И рече́ Госпо́дь ко дiа́волу: вня́лъ ли еси́ у́бо [мы́слiю твое́ю] рабу́ моему́ и́ову? я́ко нѣ́сть такова́ от су́щихъ на земли́: человѣ́къ незло́бивъ, и́стиненъ, непоро́ченъ, богочести́въ, удаля́яся от вся́каго зла́, еще́ же придержи́тся незло́бiя: ты́ же ре́клъ еси́ имѣ́нiя его́ погуби́ти вотще́.

Отвѣща́въ же дiа́волъ Го́сподеви, рече́: ко́жу за ко́жу, и вся́, ели́ка и́мать человѣ́къ, да́стъ за ду́шу свою́:

оба́че посли́ ру́ку твою́ и косни́ся косте́мъ его́ и пло́ти его́, а́ще не въ лице́ тя благослови́тъ.

Рече́ же Госпо́дь дiа́волу: се́, предаю́ ти́ его́, то́кмо ду́шу его́ соблюди́.

Изы́де же дiа́волъ от лица́ Госпо́дня и порази́ и́ова гно́емъ лю́тымъ от ногу́ да́же до главы́.

И взя́ [и́овъ] чре́пъ, да острога́етъ гно́й сво́й, и то́й сѣдя́ше на гно́ищи внѣ́ гра́да.

Вре́мени же мно́гу мину́вшу, рече́ къ нему́ жена́ его́: доко́лѣ терпи́ши глаго́ля:

се́, пожду́ вре́мя еще́ ма́ло, ча́я наде́жди спасе́нiя моего́?

се́ бо, потреби́ся от земли́ па́мять твоя́, сы́нове твои́ и дще́ри, моего́ чре́ва болѣ́зни и труды́, и́миже вотще́ труди́хся съ болѣ́зньми:

ты́ же са́мъ въ гнои́ черве́й сѣди́ши, обнощева́я внѣ́ безъ покро́ва,

и а́зъ скита́ющися и служа́щи, мѣ́сто от мѣ́ста преходя́щи, и до́мъ от до́му, ожида́ющи со́лнца, когда́ за́йдетъ, да почі́ю от трудо́въ мои́хъ и от болѣ́зней, я́же мя́ ны́нѣ обдержа́тъ:

но рцы́ глаго́лъ нѣ́кiй ко Го́споду и умри́.

О́нъ же воззрѣ́въ рече́ къ не́й: вску́ю я́ко еди́на от безу́мныхъ же́нъ возглаго́лала еси́? а́ще блага́я прiя́хомъ от руки́ Госпо́дни, злы́хъ ли не стерпи́мъ? во всѣ́хъ си́хъ приключи́вшихся ему́, ничи́мже согрѣши́ и́овъ устна́ма предъ Бо́гомъ [и не даде́ безу́мiя Бо́гу].

Услы́шавше же трiе́ дру́зiе его́ вся́ зла́я наше́дшая на́нь, прiидо́ша кі́йждо от своея́ страны́ къ нему́: Елифа́зъ Ѳема́нскiй ца́рь, Валда́дъ Савхе́йскiй власти́тель, Софа́ръ Мине́йскiй ца́рь: и прiидо́ша къ нему́ единоду́шно утѣ́шити и посѣти́ти его́.

Уви́дѣвше же его́ издале́ча, не позна́ша, и возопи́вше гла́сомъ ве́лiимъ воспла́кашася, растерза́вше кі́йждо оде́жду свою́ и посы́павше пе́рстiю главы́ своя́:

сѣдѣ́ша при не́мъ се́дмь дні́й и се́дмь ноще́й, и никто́же от ни́хъ возглаго́ла къ нему́ словесе́: ви́дяху бо я́зву лю́ту су́щу и вели́ку зѣло́.

Посе́мъ отве́рзе и́овъ уста́ своя́ и прокля́ де́нь сво́й,

глаго́ля:

да поги́бнетъ де́нь, въ о́ньже роди́хся, и но́щь о́ная, въ ню́же рѣ́ша: се́, му́жескъ по́лъ:

та́ но́щь бу́ди тма́, и да не взы́щетъ ея́ Госпо́дь свы́ше, ниже́ да прiи́детъ на ню́ свѣ́тъ,

и да прiи́метъ ю́ тма́ и сѣ́нь сме́ртная, да прiи́детъ на ню́ сумра́къ: про́клятъ бу́ди де́нь то́й

и но́щь о́ная: да пости́гнетъ ю́ тма́, да не бу́детъ во дне́хъ лѣ́та, ниже́ да вчи́слится во дне́хъ ме́сяцей:

но но́щь о́ная да бу́детъ болѣ́знь, и да не прiи́детъ на ню́ весе́лiе и ра́дость,

но да проклене́тъ ю́ проклина́яй то́й де́нь, и́же и́мать одолѣ́ти вели́каго ки́та:

да поме́ркнутъ звѣ́зды тоя́ но́щи, да ожида́етъ и на свѣ́тъ да не прiи́детъ, и да не ви́дитъ денни́цы возсiява́ющiя,

я́ко не затвори́ вра́тъ чре́ва ма́тере моея́: отъя́ла бо бы́ болѣ́знь от о́чiю мое́ю:

почто́ бо во утро́бѣ не умро́хъ? изъ чре́ва же изше́дъ, и а́бiе не погибо́хъ?

почто́ же мя́ прiя́ша на колѣ́на? почто́ же сса́хъ сосца́?

ны́нѣ у́бо усну́въ умолча́лъ бы́хъ, усну́въ же почи́лъ бы́хъ

со царьми́ и совѣ́тники земли́, и́же хваля́хуся ору́жiи,

или́ со кня́зи, и́мже мно́го зла́та, и́же напо́лниша до́мы своя́ сребра́,

или́ я́коже и́звергъ изла́зяй изъ ложе́снъ ма́тернихъ, или́ я́коже младе́нцы, и́же не ви́дѣша свѣ́та:

та́мо нечести́вiи утоли́ша я́рость гнѣ́ва, та́мо почи́ша претружде́ннiи тѣ́ломъ,

вку́пѣ же въ вѣ́цѣ се́мъ бы́вшiи не слы́шатъ гла́са собира́ющаго да́нь:

ма́лъ и вели́къ та́мо е́сть, и ра́бъ не боя́йся господи́на своего́:

почто́ бо да́нъ е́сть су́щымъ въ го́рести свѣ́тъ и су́щымъ въ болѣ́знехъ душа́мъ живо́тъ,

и́же жела́ютъ сме́рти и не получа́ютъ, и́щуще я́коже сокро́вища,

обра́довани же быва́ютъ, а́ще улуча́тъ [сме́рть]?

