Разгнѣ́вася же Елiу́съ сы́нъ Варахiи́левъ вузи́тянинъ, от у́жичества Ара́мска авситиді́йскiя страны́, разгнѣ́вася же на и́ова зѣло́, зане́же нарече́ себе́ пра́ведна предъ Бо́гомъ,

и на трiе́хъ же друго́въ разгнѣ́вася зѣло́, я́ко не возмого́ша отвѣща́ти проти́ву и́ову и суди́ша его́ бы́ти нечести́ва.

Елiу́съ же терпя́ше да́ти отвѣ́тъ и́ову, я́ко старѣ́йшiи его́ су́ть де́ньми [дру́зiе его́].

И ви́дѣ Елiу́съ, я́ко нѣ́сть отвѣ́та во устѣ́хъ трiе́хъ муже́й, и возъяри́ся гнѣ́вомъ свои́мъ.

Отвѣща́въ же Елiу́съ сы́нъ Варахiи́левъ вузи́тянинъ, рече́: юнѣ́йшiй у́бо е́смь лѣ́ты, вы́ же есте́ старѣ́йшiи: тѣ́мже молча́хъ, убоя́вся возвѣсти́ти ва́мъ хи́трость мою́:

рѣ́хъ же: вре́мя е́сть глаго́лющее, и во мно́зѣхъ лѣ́тѣхъ вѣ́дятъ прему́дрость,

но ду́хъ е́сть въ человѣ́цѣхъ, дыха́нiе же Вседержи́телево е́сть науча́ющее:

не многолѣ́тнiи су́ть прему́дри, ниже́ ста́рiи вѣ́дятъ су́дъ:

тѣ́мже рѣ́хъ: послу́шайте мене́, и возвѣщу́ ва́мъ, я́же вѣ́мъ, внуши́те глаго́лы моя́:

реку́ бо ва́мъ послу́шающымъ, до́ндеже испыта́ете словеса́, и да́же ва́съ уразумѣ́ю,

и се́, не бѣ́ и́ова облича́яй, отвѣща́яй проти́вно глаго́ломъ его́ от ва́съ:

да не рече́те: обрѣто́хомъ прему́дрость, Го́сподеви приложи́вшеся:

человѣ́ку же попусти́сте глаго́лати такова́я словеса́:

ужасну́шася, не отвѣща́ша ктому́, обетша́ша от ни́хъ словеса́:

терпѣ́хъ, не глаго́лахъ бо, я́ко ста́ша, не отвѣща́ша, я́ко да отвѣща́ю и а́зъ ча́сть.

Отвѣща́ же Елiу́съ, глаго́ля:

па́ки возглаго́лю, испо́лненъ бо е́смь слове́съ: убива́етъ бо мя́ ду́хъ чре́ва:

чре́во же мое́ я́ко мѣ́хъ мста́ вря́ща завя́занъ, или́ я́коже мѣ́хъ кова́ческiй расто́ргнутый:

возглаго́лю, да почі́ю, отве́рзъ уста́:

человѣ́ка бо не постыжду́ся, но ниже́ бре́ннаго посрамлю́ся:

не вѣ́мъ бо чуди́тися лицу́: а́ще же ни́, то́ и мене́ мо́лiе изъядя́тъ.

Но послу́шай, и́ове, слове́съ мои́хъ и бесѣ́ду мою́ внуши́:

се́ бо, отверзо́хъ уста́ моя́, и возглаго́ла язы́къ мо́й:

чи́сто се́рдце мое́ во словесѣ́хъ, ра́зумъ же устну́ мое́ю чи́стая уразумѣ́етъ:

Ду́хъ Бо́жiй сотвори́вый мя́, дыха́нiе же Вседержи́телево поуча́ющее мя́:

а́ще мо́жеши, да́ждь ми́ отвѣ́тъ къ си́мъ: потерпи́, ста́ни проти́ву мене́, и а́зъ проти́ву тебе́.

От бре́нiя сотворе́нъ еси́ ты́, я́коже и а́зъ: от того́жде сотворе́нiя есмы́:

не стра́хъ мо́й тя́ смяте́тъ, ниже́ рука́ моя́ тяжка́ бу́детъ на тя́.

Оба́че ре́клъ еси́ во у́шы мои́, и гла́съ глаго́лъ твои́хъ услы́шахъ, зане́же глаго́леши:

чи́стъ е́смь а́зъ, не согрѣша́я, непоро́ченъ же е́смь, и́бо не беззако́нновахъ:

зазо́ръ же на мя́ обрѣ́те и мни́тъ мя́, я́ко проти́вника себѣ́:

вложи́ же но́гу мою́ въ дре́во и надсмотря́лъ пути́ моя́ вся́.

Ка́ко бо глаго́леши, я́ко пра́въ е́смь, и не послу́ша мене́? Вѣ́ченъ бо е́сть, и́же надъ земны́ми.

Глаго́леши бо: чесо́ ра́ди пра́вды моея́ не услы́ша вся́ко сло́во?

