Азбука веры » Би́блия » И́ова » гл.4-18

И́ова, Главы 4-18

Толкования

Толкования главы

4:1

см.:Иов.15:1;Иов.22:1;

4:2

4:3

см.:Евр.12:12;

4:4

см.:Ис.35:3;

4:5

4:6

4:7

4:8

см.:Иов.15:35;Пс.7:15;

4:9

см.:2Цар.22:16;2Фес.2:8;

4:10

см.:Пс.57:7;Наум.2:12;

4:11

4:12

4:13

см.:Иов.33:15;

4:14

см.:Дан.10:8;

4:15

4:16

4:17

см.:Иов.9:2;Иов.15:14;Иов.25:4;

4:18

см.:Иов.15:15;2Пет.2:4;Иуд.1:6;

4:19

см.:Иов.25:6;2Кор.5:1;

4:20

см.:Пс.36:2;

4:21

Глава 18

18:1

см.:Иов.8:1;Иов.25:1;

18:2

18:3

18:4

18:5

см.:Иов.21:17;

18:6

см.:Иов.29:3;Притч.13:9;

18:7

см.:Есф.7:9;

18:8

18:9

см.:Иов.5:5;

18:10

18:11

см.:Иов.27:20;

18:12

18:13

см.:Иов.11:20;

см.:Быт.19:24;

см.:Ам.2:9;

см.:Притч.2:22;

18:18

18:19

см.:Пс.36:28;Прем.3:16;

18:20

см.:Пс.36:13;

18:21

см.:Иов.20:29;

Церковнославянский (рус)

Отвѣща́ же Елифа́зъ Ѳемани́тинъ, глаго́ля:

еда́ мно́жицею глаго́лано ти́ бы́сть въ трудѣ́? тя́жести же глаго́лъ твои́хъ кто́ стерпи́тъ?

а́ще бо ты́ научи́лъ еси́ мно́ги и ру́цѣ немощны́хъ утѣ́шилъ еси́,

немощны́я же воздви́глъ еси́ словесы́, колѣ́номъ же немощны́мъ си́лу обложи́лъ еси́.

Ны́нѣ же прiи́де на тя́ болѣ́знь и косну́ся тебе́, ты́ же возмути́лся еси́.

Еда́ стра́хъ тво́й е́сть не въ безу́мiи, и наде́жда твоя́ и зло́ба пути́ твоего́?

Помяни́ у́бо, кто́ чи́стъ сы́й поги́бе? или́ когда́ и́стиннiи вси́ изъ ко́рене погибо́ша?

Я́коже ви́дѣхъ орю́щихъ неподо́бная, сѣ́ющiи же я́ болѣ́зни по́жнутъ себѣ́,

от повелѣ́нiя Госпо́дня поги́бнутъ, от Ду́ха же гнѣ́ва его́ изче́знутъ.

Си́ла льво́ва, гла́съ же льви́цы, весе́лiе же змие́въ угасе́:

мраволе́въ поги́бе, зане́же не имѣ́яше бра́шна, ски́мни же льво́вы оста́виша дру́гъ дру́гу.

А́ще же глаго́лъ кі́й и́стиненъ бѣ́ во словесѣ́хъ твои́хъ, ни ко́еже бы́ от си́хъ тя́ срѣ́тило зло́. не прiи́метъ ли у́хо мое́ преди́вныхъ от него́?

Стра́хомъ же и гла́сомъ нощны́мъ, напа́дающь стра́хъ на человѣ́ки,

у́жасъ же мя́ срѣ́те и тре́петъ, и зѣло́ ко́сти моя́ стрясе́:

и ду́хъ на лице́ ми на́йде: устраши́шася же ми́ власи́ и пло́ти,

воста́хъ и не разумѣ́хъ, ви́дѣхъ, и не бѣ́ обли́чiя предъ очи́ма мои́ма, но то́кмо ду́хъ ти́хъ и гла́съ слы́шахъ:

что́ бо? еда́ чи́стъ бу́детъ человѣ́къ предъ Бо́гомъ? или́ въ дѣ́лѣхъ свои́хъ безъ поро́ка му́жъ?

