И рече́ Госпо́дь ко дiа́волу: вня́лъ ли еси́ у́бо [мы́слiю твое́ю] рабу́ моему́ и́ову? я́ко нѣ́сть такова́ от су́щихъ на земли́: человѣ́къ незло́бивъ, и́стиненъ, непоро́ченъ, богочести́въ, удаля́яся от вся́каго зла́, еще́ же придержи́тся незло́бiя: ты́ же ре́клъ еси́ имѣ́нiя его́ погуби́ти вотще́.

Отвѣща́въ же дiа́волъ Го́сподеви, рече́: ко́жу за ко́жу, и вся́, ели́ка и́мать человѣ́къ, да́стъ за ду́шу свою́:

оба́че посли́ ру́ку твою́ и косни́ся косте́мъ его́ и пло́ти его́, а́ще не въ лице́ тя благослови́тъ.

Рече́ же Госпо́дь дiа́волу: се́, предаю́ ти́ его́, то́кмо ду́шу его́ соблюди́.

Изы́де же дiа́волъ от лица́ Госпо́дня и порази́ и́ова гно́емъ лю́тымъ от ногу́ да́же до главы́.

И взя́ [и́овъ] чре́пъ, да острога́етъ гно́й сво́й, и то́й сѣдя́ше на гно́ищи внѣ́ гра́да.

Вре́мени же мно́гу мину́вшу, рече́ къ нему́ жена́ его́: доко́лѣ терпи́ши глаго́ля:

се́, пожду́ вре́мя еще́ ма́ло, ча́я наде́жди спасе́нiя моего́?

се́ бо, потреби́ся от земли́ па́мять твоя́, сы́нове твои́ и дще́ри, моего́ чре́ва болѣ́зни и труды́, и́миже вотще́ труди́хся съ болѣ́зньми:

ты́ же са́мъ въ гнои́ черве́й сѣди́ши, обнощева́я внѣ́ безъ покро́ва,

и а́зъ скита́ющися и служа́щи, мѣ́сто от мѣ́ста преходя́щи, и до́мъ от до́му, ожида́ющи со́лнца, когда́ за́йдетъ, да почі́ю от трудо́въ мои́хъ и от болѣ́зней, я́же мя́ ны́нѣ обдержа́тъ:

но рцы́ глаго́лъ нѣ́кiй ко Го́споду и умри́.

О́нъ же воззрѣ́въ рече́ къ не́й: вску́ю я́ко еди́на от безу́мныхъ же́нъ возглаго́лала еси́? а́ще блага́я прiя́хомъ от руки́ Госпо́дни, злы́хъ ли не стерпи́мъ? во всѣ́хъ си́хъ приключи́вшихся ему́, ничи́мже согрѣши́ и́овъ устна́ма предъ Бо́гомъ [и не даде́ безу́мiя Бо́гу].

Услы́шавше же трiе́ дру́зiе его́ вся́ зла́я наше́дшая на́нь, прiидо́ша кі́йждо от своея́ страны́ къ нему́: Елифа́зъ Ѳема́нскiй ца́рь, Валда́дъ Савхе́йскiй власти́тель, Софа́ръ Мине́йскiй ца́рь: и прiидо́ша къ нему́ единоду́шно утѣ́шити и посѣти́ти его́.

Уви́дѣвше же его́ издале́ча, не позна́ша, и возопи́вше гла́сомъ ве́лiимъ воспла́кашася, растерза́вше кі́йждо оде́жду свою́ и посы́павше пе́рстiю главы́ своя́:

сѣдѣ́ша при не́мъ се́дмь дні́й и се́дмь ноще́й, и никто́же от ни́хъ возглаго́ла къ нему́ словесе́: ви́дяху бо я́зву лю́ту су́щу и вели́ку зѣло́.

Отвѣща́въ же и́овъ, рече́:

слы́шахъ сицева́я мно́га, утѣ́шителiе зо́лъ вси́.

Что́ бо? еда́ чи́нъ е́сть во словесѣ́хъ вѣ́тра? или́ ку́ю ти́ па́кость сотвори́тъ, я́ко отвѣща́еши?

И а́зъ я́коже вы́ возглаго́лю: а́ще бы душа́ ва́ша подлежа́ла вмѣ́сто моея́, тогда́ наскочи́лъ бы́хъ на вы́ словесы́, покива́ю же на вы́ главо́ю мое́ю.