Еди́ною бо возглаго́летъ Госпо́дь, второ́е же во снѣ́, или́ въ поуче́нiи нощнѣ́мъ,

или́, я́ко егда́ напа́даетъ стра́хъ лю́тъ на человѣ́ки, во дрема́нiихъ на ло́жи:

тогда́ откры́етъ у́мъ человѣ́ческiй, видѣ́ньми стра́ха тацѣ́ми и́хъ устраши́тъ,

да возврати́тъ человѣ́ка от непра́вды, тѣ́ло же его́ от паде́нiя изба́ви,

пощадѣ́ же ду́шу его́ от сме́рти, е́же не па́сти ему́ на бра́ни.

Па́ки же обличи́ его́ болѣ́знiю на ло́жи и мно́жество косте́й его́ разсла́би:

вся́каго же бра́шна пшени́чна не возмо́жетъ прiя́ти, а душа́ его́ я́ди хо́щетъ,

до́ндеже согнiю́тъ пло́ти его́, и пока́жетъ ко́сти его́ то́щя:

прибли́жися же на сме́рть душа́ его́, и живо́тъ его́ во а́дѣ.

А́ще бу́детъ ты́сяща а́нгелъ смертоно́сныхъ, еди́нъ от ни́хъ не уязви́тъ его́: а́ще помы́слитъ се́рдцемъ обрати́тися ко Го́споду, повѣ́сть же человѣ́ку сво́й зазо́ръ, и безу́мiе свое́ пока́жетъ,

засту́питъ е́, е́же не впа́сти ему́ въ сме́рть, обнови́тъ же тѣ́ло его́ я́коже повапле́нiе на стѣнѣ́, ко́сти же его́ испо́лнитъ мо́зга:

умягчи́тъ же его́ пло́ть я́коже младе́нца, и устро́итъ его́ возмужа́вша въ человѣ́цѣхъ.

Помо́лится же ко Го́споду и прiя́тъ и́мъ бу́детъ, вни́детъ же лице́мъ весе́лымъ со исповѣ́данiемъ, возда́стъ же человѣ́комъ пра́вду свою́.

Посе́мъ тогда́ за́зритъ человѣ́къ са́мъ себѣ́, глаго́ля: якова́я содѣва́хъ? и не по досто́инству истяза́ мя, о ни́хже согрѣши́хъ:

спаси́ ду́шу мою́, е́же не вни́ти во истлѣ́нiе, и жи́знь моя́ свѣ́тъ у́зритъ.

Се́, сiя́ вся́ твори́тъ крѣ́пкiй [Бо́гъ] пути́ три́ съ му́жемъ:

но изба́ви ду́шу мою́ от сме́рти, да живо́тъ мо́й во свѣ́тѣ хва́литъ его́.

Внима́й, и́ове, и послу́шай мене́, премолчи́, и а́зъ возглаго́лю:

и а́ще тебѣ́ су́ть словеса́, отвѣща́й ми́: глаго́ли, хощу́ бо оправди́тися тебѣ́:

а́ще же ни́, ты́ послу́шай мене́, умолчи́, и научу́ тя прему́дрости.

Отвѣща́въ же Елiу́съ, рече́:

послу́шайте мене́, прему́дрiи: свѣ́дущiи, внуши́те [до́брое],

я́ко у́хо словеса́ искуша́етъ, горта́нь же вкуша́етъ бра́шна.

Су́дъ избере́мъ себѣ́, уразумѣ́емъ посредѣ́ себе́, что́ лу́чшее.

Я́ко рече́ и́овъ: пра́веденъ е́смь, Госпо́дь отъя́тъ ми́ су́дъ,

солга́ же суду́ моему́: наси́льна стрѣла́ моя́ безъ непра́вды.

Кто́ му́жъ, я́коже и́овъ, пiя́й поруга́нiе, я́коже во́ду,

не согрѣша́я, ниже́ нече́ствовавъ, ниже́ приобщи́вся къ творя́щымъ беззако́нiя, е́же ходи́ти съ нечести́выми?

Не рцы́ бо, я́ко нѣ́сть посѣще́нiя му́жеви, и посѣще́нiя ему́ от Го́спода.

Тѣ́мже, разуми́вiи се́рдцемъ, послу́шайте мене́, не бу́ди ми́ предъ Го́сподемъ нече́ствовати и предъ Вседержи́телемъ возмути́ти пра́вду:

но воздае́тъ человѣ́кови, я́коже твори́тъ кі́йждо и́хъ, и на стези́ му́жестѣй обря́щетъ и́.

Мни́ши же Го́спода нелѣ́пая сотвори́ти, или́ Вседержи́тель смяте́тъ су́дъ, и́же сотвори́ зе́млю?

Кто́ же е́сть творя́й поднебе́сную и я́же въ не́й вся́ческая?

А́ще бо восхо́щетъ запрети́ти и ду́хъ у себе́ удержа́ти,

у́мретъ вся́ка пло́ть вку́пѣ, вся́къ же человѣ́къ въ зе́млю по́йдетъ, отню́дуже и со́зданъ бы́сть.

