вавилонского, и скажут они: «тебя обольстили и превозмогли друзья твои; ноги твои погрузились в грязь, и они удалились от тебя».

И всех жен твоих и детей твоих отведут к Халдеям, и ты не избежишь от рук их; но будешь взят рукою царя Вавилонского, и сделаешь то, что город сей будет сожжен огнем.

И сказал Седекия Иеремии: никто не должен знать этих слов, и тогда ты не умрешь;

и если услышат князья, что я разговаривал с тобою, и придут к тебе, и скажут тебе: «скажи нам, что говорил ты царю, не скрой от нас, и мы не предадим тебя смерти, – и также что говорил тебе царь»,

то скажи им: «я повергнул пред лице царя прошение мое, чтобы не возвращать меня в дом Ионафана, чтобы не умереть там».

И пришли все князья к Иеремии и спрашивали его, и он сказал им согласно со всеми словами, какие царь велел сказать, и они молча оставили его, потому что не узнали сказанного царю.

И оставался Иеремия во дворе стражи до того дня, в который был взят Иерусалим. И Иерусалим был взят.

Церковнославянский (рус)

И слы́ша Сафані́а сы́нъ наѳа́нь и годолі́а сы́нъ пасхо́ровъ, и Иоаха́лъ сы́нъ селемі́инъ и фасхо́ръ сы́нъ Мелхі́евъ словеса́, я́же Иеремі́а глаго́ла ко всѣ́мъ лю́демъ, глаго́ля:

та́ко рече́ Госпо́дь: сѣдя́й во гра́дѣ се́мъ у́мретъ мече́мъ и гла́домъ и мо́ромъ, исходя́й же ко халде́емъ жи́въ бу́детъ, и бу́детъ душа́ его́ на обрѣ́тенiе, и жи́въ бу́детъ.

Я́ко та́ко рече́ Госпо́дь: преда́нiемъ преда́стся гра́дъ се́й въ ру́цѣ си́лы царя́ Вавило́нска, и во́зметъ его́.

И реко́ша царю́: да у́мретъ человѣ́къ то́й, я́ко се́й разслабля́етъ ру́цѣ муже́й вою́ющихъ оста́вшихся во гра́дѣ и ру́ки всѣ́хъ люді́й, глаго́ля къ ни́мъ по словесе́мъ си́мъ: я́ко человѣ́къ се́й не проповѣ́даетъ лю́демъ си́мъ ми́ра, но то́кмо зла́я.

И рече́ ца́рь седекі́а: се́, то́й въ рука́хъ ва́шихъ. Поне́же не можа́ше ца́рь проти́ву и́мъ.

И взя́ша иеремі́ю и вверго́ша его́ въ ро́въ Мелхі́инъ, сы́на царе́ва, и́же бя́ше во дворѣ́ темни́чнѣмъ: и свѣ́сиша его́ у́жами въ ро́въ, въ ро́вѣ же не бя́ше воды́, но ти́на, и бя́ше въ ти́нѣ Иеремі́а.

И слы́ша Авдемеле́хъ му́ринъ, и то́й бя́ше во дворѣ́ царе́вѣ, я́ко вверго́ша иеремі́ю въ ро́въ: ца́рь же [въ то́й ча́съ] сѣдя́ше во вратѣ́хъ Венiами́нихъ.

И изы́де Авдемеле́хъ от до́му царе́ва и рече́ ко царю́ глаго́ля:

злосотвори́лъ еси́, я́же сотвори́лъ еси́, убива́я человѣ́ка сего́ от лица́ гла́да, я́ко нѣ́сть хлѣ́ба во гра́дѣ ктому́.

И повелѣ́ ца́рь Авдемеле́ху, глаго́ля: поими́ съ собо́ю отсю́ду три́десять муже́й и извлецы́ иеремі́ю изъ ро́ва, да не у́мретъ.

И поя́тъ Авдемеле́хъ му́жы, и прiи́де въ до́мъ царе́въ подзе́мный, и взя́ отту́ду ве́тхи по́рты и ве́тхiя у́жы, и вве́рже я́ ко иеремі́и въ ро́въ, и рече́ къ нему́:

положи́ сiя́ подъ у́жы. И сотвори́ Иеремі́а си́це.

И извлеко́ша его́ у́жами и изъя́ша его́ изъ ро́ва. И сѣ́де Иеремі́а во дворѣ́ темни́чнѣмъ.

И посла́ ца́рь, и призва́ къ себѣ́ иеремі́ю въ до́мъ аселиси́ль, и́же въ дому́ Госпо́дни. И рече́ ему́ ца́рь: вопроша́ю тя́ словесе́ [еди́наго], и не ута́й от мене́ словесе́.

И рече́ Иеремі́а царю́: а́ще повѣ́мъ ти́, то́ не сме́ртiю ли умори́ши мя́? и а́ще совѣща́ю ти́, то́ не послу́шаеши мене́.