Бу́ди же крѣ́пость во устѣ́хъ мои́хъ, движе́нiя же усте́нъ не пощажу́.

А́ще бо возглаго́лю, не возболю́ ли я́звою? а́ще же и умолчу́, чи́мъ ме́нше уя́звенъ бу́ду?

Ны́нѣ же преутружде́на мя́ сотвори́, бу́я, согни́вша, и я́тъ мя́.

Въ послу́шество бы́хъ, и воста́ во мнѣ́ лжа́ моя́, проти́вно лицу́ моему́ отвѣща́.

Гнѣ́венъ бы́въ низложи́ мя, возскрежета́ зубы́ на мя́, стрѣ́лы разбо́йниковъ его́ нападо́ша на мя́.

Острото́ю оче́съ наскака́, мече́мъ порази́ мя въ колѣ́на: вку́пѣ же потеко́ша на мя́:

предаде́ бо мя́ Госпо́дь въ ру́ки непра́ведныхъ, нечести́вымъ же пове́рже мя́.

Ми́рствующа разсы́па мя́, взя́въ мя́ за власы́ оборва́, поста́ви мя́ а́ки примѣ́ту.

Обыдо́ша мя́ ко́пiями боду́ще во исте́сы моя́, не щадя́ще: излiя́ша на зе́млю же́лчь мою́,

низложи́ша мя́ тру́пъ на тру́пъ, теко́ша ко мнѣ́ могу́щiи,

вре́тище соши́ша на ко́жу мою́, и мо́щь моя́ на земли́ угасе́.

Чре́во мое́ сгорѣ́ от пла́ча, на вѣ́ждахъ же мои́хъ стѣ́нь сме́ртная,

непра́ведно же ни еди́но бѣ́ въ руку́ мое́ю: моли́тва же моя́ чиста́.

Земле́, да не покры́еши надъ кро́вiю пло́ти моея́, ниже́ да бу́детъ мѣ́сто во́плю моему́.

И ны́нѣ се́, на небесѣ́хъ по́слухъ мо́й, свидѣ́тель же ми́ во вы́шнихъ.

Да прiи́детъ моя́ мольба́ ко Го́споду, предъ ни́мже да ка́плетъ о́ко мое́.

Бу́ди же обличе́нiе му́жу предъ Го́сподемъ, и сы́ну человѣ́ческому ко бли́жнему его́.

Лѣ́та же изочте́ная прiидо́ша, и путе́мъ, и́мже не возвращу́ся, пойду́.

Еще́ же приложи́въ и́овъ, рече́ въ при́тчахъ:

кто́ мя устро́итъ по ме́сяцамъ пре́жднихъ дні́й, въ ни́хже мя́ Бо́гъ храня́ше,

я́коже егда́ свѣтя́шеся свѣти́лникъ его́ надъ главо́ю мое́ю, егда́ свѣ́томъ его́ хожда́хъ во тмѣ́,

егда́ бѣ́хъ тя́жекъ въ путе́хъ, егда́ Бо́гъ посѣще́нiе творя́ше до́му моему́,

егда́ бѣ́хъ бога́тъ зѣло́, о́крестъ же мене́ раби́,

егда́ облива́хуся путiе́ мои́ ма́сломъ кра́вiимъ, го́ры же моя́ облива́хуся млеко́мъ,

егда́ исхожда́хъ изу́тра во гра́дъ, на сто́гнахъ же поставля́шеся ми́ престо́лъ?

Ви́дяще мя́ ю́ноши скрыва́шася, старѣ́йшины же вси́ востава́ша:

вельмо́жи же престава́ху глаго́лати, пе́рстъ возло́жше на уста́ своя́.

Слы́шавшiи же блажи́ша мя́, и язы́къ и́хъ прильпе́ горта́ни и́хъ:

я́ко у́хо слы́ша и ублажи́ мя, о́ко же ви́дѣвъ мя́ уклони́ся.

Спасо́хъ бо убо́гаго от руки́ си́льнаго, и сиротѣ́, ему́же не бѣ́ помо́щника, помого́хъ.

Благослове́нiе погиба́ющаго на мя́ да прiи́детъ, уста́ же вдови́ча благослови́ша мя́.

