Скрыть
29:1
29:2
29:4
29:5
29:6
29:7
29:8
29:9
29:10
29:11
29:13
29:18
29:21
29:22
29:23
29:24
29:25
Церковнославянский (рус)
Еще́ же при­­ложи́въ и́овъ, рече́ въ при́тчахъ:
кто́ мя устро́итъ по ме́сяцамъ пре́жднихъ дні́й, въ ни́хже мя́ Бо́гъ храня́ше,
я́коже егда́ свѣтя́шеся свѣти́лникъ его́ надъ главо́ю мо­е́ю, егда́ свѣ́томъ его́ хожда́хъ во тмѣ́,
егда́ бѣ́хъ тя́жекъ въ путе́хъ, егда́ Бо́гъ посѣще́нiе творя́ше до́му мо­ему́,
егда́ бѣ́хъ бога́тъ зѣло́, о́крестъ же мене́ раби́,
егда́ облива́хуся путiе́ мо­и́ ма́сломъ кра́вiимъ, го́ры же моя́ облива́хуся млеко́мъ,
егда́ исхожда́хъ изу́тра во гра́дъ, на сто́гнахъ же поставля́шеся ми́ престо́лъ?
Ви́дяще мя́ ю́ноши скрыва́шася, старѣ́йшины же вси́ востава́ша:
вельмо́жи же престава́ху глаго́лати, пе́рстъ воз­ло́жше на уста́ своя́.
Слы́шав­шiи же блажи́ша мя́, и язы́къ и́хъ при­­льпе́ горта́ни и́хъ:
я́ко у́хо слы́ша и ублажи́ мя, о́ко же ви́дѣвъ мя́ уклони́ся.
Спасо́хъ бо убо́гаго от­ руки́ си́льнаго, и сиротѣ́, ему́же не бѣ́ помо́щника, помого́хъ.
Благослове́нiе погиба́ющаго на мя́ да прiи́детъ, уста́ же вдови́ча благослови́ша мя́.
Въ пра́вду же облача́хся, одѣва́хся же въ су́дъ я́ко въ ри́зу.
О́ко бѣ́хъ слѣпы́мъ, нога́ же хромы́мъ:
а́зъ бы́хъ оте́цъ немощны́мъ, ра́спрю же, ея́же не вѣ́дяхъ, изслѣ́дихъ:
сотро́хъ же члено́вныя непра́ведныхъ, от­ среды́ же зубо́въ и́хъ грабле́нiе изъя́хъ.
Рѣ́хъ же: во́зрастъ мо́й состарѣ́ет­ся я́коже стебло́ фи́никово, мно́га лѣ́та поживу́.
Ко́рень разве́рзеся при­­ водѣ́, и роса́ пребу́детъ на жа́твѣ мо­е́й.
Сла́ва моя́ но́ва со мно́ю, и лу́къ мо́й въ руцѣ́ мо­е́й по́йдетъ.
[Старѣ́йшины] слы́шав­шiи мя́ внима́ху, молча́ху же о мо­е́мъ совѣ́тѣ.
Къ мо­ему́ глаго́лу не при­­лага́ху, ра́довахуся же, егда́ къ ни́мъ глаго́лахъ:
я́коже земля́ жа́ждущая ожида́етъ дождя́, та́ко сі́и мо­его́ глаго́ланiя.
А́ще воз­смѣю́ся къ ни́мъ, не вѣ́риша: и свѣ́тъ лица́ мо­его́ не от­пада́­ше.
Избра́хъ пу́ть и́хъ, и сѣдѣ́хъ кня́зь, и вселя́хся я́коже ца́рь посредѣ́ хра́брыхъ, а́ки утѣша́яй печа́льныхъ.