а́ще рабо́мъ свои́мъ не вѣ́руетъ, и во а́нгелѣхъ свои́хъ стро́потно что́ усмотрѣ́,

живу́щихъ же въ бре́нныхъ хра́минахъ, от ни́хже и мы́ са́ми от того́жде бре́нiя есмы́, порази́, я́коже мо́лiе,

и от у́тра да́же до ве́чера ктому́ не су́ть: зане́же не мого́ша себѣ́ помощи́, погибо́ша:

дхну́ бо на ня́, и изсхо́ша, и поне́же не имѣ́яху прему́дрости, погибо́ша.

Отвѣща́въ же Валда́дъ Савхе́йскiй, рече́:

доко́лѣ не преста́неши? пожди́, да и мы́ возглаго́лемъ.

И почто́ а́ки четвероно́жная умолча́хомъ предъ тобо́ю?

Пребы́сть ти́ гнѣ́въ. что́ бо? а́ще ты́ у́мреши, не населе́нна ли бу́детъ поднебе́сная? или́ превратя́тся го́ры изъ основа́нiй?

И свѣ́тъ нечести́выхъ уга́снетъ, и не произы́детъ и́хъ пла́мень:

свѣ́тъ его́ тма́ въ жили́щи, свѣти́лникъ же въ не́мъ уга́снетъ:

да уловя́тъ ме́ншiи имѣ́нiя его́, погрѣши́тъ же его́ совѣ́тъ:

вве́ржена же бы́сть нога́ его́ въ пру́гло, мре́жею да повiе́тся:

да прiи́дутъ же на́нь пру́гла, укрѣпи́тъ на́нь жа́ждущихъ:

скры́ся въ земли́ у́же его́, и я́тiе его́ на стези́.

О́крестъ да погубя́тъ его́ болѣ́зни: мно́зи же о́крестъ но́гъ его́ объи́дутъ во гла́дѣ тѣ́снѣмъ:

паде́нiе же ему́ угото́вано вели́ко.

Пояде́ны же да бу́дутъ плесны́ но́гъ его́, кра́сная же его́ да поя́стъ сме́рть.

Отто́ржено же бу́ди от житiя́ его́ изцѣле́нiе, да и́метъ же его́ бѣда́ вино́ю ца́рскою.

Да всели́тся въ хра́минѣ его́ въ нощи́ его́, посы́пана да бу́дутъ лѣ́потная его́ жу́пеломъ:

подъ ни́мъ коре́нiя его́ да изсо́хнутъ, свы́ше же нападе́тъ пожа́тiе его́.

Па́мять его́ да поги́бнетъ от земли́, и [не] бу́детъ и́мя его́ на лицы́ внѣ́шнемъ:

да отри́нетъ его́ от свѣ́та во тму́:

не бу́детъ зна́емь въ лю́дехъ его́, ниже́ спасе́нъ въ поднебе́снѣй до́мъ его́:

но въ свои́хъ ему́ поживу́тъ ині́и, надъ ни́мъ воздохну́ша послѣ́днiи, пе́рвыхъ же объя́ чу́до.

Сі́и су́ть до́мове непра́ведныхъ, сiе́ же мѣ́сто невѣ́дущихъ Бо́га.

Синодальный

1 Первая речь Елифаза; «погибал ли кто невинный»? 12 видение Елифаза: «Человек праведнее ли Бога»?

И отвечал Елифаз Феманитянин и сказал:

если попытаемся мы сказать к тебе слово, – не тяжело ли будет тебе? Впрочем кто может возбранить слову!

Вот, ты наставлял многих и опустившиеся руки поддерживал,

падающего восставляли слова твои, и гнущиеся колени ты укреплял.

А теперь дошло до тебя, и ты изнемог; коснулось тебя, и ты упал духом.

