Разгнѣ́вася же Елiу́съ сы́нъ Варахiи́левъ вузи́тянинъ, от у́жичества Ара́мска авситиді́йскiя страны́, разгнѣ́вася же на и́ова зѣло́, зане́же нарече́ себе́ пра́ведна предъ Бо́гомъ,

и на трiе́хъ же друго́въ разгнѣ́вася зѣло́, я́ко не возмого́ша отвѣща́ти проти́ву и́ову и суди́ша его́ бы́ти нечести́ва.

Елiу́съ же терпя́ше да́ти отвѣ́тъ и́ову, я́ко старѣ́йшiи его́ су́ть де́ньми [дру́зiе его́].

И ви́дѣ Елiу́съ, я́ко нѣ́сть отвѣ́та во устѣ́хъ трiе́хъ муже́й, и возъяри́ся гнѣ́вомъ свои́мъ.

Отвѣща́въ же Елiу́съ сы́нъ Варахiи́левъ вузи́тянинъ, рече́: юнѣ́йшiй у́бо е́смь лѣ́ты, вы́ же есте́ старѣ́йшiи: тѣ́мже молча́хъ, убоя́вся возвѣсти́ти ва́мъ хи́трость мою́:

рѣ́хъ же: вре́мя е́сть глаго́лющее, и во мно́зѣхъ лѣ́тѣхъ вѣ́дятъ прему́дрость,

но ду́хъ е́сть въ человѣ́цѣхъ, дыха́нiе же Вседержи́телево е́сть науча́ющее:

не многолѣ́тнiи су́ть прему́дри, ниже́ ста́рiи вѣ́дятъ су́дъ:

тѣ́мже рѣ́хъ: послу́шайте мене́, и возвѣщу́ ва́мъ, я́же вѣ́мъ, внуши́те глаго́лы моя́:

реку́ бо ва́мъ послу́шающымъ, до́ндеже испыта́ете словеса́, и да́же ва́съ уразумѣ́ю,

и се́, не бѣ́ и́ова облича́яй, отвѣща́яй проти́вно глаго́ломъ его́ от ва́съ:

да не рече́те: обрѣто́хомъ прему́дрость, Го́сподеви приложи́вшеся:

человѣ́ку же попусти́сте глаго́лати такова́я словеса́:

ужасну́шася, не отвѣща́ша ктому́, обетша́ша от ни́хъ словеса́:

терпѣ́хъ, не глаго́лахъ бо, я́ко ста́ша, не отвѣща́ша, я́ко да отвѣща́ю и а́зъ ча́сть.

Отвѣща́ же Елiу́съ, глаго́ля:

па́ки возглаго́лю, испо́лненъ бо е́смь слове́съ: убива́етъ бо мя́ ду́хъ чре́ва:

чре́во же мое́ я́ко мѣ́хъ мста́ вря́ща завя́занъ, или́ я́коже мѣ́хъ кова́ческiй расто́ргнутый:

возглаго́лю, да почі́ю, отве́рзъ уста́:

человѣ́ка бо не постыжду́ся, но ниже́ бре́ннаго посрамлю́ся:

не вѣ́мъ бо чуди́тися лицу́: а́ще же ни́, то́ и мене́ мо́лiе изъядя́тъ.

Но послу́шай, и́ове, слове́съ мои́хъ и бесѣ́ду мою́ внуши́:

се́ бо, отверзо́хъ уста́ моя́, и возглаго́ла язы́къ мо́й:

чи́сто се́рдце мое́ во словесѣ́хъ, ра́зумъ же устну́ мое́ю чи́стая уразумѣ́етъ:

Ду́хъ Бо́жiй сотвори́вый мя́, дыха́нiе же Вседержи́телево поуча́ющее мя́:

а́ще мо́жеши, да́ждь ми́ отвѣ́тъ къ си́мъ: потерпи́, ста́ни проти́ву мене́, и а́зъ проти́ву тебе́.

От бре́нiя сотворе́нъ еси́ ты́, я́коже и а́зъ: от того́жде сотворе́нiя есмы́:

не стра́хъ мо́й тя́ смяте́тъ, ниже́ рука́ моя́ тяжка́ бу́детъ на тя́.

Оба́че ре́клъ еси́ во у́шы мои́, и гла́съ глаго́лъ твои́хъ услы́шахъ, зане́же глаго́леши:

чи́стъ е́смь а́зъ, не согрѣша́я, непоро́ченъ же е́смь, и́бо не беззако́нновахъ:

зазо́ръ же на мя́ обрѣ́те и мни́тъ мя́, я́ко проти́вника себѣ́:

вложи́ же но́гу мою́ въ дре́во и надсмотря́лъ пути́ моя́ вся́.