Въ пра́вду же облача́хся, одѣва́хся же въ су́дъ я́ко въ ри́зу.

О́ко бѣ́хъ слѣпы́мъ, нога́ же хромы́мъ:

а́зъ бы́хъ оте́цъ немощны́мъ, ра́спрю же, ея́же не вѣ́дяхъ, изслѣ́дихъ:

сотро́хъ же члено́вныя непра́ведныхъ, от среды́ же зубо́въ и́хъ грабле́нiе изъя́хъ.

Рѣ́хъ же: во́зрастъ мо́й состарѣ́ется я́коже стебло́ фи́никово, мно́га лѣ́та поживу́.

Ко́рень разве́рзеся при водѣ́, и роса́ пребу́детъ на жа́твѣ мое́й.

Сла́ва моя́ но́ва со мно́ю, и лу́къ мо́й въ руцѣ́ мое́й по́йдетъ.

[Старѣ́йшины] слы́шавшiи мя́ внима́ху, молча́ху же о мое́мъ совѣ́тѣ.

Къ моему́ глаго́лу не прилага́ху, ра́довахуся же, егда́ къ ни́мъ глаго́лахъ:

я́коже земля́ жа́ждущая ожида́етъ дождя́, та́ко сі́и моего́ глаго́ланiя.

А́ще возсмѣю́ся къ ни́мъ, не вѣ́риша: и свѣ́тъ лица́ моего́ не отпада́ше.

Избра́хъ пу́ть и́хъ, и сѣдѣ́хъ кня́зь, и вселя́хся я́коже ца́рь посредѣ́ хра́брыхъ, а́ки утѣша́яй печа́льныхъ.

Синодальный

1 Второе испытание Иова, проказа: «только душу его сбереги»; 7 «неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать»? 11 Трое друзей Иова.

Был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана предстать пред Господа.

И сказал Господь сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Господу и сказал: я ходил по земле и обошел ее.

И сказал Господь сатане: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла, и доселе тверд в своей непорочности; а ты возбуждал Меня против него, чтобы погубить его безвинно.

И отвечал сатана Господу и сказал: кожу за кожу, а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него;

но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, – благословит ли он Тебя?

И сказал Господь сатане: вот, он в руке твоей, только душу его сбереги.

И отошел сатана от лица Господня и поразил Иова проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его.

И взял он себе черепицу, чтобы скоблить себя ею, и сел в пепел [вне селения].

^*И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей!
//Стих 2:9 (по 2:9d) по переводу 70-ти: По многом времени сказала ему жена его: доколе ты будешь терпеть? говоря:
^2:9a «Вот, подожду еще немного в надежде спасения моего».
^2:9bИбо погибли с земли память твоя, сыновья и дочери, болезни чрева моего и труды, которыми напрасно трудилась.
^2:9cСам ты сидишь в смраде червей, проводя ночь без покрова,
^2:9dа я скитаюсь и служу, перехожу с места на место, из дома в дом, ожидая, когда зайдет солнце, чтобы успокоиться от трудов моих и болезней, которые ныне удручают меня.
^2:9eпохули Бога и умри.
//По переводу 70-ти: Но скажи некое слово к Богу и умри.

Но он сказал ей: ты говоришь как одна из безумных: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? Во всем этом не согрешил Иов устами своими.

И услышали трое друзей Иова о всех этих несчастьях, постигших его, и пошли каждый из своего места: Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин, и сошлись, чтобы идти вместе сетовать с ним и утешать его.

И подняв глаза свои издали, они не узнали его; и возвысили голос свой и зарыдали; и разодрал каждый верхнюю одежду свою, и бросали пыль над головами своими к небу.

И сидели с ним на земле семь дней и семь ночей; и никто не говорил ему ни слова, ибо видели, что страдание его весьма велико.

1 Иов упрекает своих друзей: «Жалкие утешители все вы»; 6 его скорби; 21 «О, если бы человек мог иметь состязание с Богом»!

И отвечал Иов и сказал:

слышал я много такого; жалкие утешители все вы!

Будет ли конец ветреным словам? и что побудило тебя так отвечать?

И я мог бы так же говорить, как вы, если бы душа ваша была на месте души моей; ополчался бы на вас словами и кивал бы на вас головою моею;

подкреплял бы вас языком моим и движением губ утешал бы.

Говорю ли я, не утоляется скорбь моя; перестаю ли, что отходит от меня?

