Азбука веры » Би́блия » И́ова » гл.29

И́ова, Глава 29

Толкования

Толкования главы

29:1

29:2

29:3

см.:Иов.18:6;

29:4

29:5

29:6

29:7

29:8

29:9

29:10

29:11

29:12

см.:Пс.71:12;

29:13

29:14

см.:Пс.131:9;

29:15

см.:Лев.19:14;

29:16

см.:Иов.31:18;Притч.29:7;Сир.4:10;

29:17

см.:Притч.30:14;

29:18

29:19

см.:Втор.28:4;

29:20

см.:Быт.49:24;

29:21

29:22

29:23

29:24

29:25

Церковнославянский (рус)

Еще́ же приложи́въ и́овъ, рече́ въ при́тчахъ:

кто́ мя устро́итъ по ме́сяцамъ пре́жднихъ дні́й, въ ни́хже мя́ Бо́гъ храня́ше,

я́коже егда́ свѣтя́шеся свѣти́лникъ его́ надъ главо́ю мое́ю, егда́ свѣ́томъ его́ хожда́хъ во тмѣ́,

егда́ бѣ́хъ тя́жекъ въ путе́хъ, егда́ Бо́гъ посѣще́нiе творя́ше до́му моему́,

егда́ бѣ́хъ бога́тъ зѣло́, о́крестъ же мене́ раби́,

егда́ облива́хуся путiе́ мои́ ма́сломъ кра́вiимъ, го́ры же моя́ облива́хуся млеко́мъ,

егда́ исхожда́хъ изу́тра во гра́дъ, на сто́гнахъ же поставля́шеся ми́ престо́лъ?

Ви́дяще мя́ ю́ноши скрыва́шася, старѣ́йшины же вси́ востава́ша:

вельмо́жи же престава́ху глаго́лати, пе́рстъ возло́жше на уста́ своя́.

Слы́шавшiи же блажи́ша мя́, и язы́къ и́хъ прильпе́ горта́ни и́хъ:

я́ко у́хо слы́ша и ублажи́ мя, о́ко же ви́дѣвъ мя́ уклони́ся.

Спасо́хъ бо убо́гаго от руки́ си́льнаго, и сиротѣ́, ему́же не бѣ́ помо́щника, помого́хъ.

Благослове́нiе погиба́ющаго на мя́ да прiи́детъ, уста́ же вдови́ча благослови́ша мя́.

Въ пра́вду же облача́хся, одѣва́хся же въ су́дъ я́ко въ ри́зу.

О́ко бѣ́хъ слѣпы́мъ, нога́ же хромы́мъ:

а́зъ бы́хъ оте́цъ немощны́мъ, ра́спрю же, ея́же не вѣ́дяхъ, изслѣ́дихъ:

сотро́хъ же члено́вныя непра́ведныхъ, от среды́ же зубо́въ и́хъ грабле́нiе изъя́хъ.

Рѣ́хъ же: во́зрастъ мо́й состарѣ́ется я́коже стебло́ фи́никово, мно́га лѣ́та поживу́.

Ко́рень разве́рзеся при водѣ́, и роса́ пребу́детъ на жа́твѣ мое́й.

Сла́ва моя́ но́ва со мно́ю, и лу́къ мо́й въ руцѣ́ мое́й по́йдетъ.

[Старѣ́йшины] слы́шавшiи мя́ внима́ху, молча́ху же о мое́мъ совѣ́тѣ.

Къ моему́ глаго́лу не прилага́ху, ра́довахуся же, егда́ къ ни́мъ глаго́лахъ:

я́коже земля́ жа́ждущая ожида́етъ дождя́, та́ко сі́и моего́ глаго́ланiя.

А́ще возсмѣю́ся къ ни́мъ, не вѣ́риша: и свѣ́тъ лица́ моего́ не отпада́ше.

Избра́хъ пу́ть и́хъ, и сѣдѣ́хъ кня́зь, и вселя́хся я́коже ца́рь посредѣ́ хра́брыхъ, а́ки утѣша́яй печа́льныхъ.

Синодальный

Иов вспоминает свою прежнюю жизнь, её достоинство, благосклонность к нуждающимся и доверие к нему.

И продолжал Иов возвышенную речь свою и сказал:

о, если бы я был, как в прежние месяцы, как в те дни, когда Бог хранил меня,

когда светильник Его светил над головою моею, и я при свете Его ходил среди тьмы;

как был я во дни молодости моей, когда милость Божия была над шатром моим,

когда еще Вседержитель был со мною, и дети мои вокруг меня,

когда пути мои обливались молоком, и скала источала для меня ручьи елея!

когда я выходил к воротам города и на площади ставил седалище свое, –

юноши, увидев меня, прятались, а старцы вставали и стояли;

князья удерживались от речи и персты полагали на уста свои;

голос знатных умолкал, и язык их прилипал к гортани их.

Ухо, слышавшее меня, ублажало меня; око видевшее восхваляло меня,

потому что я спасал страдальца вопиющего и сироту беспомощного.

Благословение погибавшего приходило на меня, и сердцу вдовы доставлял я радость.

Я облекался в правду, и суд мой одевал меня, как мантия и увясло.

Я был глазами слепому и ногами хромому;

отцом был я для нищих и тяжбу, которой я не знал, разбирал внимательно.

Сокрушал я беззаконному челюсти и из зубов его исторгал похищенное.