сме́рть бо му́жу поко́й, его́же пу́ть сокрове́нъ е́сть, затвори́ бо Бо́гъ о́крестъ его́:

пре́жде бо бра́шенъ мои́хъ воздыха́нiе ми́ прихо́дитъ, слезю́ же а́зъ одержи́мь стра́хомъ,

стра́хъ бо, его́же ужаса́хся, прiи́де ми́, и его́же боя́хся, срѣ́те мя́:

ни умири́хся, ниже́ умолча́хъ, ниже́ почи́хъ, и на́йде ми́ гнѣ́въ.

Отвѣща́ же Елифа́зъ Ѳемани́тинъ, глаго́ля:

еда́ мно́жицею глаго́лано ти́ бы́сть въ трудѣ́? тя́жести же глаго́лъ твои́хъ кто́ стерпи́тъ?

а́ще бо ты́ научи́лъ еси́ мно́ги и ру́цѣ немощны́хъ утѣ́шилъ еси́,

немощны́я же воздви́глъ еси́ словесы́, колѣ́номъ же немощны́мъ си́лу обложи́лъ еси́.

Ны́нѣ же прiи́де на тя́ болѣ́знь и косну́ся тебе́, ты́ же возмути́лся еси́.

Еда́ стра́хъ тво́й е́сть не въ безу́мiи, и наде́жда твоя́ и зло́ба пути́ твоего́?

Помяни́ у́бо, кто́ чи́стъ сы́й поги́бе? или́ когда́ и́стиннiи вси́ изъ ко́рене погибо́ша?

Я́коже ви́дѣхъ орю́щихъ неподо́бная, сѣ́ющiи же я́ болѣ́зни по́жнутъ себѣ́,

от повелѣ́нiя Госпо́дня поги́бнутъ, от Ду́ха же гнѣ́ва его́ изче́знутъ.

Си́ла льво́ва, гла́съ же льви́цы, весе́лiе же змие́въ угасе́:

мраволе́въ поги́бе, зане́же не имѣ́яше бра́шна, ски́мни же льво́вы оста́виша дру́гъ дру́гу.

А́ще же глаго́лъ кі́й и́стиненъ бѣ́ во словесѣ́хъ твои́хъ, ни ко́еже бы́ от си́хъ тя́ срѣ́тило зло́. не прiи́метъ ли у́хо мое́ преди́вныхъ от него́?

Стра́хомъ же и гла́сомъ нощны́мъ, напа́дающь стра́хъ на человѣ́ки,

у́жасъ же мя́ срѣ́те и тре́петъ, и зѣло́ ко́сти моя́ стрясе́:

и ду́хъ на лице́ ми на́йде: устраши́шася же ми́ власи́ и пло́ти,

воста́хъ и не разумѣ́хъ, ви́дѣхъ, и не бѣ́ обли́чiя предъ очи́ма мои́ма, но то́кмо ду́хъ ти́хъ и гла́съ слы́шахъ:

что́ бо? еда́ чи́стъ бу́детъ человѣ́къ предъ Бо́гомъ? или́ въ дѣ́лѣхъ свои́хъ безъ поро́ка му́жъ?

а́ще рабо́мъ свои́мъ не вѣ́руетъ, и во а́нгелѣхъ свои́хъ стро́потно что́ усмотрѣ́,

живу́щихъ же въ бре́нныхъ хра́минахъ, от ни́хже и мы́ са́ми от того́жде бре́нiя есмы́, порази́, я́коже мо́лiе,

и от у́тра да́же до ве́чера ктому́ не су́ть: зане́же не мого́ша себѣ́ помощи́, погибо́ша:

дхну́ бо на ня́, и изсхо́ша, и поне́же не имѣ́яху прему́дрости, погибо́ша.

Призови́ же, а́ще кто́ тя услы́шитъ, или́ а́ще кого́ от святы́хъ а́нгелъ у́зриши.

Безу́мнаго бо убива́етъ гнѣ́въ, заблу́ждшаго же умерщвля́етъ рве́нiе.

А́зъ же ви́дѣхъ безу́мныхъ укореня́ющихся, но а́бiе пояде́но бы́сть и́хъ жили́ще.

Дале́че да бу́дутъ сы́нове и́хъ от спасе́нiя, и да сотру́тся при две́рехъ ху́ждшихъ, и не бу́детъ изъима́яй.

Я́же бо они́ собра́ша, пра́ведницы поядя́тъ, са́ми же от зо́лъ не изъя́ти бу́дутъ: изможде́нна бу́ди крѣ́пость и́хъ.

Не и́мать бо от земли́ изы́ти тру́дъ, ни от го́ръ прозя́бнути болѣ́знь:

но человѣ́къ ражда́ется на тру́дъ, птенцы́ же су́повы высо́ко паря́тъ.

Оба́че же а́зъ помолю́ся богови, Го́спода же всѣ́хъ Влады́ку призову́,

творя́щаго ве́лiя и неизслѣ́димая, сла́вная же и изря́дная, и́мже нѣ́сть числа́:

даю́щаго до́ждь на зе́млю, посыла́ющаго во́ду на поднебе́сную:

вознося́щаго смире́нныя на высоту́ и поги́бшыя воздвиза́ющаго во спасе́нiе:

расточа́ющаго совѣ́ты лука́выхъ, да не сотворя́тъ ру́цѣ и́хъ и́стины.

Уловля́яй прему́дрыхъ въ му́дрости и́хъ, совѣ́тъ же кова́рныхъ разори́.

Во дни́ обы́метъ и́хъ тма́, въ полу́дне же да ося́жутъ я́коже въ нощи́,

и да поги́бнутъ на бра́ни: немощны́й же да изы́детъ изъ руки́ си́льнаго.

Бу́ди же немощно́му наде́жда, непра́веднаго же уста́ да заградя́тся.

Блаже́нъ же человѣ́къ, его́же обличи́ Бо́гъ, наказа́нiя же Вседержи́телева не отвраща́йся:

то́й бо болѣ́ти твори́тъ и па́ки возставля́етъ: порази́, и ру́цѣ его́ изцѣля́тъ:

шести́жды от бѣ́дъ и́зметъ тя́, въ седмѣ́мъ же не ко́снеттися зло́:

во гла́дѣ изба́витъ тя́ от сме́рти, на бра́ни же изъ руки́ желѣ́за изрѣши́тъ тя́:

от бича́ язы́ка скры́етъ тя́, и не убои́шися от зо́лъ находя́щихъ:

непра́веднымъ и беззако́ннымъ посмѣе́шися, от ди́вiихъ же звѣре́й не убои́шися,

зане́ съ ка́менiемъ ди́вiимъ завѣ́тъ тво́й: звѣ́рiе бо ди́вiи примиря́тся тебѣ́.

