[Зач. 58.] [И] сiя́ ре́къ Иису́съ, изы́де со ученики́ Свои́ми на о́нъ по́лъ пото́ка Ке́дрска, идѣ́же бѣ́ вертогра́дъ, въ о́ньже вни́де Са́мъ и ученицы́ Его́:

вѣ́дяше же [и] Иу́да предая́й Его́ мѣ́сто, я́ко мно́жицею собира́шеся Иису́съ ту́ со ученики́ Свои́ми.

Иу́да у́бо прiе́мь спи́ру и от архiере́й и фарисе́й слуги́, прiи́де та́мо со свѣти́лы и свѣща́ми и ору́жiи.

Иису́съ же вѣ́дый вся́ гряду́щая На́нь, изше́дъ рече́ и́мъ: кого́ и́щете?

Отвѣща́ша Ему́: Иису́са Назоре́а. Глаго́ла и́мъ Иису́съ: А́зъ е́смь. Стоя́ше же и Иу́да, и́же предая́ше Его́, съ ни́ми.

Егда́ же рече́ и́мъ: А́зъ е́смь, идо́ша вспя́ть и падо́ша на земли́.

Па́ки у́бо вопроси́ и́хъ [Иису́съ]: кого́ и́щете? Они́ же рѣ́ша: Иису́са Назоре́а.

Отвѣща́ Иису́съ: рѣ́хъ ва́мъ, я́ко А́зъ е́смь: а́ще у́бо Мене́ и́щете, оста́вите си́хъ ити́:

да сбу́дется сло́во, е́же рече́, я́ко и́хже да́лъ еси́ Мнѣ́, не погуби́хъ от ни́хъ ни кого́же.

Си́монъ же Пе́тръ, имы́й но́жъ, извлече́ его́, и уда́ри архiере́ова раба́, и урѣ́за ему́ у́хо десно́е: бѣ́ же и́мя рабу́ Ма́лхъ.

Рече́ у́бо Иису́съ Петро́ви, вонзи́ но́жъ въ но́жницу: ча́шу, ю́же даде́ Мнѣ́ Оте́цъ, не и́мамъ ли пи́ти ея́,

спи́ра же и ты́сящникъ и слуги́ Иуде́йстiи я́ша Иису́са и связа́ша Его́,

и ведо́ша Его́ ко А́ннѣ пе́рвѣе: бѣ́ бо те́сть Каiа́фѣ, и́же бѣ́ архiере́й лѣ́ту тому́:

бѣ́ же Каiа́фа да́вый совѣ́тъ Иуде́омъ, я́ко у́не е́сть еди́ному человѣ́ку умре́ти за лю́ди.

По Иису́сѣ же идя́ше Си́монъ Пе́тръ и другі́й учени́къ: учени́къ же то́й бѣ́ зна́емь архiере́ови, и вни́де со Иису́сомъ во дво́ръ архiере́овъ:

Пе́тръ же стоя́ше при две́рехъ внѣ́. Изы́де у́бо учени́къ то́й, и́же бѣ́ зна́емь архiере́ови, и рече́ две́рницѣ, и введе́ Петра́.

Глаго́ла же раба́ две́рница Петро́ви: еда́ и ты́ учени́къ еси́ Человѣ́ка Сего́? Глаго́ла о́нъ: нѣ́смь.

Стоя́ху же раби́ и слуги́ о́гнь сотво́рше, я́ко зима́ бѣ́, и грѣ́яхуся: бѣ́ же съ ни́ми Пе́тръ стоя́ и грѣ́яся.

Архiере́й же вопроси́ Иису́са о ученицѣ́хъ Его́ и о уче́нiи Его́.

Отвѣща́ ему́ Иису́съ: А́зъ не обину́яся глаго́лахъ мíру: А́зъ всегда́ уча́хъ на со́нмищахъ и въ це́ркви, идѣ́же всегда́ Иуде́е сне́млются, и та́й не глаго́лахъ ничесо́же:

что́ Мя вопроша́еши? Вопроси́ слы́шавшихъ, что́ глаго́лахъ и́мъ: се́, сі́и вѣ́дятъ, я́же рѣ́хъ А́зъ.