А́ще же не увѣща́ешися, послу́шай си́хъ, внуши́ гла́съ глаго́лъ.

Ви́ждь ты́ ненави́дящаго беззако́нная и губя́щаго лука́выя, су́ща, вѣ́чна, пра́ведна.

Нечести́въ е́сть глаго́ляй царе́ви, зако́нъ преступа́еши, нечести́вѣйше, князе́мъ:

и́же не постыдѣ́ся лица́ честна́го, ниже́ вѣ́сть че́сть возложи́ти си́льнымъ, удиви́тися ли́цамъ и́хъ.

Тще́ же и́мъ сбу́дется, е́же возопи́ти и моли́ти му́жа: зане́ употреби́ша беззако́нно, безче́стяще немощны́хъ.

То́й бо зри́тель е́сть дѣ́лъ человѣ́ческихъ, утаи́ся же от него́ ничто́же от тѣ́хъ, я́же творя́тъ:

ниже́ бу́детъ мѣ́сто укры́тися творя́щымъ беззако́нная:

я́ко не на му́жа положи́тъ еще́.

Госпо́дь бо всѣ́хъ ви́дитъ, постиза́яй неизслѣ́дная, сла́вная же и изря́дная, и́мже нѣ́сть числа́,

свѣ́дый и́хъ дѣла́, и обрати́тъ но́щь, и смиря́тся.

Угаси́ же нечести́выя, ви́дими же предъ ни́мъ:

я́ко уклони́шася от зако́на Бо́жiя, оправда́нiй же его́ не позна́ша,

е́же вознести́ къ нему́ во́пль ни́щихъ, и во́пль убо́гихъ услы́шитъ.

И то́й тишину́ пода́стъ, и кто́ осу́дитъ? и сокры́етъ лице́, и кто́ у́зритъ его́? и на язы́къ, и на человѣ́ка вку́пѣ,

и́же поставля́етъ царе́мъ человѣ́ка лицемѣ́ра за стропти́вость люді́й.

Я́ко къ крѣ́пкому глаго́ляй: взя́хъ, не отиму́ вмѣ́сто зало́га:

безъ мене́ узрю́, ты́ покажи́ ми: а́ще непра́вду содѣ́лахъ, не и́мамъ приложи́ти.

Еда́ от тебе́ истя́жетъ ю́, я́ко ты́ отри́неши, я́ко ты́ избере́ши, а не а́зъ ли? и что́ разумѣ́еши? глаго́ли.

Тѣ́мже смы́сленнiи се́рдцемъ реку́тъ сiя́, му́жъ же прему́дръ услы́ша глаго́лъ мо́й.

И́овъ же не въ ра́зумѣ глаго́лаше, словеса́ же его́ не въ хи́трости.

Оба́че навы́кни, и́ове, не да́ждь еще́ отвѣ́та, я́коже нему́дрiи:

да не приложи́мъ на грѣхи́ на́шя: беззако́нiе же на на́съ вмѣни́тся, мно́гая глаго́лющихъ словеса́ на Го́спода.

Синодальный

1 Иов снова уверяет о своей непорочности; 8 нечестивый не может надеяться на Бога; 13 богатство нечестивого суетно, Бог «устремится на него» и люди посвищут над ним.

И продолжал Иов возвышенную речь свою и сказал:

жив Бог, лишивший меня суда, и Вседержитель, огорчивший душу мою,

что, доколе еще дыхание мое во мне и дух Божий в ноздрях моих,

не скажут уста мои неправды, и язык мой не произнесет лжи!

Далек я от того, чтобы признать вас справедливыми; доколе не умру, не уступлю непорочности моей.

Крепко держал я правду мою и не опущу ее; не укорит меня сердце мое во все дни мои.

Враг мой будет, как нечестивец, и восстающий на меня, как беззаконник.

Ибо какая надежда лицемеру, когда возьмет, когда исторгнет Бог душу его?

Услышит ли Бог вопль его, когда придет на него беда?

Будет ли он утешаться Вседержителем и призывать Бога во всякое время?

Возвещу вам, что́ в руке Божией; что́ у Вседержителя, не скрою.

Вот, все вы и сами видели; и для чего вы столько пустословите?

Вот доля человеку беззаконному от Бога, и наследие, какое получают от Вседержителя притеснители.

Если умножаются сыновья его, то под меч; и потомки его не насытятся хлебом.

Оставшихся по нем смерть низведет во гроб, и вдовы их не будут плакать.

Если он наберет кучи серебра, как праха, и наготовит одежд, как брение,

то он наготовит, а одеваться будет праведник, и серебро получит себе на долю беспорочный.

Он строит, как моль, дом свой и, как сторож, делает себе шалаш;

ложится спать богачом и таким не встанет; открывает глаза свои, и он уже не тот.

Как во́ды, постигнут его ужасы; в ночи похитит его буря.

