1 Болезнь и смерть Лазаря; Иисус Христос идет в Вифанию. 17 Воскрешение Лазаря: «Я воскресение и жизнь». 47 Первосвященники и фарисеи «положили убить Его».

[Зач. 39.] Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее.

Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими.

Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен.

Иисус, услышав то, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий.

Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря.

Когда же услышал, что он болен, то пробыл два дня на том месте, где находился.

После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею.

Ученики сказали Ему: Равви́! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?

Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего;

а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним.

Сказав это, говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его.

Ученики Его сказали: Господи! если уснул, то выздоровеет.

Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном.

Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер;

и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему.

Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с ним.

Иисус, придя, нашел, что он уже четыре дня в гробе.

Вифания же была близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати;

и многие из Иудеев пришли к Марфе и Марии утешать их в печали о брате их.

Марфа, услышав, что идет Иисус, пошла навстречу Ему; Мария же сидела дома.

Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.

Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог.

Иисус говорит ей: воскреснет брат твой.

Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день.

Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет.

И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему?

Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир.

Сказав это, пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря: Учитель здесь и зовет тебя.

Она, как скоро услышала, поспешно встала и пошла к Нему.

Иисус еще не входил в селение, но был на том месте, где встретила Его Марфа.

Иудеи, которые были с нею в доме и утешали ее, видя, что Мария поспешно встала и вышла, пошли за нею, полагая, что она пошла на гроб – плакать там.

Мария же, придя туда, где был Иисус, и увидев Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.

Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился

и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри.

Иисус прослезился.

Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его.

А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?

Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней.

Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе.

Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?

Итак, отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня.

Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня.

Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон.

И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лицо его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет.

Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него.

А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус.

[Зач. 40.] Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит.

Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом.

Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете,

и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб.

Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ,

и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино.

С этого дня положили убить Его.

Посему Иисус уже не ходил явно между Иудеями, а пошел оттуда в страну близ пустыни, в город, называемый Ефраим, и там оставался с учениками Своими.

Приближалась Пасха Иудейская, и многие из всей страны пришли в Иерусалим перед Пасхою, чтобы очиститься.

Тогда искали Иисуса и, стоя в храме, говорили друг другу: как вы думаете? не придет ли Он на праздник?

Первосвященники же и фарисеи дали приказание, что если кто узнает, где Он будет, то объявил бы, дабы взять Его.

1 Мария из Вифании помазала ноги Иисуса Христа; возражение Иуды; «нищих всегда имеете с собою». 9 Торжественный въезд Иисуса в Иерусалим на молодом осле. 20 Еллины хотят видеть Иисуса Христа; 23 прославление Сына Человеческого; «когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе». 37 Пророчество Исаии о слепых глазах. 42 Начальники уверовали, но не исповедали.

[Зач. 41.] За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию, где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мертвых.

Там приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, и Лазарь был одним из возлежавших с Ним.

Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира.

Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал:

Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?

Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому что был вор. Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали.

Иисус же сказал: оставьте ее; она сберегла это на день погребения Моего.

Ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда.

Многие из Иудеев узнали, что Он там, и пришли не только для Иисуса, но чтобы видеть и Лазаря, которого Он воскресил из мертвых.

Первосвященники же положили убить и Лазаря,

потому что ради него многие из Иудеев приходили и веровали в Иисуса.

На другой день множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус идет в Иерусалим,

взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему и восклицали: осанна! благословен Грядущий во имя Господне, Царь Израилев!

Иисус же, найдя молодого осла, сел на него, как написано:

Не бойся, дщерь Сионова! се, Царь твой грядет, сидя на молодом осле.

Ученики Его сперва не поняли этого; но когда прославился Иисус, тогда вспомнили, что та́к было о Нем написано, и это сделали Ему.

Народ, бывший с Ним прежде, свидетельствовал, что Он вызвал из гроба Лазаря и воскресил его из мертвых.

Потому и встретил Его народ, ибо слышал, что Он сотворил это чудо.

[Зач. 42.] Фарисеи же говорили между собою: видите ли, что не успеваете ничего? весь мир идет за Ним.

Из пришедших на поклонение в праздник были некоторые Еллины.

Они подошли к Филиппу, который был из Вифсаиды Галилейской, и просили его, говоря: господин! нам хочется видеть Иисуса.

Филипп идет и говорит о том Андрею; и потом Андрей и Филипп сказывают о том Иисусу.

Иисус же сказал им в ответ: пришел час прославиться Сыну Человеческому.

Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода.

Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную.

Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет. И кто Мне служит, того почтит Отец Мой.

Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришел.

Отче! прославь имя Твое. Тогда пришел с неба глас: и прославил и еще прославлю.

Народ, стоявший и слышавший то, говорил: это гром; а другие говорили: Ангел говорил Ему.

Иисус на это сказал: не для Меня был глас сей, но для народа.

Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон.

И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе.

Сие говорил Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет.

Народ отвечал Ему: мы слышали из закона, что Христос пребывает вовек; как же Ты говоришь, что должно вознесену быть Сыну Человеческому? кто Этот Сын Человеческий?

Тогда Иисус сказал им: еще на малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма: а ходящий во тьме не знает, куда идет.

[Зач. 43.] Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света. Сказав это, Иисус отошел и скрылся от них.

Столько чудес сотворил Он пред ними, и они не веровали в Него,

да сбудется слово Исаии пророка: Господи! кто поверил слышанному от нас? и кому открылась мышца Господня?