И кля́тся ему́ ца́рь, глаго́ля: жи́въ Госпо́дь, и́же сотвори́ на́мъ ду́шу сiю́, а́ще убiю́ тя́ и а́ще преда́мъ тя́ въ ру́цѣ человѣ́къ си́хъ и́щущихъ души́ твоея́ [на сме́рть].

И рече́ ему́ Иеремі́а: та́ко рече́ Госпо́дь си́лъ, Бо́гъ Изра́илевъ: а́ще изыды́й изы́деши къ воево́дамъ царя́ Вавило́нска, жива́ бу́детъ душа́ твоя́, и гра́дъ се́й не пожже́тся огне́мъ, и жи́въ бу́деши ты́ и до́мъ тво́й:

а́ще же не изы́деши ко князе́мъ царя́ Вавило́нска, преда́стся гра́дъ се́й въ ру́цѣ халде́йстѣ, и пожгу́тъ его́ огне́мъ, и ты́ не спасе́шися от руки́ и́хъ.

И рече́ ца́рь иеремі́и: а́зъ опасе́нiе и́мамъ от Иуде́евъ избѣжа́вшихъ ко халде́емъ, да не предаду́тъ мя́ [халде́е] въ ру́цѣ и́хъ, и поруга́ются ми́.

И рече́ Иеремі́а: не предадя́тъ тебе́: послу́шай у́бо словесе́ Госпо́дня, е́же а́зъ глаго́лю тебѣ́, и лу́чше ти́ бу́детъ, и жива́ бу́детъ душа́ твоя́:

и а́ще не восхо́щеши ты́ изы́ти, сiе́ сло́во, е́же сказа́ мнѣ́ Госпо́дь:

и се́, вся́ жены́, оста́вшыяся въ дому́ царя́ Иу́дина, изведу́тся ко князе́мъ царя́ Вавило́нска: и ты́я глаго́лаху: прельсти́ша тя́ и премого́ша тя́ му́жiе ми́рницы твои́, и осла́биша во поползнове́нiихъ но́гу твою́ и отврати́шася от тебе́:

и жены́ твоя́ и ча́да твоя́ изведу́тъ ко халде́емъ, и ты́ не уцѣлѣ́еши, я́ко руко́ю царя́ Вавило́нска я́тъ бу́деши, и гра́дъ се́й пожже́тся.

И рече́ ему́ ца́рь: человѣ́къ да не увѣ́сть слове́съ си́хъ, и да не у́мреши ты́.

И а́ще услы́шатъ кня́зи, я́ко глаго́лахъ съ тобо́ю, и прiи́дутъ къ тебѣ́ и реку́тъ ти́: повѣ́ждь на́мъ, что́ глаго́ла къ тебѣ́ ца́рь? не ута́й от на́съ, и не убiе́мъ тебе́: и что́ глаго́ла къ тебѣ́ ца́рь?

И рече́ши и́мъ: поверго́хъ а́зъ моле́нiе мое́ предъ лице́мъ царе́вымъ, я́ко да не возврати́тъ мене́ въ до́мъ Ионаѳа́нь, умре́ти ми́ та́мо.

И прiидо́ша вси́ кня́зи ко иеремі́и и вопроси́ша его́. И повѣ́да и́мъ по всѣ́мъ словесе́мъ си́мъ, я́же заповѣ́да ему́ ца́рь. И умо́лкнуша, я́ко нѣ́сть слы́шано сло́во Госпо́дне.

И сѣдя́ше Иеремі́а во дворѣ́ темни́чнѣмъ, до́ндеже взя́ша Иерусали́мъ.

Эстонский

Языки

Jeremija päästetakse kaevust
Aga Sefatja, Mattani poeg, ja Gedalja, Pashuri poeg, ja Juukal, Selemja poeg, ja Pashur, Malkija poeg, kuulsid neid sõnu, mis Jeremija rääkis kogu rahvale, öeldes:

„Nõnda ütleb Issand: Kes jääb siia linna, see sureb mõõga läbi, nälja ja katku kätte; aga kes läheb välja kaldealaste juurde, see jääb elama, temale jääb alles ta hing ja ta võib elada.

Nõnda ütleb Issand: See linn antakse kindlasti Paabeli kuninga sõjaväe kätte ja ta vallutab selle.”

Siis ütlesid vürstid kuningale: „Surmatagu ometi see mees, sest ta teeb lõdvaks nende sõjameeste käed, kes siia linna on alles jäänud, ja kogu rahva käed, rääkides neile seesuguseid sõnu; sest see mees ei otsi sellele rahvale rahu, küll aga õnnetust!”

Ja kuningas Sidkija vastas: „Vaata, ta on teie käes, kuningas ei saa ju teha midagi teie vastu!”