Пото́мъ уразумѣ́еши, я́ко въ ми́рѣ бу́детъ до́мъ тво́й, жили́ще же хра́мины твоея́ не и́мать согрѣши́ти:

уразумѣ́еши же, я́ко мно́го сѣ́мя твое́, и ча́да твоя́ бу́дутъ я́ко ве́сь зла́къ се́лный:

вни́деши же во гро́бъ я́коже пшени́ца созрѣ́лая во вре́мя пожа́тая, или́ я́коже сто́гъ гумна́ во вре́мя свезе́нный.

Се́, сiя́ си́це изслѣ́дихомъ: сiя́ су́ть, я́же слы́шахомъ: ты́ же разумѣ́й себѣ́, а́ще что́ сотвори́лъ еси́.

Отвѣща́въ же и́овъ, рече́:

а́ще бы кто́ вѣ́ся извѣ́силъ гнѣ́въ мо́й, болѣ́зни же моя́ взя́лъ бы на мѣ́рило вку́пѣ,

то́ песка́ морска́го тяжча́йшiи бы́ли бы: но, я́коже мни́тся, словеса́ моя́ зла́ су́ть.

Стрѣ́лы бо Госпо́дни въ тѣ́лѣ мое́мъ су́ть, и́хже я́рость испива́етъ кро́вь мою́: егда́ начну́ глаго́лати, боду́тъ мя́.

Что́ бо? еда́ вотще́ возреве́тъ ди́вiй осе́лъ, ра́звѣ бра́шна прося́? или́ возреве́тъ гла́сомъ во́лъ, въ я́слехъ имѣ́яй бра́шно?

Снѣ́стся ли хлѣ́бъ безъ со́ли? или́ е́сть вку́съ во тщи́хъ словесѣ́хъ?

Не мо́жетъ бо утиши́тися душа́ моя́: смра́дъ бо зрю́ бра́шна моя́, я́коже воню́ льво́ву.

А́ще бо да́лъ бы, да прiи́детъ проше́нiе мое́, и наде́жду мою́ да́лъ бы Госпо́дь.

Наче́нъ Госпо́дь да уязвля́етъ мя́, до конца́ же да не убiе́тъ мя́.

Бу́ди же ми́ гра́дъ гро́бъ, на его́же стѣна́хъ скака́хъ въ не́мъ: не пощажу́: не солга́хъ бо во словесѣ́хъ святы́хъ Бо́га моего́.

Ка́я бо крѣ́пость моя́, я́ко терплю́? или́ ко́е ми́ вре́мя, я́ко терпи́тъ моя́ душа́?

еда́ крѣ́пость ка́менiя крѣ́пость моя́? или́ пло́ти моя́ су́ть мѣ́дяны?

или́ не упова́хъ на него́? по́мощь же от мене́ отступи́,

отрече́ся от мене́ ми́лость, посѣще́нiе же Госпо́дне презрѣ́ мя.

Не воззрѣ́ша на мя́ бли́жнiи мои́: я́коже пото́къ оскудѣва́яй, или́ я́коже во́лны преидо́ша мя́:

и́же мене́ боя́хуся, ны́нѣ нападо́ша на мя́:

я́коже снѣ́гъ или́ ле́дъ сме́рзлый, егда́ иста́етъ теплотѣ́ бы́вшей, не ктому́ познава́ется, что́ бѣ́:

та́ко и а́зъ оста́вленъ е́смь от всѣ́хъ, погибо́хъ же и бездо́мокъ бы́хъ:

ви́дите пути́ Ѳема́нскiя, на стези́ Саво́нскiя смотря́щiи,

и студа́ испо́лнени бу́дутъ на гра́ды и на имѣ́нiя надѣ́ющiися.

Ны́нѣ же и вы́ наидо́сте на мя́ неми́лостивно: у́бо ви́дѣвше мо́й стру́пъ убо́йтеся.

Что́ бо? еда́ что́ у ва́съ проси́хъ, или́ ва́шея крѣ́пости тре́бую,

да спасе́те мя́ от враго́въ, или́ изъ руки́ си́льныхъ изба́вите мя́?

Научи́те мя́, а́зъ же умолчу́: а́ще что́ погрѣши́хъ, скажи́те ми́.

Но, я́коже мни́тся, зла́ [су́ть] му́жа и́стиннаго словеса́, не от ва́съ бо крѣ́пости прошу́:

ниже́ обличе́нiе ва́ше словесы́ мя́ утоли́тъ, ниже́ бо вѣща́нiя ва́шего слове́съ стерплю́.

Оба́че я́ко на си́ра напа́даете, наска́чете же на дру́га ва́шего.

Ны́нѣ же воззрѣ́въ на ли́ца ва́ша, не солжу́.

Ся́дите ны́нѣ, и да не бу́детъ непра́ведно, и па́ки ко пра́ведному сни́дитеся.

И́бо нѣ́сть въ язы́цѣ мое́мъ непра́вды, и горта́нь мо́й не ра́зуму ли поуча́ется?

Не искуше́нiе ли житiе́ человѣ́ку на земли́, и я́коже нае́мника повседне́внаго жи́знь его́?

или́ я́коже ра́бъ боя́йся Го́спода своего́ и улучи́въ сѣ́нь? или́ я́коже нае́мникъ жды́й мзды́ своея́?

та́кожде и а́зъ жда́хъ ме́сяцы тщы́, но́щи же болѣ́зней даны́ ми́ су́ть.

А́ще усну́, глаго́лю: когда́ де́нь? егда́ же воста́ну, па́ки: когда́ ве́черъ? испо́лненъ же быва́ю болѣ́зней от ве́чера до у́тра.

Мѣ́сится же мое́ тѣ́ло въ гнои́ черве́й, облива́ю же гру́дiе земли́, гно́й стружа́.

Житiе́ же мое́ е́сть скоря́е бесѣ́ды, поги́бе же во тще́й наде́жди.

Помяни́ у́бо, я́ко ду́хъ мо́й живо́тъ, и ктому́ не возврати́тся о́ко мое́ ви́дѣти блага́я.

