Оу҆́бѡ, ѽ, дабы̀ во а҆́дѣ мѧ̀ сохрани́лъ є҆сѝ, скры́лъ же мѧ́ бы є҆сѝ, до́ндеже преста́нетъ гнѣ́въ тво́й, и҆ вчини́ши мѝ вре́мѧ, въ не́же па́мѧть сотвори́ши мѝ.

А҆́ще бо ᲂу҆́мретъ человѣ́къ, жи́въ бꙋ́детъ: сконча́въ дни̑ житїѧ̀ своегѡ̀, потерплю̀, до́ндеже па́ки бꙋ́дꙋ.

Посе́мъ воззове́ши, а҆́зъ же послꙋ́шаю тѧ̀: дѣ́лъ же рꙋкꙋ̀ твоє́ю не ѿвраща́йсѧ:

и҆счи́слилъ же є҆сѝ начина̑нїѧ моѧ̑, и҆ ничто́же тѧ̀ мимои́детъ ѿ грѣ̑хъ мои́хъ:

запечатлѣ́лъ же мѝ є҆сѝ беззакѡ́нїѧ въ мѣшцѣ̀, назна́меналъ же є҆сѝ, а҆́ще что̀ нево́лею престꙋпи́хъ.

Ѻ҆ба́че и҆ гора̀ па́дающи распаде́тсѧ, и҆ ка́мень ѡ҆бетша́етъ ѿ мѣ́ста своегѡ̀:

ка́менїе ѡ҆гла́диша во́ды, и҆ потопи́ша во́ды взна́къ хо́лмы земны̑ѧ, и҆ ѡ҆жида́нїе человѣ́ческо погꙋби́лъ є҆сѝ.

Ѿри́нꙋлъ є҆сѝ є҆го̀ до конца̀, и҆ ѿи́де: и҆змѣни́лъ є҆сѝ є҆мꙋ̀ лицѐ и҆ и҆спꙋсти́лъ є҆сѝ.

Мнѡ́гимъ же бы́вшымъ сынѡ́мъ є҆гѡ̀, не вѣ́сть: а҆́ще же и҆ ма́лѡ и҆́хъ бꙋ́детъ, не зна́етъ:

но плѡ́ти є҆гѡ̀ болѣ́ша, дꙋша́ же є҆гѡ̀ ѡ҆ себѣ̀ сѣ́това.

Тлѣ́ю дꙋ́хомъ носи́мь, прошꙋ́ же гро́ба и҆ не ᲂу҆лꙋча́ю.

Молю̀ болѣ́знꙋѧ, и҆ что̀ сотворю̀; ᲂу҆крадо́ша же мѝ и҆мѣ́нїе чꙋжді́и.

Кто́ є҆сть се́й; рꙋко́ю мое́ю свѧ́занъ да бꙋ́детъ.

Ꙗ҆́кѡ се́рдце и҆́хъ сокры́лъ є҆сѝ ѿ мꙋ́дрости, сегѡ̀ ра́ди да не вознесе́ши и҆́хъ.

Ча́сти возвѣсти́тъ ѕлѡ́бы: ѻ҆́чи же на сынѣ́хъ и҆ста́ѧста.

Положи́лъ же мѧ̀ є҆сѝ въ при́тчꙋ во ꙗ҆зы́цѣхъ, смѣ́хъ же бы́хъ и҆̀мъ.

Ѡ҆слѣпо́ста бо ѿ гнѣ́ва ѻ҆́чи моѝ, повоева́нъ бы́хъ вельмѝ ѿ всѣ́хъ:

чꙋ́до ѡ҆б̾ѧ̀ и҆́стинныхъ ѡ҆ се́мъ, пра́ведникъ же на беззако́нника да воста́нетъ:

да содержи́тъ же вѣ́рный пꙋ́ть сво́й, чи́стый же рꙋка́ма да прїи́метъ де́рзость.

Но ѻ҆ба́че всѝ належи́те и҆ прїиди́те, не бо̀ ѡ҆брѣта́ю въ ва́съ и҆́стины.

Дні́е моѝ преидо́ша въ тече́нїи, расторго́шасѧ же ᲂу҆́дове се́рдца моегѡ̀.

Но́щь въ де́нь преложи́хъ: свѣ́тъ бли́з̾ ѿ лица̀ тьмы̀.

