Во вре́мя о́но, глаго́летъ Госпо́дь, изве́ргутъ ко́сти царе́й Иу́ды и ко́сти князе́й его́, и ко́сти свяще́нниковъ и ко́сти проро́ковъ и ко́сти обита́ющихъ во Иерусали́мѣ изъ гробо́въ и́хъ

и пове́ргутъ и́хъ проти́ву со́лнца и луны́ и проти́ву всѣ́хъ звѣ́здъ небе́сныхъ и проти́ву всего́ во́инства небе́снаго, и́хже возлюби́ша и и́мже служи́ша и вслѣ́дъ и́хъ ходи́ша, и и́хже держа́хуся и и́мже поклони́шася: неопла́кани и непогребе́ни бу́дутъ и въ примѣ́ръ на лицы́ земли́ бу́дутъ:

я́ко избра́ша па́че сме́рть, не́же живо́тъ, и всѣ́мъ, и́же оста́ша от пле́мене сего́ стропти́ваго во всѣ́хъ мѣ́стѣхъ, а́може изри́ну и́хъ, рече́ Госпо́дь си́лъ.

И рече́ши къ ни́мъ: поне́же сiя́ глаго́летъ Госпо́дь: еда́ па́даяй не востае́тъ, или́ отвраща́яйся не обрати́тся?

Вску́ю отврати́шася лю́дiе мои́ сі́и во Иерусали́мѣ отвраще́нiемъ безсту́днымъ и укрѣпи́шася во произволе́нiи свое́мъ и не восхотѣ́ша обрати́тися?

Внима́йте и слу́шайте: не та́ко ли возглаго́лютъ: нѣ́сть человѣ́къ творя́й покая́нiе о грѣсѣ́ свое́мъ, глаго́ля: что́ сотвори́хъ? Изнемо́же бѣжа́й от тече́нiя своего́, а́ки ко́нь утружде́нъ во ржа́нiи свое́мъ.

Ероді́а {Въ гре́ч.: аси́да.} на небеси́ позна́ вре́мя свое́, го́рлица и ла́стовица се́лная, вра́бiе сохрани́ша времена́ вхо́довъ свои́хъ: лю́дiе же мои́ сі́и не позна́ша суде́бъ Госпо́днихъ.

Ка́ко рече́те, я́ко мы́ му́дри есмы́ и зако́нъ Госпо́день съ на́ми е́сть? И́стинно всу́е бы́сть тро́сть лжи́вая кни́жникомъ.

Постыдѣ́шася прему́дрiи, и устраше́ни и пои́мани бы́ша, сло́во бо Госпо́дне отверго́ша: ка́я му́дрость е́сть въ ни́хъ?

Сего́ ра́ди да́мъ жены́ и́хъ ины́мъ и се́ла и́хъ наслѣ́дникомъ, поне́же от ма́ла да́же до вели́ка вси́ златолю́бiю послѣ́дуютъ и от проро́ка да́же до свяще́нника вси́ творя́тъ лжу́,

и исцѣля́ху сотре́нiя дще́ре люді́й мои́хъ, ко безче́стiю глаго́люще: ми́ръ, ми́ръ. И не бѣ́ ми́ра.

Постыжде́ни су́ть, я́ко гну́сство сотвори́ша и постыдѣ́нiемъ не постыдѣ́шася и посрами́тися не вѣ́дѣша: сего́ ра́ди паду́тъ между́ па́дающими, во вре́мя посѣще́нiя своего́ паду́тъ, рече́ Госпо́дь.

И соберу́тъ плоды́ и́хъ, глаго́летъ Госпо́дь: нѣ́сть гро́зда на лозѣ́, и не су́ть смо́кви на смоко́вницахъ, и ли́ствiе отпадо́ша: и да́хъ и́мъ, и мимоидо́ша и́хъ.

Почто́ мы́ сѣди́мъ? совокупи́теся и вни́демъ во гра́ды тве́рды и пове́ржемся та́мо, я́ко Госпо́дь Бо́гъ на́шъ отри́ну на́съ и напои́ на́съ водо́ю же́лчи, согрѣши́хомъ бо предъ ни́мъ.