Потому не могли они веровать, что, как еще сказал Исаия,

народ сей ослепил глаза свои и окаменил сердце свое, да не видят глазами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их.

Сие сказал Исаия, когда видел славу Его и говорил о Нем.

Впрочем и из начальников многие уверовали в Него; но ради фарисеев не исповедовали, чтобы не быть отлученными от синагоги,

ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию.

Иисус же возгласил и сказал: верующий в Меня не в Меня верует, но в Пославшего Меня.

И видящий Меня видит Пославшего Меня.

Я, свет, пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме.

И если кто услышит Мои слова и не поверит, Я не сужу его, ибо Я пришел не судить мир, но спасти мир.

Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день.

Ибо Я говорил не от Себя; но пославший Меня Отец, Он дал Мне заповедь, что сказать и что говорить.

И Я знаю, что заповедь Его есть жизнь вечная. Итак, что Я говорю, говорю, как сказал Мне Отец.

Церковнославянский (рус)

[Зач. 39.] Бѣ́ же нѣ́кто боля́ Ла́зарь от Виѳа́нiи, от ве́си Марі́ины и Ма́рѳы сестры́ ея́.

Бѣ́ же Марі́а пома́завшая Го́спода ми́ромъ и оте́ршая но́зѣ Его́ власы́ свои́ми, ея́же бра́тъ Ла́зарь боля́ше.

Посла́стѣ у́бо сестрѣ́ къ Нему́, глаго́лющѣ: Го́споди, се́, его́же лю́биши, боли́тъ.

Слы́шавъ же Иису́съ рече́: сiя́ болѣ́знь нѣ́сть къ сме́рти, но о сла́вѣ Бо́жiи, да просла́вится Сы́нъ Бо́жiй ея́ ра́ди.

Любля́ше же Иису́съ Ма́рѳу и сестру́ ея́ и Ла́заря.

Егда́ же услы́ша, я́ко боли́тъ, тогда́ пребы́сть на не́мже бѣ́ мѣ́стѣ два́ дни́.

Пото́мъ же глаго́ла ученико́мъ: и́демъ во Иуде́ю па́ки.

Глаго́лаша Ему́ ученицы́: Равви́, ны́нѣ иска́ху Тебе́ ка́менiемъ поби́ти Иуде́е, и па́ки ли и́деши та́мо?

Отвѣща́ Иису́съ: не два́ ли на́десяте часа́ еста́ во дни́? А́ще кто́ хо́дитъ во дни́, не по́ткнется, я́ко свѣ́тъ мíра сего́ ви́дитъ:

а́ще же кто́ хо́дитъ въ нощи́, по́ткнется, я́ко нѣ́сть свѣ́та въ не́мъ.

Сiя́ рече́, и посе́мъ глаго́ла и́мъ: Ла́зарь дру́гъ на́шъ у́спе: но иду́, да возбужу́ его́.

Рѣ́ша у́бо ученицы́ Его́: Го́споди, а́ще у́спе, спасе́нъ бу́детъ.

Рече́ же Иису́съ о сме́рти его́: они́ же мнѣ́ша, я́ко о успе́нiи сна́ глаго́летъ.

Тогда́ рече́ и́мъ Иису́съ не обину́яся: Ла́зарь у́мре:

и ра́дуюся ва́съ ра́ди, да вѣ́руете, я́ко не бѣ́хъ та́мо: но и́демъ къ нему́.

Рече́ же Ѳома́, глаго́лемый Близне́цъ, ученико́мъ: и́демъ и мы́, да у́мремъ съ ни́мъ.

Прише́дъ же Иису́съ, обрѣ́те его́ четы́ри дни́ уже́ иму́ща во гро́бѣ.

Бѣ́ же Виѳа́нiа бли́зъ Иерусали́ма я́ко ста́дiй пятьна́десять,

и мно́зи от Иуде́й бя́ху пришли́ къ Ма́рѳѣ и Марі́и, да утѣ́шатъ и́хъ о бра́тѣ ею́.

Ма́рѳа у́бо егда́ услы́ша, я́ко Иису́съ гряде́тъ, срѣ́те Его́: Марі́а же до́ма сѣдя́ше.

Рече́ же Ма́рѳа ко Иису́су: Го́споди, а́ще бы еси́ здѣ́ бы́лъ, не бы́ бра́тъ мо́й у́мерлъ:

но и ны́нѣ вѣ́мъ, я́ко ели́ка а́ще про́сиши от Бо́га, да́стъ Тебѣ́ Бо́гъ.

Глаго́ла е́й Иису́съ: воскре́снетъ бра́тъ тво́й.

Глаго́ла Ему́ Ма́рѳа: вѣ́мъ, я́ко воскре́снетъ въ воскреше́нiе, въ послѣ́днiй де́нь.

Рече́ [же] е́й Иису́съ: А́зъ е́смь воскреше́нiе и живо́тъ: вѣ́руяй въ Мя́, а́ще и у́мретъ, оживе́тъ:

и вся́къ живы́й и вѣ́руяй въ Мя́ не у́мретъ во вѣ́ки. Е́млеши ли вѣ́ру сему́?

Глаго́ла Ему́: е́й, Го́споди: а́зъ вѣ́ровахъ, я́ко Ты́ еси́ Христо́съ Сы́нъ Бо́жiй, и́же въ мíръ гряды́й.

И сiя́ ре́кши, и́де и пригласи́ Марі́ю сестру́ свою́ та́й, ре́кши: Учи́тель прише́лъ е́сть, и глаша́етъ тя́.