А҆́ще бо стерплю̀, а҆́дъ мѝ є҆́сть до́мъ, въ сꙋмра́цѣ же постла́сѧ мѝ посте́лѧ.

Сме́рть назва́хъ ѻ҆тца̀ моего̀ бы́ти, ма́терь же и҆ сестрꙋ́ ми гно́й.

Гдѣ̀ ᲂу҆́бѡ є҆щѐ є҆́сть мѝ наде́жда, и҆лѝ блага̑ѧ моѧ̑ ᲂу҆зрю̀;

и҆лѝ со мно́ю во а҆́дъ сни́дꙋтъ, и҆лѝ вкꙋ́пѣ въ пе́рсть сни́демъ.

Ѿвѣща́въ же і҆́ѡвъ, речѐ:

послꙋ́шайте, послꙋ́шайте слове́съ мои́хъ, да не бꙋ́детъ мѝ ѿ ва́съ сїѐ ᲂу҆тѣше́нїе:

потерпи́те мѝ, а҆́зъ же возглаго́лю, та́же не посмѣе́темисѧ.

Что́ бо; є҆да̀ человѣ́ческо мѝ ѡ҆бличе́нїе; и҆лѝ почто̀ не воз̾ѧрю́сѧ;

Воззрѣ́вшїи на мѧ̀ ᲂу҆диви́тесѧ, рꙋ́кꙋ поло́жше на лани́тѣ.

А҆́ще бо воспомѧнꙋ̀, ᲂу҆жаснꙋ́сѧ: ѡ҆бдержа́тъ бо пло́ть мою̀ болѣ̑зни.

Почто̀ нечести́вїи живꙋ́тъ, ѡ҆бетша́ша же въ бога́тствѣ;

Сѣ́мѧ и҆́хъ по дꙋшѝ, ча̑да же и҆́хъ пред̾ ѻ҆чи́ма.

До́мове и҆́хъ ѻ҆би́льнїи сꙋ́ть, стра́хъ же нигдѣ̀, ра́ны же ѿ гдⷭ҇а нѣ́сть на ни́хъ.

Говѧ́до и҆́хъ не и҆зве́рже: спасе́на же бы́сть и҆́хъ и҆мꙋ́щаѧ во чре́вѣ и҆ не лиши́сѧ.

Пребыва́ютъ же ꙗ҆́кѡ ѻ҆́вцы вѣ̑чныѧ, дѣ́ти же и҆́хъ пред̾игра́ютъ,

взе́мше ѱалти́рь и҆ гꙋ́сли, и҆ веселѧ́тсѧ гла́сомъ пѣ́сни.

Сконча́ша во благи́хъ житїѐ своѐ, въ поко́и же а҆́довѣ ᲂу҆спо́ша.

Глаго́лютъ же гдⷭ҇еви: ѿстꙋпѝ ѿ на́съ, пꙋті́й твои́хъ вѣ́дѣти не хо́щемъ:

что̀ досто́инъ {Є҆вр.: всемогꙋ́щїй.}, ꙗ҆́кѡ да порабо́таемъ є҆мꙋ̀; и҆ ка́ѧ по́льза, ꙗ҆́кѡ да взы́щемъ є҆го̀;

Въ рꙋка́хъ бо и҆́хъ бѧ́хꙋ блага̑ѧ, дѣ́лъ же нечести́выхъ не надзира́етъ.

Ѻ҆ба́че же и҆ нечести́выхъ свѣти́льникъ ᲂу҆га́снетъ, на́йдетъ же и҆̀мъ развраще́нїе, бѡлѣ́зни же и҆̀хъ ѡ҆б̾и́мꙋтъ ѿ гнѣ́ва:

бꙋ́дꙋтъ же а҆́ки плє́вы пред̾ вѣ́тромъ, и҆лѝ ꙗ҆́коже пра́хъ, є҆го́же взѧ̀ ви́хръ.

Да ѡ҆скꙋдѣ́ютъ сынѡ́мъ и҆мѣ̑нїѧ є҆гѡ̀: возда́стъ проти́вꙋ є҆мꙋ̀, и҆ ᲂу҆разꙋмѣ́етъ.

Да ᲂу҆́зрѧтъ ѻ҆́чи є҆гѡ̀ своѐ ᲂу҆бїе́нїе, ѿ гдⷭ҇а же да не спасе́тсѧ.