И говорил я: в гнезде моем скончаюсь, и дни мои будут многи, как песок;

корень мой открыт для воды, и роса ночует на ветвях моих;

слава моя не стареет, лук мой крепок в руке моей.

Внимали мне и ожидали, и безмолвствовали при совете моем.

После слов моих уже не рассуждали; речь моя капала на них.

Ждали меня, как дождя, и, как дождю позднему, открывали уста свои.

Бывало, улыбнусь им – они не верят; и света лица моего они не помрачали.

Я назначал пути им и сидел во главе и жил как царь в кругу воинов, как утешитель плачущих.

Киргизский

Аюб маанилєє сљздљрєн улантып, мындай деди:

«Оо, мен мурунку айлардагыдай болсом кана! Кудай мени сактап жєргљн кєндљрдљгєдљй болсом кана!

Анын чырактаны менин єстємдљ кєйєп турчу, карањгыда мен Анын жарыгы менен жєрчємєн.

Жаш чагымда, Кудайдын ырайымы менин чатырыма тийип турганда, мен кандай элем!

Кудуреттєє Кудай мени менен эле, балдарым тегерегимде болчу!

Жолдорума сєт тљгєлєп турчу, аскалар мен єчєн зайтун майын чыгарып турчу.

Шаар дарбазасынын алдына чыкканымда, аянтка отургучумду койгонумда,

жигиттер мени кљрєп, жашынып калышчу, карылар ордунан туруп, туруп турушчу.

Тљрљлљр сљзєн токтотуп, колдору менен ооздорун жабышар эле.

Атактуулардын єнє басылып, тилдери тањдайына жабышып калар эле.

Мени уккан кулак мени урматтап турар эле, мени кљргљн кљз мени дањктап турар эле.

Анткени мен жардам сураган жакырды да, карай турган кишиси жок жетимди да сактап калчумун.

Мага љлєп бара жаткандын батасы тийчє, жесир аялдын жєрљгєнљ кубаныч берчємєн.

Мен адилеттиктин кийимин кийип жєрчємєн, калыстыкты чапан жана баш кийим катары кийип жєрчємєн.

Мен сокурга кљз, аксакка бут болчумун.

Кайырчыларга ата болчумун. Љзєм билбеген адамдын талаш-тартыш маселесин кылдаттык менен чечип турчумун.

Мыйзамсыздын жаагын талкалап турчумун, уурдагандарын тиштеринен сууруп алып турчумун.

Мен мындай деп айтчумун: “Љз уямда љлљм, жашоо кєндљрєм кумдай кљп болот.

Тамырым сууга жетет, бутактарыма шєєдєрєм тєнљйт.

Атак-дањкым карыбайт, колумдагы жаа бек турат”.

Мага кулак салып турушчу, кєтєп турушчу, акыл айтканымда унчугушчу эмес.

Мен сєйлљгљндљн кийин, алар сєйлљшчє эмес, менин сљздљрєм алардын кулактарына куюлчу.

Мени жамгырды кєткљндљй кєтєшчє, ооздорун кеч жааган жамгырга ачкансып ачып турушчу.

Аларга жылмайып койсом, кљргљн кљздљрєнљ ишенишчє эмес. Алар менин жєзємдљгє жарыкты љчєрєшчє эмес.

Мен аларга жол кљрсљтєп турчумун, алардын башында отурчумун, жоокерлердин арасындагы падышадай жашачумун, ыйлагандардын кљњєлєн жубаткан сооротуучудай болчумун.

Украинский (Огієнко)

Языки

І Йов далі вів мову свою та й сказав:

О, коли б я був той, як за місяців давніх, як за днів тих, коли боронив мене Бог,

коли над головою моєю світився світильник Його, і при світлі його я ходив в темноті,

як був я за днів тих своєї погожої осени, коли Божа милість була над наметом моїм,

коли Всемогутній зо мною ще був, а навколо мене мої діти,

коли мої кроки купалися в маслі, а скеля оливні струмки біля мене лила!…

Коли я виходив до брами при місті, і ставив на площі сидіння своє,

як тільки вбачали мене юнаки то ховались, а старші вставали й стояли,

зверхники стримували свою мову та клали долоню на уста свої,

ховався тоді голос володарів, а їхній язик приліпав їм був до піднебіння…

Бо яке ухо чуло про мене, то звало блаженним мене, і яке око бачило, то свідкувало за мене,

бо я рятував бідаря, що про поміч кричав, і сироту та безпомічного.

Благословення гинучого на мене приходило, а серце вдовиці чинив я співаючим!

Зодягавсь я у праведність, і вона зодягала мене, немов плащ та завій було право моє.

Очима я був для сліпого, а кривому ногами я був.

Бідарям я був батьком, суперечку ж, якої не знав, я досліджував.

Й я торощив злочинцеві щелепи, і виривав із зубів його схоплене.

І я говорив: Умру я в своєму гнізді, і свої дні я помножу, немов той пісок:

для води був відкритий мій корень, а роса зоставалась на вітці моїй…

Моя слава була при мені все нова, і в руці моїй лук мій відновлював силу.

Мене слухалися й дожидали, і мовчали на раду мою.

По слові моїм уже не говорили, і падала мова моя на них краплями.

І чекали мене, як дощу, і уста свої відкривали, немов на весінній той дощик…

Коли я, бувало, сміявся до них, то не вірили, та світла обличчя мого не гасили.

Вибирав я дорогу для них і сидів на чолі, і пробував, немов цар той у війську, коли тішить засмучених він!