Укрѣпи́теся, сы́нове Венiами́новы, посредѣ́ Иерусали́ма, и въ Ѳеку́и воструби́те трубо́ю, и надъ веѳаха́рмомъ воздви́гните хору́гвь: я́ко зла́я произнико́ша от сѣ́вера, и сотре́нiе вели́ко быва́етъ:

и отъи́мется высота́ твоя́, дщи́ Сiо́ня.

Къ не́й прiи́дутъ па́стырiе и стада́ и́хъ, и поста́вятъ на не́й ку́щы о́крестъ, и упасу́тъ кі́йждо руко́ю свое́ю.

Угото́витеся на ню́ на бра́нь, воста́ните и взы́демъ на ню́ о полу́дни: го́ре на́мъ, я́ко уклони́ся де́нь, я́ко исчеза́ютъ сѣ́ни дневны́я.

Воста́ните и взы́демъ на ню́ но́щiю и расточи́мъ основа́нiя ея́.

Я́ко сiя́ глаго́летъ Госпо́дь си́лъ: посѣцы́ древа́ его́, излі́й на Иерусали́мъ си́лу: о, гра́де лжи́вый, вся́кое наси́льство въ не́мъ!

Я́коже студену́ твори́тъ кла́дязь во́ду свою́, та́ко студену́ твори́тъ ю́ зло́ба ея́: нече́стiе и па́кости услы́шатся въ не́мъ надъ лице́мъ его́ всегда́.

Не́мощiю и я́звою нака́жешися, Иерусали́ме: да не отсту́питъ душа́ моя́ от тебе́, да не сотворю́ тя непрохо́дну, зе́млю необита́нну.

Я́ко сiя́ глаго́летъ Госпо́дь си́лъ: обира́йте, обира́йте, а́ки виногра́дъ, оста́нки Изра́илевы, обрати́теся а́ки обира́тель на ко́шницу свою́.

Кому́ возглаго́лю и [кому́] засвидѣ́телствую, и услы́шитъ? се́, необрѣ́зана ушеса́ и́хъ, и слы́шати не возмогу́тъ: се́, сло́во Госпо́дне бы́сть къ ни́мъ въ поноше́нiе, и не воспрiи́мутъ того́.

И я́рость мою́ испо́лнихъ, и терпѣ́хъ, и не сконча́хъ и́хъ: излiю́ на младе́нцы отвнѣ́ и на собра́нiе ю́ношъ вку́пѣ: му́жъ бо и жена́ я́ти бу́дутъ, ста́рецъ со испо́лненнымъ дні́й.

И пре́йдутъ до́мы и́хъ ко ины́мъ, поля́ и жены́ и́хъ та́кожде, я́ко простру́ ру́ку мою́ на обита́ющихъ на земли́ се́й, глаго́летъ Госпо́дь.

Поне́же от ме́ншаго и да́же до бо́лшаго вси́ соверши́ша беззако́нная, от свяще́нника и да́же до лжепроро́ка вси́ сотвори́ша ло́жная

и цѣля́ху сотре́нiе люді́й мои́хъ, уничижа́юще и глаго́люще: ми́ръ, ми́ръ: и гдѣ́ е́сть ми́ръ?

Постыдѣ́шася, я́ко оскудѣ́ша: и ниже́ а́ки посрамля́еми постыдѣ́шася и безче́стiя своего́ не позна́ша: сего́ ра́ди паду́тъ паде́нiемъ свои́мъ и во вре́мя посѣще́нiя своего́ поги́бнутъ, рече́ Госпо́дь.

Сiя́ глаго́летъ Госпо́дь: ста́ните на путе́хъ и ви́дите, и вопроси́те о стезя́хъ Госпо́днихъ вѣ́чныхъ и ви́дите, кі́й е́сть пу́ть бла́гъ, и ходи́те по нему́ и обря́щете очище́нiе душа́мъ ва́шымъ. И реко́ша: не по́йдемъ.