Поднимет его восточный ветер и понесет, и он быстро побежит от него.

Устремится на него и не пощадит, как бы он ни силился убежать от руки его.

Всплеснут о нем руками и посвищут над ним с места его!

1 Гнев Елиуя на Иова и его трех друзей; 6 он сожалеет о своей юности, но готов представить свое мнение; 11 он заявляет, что Иову не был дан ответ; 15 друзья Иова молчат; Елиуй будет говорить.

Когда те три мужа перестали отвечать Иову, потому что он был прав в глазах своих,

тогда воспылал гнев Елиуя, сына Варахиилова, Вузитянина из племени Рамова: воспылал гнев его на Иова за то, что он оправдывал себя больше, нежели Бога,

а на трех друзей его воспылал гнев его за то, что они не нашли, что отвечать, а между тем обвиняли Иова.

Елиуй ждал, пока Иов говорил, потому что они летами были старше его.

Когда же Елиуй увидел, что нет ответа в устах тех трех мужей, тогда воспылал гнев его.

И отвечал Елиуй, сын Варахиилов, Вузитянин, и сказал: я молод летами, а вы – старцы; поэтому я робел и боялся объявлять вам мое мнение.

Я говорил сам себе: пусть говорят дни, и многолетие поучает мудрости.

Но дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение.

Не многолетние только мудры, и не старики разумеют правду.

Поэтому я говорю: выслушайте меня, объявлю вам мое мнение и я.

Вот, я ожидал слов ваших, – вслушивался в суждения ваши, доколе вы придумывали, что́ сказать.

Я пристально смотрел на вас, и вот никто из вас не обличает Иова и не отвечает на слова его.

Не скажите: мы нашли мудрость: Бог опровергнет его, а не человек.

Если бы он обращал слова свои ко мне, то я не вашими речами отвечал бы ему.

Испугались, не отвечают более; перестали говорить.

И как я ждал, а они не говорят, остановились и не отвечают более,

то и я отвечу с моей стороны, объявлю мое мнение и я,

ибо я полон речами, и дух во мне теснит меня.

Вот, утроба моя, как вино неоткрытое: она готова прорваться, подобно новым мехам.

Поговорю, и будет легче мне; открою уста мои и отвечу.

На лице человека смотреть не буду и никакому человеку льстить не стану,

потому что я не умею льстить: сейчас убей меня, Творец мой.

1 Елиуй приглашает Иова слушать и отвечать; 8 он упрекает Иова за его самоправедность и осуждение Бога. 13 Бог больше человека; Он учит его в видениях; 19 Бог наказывает человека; 23 если человек при таком наказании находит наставника и молится, Бог милостив и избавляет его.

Итак слушай, Иов, речи мои и внимай всем словам моим.

Вот, я открываю уста мои, язык мой говорит в гортани моей.

Слова мои от искренности моего сердца, и уста мои произнесут знание чистое.

Дух Божий создал меня, и дыхание Вседержителя дало мне жизнь.

Если можешь, отвечай мне и стань передо мною.

Вот я, по желанию твоему, вместо Бога. Я образован также из брения;

поэтому страх передо мною не может смутить тебя, и рука моя не будет тяжела для тебя.

Ты говорил в уши мои, и я слышал звук слов:

чист я, без порока, невинен я, и нет во мне неправды;

а Он нашел обвинение против меня и считает меня Своим противником;

поставил ноги мои в колоду, наблюдает за всеми путями моими.

Вот в этом ты неправ, отвечаю тебе, потому что Бог выше человека.

Для чего тебе состязаться с Ним? Он не дает отчета ни в каких делах Своих.

Бог говорит однажды и, если того не заметят, в другой раз:

во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе.

Тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает Свое наставление,

чтобы отвести человека от какого-либо предприятия и удалить от него гордость,

чтобы отвести душу его от пропасти и жизнь его от поражения мечом.

Или он вразумляется болезнью на ложе своем и жестокою болью во всех костях своих, –

и жизнь его отвращается от хлеба и душа его от любимой пищи.

Плоть на нем пропадает, так что ее не видно, и показываются кости его, которых не было видно.

И душа его приближается к могиле и жизнь его – к смерти.

Если есть у него Ангел-наставник, один из тысячи, чтобы показать человеку прямой путь его, –

Бог умилосердится над ним и скажет: освободи его от могилы; Я нашел умилостивление.

Тогда тело его сделается свеже́е, нежели в молодости; он возвратится к дням юности своей.

Будет молиться Богу, и Он – милостив к нему; с радостью взирает на лице его и возвращает человеку праведность его.

Он будет смотреть на людей и говорить: грешил я и превращал правду, и не воздано мне;

Он освободил душу мою от могилы, и жизнь моя видит свет.

Вот, все это делает Бог два-три раза с человеком,

чтобы отвести душу его от могилы и просветить его светом живых.

Внимай, Иов, слушай меня, молчи, и я буду говорить.

Если имеешь, что сказать, отвечай; говори, потому что я желал бы твоего оправдания;

если же нет, то слушай меня: молчи, и я научу тебя мудрости.

