Ве́тхий Заве́т:
Быт.
Исх.
Лев.
Чис.
Втор.
Нав.
Суд.
Руф.
1Цар.
2Цар.
3Цар.
4Цар.
1Пар.
2Пар.
1Езд.
Неем.
2Езд.
Тов.
Иудиф.
Есф.
Иов.
Пс.
Прит.
Еккл.
Песн.
Прем.
Сир.
Ис.
Иер.
Плч.
ПослИер.
Вар.
Иез.
Дан.
Ос.
Иоил.
Ам.
Авд.
Ион.
Мих.
Наум.
Авв.
Соф.
Аг.
Зах.
Мал.
1Мак.
2Мак.
3Мак.
3Езд.
Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
Скрыть
20:2
20:3
20:4
20:6
20:11
20:13
20:14
20:15
20:16
20:17
20:21
20:22
20:27
20:28
Глава 29
29:1
29:2
29:4
29:5
29:6
29:7
29:8
29:9
29:10
29:11
29:13
29:17
см.:Притч.30:14;
29:18
29:21
29:22
29:23
29:24
29:25
Отвѣща́въ же Софа́ръ Мине́йскiй, рече́:
не та́ко мнѣ́хъ сiя́ тебѣ́ рещи́ проти́ву, и не разумѣ́ете па́че не́жели и а́зъ.
Наказа́нiе срамле́нiя моего́ услы́шу, и ду́хъ от ра́зума отвѣщава́етъ ми́.
Еда́ си́хъ не уразумѣ́лъ еси́ от вѣ́ка, отне́лѣже положе́нъ человѣ́къ бы́сть на земли́?
весе́лiе бо нечести́выхъ паде́нiе стра́шно, обра́дованiе же беззако́нныхъ па́губа.
А́ще взы́дутъ на не́бо да́ры его́, же́ртва же его́ облако́въ ко́снется:
егда́ бо мни́тся уже́ утвержде́нъ бы́ти, тогда́ въ коне́цъ поги́бнетъ. ви́дѣвшiи же его́ реку́тъ: гдѣ́ есть?
Я́коже со́нъ отлетѣ́вый не обря́щется, отлетѣ́ же а́ки мечта́нiе нощно́е.
О́ко призрѣ́, и не приложи́тъ, и ктому́ не позна́етъ его́ мѣ́сто его́.
Сыно́въ его́ да погубя́тъ ме́ншiи, и ру́цѣ его́ возжгу́тъ болѣ́зни.
Ко́сти его́ напо́лнишася грѣхо́въ ю́ности его́ и съ ни́мъ на пе́рсти усну́тъ.
А́ще услади́тся во устѣ́хъ его́ зло́ба, скры́етъ ю́ подъ язы́комъ свои́мъ:
не пощади́тъ ея́, и не оста́витъ ея́, и собере́тъ ю́ посредѣ́ горта́ни своего́,
и не возмо́жетъ помощи́ себѣ́: же́лчь а́спидовъ во чре́вѣ его́.
Бога́тство непра́ведно собира́емо изблюе́тся, изъ хра́мины его́ извлече́тъ его́ а́нгелъ.
Я́рость же змiе́ву да ссе́тъ, да убiе́тъ же его́ язы́къ змiи́нъ.
Да не у́зритъ отдое́нiя ското́въ, ниже́ прибы́тка ме́да и ма́сла кра́вiя.
Вотще́ и всу́е труди́ся, бога́тство, от него́же не вку́ситъ, я́коже кло́ки не сожва́емы и не поглоща́емы.
Мно́гихъ бо немощны́хъ до́мы сокруши́, жили́ще же разгра́би и не поста́ви.
Нѣ́сть спасе́нiя имѣ́нiю его́, въ вожделѣ́нiи свое́мъ не спасе́тся.
Нѣ́сть оста́нка бра́шну его́, сего́ ра́ди не процвѣту́тъ ему́ блага́я.