Но ныне Он изнурил меня. Ты разрушил всю семью мою.

Ты покрыл меня морщинами во свидетельство против меня; восстает на меня изможденность моя, в лицо укоряет меня.

Гнев Его терзает и враждует против меня, скрежещет на меня зубами своими; неприятель мой острит на меня глаза свои.

Разинули на меня пасть свою; ругаясь бьют меня по щекам: все сговорились против меня.

Предал меня Бог беззаконнику и в руки нечестивым бросил меня.

Я был спокоен, но Он потряс меня; взял меня за шею и избил меня и поставил меня целью для Себя.

Окружили меня стрельцы Его; Он рассекает внутренности мои и не щадит, пролил на землю желчь мою,

пробивает во мне пролом за проломом, бежит на меня, как ратоборец.

Вретище сшил я на кожу мою и в прах положил голову мою.

Лицо мое побагровело от плача, и на веждах моих тень смерти,

при всем том, что нет хищения в руках моих, и молитва моя чиста.

Земля! не закрой моей крови, и да не будет места воплю моему.

И ныне вот на небесах Свидетель мой, и Заступник мой в вышних!

Многоречивые друзья мои! К Богу слезит око мое.

О, если бы человек мог иметь состязание с Богом, как сын человеческий с ближним своим!

Ибо летам моим приходит конец, и я отхожу в путь невозвратный.

Иов вспоминает свою прежнюю жизнь, её достоинство, благосклонность к нуждающимся и доверие к нему.

И продолжал Иов возвышенную речь свою и сказал:

о, если бы я был, как в прежние месяцы, как в те дни, когда Бог хранил меня,

когда светильник Его светил над головою моею, и я при свете Его ходил среди тьмы;

как был я во дни молодости моей, когда милость Божия была над шатром моим,

когда еще Вседержитель был со мною, и дети мои вокруг меня,

когда пути мои обливались молоком, и скала источала для меня ручьи елея!

когда я выходил к воротам города и на площади ставил седалище свое, –

юноши, увидев меня, прятались, а старцы вставали и стояли;

князья удерживались от речи и персты полагали на уста свои;

голос знатных умолкал, и язык их прилипал к гортани их.

Ухо, слышавшее меня, ублажало меня; око видевшее восхваляло меня,

потому что я спасал страдальца вопиющего и сироту беспомощного.

Благословение погибавшего приходило на меня, и сердцу вдовы доставлял я радость.

Я облекался в правду, и суд мой одевал меня, как мантия и увясло.

Я был глазами слепому и ногами хромому;

отцом был я для нищих и тяжбу, которой я не знал, разбирал внимательно.

Сокрушал я беззаконному челюсти и из зубов его исторгал похищенное.

И говорил я: в гнезде моем скончаюсь, и дни мои будут многи, как песок;

корень мой открыт для воды, и роса ночует на ветвях моих;

слава моя не стареет, лук мой крепок в руке моей.

Внимали мне и ожидали, и безмолвствовали при совете моем.

После слов моих уже не рассуждали; речь моя капала на них.

Ждали меня, как дождя, и, как дождю позднему, открывали уста свои.

Бывало, улыбнусь им – они не верят; и света лица моего они не помрачали.

Я назначал пути им и сидел во главе и жил как царь в кругу воинов, как утешитель плачущих.

Греческий [Greek (Koine)]

Языки

ἐγένετο δὲ ὡς ἡ ἡμέρα αὕτη καὶ ἦλθον οἱ ἄγγελοι τοῦ θεοῦ παραστῆναι ἔναντι κυρίου καὶ ὁ διάβολος ἦλθεν ἐν μέσῳ αὐτῶν παραστῆναι ἐναντίον τοῦ κυρίου

καὶ εἶπεν ὁ κύριος τῷ διαβόλῳ πόθεν σὺ ἔρχῃ τότε εἶπεν ὁ διάβολος ἐνώπιον τοῦ κυρίου διαπορευθεὶς τὴν ὑπ᾿ οὐρανὸν καὶ ἐμπεριπατήσας τὴν σύμπασαν πάρειμι