Она́ [же] я́ко услы́ша, воста́ ско́ро и и́де къ Нему́.

Не уже́ бо бѣ́ прише́лъ Иису́съ въ ве́сь, но бѣ́ на мѣ́стѣ, идѣ́же срѣ́те Его́ Ма́рѳа.

Иуде́е [же] у́бо су́щiи съ не́ю въ дому́ и утѣша́юще ю́, ви́дѣвше Марі́ю, я́ко ско́ро воста́ и изы́де, по не́й идо́ша, глаго́люще, я́ко и́детъ на гро́бъ, да пла́четъ та́мо.

Марі́а же я́ко прiи́де, идѣ́же бѣ́ Иису́съ, ви́дѣвши Его́, паде́ Ему́ на ногу́, глаго́лющи Ему́: Го́споди, а́ще бы еси́ бы́лъ здѣ́, не бы́ у́мерлъ мо́й бра́тъ.

Иису́съ у́бо, я́ко ви́дѣ ю́ пла́чущуся и прише́дшыя съ не́ю Иуде́и пла́чущя, запрети́ ду́ху, и возмути́ся Са́мъ,

и рече́: гдѣ́ положи́сте его́? Глаго́лаша Ему́: Го́споди, прiиди́ и ви́ждь.

Прослези́ся Иису́съ.

Глаго́лаху у́бо Жи́дове: ви́ждь, ка́ко любля́ше его́.

Нѣ́цыи же от ни́хъ рѣ́ша: не можа́ше ли Се́й, отве́рзый о́чи слѣпо́му, сотвори́ти, да и се́й не у́мретъ?

Иису́съ же па́ки претя́ въ себѣ́, прiи́де ко гро́бу. Бѣ́ же пеще́ра, и ка́мень лежа́ше на не́й.

Глаго́ла Иису́съ: возми́те ка́мень. Глаго́ла Ему́ сестра́ уме́ршаго Ма́рѳа: Го́споди, уже́ смерди́тъ: четверодне́венъ бо е́сть.

Глаго́ла е́й Иису́съ: не рѣ́хъ ли ти́, я́ко а́ще вѣ́руеши, у́зриши сла́ву Бо́жiю?

Взя́ша у́бо ка́мень, идѣ́же бѣ́ уме́рый лежя́. Иису́съ же возведе́ о́чи горѣ́ и рече́: О́тче, хвалу́ Тебѣ́ воздаю́, я́ко услы́шалъ еси́ Мя́:

А́зъ же вѣ́дѣхъ, я́ко всегда́ Мя́ послу́шаеши: но наро́да ра́ди стоя́щаго о́крестъ рѣ́хъ, да вѣ́ру и́мутъ, я́ко Ты́ Мя́ посла́лъ еси́.

И сiя́ ре́къ, гла́сомъ вели́кимъ воззва́: Ла́заре, гряди́ во́нъ.

И изы́де уме́рый, обя́занъ рука́ма и нога́ма укро́емъ, и лице́ его́ убру́сомъ обя́зано. Глаго́ла и́мъ Иису́съ: разрѣши́те его́, и оста́вите ити́.

Мно́зи у́бо от Иуде́й прише́дшiи къ Марі́и и ви́дѣвше, я́же сотвори́ Иису́съ, вѣ́роваша въ Него́:

нѣ́цыи же от ни́хъ идо́ша къ фарисе́омъ и реко́ша и́мъ, я́же сотвори́ Иису́съ.

[Зач. 40.] Собра́ша у́бо архiере́е и фарисе́е со́нмъ, и глаго́лаху: что́ сотвори́мъ? Я́ко Человѣ́къ Се́й мно́га зна́менiя твори́тъ:

а́ще оста́вимъ Его́ та́ко, вси́ увѣ́руютъ въ Него́: и прiи́дутъ Ри́мляне, и во́змутъ мѣ́сто и язы́къ на́шъ.

Еди́нъ же нѣ́кто от ни́хъ Каiа́фа, архiере́й сы́й лѣ́ту тому́, рече́ и́мъ: вы́ не вѣ́сте ничесо́же,

ни помышля́ете, я́ко у́не е́сть на́мъ, да еди́нъ человѣ́къ у́мретъ за лю́ди, а не ве́сь язы́къ поги́бнетъ.

Сего́ же о себѣ́ не рече́: но архiере́й сы́й лѣ́ту тому́, прорече́, я́ко хотя́ше Иису́съ умре́ти за лю́ди,

и не то́кмо за лю́ди, но да и ча́да Бо́жiя расточе́ная собере́тъ во еди́но.

От того́ у́бо дне́ совѣща́ша, да убiю́тъ Его́.

Иису́съ же ктому́ не я́вѣ хожда́ше во Иуде́ехъ, но и́де отту́ду во страну́ бли́зъ пусты́ни, во Ефре́мъ нарица́емый гра́дъ, и ту́ хожда́ше со ученики́ Свои́ми.

Бѣ́ же бли́зъ Па́сха Иуде́йска, и взыдо́ша мно́зи во Иерусали́мъ от стра́нъ пре́жде Па́схи, да очи́стятся.

Иска́ху у́бо Иису́са, и глаго́лаху къ себѣ́, въ це́ркви стоя́ще: что́ мни́тся ва́мъ, я́ко не и́мать ли прiити́ въ пра́здникъ?