И поста́вихъ надъ ва́ми стра́жы: слы́шите гла́съ трубы́. И реко́ша: не послу́шаемъ.

Сего́ ра́ди услы́шаша язы́цы и пасу́щiи стада́ своя́.

Слы́ши, земле́: се́, а́зъ навожду́ на лю́ди сiя́ зла́я, пло́дъ отвраще́нiя и́хъ, я́ко слове́съ мои́хъ не послу́шаша и зако́нъ мо́й отверго́ша.

Вску́ю мнѣ́ кади́ло от Савы́ прино́сите и кинамо́нъ от земли́ да́льнiя? всесожже́нiя ва́ша не су́ть прiя́тна, и же́ртвы ва́шя не услади́ша мя́.

Сего́ ра́ди та́ко глаго́летъ Госпо́дь: се́, а́зъ да́мъ на лю́ди сiя́ болѣ́знь, и изнемо́гутъ отцы́ и сы́нове вку́пѣ, сосѣ́дъ и и́скреннiй его́ поги́бнутъ.

Сiя́ глаго́летъ Госпо́дь: се́, лю́дiе гряду́тъ от сѣ́вера, и язы́къ вели́къ воста́нетъ от коне́цъ земли́,

лу́къ и щи́тъ во́змутъ: мучи́теленъ е́сть и не умилосе́рдится: гла́съ его́, я́ко мо́ре шумя́щее: на ко́нехъ и колесни́цахъ ополчи́тся а́ки о́гнь на бра́нь на тя́, дщи́ Сiо́ня.

Слы́шахомъ слу́хъ его́, ослабѣ́ша ру́цѣ на́ши, ско́рбь объя́тъ на́съ, болѣ́зни я́ко родя́щiя.

Не исходи́те на ни́вы и на пути́ не ходи́те, поне́же ме́чь вра́жiй обита́етъ о́крестъ.

Дщи́ люді́й мои́хъ, препоя́шися вре́тищемъ и посы́плися пе́пеломъ, пла́чь возлю́бленнаго сотвори́ тебѣ́ рыда́нiе го́рько, поне́же внеза́пу прiи́детъ запустѣ́нiе на ва́съ.

Искуси́теля да́хъ тя́ въ лю́дехъ иску́сныхъ, и увѣ́си мя́, внегда́ искуси́ти ми́ пу́ть и́хъ:

вси́ непослу́шни ходя́щiи стропти́во: мѣ́дь и желѣ́зо, вси́ растлѣ́ни су́ть.

Оскудѣ́ мѣ́хъ от огня́, истлѣ́ о́лово: всу́е кова́чь сребро́ куе́тъ, лука́вства бо и́хъ не иста́яша.

Сребро́ отринове́но нарцы́те и́хъ, я́ко Госпо́дь отве́рже и́хъ.

Рус. (Юнгеров)

Укрепитесь, сыны Вениамина, среди Иерусалима и в екуе трубите трубою, и над Вефахармом поднимите знамя, ибо с севера появляется бедствие и великое разрушение наступает.

И отнимется слава твоя, дочь Сиона.

К ней придут пастухи со стадами своими, и поставят вокруг нея палатки, и будут пасти каждый своею рукою.

Готовьтесь к войне против нея: встаньте, и взойдем на нее в полдень; горе нам! день склонился, ибо исчезают вечерния тени.

Вставайте, пойдем на нее ночью, и разрушим основание ея.

Ибо так говорит Господь сил: посеки деревья его, окружи Иерусалим войском: о город лживый! в нем всякое насилие.

Как холодною делает родник воду свою, так холодным делает его злоба его: нечестие и притеснение слышны в нем, пред лицем его, всегда.

Страданием и язвою ты будешь вразумлен, Иерусалим, чтобы душа Моя не удалилась от тебя, чтобы Мне не сделать тебя землею непроходимою, необитаемою.