εἶπεν δὲ ὁ κύριος πρὸς τὸν διάβολον προσέσχες οὖν τῷ θεράποντί μου Ιωβ ὅτι οὐκ ἔστιν κατ᾿ αὐτὸν τῶν ἐπὶ τῆς γῆς ἄνθρωπος ἄκακος ἀληθινός ἄμεμπτος θεοσεβής ἀπεχόμενος ἀπὸ παντὸς κακοῦ ἔτι δὲ ἔχεται ἀκακίας σὺ δὲ εἶπας τὰ ὑπάρχοντα αὐτοῦ διὰ κενῆς ἀπολέσαι

ὑπολαβὼν δὲ ὁ διάβολος εἶπεν τῷ κυρίῳ δέρμα ὑπὲρ δέρματος ὅσα ὑπάρχει ἀνθρώπῳ ὑπὲρ τῆς ψυχῆς αὐτοῦ ἐκτείσει

οὐ μὴν δὲ ἀλλὰ ἀποστείλας τὴν χεῖρά σου ἅψαι τῶν ὀστῶν αὐτοῦ καὶ τῶν σαρκῶν αὐτοῦ εἰ μὴν εἰς πρόσωπόν σε εὐλογήσει

εἶπεν δὲ ὁ κύριος τῷ διαβόλῳ ἰδοὺ παραδίδωμί σοι αὐτόν μόνον τὴν ψυχὴν αὐτοῦ διαφύλαξον

ἐξῆλθεν δὲ ὁ διάβολος ἀπὸ τοῦ κυρίου καὶ ἔπαισεν τὸν Ιωβ ἕλκει πονηρῷ ἀπὸ ποδῶν ἕως κεφαλῆς

καὶ ἔλαβεν ὄστρακον ἵνα τὸν ἰχῶρα ξύῃ καὶ ἐκάθητο ἐπὶ τῆς κοπρίας ἔξω τῆς πόλεως

χρόνου δὲ πολλοῦ προβεβηκότος ^*εἶπεν αὐτῷ ἡ γυνὴ αὐτοῦ μέχρι τίνος καρτερήσεις λέγων

ἰδοὺ ἀναμένω χρόνον ἔτι μικρὸν προσδεχόμενος τὴν ἐλπίδα τῆς σωτηρίας μου

ἰδοὺ γὰρ ἠφάνισταί σου τὸ μνημόσυνον ἀπὸ τῆς γῆς υἱοὶ καὶ θυγατέρες ἐμῆς κοιλίας ὠδῖνες καὶ πόνοι οὓς εἰς τὸ κενὸν ἐκοπίασα μετὰ μόχθων

σύ τε αὐτὸς ἐν σαπρίᾳ σκωλήκων κάθησαι διανυκτερεύων αἴθριος

κἀγὼ πλανῆτις καὶ λάτρις τόπον ἐκ τόπου περιερχομένη καὶ οἰκίαν ἐξ οἰκίας προσδεχομένη τὸν ἥλιον πότε δύσεται ἵνα ἀναπαύσωμαι τῶν μόχθων καὶ τῶν ὀδυνῶν αἵ με νῦν συνέχουσιν

ἀλλὰ εἰπόν τι ῥῆμα εἰς κύριον καὶ τελεύτα

ὁ δὲ ἐμβλέψας εἶπεν αὐτῇ ὥσπερ μία τῶν ἀφρόνων γυναικῶν ἐλάλησας εἰ τὰ ἀγαθὰ ἐδεξάμεθα ἐκ χειρὸς κυρίου τὰ κακὰ οὐχ ὑποίσομεν ἐν πᾶσιν τούτοις τοῖς συμβεβηκόσιν αὐτῷ οὐδὲν ἥμαρτεν Ιωβ τοῖς χείλεσιν ἐναντίον τοῦ θεοῦ

ἀκούσαντες δὲ οἱ τρεῖς φίλοι αὐτοῦ τὰ κακὰ πάντα τὰ ἐπελθόντα αὐτῷ παρεγένοντο ἕκαστος ἐκ τῆς ἰδίας χώρας πρὸς αὐτόν Ελιφας ὁ Θαιμανων βασιλεύς Βαλδαδ ὁ Σαυχαίων τύραννος Σωφαρ ὁ Μιναίων βασιλεύς καὶ παρεγένοντο πρὸς αὐτὸν ὁμοθυμαδὸν τοῦ παρακαλέσαι καὶ ἐπισκέψασθαι αὐτόν