Не у́зритъ мене́ о́ко ви́дящаго мя́: о́чи твои́ на мнѣ́, и ктому́ нѣ́смь,

я́коже о́блакъ очище́нъ от небесе́: а́ще бо человѣ́къ сни́детъ во а́дъ, ктому́ не взы́детъ,

ни возврати́тся во сво́й до́мъ, ниже́ и́мать его́ позна́ти ктому́ мѣ́сто его́.

У́бо ниже́ а́зъ пощажу́ у́стъ мои́хъ, возглаго́лю въ ну́жди сы́й, отве́рзу уста́ моя́ го́рестiю души́ моея́ сотѣсне́нъ.

Еда́ мо́ре е́смь, или́ змі́й, я́ко учини́лъ еси́ на мя́ хране́нiе?

Реко́хъ, я́ко утѣ́шитъ мя́ о́дръ мо́й, произнесу́ же ко мнѣ́ на еди́нѣ сло́во на ло́жи мое́мъ:

устраша́еши мя́ со́нiями и видѣ́нiями ужаса́еши мя́:

свободи́ши от ду́ха моего́ ду́шу мою́, от сме́рти же ко́сти моя́.

Не поживу́ бо во вѣ́къ, да долготерплю́: отступи́ от мене́, тще́ бо житiе́ мое́.

Что́ бо е́сть человѣ́къ, я́ко возвели́чилъ еси́ его́? или́ я́ко внима́еши умо́мъ къ нему́?

или́ посѣще́нiе твори́ши ему́ по вся́ко у́тро и въ поко́и суди́ти его́ и́маши?

Доко́лѣ не оста́виши мене́, ниже́ отпуска́еши мя́, до́ндеже поглощу́ сли́ны моя́ въ болѣ́зни?

А́ще а́зъ согрѣши́хъ, что́ тебѣ́ возмогу́ содѣ́лати, свѣ́дый у́мъ человѣ́чь? почто́ мя еси́ положи́лъ прекосло́вна тебѣ́, и е́смь тебѣ́ бре́менемъ?

почто́ нѣ́си сотвори́лъ беззако́нiю моему́ забве́нiя, и очище́нiя грѣха́ моего́? ны́нѣ же въ зе́млю отиду́, у́тренюяй же нѣ́смь ктому́.

Отвѣща́въ же Валда́дъ Савхе́йскiй, рече́: доко́лѣ глаго́лати бу́деши сiя́?

ду́хъ многоглаго́ливъ во устѣ́хъ твои́хъ.

Еда́ Госпо́дь оби́дитъ судя́й? или́ вся́ сотвори́вый возмяте́тъ пра́вду?

А́ще сы́нове твои́ согрѣши́ша предъ ни́мъ, посла́ ру́ку на беззако́нiя и́хъ:

ты́ же у́тренюй ко Го́споду Вседержи́телю моля́ся:

а́ще чи́стъ еси́ и и́стиненъ, моли́тву твою́ услы́шитъ, устро́итъ же ти́ па́ки житiе́ пра́вды:

бу́дутъ у́бо пе́рвая твоя́ ма́ла, послѣ́дняя же твоя́ безъ числа́.

Вопроси́ бо ро́да пе́рваго, изслѣ́ди же по ро́ду отце́въ:

вчера́шни бо есмы́ и не вѣ́мы, сѣ́нь бо е́сть на́ше житiе́ на земли́:

не сі́и ли науча́тъ тя́ и возвѣстя́тъ ти́ и от се́рдца изнесу́тъ словеса́?

Еда́ произни́четъ ро́гозъ безъ воды́, или́ расте́тъ си́тникъ безъ напая́нiя?

еще́ су́щу на ко́рени, и не по́жнется ли? пре́жде напая́нiя вся́кое бы́лiе не изсыха́етъ ли?

та́ко у́бо бу́дутъ послѣ́дняя всѣ́хъ забыва́ющихъ Го́спода: наде́жда бо нечести́ваго поги́бнетъ:

не населе́нъ бо бу́детъ до́мъ его́, паучи́на же сбу́дется селе́нiе его́.

А́ще подпре́тъ хра́мину свою́, не ста́нетъ: е́мшуся же ему́ за ню́, не пребу́детъ.

Вла́жный бо е́сть подъ со́лнцемъ, и от тлѣ́нiя его́ лѣ́торасль его́ изы́детъ:

на собра́нiи ка́менiя спи́тъ, посредѣ́ же креме́нiя поживе́тъ:

а́ще поглоти́тъ мѣ́сто, солже́тъ ему́, не ви́дѣлъ еси́ такова́я,

я́ко превраще́нiе нечести́ваго таково́, изъ земли́ же ина́го произрасти́тъ.

Госпо́дь бо не отри́нетъ незло́биваго: вся́каго же да́ра от нечести́ваго не прiи́метъ.

И́стиннымъ же уста́ испо́лнитъ смѣ́ха, устнѣ́ же и́хъ исповѣ́данiя.

Врази́ же и́хъ облеку́тся въ сту́дъ: жили́ще же нечести́ваго не бу́детъ.

Отвѣща́въ же и́овъ, рече́:

вои́стинну вѣ́мъ, я́ко та́ко е́сть: ка́ко бо бу́детъ пра́веденъ человѣ́къ у Го́спода?

а́ще бо восхо́щетъ суди́тися съ ни́мъ, не послу́шаетъ его́, да не пререче́тъ ко еди́ному словеси́ его́ от ты́сящи.

Прему́дръ бо е́сть мы́слiю, крѣ́покъ же и вели́къ: кто́ же́стокъ бы́въ проти́ву его́, пребы́сть?

Обетша́яй го́ры, и не вѣ́дятъ, превраща́яй я́ гнѣ́вомъ:

трясы́й поднебе́сную изъ основа́нiй, столпи́ же ея́ коле́блются:

глаго́ляй со́лнцу, и не восхо́дитъ, звѣ́зды же печа́тствуетъ:

простры́й еди́нъ не́бо и ходя́й по мо́рю, я́ко по земли́:

творя́й плiа́ды и еспе́ра, и Аркту́ра и сокро́вища ю́жная:

творя́й ве́лiя и неизслѣ́дованная, сла́вная же и изря́дная, и́мже нѣ́сть числа́.

А́ще прiи́детъ ко мнѣ́, не и́мамъ ви́дѣти: и а́ще мимои́детъ мене́, ника́ко уразумѣ́хъ.