Сiя́ же ре́кшу Ему́, еди́нъ от предстоя́щихъ слу́гъ уда́ри въ лани́ту Иису́са, ре́къ: та́ко ли отвѣщава́еши архiере́ови?

Отвѣща́ ему́ Иису́съ: а́ще злѣ́ глаго́лахъ, свидѣ́телствуй о злѣ́: а́ще ли до́брѣ, что́ Мя бiе́ши?

Посла́ же Его́ А́нна свя́зана къ Каiа́фѣ архiере́ови.

Бѣ́ же Си́монъ Пе́тръ стоя́ и грѣ́яся. Рѣ́ша же ему́: еда́ и ты́ от учени́къ Его́ еси́? О́нъ [же] отве́ржеся и рече́: нѣ́смь.

Глаго́ла еди́нъ от ра́бъ архiере́овыхъ, ю́жика сы́й, ему́же Пе́тръ урѣ́за у́хо: не а́зъ ли тя́ ви́дѣхъ въ вертогра́дѣ съ Ни́мъ?

Па́ки у́бо Пе́тръ отве́ржеся, и а́бiе пѣ́тель возгласи́.

[Зач. 59.] Ведо́ша же Иису́са от Каiа́фы въ прето́ръ. Бѣ́ же у́тро: и ті́и не внидо́ша въ прето́ръ, да не оскверня́тся, но да ядя́тъ па́сху.

Изы́де же Пила́тъ къ ни́мъ во́нъ и рече́: ку́ю рѣ́чь {вину́} прино́сите на Человѣ́ка Сего́?

Отвѣща́ша и рѣ́ша ему́: а́ще не бы́ [бы́лъ] Се́й злодѣ́й, не бы́хомъ пре́дали Его́ тебѣ́.

Рече́ же и́мъ Пила́тъ: поими́те Его́ вы́ и по зако́ну ва́шему суди́те Ему́. Рѣ́ша же ему́ Иуде́е: на́мъ не досто́итъ уби́ти никого́же:

да сло́во Иису́сово сбу́дется, е́же рече́, назна́менуя, ко́ею сме́ртiю хотя́ше умре́ти.

Вни́де у́бо па́ки Пила́тъ въ прето́ръ, и пригласи́ Иису́са, и рече́ Ему́: Ты́ ли еси́ Ца́рь Иуде́йскъ?

Отвѣща́ ему́ Иису́съ: о себѣ́ ли ты́ сiе́ глаго́леши, или́ ині́и тебѣ́ реко́ша о Мнѣ́?

Отвѣща́ Пила́тъ: еда́ а́зъ Жидови́нъ е́смь? Ро́дъ Тво́й и архiере́е преда́ша Тя́ мнѣ́: что́ еси́ сотвори́лъ?

Отвѣща́ Иису́съ: Ца́рство Мое́ нѣ́сть от мíра сего́: а́ще от мíра сего́ бы́ло бы Ца́рство Мое́, слуги́ Мои́ [у́бо] подвиза́лися бы́ша, да не пре́данъ бы́хъ бы́лъ Иуде́омъ: ны́нѣ же Ца́рство Мое́ нѣ́сть отсю́ду.

Рече́ же Ему́ Пила́тъ: у́бо Ца́рь ли еси́ Ты́? Отвѣща́ Иису́съ: ты́ глаго́леши, я́ко Ца́рь е́смь А́зъ: А́зъ на сiе́ роди́хся и на сiе́ прiидо́хъ въ мíръ, да свидѣ́телствую и́стину: [и] вся́къ, и́же е́сть от и́стины, послу́шаетъ гла́са Моего́.