Егда́ же мни́тъ уже́ испо́лнь бы́ти, оскорби́тся, вся́ка же бѣда́ на́нь прiи́детъ.
А́ще ка́ко ли́бо испо́лнитъ чре́во свое́, напу́ститъ на́нь я́рость гнѣ́ва, одожди́тъ на него́ болѣ́зни:
и не спасе́тся от руки́ желѣ́за, да устрѣли́тъ его́ лу́къ мѣ́дянъ,
и да про́йдетъ сквозѣ́ тѣ́ло его́ стрѣла́: звѣ́зды же въ жили́щихъ его́: да прiи́дутъ на́нь стра́си,
и вся́ка тма́ на не́мъ да пребу́детъ: да поя́стъ его́ о́гнь нераздеже́ный, да озло́битъ же пришле́цъ до́мъ его́:
и да откры́етъ не́бо беззако́нiя его́, и земля́ да воста́нетъ на́нь:
да извлече́тъ до́мъ его́ па́губа до конца́, де́нь гнѣ́ва да прiи́детъ на́нь.
Сiя́ ча́сть человѣ́ка нечести́ваго от Го́спода и стяжа́нiе имѣ́нiй его́ от надзира́теля.
Еще́ же приложи́въ и́овъ, рече́ въ при́тчахъ:
кто́ мя устро́итъ по ме́сяцамъ пре́жднихъ дні́й, въ ни́хже мя́ Бо́гъ храня́ше,
я́коже егда́ свѣтя́шеся свѣти́лникъ его́ надъ главо́ю мое́ю, егда́ свѣ́томъ его́ хожда́хъ во тмѣ́,
егда́ бѣ́хъ тя́жекъ въ путе́хъ, егда́ Бо́гъ посѣще́нiе творя́ше до́му моему́,
егда́ бѣ́хъ бога́тъ зѣло́, о́крестъ же мене́ раби́,
егда́ облива́хуся путiе́ мои́ ма́сломъ кра́вiимъ, го́ры же моя́ облива́хуся млеко́мъ,
егда́ исхожда́хъ изу́тра во гра́дъ, на сто́гнахъ же поставля́шеся ми́ престо́лъ?
Ви́дяще мя́ ю́ноши скрыва́шася, старѣ́йшины же вси́ востава́ша:
вельмо́жи же престава́ху глаго́лати, пе́рстъ возло́жше на уста́ своя́.
Слы́шавшiи же блажи́ша мя́, и язы́къ и́хъ прильпе́ горта́ни и́хъ:
я́ко у́хо слы́ша и ублажи́ мя, о́ко же ви́дѣвъ мя́ уклони́ся.
Спасо́хъ бо убо́гаго от руки́ си́льнаго, и сиротѣ́, ему́же не бѣ́ помо́щника, помого́хъ.
Благослове́нiе погиба́ющаго на мя́ да прiи́детъ, уста́ же вдови́ча благослови́ша мя́.
Въ пра́вду же облача́хся, одѣва́хся же въ су́дъ я́ко въ ри́зу.
О́ко бѣ́хъ слѣпы́мъ, нога́ же хромы́мъ:
а́зъ бы́хъ оте́цъ немощны́мъ, ра́спрю же, ея́же не вѣ́дяхъ, изслѣ́дихъ:
сотро́хъ же члено́вныя непра́ведныхъ, от среды́ же зубо́въ и́хъ грабле́нiе изъя́хъ.
Рѣ́хъ же: во́зрастъ мо́й состарѣ́ется я́коже стебло́ фи́никово, мно́га лѣ́та поживу́.
Ко́рень разве́рзеся при водѣ́, и роса́ пребу́детъ на жа́твѣ мое́й.
Сла́ва моя́ но́ва со мно́ю, и лу́къ мо́й въ руцѣ́ мое́й по́йдетъ.
[Старѣ́йшины] слы́шавшiи мя́ внима́ху, молча́ху же о мое́мъ совѣ́тѣ.