Да́ша же архiере́е и фарисе́е за́повѣдь, да а́ще кто́ ощути́тъ [Его́], гдѣ́ бу́детъ, повѣ́сть, я́ко да и́мутъ Его́.

[Зач. 41.] Иису́съ же пре́жде шести́ дні́й Па́схи прiи́де въ Виѳа́нiю, идѣ́же бѣ́ Ла́зарь уме́рый, его́же воскреси́ от ме́ртвыхъ.

Сотвори́ша же Ему́ ве́черю ту́, и Ма́рѳа служа́ше: Ла́зарь же еди́нъ бѣ́ от возлежа́щихъ съ Ни́мъ.

Марі́а же прiе́мши ли́тру ми́ра на́рда писти́ка многоцѣ́нна, пома́за но́зѣ Иису́совѣ, и отре́ власы́ свои́ми но́зѣ Его́: хра́мина же испо́лнися от вони́ ма́сти [благово́нныя].

Глаго́ла же еди́нъ от учени́къ Его́, Иу́да Си́моновъ Искарiо́тскiй, и́же хотя́ше Его́ преда́ти:

чесо́ ра́ди ми́ро сiе́ не про́дано бы́сть на трiе́хъ стѣ́хъ пѣ́нязь и дано́ ни́щымъ?

Сiе́ же рече́, не я́ко о ни́щихъ печа́шеся, но я́ко та́ть бѣ́, и ковче́жецъ имѣ́яше, и вмета́емая ноша́ше.

Рече́ же Иису́съ: не дѣ́йте ея́, да въ де́нь погребе́нiя Моего́ соблюде́тъ е́:

ни́щыя бо всегда́ и́мате съ собо́ю, Мене́ же не всегда́ и́мате.

Разумѣ́ же наро́дъ мно́гъ от Иуде́й, я́ко ту́ е́сть: и прiидо́ша не Иису́са ра́ди то́кмо, но да и Ла́заря ви́дятъ, его́же воскреси́ от ме́ртвыхъ.

Совѣща́ша же архiере́е, да и Ла́заря убiю́тъ,

я́ко мно́зи его́ ра́ди идя́ху от Иуде́й и вѣ́роваху во Иису́са.

Во у́трiй [же] де́нь наро́дъ мно́гъ прише́дый въ пра́здникъ, слы́шавше, я́ко Иису́съ гряде́тъ во Иерусали́мъ,

прiя́ша ва́iа от фи́никъ, и изыдо́ша въ срѣ́тенiе Ему́, и зва́ху [глаго́люще]: оса́нна, благослове́нъ гряды́й во и́мя Госпо́дне, Ца́рь Изра́илевъ.

Обрѣ́тъ же Иису́съ осля́, всѣ́де на не́, я́коже е́сть пи́сано:

не бо́йся, дщи́ Сiо́ня: се́ Ца́рь тво́й гряде́тъ, сѣдя́ на жребя́ти о́сли.

Си́хъ же не разумѣ́ша ученицы́ Его́ пре́жде: но егда́ просла́вися Иису́съ, тогда́ помяну́ша, я́ко сiя́ бы́ша о Не́мъ пи́сана, и сiя́ сотвори́ша Ему́.

Свидѣ́телствоваше у́бо наро́дъ, и́же бѣ́ [пре́жде] съ Ни́мъ, егда́ Ла́заря возгласи́ от гро́ба и воскреси́ его́ от ме́ртвыхъ:

сего́ ра́ди и срѣ́те Его́ наро́дъ, я́ко слы́шаша Его́ сiе́ сотво́рша зна́менiе.

[Зач. 42.] Фарисе́е у́бо рѣ́ша къ себѣ́: ви́дите, я́ко ника́яже по́льза е́сть? Се́ мíръ по Не́мъ и́детъ.

Бя́ху же нѣ́цыи Е́ллини от прише́дшихъ, да покло́нятся въ пра́здникъ:

сі́и у́бо приступи́ша къ Фили́ппу, и́же бѣ́ от Виѳсаи́ды Галиле́йскiя, и моля́ху его́, глаго́люще: го́споди, хо́щемъ Иису́са ви́дѣти.

Прiи́де Фили́ппъ и глаго́ла Андре́ови: и па́ки Андре́й и Фили́ппъ глаго́ласта Иису́сови.

Иису́съ же отвѣща́ и́ма, глаго́ля: прiи́де ча́съ, да просла́вится Сы́нъ Человѣ́ческiй:

ами́нь, ами́нь глаго́лю ва́мъ: а́ще зе́рно пшени́чно па́дъ на земли́ не у́мретъ, то́ еди́но пребыва́етъ: а́ще же у́мретъ, мно́гъ пло́дъ сотвори́тъ:

любя́й ду́шу свою́, погуби́тъ ю́: и ненави́дяй души́ своея́ въ мíрѣ се́мъ, въ живо́тъ вѣ́чный сохрани́тъ ю́:

а́ще кто́ Мнѣ́ слу́житъ, Мнѣ́ да послѣ́дствуетъ: и идѣ́же е́смь А́зъ, ту́ и слуга́ Мо́й бу́детъ: и а́ще кто́ Мнѣ́ слу́житъ, почти́тъ его́ Оте́цъ Мо́й:

ны́нѣ душа́ Моя́ возмути́ся и что́ реку́? О́тче, спаси́ Мя от часа́ сего́: но сего́ ра́ди прiидо́хъ на ча́съ се́й:

[Зач..] О́тче, просла́ви и́мя Твое́. Прiи́де же гла́съ съ небесе́: и просла́вихъ, и па́ки просла́влю.