Ка́ко бо глаго́леши, я́ко пра́въ е́смь, и не послу́ша мене́? Вѣ́ченъ бо е́сть, и́же надъ земны́ми.

Глаго́леши бо: чесо́ ра́ди пра́вды моея́ не услы́ша вся́ко сло́во?

Еди́ною бо возглаго́летъ Госпо́дь, второ́е же во снѣ́, или́ въ поуче́нiи нощнѣ́мъ,

или́, я́ко егда́ напа́даетъ стра́хъ лю́тъ на человѣ́ки, во дрема́нiихъ на ло́жи:

тогда́ откры́етъ у́мъ человѣ́ческiй, видѣ́ньми стра́ха тацѣ́ми и́хъ устраши́тъ,

да возврати́тъ человѣ́ка от непра́вды, тѣ́ло же его́ от паде́нiя изба́ви,

пощадѣ́ же ду́шу его́ от сме́рти, е́же не па́сти ему́ на бра́ни.

Па́ки же обличи́ его́ болѣ́знiю на ло́жи и мно́жество косте́й его́ разсла́би:

вся́каго же бра́шна пшени́чна не возмо́жетъ прiя́ти, а душа́ его́ я́ди хо́щетъ,

до́ндеже согнiю́тъ пло́ти его́, и пока́жетъ ко́сти его́ то́щя:

прибли́жися же на сме́рть душа́ его́, и живо́тъ его́ во а́дѣ.

А́ще бу́детъ ты́сяща а́нгелъ смертоно́сныхъ, еди́нъ от ни́хъ не уязви́тъ его́: а́ще помы́слитъ се́рдцемъ обрати́тися ко Го́споду, повѣ́сть же человѣ́ку сво́й зазо́ръ, и безу́мiе свое́ пока́жетъ,

засту́питъ е́, е́же не впа́сти ему́ въ сме́рть, обнови́тъ же тѣ́ло его́ я́коже повапле́нiе на стѣнѣ́, ко́сти же его́ испо́лнитъ мо́зга:

умягчи́тъ же его́ пло́ть я́коже младе́нца, и устро́итъ его́ возмужа́вша въ человѣ́цѣхъ.

Помо́лится же ко Го́споду и прiя́тъ и́мъ бу́детъ, вни́детъ же лице́мъ весе́лымъ со исповѣ́данiемъ, возда́стъ же человѣ́комъ пра́вду свою́.

Посе́мъ тогда́ за́зритъ человѣ́къ са́мъ себѣ́, глаго́ля: якова́я содѣва́хъ? и не по досто́инству истяза́ мя, о ни́хже согрѣши́хъ:

спаси́ ду́шу мою́, е́же не вни́ти во истлѣ́нiе, и жи́знь моя́ свѣ́тъ у́зритъ.

Се́, сiя́ вся́ твори́тъ крѣ́пкiй [Бо́гъ] пути́ три́ съ му́жемъ:

но изба́ви ду́шу мою́ от сме́рти, да живо́тъ мо́й во свѣ́тѣ хва́литъ его́.

Внима́й, и́ове, и послу́шай мене́, премолчи́, и а́зъ возглаго́лю:

и а́ще тебѣ́ су́ть словеса́, отвѣща́й ми́: глаго́ли, хощу́ бо оправди́тися тебѣ́:

а́ще же ни́, ты́ послу́шай мене́, умолчи́, и научу́ тя прему́дрости.

Отвѣща́въ же Елiу́съ, рече́:

послу́шайте мене́, прему́дрiи: свѣ́дущiи, внуши́те [до́брое],

я́ко у́хо словеса́ искуша́етъ, горта́нь же вкуша́етъ бра́шна.

Су́дъ избере́мъ себѣ́, уразумѣ́емъ посредѣ́ себе́, что́ лу́чшее.

Я́ко рече́ и́овъ: пра́веденъ е́смь, Госпо́дь отъя́тъ ми́ су́дъ,

солга́ же суду́ моему́: наси́льна стрѣла́ моя́ безъ непра́вды.

Кто́ му́жъ, я́коже и́овъ, пiя́й поруга́нiе, я́коже во́ду,

не согрѣша́я, ниже́ нече́ствовавъ, ниже́ приобщи́вся къ творя́щымъ беззако́нiя, е́же ходи́ти съ нечести́выми?