Глаго́ла Ему́ Пила́тъ: что́ е́сть и́стина? И сiе́ ре́къ, па́ки изы́де ко Иуде́омъ, и глаго́ла и́мъ: а́зъ ни еди́ныя вины́ обрѣта́ю въ Не́мъ:

е́сть же обы́чай ва́мъ, да еди́наго ва́мъ отпущу́ на Па́сху: хо́щете ли у́бо, [да] отпущу́ ва́мъ Царя́ Иуде́йска?

Возопи́ша же па́ки вси́, глаго́люще: не Сего́, но Вара́вву. Бѣ́ же Вара́вва разбо́йникъ.

Французский (LSG)

Lorsqu'il eut dit ces choses, Jésus alla avec ses disciples de l'autre côté du torrent du Cédron, où se trouvait un jardin, dans lequel il entra, lui et ses disciples.

Judas, qui le livrait, connaissait ce lieu, parce que Jésus et ses disciples s'y étaient souvent réunis.

Judas donc, ayant pris la cohorte, et des huissiers qu'envoyèrent les principaux sacrificateurs et les pharisiens, vint là avec des lanternes, des flambeaux et des armes.

Jésus, sachant tout ce qui devait lui arriver, s'avança, et leur dit: Qui cherchez-vous?

Ils lui répondirent: Jésus de Nazareth. Jésus leur dit: C'est moi. Et Judas, qui le livrait, était avec eux.

Lorsque Jésus leur eut dit: C'est moi, ils reculèrent et tombèrent par terre.

Il leur demanda de nouveau: Qui cherchez-vous? Et ils dirent: Jésus de Nazareth.

Jésus répondit: Je vous ai dit que c'est moi. Si donc c'est moi que vous cherchez, laissez aller ceux-ci.

Il dit cela, afin que s'accomplît la parole qu'il avait dite: Je n'ai perdu aucun de ceux que tu m'as donnés.

Simon Pierre, qui avait une épée, la tira, frappa le serviteur du souverain sacrificateur, et lui coupa l'oreille droite. Ce serviteur s'appelait Malchus.

Jésus dit à Pierre: Remets ton épée dans le fourreau. Ne boirai-je pas la coupe que le Père m'a donnée à boire?

La cohorte, le tribun, et les huissiers des Juifs, se saisirent alors de Jésus, et le lièrent.

Ils l'emmenèrent d'abord chez Anne; car il était le beau-père de Caïphe, qui était souverain sacrificateur cette année-là.

Et Caïphe était celui qui avait donné ce conseil aux Juifs: Il est avantageux qu'un seul homme meure pour le peuple.

Simon Pierre, avec un autre disciple, suivait Jésus. Ce disciple était connu du souverain sacrificateur, et il entra avec Jésus dans la cour du souverain sacrificateur;

mais Pierre resta dehors près de la porte. L'autre disciple, qui était connu du souverain sacrificateur, sortit, parla à la portière, et fit entrer Pierre.

Alors la servante, la portière, dit à Pierre: Toi aussi, n'es-tu pas des disciples de cet homme? Il dit: Je n'en suis point.

Les serviteurs et les huissiers, qui étaient là, avaient allumé un brasier, car il faisait froid, et ils se chauffaient. Pierre se tenait avec eux, et se chauffait.

Le souverain sacrificateur interrogea Jésus sur ses disciples et sur sa doctrine.

Jésus lui répondit: J'ai parlé ouvertement au monde; j'ai toujours enseigné dans la synagogue et dans le temple, où tous les Juifs s'assemblent, et je n'ai rien dit en secret.

Pourquoi m'interroges-tu? Interroge sur ce que je leur ai dit ceux qui m'ont entendu; voici, ceux-là savent ce que j'ai dit.

A ces mots, un des huissiers, qui se trouvait là, donna un soufflet à Jésus, en disant: Est-ce ainsi que tu réponds au souverain sacrificateur?

Jésus lui dit: Si j'ai mal parlé, fais voir ce que j'ai dit de mal; et si j'ai bien parlé, pourquoi me frappes-tu?