А́ще во́зметъ, кто́ возврати́тъ? или́ кто́ рече́тъ ему́: что́ сотвори́лъ еси́?

Са́мъ бо отвраща́етъ гнѣ́въ, сляко́шася подъ ни́мъ ки́ти поднебе́снiи.

А́ще же мя́ услы́шитъ, или́ разсу́дитъ глаго́лы моя́?

А́ще бо и пра́веденъ бу́ду, не услы́шитъ мене́, суду́ его́ помолю́ся:

а́ще же воззову́, и услы́шитъ мя́, не иму́ вѣ́ры, я́ко услы́ша гла́съ мо́й.

Да не мгло́ю мя́ потреби́тъ, мно́га же ми́ сотре́нiя сотвори́ всу́е,

не оставля́етъ бо мя́ отдохну́ти, испо́лни же мя́ го́рести.

Поне́же си́ленъ е́сть крѣ́постiю: кто́ у́бо суду́ его́ воспроти́вится?

А́ще бо бу́ду пра́веденъ, уста́ моя́ нече́стiя сотворя́тъ: а́ще же бу́ду непоро́ченъ, стро́потенъ бу́ду.

А́ще бо нече́стiе сотвори́хъ, не вѣ́мъ душе́ю мое́ю: оба́че отъе́млется ми́ живо́тъ.

Тѣ́мже рѣ́хъ: вели́ка и си́льна губи́тъ гнѣ́въ.

Я́ко лука́вiи сме́ртiю лю́тою поги́бнутъ, оба́че пра́веднымъ посмѣва́ются.

Предана́ е́сть земля́ въ ру́цѣ нечести́ваго, ли́ца суді́й ея́ покрыва́етъ: а́ще же не са́мъ е́сть, кто́ е́сть?

Житiе́ же мое́ е́сть легча́е скороте́чца: отбѣго́ша и не ви́дѣша.

Или́ е́сть корабле́мъ слѣ́дъ пути́, или́ орла́ летя́ща, и́щуща я́ди?

А́ще бо реку́: забу́ду глаго́ля, прини́кнувъ лице́мъ воздохну́,

трясу́ся всѣ́ми удесы́: вѣ́мъ бо, я́ко не безви́нна мя́ оста́виши.

А́ще же нечести́въ е́смь, почто́ не умро́хъ?

А́ще бо измы́юся снѣ́гомъ и очи́щуся рука́ми чи́стыми,

дово́лно во скве́рнѣ омочи́лъ мя́ еси́, возгнуша́ся же мно́ю оде́жда моя́.

Нѣ́си бо человѣ́къ, я́коже а́зъ, ему́же противопрю́ся, да прiи́демъ вку́пѣ на су́дъ.

О, дабы́ хода́тай на́мъ бы́лъ, и облича́яй и разслу́шаяй между́ обѣ́ма.

Да отъи́метъ от мене́ же́злъ, стра́хъ же его́ да не смуща́етъ мене́:

и не убою́ся, но возглаго́лю, и́бо та́ко не вѣ́мъ са́мъ себе́.

Тружда́юся душе́ю мое́ю, стеня́ испущу́ на мя́ глаго́лы моя́, возглаго́лю го́рестiю души́ моея́ одержи́мь

и реку́ ко Го́сподеви: не учи́ мя нече́ствовати, и почто́ ми си́це суди́лъ еси́?

или́ добро́ ти е́сть, а́ще вознепра́вдую, я́ко презрѣ́лъ еси́ дѣла́ руку́ твое́ю, совѣ́ту же нечести́выхъ вня́лъ еси́?

или́ я́коже человѣ́къ ви́дитъ, ви́диши? или́ я́коже зри́тъ человѣ́къ, у́зриши?

или́ житiе́ твое́ человѣ́ческо е́сть? или́ лѣ́та твоя́ я́ко дні́е му́жа?

я́ко истяза́лъ еси́ беззако́нiе мое́ и грѣхи́ моя́ изслѣ́дилъ еси́.

Вѣ́си бо, я́ко не нече́ствовахъ: но кто́ е́сть изъима́яй изъ руку́ твое́ю?

Ру́цѣ твои́ сотвори́стѣ мя́ и созда́стѣ мя́: пото́мъ же преложи́въ, порази́лъ мя́ еси́.

Помяни́, я́ко бре́нiе мя́ созда́лъ еси́, въ зе́млю же па́ки возвраща́еши мя́.

Или́ не я́коже млеко́ измелзи́лъ мя́ еси́, усыри́лъ же мя́ еси́ ра́вно сы́ру?

Ко́жею же и пло́тiю мя́ обле́клъ еси́, костьми́ же и жи́лами сши́лъ мя́ еси́:

живо́тъ же и ми́лость положи́лъ еси́ у мене́, посѣще́нiе же твое́ сохрани́ мо́й ду́хъ.

Сiя́ имѣ́яй въ тебѣ́, вѣ́мъ, я́ко вся́ мо́жеши, и невозмо́жно тебѣ́ ничто́же.

А́ще бо согрѣшу́, храни́ши мя́, от беззако́нiя же не безви́нна мя́ сотвори́лъ еси́.

А́ще бо нечести́въ бу́ду, лю́тѣ мнѣ́, а́ще же бу́ду пра́веденъ, не могу́ возни́кнути: испо́лненъ бо е́смь безче́стiя,

лови́мь бо е́смь а́ки ле́въ на убiе́нiе: па́ки же преложи́въ, лю́тѣ убива́еши мя́.

Обновля́яй на мя́ испыта́нiе мое́, гнѣ́ва бо вели́каго на мя́ употреби́лъ еси́ и наве́лъ еси́ на мя́ искуше́нiя.

Почто́ у́бо мя́ изъ чре́ва изве́лъ еси́, и не умро́хъ, о́ко же мене́ не ви́дѣло бы,

и бы́хъ бы а́ки не бы́лъ? почто́ у́бо изъ чре́ва во гро́бъ не снидо́хъ?

или́ не ма́ло е́сть вре́мя жи́зни моея́? оста́ви мене́ почи́ти ма́ло,

пре́жде да́же отиду́, отню́дуже не возвращу́ся, въ зе́млю те́мну и мра́чну,

въ зе́млю тмы́ вѣ́чныя, идѣ́же нѣ́сть свѣ́та, ниже́ ви́дѣти живота́ человѣ́ческаго.

Синодальный

Языки

1 Второе испытание Иова, проказа: «только душу его сбереги»; 7 «неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать»? 11 Трое друзей Иова.

Был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана предстать пред Господа.