Не рцы́ бо, я́ко нѣ́сть посѣще́нiя му́жеви, и посѣще́нiя ему́ от Го́спода.

Тѣ́мже, разуми́вiи се́рдцемъ, послу́шайте мене́, не бу́ди ми́ предъ Го́сподемъ нече́ствовати и предъ Вседержи́телемъ возмути́ти пра́вду:

но воздае́тъ человѣ́кови, я́коже твори́тъ кі́йждо и́хъ, и на стези́ му́жестѣй обря́щетъ и́.

Мни́ши же Го́спода нелѣ́пая сотвори́ти, или́ Вседержи́тель смяте́тъ су́дъ, и́же сотвори́ зе́млю?

Кто́ же е́сть творя́й поднебе́сную и я́же въ не́й вся́ческая?

А́ще бо восхо́щетъ запрети́ти и ду́хъ у себе́ удержа́ти,

у́мретъ вся́ка пло́ть вку́пѣ, вся́къ же человѣ́къ въ зе́млю по́йдетъ, отню́дуже и со́зданъ бы́сть.

А́ще же не увѣща́ешися, послу́шай си́хъ, внуши́ гла́съ глаго́лъ.

Ви́ждь ты́ ненави́дящаго беззако́нная и губя́щаго лука́выя, су́ща, вѣ́чна, пра́ведна.

Нечести́въ е́сть глаго́ляй царе́ви, зако́нъ преступа́еши, нечести́вѣйше, князе́мъ:

и́же не постыдѣ́ся лица́ честна́го, ниже́ вѣ́сть че́сть возложи́ти си́льнымъ, удиви́тися ли́цамъ и́хъ.

Тще́ же и́мъ сбу́дется, е́же возопи́ти и моли́ти му́жа: зане́ употреби́ша беззако́нно, безче́стяще немощны́хъ.

То́й бо зри́тель е́сть дѣ́лъ человѣ́ческихъ, утаи́ся же от него́ ничто́же от тѣ́хъ, я́же творя́тъ:

ниже́ бу́детъ мѣ́сто укры́тися творя́щымъ беззако́нная:

я́ко не на му́жа положи́тъ еще́.

Госпо́дь бо всѣ́хъ ви́дитъ, постиза́яй неизслѣ́дная, сла́вная же и изря́дная, и́мже нѣ́сть числа́,

свѣ́дый и́хъ дѣла́, и обрати́тъ но́щь, и смиря́тся.

Угаси́ же нечести́выя, ви́дими же предъ ни́мъ:

я́ко уклони́шася от зако́на Бо́жiя, оправда́нiй же его́ не позна́ша,

е́же вознести́ къ нему́ во́пль ни́щихъ, и во́пль убо́гихъ услы́шитъ.

И то́й тишину́ пода́стъ, и кто́ осу́дитъ? и сокры́етъ лице́, и кто́ у́зритъ его́? и на язы́къ, и на человѣ́ка вку́пѣ,

и́же поставля́етъ царе́мъ человѣ́ка лицемѣ́ра за стропти́вость люді́й.

Я́ко къ крѣ́пкому глаго́ляй: взя́хъ, не отиму́ вмѣ́сто зало́га:

безъ мене́ узрю́, ты́ покажи́ ми: а́ще непра́вду содѣ́лахъ, не и́мамъ приложи́ти.

Еда́ от тебе́ истя́жетъ ю́, я́ко ты́ отри́неши, я́ко ты́ избере́ши, а не а́зъ ли? и что́ разумѣ́еши? глаго́ли.

Тѣ́мже смы́сленнiи се́рдцемъ реку́тъ сiя́, му́жъ же прему́дръ услы́ша глаго́лъ мо́й.

И́овъ же не въ ра́зумѣ глаго́лаше, словеса́ же его́ не въ хи́трости.

Оба́че навы́кни, и́ове, не да́ждь еще́ отвѣ́та, я́коже нему́дрiи:

да не приложи́мъ на грѣхи́ на́шя: беззако́нiе же на на́съ вмѣни́тся, мно́гая глаго́лющихъ словеса́ на Го́спода.

Синодальный

1 Иов снова уверяет о своей непорочности; 8 нечестивый не может надеяться на Бога; 13 богатство нечестивого суетно, Бог «устремится на него» и люди посвищут над ним.