Anne l'envoya lié à Caïphe, le souverain sacrificateur.

Simon Pierre était là, et se chauffait. On lui dit: Toi aussi, n'es-tu pas de ses disciples? Il le nia, et dit: Je n'en suis point.

Un des serviteurs du souverain sacrificateur, parent de celui à qui Pierre avait coupé l'oreille, dit: Ne t'ai-je pas vu avec lui dans le jardin?

Pierre le nia de nouveau. Et aussitôt le coq chanta.

Ils conduisirent Jésus de chez Caïphe au prétoire: c'était le matin. Ils n'entrèrent point eux-mêmes dans le prétoire, afin de ne pas se souiller, et de pouvoir manger la Pâque.

Pilate sortit donc pour aller à eux, et il dit: Quelle accusation portez-vous contre cet homme?

Ils lui répondirent: Si ce n'était pas un malfaiteur, nous ne te l'aurions pas livré.

Sur quoi Pilate leur dit: Prenez-le vous-mêmes, et jugez-le selon votre loi. Les Juifs lui dirent: Il ne nous est pas permis de mettre personne à mort.

C'était afin que s'accomplît la parole que Jésus avait dite, lorsqu'il indiqua de quelle mort il devait mourir.

Pilate rentra dans le prétoire, appela Jésus, et lui dit: Es-tu le roi des Juifs?

Jésus répondit: Est-ce de toi-même que tu dis cela, ou d'autres te l'ont-ils dit de moi?

Pilate répondit: Moi, suis-je Juif? Ta nation et les principaux sacrificateurs t'ont livré à moi: qu'as-tu fait?

Mon royaume n'est pas de ce monde, répondit Jésus. Si mon royaume était de ce monde, mes serviteurs auraient combattu pour moi afin que je ne fusse pas livré aux Juifs; mais maintenant mon royaume n'est point d'ici-bas.

Pilate lui dit: Tu es donc roi? Jésus répondit: Tu le dis, je suis roi. Je suis né et je suis venu dans le monde pour rendre témoignage à la vérité. Quiconque est de la vérité écoute ma voix.

Pilate lui dit: Qu'est-ce que la vérité? Après avoir dit cela, il sortit de nouveau pour aller vers les Juifs, et il leur dit: Je ne trouve aucun crime en lui.

Mais, comme c'est parmi vous une coutume que je vous relâche quelqu'un à la fête de Pâque, voulez-vous que je vous relâche le roi des Juifs?

Alors de nouveau tous s'écrièrent: Non pas lui, mais Barabbas. Or, Barabbas était un brigand.

Немецкий (GNB)

Nachdem Jesus dies gesagt hatte, brach er mit seinen Jüngern auf. Sie überquerten den Kidronbach. Auf der anderen Seite befand sich ein Garten, und Jesus ging mit seinen Jüngern hinein.

Der Verräter Judas kannte diesen Ort gut, denn Jesus war dort oft mit seinen Jüngern zusammen gewesen.

Er nahm also die Soldaten der römischen Besatzung und einige Gerichtspolizisten, die von den führenden Priestern und den Pharisäern mitgeschickt wurden, und kam dorthin. Die Männer waren bewaffnet und trugen Fackeln und Laternen.

Im vollen Wissen um alles, was nun mit ihm geschehen würde, ging Jesus hinaus aus dem Garten, ihnen entgegen, und fragte sie: »Wen sucht ihr?«

»Jesus von Nazaret!«, antworteten sie.

»Ich bin es!«, sagte Jesus. Der Verräter Judas stand bei ihnen.

Als Jesus zu ihnen sagte: »Ich bin es«, wichen sie zurück und fielen zu Boden.

Jesus fragte sie noch einmal: »Wen sucht ihr?«

»Jesus von Nazaret!«, antworteten sie.