Siis nad võtsid Jeremija ja viskasid ta kuningapoja Malkija kaevu, mis oli vahtkonnaõues; nad lasksid Jeremija köitega alla, aga kaevus ei olnud vett, vaid oli muda, ja Jeremija vajus mudasse.

Kui etiooplane Ebed-Melek, hoovkondlane, kes viibis kuningakojas, kuulis, et nad olid Jeremija pannud kaevu - kuningas istus parajasti Benjamini väravas -,

siis Ebed-Melek läks kuningakojast ja rääkis kuningaga, öeldes:

„Mu isand kuningas! Need mehed on talitanud kurjasti kõiges, mis nad on teinud prohvet Jeremijale, et nad viskasid ta kaevu. Seal sureb ta nälga, sest linnas ei ole enam leiba.”

Siis kuningas andis etiooplasele Ebed-Melekile käsu, öeldes: „Võta siit kolmkümmend meest enesele appi ja tõmba prohvet Jeremija kaevust üles, enne kui ta sureb!”

Ja Ebed-Melek võttis mehed enesele appi ning läks kuningakotta, varakambri all olevasse ruumi, võttis sealt räbalaid ja kaltse ja laskis need köitega kaevu Jeremijale.

Ja etiooplane Ebed-Melek ütles Jeremijale: „Pane nüüd need räbalad ja kaltsud enesele kaenlaaluseisse köite alla!” Ja Jeremija tegi nõnda.

Siis nad tõmbasid Jeremija köitega üles ja võtsid ta kaevust välja; ja Jeremija jäi vahtkonnaõue.

Sidkija küsib nõu Jeremijalt
Ja kuningas Sidkija läkitas sõna ning laskis tuua prohvet Jeremija enese juurde, Issanda koja kolmanda sissekäigu juurde; ja kuningas ütles Jeremijale: „Ma tahan sinult küsida ühte asja, ära salga mulle midagi!”

Aga Jeremija vastas Sidkijale: „Kui ma sulle midagi avaldan, kas sa siis tõesti mind ei tapa? Aga kuigi ma sulle nõu annaksin, sa ei kuulaks mind!”

Siis kuningas Sidkija vandus Jeremijale salaja ja ütles: „Nii tõesti kui elab Issand, kes meile hinge on loonud, mina ei tapa sind ega anna sind nende meeste kätte, kes püüavad su hinge.”

Siis Jeremija ütles Sidkijale: „Nõnda ütleb Issand, vägede Jumal, Iisraeli Jumal: Kui sa lähed vabatahtlikult välja Paabeli kuninga vürstide juurde, siis su hing jääb elama ja seda linna ei põletata tulega ning sina ja su sugu jääte elama.

Aga kui sa ei lähe välja Paabeli kuninga vürstide juurde, siis antakse see linn kaldealaste kätte ja nad põletavad selle tulega ja sina ei pääse nende käest.”

Siis kuningas Sidkija ütles Jeremijale: „Mina kardan neid juute, kes on põgenenud kaldealaste juurde; vahest antakse mind nende kätte ja nad teevad minuga halba nalja.”

Aga Jeremija ütles: „Ei anta! Kuule ometi Issanda häält selles, mis mina sulle räägin, siis su käsi käib hästi ja su hing jääb elama!

Aga kui sa tõrgud välja minemast, siis see on sõna, mille Issand mulle ilmutas:

Vaata, kõik naised, kes on jäänud Juuda kuningakotta, viiakse välja Paabeli kuninga vürstide juurde ja nad ütlevad: „Sinu ustavad sõbrad on sind ahvatlenud ja on sinust jagu saanud: su jalad vajusid mudasse, aga nemad tõmbusid tagasi.”

Kõik su naised ja lapsed viiakse kaldealaste juurde ja sa ei pääse nende käest, vaid Paabeli kuninga käsi tabab sind ja sinu pärast põletatakse see linn tulega.”

Siis Sidkija ütles Jeremijale: „Keegi ärgu saagu teada neid sõnu, muidu sa sured!

Ja kui vürstid kuulevad, et ma sinuga olen rääkinud, ja nad tulevad su juurde ning ütlevad sulle: Kõnele ometi meile, mida sa rääkisid kuningale, muidu me surmame sinu, ära meile salga, ja mida kuningas sulle rääkis,

siis ütle neile: Ma lasksin langeda kuninga ette oma alandliku palve, et ta ei saadaks mind tagasi Joonatani kotta surema.”

Kõik vürstid tulidki Jeremija juurde ja küsisid temalt; aga ta vastas neile just nende sõnadega, nagu kuningas oli käskinud. Siis nad läksid vaikides ära ta juurest, ja asi jäi saladusse.

Ja Jeremija jäi vahtkonnaõue kuni päevani, mil Jeruusalemm vallutati.