Ꙗ҆́кѡ во́лѧ є҆гѡ̀ съ ни́мъ въ домꙋ̀ є҆гѡ̀, и҆ чи́сла мцⷭ҇ей є҆гѡ̀ раздѣли́шасѧ.

Не гдⷭ҇ь ли є҆́сть наꙋча́ѧй ра́зꙋмꙋ и҆ хи́трости; то́йже мꙋ́дрыхъ разсꙋжда́етъ.

То́й ᲂу҆́мретъ въ си́лѣ простоты̀ своеѧ̀, всецѣ́лъ же благодꙋ́шествꙋѧй и҆ благоꙋспѣва́ѧй,

ᲂу҆тро́ба же є҆гѡ̀ и҆спо́лнена тꙋ́ка, мо́згъ же є҆гѡ̀ разлива́етсѧ.

Ѻ҆́въ же ᲂу҆мира́етъ въ го́рести дꙋшѝ, не ꙗ҆ды́й ничто́же бла́га.

Вкꙋ́пѣ же на землѝ спѧ́тъ, гни́лость же и҆̀хъ покры̀.

Тѣ́мже вѣ́мъ ва́съ, ꙗ҆́кѡ де́рзостїю належите́ ми,

ꙗ҆́кѡ рече́те: гдѣ́ є҆сть до́мъ кнѧ́жь; и҆ гдѣ́ є҆сть покро́въ селе́нїй нечести́выхъ;

Вопроси́те мимоходѧ́щихъ пꙋте́мъ, и҆ зна́мєнїѧ и҆́хъ не чꙋ̑жда сотвори́те.

Ꙗ҆́кѡ на де́нь па́гꙋбы соблюда́етсѧ нечести́вый, и҆ въ де́нь гнѣ́ва є҆гѡ̀ ѿведе́нъ бꙋ́детъ.

Кто̀ возвѣсти́тъ пред̾ лице́мъ є҆гѡ̀ пꙋ́ть є҆гѡ̀, и҆ є҆́же то́й сотворѝ, кто̀ возда́стъ є҆мꙋ̀;

И҆ то́й во гро́бъ ѿнесе́нъ бы́сть, и҆ на гроби́щихъ побдѣ̀.

Оу҆слади́сѧ є҆мꙋ̀ дро́бное ка́менїе пото́ка, и҆ в̾слѣ́дъ є҆гѡ̀ всѧ́къ человѣ́къ ѿи́детъ, и҆ пред̾ ни́мъ безчи́сленнїи.

Ка́кѡ же мѧ̀ ᲂу҆тѣша́ете сꙋ́етными; а҆ є҆́же бы мнѣ̀ почи́ти ѿ ва́съ, ничто́же.

Преста́вшꙋ же є҆лїꙋ́сꙋ ѿ бесѣ́ды, речѐ гдⷭ҇ь і҆́ѡвꙋ сквозѣ̀ бꙋ́рю и҆ ѡ҆́блаки:

кто̀ се́й скрыва́ѧй ѿ менє̀ совѣ́тъ, содержа́й же глаго́лы въ се́рдцы, мене́ же ли мни́тсѧ ᲂу҆таи́ти;

Препоѧ́ши ꙗ҆́кѡ мꙋ́жъ чрє́сла твоѧ̑: вопрошꙋ́ же тѧ̀, ты́ же мѝ ѿвѣща́й.

Гдѣ̀ бы́лъ є҆сѝ, є҆гда̀ ѡ҆снова́хъ зе́млю; возвѣсти́ ми, а҆́ще вѣ́си ра́зꙋмъ.

Кто̀ положѝ мѣ̑ры є҆ѧ̀, а҆́ще вѣ́си; и҆лѝ кто̀ наведы́й ве́рвь на ню̀;

На че́мже столпѝ є҆ѧ̀ ᲂу҆твержде́ни сꙋ́ть; кто́же є҆́сть положи́вый ка́мень краеꙋго́льный на не́й;

Є҆гда̀ (сотворє́ны) бы́ша ѕвѣ́зды, восхвали́ша мѧ̀ гла́сомъ ве́лїимъ всѝ а҆́гг҃ли моѝ.