И продолжал Иов возвышенную речь свою и сказал:

жив Бог, лишивший меня суда, и Вседержитель, огорчивший душу мою,

что, доколе еще дыхание мое во мне и дух Божий в ноздрях моих,

не скажут уста мои неправды, и язык мой не произнесет лжи!

Далек я от того, чтобы признать вас справедливыми; доколе не умру, не уступлю непорочности моей.

Крепко держал я правду мою и не опущу ее; не укорит меня сердце мое во все дни мои.

Враг мой будет, как нечестивец, и восстающий на меня, как беззаконник.

Ибо какая надежда лицемеру, когда возьмет, когда исторгнет Бог душу его?

Услышит ли Бог вопль его, когда придет на него беда?

Будет ли он утешаться Вседержителем и призывать Бога во всякое время?

Возвещу вам, что́ в руке Божией; что́ у Вседержителя, не скрою.

Вот, все вы и сами видели; и для чего вы столько пустословите?

Вот доля человеку беззаконному от Бога, и наследие, какое получают от Вседержителя притеснители.

Если умножаются сыновья его, то под меч; и потомки его не насытятся хлебом.

Оставшихся по нем смерть низведет во гроб, и вдовы их не будут плакать.

Если он наберет кучи серебра, как праха, и наготовит одежд, как брение,

то он наготовит, а одеваться будет праведник, и серебро получит себе на долю беспорочный.

Он строит, как моль, дом свой и, как сторож, делает себе шалаш;

ложится спать богачом и таким не встанет; открывает глаза свои, и он уже не тот.

Как во́ды, постигнут его ужасы; в ночи похитит его буря.

Поднимет его восточный ветер и понесет, и он быстро побежит от него.

Устремится на него и не пощадит, как бы он ни силился убежать от руки его.

Всплеснут о нем руками и посвищут над ним с места его!

1 Гнев Елиуя на Иова и его трех друзей; 6 он сожалеет о своей юности, но готов представить свое мнение; 11 он заявляет, что Иову не был дан ответ; 15 друзья Иова молчат; Елиуй будет говорить.

Когда те три мужа перестали отвечать Иову, потому что он был прав в глазах своих,

тогда воспылал гнев Елиуя, сына Варахиилова, Вузитянина из племени Рамова: воспылал гнев его на Иова за то, что он оправдывал себя больше, нежели Бога,

а на трех друзей его воспылал гнев его за то, что они не нашли, что отвечать, а между тем обвиняли Иова.

Елиуй ждал, пока Иов говорил, потому что они летами были старше его.

Когда же Елиуй увидел, что нет ответа в устах тех трех мужей, тогда воспылал гнев его.

И отвечал Елиуй, сын Варахиилов, Вузитянин, и сказал: я молод летами, а вы – старцы; поэтому я робел и боялся объявлять вам мое мнение.

Я говорил сам себе: пусть говорят дни, и многолетие поучает мудрости.

Но дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение.

Не многолетние только мудры, и не старики разумеют правду.

Поэтому я говорю: выслушайте меня, объявлю вам мое мнение и я.

Вот, я ожидал слов ваших, – вслушивался в суждения ваши, доколе вы придумывали, что́ сказать.

Я пристально смотрел на вас, и вот никто из вас не обличает Иова и не отвечает на слова его.

Не скажите: мы нашли мудрость: Бог опровергнет его, а не человек.

Если бы он обращал слова свои ко мне, то я не вашими речами отвечал бы ему.

Испугались, не отвечают более; перестали говорить.

И как я ждал, а они не говорят, остановились и не отвечают более,

то и я отвечу с моей стороны, объявлю мое мнение и я,

ибо я полон речами, и дух во мне теснит меня.

Вот, утроба моя, как вино неоткрытое: она готова прорваться, подобно новым мехам.

Поговорю, и будет легче мне; открою уста мои и отвечу.

На лице человека смотреть не буду и никакому человеку льстить не стану,

потому что я не умею льстить: сейчас убей меня, Творец мой.

1 Елиуй приглашает Иова слушать и отвечать; 8 он упрекает Иова за его самоправедность и осуждение Бога. 13 Бог больше человека; Он учит его в видениях; 19 Бог наказывает человека; 23 если человек при таком наказании находит наставника и молится, Бог милостив и избавляет его.

Итак слушай, Иов, речи мои и внимай всем словам моим.

Вот, я открываю уста мои, язык мой говорит в гортани моей.

Слова мои от искренности моего сердца, и уста мои произнесут знание чистое.

Дух Божий создал меня, и дыхание Вседержителя дало мне жизнь.