1 Елиуй приглашает друзей разобрать вместе с ним самоправедность Иова; 10 «Не может быть у Бога неправда»; 16 Бог «не смотрит на лица князей»; 21 «очи Его над путями человека», но «скрывает ли Он лице Свое, кто может увидеть Его»? 31 Пусть люди разумные скажут мне: «Иов не умно говорит … он ко греху своему прибавит отступление».

И продолжал Елиуй и сказал:

выслушайте, мудрые, речь мою, и приклоните ко мне ухо, рассудительные!

Ибо ухо разбирает слова, как гортань различает вкус в пище.

Установим между собою рассуждение и распознаем, что хорошо.

Вот, Иов сказал: я прав, но Бог лишил меня суда.

Должен ли я лгать на правду мою? Моя рана неисцелима без вины.

Есть ли такой человек, как Иов, который пьет глумление, как воду,

вступает в сообщество с делающими беззаконие и ходит с людьми нечестивыми?

Потому что он сказал: нет пользы для человека в благоугождении Богу.

Итак послушайте меня, мужи мудрые! Не может быть у Бога неправда или у Вседержителя неправосудие,

ибо Он по делам человека поступает с ним и по путям мужа воздает ему.

Истинно, Бог не делает неправды и Вседержитель не извращает суда.

Кто кроме Его промышляет о земле? И кто управляет всею вселенною?

Если бы Он обратил сердце Свое к Себе и взял к Себе дух ее и дыхание ее, –

вдруг погибла бы всякая плоть, и человек возвратился бы в прах.

Итак, если ты имеешь разум, то слушай это и внимай словам моим.

Ненавидящий правду может ли владычествовать? И можешь ли ты обвинить Всеправедного?

Можно ли сказать царю: ты – нечестивец, и князьям: вы – беззаконники?

Но Он не смотрит и на лица князей и не предпочитает богатого бедному, потому что все они дело рук Его.

Внезапно они умирают; среди ночи народ возмутится, и они исчезают; и сильных изгоняют не силою.

Ибо очи Его над путями человека, и Он видит все шаги его.

Нет тьмы, ни тени смертной, где могли бы укрыться делающие беззаконие.

Потому Он уже не требует от человека, чтобы шел на суд с Богом.

Он сокрушает сильных без исследования и поставляет других на их места;

потому что Он делает известными дела их и низлагает их ночью, и они истребляются.

Он поражает их, как беззаконных людей, пред глазами других,

за то, что они отвратились от Него и не уразумели всех путей Его,

так что дошел до Него вопль бедных, и Он услышал стенание угнетенных.

Дарует ли Он тишину, кто может возмутить? скрывает ли Он лице Свое, кто может увидеть Его? Будет ли это для народа, или для одного человека,

чтобы не царствовал лицемер к соблазну народа.

К Богу должно говорить: я потерпел, больше не буду грешить.

А чего я не знаю, Ты научи меня; и если я сделал беззаконие, больше не буду.

По твоему ли рассуждению Он должен воздавать? И как ты отвергаешь, то тебе следует избирать, а не мне; говори, что знаешь.

Люди разумные скажут мне, и муж мудрый, слушающий меня:

Иов не умно говорит, и слова его не со смыслом.

Я желал бы, чтобы Иов вполне был испытан, по ответам его, свойственным людям нечестивым.

Иначе он ко греху своему прибавит отступление, будет рукоплескать между нами и еще больше наговорит против Бога.

Таджикский

Языки

Ва Айюб масали нутқи сухани худро давом дода, гуфт:

«Қасам ба ҳаёти Худо, ки Ӯ маро аз ҳаққониятам адлу инсоф маҳрум намудааст, ва ба ҳаёти Тавоно, ки ҷони маро талх кардааст,

Ки то даме ки ҷони ман дар тани ман аст, ва нафаси Худо дар димоғи ман аст,

Лабҳоям ноинсофона сухан нахоҳад ронд, ва забонам дурӯғ нахоҳад гуфт!

Ҳошо, ки ман шуморо ҳақ шуморам: то дами мурданам нахоҳам гузошт, ки беайбии маро аз ман дур кунед.

Росткории худро маҳкам нигоҳ доштаам, ва онро тарк нахоҳам кард; дили ман аз аввали ҳастиам маро сарзаниш мазаммат накардааст.

Душмани ман мисли бадкор хоҳад буд, ва мухолифи ман мисли ноинсоф.

Зеро дурӯя чӣ умеде дорад, вақте ки Худо ӯро нобуд мекунад, вақте ки ҷони ӯро мегирад?

Оё Худо фарёди ӯро хоҳад шунид, вақте ки мусибате ба сари ӯ ояд?

Оё ӯ аз Тавоно шодкомӣ хоҳад ёфт, ва ҳар вақт Худоро хоҳад хонд?

Он чиро, ки дар дасти Худост, ба шумо таълим хоҳам дод; он чиро, ки аз ҷониби Тавоно аст, ниҳон нахоҳам кард.