Загради́хъ же мо́ре враты̀, є҆гда̀ и҆злива́шесѧ и҆з̾ чре́ва ма́тере своеѧ̀ и҆сходѧ́щее:

положи́хъ же є҆мꙋ̀ ѡ҆́блакъ во ѡ҆дѣѧ́нїе, мгло́ю же пови́хъ є҆̀:

и҆ положи́хъ є҆мꙋ̀ предѣ́лы, ѡ҆бложи́въ затво́ры и҆ врата̀:

рѣ́хъ же є҆мꙋ̀: до сегѡ̀ до́йдеши и҆ не пре́йдеши, но въ тебѣ̀ сокрꙋша́тсѧ во́лны твоѧ̑.

И҆лѝ при тебѣ̀ соста́вихъ свѣ́тъ ᲂу҆́треннїй, денни́ца же вѣ́сть чи́нъ сво́й,

ꙗ҆́тисѧ кри́лъ землѝ, ѿтрѧстѝ нечести̑выѧ ѿ неѧ̀;

И҆лѝ ты̀, бре́нїе взе́мъ, ѿ землѝ созда́лъ є҆сѝ живо́тно, и҆ глаго́ливаго сего̀ посади́лъ є҆сѝ на землѝ;

Ѿѧ́лъ же ли є҆сѝ ѿ нечести́выхъ свѣ́тъ, мы́шцꙋ же го́рдыхъ сокрꙋши́лъ ли є҆сѝ;

Прише́лъ же ли є҆сѝ на и҆сто́чники мо́рѧ, во слѣда́хъ же бе́здны ходи́лъ ли є҆сѝ;

Ѿверза́ютсѧ же ли тебѣ̀ стра́хомъ врата̀ смє́ртнаѧ, вра́тницы же а҆́дѡвы ви́дѣвше тѧ̀ ᲂу҆боѧ́шасѧ ли;

Навы́клъ же ли є҆сѝ широты̀ поднебе́сныѧ; Повѣ́ждь ᲂу҆̀бо мѝ, коли́ка є҆́сть;

Въ ко́ей же землѝ вселѧ́етсѧ свѣ́тъ, тьмѣ́ же ко́е є҆́сть мѣ́сто;

А҆́ще ᲂу҆̀бо введе́ши мѧ̀ въ предѣ́лы и҆́хъ, а҆́ще же ли и҆ вѣ́си стєзѝ и҆́хъ;

Вѣ́мъ ᲂу҆̀бо, ꙗ҆́кѡ тогда̀ рожде́нъ є҆сѝ, число́ же лѣ́тъ твои́хъ мно́го.

Прише́лъ же ли є҆сѝ въ сокрѡ́вища снѣ̑жнаѧ, и҆ сокрѡ́вища гра̑днаѧ ви́дѣлъ ли є҆сѝ;

подлежа́тъ же ли тебѣ̀ въ ча́съ врагѡ́въ, въ де́нь бра́ней и҆ ра́ти;

Ѿкꙋ́дꙋ же и҆схо́дитъ сла́на, и҆лѝ разсыпа́етсѧ ю҆́гъ на поднебе́снꙋю;

Кто́ же ᲂу҆гото́ва дождю̀ ве́лїю пролїѧ́нїе, и҆ пꙋ́ть мо́лнїи и҆ гро́ма,

ѡ҆дожди́ти на зе́млю, на не́йже нѣ́сть мꙋ́жа, пꙋсты́ню, и҆дѣ́же человѣ́ка нѣ́сть въ не́й,

насы́тити непроходи́мꙋ и҆ ненаселе́нꙋ, и҆ прозѧ́бнꙋти и҆схо́дъ ѕла́ка;

Кто́ є҆сть дождю̀ ѻ҆те́цъ; кто́ же є҆́сть роди́вый ка̑пли рѡ́сныѧ;

И҆з̾ чїегѡ̀ чре́ва и҆схо́дитъ ле́дъ; Сла́нꙋ же на небесѝ кто̀ роди́лъ,

ꙗ҆́же низхо́дитъ ꙗ҆́кѡ вода̀ текꙋ́щаѧ; Лицѐ нечести́ва кто̀ ᲂу҆страшѝ;

Разꙋмѣ́лъ же ли є҆сѝ соꙋ́зъ плїа́дъ, и҆ ѡ҆гражде́нїе ѡ҆рїѡ́ново ѿве́рзлъ ли є҆сѝ;

И҆лѝ ѿве́рзеши зна́мєнїѧ небє́снаѧ во вре́мѧ своѐ; и҆ вече́рнюю ѕвѣздꙋ̀ за власы̀ є҆ѧ̀ привлече́ши ли;