Къ моему́ глаго́лу не прилага́ху, ра́довахуся же, егда́ къ ни́мъ глаго́лахъ:
я́коже земля́ жа́ждущая ожида́етъ дождя́, та́ко сі́и моего́ глаго́ланiя.
А́ще возсмѣю́ся къ ни́мъ, не вѣ́риша: и свѣ́тъ лица́ моего́ не отпада́ше.
Избра́хъ пу́ть и́хъ, и сѣдѣ́хъ кня́зь, и вселя́хся я́коже ца́рь посредѣ́ хра́брыхъ, а́ки утѣша́яй печа́льныхъ.
1 Вторая речь Софара: «Веселие беззаконных кратковременно»; 20 «Бог пошлет на него ярость гнева Своего».
И отвечал Софар Наамитянин и сказал:
размышления мои побуждают меня отвечать, и я поспешаю выразить их.
Упрек, позорный для меня, выслушал я, и дух разумения моего ответит за меня.
Разве не знаешь ты, что от века, – с того времени, как поставлен человек на земле, –
веселье беззаконных кратковременно, и радость лицемера мгновенна?
Хотя бы возросло до небес величие его, и голова его касалась облаков, –
как помет его, на веки пропадает он; видевшие его скажут: где он?
Как сон, улетит, и не найдут его; и, как ночное видение, исчезнет.
Глаз, видевший его, больше не увидит его, и уже не усмотрит его место его.
Сыновья его будут заискивать у нищих, и руки его возвратят похищенное им.
Кости его наполнены грехами юности его, и с ним лягут они в прах.
Если сладко во рту его зло, и он таит его под языком своим,
бережет и не бросает его, а держит его в устах своих,
то эта пища его в утробе его превратится в желчь аспидов внутри его.
Имение, которое он глотал, изблюет: Бог исторгнет его из чрева его.
Змеиный яд он сосет; умертвит его язык ехидны.
Не видать ему ручьев, рек, текущих медом и молоком!
Нажитое трудом возвратит, не проглотит; по мере имения его будет и расплата его, а он не порадуется.
Ибо он угнетал, отсылал бедных; захватывал домы, которых не строил;
не знал сытости во чреве своем и в жадности своей не щадил ничего.
Ничего не спаслось от обжорства его, зато не устоит счастье его.
В полноте изобилия будет тесно ему; всякая рука обиженного поднимется на него.
Когда будет чем наполнить утробу его, Он пошлет на него ярость гнева Своего и одождит на него болезни в плоти его.
Убежит ли он от оружия железного, – пронзит его лук медный;
станет вынимать стрелу, – и она выйдет из тела, выйдет, сверкая сквозь желчь его; ужасы смерти найдут на него!
Все мрачное сокрыто внутри его; будет пожирать его огонь, никем не раздуваемый; зло постигнет и оставшееся в шатре его.
Небо откроет беззаконие его, и земля восстанет против него.
Исчезнет стяжание дома его; все расплывется в день гнева Его.
Вот удел человеку беззаконному от Бога и наследие, определенное ему Вседержителем!
Иов вспоминает свою прежнюю жизнь, её достоинство, благосклонность к нуждающимся и доверие к нему.
И продолжал Иов возвышенную речь свою и сказал:
о, если бы я был, как в прежние месяцы, как в те дни, когда Бог хранил меня,
когда светильник Его светил над головою моею, и я при свете Его ходил среди тьмы;
как был я во дни молодости моей, когда милость Божия была над шатром моим,
когда еще Вседержитель был со мною, и дети мои вокруг меня,
когда пути мои обливались молоком, и скала источала для меня ручьи елея!
когда я выходил к воротам города и на площади ставил седалище свое, –
юноши, увидев меня, прятались, а старцы вставали и стояли;
князья удерживались от речи и персты полагали на уста свои;
голос знатных умолкал, и язык их прилипал к гортани их.
