Азбука веры » Би́блия » И́ова » гл.18

И́ова, Глава 18

Толкования

Толкования главы

18:1

см.:Иов.8:1;Иов.25:1;

18:2

18:3

18:4

18:5

см.:Иов.21:17;

18:6

см.:Иов.29:3;Притч.13:9;

18:7

см.:Есф.7:9;

18:8

18:9

см.:Иов.5:5;

18:10

18:11

см.:Иов.27:20;

18:12

18:13

см.:Иов.11:20;

см.:Быт.19:24;

см.:Ам.2:9;

см.:Притч.2:22;

18:18

18:19

см.:Пс.36:28;Прем.3:16;

18:20

см.:Пс.36:13;

18:21

см.:Иов.20:29;

Церковнославянский (рус)

Отвѣща́въ же Валда́дъ Савхе́йскiй, рече́:

доко́лѣ не преста́неши? пожди́, да и мы́ возглаго́лемъ.

И почто́ а́ки четвероно́жная умолча́хомъ предъ тобо́ю?

Пребы́сть ти́ гнѣ́въ. что́ бо? а́ще ты́ у́мреши, не населе́нна ли бу́детъ поднебе́сная? или́ превратя́тся го́ры изъ основа́нiй?

И свѣ́тъ нечести́выхъ уга́снетъ, и не произы́детъ и́хъ пла́мень:

свѣ́тъ его́ тма́ въ жили́щи, свѣти́лникъ же въ не́мъ уга́снетъ:

да уловя́тъ ме́ншiи имѣ́нiя его́, погрѣши́тъ же его́ совѣ́тъ:

вве́ржена же бы́сть нога́ его́ въ пру́гло, мре́жею да повiе́тся:

да прiи́дутъ же на́нь пру́гла, укрѣпи́тъ на́нь жа́ждущихъ:

скры́ся въ земли́ у́же его́, и я́тiе его́ на стези́.

О́крестъ да погубя́тъ его́ болѣ́зни: мно́зи же о́крестъ но́гъ его́ объи́дутъ во гла́дѣ тѣ́снѣмъ:

паде́нiе же ему́ угото́вано вели́ко.

Пояде́ны же да бу́дутъ плесны́ но́гъ его́, кра́сная же его́ да поя́стъ сме́рть.

Отто́ржено же бу́ди от житiя́ его́ изцѣле́нiе, да и́метъ же его́ бѣда́ вино́ю ца́рскою.

Да всели́тся въ хра́минѣ его́ въ нощи́ его́, посы́пана да бу́дутъ лѣ́потная его́ жу́пеломъ:

подъ ни́мъ коре́нiя его́ да изсо́хнутъ, свы́ше же нападе́тъ пожа́тiе его́.

Па́мять его́ да поги́бнетъ от земли́, и [не] бу́детъ и́мя его́ на лицы́ внѣ́шнемъ:

да отри́нетъ его́ от свѣ́та во тму́:

не бу́детъ зна́емь въ лю́дехъ его́, ниже́ спасе́нъ въ поднебе́снѣй до́мъ его́:

но въ свои́хъ ему́ поживу́тъ ині́и, надъ ни́мъ воздохну́ша послѣ́днiи, пе́рвыхъ же объя́ чу́до.

Сі́и су́ть до́мове непра́ведныхъ, сiе́ же мѣ́сто невѣ́дущихъ Бо́га.

Синодальный

Вторая речь Вилдада: «Свет у беззаконного потухнет».

И отвечал Вилдад Савхеянин и сказал:

когда же положите вы конец таким речам? обдумайте, и потом будем говорить.

Зачем считаться нам за животных и быть униженными в собственных глазах ваших?

О ты, раздирающий душу твою в гневе твоем! Неужели для тебя опустеть земле, и скале сдвинуться с места своего?

Да, свет у беззаконного потухнет, и не останется искры от огня его.

Померкнет свет в шатре его, и светильник его угаснет над ним.

Сократятся шаги могущества его, и низложит его собственный замысл его,

ибо он попадет в сеть своими ногами и по тенетам ходить будет.

Петля зацепит за ногу его, и грабитель уловит его.

Скрытно разложены по земле силки для него и западни на дороге.

Со всех сторон будут страшить его ужасы и заставят его бросаться туда и сюда.

Истощится от голода сила его, и гибель готова, сбоку у него.

Съест члены тела его, съест члены его первенец смерти.