Вѣ́си же ли премѣнє́нїѧ небє́снаѧ, и҆лѝ быва̑ющаѧ вкꙋ́пѣ под̾ небесе́мъ;

Призове́ши же ли ѡ҆́блакъ гла́сомъ; и҆ тре́петомъ воды̀ вели́кїѧ послꙋ́шаетъ ли тѧ̀;

По́слеши же ли мѡ́лнїи, и҆ по́йдꙋтъ; рекꙋ́тъ же ли тѝ: что́ є҆сть;

Кто́ же да́лъ є҆́сть жена́мъ тка́нїѧ мꙋ́дрость, и҆лѝ и҆спещре́нїѧ хи́трость;

Кто́ же и҆счислѧ́ѧй ѡ҆́блаки премꙋ́дростїю, не́бо же на зе́млю преклони́лъ,

разлїѧ́сѧ же ꙗ҆́кѡ землѧ̀ пра́хъ, спаѧ́хъ же є҆̀, а҆́ки ка́менемъ, на четы́ри ᲂу҆́глы;

Оу҆лови́ши же ли льва́мъ ꙗ҆́дь, и҆ дꙋ́шы ѕмїє́въ насы́тиши ли;

ᲂу҆боѧ́шасѧ бо на ло́жахъ свои́хъ и҆ сѣдѧ́тъ въ де́брехъ ᲂу҆ловлѧ́юще.

Кто́ же вра́нꙋ ᲂу҆гото́ва пи́щꙋ; пти̑чищи бо є҆гѡ̀ ко гдⷭ҇ꙋ воззва́ша, ѡ҆блета́юще бра̑шна и҆́щꙋще.

Синодальный

Языки

1 Иов проклял день своего рождения; 13 он жаждет смерти, ибо «там отдыхают истощившиеся в силах».

После того открыл Иов уста свои и проклял день свой.

И начал Иов и сказал:

погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек!

День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет!

Да омрачит его тьма и тень смертная, да обложит его туча, да страшатся его, как палящего зноя!

Ночь та, – да обладает ею мрак, да не сочтется она в днях года, да не войдет в число месяцев!

О! ночь та – да будет она безлюдна; да не войдет в нее веселье!

Да проклянут ее проклинающие день, способные разбудить левиафана!

Да померкнут звезды рассвета ее: пусть ждет она света, и он не приходит, и да не увидит она ресниц денницы

за то, что не затворила дверей чрева матери моей и не сокрыла горести от очей моих!

Для чего не умер я, выходя из утробы, и не скончался, когда вышел из чрева?

Зачем приняли меня колени? зачем было мне сосать сосцы?

Теперь бы лежал я и почивал; спал бы, и мне было бы покойно

с царями и советниками земли, которые застраивали для себя пустыни,

или с князьями, у которых было золото, и которые наполняли домы свои серебром;

или, как выкидыш сокрытый, я не существовал бы, как младенцы, не увидевшие света.

Там беззаконные перестают наводить страх, и там отдыхают истощившиеся в силах.

Там узники вместе наслаждаются покоем и не слышат криков приставника.

Малый и великий там равны, и раб свободен от господина своего.

На что дан страдальцу свет, и жизнь огорченным душею,

которые ждут смерти, и нет ее, которые вырыли бы ее охотнее, нежели клад,

обрадовались бы до восторга, восхитились бы, что нашли гроб?

На что дан свет человеку, которого путь закрыт, и которого Бог окружил мраком?

Вздохи мои предупреждают хлеб мой, и стоны мои льются, как вода,

ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня; и чего я боялся, то и пришло ко мне.

Нет мне мира, нет покоя, нет отрады: постигло несчастье.

1 «Человек … краткодневен и пресыщен печалями»; 7 не как дерево, которое, хотя и срублено, снова дает отпрыски, а «человек ляжет и не встанет»; 13 «Когда умрет человек, то будет ли он опять жить»? 18 «Надежду человека Ты уничтожаешь».

Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями:

как цветок, он выходит и опадает; убегает, как тень, и не останавливается.

И на него-то Ты отверзаешь очи Твои, и меня ведешь на суд с Тобою?

Кто родится чистым от нечистого? Ни один.

Если дни ему определены, и число месяцев его у Тебя, если Ты положил ему предел, которого он не перейдет,

то уклонись от него: пусть он отдохнет, доколе не окончит, как наемник, дня своего.