Если можешь, отвечай мне и стань передо мною.

Вот я, по желанию твоему, вместо Бога. Я образован также из брения;

поэтому страх передо мною не может смутить тебя, и рука моя не будет тяжела для тебя.

Ты говорил в уши мои, и я слышал звук слов:

чист я, без порока, невинен я, и нет во мне неправды;

а Он нашел обвинение против меня и считает меня Своим противником;

поставил ноги мои в колоду, наблюдает за всеми путями моими.

Вот в этом ты неправ, отвечаю тебе, потому что Бог выше человека.

Для чего тебе состязаться с Ним? Он не дает отчета ни в каких делах Своих.

Бог говорит однажды и, если того не заметят, в другой раз:

во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе.

Тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает Свое наставление,

чтобы отвести человека от какого-либо предприятия и удалить от него гордость,

чтобы отвести душу его от пропасти и жизнь его от поражения мечом.

Или он вразумляется болезнью на ложе своем и жестокою болью во всех костях своих, –

и жизнь его отвращается от хлеба и душа его от любимой пищи.

Плоть на нем пропадает, так что ее не видно, и показываются кости его, которых не было видно.

И душа его приближается к могиле и жизнь его – к смерти.

Если есть у него Ангел-наставник, один из тысячи, чтобы показать человеку прямой путь его, –

Бог умилосердится над ним и скажет: освободи его от могилы; Я нашел умилостивление.

Тогда тело его сделается свеже́е, нежели в молодости; он возвратится к дням юности своей.

Будет молиться Богу, и Он – милостив к нему; с радостью взирает на лице его и возвращает человеку праведность его.

Он будет смотреть на людей и говорить: грешил я и превращал правду, и не воздано мне;

Он освободил душу мою от могилы, и жизнь моя видит свет.

Вот, все это делает Бог два-три раза с человеком,

чтобы отвести душу его от могилы и просветить его светом живых.

Внимай, Иов, слушай меня, молчи, и я буду говорить.

Если имеешь, что сказать, отвечай; говори, потому что я желал бы твоего оправдания;

если же нет, то слушай меня: молчи, и я научу тебя мудрости.

1 Елиуй приглашает друзей разобрать вместе с ним самоправедность Иова; 10 «Не может быть у Бога неправда»; 16 Бог «не смотрит на лица князей»; 21 «очи Его над путями человека», но «скрывает ли Он лице Свое, кто может увидеть Его»? 31 Пусть люди разумные скажут мне: «Иов не умно говорит … он ко греху своему прибавит отступление».

И продолжал Елиуй и сказал:

выслушайте, мудрые, речь мою, и приклоните ко мне ухо, рассудительные!

Ибо ухо разбирает слова, как гортань различает вкус в пище.

Установим между собою рассуждение и распознаем, что хорошо.

Вот, Иов сказал: я прав, но Бог лишил меня суда.

Должен ли я лгать на правду мою? Моя рана неисцелима без вины.

Есть ли такой человек, как Иов, который пьет глумление, как воду,

вступает в сообщество с делающими беззаконие и ходит с людьми нечестивыми?

Потому что он сказал: нет пользы для человека в благоугождении Богу.

Итак послушайте меня, мужи мудрые! Не может быть у Бога неправда или у Вседержителя неправосудие,

ибо Он по делам человека поступает с ним и по путям мужа воздает ему.

Истинно, Бог не делает неправды и Вседержитель не извращает суда.

Кто кроме Его промышляет о земле? И кто управляет всею вселенною?

Если бы Он обратил сердце Свое к Себе и взял к Себе дух ее и дыхание ее, –

вдруг погибла бы всякая плоть, и человек возвратился бы в прах.

Итак, если ты имеешь разум, то слушай это и внимай словам моим.

Ненавидящий правду может ли владычествовать? И можешь ли ты обвинить Всеправедного?

Можно ли сказать царю: ты – нечестивец, и князьям: вы – беззаконники?

Но Он не смотрит и на лица князей и не предпочитает богатого бедному, потому что все они дело рук Его.

Внезапно они умирают; среди ночи народ возмутится, и они исчезают; и сильных изгоняют не силою.

Ибо очи Его над путями человека, и Он видит все шаги его.

Нет тьмы, ни тени смертной, где могли бы укрыться делающие беззаконие.

Потому Он уже не требует от человека, чтобы шел на суд с Богом.

Он сокрушает сильных без исследования и поставляет других на их места;

потому что Он делает известными дела их и низлагает их ночью, и они истребляются.