Наро́дъ же стоя́й и слы́шавъ, глаго́лаху: гро́мъ бы́сть. Ині́и глаго́лаху: А́нгелъ глаго́ла Ему́.

Отвѣща́ Иису́съ и рече́: не Мене́ ра́ди гла́съ се́й бы́сть, но наро́да ра́ди:

ны́нѣ су́дъ е́сть мíру сему́: ны́нѣ кня́зь мíра сего́ изгна́нъ бу́детъ во́нъ:

и а́ще А́зъ вознесе́нъ бу́ду от земли́, вся́ привлеку́ къ Себѣ́.

Сiе́ же глаго́лаше, назна́менуя, ко́ею сме́ртiю хотя́ше умре́ти.

Отвѣща́ Ему́ наро́дъ: мы́ слы́шахомъ от зако́на, я́ко Христо́съ пребыва́етъ во вѣ́ки: ка́ко Ты́ глаго́леши: вознести́ся подоба́етъ Сы́ну Человѣ́ческому? Кто́ е́сть Се́й Сы́нъ Человѣ́ческiй?

Рече́ же и́мъ Иису́съ: еще́ ма́ло вре́мя свѣ́тъ въ ва́съ е́сть: ходи́те, до́ндеже свѣ́тъ и́мате, да тма́ ва́съ не и́метъ: и ходя́й во тмѣ́ не вѣ́сть, ка́мо и́детъ:

[Зач. 43.] до́ндеже свѣ́тъ и́мате, вѣ́руйте во свѣ́тъ, да сы́нове свѣ́та бу́дете. Сiя́ глаго́ла Иису́съ, и отше́дъ скры́ся от ни́хъ.

Толи́ка [же] зна́менiя сотво́ршу Ему́ предъ ни́ми, не вѣ́роваху въ Него́,

да сбу́дется сло́во Иса́iи проро́ка, е́же рече́: Го́споди, кто́ вѣ́рова слу́ху на́шему? И мы́шца Госпо́дня кому́ откры́ся?

Сего́ ра́ди не можа́ху вѣ́ровати, я́ко па́ки рече́ Иса́iа:

ослѣпи́ о́чи и́хъ, и ока́менилъ е́сть сердца́ и́хъ, да не ви́дятъ очи́ма, ни разумѣ́ютъ се́рдцемъ, и обратя́тся, и исцѣлю́ и́хъ.

Сiя́ рече́ Иса́iа, егда́ ви́дѣ сла́ву Его́ и глаго́ла о Не́мъ.

Оба́че у́бо и от кня́зь мно́зи вѣ́роваша въ Него́: но фарисе́й ра́ди не исповѣ́доваху, да не изъ со́нмищъ изгна́ни бу́дутъ:

возлюби́ша бо па́че сла́ву человѣ́ческую, не́же сла́ву Бо́жiю.

Иису́съ же воззва́ и рече́: вѣ́руяй въ Мя́ не вѣ́руетъ въ Мя́, но въ Посла́вшаго Мя́:

и ви́дяй Мя́ ви́дитъ Посла́вшаго Мя́:

А́зъ свѣ́тъ въ мíръ прiидо́хъ, да вся́къ вѣ́руяй въ Мя́ во тмѣ́ не пребу́детъ:

и а́ще кто́ услы́шитъ глаго́лы Моя́ и не вѣ́руетъ, А́зъ не сужду́ ему́: не прiидо́хъ бо, да сужду́ мíрови, но да спасу́ мíръ:

отмета́яйся Мене́ и не прiе́мляй глаго́лъ Мои́хъ и́мать судя́щаго ему́: сло́во, е́же глаго́лахъ, то́ су́дитъ ему́ въ послѣ́днiй де́нь:

я́ко А́зъ от Себе́ не глаго́лахъ: но посла́вый Мя́ Оте́цъ, То́й Мнѣ́ за́повѣдь даде́, что́ реку́ и что́ возглаго́лю:

и вѣ́мъ, я́ко за́повѣдь Его́ живо́тъ вѣ́чный е́сть: я́же у́бо А́зъ глаго́лю, я́коже рече́ Мнѣ́ Оте́цъ, та́ко глаго́лю.

Таджикский

Языки

Шахсе Лаъзор ном бемор буд аз аҳли Байт-Ҳинӣ, ки деҳаи Марьям ва хоҳараш Марто буд.

Марьям ҳамон буд, ки Худовандро бо равғани атрафшон тадҳин карда, пойҳои Ўро бо мўи худ хушконида; Лаъзори бемор бародари вай буд.

Ва хоҳарон ба Ў кас фиристода, гуфтанд: “Худовандо! Инак, он касе ки дўст медорӣ, бемор аст“.

Чун Исо шунид, гуфт: “Ин касалӣ барои мамот нест, балки барои ҷалоли Худост, то ки Писари Худо ба василаи он ҷалол ёбад“.

Исо Марто ва хоҳари вай ва Лаъзорро дўст медошт.

Чун шунид ки вай бемор аст, дар ҷое ки буд, ду рўз монд.

Пас аз он ба шогирдонаш гуфт: “Боз ба Яҳудо биравем“.

Шогирдонаш ба Ў гуфтанд: “Эй Устод! Бисьёр нагузаштааст, ки яҳудиён мехостанд Туро сангсор кунанд, ва Ту мехоҳӣ боз ба он ҷо биравӣ?“

Исо ҷавоб дод: “Оё рўз дувоздаҳ соат нест? Касе ки рўзона роҳ меравад, пешпо намехўрад, чунки нури ин ҷаҳонро мебинад;

Лекин ҳар ки шабона роҳ меравад, пешпо мехўрад, чунки дар вай нур нест“.