Для дерева есть надежда, что оно, если и будет срублено, снова оживет, и отрасли от него выходить не перестанут:

если и устарел в земле корень его, и пень его замер в пыли,

но, лишь почуяло воду, оно дает отпрыски и пускает ветви, как бы вновь посаженное.

А человек умирает и распадается; отошел, и где он?

Уходят воды из озера, и река иссякает и высыхает:

так человек ляжет и не станет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего.

О, если бы Ты в преисподней сокрыл меня и укрывал меня, пока пройдет гнев Твой, положил мне срок и потом вспомнил обо мне!

Когда умрет человек, то будет ли он опять жить? Во все дни определенного мне времени я ожидал бы, пока придет мне смена.

Воззвал бы Ты, и я дал бы Тебе ответ, и Ты явил бы благоволение творению рук Твоих;

ибо тогда Ты исчислял бы шаги мои и не подстерегал бы греха моего;

в свитке было бы запечатано беззаконие мое, и Ты закрыл бы вину мою.

Но гора падая разрушается, и скала сходит с места своего;

вода стирает камни; разлив ее смывает земную пыль: так и надежду человека Ты уничтожаешь.

Теснишь его до конца, и он уходит; изменяешь ему лице и отсылаешь его.

В чести ли дети его – он не знает, унижены ли – он не замечает;

но плоть его на нем болит, и душа его в нем страдает.

1 «Дни мои угасают»; 15 «Где же после этого надежда моя»?

Дыхание мое ослабело; дни мои угасают; гробы предо мною.

Если бы не насмешки их, то и среди споров их око мое пребывало бы спокойно.

Заступись, поручись Сам за меня пред Собою! иначе кто поручится за меня?

Ибо Ты закрыл сердце их от разумения, и потому не дашь восторжествовать им.

Кто обрекает друзей своих в добычу, у детей того глаза истают.

Он поставил меня притчею для народа и посмешищем для него.

Помутилось от горести око мое, и все члены мои, как тень.

Изумятся о сем праведные, и невинный вознегодует на лицемера.

Но праведник будет крепко держаться пути своего, и чистый руками будет больше и больше утверждаться.

Выслушайте, все вы, и подойдите; не найду я мудрого между вами.

Дни мои прошли; думы мои – достояние сердца моего – разбиты.

А они ночь хотят превратить в день, свет приблизить к лицу тьмы.

Если бы я и ожидать стал, то преисподняя – дом мой; во тьме постелю я постель мою;

гробу скажу: ты отец мой, червю: ты мать моя и сестра моя.

Где же после этого надежда моя? и ожидаемое мною кто увидит?

В преисподнюю сойдет она и будет покоиться со мною в прахе.

1 Иов уверяет, что беззаконные проводят дни свои в роскоши и умирают; 25 «А другой умирает с душею огорченною»; 27 «В ваших ответах остается одна ложь».

И отвечал Иов и сказал:

выслушайте внимательно речь мою, и это будет мне утешением от вас.

Потерпите меня, и я буду говорить; а после того, как поговорю, насмехайся.

Разве к человеку речь моя? как же мне и не малодушествовать?

Посмотрите на меня и ужаснитесь, и положите перст на уста.

Лишь только я вспомню, – содрогаюсь, и трепет объемлет тело мое.

Почему беззаконные живут, достигают старости, да и силами крепки?

Дети их с ними перед лицем их, и внуки их перед глазами их.

Домы их безопасны от страха, и нет жезла Божия на них.

Вол их оплодотворяет и не извергает, корова их зачинает и не выкидывает.

Как стадо, выпускают они малюток своих, и дети их прыгают.

Восклицают под голос тимпана и цитры и веселятся при звуках свирели;

проводят дни свои в счастье и мгновенно нисходят в преисподнюю.

А между тем они говорят Богу: отойди от нас, не хотим мы знать путей Твоих!

Что Вседержитель, чтобы нам служить Ему? и что пользы прибегать к Нему?

Видишь, счастье их не от их рук. – Совет нечестивых будь далек от меня!

Часто ли угасает светильник у беззаконных, и находит на них беда, и Он дает им в удел страдания во гневе Своем?

Они должны быть, как соломинка пред ветром и как плева, уносимая вихрем.