Рус. (Аверинцев)
И продолжал Иов произносить рассуждение свое сказал:
«О, стать бы мне, как в прежние дни, как в месяцы, когда хранил меня Бог,
возжигал светильник над моей главой, и в свете Его я шел среди тьмы;
как был я во дни моих ранних лет, когда Бог миловал мой шатер,
когда еще Крепкий был со мной и дети мои – вокруг меня;
когда во млеке омывались мои шаги и скала изливала для меня елей!
Выходил ли я к воротам градским, посреди площади восседал –
юноши прятались, завидев меня, а старцы, поднявшись, оставались стоять.
Вельможи смолкали передо мной, прижимали палец к своим губам;
и стихала старейшин речь, и к гортани прилипали их языки.
Слышало ухо – и завидовало мне, видело око – и хвалило меня!
Ибо я спасал кричащего бедняка и сироту, что помощи не найдет;
благословение страдальца было на мне, и утешалось обо мне сердце вдовы.
Как в ризу, в правду облачался я, возлагал на себя справедливость, как тюрбан;
я был глазами для того, кто слеп, и ногами – для бессильного ходить.
Для нищих являл я собой отца, в дело незнакомца вникал умом,
челюсть беззаконного сокрушал, исторгал добычу из его зубов!
И думал я: скончаюсь в моем гнезде, словно птица Феникс, прожив жизнь;
корни мои открыты воде, и роса ночует на моих ветвях;
не стареет слава у меня, и крепок лук в руке моей!
Предо мной стихали, внимали мне, молча выслушивали мой совет;
после слов моих кончали судить, и речь моя росилась на них.
Как проливня вод, ожидали меня, как позднему дождю, открывали рот:
улыбнусь – не смеют верить глазам, просияю ликом – и они не скорбят!
Я назначал им пути, воссев, как глава, как царь в кругу дружины своей, утешая плачущего печаль.
Иов вспоминает свою прежнюю жизнь, её достоинство, благосклонность к нуждающимся и доверие к нему.
И продолжал Иов возвышенную речь свою и сказал:
о, если бы я был, как в прежние месяцы, как в те дни, когда Бог хранил меня,
когда светильник Его светил над головою моею, и я при свете Его ходил среди тьмы;
как был я во дни молодости моей, когда милость Божия была над шатром моим,
когда еще Вседержитель был со мною, и дети мои вокруг меня,
когда пути мои обливались молоком, и скала источала для меня ручьи елея!
когда я выходил к воротам города и на площади ставил седалище свое, –
юноши, увидев меня, прятались, а старцы вставали и стояли;
князья удерживались от речи и персты полагали на уста свои;
голос знатных умолкал, и язык их прилипал к гортани их.
Ухо, слышавшее меня, ублажало меня; око видевшее восхваляло меня,
потому что я спасал страдальца вопиющего и сироту беспомощного.
Благословение погибавшего приходило на меня, и сердцу вдовы доставлял я радость.
Я облекался в правду, и суд мой одевал меня, как мантия и увясло.
Я был глазами слепому и ногами хромому;
отцом был я для нищих и тяжбу, которой я не знал, разбирал внимательно.
Сокрушал я беззаконному челюсти и из зубов его исторгал похищенное.
И говорил я: в гнезде моем скончаюсь, и дни мои будут многи, как песок;
корень мой открыт для воды, и роса ночует на ветвях моих;
слава моя не стареет, лук мой крепок в руке моей.
Внимали мне и ожидали, и безмолвствовали при совете моем.
После слов моих уже не рассуждали; речь моя капала на них.
Ждали меня, как дождя, и, как дождю позднему, открывали уста свои.
Бывало, улыбнусь им – они не верят; и света лица моего они не помрачали.
Я назначал пути им и сидел во главе и жил как царь в кругу воинов, как утешитель плачущих.
Толкования стиха Скопировать ссылку Скопировать текст Добавить в избранное
Библ. энциклопедия Библейский словарь Словарь библ. образов Практическая симфония
Цитата из Библии каждое утро
TG: t.me/azbible
Viber: vb.me/azbible