ἰδόντες δὲ αὐτὸν πόρρωθεν οὐκ ἐπέγνωσαν καὶ βοήσαντες φωνῇ μεγάλῃ ἔκλαυσαν ῥήξαντες ἕκαστος τὴν ἑαυτοῦ στολὴν καὶ καταπασάμενοι γῆν

παρεκάθισαν αὐτῷ ἑπτὰ ἡμέρας καὶ ἑπτὰ νύκτας καὶ οὐδεὶς αὐτῶν ἐλάλησεν ἑώρων γὰρ τὴν πληγὴν δεινὴν οὖσαν καὶ μεγάλην σφόδρα

ὑπολαβὼν δὲ Ιωβ λέγει

ἀκήκοα τοιαῦτα πολλά παρακλήτορες κακῶν πάντες

τί γάρ μὴ τάξις ἐστὶν ῥήμασιν πνεύματος ἢ τί παρενοχλήσει σοι ὅτι ἀποκρίνῃ

κἀγὼ καθ᾿ ὑμᾶς λαλήσω εἰ ὑπέκειτό γε ἡ ψυχὴ ὑμῶν ἀντὶ τῆς ἐμῆς εἶτ᾿ ἐναλοῦμαι ὑμῖν ῥήμασιν κινήσω δὲ καθ᾿ ὑμῶν κεφαλήν

εἴη δὲ ἰσχὺς ἐν τῷ στόματί μου κίνησιν δὲ χειλέων οὐ φείσομαι

ἐὰν γὰρ λαλήσω οὐκ ἀλγήσω τὸ τραῦμα ἐὰν δὲ καὶ σιωπήσω τί ἔλαττον τρωθήσομαι

νῦν δὲ κατάκοπόν με πεποίηκεν μωρόν σεσηπότα

καὶ ἐπελάβου μου εἰς μαρτύριον ἐγενήθη καὶ ἀνέστη ἐν ἐμοὶ τὸ ψεῦδός μου κατὰ πρόσωπόν μου ἀνταπεκρίθη

ὀργῇ χρησάμενος κατέβαλέν με ἔβρυξεν ἐπ᾿ ἐμὲ τοὺς ὀδόντας βέλη πειρατῶν αὐτοῦ ἐπ᾿ ἐμοὶ ἔπεσεν

ἀκίσιν ὀφθαλμῶν ἐνήλατο ὀξεῖ ἔπαισέν με εἰς σιαγόνα ὁμοθυμαδὸν δὲ κατέδραμον ἐπ᾿ ἐμοί

παρέδωκεν γάρ με ὁ κύριος εἰς χεῖρας ἀδίκου ἐπὶ δὲ ἀσεβέσιν ἔρριψέν με

εἰρηνεύοντα διεσκέδασέν με λαβών με τῆς κόμης διέτιλεν κατέστησέν με ὥσπερ σκοπόν

ἐκύκλωσάν με λόγχαις βάλλοντες εἰς νεφρούς μου οὐ φειδόμενοι ἐξέχεαν εἰς τὴν γῆν τὴν χολήν μου

κατέβαλόν με πτῶμα ἐπὶ πτώματι ἔδραμον πρός με δυνάμενοι

σάκκον ἔρραψα ἐπὶ βύρσης μου τὸ δὲ σθένος μου ἐν γῇ ἐσβέσθη

ἡ γαστήρ μου συγκέκαυται ἀπὸ κλαυθμοῦ ἐπὶ δὲ βλεφάροις μου σκιά

ἄδικον δὲ οὐδὲν ἦν ἐν χερσίν μου εὐχὴ δέ μου καθαρά

γῆ μὴ ἐπικαλύψῃς ἐφ᾿ αἵματι τῆς σαρκός μου μηδὲ εἴη τόπος τῇ κραυγῇ μου

καὶ νῦν ἰδοὺ ἐν οὐρανοῖς ὁ μάρτυς μου ὁ δὲ συνίστωρ μου ἐν ὑψίστοις

ἀφίκοιτό μου ἡ δέησις πρὸς κύριον ἔναντι δὲ αὐτοῦ στάζοι μου ὁ ὀφθαλμός

εἴη δὲ ἔλεγχος ἀνδρὶ ἔναντι κυρίου καὶ υἱὸς ἀνθρώπου τῷ πλησίον αὐτοῦ

ἔτη δὲ ἀριθμητὰ ἥκασιν ὁδῷ δέ ᾗ οὐκ ἐπαναστραφήσομαι πορεύσομαι

ἔτι δὲ προσθεὶς Ιωβ εἶπεν τῷ προοιμίῳ

τίς ἄν με θείη κατὰ μῆνα ἔμπροσθεν ἡμερῶν ὧν με ὁ θεὸς ἐφύλαξεν

ὡς ὅτε ηὔγει ὁ λύχνος αὐτοῦ ὑπὲρ κεφαλῆς μου ὅτε τῷ φωτὶ αὐτοῦ ἐπορευόμην ἐν σκότει