И сказал Господь сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Господу и сказал: я ходил по земле и обошел ее.

И сказал Господь сатане: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла, и доселе тверд в своей непорочности; а ты возбуждал Меня против него, чтобы погубить его безвинно.

И отвечал сатана Господу и сказал: кожу за кожу, а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него;

но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, – благословит ли он Тебя?

И сказал Господь сатане: вот, он в руке твоей, только душу его сбереги.

И отошел сатана от лица Господня и поразил Иова проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его.

И взял он себе черепицу, чтобы скоблить себя ею, и сел в пепел [вне селения].

^*И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей!
//Стих 2:9 (по 2:9d) по переводу 70-ти: По многом времени сказала ему жена его: доколе ты будешь терпеть? говоря:
^2:9a «Вот, подожду еще немного в надежде спасения моего».
^2:9bИбо погибли с земли память твоя, сыновья и дочери, болезни чрева моего и труды, которыми напрасно трудилась.
^2:9cСам ты сидишь в смраде червей, проводя ночь без покрова,
^2:9dа я скитаюсь и служу, перехожу с места на место, из дома в дом, ожидая, когда зайдет солнце, чтобы успокоиться от трудов моих и болезней, которые ныне удручают меня.
^2:9eпохули Бога и умри.
//По переводу 70-ти: Но скажи некое слово к Богу и умри.

Но он сказал ей: ты говоришь как одна из безумных: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? Во всем этом не согрешил Иов устами своими.

И услышали трое друзей Иова о всех этих несчастьях, постигших его, и пошли каждый из своего места: Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин, и сошлись, чтобы идти вместе сетовать с ним и утешать его.

И подняв глаза свои издали, они не узнали его; и возвысили голос свой и зарыдали; и разодрал каждый верхнюю одежду свою, и бросали пыль над головами своими к небу.

И сидели с ним на земле семь дней и семь ночей; и никто не говорил ему ни слова, ибо видели, что страдание его весьма велико.

1 Иов проклял день своего рождения; 13 он жаждет смерти, ибо «там отдыхают истощившиеся в силах».

После того открыл Иов уста свои и проклял день свой.

И начал Иов и сказал:

погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек!

День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет!

Да омрачит его тьма и тень смертная, да обложит его туча, да страшатся его, как палящего зноя!

Ночь та, – да обладает ею мрак, да не сочтется она в днях года, да не войдет в число месяцев!

О! ночь та – да будет она безлюдна; да не войдет в нее веселье!

Да проклянут ее проклинающие день, способные разбудить левиафана!

Да померкнут звезды рассвета ее: пусть ждет она света, и он не приходит, и да не увидит она ресниц денницы

за то, что не затворила дверей чрева матери моей и не сокрыла горести от очей моих!

Для чего не умер я, выходя из утробы, и не скончался, когда вышел из чрева?

Зачем приняли меня колени? зачем было мне сосать сосцы?

Теперь бы лежал я и почивал; спал бы, и мне было бы покойно

с царями и советниками земли, которые застраивали для себя пустыни,

или с князьями, у которых было золото, и которые наполняли домы свои серебром;

или, как выкидыш сокрытый, я не существовал бы, как младенцы, не увидевшие света.

Там беззаконные перестают наводить страх, и там отдыхают истощившиеся в силах.

Там узники вместе наслаждаются покоем и не слышат криков приставника.

Малый и великий там равны, и раб свободен от господина своего.

На что дан страдальцу свет, и жизнь огорченным душею,

которые ждут смерти, и нет ее, которые вырыли бы ее охотнее, нежели клад,

обрадовались бы до восторга, восхитились бы, что нашли гроб?

На что дан свет человеку, которого путь закрыт, и которого Бог окружил мраком?

Вздохи мои предупреждают хлеб мой, и стоны мои льются, как вода,

ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня; и чего я боялся, то и пришло ко мне.

Нет мне мира, нет покоя, нет отрады: постигло несчастье.

1 Первая речь Елифаза; «погибал ли кто невинный»? 12 видение Елифаза: «Человек праведнее ли Бога»?

И отвечал Елифаз Феманитянин и сказал:

если попытаемся мы сказать к тебе слово, – не тяжело ли будет тебе? Впрочем кто может возбранить слову!

Вот, ты наставлял многих и опустившиеся руки поддерживал,

падающего восставляли слова твои, и гнущиеся колени ты укреплял.

А теперь дошло до тебя, и ты изнемог; коснулось тебя, и ты упал духом.

Богобоязненность твоя не должна ли быть твоею надеждою, и непорочность путей твоих – упованием твоим?

Вспомни же, погибал ли кто невинный, и где праведные бывали искореняемы?

Как я видал, то оравшие нечестие и сеявшие зло пожинают его;

от дуновения Божия погибают и от духа гнева Его исчезают.

Рев льва и голос рыкающего умолкает, и зубы скимнов сокрушаются;

могучий лев погибает без добычи, и дети львицы рассеиваются.

И вот, ко мне тайно принеслось слово, и ухо мое приняло нечто от него.

Среди размышлений о ночных видениях, когда сон находит на людей,

объял меня ужас и трепет и потряс все кости мои.

И дух прошел надо мною; дыбом стали волосы на мне.

Он стал, – но я не распознал вида его, – только облик был пред глазами моими; тихое веяние, – и я слышу голос:

человек праведнее ли Бога? и муж чище ли Творца своего?

Вот, Он и слугам Своим не доверяет и в Ангелах Своих усматривает недостатки:

тем более – в обитающих в храминах из брения, которых основание прах, которые истребляются скорее моли.

Между утром и вечером они распадаются; не увидишь, как они вовсе исчезнут.

Не погибают ли с ними и достоинства их? Они умирают, не достигнув мудрости.

1 «Человек рождается на страдание»; 8 Елифаз советует Иову предать свое дело Богу. 17 «Наказания Вседержителева не отвергай».

Взывай, если есть отвечающий тебе. И к кому из святых обратишься ты?

Так, глупца убивает гневливость, и несмысленного губит раздражительность.

Видел я, как глупец укореняется, и тотчас проклял дом его.

Дети его далеки от счастья, их будут бить у ворот, и не будет заступника.

Жатву его съест голодный и из-за терна возьмет ее, и жаждущие поглотят имущество его.

Так, не из праха выходит горе, и не из земли вырастает беда;

но человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх.

Но я к Богу обратился бы, предал бы дело мое Богу,

Который творит дела великие и неисследимые, чудные без числа,

дает дождь на лице земли и посылает воды на лице полей;

униженных поставляет на высоту, и сетующие возносятся во спасение.