Скажешь: Бог бережет для детей его несчастье его. – Пусть воздаст Он ему самому, чтобы он это знал.

Пусть его глаза увидят несчастье его, и пусть он сам пьет от гнева Вседержителева.

Ибо какая ему забота до дома своего после него, когда число месяцев его кончится?

Но Бога ли учить мудрости, когда Он судит и горних?

Один умирает в самой полноте сил своих, совершенно спокойный и мирный;

внутренности его полны жира, и кости его напоены мозгом.

А другой умирает с душею огорченною, не вкусив добра.

И они вместе будут лежать во прахе, и червь покроет их.

Знаю я ваши мысли и ухищрения, какие вы против меня сплетаете.

Вы скажете: где дом князя, и где шатер, в котором жили беззаконные?

Разве вы не спрашивали у путешественников и незнакомы с их наблюдениями,

что в день погибели пощажен бывает злодей, в день гнева отводится в сторону?

Кто представит ему пред лице путь его, и кто воздаст ему за то, что он делал?

Его провожают ко гробам и на его могиле ставят стражу.

Сладки для него глыбы долины, и за ним идет толпа людей, а идущим перед ним нет числа.

Как же вы хотите утешать меня пустым? В ваших ответах остается одна ложь.

1 «Господь отвечает Иову из бури»; «Где был ты, когда Я полагал основания земли» и сказал морю: «доселе дойдешь и не перейдешь»? 12 Бог требует знания Иова об утробе, глубинах моря, вратах смерти, хранилищах снега, об узлах Хима и уставах неба, о молниях.

[Когда Елиуй перестал говорить,] Господь отвечал Иову из бури и сказал:

кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла?

Препояшь ныне чресла твои, как муж: Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне:

где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь.

Кто положил меру ей, если знаешь? или кто протягивал по ней вервь?

На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее,

при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости?

Кто затворил море воротами, когда оно исторглось, вышло как бы из чрева,

когда Я облака сделал одеждою его и мглу пеленами его,

и утвердил ему Мое определение, и поставил запоры и ворота,

и сказал: доселе дойдешь и не перейдешь, и здесь предел надменным волнам твоим?

Давал ли ты когда в жизни своей приказания утру и указывал ли заре место ее,

чтобы она охватила края земли и стряхнула с нее нечестивых,

чтобы земля изменилась, как глина под печатью, и стала, как разноцветная одежда,

и чтобы отнялся у нечестивых свет их и дерзкая рука их сокрушилась?

Нисходил ли ты во глубину моря и входил ли в исследование бездны?

Отворялись ли для тебя врата смерти, и видел ли ты врата тени смертной?

Обозрел ли ты широту земли? Объясни, если знаешь все это.

Где путь к жилищу света, и где место тьмы?

Ты, конечно, доходил до границ ее и знаешь стези к дому ее.

Ты знаешь это, потому что ты был уже тогда рожден, и число дней твоих очень велико.

Входил ли ты в хранилища снега и видел ли сокровищницы града,

которые берегу Я на время смутное, на день битвы и войны?

По какому пути разливается свет и разносится восточный ветер по земле?

Кто проводит протоки для излияния воды и путь для громоносной молнии,

чтобы шел дождь на землю безлюдную, на пустыню, где нет человека,

чтобы насыщать пустыню и степь и возбуждать травные зародыши к возрастанию?

Есть ли у дождя отец? или кто рождает капли росы?

Из чьего чрева выходит лед, и иней небесный, – кто рождает его?

Воды, как камень, крепнут, и поверхность бездны замерзает.

Можешь ли ты связать узел Хима и разрешить узы Кесиль?

Можешь ли выводить созвездия в свое время и вести Ас с ее детьми?

Знаешь ли ты уставы неба, можешь ли установить господство его на земле?

Можешь ли возвысить голос твой к облакам, чтобы вода в обилии покрыла тебя?

Можешь ли посылать молнии, и пойдут ли они и скажут ли тебе: вот мы?

Кто вложил мудрость в сердце, или кто дал смысл разуму?

Кто может расчислить облака своею мудростью и удержать сосуды неба,

когда пыль обращается в грязь и глыбы слипаются?

Ты ли ловишь добычу львице и насыщаешь молодых львов,

когда они лежат в берлогах или покоятся под тенью в засаде?

Кто приготовляет во́рону корм его, когда птенцы его кричат к Богу, бродя без пищи?