»Ich habe euch gesagt, ich bin es«, sagte Jesus. »Wenn ihr also mich sucht, dann lasst diese hier gehen.«

So bestätigte sich, was Jesus früher gesagt hatte: »Von denen, die du mir gegeben hast, Vater, habe ich keinen verloren.«

Simon Petrus hatte ein Schwert. Er zog es, holte gegen den Bevollmächtigten des Obersten Priesters aus und schlug ihm das rechte Ohr ab. Der Bevollmächtigte hieß Malchus.

Jesus sagte zu Petrus: »Steck dein Schwert weg! Diesen Kelch hat mein Vater für mich bestimmt. Muss ich ihn dann nicht trinken?«

Die römischen Soldaten mit ihrem Kommandanten und die Gerichtspolizisten verhafteten Jesus, fesselten ihn

und brachten ihn zuerst zu Hannas. Hannas war der Schwiegervater von Kajaphas, der in jenem Jahr das Amt des Obersten Priesters ausübte.

Kajaphas war es, der den Ratsmitgliedern klargemacht hatte, dass es von Vorteil sei, wenn ein Einziger für das ganze Volk sterbe.

Simon Petrus und ein anderer Jünger folgten Jesus. Der andere Jünger war mit dem Obersten Priester gut bekannt, deshalb konnte er mit Jesus bis in den Innenhof des Hauses gehen.

Petrus blieb draußen am Tor stehen. Der andere Jünger, der Bekannte des Obersten Priesters, kam wieder zurück, verhandelte mit der Pförtnerin und nahm dann Petrus mit hinein.

Die Pförtnerin fragte Petrus: »Bist du nicht auch ein Jünger von diesem Menschen?«

»Nein, das bin ich nicht«, antwortete Petrus.

Es war kalt. Die Diener des Obersten Priesters und die Gerichtspolizisten hatten deshalb einen Stoß Holzkohlen angezündet, standen um das Feuer herum und wärmten sich.

Petrus ging hin, stellte sich zu ihnen und wärmte sich auch.

Der Oberste Priester fragte Jesus nach seinen Jüngern und nach seiner Lehre.

Jesus antwortete: »Ich habe immer offen vor aller Welt gesprochen. Ich habe in den Synagogen und im Tempel gelehrt, wo sich alle Juden treffen, und habe niemals etwas im Geheimen gesagt.

Warum fragst du dann mich? Frag doch die Leute, die meine Worte gehört haben! Sie wissen es.«

Als Jesus das sagte, schlug ihn einer der Gerichtspolizisten ins Gesicht und sagte: »Wie kannst du es wagen, so mit dem Obersten Priester zu sprechen?«

Jesus erwiderte ihm: »Wenn ich etwas Unrechtes gesagt habe, dann weise es mir nach! Bin ich aber im Recht, warum schlägst du mich?«

Hannas schickte darauf Jesus in Fesseln zum Obersten Priester Kajaphas.

Simon Petrus stand noch immer beim Feuer und wärmte sich. Da sagten die anderen zu ihm: »Bist du nicht auch einer von seinen Jüngern?«

Petrus erwiderte: »Nein, ich bin es nicht!«

Ein Diener des Obersten Priesters, ein Verwandter des Mannes, dem Petrus das Ohr abgeschlagen hatte, sagte: »Ich habe dich doch mit eigenen Augen bei ihm in dem Garten gesehen!«

Wieder stritt Petrus es ab, und in diesem Augenblick krähte ein Hahn.

Die führenden Priester brachten Jesus am frühen Morgen von Kajaphas zum Palast des römischen Statthalters. Sie selbst gingen nicht in den Palast hinein, weil sie nicht unrein werden wollten. Sonst hätten sie nicht am Passamahl teilnehmen können.

Pilatus kam zu ihnen heraus und fragte: »Welche Anklage erhebt ihr gegen diesen Mann?«

Sie antworteten: »Wenn er kein Verbrecher wäre, hätten wir ihn dir nicht übergeben.«

»Nehmt ihr ihn doch«, sagte Pilatus, »und verurteilt ihn nach eurem eigenen Gesetz!«

»Wir dürfen ja niemand hinrichten!«, erwiderten sie.