Жда́хомъ ми́ра, и не бя́ху блага́я: вре́мене уврачева́нiя, и се́, боя́знь.

От Да́на слы́шано бы́сть ржа́нiе ко́ней его́, от гла́са ржа́нiя яжде́нiя ко́ней потрясе́ся вся́ земля́: и прiи́детъ и пожре́тъ зе́млю и исполне́нiе ея́, гра́дъ и обита́ющихъ въ не́мъ:

я́ко се́, а́зъ послю́ на ва́съ змiи́ умерщвля́ющыя, и́мже нѣ́сть обая́нiя, и угрызу́тъ ва́съ, рече́ Госпо́дь,

неисцѣ́льно со болѣ́знiю се́рдца ва́шего исчеза́ющаго.

Се́, гла́съ во́пля дще́ре люді́й мои́хъ от земли́ издале́ча: еда́ Госпо́дь нѣ́сть въ Сiо́нѣ? или́ Царя́ нѣ́сть въ не́мъ? поне́же прогнѣ́ваша мя́ во изва́янныхъ свои́хъ и въ су́етныхъ чужди́хъ.

Про́йде жа́тва, мимои́де лѣ́то, и мы́ нѣ́смы спасе́ни.

Надъ сокруше́нiемъ дще́ре люді́й мои́хъ сокруше́нъ е́смь и ско́рбенъ: во у́жасѣ объя́ша мя́ болѣ́зни а́ки ражда́ющiя.

Или́ рити́ны {ту́къ масти́тый изъ древа́ теку́щь} нѣ́сть въ Галаа́дѣ? или́ врача́ нѣ́сть та́мо? чесо́ ра́ди нѣ́сть исцѣле́на ра́на дще́ре люді́й мои́хъ?

Рус. (Юнгеров)

В то время, говорит Господь, выбросят кости царей Иуды и кости князей его, и кости священников, и кости пророков, и кости жителей Иерусалима из гробов их.

И раскидают их пред солнцем и луною и пред всеми звездами небесными, и пред всем воинством небесным, которых они возлюбили, и которым они служили, и в след которых ходили, и которых держались, и которым покланялись, не оплаканы и не погребены будут, и будут примером на лице земли,

Ибо предпочли смерть жизни, – и для всех, которые остались от рода сего лукавого, во всех местах, куда извергну их, говорит Господь сил.

И скажи им, что так говорит Господь: ужели падающий не встает? или совращающийся не обратится?

Почему же этот народ Мой, в Иерусалиме, упорно и безстыдно отвратился и окреп в своем решении, и не хочет обратиться?

Внимайте и слушайте: не так ли им следует говорить: нет человека, кающагося о грехе своем, говорящаго: что я сделал? изнемогает бегающий от своего бега, как конь, утомленный ржанием своим.

Аист под небом знает свое время, горлица и ласточка полевая и воробей наблюдают время своего прилета, а сей народ Мой не знает определения Господня.

Как вы скажете: мы мудры и закон Господень у нас? истинно, для обмана послужила лживая трость книжникам.

Устыдились мудрецы, и устрашились, и запутались, ибо отвергли слово Господне: какая мудрость у них?

Посему Я отдам жен их другим и поля их наследникам, ибо все от малого до большого предались корыстолюбию, и от пророка до священника все действуют лживо.

И врачуют рану дочери народа Моего к стыду, говоря: „мир, миръ“! а мира нет.

Они пристыжены, ибо совершали мерзость, но совершенно не чувствовали стыда и не знали срама; посему падут среди падающих, во время посещения их падут, говорит Господь,

И оберут плоды их, говорит Господь: не останется грозда на лозе виноградной, ни смоквы на смоковнице, и листья падут: что Я дал им, отойдет от них.

Зачем мы сидим? собирайтесь и пойдем в укрепленные города, и там погибнем, ибо Господь Бог наш отверг нас и напоил нас водою с желчию, так как мы согрешили пред Ним.

Мы ждали мира, и ничего доброго нет, времени искупления, и вот – ужас.

От Дана слышно ржание коней его; от ржания конницы его потряслась вся земля, и придет он, и поест землю и что наполняет ее, город и обитателей его.