Инак, шумо ҳамаатон инро дидаед; ва чаро чунин суханони хушкухолӣ мегӯед?

Чунин аст насибаи одами бадкор аз ҷониби Худо, ва меросе ки золимон аз Тавоно пайдо мекунанд.

Агар фарзандони ӯ бисёр шаванд, тӯъмаи шамшер хоҳанд шуд; ва авлоди ӯ аз нон сер нахоҳанд шуд.

Бақияи онҳо аз марг дар гӯр хоҳанд шуд; ва беваашон гиря нахоҳанд кард.

Агар ӯ нуқраро мисли хок ҷамъ оварад, ва либосро мисли гил тайёр кунад, –

Ӯ тайёр мекунад, вале онро росткор хоҳад пӯшид, ва нуқраро бегуноҳ мерос хоҳад гирифт.

Хонаи худро ӯ мисли куя бино мекунад, ва мисли соябоне ки нигаҳбон месозад.

Сарватдор хоб меравад, вале дигар чунин нахоҳад буд: чашмони худро мекушояд, – ва сарваташ нест шудааст.

Даҳшатҳо мисли об ӯро фаро мегиранд; шабона ӯро тундбод мерабояд.

Боди шарқӣ мебардорад, ва меравад; ва ӯро аз маконаш лесида мебарад.

Ва бар ӯ тир меандозад, ва дареғ намедорад, агарчи ӯ зӯр мезанад, ки аз дасти он бигрезад.

Дар ҳаққи ӯ даст бар ҳам месояд, ва аз маконаш ба ҳоли ӯ ҳуштак мекашад.

Ва он се шахс аз ҷавоб гардондан ба Айюб бозмонданд, чунки ӯ дар назари худ росткор буд.

Ва хашми Элиҳу писари Баракъили Бузӣ, ки аз қабилаи Ром буд, ба ҷӯш омад: хашми вай бар Айюб аз он сабаб ҷӯш зад, ки ӯ худро бештар аз Худо росткор мешумурд;

Ва хашми вай бар се дӯсти ӯ аз он сабаб ҷӯш зад, ки онҳо натавонистанд ҷавобе ёфта, айби Айюбро исбот намоянд.

Ва Элиҳу ба суханронӣ бо Айюб сабр карда буд, зеро ки онҳо дар синну сол аз вай калонтар буданд.

Вале чун Элиҳу дид, ки ба даҳони он се шахс ҷавобе нест, хашмаш ба ҷӯш омад.

Ва Элиҳу писари Баракъили Бузӣ ба сухан оғоз намуда, гуфт: «Ман дар синну сол ҷавон ҳастам, ва шумо – мӯйсафед, бинобар ин тарсида, ҷуръат накардам, ки фикри худро ба шумо баён изҳор намоям.

Дар дили худ гуфтам: ́Бигзор синни зиёд сухан ронад, ва фаровонии солҳо ҳикмат омӯзад́.

Аммо дар банӣ одам рӯҳе ҳаст, ва нафаси Тавоно ба онҳо хирад мебахшад.

На калонсолҳо соҳиби ҳикматанд, ва на пирҳо росткориро мефаҳманд.

Бинобар ин мегӯям: ́Маро бишнавед; ман низ фикри худро баён хоҳам кард́.

Инак, ба суханронии шумо интизорӣ кашидам, барои шунидани мулоҳизаҳои шумо гӯш ниҳодам, то даме ки суханонро месанҷидед.

Ва ман ба шумо бо умед назар дӯхтам, ва инак, аз байни шумо касе нест, ки Айюбро мазаммат намояд, бо суханони худ ба ӯ ҷавоб гардонад.

Мабодо бигӯед: ́Ҳикматро дарёфтаем: Худо ӯро мағлуб хоҳад кард, на одамизод́.

Ӯ бо суханонаш ба ман рӯ наовардааст, ва ман бо гуфтаҳои шумо ба ӯ ҷавоб нахоҳам гардонд.

Ҳаросон шуда, дигар ҷавоб намегардонанд: сухан аз онҳо дур шудааст.

Ва ман интизорӣ кашида дидам, ки сухан намеронанд: бозистода, дигар ҷавоб намегардонанд.

Пас, ман низ аз ҷониби худ ҷавоб хоҳам гардонд: ман низ фикри худро баён хоҳам кард.

Зеро ки ман аз суханон пур ҳастам; рӯҳе ки дар даруни ман аст, маро фишор медиҳад.

Инак, даруни ман мисли майи нокушода мебошад, мисли машкҳои наве ки ба кафидан наздик аст.

Сухан хоҳам ронд, то сабук шавам; лабҳои худро кушода, ҷавоб хоҳам гардонд.

Ба касе рӯйбинӣ нахоҳам кард, ва ба одаме хушомадгӯӣ нахоҳам кард.

Зеро ки агар хушомадгӯӣ аз дастам биёяд, Офаридгорам зуд маро аз миён хоҳад бардошт.