Инро ба забон ронд ва пас аз он ба онҳо гуфт: “Дўсти мо Лаъзор хуфтааст, лекин Ман меравам, то ки вайро бедор кунам“.

Шогирдонаш гуфтанд: “Худовандо! Агар хуфта бошад, шифо хоҳад ёфт“.

Исо дар бораи вафоти вай сухан меронд, лекин онҳо гумон карданд, ки дар бораи хоби муқарарӣ сухан меронад.

Он гоҳ Исо ба онҳо ошкоро гуфт: “Лаъзор мурдааст;„

Ва барои шумо шодам, ки дар он ҷо набудам, то ки имон оваред; вале акнун назди вай биравем“

Тумо, ки Экизак номида мешуд, ба шогирдон гуфт: “Биёед мо ҳам биравем, то ки бо Ў бимирем“.

Чун Исо омад, фаҳмид, ки вай чор рўз боз дар қабр мебошад.

Байт-Ҳинӣ дар наздикии Ерусалим, ба масофаи тақрибан понздаҳ стадия воқеъ буд,

Ва бисьёре аз яҳудиён назди Марто ва Марьям омада буданд, то ки барои бародарашон онҳоро тасаллӣ диҳанд.

Чун Марто шунид, ки Исо меояд, ба пешвози Ў берун рафт; лекин Марьям дар хона монд.

Марто ба Исо гуфт: “Худовандо! Агар Ту ин дар ҷо мебудӣ, бародарам намемурд.

Лекин ҳоло низ медонам, ки ҳар чи аз Худо талаб кунӣ, Худо онро ба Ту хоҳад дод“.

Исо ба вай гуфт: “Бародари ту эҳьё хоҳад шуд“.

Марто ба Ў гуфт: “Медонам, ки дар қиёмат, дар рўзи вопасин эҳьё хоҳад шуд“.

Исо ба вай гуфт: “Ман қиёмат ва ҳаёт ҳастам, ҳар кӣ ба Ман имон оварад, агар бимирад ҳам, зинда хоҳад шуд;

Ва ҳар кӣ зинда бошад ва ба Ман имон оварад, то абад нахоҳад мурд. Оё ба ин имон дорӣ?“

Ба Ў гуфт: “Оре, Худованд! Ман имон дорам, ки Ту Масеҳ Писари Худо ҳастӣ, Он Шахс, ки ба ҷаҳон меояд“.

Чун инро гуфт, рафта хоҳари худ Марьямро пинҳонӣ хонд ва гуфт: “Устод ин ҷост ва туро металабад“.

Инро шунида, вай зуд бархост ва назди Ў омад.

Исо ҳанўз ба деҳа ворид нашуда буд, балки дар ҳамон ҷое буд, ки Марто Ўро пешвоз гирифт.

Яҳудиёне ки дар хона бо вай буданд ва тасаллӣ медоданд, чун диданд, ки Марьям зуд бархоста, берун рафт, аз паи вай равона шуданд, ба гумоне он ки ба сари қабр меравад, то ки дар он ҷо гирья кунад.

Чун Марьям ба он ҷое ки Исо буд, омад, Ўро дида, ба пойҳои Ў афтод ва гуфт: “Агар Ту дар инҷо мебудӣ, бародарам намемурд“.

Исо, вақте ки вайро ашкрезон ва яҳудиёни бо вай омадаро низ гирьён дид, аз дил оҳи аламноке кашиду музтариб шуд,

Ва гуфт: “Вайро куҷо гузоштаед?“ Ба Ў гуфтанд: “Худовандо! Биё ва бубин“.

Исо гирья кард.

Яҳудиён гуфтанд: “Бингаред, чӣ қадар вайро дўст медошт!“.

Баъзе аз онҳо гуфтанд: “Оё Ин Шахс, ки чашмони кўрро бино кард, наметавонист амале бикунад, то ки ин ҳам намирад?“

Исо, дар ҳолате ки аз дил оҳ мекашид, ба сари қабр омад; ва он як ғоре буд, ки санге бар даҳонаш гузошта буданд.

Исо гуфт: “Сангро бардоред“ Марто, хоҳари мурда, ба Ў гуфт: “Худовандо! Аллакай бадбўй шудаст; зеро ки чор рўз боз дар ин ҷост“.

Исо ба вай гуфт: “Оё ба ту нагуфтам, ки агар имон оварӣ, ҷалоли Худоро хоҳӣ дид?“.

Пас сангро аз он ҷое ки мурда гузошта шуда буд, бардоштанд. Исо чашмони Худро сўи осмон боло карда гуфт: “Эй Падар! Туро шукр мекунам, ки сухани Маро шунидӣ;

Ва Ман медонистам, ки ҳамеша сухани Маро мешинавӣ; лекин барои мардуме ки дар ин ҷо истодаанд, гуфтам, то имон оваранд, ки Ту Маро фиристодаӣ“.

Чун инро гуфт, бо овози баланд нидо кард: “Эй Лаъзор, берун ой!“.