Ибо так говорит Господь сил: обирайте, обирайте, как виноград, остатки Израиля; возвращайтесь, как обиратель (винограда) к корзине своей.

Кому Я буду говорить и (кого) увещевать, чтобы послушали? вот необрезаны их уши и не могут они слушать; вот слово Господне у них в посмеянии: они не воспринимают его.

Яростью Моею Я преисполнен: терпел и не покончил с ними, изолью (ее) на детей на улице и вместе на собрание юношей, и муж с женой будут взяты, старец вместе с отжившим лета.

И перейдут дома их к другим, также и поля и жены их, ибо Я простру руку Мою на обитателей земли сей, говорит Господь.

Ибо от малого до большого все совершили беззаконие, от священника до лжепророка все поступали лживо.

И врачевали поражение народа Моего, презрительно говоря: „мир, мир!“ а где мир?

Постыдились они при изнеможении своем, но устыдились, не как посрамленные, и не сознали своего безчестия, посему окончательно падут и во время наказания их погибнут, говорит Господь.

Так говорит Господь: остановитесь на путях, и посмотрите, и вопросите о вечных путях Господа, и увидите, какой путь добрый, идите по нему и найдете очищение душам вашим. Но они сказали: „не пойдемъ“.

И поставил Я над вами сторожей (сказав): „слушайте звука трубы“. Но они сказали: „не послушаемъ“.

Итак, слушайте народы и пасущие стада свои!

Слушай земля: вот Я навожу на этот народ бедствие, плод отвращения их, ибо слов Моих они не слушали и закон Мой отвергли.

Зачем Мне из Савы ладан приносите и благовоние из земли дальней? Всесожжения ваши неприятны и жертвы ваши не услаждают Меня.

Посему так говорит Господь: вот Я пошлю на этот народ болезнь, и изнемогут отцы вместе с сыновьями, сосед и близкий его погибнут.

Так говорит Господь: вот народ идет с севера, и народ великий поднимется от краев земли.

Владеют луком и щитом; он жесток и немилосерд: голос его, как волнующееся море; на конях и колесницах понесется, как огонь, на войну против тебя, дочь Сиона.

Услышали мы весть о нем, ослабли руки наши, скорбь объяла нас, болезни, как родильницы.

Не выходите на поле и на дороги не ходите, ибо меч врагов отовсюду окружает (нас).

Дочь народа моего! препояшься вретищем и посыпь себя пеплом, совершай у себя плач (как бы о смерти) возлюбленного, горькое рыдание, ибо внезапно придет опустошение на вас.

Испытателем поставил Я тебя среди испытанных людей, и ты узнаешь Меня, когда Я буду испытывать путь их.

Все непослушны, поступают лукаво, (это) медь и железо, все растленны.

Истлел мех от огня, пропал свинец; напрасно мастер кует серебро: лукавство их не отстало.

Назовите их отверженным серебром, ибо Господь отверг их.

Арабский (Arabic Van Dyke)

«اُهْرُبُوا يَا بَنِي بَنْيَامِينَ مِنْ وَسْطِ أُورُشَلِيمَ، وَاضْرِبُوا بِالْبُوقِ فِي تَقُوعَ، وَعَلَى بَيْتِ هَكَّارِيمَ ارْفَعُوا عَلَمَ نَارٍ، لأَنَّ الشَّرَّ أَشْرَفَ مِنَ الشِّمَالِ وَكَسْرٌ عَظِيمٌ.

اَلْجَمِيلَةُ اللَّطِيفَةُ ابْنَةُ صِهْيَوْنَ أُهْلِكُهَا.

إِلَيْهَا تَأْتِي الرُّعَاةُ وَقُطْعَانُهُمْ. يَنْصِبُونَ عِنْدَهَا خِيَامًا حَوَالَيْهَا. يَرْعَوْنَ كُلُّ وَاحِدٍ فِي مَكَانِهِ».