Он разрушает замыслы коварных, и руки их не довершают предприятия.

Он уловляет мудрецов их же лукавством, и совет хитрых становится тщетным:

днем они встречают тьму и в полдень ходят ощупью, как ночью.

Он спасает бедного от меча, от уст их и от руки сильного.

И есть несчастному надежда, и неправда затворяет уста свои.

Блажен человек, которого вразумляет Бог, и потому наказания Вседержителева не отвергай,

ибо Он причиняет раны и Сам обвязывает их; Он поражает, и Его же руки врачуют.

В шести бедах спасет тебя, и в седьмой не коснется тебя зло.

Во время голода избавит тебя от смерти, и на войне – от руки меча.

От бича языка укроешь себя и не убоишься опустошения, когда оно придет.

Опустошению и голоду посмеешься и зверей земли не убоишься,

ибо с камнями полевыми у тебя союз, и звери полевые в мире с тобою.

И узна́ешь, что шатер твой в безопасности, и будешь смотреть за домом твоим, и не согрешишь.

И увидишь, что семя твое многочисленно, и отрасли твои, как трава на земле.

Войдешь во гроб в зрелости, как укладываются снопы пшеницы в свое время.

Вот, что мы дознали; так оно и есть; выслушай это и заметь для себя.

1 Иов приписывает свою скорбь своим тяжелым испытаниям; 8 он взывает об облегчении чрез смерть; «медь ли плоть моя»? 14 Выговор друзьям за недостаток сожаления к нему в его страданиях; 24 он просит их указать ему, в чем он согрешил.

И отвечал Иов и сказал:

о, если бы верно взвешены были вопли мои, и вместе с ними положили на весы страдание мое!

Оно верно перетянуло бы песок морей! Оттого слова мои неистовы.

Ибо стрелы Вседержителя во мне; яд их пьет дух мой; ужасы Божии ополчились против меня.

Ревет ли дикий осел на траве? мычит ли бык у месива своего?

Едят ли безвкусное без соли, и есть ли вкус в яичном белке?

До чего не хотела коснуться душа моя, то составляет отвратительную пищу мою.

О, когда бы сбылось желание мое и чаяние мое исполнил Бог!

О, если бы благоволил Бог сокрушить меня, простер руку Свою и сразил меня!

Это было бы еще отрадою мне, и я крепился бы в моей беспощадной болезни, ибо я не отвергся изречений Святаго.

Что за сила у меня, чтобы надеяться мне? и какой конец, чтобы длить мне жизнь мою?

Твердость ли камней твердость моя? и медь ли плоть моя?

Есть ли во мне помощь для меня, и есть ли для меня какая опора?

К страждущему должно быть сожаление от друга его, если только он не оставил страха к Вседержителю.

Но братья мои неверны, как поток, как быстро текущие ручьи,

которые черны от льда и в которых скрывается снег.

Когда становится тепло, они умаляются, а во время жары исчезают с мест своих.

Уклоняют они направление путей своих, заходят в пустыню и теряются;

смотрят на них дороги Фемайские, надеются на них пути Савейские,

но остаются пристыженными в своей надежде; приходят туда и от стыда краснеют.

Так и вы теперь ничто: увидели страшное и испугались.

Говорил ли я: дайте мне, или от достатка вашего заплатите за меня;

и избавьте меня от руки врага, и от руки мучителей выкупите меня?

Научи́те меня, и я замолчу; укажите, в чем я погрешил.

Как сильны слова правды! Но что доказывают обличения ваши?

Вы придумываете речи для обличения? На ветер пускаете слова ваши.

Вы нападаете на сироту и роете яму другу вашему.

Но прошу вас, взгляните на меня; буду ли я говорить ложь пред лицем вашим?

Пересмотрите, есть ли неправда? пересмотрите, – правда моя.

Есть ли на языке моем неправда? Неужели гортань моя не может различить горечи?

1 Дни страданий Иова — без надежды в будущем. 11 Вопль к Богу: «Зачем Ты поставил меня противником Себе»?

Не определено ли человеку время на земле, и дни его не то же ли, что дни наемника?

Как раб жаждет тени, и как наемник ждет окончания работы своей,

так я получил в удел месяцы суетные, и ночи горестные отчислены мне.

Когда ложусь, то говорю: «когда-то встану?», а вечер длится, и я ворочаюсь досыта до самого рассвета.

Тело мое одето червями и пыльными струпами; кожа моя лопается и гноится.

Дни мои бегут скорее челнока и кончаются без надежды.

Вспомни, что жизнь моя дуновение, что око мое не возвратится видеть доброе.

Не увидит меня око видевшего меня; очи Твои на меня, – и нет меня.

Редеет облако и уходит; так нисшедший в преисподнюю не выйдет,

не возвратится более в дом свой, и место его не будет уже знать его.

Не буду же я удерживать уст моих; буду говорить в стеснении духа моего; буду жаловаться в горести души моей.

Разве я море или морское чудовище, что Ты поставил надо мною стражу?

Когда подумаю: утешит меня постель моя, унесет горесть мою ложе мое,

ты страшишь меня снами и видениями пугаешь меня;

и душа моя желает лучше прекращения дыхания, лучше смерти, нежели сбережения костей моих.

Опротивела мне жизнь. Не вечно жить мне. Отступи от меня, ибо дни мои суета.

Что такое человек, что Ты столько ценишь его и обращаешь на него внимание Твое,

посещаешь его каждое утро, каждое мгновение испытываешь его?

Доколе же Ты не оставишь, доколе не отойдешь от меня, доколе не дашь мне проглотить слюну мою?

Если я согрешил, то что я сделаю Тебе, страж человеков! Зачем Ты поставил меня противником Себе, так что я стал самому себе в тягость?

И зачем бы не простить мне греха и не снять с меня беззакония моего? ибо, вот, я лягу в прахе; завтра поищешь меня, и меня нет.

1 Первая речь Вилдада: «Неужели Бог извращает суд»? 11 «Таковы пути всех забывающих Бога». 20 «Бог не отвергает непорочного».

И отвечал Вилдад Савхеянин и сказал:

долго ли ты будешь говорить так? – слова́ уст твоих бурный ветер!

Неужели Бог извращает суд, и Вседержитель превращает правду?

Если сыновья твои согрешили пред Ним, то Он и предал их в руку беззакония их.