So ging in Erfüllung, was Jesus gesagt hatte, als er von der Art seines Todes sprach.

Pilatus ging in den Palast zurück und ließ Jesus vorführen. »Bist du der König der Juden?«, fragte er ihn.

Jesus antwortete: »Bist du selbst auf diese Frage gekommen, oder haben dir andere von mir erzählt?«

Pilatus erwiderte: »Bin ich etwa ein Jude? Dein eigenes Volk und die führenden Priester haben dich mir übergeben. Was hast du getan?«

Jesus sagte: »Mein Königtum stammt nicht von dieser Welt. Sonst hätten meine Leute dafür gekämpft, dass ich den Juden nicht in die Hände falle. Nein, mein Königtum ist von ganz anderer Art!«

Da fragte Pilatus ihn: »Du bist also doch ein König?«

Jesus antwortete: »Ja, ich bin ein König. Ich wurde geboren und bin in die Welt gekommen, um die Wahrheit offenbar zu machen und als Zeuge für sie einzutreten. Wem es um die Wahrheit geht, der hört auf mich.«

»Wahrheit«, meinte Pilatus, »was ist das?«

Pilatus ging wieder zu den führenden Priestern hinaus und sagte zu ihnen: »Ich sehe keinen Grund, ihn zu verurteilen.

Es ist aber üblich, dass ich euch jedes Jahr zum Passafest einen Gefangenen freilasse. Soll ich euch den König der Juden freigeben?«

Sie schrien: »Nein, den nicht! Wir wollen Barabbas!« Barabbas aber war ein Straßenräuber.

Синодальный

Языки

1 Предательство Иуды в саду ночью; 10 Петр извлек меч; 12 Иисус Христос отведен к Анне; Петр следует за ним. 19 Иисус Христос пред первосвященником. 25 Отречение Петра. 28 На суде Пилата; Варавва.

[Зач. 58.] Сказав сие, Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошел Сам и ученики Его.

Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими.

Итак, Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием.

Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете?

Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его.

И когда сказал им: это Я, они отступили назад и пали на землю.

Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея.

Иисус отвечал: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут,

да сбудется слово, реченное Им: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого.

Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх.

Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?

Тогда воины и тысяченачальник и служители Иудейские взяли Иисуса и связали Его,

и отвели Его сперва к Анне, ибо он был тесть Каиафе, который был на тот год первосвященником.

Это был Каиафа, который подал совет Иудеям, что лучше одному человеку умереть за народ.

За Иисусом следовали Симон Петр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошел с Иисусом во двор первосвященнический.

А Петр стоял вне за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел, и сказал придвернице, и ввел Петра.

Тут раба придверница говорит Петру: и ты не из учеников ли Этого Человека? Он сказал: нет.

Между тем рабы и служители, разведя огонь, потому что было холодно, стояли и грелись. Петр также стоял с ними и грелся.

Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его.

Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего.

Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил.

Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику?

Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?

Анна послал Его связанного к первосвященнику Каиафе.

Симон же Петр стоял и грелся. Тут сказали ему: не из учеников ли Его и ты? Он отрекся и сказал: нет.

Один из рабов первосвященнических, родственник тому, которому Петр отсек ухо, говорит: не я ли видел тебя с Ним в саду?

Петр опять отрекся; и тотчас запел петух.

[Зач. 59.] От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху.

Претория - резиденция римского наместника.

Пилат вышел к ним и сказал: в чем вы обвиняете Человека Сего?

Они сказали ему в ответ: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе.

Пилат сказал им: возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его. Иудеи сказали ему: нам не позволено предавать смерти никого, –

да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет.

Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский?

Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне?

Пилат отвечал: разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?

Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда.

Пилат сказал Ему: итак, Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.

Пилат сказал Ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем.

Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?

Тогда опять закричали все, говоря: не Его, но Варавву. Варавва же был разбойник.