Ухо, слышавшее меня, ублажало меня; око видевшее восхваляло меня,
потому что я спасал страдальца вопиющего и сироту беспомощного.
Благословение погибавшего приходило на меня, и сердцу вдовы доставлял я радость.
Я облекался в правду, и суд мой одевал меня, как мантия и увясло.
Я был глазами слепому и ногами хромому;
отцом был я для нищих и тяжбу, которой я не знал, разбирал внимательно.
Сокрушал я беззаконному челюсти и из зубов его исторгал похищенное.
И говорил я: в гнезде моем скончаюсь, и дни мои будут многи, как песок;
корень мой открыт для воды, и роса ночует на ветвях моих;
слава моя не стареет, лук мой крепок в руке моей.
Внимали мне и ожидали, и безмолвствовали при совете моем.
После слов моих уже не рассуждали; речь моя капала на них.
Ждали меня, как дождя, и, как дождю позднему, открывали уста свои.
Бывало, улыбнусь им – они не верят; и света лица моего они не помрачали.
Я назначал пути им и сидел во главе и жил как царь в кругу воинов, как утешитель плачущих.
Арабский (Arabic Van Dyke)
Языки
- Добавить язык
- Церковнослав. (рус)
- Церковнослав. (цс)
- Рус. (Синодальный)
- Рус. (Синод. с ударе́-ми)
- Рус. (Юнгеров)
- Рус. (Аверинцев)
- Arab (AVD)
- Azerbaijani
- Armenian
- Bulgarian
- Chinese (simpl.)
- Croatian (S&D)
- English (NKJV)
- English (KJV)
- English (NRSV)
- Estonian
- Finnish (1992)
- French (LSG)
- Georgian
- German (MLU, 1912)
- German (GNB)
- Greek (Koine)
- Greek (TGV)
- Hebrew
- Italian
- Kyrgyz
- Latin (Nova Vulgata)
- Romanian
- Polish
- Portuguese
- Serbian (synod.)
- Serbian
- Spanish (RVR 1995)
- Swedish (Folkbibeln)
- Tajik
- Ukrainian (Homenko)
- Ukrainian (Ogienko)
فَأَجَابَ صُوفَرُ النَّعْمَاتِيُّ وَقَالَ:
«مِنْ أَجْلِ ذلِكَ هَوَاجِسِي تُجِيبُنِي، وَلِهذَا هَيَجَانِي فِيَّ.
تَعْيِيرَ تَوْبِيخِي أَسْمَعُ. وَرُوحٌ مِنْ فَهْمِي يُجِيبُنِي.
«أَمَا عَلِمْتَ هذَا مِنَ الْقَدِيمِ، مُنْذُ وُضِعَ الإِنْسَانُ عَلَى الأَرْضِ،
أَنَّ هُتَافَ الأَشْرَارِ مِنْ قَرِيبٍ، وَفَرَحَ الْفَاجِرِ إِلَى لَحْظَةٍ!
وَلَوْ بَلَغَ السَّمَاوَاتِ طُولُهُ، وَمَسَّ رَأْسُهُ السَّحَابَ،
كَجُلَّتِهِ إِلَى الأَبَدِ يَبِيدُ. الَّذِينَ رَأَوْهُ يَقُولُونَ: أَيْنَ هُوَ؟
كَالْحُلْمِ يَطِيرُ فَلاَ يُوجَدُ، وَيُطْرَدُ كَطَيْفِ اللَّيْلِ.
عَيْنٌ أَبْصَرَتْهُ لاَ تَعُودُ تَرَاهُ، وَمَكَانُهُ لَنْ يَرَاهُ بَعْدُ.
بَنُوهُ يَتَرَضَّوْنَ الْفُقَرَاءَ، وَيَدَاهُ تَرُدَّانِ ثَرْوَتَهُ.
عِظَامُهُ مَلآنَةٌ شَبِيبَةً، وَمَعَهُ فِي التُّرَابِ تَضْطَجِعُ.