«قَدِّسُوا عَلَيْهَا حَرْبًا. قُومُوا فَنَصْعَدَ في الظَّهِيرَةِ. وَيْلٌ لَنَا لأَنَّ النَّهَارَ مَالَ، لأَنَّ ظِلاَلَ الْمَسَاءِ امْتَدَّتْ.

قُومُوا فَنَصْعَدَ في اللَّيْلِ وَنَهْدِمَ قُصُورَهَا».

« لأَنَّهُ هكَذَا قَالَ رَبُّ الْجُنُودِ: اقْطَعُوا أَشْجَارًا. أَقِيمُوا حَوْلَ أُورُشَلِيمَ مِتْرَسَةً. هِيَ الْمَدِينَةُ الْمُعَاقَبَةُ. كُلُّهَا ظُلْمٌ فِي وَسَطِهَا.

كَمَا تُنْبعُ الْعَيْنُ مِيَاهَهَا، هكَذَا تُنْبعُ هِيَ شَرَّهَا. ظُلْمٌ وَخَطْفٌ يُسْمَعُ فِيهَا. أَمَامِي دَائِمًا مَرَضٌ وَضَرْبٌ.

تَأَدَّبِي يَا أُورُشَلِيمُ لِئَلاَّ تَجْفُوَكِ نَفْسِي. لِئَلاَّ أَجْعَلَكِ خَرَابًا، أَرْضًا غَيْرَ مَسْكُونَةٍ.

« هكَذَا قَالَ رَبُّ الْجُنُودِ: تَعْلِيلاً يُعَلِّلُونَ، كَجَفْنَةٍ، بَقِيَّةَ إِسْرَائِيلَ. رُدَّ يَدَكَ كَقَاطِفٍ إِلَى السِّلاَلِ.

مَنْ أُكَلِّمُهُمْ وَأُنْذِرُهُمْ فَيَسْمَعُوا؟ هَا إِنَّ أُذْنَهُمْ غَلْفَاءُ فَلاَ يَقْدِرُونَ أَنْ يَصْغَوْا. هَا إِنَّ كَلِمَةَ الرَّبِّ صَارَتْ لَهُمْ عَارًا. لاَ يُسَرُّونَ بِهَا.

فَامْتَلأْتُ مِنْ غَيْظِ الرَّبِّ. مَلِلْتُ الطَّاقَةَ. أَسْكُبُهُ عَلَى الأَطْفَالِ فِي الْخَارِجِ وَعَلَى مَجْلِسِ الشُّبَّانِ مَعًا، لأَنَّ الرَّجُلَ وَالْمَرْأَةَ يُؤْخَذَانِ كِلاَهُمَا، وَالشَّيْخَ مَعَ الْمُمْتَلِئِ أَيَّامًا.

وَتَتَحَوَّلُ بُيُوتُهُمْ إِلَى آخَرِينَ، الْحُقُولُ وَالنِّسَاءُ مَعًا، لأَنِّي أَمُدُّ يَدِي عَلَى سُكَّانِ الأَرْضِ، يَقُولُ الرَّبُّ.

لأَنَّهُمْ مِنْ صَغِيرِهِمْ إِلَى كَبِيرِهِمْ، كُلُّ وَاحِدٍ مُولَعٌ بِالرِّبْحِ. وَمِنَ النَّبِيِّ إِلَى الْكَاهِنِ، كُلُّ وَاحِدٍ يَعْمَلُ بِالْكَذِبِ.

وَيَشْفُونَ كَسْرَ بِنْتِ شَعْبِي عَلَى عَثَمٍ قَائِلِينَ: سَلاَمٌ، سَلاَمٌ. وَلاَ سَلاَمَ.

