|
|
Отвѣща́въ же Валда́дъ Савхе́йскiй, рече́: что́ бо нача́ло, а́ще не стра́хъ от него́, и́же твори́тъ вся́ческая въ вы́шнихъ? Да никто́же бо мни́тъ, я́ко е́сть умедле́нiе во́инствомъ: и на кого́ не на́йдетъ навѣ́тъ от него́? Ка́ко бо бу́детъ пра́веденъ человѣ́къ предъ Бо́гомъ? или́ кто́ очи́ститъ себе́ рожде́нный от жены́? А́ще лунѣ́ повелѣва́етъ, и не сiя́етъ, звѣ́зды же нечи́сты су́ть предъ ни́мъ, кольми́ па́че человѣ́къ гно́й, и сы́нъ человѣ́ческiй че́рвь.
|
И отвечал Вилдад Савхеянин и сказал: держава и страх у Него; Он творит мир на высотах Своих! Есть ли счет воинствам Его? и над кем не восходит свет Его? И как человеку быть правым пред Богом, и как быть чистым рожденному женщиною? Вот даже луна, и та несветла, и звезды нечисты пред очами Его. Тем менее человек, который есть червь, и сын человеческий, который есть моль.
|
Так отвечал Билдад из Шуаха: «У Него — и власть, и страх; на высотах Своих Он дарует мир. Нет числа воинствам Его! Над кем Его свет не восходит? Как человеку пред Богом оправдаться? Рожденный женщиной — будет ли чист? Смотри, даже месяц меркнет и звезды не светлы перед Ним. А тем паче — человек, этот червь, род людской — козявки эти!»
|