Богобоязненность твоя не должна ли быть твоею надеждою, и непорочность путей твоих – упованием твоим?

Вспомни же, погибал ли кто невинный, и где праведные бывали искореняемы?

Как я видал, то оравшие нечестие и сеявшие зло пожинают его;

от дуновения Божия погибают и от духа гнева Его исчезают.

Рев льва и голос рыкающего умолкает, и зубы скимнов сокрушаются;

могучий лев погибает без добычи, и дети львицы рассеиваются.

И вот, ко мне тайно принеслось слово, и ухо мое приняло нечто от него.

Среди размышлений о ночных видениях, когда сон находит на людей,

объял меня ужас и трепет и потряс все кости мои.

И дух прошел надо мною; дыбом стали волосы на мне.

Он стал, – но я не распознал вида его, – только облик был пред глазами моими; тихое веяние, – и я слышу голос:

человек праведнее ли Бога? и муж чище ли Творца своего?

Вот, Он и слугам Своим не доверяет и в Ангелах Своих усматривает недостатки:

тем более – в обитающих в храминах из брения, которых основание прах, которые истребляются скорее моли.

Между утром и вечером они распадаются; не увидишь, как они вовсе исчезнут.

Не погибают ли с ними и достоинства их? Они умирают, не достигнув мудрости.

Вторая речь Вилдада: «Свет у беззаконного потухнет».

И отвечал Вилдад Савхеянин и сказал:

когда же положите вы конец таким речам? обдумайте, и потом будем говорить.

Зачем считаться нам за животных и быть униженными в собственных глазах ваших?

О ты, раздирающий душу твою в гневе твоем! Неужели для тебя опустеть земле, и скале сдвинуться с места своего?

Да, свет у беззаконного потухнет, и не останется искры от огня его.

Померкнет свет в шатре его, и светильник его угаснет над ним.

Сократятся шаги могущества его, и низложит его собственный замысл его,

ибо он попадет в сеть своими ногами и по тенетам ходить будет.

Петля зацепит за ногу его, и грабитель уловит его.

Скрытно разложены по земле силки для него и западни на дороге.

Со всех сторон будут страшить его ужасы и заставят его бросаться туда и сюда.

Истощится от голода сила его, и гибель готова, сбоку у него.

Съест члены тела его, съест члены его первенец смерти.

Изгнана будет из шатра его надежда его, и это низведет его к царю ужасов.

Поселятся в шатре его, потому что он уже не его; жилище его посыпано будет серою.

Снизу подсохнут корни его, и сверху увянут ветви его.

Память о нем исчезнет с земли, и имени его не будет на площади.

Изгонят его из света во тьму и сотрут его с лица земли.

Ни сына его, ни внука не будет в народе его, и никого не останется в жилищах его.

О дне его ужаснутся потомки, и современники будут объяты трепетом.

Таковы жилища беззаконного, и таково место того, кто не знает Бога.

Грузинский

Языки

მიუგო ელიფაზ თემანელმა და უთხრა:

რომ ვცადოთ შენთან ლაპარაკი, ვაითუ დაგიმძიმდეს სატკივარი. მაგრამ ვის ძალუძს დადუმება?

შენ ხომ ბევრს არიგებდი ჭკუას და დაუძლურებულ მკლავებს განამტკიცებდი,

წაქცეულს ფეხზე აყენებდი შენი სიტყვით და ჩაკეცილ მუხლებს აღონიერებდი.

ახლა შენ დაგიდგა ჯერი და ილაჯი გაგიწყდა; შენ გეწია და შეძრწუნდი!

განა მოშიშება არ გქონდა სასოდ? განა შენი სიალალის იმედი არ გქონდა?

გაიხსენე, თუ ვინმე დაღუპულა უდანაშაულო, მართალნი თუ ამომწყდარან?

როგორც მინახავს, სიავის მხვნელნი და სიცრუის მთესველნი მასვე მოიმკიან.

უფლის სუნთქვაზე დაიღუპებიან და მისი რისხვის ქარზე გაწყდებიან.