هَلْ خَزُوا لأَنَّهُمْ عَمِلُوا رِجْسًا؟ بَلْ لَمْ يَخْزَوْا خِزْيًا وَلَمْ يَعْرِفُوا الْخَجَلَ. لِذلِكَ يَسْقُطُونَ بَيْنَ السَّاقِطِينَ. فِي وَقْتِ مُعَاقَبَتِهِمْ يَعْثُرُونَ، قَالَ الرَّبُّ.

« هكَذَا قَالَ الرَّبُّ: قِفُوا عَلَى الطُّرُقِ وَانْظُرُوا، وَاسْأَلُوا عَنِ السُّبُلِ الْقَدِيمَةِ: أَيْنَ هُوَ الطَّرِيقُ الصَّالِحُ؟ وَسِيرُوا فِيهِ، فَتَجِدُوا رَاحَةً لِنُفُوسِكُمْ. وَلكِنَّهُمْ قَالُوا: لاَ نَسِيرُ فِيهِ!

وَأَقَمْتُ عَلَيْكُمْ رُقَبَاءَ قَائِلِينَ: اصْغَوْا لِصَوْتِ الْبُوقِ. فَقَالُوا: لاَ نَصْغَى!

لِذلِكَ اسْمَعُوا يَاأَيُّهَا الشُّعُوبُ، وَاعْرِفِي أَيَّتُهَا الْجَمَاعَةُ مَا هُوَ بَيْنَهُمْ.

اِسْمَعِي أَيَّتُهَا الأَرْضُ: هأَنَذَا جَالِبٌ شَرًّا عَلَى هذَا الشَّعْبِ ثَمَرَ أَفْكَارِهِمْ، لأَنَّهُمْ لَمْ يَصْغَوْا لِكَلاَمِي، وَشَرِيعَتِي رَفَضُوهَا.

لِمَاذَا يَأْتِي لِي اللُّبَانُ مِنْ شَبَا، وَقَصَبُ الذَّرِيرَةِ مِنْ أَرْضٍ بَعِيدَةٍ؟ مُحْرَقَاتُكُمْ غَيْرُ مَقْبُولَةٍ، وَذَبَائِحُكُمْ لاَ تَلُذُّ لِي.

لِذلِكَ هكَذَا قَالَ الرَّبُّ: هأَنَذَا جَاعِلٌ لِهذَا الشَّعْبِ مَعْثَرَاتٍ فَيَعْثُرُ بِهَا الآبَاءُ وَالأَبْنَاءُ مَعًا. اَلْجَارُ وَصَاحِبُهُ يَبِيدَانِ.

هكَذَا قَالَ الرَّبُّ: هُوَذَا شَعْبٌ قَادِمٌ مِنْ أَرْضِ الشِّمَالِ، وَأُمَّةٌ عَظِيمَةٌ تَقُومُ مِنْ أَقَاصِي الأَرْضِ.

تُمْسِكُ الْقَوْسَ وَالرُّمْحَ. هِيَ قَاسِيَةٌ لاَ تَرْحَمُ. صَوْتُهَا كَالْبَحْرِ يَعِجُّ، وَعَلَى خَيْل تَرْكَبُ، مُصْطَفَّةً كَإِنْسَانٍ لِمُحَارَبَتِكِ يَا ابْنَةَ صِهْيَوْنَ».

سَمِعْنَا خَبَرَهَا. اِرْتَخَتْ أَيْدِينَا. أَمْسَكَنَا ضِيقٌ وَوَجَعٌ كَالْمَاخِضِ.

لاَ تَخْرُجُوا إِلَى الْحَقْلِ وَفِي الطَّرِيقِ لاَ تَمْشُوا، لأَنَّ سَيْفَ الْعَدُوِّ خَوْفٌ مِنْ كُلِّ جِهَةٍ.