Ва акнун, эй Айюб, суханони маро бишнав ва ба ҳамаи гуфтаҳоям гӯш андоз.

Инак, лабҳои худро кушодам: забонам дар даҳонам сухан меронад.

Суханонам ифодаи дили софи мананд, ва лабҳоям дониши холисро баён мекунад.

Рӯҳи Худо маро ба вуҷуд овардааст, ва нафаси Тавоно ба ман ҳаёт бахшидааст.

Агар тавонӣ, ба ман ҷавоб гардон: пеши ман биист ба мунозира ҳозир шав.

Инак, ман дар пеши Худо мисли ту аз они Худо ҳастам: ман низ аз гил сиришта шудаам.

Инак, тарси ман туро дар даҳшат нахоҳад андохт, ва фишори ман бар ту гарон нахоҳад омад.

Ба ростӣ, ту дар гӯши ман сухан рондӣ, ва ман садои суханатро шунидам:

́Ман покиза ҳастам ва бе гуноҳ осӣ нестам; ман айбе надорам, ва бадахлоқие гуноҳе дар ман нест;

Инак, Ӯ баҳонаҳо бар ман меҷӯяд, маро душмани Худ ҳисоб мекунад,

Пойҳоямро дар кунда меандозад, ҳамаи роҳҳои маро мепояд́.

Инак ба ту ҷавоб мегардонам, ки дар ҳамин маврид ноҳақ ҳастӣ, чунки Худо аз инсон бузургтар аст.

Чаро ба Ӯ даъво мекунӣ, ки аз тамоми корҳои Худ ҳисобот намедиҳад?

Зеро ки Худо ба як тарз сухан меронад, ва ба тарзи дуюм, агар ба он суханаш сарфаҳм нараванд:

Дар хоб, дар рӯъёи шаб, вақте ки одамонро хоб зер мекунад; вақте ки бар бистар ғанабашон мебарад.

Он гоҳ Ӯ гӯши одамонро мекушояд ва панд дода, бар онҳо таъсире мерасонад асаре мегузорад,

То ки одамизодро аз амали бад дур кунад, ва ҳавобаландиро ғурурро аз мард пинҳон дорад.

Ҷони вайро Ӯ аз гӯр нигоҳ медорад, ва ҳаёти вайро аз нобуд шудан ба дами шамшер.

Дар бистари худ бо дард сарзаниш меёбад, ва дар устухонҳояш изтироби доимист,

Ва ҳаёти вай аз нон нафрат дорад, ва ҷони вай аз хӯроки болаззат.

Ҷисми вай барбод меравад, ба тавре ки дида намешавад, ва устухонҳояш, ки ноаён буданд, барҷаста мебароянд.

Ва ҷони вай ба гӯр наздик мешавад, ва ҳаёташ ба ҳалокат ҳалоккунандагон.

Агар барои вай фаршитае, як ҳимоятгаре аз байни ҳазор бошад, то ки росткории одамро баён намояд, –

Дар он сурат Ӯ ба вай раҳм карда, ба он фаришта хоҳад гуфт: ́Вайро аз фуруд омадан ба гӯр раҳо намо; Ман хашмниҳоне кафорате пайдо кардаам́.

́Ҷисми вай бештар аз ҷавониаш бардам хоҳад шуд: вай ба айёми наврасии худ хоҳад баргашт.

Ба ҳузури Худо дуо хоҳад гуфт, ва он ҷавоб хоҳад ёфт, ва рӯи Ӯро бо шодӣ хоҳад дид, ва Ӯ ба инсон росткории вайро хоҳад баргардонид.

Вай ба мардум рӯ оварда, хоҳад гуфт: ́Гуноҳ кардам ва роҳи ростро каҷ кардам, ва сазои ман дода нашуд;

Ҷони маро аз фуруд омадан ба гӯр Ӯ раҳо намуд, ва ҳаёти ман нурро мебинад́.

Инак, ҳамаи ин чизҳоро Худо бо мард ду-се дафъа ба амал меоварад,

То ки ҷони вайро аз гӯр баргардонад ва бо нури ҳаёт мунаввар созад.

Диққат намо, эй Айюб, маро бишнав; хомӯш нишин, ва ман сухан хоҳам ронд.

Агар сухане дошта бошӣ, ба ман ҷавоб гардон; бигӯ, зеро мехоҳам, ки росткории худро исбот намоӣ.

Вагарна, ту маро бишнав; хомӯш бош, ва ман ҳикматро ба ту таълим хоҳам дод».

Ва Элиҳу суханашро давом дода, гуфт:

«Эй хирадмандон, суханони маро бишнавед; ва эй донишмандон, ба ман гӯш андозед.

Зеро ки гӯш суханонро месанҷад, чунон ки ком мазаи таъми хӯрокро фарқ мекунад.

Биёед, барои худ адлу инсофро интихоб кунем, дар миёни худ бифаҳмем, ки чизи некӯ чист?