Он поражает их, как беззаконных людей, пред глазами других,

за то, что они отвратились от Него и не уразумели всех путей Его,

так что дошел до Него вопль бедных, и Он услышал стенание угнетенных.

Дарует ли Он тишину, кто может возмутить? скрывает ли Он лице Свое, кто может увидеть Его? Будет ли это для народа, или для одного человека,

чтобы не царствовал лицемер к соблазну народа.

К Богу должно говорить: я потерпел, больше не буду грешить.

А чего я не знаю, Ты научи меня; и если я сделал беззаконие, больше не буду.

По твоему ли рассуждению Он должен воздавать? И как ты отвергаешь, то тебе следует избирать, а не мне; говори, что знаешь.

Люди разумные скажут мне, и муж мудрый, слушающий меня:

Иов не умно говорит, и слова его не со смыслом.

Я желал бы, чтобы Иов вполне был испытан, по ответам его, свойственным людям нечестивым.

Иначе он ко греху своему прибавит отступление, будет рукоплескать между нами и еще больше наговорит против Бога.

Эстонский

Языки

Iiob kinnitab, et ta on õige
Ja Iiob jätkas oma kõnet ning ütles:

„Nii tõesti kui elab Jumal, kes võttis ära mu õiguse, ja Kõigevägevam, kes kibestas mu hinge;

niikaua kui minus on veel hingeõhku ja mu ninas Jumala hõngu,

ei räägi mu huuled valet ega kõnele mu keel pettust.

Jäägu see minust kaugele, et annaksin teile õiguse! Kuni ma pole hinge heitnud, ei loobu ma oma vagadusest.

Ma hoian kinni oma õigusest ega jäta seda, mu süda ei laida mind ühegi mu elupäeva pärast.

Käigu mu vaenlasel käsi nagu õelal ja mu vastasel otsekui kurjategijal!

Sest mis lootus on jumalatul, kui Jumal ta ära lõikab, kui ta tema hinge nõuab?

Kas Jumal peaks kuulma ta kisendamist, kui talle kitsas kätte tuleb?

Kas ta tunneb rõõmu Kõigevägevamast? Kas ta hüüab Jumalat appi igal ajal?

Ma tahan teile õpetada Jumala kätt; mida Kõigevägevam mõtleb, seda ma ei salga.

Vaata, te kõik olete ise seda näinud, mispärast te siis lobisete tühja?

See on õela inimese osa Jumala juures, ja pärisosa, mille vägivalla teostajad saavad Kõigevägevamalt:

kui tal on palju lapsi, siis on need mõõga jaoks, ja tema järglastel ei ole küllalt leiba.

Kes temale järele jäävad, need matab katk, ja ta lesknaised ei saa neid taga nutta.

Kui ta hõbedat kokku kuhjab nagu põrmu ja riideid varub nagu savi,

siis varugu; aga õige paneb need selga ja süütu pärib hõbeda.

Ta ehitab oma koja riidekoi eeskujul, hüti sarnaselt, mille vahimees teeb.

Rikas on ta magama heites, kuid mitte kauem; kui ta silmad avab, siis ei ole tal enam midagi.

Suur hirm saab ta kätte nagu voolas vesi ja öösel viib tuulekeeris ta kaasa.

Idatuul tõstab ta üles ja ta läheb - see pühib ta ära tema asupaigast.

Tema peale visatakse ilma armuta kive ja ta peab põgenema nende käe eest.

Tema pärast plaksutatakse käsi, ja paigast, kus ta asus, vilistatakse temale järele.

Eliihu noomib Iiobi sõpru
Kui need kolm meest loobusid Iiobile vastamast, sellepärast et ta oma silmis õige oli,

siis süttis põlema buuslase Eliihu, Baarakeli poja viha; ta oli Raami suguvõsast. Ja ta viha süttis põlema Iiobi vastu, sellepärast et too pidas ennast Jumalast õigemaks.

Ta viha süttis põlema ka tema kolme sõbra vastu, sellepärast et need ei olnud leidnud vastust, millega nad oleksid saanud Iiobi süüdi mõista.

Eliihu oli oodanud, kuni nad Iiobiga rääkisid, sest nad olid temast vanemad.

Aga kui Eliihu nägi, et nende kolme mehe suus ei olnud vastust, siis ta viha süttis põlema.

Ja buuslane Eliihu, Baarakeli poeg, rääkis ning ütles: „Mina olen ealt noorim, aga teie olete elatanud, sellepärast ma olin tagasihoidlik ja kartsin teile kuulutada oma arvamust.