يَا ابْنَةَ شَعْبِي، تَنَطَّقِي بِمِسْحٍ وَتَمَرَّغِي فِي الرَّمَادِ. نَوْحَ وَحِيدٍ اصْنَعِي لِنَفْسِكِ مَنَاحَةً مُرَّةً، لأَنَّ الْمُخَرِّبَ يَأْتِي عَلَيْنَا بَغْتَةً.

« قَدْ جَعَلْتُكَ بُرْجًا فِي شَعْبِي، حِصْنًا، لِتَعْرِفَ وَتَمْتَحِنَ طَرِيقَهُ.

كُلُّهُمْ عُصَاةٌ مُتَمَرِّدُونَ سَاعُونَ فِي الْوِشَايَةِ. هُمْ نُحَاسٌ وَحَدِيدٌ. كُلُّهُمْ مُفْسِدُونَ.

اِحْتَرَقَ الْمِنْفَاخُ مِنَ النَّارِ. فَنِيَ الرِّصَاصُ. بَاطِلاً صَاغَ الصَّائِغُ، وَالأَشْرَارُ لاَ يُفْرَزُونَ.

فِضَّةً مَرْفُوضَةً يُدْعَوْنَ. لأَنَّ الرَّبَّ قَدْ رَفَضَهُمْ».

Таджикский

Языки

ЭЙ банӣ Бинёмин! Аз даруни Ерусалим бигрезед, ва дар Тақӯо шох навозед, ва бар Байт-Ҳакерем аломате бо оташ баланд кунед, зеро ки мусибате аз ҷониби шимол ва таҳлукаи бузурге падид меояд.

Ман духтари Сионро, ки ҷамил ва латиф мепиндоштам, нобуд хоҳам кард.

Чӯпонон бо рамаҳои худ назди вай хоҳанд омад, гирдогирди вай хаймаҳо хоҳанд барафрошт, ҳар яке дар қитъаи худ хоҳанд чаронид.

«Барои ҷанг ба муқобили вай омода шавед!» – «Бархезед, то ки дар нимирӯзӣ бароем!» – «Вой бар мо, ки рӯз ба охир расида, сояҳои шом дароз мешавад!»

«Бархезед, то ки шабона баромада, қасрҳояшро несту нобуд кунем!»

Зеро ки Парвардигори лашкарҳо чунин мегӯяд: «Дарахтонро бурида, хокрезе бар зидди Ерусалим барпо кунед: ин шаҳр бояд ба ҷазо гирифтор шавад, чунки саросар пур аз зулм аст.

Чунон кн чашма обҳояшро беист ҷорӣ менамояд, ончунон вай шарорати худро торафт меафзояд: ситам ва тороҷ андаруни вай шунида мешавад, ҷароҳат ва шаллоқ ҳамеша пеши назари Ман аст.

Ба ақл ой, эй Ерусалим, мабодо ҷони Ман аз ту дур шавад, мабодо туро биёбоне, замини ғайримаскуне гардонам».

Парвардигори лашкарҳо чунин мегӯяд: «Бақияи Исроилро мисли шингилҳои боқимондаи ток хоҳанд чид: дасти худро мисли ангурчин ба шингилҳо дароз кун».

Ба киҳо сухан гӯям ва киҳоро таъкид намоям, то ки бишнаванд? Инак, гӯши онҳо номахтун аст, ва наметавонанд бишнаванд; инак, каломи Парвардигор барои онҳо нангин гардидааст, ва онро толиб нестанд.

Ва ман аз ғазаби Парвардигор пур шудаам, ва аз нигоҳ доштани он лакот гардидаам. «Пас, онро дар кӯча бар кӯдакон ва бар маҷлиси ҷавонон якбора бирез; мард бо зан низ гирифтор хоҳанд шуд, ва мӯйсафед бо шахси солхӯрда.

Ва хонаҳои онҳо, бо якҷоягии киштзорҳо ва занонашон, насиби дигарон хоҳанд шуд, чунки Ман дасти Худро ба муқобили сокинони ин замин дароз хоҳам кард», – мегӯяд Парвардигор.