Изгнана будет из шатра его надежда его, и это низведет его к царю ужасов.

Поселятся в шатре его, потому что он уже не его; жилище его посыпано будет серою.

Снизу подсохнут корни его, и сверху увянут ветви его.

Память о нем исчезнет с земли, и имени его не будет на площади.

Изгонят его из света во тьму и сотрут его с лица земли.

Ни сына его, ни внука не будет в народе его, и никого не останется в жилищах его.

О дне его ужаснутся потомки, и современники будут объяты трепетом.

Таковы жилища беззаконного, и таково место того, кто не знает Бога.

Итальянский

Bildad di Suach prese a dire:

"Quando porrai fine alle tue chiacchiere? Rifletti bene e poi parleremo.

Perché ci consideri come bestie, ci fai passare per idioti ai tuoi occhi?

Tu che ti rodi l'anima nel tuo furore, forse per causa tua sarà abbandonata la terra e le rupi si staccheranno dal loro posto?

Certamente la luce del malvagio si spegnerà e più non brillerà la fiamma del suo focolare.

La luce si offuscherà nella sua tenda e la lucerna si estinguerà sopra di lui.

Il suo energico passo si accorcerà e i suoi progetti lo faranno precipitare,

perché con i suoi piedi incapperà in una rete e tra le maglie camminerà.

Un laccio l'afferrerà per il calcagno, un nodo scorsoio lo stringerà.

Gli è nascosta per terra una fune e gli è tesa una trappola sul sentiero.

Terrori lo spaventano da tutte le parti e gli stanno alle calcagna.

Diventerà carestia la sua opulenza e la rovina è ritta al suo fianco.

Un malanno divorerà la sua pelle, il primogenito della morte roderà le sue membra.

Sarà tolto dalla tenda in cui fidava, per essere trascinato davanti al re dei terrori!

Potresti abitare nella tenda che non è più sua; sulla sua dimora si spargerà zolfo.

Al di sotto, le sue radici si seccheranno, sopra, appassiranno i suoi rami.

Il suo ricordo sparirà dalla terra e il suo nome più non si udrà per la contrada.

Lo getteranno dalla luce nel buio e dal mondo lo stermineranno.

Non famiglia, non discendenza avrà nel suo popolo, non superstiti nei luoghi della sua residenza.

Della sua fine stupirà l'occidente e l'oriente ne avrà orrore.

Ecco qual è la sorte dell'iniquo: questa è la dimora di chi non riconosce Dio".

Эстонский

Языки

Bildad kirjeldab õela saatust
Siis rääkis suhiit Bildad ja ütles:

„Millal sa teed sõnadele lõpu? Mõtle järele, ja rääkigem siis.

Miks peetakse meid loomadeks, oleme rumalad teie silmis?

Sina, kes vihas oma hinge lõhki käristad - kas sinu pärast jäetakse maha maa või nihutatakse kalju oma asemelt?

Jah, õela valgus kustub ja tema tuleleek ei paista.

Ta telgis pimeneb valgus ja ta kohal kustub tema lamp.

Ta jõudsad sammud jäävad lühikeseks ja ta oma nõu paiskab ta maha.

Sest ta oma jalad viivad ta võrku ja ta käib püüniste peal.

Püüdepael haarab teda kannast, lõks hoiab teda kinni.

Tema jaoks on peidetud maa peale köis, teerajale silmus.

Kõikjal kohutab teda suur hirm ja kihutab tema kannul.

Õnnetus tunneb nälga tema järele, hukatus on valmis tema kukutamiseks.

Tõbi sööb ta naha, surma esmasündinu sööb ta liikmed.

Tema telgist kistakse ta lootus ja teda aetakse suure hirmu kuninga juurde.

Tema telki asub elama see, mis pole tema oma, ta eluaseme peale puistatakse väävlit.

Temal kuivavad juured alt ja närtsivad oksad pealt.

Mälestus temast kaob maalt ja ta nime ei nimetata tänaval.

Ta tõugatakse valgusest pimedusse ja aetakse maailmast ära.

Temale ei jää järglast ega sugu oma rahva seas, ja mitte ühtegi pääsenut sealt, kus ta viibis.

Inimesed läänes ehmuvad tema hukatuspäevast ja inimesi idas haarab hirm.

Tõesti, nõnda sünnib ülekohtutegija hoonega ja nõnda selle paigaga, kes Jumalat ei tunne.”