Зеро ки Айюб гуфт: ́Ман роскор ҳастам, вале Худо маро аз адлу инсоф маҳрум намудааст;

Гарчанде ки адлу инсоф бо ман аст, дурӯғгӯй ҳисоб ёфтаам; гарчанде ки ҷинояте накардаам, дарди ман бедавост́.

Он мард кист, ки мисли Айюб масхараро мисли об бинӯшад,

Бо бадкирдорон ҳамроҳ шавад ва бо мардуми бадкеш қадамгузор бошад?

Зеро ки ӯ гуфт: ́Барои одам фоидае нест аз он ки иродаи Худоро ба ҷо оварад́.

Бинобар ин, эй соҳибдилон, маро бишнавед: ҳошо, ки Худо бадӣ кунад, ва Тавоно ноинсофӣ.

Зеро Ӯ музди одамро аз рӯи амали вай адо мекунад, ва мувофиқи роҳи ҳар кас ба вай подош медиҳад.

Дар ҳақиқат, Худо бадиро пеша намекунад, ва Тавоно адлу инсофро каҷ наменамояд.

Кист, ки Ӯро ҳокими замин таъин карда бошад? Ва кист, ки тамоми дунёро ба дасти Ӯ супурда бошад?

Агар Ӯ дили Худро сӯи Худ нигаронида, рӯҳи Худ ва нафаси Худро назди Худ фароҳам оварад, –

Тамоми башар якбора нест хоҳад шуд, ва одамизод ба хок хоҳад баргашт.

Пас, агар хирад дорӣ, инро бишнав, ба садои суханонам гӯш андоз.

Оё бадхоҳи адлу инсоф метавонад подшоҳӣ кунад? Ва оё ту Росткори Бузургро айбдор мекунӣ?

Оё ба подшоҳ гуфтан мумкин аст, ки ́нокас ҳастӣ́; ё ба яке аз бузургзодагон асилзодагон наҷибон, ки ́бадкор ҳастӣ́?

Ва ҳол он ки Ӯ ба мирон рӯйбинӣ намекунад, ва сарватдорро аз бенаво хубтар афзал намедонад, чунки ҳамаашон амали дастҳои Ӯ ҳастанд.

Онҳо банохост мемиранд, ва нисфи шаб қавм парешонҳол шуда, дармегузаранд, ва зӯроварон бе воситаи дасти инсон ҳалок мешаванд.

Зеро ки чашмони Ӯ бар роҳҳои кас аст, ва ҳамаи қадамҳои вайро мебинад.

На торикӣ ҳаст ва на сояи марг, ки бадкирдорон дар он ҷо тавонанд пинҳон шаванд.

Зеро боз ба зиммаи кас намегузорад, ки назди Худо ба мурофиа биёяд.

Зӯроваронро бе тафтиш шикаст медиҳад, ва дигаронро ба ҷои онҳо мемонад.

Чунки кирдорҳошонро медонад, ва дар як шаб онҳоро вожгун сарнагун мекунад, ва онҳо нобуд мешаванд.

Онҳоро барои бадкориашон пеши назари ҳама зарба мезанад,

Чунки онҳо аз пайравии Ӯ дур шудаанд ва ҳамаи роҳҳои Ӯро нафаҳмидаанд,

Чунон ки фарёди бенавоён ба Ӯ расидааст, ва Ӯ фиғони бечорагонро шунидааст.

Аммо Ӯ ором аст, кӣ Ӯро ошуфта мекунад? Агар Ӯ оромӣ диҳад, кист, ки тавонад эътироз намояд? Ва агар Ӯ рӯи Худро пӯшида бошад, кист, ки тавонад ба Ӯ назар андозад? Агарчи бар тамоми одамон ва халқҳост. Ин хоҳ ба халқе ва хоҳ ба одаме баробар аст,

То ки одамони бадахлоқ подшоҳӣ накунанд ва мардумро ба васваса дом гирифтор насозанд.

Оё мумкин аст, ки одам ба Худо бигӯяд: ́Ҷазо дидаам, бе он ки бадкирдорие карда бошам;

Он чиро, ки намебинам, Ту ба ман бифаҳмон, ва агар гуноҳе карда бошам, дигар нахоҳам кард́?

Оё мукофоти амал фақат аз рӯи фикри ту бояд дода шавад, ки чунин гиламанд ҳастӣ? Оё онро фақат ту бояд интихоб намоӣ, ва на ман? Ва дар ин хусус ту чӣ медонӣ, ки бигӯӣ?

Соҳибони фаҳм хоҳанд гуфт, ва ҳар марди бохирад низ, ки маро мешунавад:

́Айюб на аз рӯи дониш сухан меронад, ва суханонаш ба хирад мувофиқ нест́.

Орзумандам, ки Айюб то ба охир озмуда шавад, барои он ки мисли гуноҳкорон ҷавоб мегардонад,

Зеро ки бар хатои худ ҷиноятро зам мекунад, дар миёни мо даст бар ҳам месояд ва бар зидди Худо бисёр сухан меронад».