«Зеро ки ҳамаи онҳо, аз хурд то калон, ба тамаъкорӣ дода шудаанд, ва аз набӣ гирифта то коҳин, саросар козибона рафтор мекунанд.

Ва марази духтари қавми Маро сабукфикрона шифо дода, ́Осоиштагӣ! Осоиштагӣ!́ мегӯянд, вале осоиштагӣ нест.

Оё онҳо шарм медоранд, вақте ки корҳои зишт мекунанд? Не, шарм ҳам надоранд, аз ҳаё ҳам бехабаранд; бинобар ин дар миёни афтодагон хоҳанд афтод, ва дар рӯзе ки онҳоро доварӣ намоям, пешпо хоҳанд хӯрд», – мегӯяд Парвардигор.

Парвардигор чунин мегӯяд: «Дар роҳҳо биистед ва назар андозед, ва дар бораи тариқҳои қадимӣ бипурсед, ки роҳи нек кадом аст, ва бо он биравед, ва барои ҷони худ оромӣ хоҳед ёфт. Вале онҳо гуфтанд: ́Нахоҳем рафт́.

Ва Ман бар шумо посбононро гузоштам: ́Ба садои шох гӯш диҳед!́ Вале онҳо гуфтанд: ́Гӯш нахоҳем дод́.

Бинобар ин, эй халқҳо, бишнавед, ва эй ҷамоат, бидонед, ки чиҳо ба онҳо рӯй хоҳад дод.

Бишнав, эй замин! Инак, Ман мусибате бар ин қавм меоварам, ки самари афкори онҳост; зеро ки онҳо ба суханони Ман гӯш надоданд, ва шариати Маро рад карданд.

Лебӯное ки аз Шабо, ва найи атрогине ки аз кишвари дурдаст оварда мешавад, ба Ман чӣ лозим аст? Қурбониҳои сӯхтании шумо табъи дил нест, ва забҳҳои шумо ба Ман хуш намеояд.

Бинобар ин Парвардигор чунин мегӯяд: ́Инак, Ман пеши ин қавм монеаҳо мегузорам, ва падарону писарон якҷоя, ҳамсоя ва ёри вай пешпо хӯрда, талаф хоҳанд шуд́».

Парвардигор чунин мегӯяд: «Инак, қавме аз замини шимол меоянд, ва халқи бузурге аз ақсои замин бармехезанд.

Онҳо камон ва мизроқ дар дасташон доранд; сангдил ҳастанд ва раҳм намекунанд; овозашон мисли баҳр мехурӯшад, ва бар аспон савор мешаванд; чун як тан барои ҷанг ба зидди ту, эй духтари Сион, саф бастаанд».

Овозаи вайро шунидем, ва дастҳои мо суст шуд: азоб ва дард моро, мисли зане ки мезояд, дар бар гирифт.

Ба саҳро набароед, ва дар роҳ равона нашавед, зеро ки шамшери душман ва даҳшат аз ҳар тараф аст.

Эй духтари қавми ман! Палос бипӯш ва хокистар бар худ бипош; мисли зане ки писари ягонааш мурда бошад, мотам бигир ва зор-зор гиря бикун, зеро ки тороҷгар ногаҳон бар мо меояд.

«Туро дар миёни қавми Худ имтиҳонкунанда ва заршинос қарор додаам, то ки роҳи онҳоро бидонӣ ва имтиҳон намоӣ.

Ҳамаашон муртадҳои гузаро ҳастанд, ва бӯҳтон зада мегарданд; онҳо мис ва оҳан мебошанд, ва ҳамаашон фасодпешаанд.

Дами заргарӣ нимсӯхта шуд; сурб дар оташ фано шуд; заргар бар абас гудохт, чунки шарирон ҷудо нашуданд.

Онҳоро нуқраи мардуд меноманд, зеро ки Парвардигор онҳоро рад намудааст».