إِنْ حَلاَ فِي فَمِهِ الشَّرُّ، وَأَخْفَاهُ تَحْتَ لِسَانِهِ،
أَشْفَقَ عَلَيْهِ وَلَمْ يَتْرُكْهُ، بَلْ حَبَسَهُ وَسَطَ حَنَكِهِ،
فَخُبْزُهُ فِي أَمْعَائِهِ يَتَحَوَّلُ، مَرَارَةُ أَصْلاَل فِي بَطْنِهِ.
قَدْ بَلَعَ ثَرْوَةً فَيَتَقَيَّأُهَا. اللهُ يَطْرُدُهَا مِنْ بَطْنِهِ.
سَمَّ الأَصْلاَلِ يَرْضَعُ. يَقْتُلُهُ لِسَانُ الأَفْعَى.
لاَ يَرَى الْجَدَاوِلَ أَنْهَارَ سَوَاقِيَ عَسَل وَلَبَنٍ.
يَرُدُّ تَعَبَهُ وَلاَ يَبْلَعُهُ. كَمَالٍ تَحْتَ رَجْعٍ. ولاَ يَفْرَحُ.
لأَنَّهُ رَضَّضَ الْمَسَاكِينَ، وَتَرَكَهُمْ، وَاغْتَصَبَ بَيْتًا وَلَمْ يَبْنِهِ.
لأَنَّهُ لَمْ يَعْرِفْ فِي بَطْنِهِ قَنَاعَةً، لاَ يَنْجُو بِمُشْتَهَاهُ.
لَيْسَتْ مِنْ أَكْلِهِ بَقِيَّةٌ، لأَجْلِ ذلِكَ لاَ يَدُومُ خَيْرُهُ.
مَعَ مِلْءِ رَغْدِهِ يَتَضَايَقُ. تَأْتِي عَلَيْهِ يَدُ كُلِّ شَقِيٍّ.
يَكُونُ عِنْدَمَا يَمْلأُ بَطْنَهُ، أَنَّ اللهَ يُرْسِلُ عَلَيْهِ حُمُوَّ غَضَبِهِ، وَيُمْطِرُهُ عَلَيْهِ عِنْدَ طَعَامِهِ.
يَفِرُّ مِنْ سِلاَحِ حَدِيدٍ. تَخْرِقُهُ قَوْسُ نُحَاسٍ.
جَذَبَهُ فَخَرَجَ مِنْ بَطْنِهِ، وَالْبَارِقُ مِنْ مَرَارَتِهِ مَرَقَ. عَلَيْهِ رُعُوبٌ.
كُلُّ ظُلْمَةٍ مُخْتَبَأَةٌ لِذَخَائِرِهِ. تَأْكُلُهُ نَارٌ لَمْ تُنْفَخْ. تَرْعَى الْبَقِيَّةَ فِي خَيْمَتِهِ.
السَّمَاوَاتُ تُعْلِنُ إِثْمَهُ، وَالأَرْضُ تَنْهَضُ عَلَيْهِ.
تَزُولُ غَلَّةُ بَيْتِهِ. تُهْرَاقُ فِي يَوْمِ غَضَبِهِ.
هذَا نَصِيبُ الإِنْسَانِ الشِّرِّيرِ مِنْ عِنْدِ اللهِ، وَمِيرَاثُ أَمْرِهِ مِنَ الْقَدِيرِ».
وَعَادَ أَيُّوبُ يَنْطِقُ بِمَثَلِهِ فَقَالَ:
«يَا لَيْتَنِي كَمَا فِي الشُّهُورِ السَّالِفَةِ وَكَالأَيَّامِ الَّتِي حَفِظَنِي اللهُ فِيهَا،
حِينَ أَضَاءَ سِرَاجَهُ عَلَى رَأْسِي، وَبِنُورِهِ سَلَكْتُ الظُّلْمَةَ.