Ва мурда, ки дастҳо ва пойҳояш ба кафан печида ва рўяш бо рўймоле пўшида буд, берун омад. Исо ба онҳо гуфт: “Вайро воз кунед ва бигзоред биравад;

Бисёре аз яҳудиён, ки бо Марьям омада буданд, чун амали Исоро диданд, ба Ў имон оварданд;

Лекин баъзе аз онҳо назди фарисиён рафта, он чи Исо карда буд, ба онҳо гуфтанд.

Саркоҳинон ва фарисиён дар шўрои пирон ҷамъ омаданд ва гуфтанд: “Чӣ бояд кард? Ин Шахс мўъҷизоти зиёде нишон медиҳад;

Агар Ўро чунин во гузорем, ҳама ба Ў имон хоҳанд овард, ва румиён омада, кишвар ва қавми моро хоҳанд гирифт“.

Яке аз онҳо, ки Қиёфо ном доштва дар он сол саркоҳин буд, гуфт: “Шумо чизе намедонед,

Ва фикр ҳам намекунед, ки барои мо беҳтар аст агар як кас ба хотири қавм бимирад, ва тамоми қавм нобуд нашавад“.

Лекин вай инро аз худ нагуфт, балки, чун дар он сол саркоҳин буд, нубувват кард, ки Исо бояд барои қавм бимирад,

Ва на танҳо барои қавм, балки низ барои он ки фарзандони Худоро, ки пароканда ҳастанд, якҷоя кунад.

Аз ҳамон рўз маслиҳатро ба як ҷо монданд, ки Ўро бикушанд.

Бинобар ин Исо дигар дар миёни яҳудиён ошкоро намегашт, балки аз он ҷо ба мавзее ки наздики биёбон буд, ба шаҳре ки Эфроим ном дошт, равона шуд ва бо шогирдони Худ дар он ҷо монд.

Чун иди фисҳи яҳудиён наздик шуд, мардуми бисьёре аз ҳар тарафи мамлакат пеш аз фисҳ ба Ерусалим омаданд, то ки худро татҳир намоянд.

Ва онҳо дар ҷустуҷўи Исо буданд ва дар маъбад истода, ба якдигар мегуфтанд: “Фикри шумо чист? Оё Ў ба ид намеояд?“

Лекин саркоҳинон ва фирисиён фармоне дода буданд, ки агар касе донад, ки Ў куҷост, бояд хабар диҳад, то ки Ўро дастгир кунанд.

Шаш рўз пеш аз иди фисҳ Исо ба Байт-Ҳинӣ омад, ба он ҷо ки Лаъзори мурдаро аз мурдагон эҳьё карда буд.

Дар он ҷо барои Ў таоми шом ҳозир карданд, ва Марто хизмат мекард, ва Лаъзор яке аз онҳое буд, ки бо Ў бар сари сурфа менишастанд.

Он гоҳ Марьям ратле аз равғани атрафшони сунбули холиси гаронбаҳоро гирифта, пойҳои Исоро татҳин кард ва пойҳои Ўро бо мўи худ хушконид; ва хона аз бўи равғани атрафшон пур шуд.

Ва яке аз шогирдонаш, Яҳудо ибни Шимъўни Исқаръют, ки мехост Ўро таслим кунад, гуфт:

„Чаро ин равғани атрафшон ба сесад динор фурўхта нашуд, то ки ба мискинон тақсим карда дода шавад?“

Ва инро на аз барои он гуфт, ки ғамхори мискинон бошад, балки барои он ки дузд буд: ҳамьёни пул дар дасташ буд, ва аз пуле ки дар он меандохтанд, барои худ мегирифт.

Исо гуфт: “Вайро ором гузор, вай инро барои рўзи дафни Ман саришта карда нигоҳ доштааст;

Зеро ки мискинон ҳар вақт назди шумо ҳастанд, лекин Ман ҳамеша бо шумо нестам“.

Бисьёре аз яҳудиён чун хабар ёфтанд, ки Ў дар он ҷост, омаданд, то ки на танҳо Исоро, балки низ Лаъзорро, ки Ў аз мурдагон эҳьё карда буд, бубинанд.

Он гоҳ саркоҳинон қарор доданд, ки Лаъзорро низ бикушанд,

Чунки ба хотири вай бисьёре аз яҳудиён ба он ҷо меомаданд ва ба Исо имон меоварданд.

Фардои он, мардуми бисьёре ки ба ид омада буданд, чун шуниданд, ки Исо ба Ерусалим меояд,

Шохаҳои дарахти хурморо ба даст гирифта, ба пешвози Ў баромаданд ва фарьёд мекарданд: “Ҳўшаъно! Муборак аст Подшоҳи Исроил, ки ба исми Худованд меояд!“

Ва Исо харкуррае ёфта, бар он савор шуд, чунон ки навишта шудааст:

Натарс, эй духтари Сион! Инак, Подшоҳи ту бар куррае шуда, меояд“.

Шогирдонаш аввал чизҳоро нафаҳмиданд, лекин чун Исо ҷалол ёфт, он гоҳ ба хотир оварданд, ин чизҳо дар бораи Ў навишта шуда буд, ва ҳамчунон барои Ў ба ҷо оварда шуд.

Ва мардуме ки бо Ў буданд, шаҳодат доданд, ки Ў Лаъзорро аз қабр хонд ва аз мурдагон эҳьё кард;

Ба ин сабаб низ мардум ба пешвози Ў баромаданд, зеро шунида буданд, ки Ў чунин мўъҷиза нишон додааст.

Лекин фарисиён ба якдигар гуфтанд: “Оё мебинед, ки ҳеҷ фоида намебаред? Инак, тамоми ҷаҳон аз паи Ў меравад“.