ὅτε ἤμην ἐπιβρίθων ὁδοῖς ὅτε ὁ θεὸς ἐπισκοπὴν ἐποιεῖτο τοῦ οἴκου μου

ὅτε ἤμην ὑλώδης λίαν κύκλῳ δέ μου οἱ παῖδες

ὅτε ἐχέοντό μου αἱ ὁδοὶ βουτύρῳ τὰ δὲ ὄρη μου ἐχέοντο γάλακτι

ὅτε ἐξεπορευόμην ὄρθριος ἐν πόλει ἐν δὲ πλατείαις ἐτίθετό μου ὁ δίφρος

ἰδόντες με νεανίσκοι ἐκρύβησαν πρεσβῦται δὲ πάντες ἔστησαν

ἁδροὶ δὲ ἐπαύσαντο λαλοῦντες δάκτυλον ἐπιθέντες ἐπὶ στόματι

οἱ δὲ ἀκούσαντες ἐμακάρισάν με καὶ γλῶσσα αὐτῶν τῷ λάρυγγι αὐτῶν ἐκολλήθη

ὅτι οὖς ἤκουσεν καὶ ἐμακάρισέν με ὀφθαλμὸς δὲ ἰδών με ἐξέκλινεν

διέσωσα γὰρ πτωχὸν ἐκ χειρὸς δυνάστου καὶ ὀρφανῷ ᾧ οὐκ ἦν βοηθός ἐβοήθησα

εὐλογία ἀπολλυμένου ἐπ᾿ ἐμὲ ἔλθοι στόμα δὲ χήρας με εὐλόγησεν

δικαιοσύνην δὲ ἐνεδεδύκειν ἠμφιασάμην δὲ κρίμα ἴσα διπλοΐδι

ὀφθαλμὸς ἤμην τυφλῶν ποὺς δὲ χωλῶν

ἐγὼ ἤμην πατὴρ ἀδυνάτων δίκην δέ ἣν οὐκ ᾔδειν ἐξιχνίασα

συνέτριψα δὲ μύλας ἀδίκων ἐκ δὲ μέσου τῶν ὀδόντων αὐτῶν ἅρπαγμα ἐξέσπασα

εἶπα δέ ἡ ἡλικία μου γηράσει ὥσπερ στέλεχος φοίνικος πολὺν χρόνον βιώσω

ἡ ῥίζα μου διήνοικται ἐπὶ ὕδατος καὶ δρόσος αὐλισθήσεται ἐν τῷ θερισμῷ μου

ἡ δόξα μου καινὴ μετ᾿ ἐμοῦ καὶ τὸ τόξον μου ἐν χειρὶ αὐτοῦ πορεύσεται

ἐμοῦ ἀκούσαντες προσέσχον ἐσιώπησαν δὲ ἐπὶ τῇ ἐμῇ βουλῇ

ἐπὶ δὲ τῷ ἐμῷ ῥήματι οὐ προσέθεντο περιχαρεῖς δὲ ἐγίνοντο ὁπόταν αὐτοῖς ἐλάλουν

ὥσπερ γῆ διψῶσα προσδεχομένη τὸν ὑετόν οὕτως οὗτοι τὴν ἐμὴν λαλιάν

ἐὰν γελάσω πρὸς αὐτούς οὐ μὴ πιστεύσωσιν καὶ φῶς τοῦ προσώπου μου οὐκ ἀπέπιπτεν

ἐξελεξάμην ὁδὸν αὐτῶν καὶ ἐκάθισα ἄρχων καὶ κατεσκήνουν ὡσεὶ βασιλεὺς ἐν μονοζώνοις ὃν τρόπον παθεινοὺς παρακαλῶν