كَمَا كُنْتُ فِي أَيَّامِ خَرِيفِي، وَرِضَا اللهِ عَلَى خَيْمَتِي،
وَالْقَدِيرُ بَعْدُ مَعِي وَحَوْلِي غِلْمَانِي،
إِذْ غَسَلْتُ خَطَوَاتِي بِاللَّبَنِ، وَالصَّخْرُ سَكَبَ لِي جَدَاوِلَ زَيْتٍ.
حِينَ كُنْتُ أَخْرُجُ إِلَى الْبَابِ فِي الْقَرْيَةِ، وَأُهَيِّئُ فِي السَّاحَةِ مَجْلِسِي.
رَآنِي الْغِلْمَانُ فَاخْتَبَأُوا، وَالأَشْيَاخُ قَامُوا وَوَقَفُوا.
الْعُظَمَاءُ أَمْسَكُوا عَنِ الْكَلاَمِ، وَوَضَعُوا أَيْدِيَهُمْ عَلَى أَفْوَاهِهِمْ.
صَوْتُ الشُّرَفَاءِ اخْتَفَى، وَلَصِقَتْ أَلْسِنَتُهُمْ بِأَحْنَاكِهِمْ.
لأَنَّ الأُذُنَ سَمِعَتْ فَطَوَّبَتْنِي، وَالْعَيْنَ رَأَتْ فَشَهِدَتْ لِي،
لأَنِّي أَنْقَذْتُ الْمِسْكِينَ الْمُسْتَغِيثَ وَالْيَتِيمَ وَلاَ مُعِينَ لَهُ.
بَرَكَةُ الْهَالِكِ حَلَّتْ عَلَيَّ، وَجَعَلْتُ قَلْبَ الأَرْمَلَةِ يُسَرُّ.
لَبِسْتُ الْبِرَّ فَكَسَانِي. كَجُبَّةٍ وَعَمَامَةٍ كَانَ عَدْلِي.
كُنْتُ عُيُونًا لِلْعُمْيِ، وَأَرْجُلاً لِلْعُرْجِ.
أَبٌ أَنَا لِلْفُقَرَاءِ، وَدَعْوَى لَمْ أَعْرِفْهَا فَحَصْتُ عَنْهَا.
هَشَّمْتُ أَضْرَاسَ الظَّالِمِ، وَمِنْ بَيْنِ أَسْنَانِهِ خَطَفْتُ الْفَرِيسَةَ.
فَقُلْتُ: إِنِّي فِي وَكْرِي أُسَلِّمُ الرُّوحَ، وَمِثْلَ السَّمَنْدَلِ أُكَثِّرُ أَيَّامًا.
أَصْلِي كَانَ مُنْبَسِطًا إِلَى الْمِيَاهِ، وَالطَّلُّ بَاتَ عَلَى أَغْصَانِي.
كَرَامَتِي بَقِيَتْ حَدِيثَةً عِنْدِي، وَقَوْسِي تَجَدَّدَتْ فِي يَدِي.
لِي سَمِعُوا وَانْتَظَرُوا، وَنَصَتُوا عِنْدَ مَشُورَتِي.
بَعْدَ كَلاَمِي لَمْ يُثَنُّوا، وَقَوْلِي قَطَرَ عَلَيْهِمْ.
وَانْتَظَرُونِي مِثْلَ الْمَطَرِ، وَفَغَرُوا أَفْوَاهَهُمْ كَمَا لِلْمَطَرِ الْمُتَأَخِّرِ.
إِنْ ضَحِكْتُ عَلَيْهِمْ لَمْ يُصَدِّقُوا، وَنُورَ وَجْهِي لَمْ يُعَبِّسُوا.
كُنْتُ أَخْتَارُ طَرِيقَهُمْ وَأَجْلِسُ رَأْسًا، وَأَسْكُنُ كَمَلِكٍ فِي جَيْشٍ، كَمَنْ يُعَزِّي النَّائِحِينَ.