Ma mõtlesin: Kõnelgu päevad ja aastate rohkus õpetagu tarkust.

Tõesti, inimeste sees olev vaim, Kõigevägevama hingeõhk annab neile arukuse.

Ei ole eakad mitte alati targemad ega mõista üksnes vanad, mis on õige.

Seepärast ma ütlen: Kuule mind, minagi tahan kuulutada oma arvamust.

Vaata, ma ootasin, mis teil on öelda, ma kuulatasin teie tarkust, siis kui te otsisite sõnu.

Ma panin siis teid tähele, ja vaata, ükski teist ei kutsunud Iiobit korrale, ükski ei vastanud tema sõnadele.

Ärge seepärast mõtelge: „Meie oleme leidnud tarkuse.” Jumal ajab ta minema, mitte inimene.

Minu vastu ei ole ta oma sõnu seadnud ja teie sõnadega ei taha ma temale vastata.

Nad on ehmunud, nad ei vasta enam, neil on sõnad lõppenud.

Kas pean ootama, sellepärast et nad ei räägi, et nad seisavad siin ega vasta enam?

Ma tahan anda vastuseks omaltki poolt osa, ma tahan kuulutada ka oma arvamust.

Sest ma olen täis sõnu, vaim mu sees sunnib mind.

Vaata, mu sees on nagu vein, millel puudub väljapääs: otsekui uus nahkastja on see lõhkemas.

Ma pean rääkima, et saada enesele õhku, pean avama huuled ja vastama.

Ma ei taha nüüd olla erapoolik ega kedagi meelitada.

Sest ma ei või meelitada: kui kergesti võiks mu Looja mind siis ära võtta.

Eliihu laidab Iiobit
Aga kuule nüüd ometi, Iiob, mu kõnet, ja pane tähele kõiki mu sõnu!

Vaata, ma avan nüüd oma suu, keel mu suulaes kõneleb.

Mu sõnad tulevad õiglasest südamest ja mu huuled kuulutavad selgesti seda, mis ma tean.

Jumala Vaim on mind loonud ja Kõigevägevama hingeõhk on andnud mulle elu.

Kui sa suudad, siis vasta mulle, sea ennast valmis, astu ette!

Vaata, Jumala ees olen mina samasugune kui sina: savist olen minagi voolitud.

Vaata, hirm minu ees ei saa kohutada sind ja minu surve ei ole sulle raske.

Tõesti, sa oled kõnelnud mulle kõrvu ja ma olen kuulnud su sõnade kõla:

„Mina olen puhas, mina pole üle astunud, ma olen laitmatu ja mul ei ole süüd.

Vaata, ta leiab mu vastu põhjusi, peab mind oma vaenlaseks.

Ta pistab mu jalad pakku, valvab kõiki mu radu.”

Vaata, selles ei ole sul õigus, vastan ma sulle, sest Jumal on suurem kui inimene!

Mispärast sa riidled temaga, kui ta ei vasta inimesele iga sõna peale?

Sest Jumal kõneleb ühel ja teisel viisil, aga seda ei märgata.

Unenäos, öises nägemuses, kui sügav uni inimest valdab, voodis suikudes -

seal ta avab inimeste kõrvad ja paneb pitseri nende manitsustele,

et inimest pahateost eemal hoida ja mehe kõrkust kinni katta,

et säästa tema hinge hauast ja tema elu oda otsa jooksmast.

Ka manitsetakse teda valu läbi voodis ja kestva vaevusega kontides.

Siis muutub vastikuks ta elule leib ja hingele maiusroog:

ta ihu kõhetub nähtamatuks, ja ta luud, mida näha ei olnud, paljastuvad.

Nõnda ligineb ta hing hauale ja ta elu sellele, mis toob surma.

Aga kui tema jaoks on ingel, eestkostja, üks tuhandest, kes kuulutab inimesele, mis tema kohus on,

siis Jumal halastab tema peale ning ütleb: „Vabasta teda haudaminekust, ma olen lunaraha saanud!”

Siis muutub ta ihu noorusvärskeks, ta pöördub tagasi oma nooruspäevadesse.

Ta palvetab Jumala poole ja sellel on temast hea meel; ta saab hõisates näha tema palet ja tema annab inimesele tagasi ta õiguse.

Ta laulab siis inimeste ees ja ütleb: „Ma tegin pattu ja väänasin õigust, aga selle eest ei tasutud mulle kätte.