Если же ты взыщешь Бога и помолишься Вседержителю,

и если ты чист и прав, то Он ныне же встанет над тобою и умиротворит жилище правды твоей.

И если вначале у тебя было мало, то впоследствии будет весьма много.

Ибо спроси у прежних родов и вникни в наблюдения отцов их;

а мы – вчерашние и ничего не знаем, потому что наши дни на земле тень.

Вот, они научат тебя, скажут тебе и от сердца своего произнесут слова:

поднимается ли тростник без влаги? растет ли камыш без воды?

Еще он в свежести своей и не срезан, а прежде всякой травы засыхает.

Таковы пути всех забывающих Бога, и надежда лицемера погибнет;

упование его подсечено, и уверенность его – дом паука.

Обопрется о дом свой и не устоит; ухватится за него и не удержится.

Зеленеет он пред солнцем, за сад простираются ветви его;

в кучу камней вплетаются корни его, между камнями врезываются.

Но когда вырвут его с места его, оно откажется от него: «я не видало тебя!»

Вот радость пути его! а из земли вырастают другие.

Видишь, Бог не отвергает непорочного и не поддерживает руки́ злодеев.

Он еще наполнит смехом уста твои и губы твои радостным восклицанием.

Ненавидящие тебя облекутся в стыд, и шатра нечестивых не станет.

1 Ответ Иова: «Как оправдается человек пред Богом»? 12 «Кто скажет Ему: что Ты делаешь»? 25 «Он не человек, как я» — «нет между нами посредника».

И отвечал Иов и сказал:

правда! знаю, что так; но как оправдается человек пред Богом?

Если захочет вступить в прение с Ним, то не ответит Ему ни на одно из тысячи.

Премудр сердцем и могущ силою; кто восставал против Него и оставался в покое?

Он передвигает горы, и не узнаю́т их: Он превращает их в гневе Своем;

сдвигает землю с места ее, и столбы ее дрожат;

скажет солнцу, – и не взойдет, и на звезды налагает печать.

Он один распростирает небеса и ходит по высотам моря;

сотворил Ас, Кесиль и Хима* и тайники юга; //*Cозвездия, соответствующие нынешним названиям: Медведицы, Ориона и Плеяд.

делает великое, неисследимое и чудное без числа!

Вот, Он пройдет предо мною, и не увижу Его; пронесется, и не замечу Его.

Возьмет, и кто возбранит Ему? кто скажет Ему: что Ты делаешь?

Бог не отвратит гнева Своего; пред Ним падут поборники гордыни.

Тем более могу ли я отвечать Ему и приискивать себе слова пред Ним?

Хотя бы я и прав был, но не буду отвечать, а буду умолять Судию моего.

Если бы я воззвал, и Он ответил мне, – я не поверил бы, что голос мой услышал Тот,

Кто в вихре разит меня и умножает безвинно мои раны,

не дает мне перевести духа, но пресыщает меня горестями.

Если действовать силою, то Он могуществен; если судом, кто сведет меня с Ним?

Если я буду оправдываться, то мои же уста обвинят меня; если я невинен, то Он призна́ет меня виновным.

Невинен я; не хочу знать души моей, презираю жизнь мою.

Все одно; поэтому я сказал, что Он губит и непорочного и виновного.

Если этого поражает Он бичом вдруг, то пытке невинных посмевается.

Земля отдана в руки нечестивых; лица судей ее Он закрывает. Если не Он, то кто же?

Дни мои быстрее гонца, – бегут, не видят добра,

несутся, как легкие ладьи, как орел стремится на добычу.

Если сказать мне: забуду я жалобы мои, отложу мрачный вид свой и ободрюсь;

то трепещу всех страданий моих, зная, что Ты не объявишь меня невинным.

Если же я виновен, то для чего напрасно томлюсь?

Хотя бы я омылся и снежною водою и совершенно очистил руки мои,

то и тогда Ты погрузишь меня в грязь, и возгнушаются мною одежды мои.

Ибо Он не человек, как я, чтоб я мог отвечать Ему и идти вместе с Ним на суд!

Нет между нами посредника, который положил бы руку свою на обоих нас.

Да отстранит Он от меня жезл Свой, и страх Его да не ужасает меня, –

и тогда я буду говорить и не убоюсь Его, ибо я не таков сам в себе.

1 «Буду говорить в горести души моей … Ты знаешь, что я не беззаконник». 8 «Твои руки трудились надо мною … и Ты губишь меня». 18 «Отступи от меня, чтобы я немного ободрился, прежде нежели отойду … в страну … смерти».

Опротивела душе моей жизнь моя; предамся печали моей; буду говорить в горести души моей.

Скажу Богу: не обвиняй меня; объяви мне, за что Ты со мною борешься?

Хорошо ли для Тебя, что Ты угнетаешь, что презираешь дело рук Твоих, а на совет нечестивых посылаешь свет?

Разве у Тебя плотские очи, и Ты смотришь, как смотрит человек?

Разве дни Твои, как дни человека, или лета Твои, как дни мужа,

что Ты ищешь порока во мне и допытываешься греха во мне,

хотя знаешь, что я не беззаконник, и что некому избавить меня от руки Твоей?

Твои руки трудились надо мною и образовали всего меня кругом, – и Ты губишь меня?

Вспомни, что Ты, как глину, обделал меня, и в прах обращаешь меня?

Не Ты ли вылил меня, как молоко, и, как творог, сгустил меня,

кожею и плотью одел меня, костями и жилами скрепил меня,

жизнь и милость даровал мне, и попечение Твое хранило дух мой?

Но и то скрывал Ты в сердце Своем, – знаю, что это было у Тебя, –

что если я согрешу, Ты заметишь и не оставишь греха моего без наказания.

Если я виновен, горе мне! если и прав, то не осмелюсь поднять головы моей. Я пресыщен унижением; взгляни на бедствие мое:

оно увеличивается. Ты гонишься за мною, как лев, и снова нападаешь на меня и чудным являешься во мне.

Выводишь новых свидетелей Твоих против меня; усиливаешь гнев Твой на меня; и беды, одни за другими, ополчаются против меня.

И зачем Ты вывел меня из чрева? пусть бы я умер, когда еще ничей глаз не видел меня;

пусть бы я, как небывший, из чрева перенесен был во гроб!

Не малы ли дни мои? Оставь, отступи от меня, чтобы я немного ободрился,

прежде нежели отойду, – и уже не возвращусь, – в страну тьмы и сени смертной,

в страну мрака, каков есть мрак тени смертной, где нет устройства, где темно, как самая тьма.