Ибо вот Я пошлю на вас умерщвляющих змей, которых нельзя заговорить, и они будут язвить вас, говорит Господь,

Неисцельно, до боли вашего унылого сердца.

Вот плачевный голос дочери народа моего из дальней земли: ужели Господа нет в Сионе? или Царя нет в нем? За то, что они прогневали Меня идолами своими, и ничтожными, чужими (богами).

Прошла жатва, миновало лето, а мы не спасены.

О сокрушении дочери народа моего и я сокрушаюсь и скорблю, от ужаса объяли меня болезни, как рождающую.

Разве нет бальзама в Галааде, разве нет там врача? От чего же нет исцеления раны народа моего?

Украинский (Огієнко)

Языки

Того часу, говорить Господь, повитягують кості царів Юди та кості його князів, і кості священиків, і кості пророків, і кості мешканців Єрусалиму з їхніх гробів,

і порозкладають їх перед сонцем і перед місяцем, та перед усіма небесними світилами, яких вони кохали та служили їм, і що йшли за ними, і що зверталися до них, і що вклонялися їм.
Не будуть вони зібрані й не будуть поховані, гноєм стануть вони на поверхні землі!

І смерть буде ліпша від життя для всієї решти позосталих зо злого цього роду, по всіх цих місцях позосталих, куди Я їх повиганяв, говорить Господь Саваот.

І скажеш до них: Так говорить Господь: Хіба падають і не встають?
Хіба хто відступить, то вже не вертається?

Чому відступив оцей єрусалимський народ усевічним відступленням?
Міцно схопились вони за оману, не хочуть навернутись.

Прислухався Я й слухав: неправду говорять, немає нікого, хто б каявсь у своєму лукавстві, говорячи: Що я зробив?
Кожен з них обертається до свого бігу, мов той кінь, що женеться у бій…

І відає бусел у повітрі умовлений час свій, а горлиця й ластівка та журавель стережуть час прилету свого, а народ Мій не знає Господнього права!…

Як ви скажете: Ми мудреці, і з нами Господній Закон?
Ось справді брехнею вчинило його брехливе писарське писальце!

Засоромлені ці мудреці, збентежилися й були схоплені.
Ось вони слово Господнє відкинули, що ж за мудрість ще мають вони?

Тому їхніх жінок віддам іншим, а їхні поля здобувцям, бо вони від малого та аж до великого усі віддались користолюбству, від пророка та аж до священика чинять неправду!…

І легенько лікують нещастя народу Мого, говорячи: Мир, мир, а миру нема!

Чи вони засоромилися, що гидоту робили?
Ні трохи вони не засоромилися, і застидатись не вміють, тому то впадуть між упалими в часі навіщення їх, спіткнуться, говорить Господь…

Зберу їх дощенту, говорить Господь: не буде ягід у них на винограді, і не буде на фіґовім дереві фіґ, а їхнє листя пов́яне, і пошлю їм таких, що їх поїдять…

Пощо ми сидимо?
Збирайтесь та підемо в твердинні міста та й погинемо там, бо Господь, Бог наш, учинив, що ми згинемо, і напоїв нас водою трійливою, бо ми Господеві згрішили…

Ми миру чекали, й немає добра, часу вилікування й ось жах!

Чути фиркання коней його аж від Дану, від гуку іржання його жеребців уся земля затремтіла!
І прийдуть вони, й пожеруть усю землю та повню її, місто й тих, хто замешкує в ньому…

Бо ось Я пошлю проти вас тих вужів та гадюк, що немає закляття на них, і вони вас кусатимуть, каже Господь!

Яка моя втіха у смутку?
Болить мені серце моє…

Ось голосіння дочки Мого народу з далекого краю: Чи Господь не в Сіоні?
Чи не в нім його Цар?
Нащо Мене розгнівили своїми бовванами, тими чужими марнотами?

Минули жнива, покінчилося літо, а ми не спасені…

Через нещастя дочки народу мого знещасливлений я, і міцно страхіття мене обняло…

Чи немає бальзаму в Ґілеаді?
Чи ж немає там лікаря?
Чому нема вилікування для доньки народу Мого?

Ой, коли б голова моя стала водою, а око моє за джерело сльози, то я плакав би вдень та вночі над побитими доньки народу мого!…