Tema lunastas mu hinge haudaminekust ja mu elu saab valgust näha.”

Vaata, seda kõike teeb Jumal inimesele kaks, kolm korda,

et tema hinge hauast tagasi tuua ja valgustada teda elu valgusega.

Pane tähele, Iiob, kuule mind, vaiki, et mina saaksin rääkida!

Kui sul on sõnu, siis vasta mulle, räägi, sest meeleldi annaksin sulle õiguse!

Aga kui mitte, siis kuule sina mind, vaiki, siis ma õpetan sulle tarkust!”

Eliihu õigustab Jumalat
Ja Eliihu jätkas ning ütles:

„Kuulge mu sõnu, te targad, ja pöörake oma kõrv minu poole, te teadjad!

Sest kõrv katsub sõnad läbi ja suulagi maitseb rooga.

Valigem endile, mis on õige, tunnetagem isekeskis, mis on hea!

Sest Iiob on öelnud: „Ma olen õige, aga Jumal on võtnud minult õiguse.

Kuigi mul on õigus, peetakse mind valetajaks. Mul on parandamatu haav, kuigi ma pole üle astunud.”

Kas on Iiobi sarnast meest, kes pilget joob nagu vett,

kes läheb ülekohtutegijate kilda ja käib koos õelate inimestega?

Sest tema ütleb: „Ei ole inimesel sellest kasu, et tal on sõprus Jumalaga!”

Seepärast kuulge, mõistlikud mehed, mind: kaugel on Jumalast õelus ja Kõigevägevamast ülekohtutegu.

Sest inimese tegu mööda tasub ta temale, ja nagu on kellegi tee, nõnda temale antakse.

Jah, tõesti, Jumal ei tee ülekohut ja Kõigevägevam ei vääna õigust.

Kes on temale usaldanud maa? Ja kes on loonud kogu maailma?

Kui ta iseenesesse tõmbuks, oma Vaimu ja hingeõhu tagasi võtaks,

siis heidaks kõik liha üheskoos hinge ja inimene saaks jälle põrmuks.

Kui sul nüüd on arukust, siis kuule seda, võta kõrvu mu sõnade kõla!

Kas siis tõesti peaks valitsema õiguse vihkaja? Või tahad sa süüdi mõista õiget ja võimast,

kes ütleb kuningale: „Kõlvatu!”, vürstidele: „Õel!”,

kes ei pea lugu vürstidest ega eelista suursugust viletsale, sest et need kõik on tema kätetöö?

Nad surevad äkitselt keset ööd: inimesed vaaruvad ja lähevad, ja ilma käetagi võetakse ära vägev.

Sest tema silmad on igaühe teede peal ja ta näeb kõiki tema samme.

Ei ole pimedust ega varjulist paika, kuhu ülekohtutegijad saaksid peitu pugeda.

Sest tema ei anna inimesele aega Jumala juurde kohtusse minekuks:

ta peksab vägevad üle kuulamata puruks ja paneb teised nende asemele.

Sellepärast, et ta nende tegusid tunneb, hävitab ta nad öösel ja nad purustatakse.

Ta peksab neid nagu kurjategijaid paigas, kus on nägijaid,

sellepärast et nad taganesid tema järelt ega hoolinud ühestki tema teest.

Nende pärast tõusis viletsate hädakisa tema ette, ja tema kuulis vaeste appihüüdeid.

Kui ta on vait, kes võiks teda süüdistada? Ja kui ta oma palge peidab, kes saaks teda näha? Niihästi rahva kui inimese üle

paneb ta kuningaks jumalavallatu inimese rahva võrgutajate seast.

Kui keegi ütleb Jumalale: „Ma olen eksinud, ma ei tee enam kurja;

mida ma ei mõista, seda õpeta sina mulle, ja kui olen ülekohut teinud, siis ma seda enam ei tee!”,

kas ta siis sinu arust peaks kätte maksma, sellepärast et sina ei ole sellega rahul? Kuid sina pead otsustama, mitte mina, seepärast räägi, mida sa tead!

Mõistlikud inimesed ütlevad mulle, samuti tark mees, kes mind kuuleb:

„Iiob räägib mõistmatult ja tema sõnad pole targad.”

Ah, peaks ometi Iiob pandama lõpuni proovile, kuna ta on vastanud nurjatul viisil!

Sest ta lisab oma patule üleastumise, peksab meie keskel keelt ja räägib palju Jumala vastu.”