Дар байни онҳое ки дар ид барои ибодат омада буданд, баъзе юнониҳо буданд;

Онҳо назди Филиппус, ки аз Байт-Сайдои Ҷалил буд, омаданд, ва илтимос намуда, гуфтанд: “Эй оғо! Мо мехоҳем Исоро бубинем“.

Филиппус омада, ба Андриёс гуфт; баъд Андриёс бо Филиппус ба Исо гуфтанд.

Исо дар ҷавоби онҳо гуфт: “Соати он расидаст, ки Писари Одам ҷалол ёбад.

Ба ростӣ, ба ростӣ башумо мегўям: агар донаи гандум дар хок афтода намирад, фақат худаш боқи мемонад; лекин агар бимирад, донаҳои фаровон меоварад.

Касе кӣ ҷони худро дўст дорад, онро барбод медиҳад; ва касе ки аз ҷони худ дар ин ҷаҳон нафрат кунад, то ҳаёти ҷовадонӣ онро нигоҳ хоҳад дошт.

Ҳар кӣ ба Ман хизмат мекунад, бояд Маро пайравӣ намояд; ва ҳар куҷо ки бошам, ходими Ман низ он ҷо хоҳад буд; ва ҳар кӣ ба Ман хизмат мекунад, Падар вайро мўҳтарам хоҳад дошт.

Алҳол ҷони Ман дар изтироб аст; чӣ бигўям? эй Падар! Маро аз ин соат раҳо намо! Аммо маҳз барои ҳамин соат Ман омадаам.

Эй Падар! Исми Худро ҷалол деҳ!“ Дарҳол садое аз осмон даррасид: “Ҷалол додаам, ва боз ҷалол хоҳам дод“.

Мардуме ки дар он ҷо истода буданд, инро шунида, гуфтанд: “Раъд ғуррид“. Дигарон гуфтанд: “Фариштае бо Ў сухан гуфт“.

Исо дар ҷавоб гуфт: “Ис садо на аз барои Ман, балки барои шумо омад;

Алҳол доварӣ бар ин ҷаҳон аст; алҳол мири ин ҷаҳон бадар ронда мешавад;

Ва ҳангоме ки Ман аз замин боло бурда мешавам, ҳамаро сўи Худ хоҳам кашид“.

Инро гуфт, то ишорат кунад, ки бо чӣ марг Ў бояд бимирад.

Мардум дар ҷавоби Ў гуфтанд: “Мо аз Таврот шунидаем, ки Масеҳ то абад боқӣ хоҳад монд; пас чӣ сон мегўӣ, ки Писари Одам бояд боло бурда шавад? Ин Писари Одам кист?“

Исо ба онҳо гуфт: “Боз муддати кўтоҳе нур бо шумост; то даме ки нур бо шумост, роҳ равед, то ки зулмот шуморо фаро нагирад, ва касе кӣ дар торокӣ роҳ меравад, намедонад, ки куҷо меравад;

То даме ки нур бо шумост, ба нур имон оваред, то ки писарони нур гардед“. Ин суханонро гуфта, Исо аз пеши онҳо рафт ва пинҳон шуд.

Бо вуҷуди мўъҷизоти бисьёре ки дар пеши назарашон нишон дод, онҳо ба Ў имон наоварданд,

То сухани Ишаъёи набӣ ба амал ояд, ки гуфта буд: “Худовандо! Кӣ ба пайғоми мо бовар кард, ва бозуи Худованд ба кӣ ошкор грдид?“

Бинобар ин натавонистанд имон оваранд, чунон ки Ишаъё боз гуфтааст:

„Чашмони онҳоро нобино ва дилҳои онҳоро сахт гардондааст, то бо чашмони худ набинанд ва бо дилҳои худ нафаҳманд ва руҷўъ накунанд, то ки Ман онҳоро шифо диҳам“.

Чунин гуфт Ишаъё, ҳангоме ки ҷалоли Ўро дид ва дар бораи Ў сухан ронд.

Бо вуҷуди ин бисьёре аз сардорон ба Ў имон оварданд, аммо аз тарси фарисиён иқрор накарданд, ки мабодо аз куништ ронда шаванд;

Зеро ки ҷалоли мардумро бештар аз ҷалоли Худо дўст медоштанд.

Лекин Исо нидо карда, гуфт: “Ҳар кӣ ба Ман имон оварад, ба Ман не, балки ба Фиристодаи Ман имон овардааст;

Ва ҳар кӣ маро бинад, Фиристодаи Маро дидааст.

Ман нур ҳастам, ки ба ҷаҳон омадаам, то ҳар кӣ ба Ман имон оварад, дар торикӣ намонад.

Ва агар касе суханони Маро шунида, риоят накунад, Ман бар вай доварӣ нахоҳам кард: зеро наомадаам, ки бар ҷаҳон доварӣ кунам, балки ҷаҳонро наҷот бахшам.

Ҳар кӣ Маро рад карда, суханонамро қабул накунад, доваре бар худ дорад: каломе ки гуфтам, дар рўзи вопасин бар вай доварӣ хоҳад кард;

Зеро ки Ман аз Худ нагуфтаам, балки Падаре ки Маро фиристод, ба Ман ҳукм дод, ки чӣ бигўям ва чӣ гуна сухан ронам;

Ва Ман медонам, ки ҳукми Ў ҳаёти ҷовидонист. Пас, он чи Ман мегўям, ҳамон аст, ки Падар фармудааст, то бигўям“.