ლომის ღრიალი მიწყდება და მხეცის კბილები შეიმუსრება;

ლომი უნადავლოდ დაიღუპება, ძუ ლომის ბოკვერნი გაიფანტებიან;

იდუმალ მომეპარა სიტყვა და ჩურჩული ჩამესმა ყურში;

ღამეულ ჩვენებებში ფიქრების დროს, როცა ძილბურანს მიაქვს კაცი,

შიშმა შემიპყრო და ყოველი ძვალი ჩემი შეაძრწუნა;

წინ ჩამიქროლა სულმა და ტანზე თმები ამებურძგლა.

შედგა, მაგრამ ვერ გავარჩიე მისი სახე, რაღაც ხატება იყო ჩემ თვალწინ, დუმილი და, აჰა, მერე ხმა გავიგონე:

ღმერთზე მართალია ადამიანი? თავის შემქმნელზე წმიდაა კაცი?

აჰა, თავის ყმებში შეაქვს ეჭვი და თავის ანგელოზებშიც კი პოულობს ნაკლს!

რაღა ითქმის თიხის სახლებში მცხოვრებლებზე, მტვერში რომ უდგათ საფუძველი? მღილებზე უმალ რომ იჭყლიტებიან?

დილასა და მწუხრს შორის რომ იღუპებიან, სამარადისოდ ქრებიან უსახელოდ?

აჰა, გაწყდება მათი სიცოცხლის ძაფი და უაზროდ დაიხოცებიან.

მიუგო ბილდად ხუშელმა და უთხრა:

როდისღა დაუდებთ სამანს თქვენს სიტყვებს? იფიქრეთ და მერე ვილაპარაკოთ.

რატომ შევირაცხენით პირუტყვებად და გავუწმიდურდით თქვენს თვალში?

ო, თავის მტანჯველო საკუთარი ბოღმით! შენს გამო ხომ არ უნდა გაუკაცრიელდეს მიწა და ადგილიდან დაიძრას კლდე?

ბოროტეულთა ნათელიც ჩაქრება და აღარ იელვებს მისი ცეცხლის ნაპერწკალი;

სინათლე დაბნელდება მის კარავში და სანათური ჩაქრება მის თავზე;

დამოკლდება მისი ძლიერი ნაბიჯები და დაამხობს საკუთარი რჩევა;

რადგან ჩავარდნილი აქვს ფეხი ბადეში და ხლართებში დაიარება;

ხაფანგს ქუსლით ჰყავს დაჭერილი, მოჭერილი აქვს საკვრელები;

იდუმალ დაგებულია მახეები მიწაზე და ხაფანგები ბილიკებზე;

საშინელებები აფრთხობენ ირგვლივ და ფეხდაფეხ ედევნებიან;

დაიმშევა მისი ძალა და დაღუპვა მზად არის მისი ფერდებისთვის;

ნაწილ-ნაწილ შეუჭამს კანს, ასოებს შეუჭამს სიკვდილის პირმშო;

ამოიძირკვება მისი საიმედო კარვიდან და წაათრევენ მას საშინელებათა მეუფესთან;

მისიანი არავინ დასახლდება მის კარავში, გოგირდი გადაეყრება მის საცხოვრებელს;

ძირს ფესვები გაუხმება და მაღლა ტოტები დაუჭკნება;

მისი სახსენებელი გაქრება ქვეყნად და სახელი აღარ ექნება მოედანზე;

განდევნიან ნათლიდან ბნელში და ქვეყნიერებას მოაშორებენ;

არც ნაშიერი ეყოლება, არც შთამომავალი თავის ხალხში და არც ნატამალი დარჩება საცხოვრებელზე.

მისი დღის გამო გაოგნდებიან დასავლელნი და აღმოსავლელებს შეიპყრობს ძრწოლა.

ნამდვილად, ასე დაემართება უკუღმართთა საცხოვრებელს და იმათ ადგილს, ღმერთს რომ არ სცნობენ!