и́же обхожда́ху бы́лiе въ де́брехъ, и́мже бы́лiе бя́ше бра́шно, безче́стнiи же и похуле́ннiи, ску́дни вся́каго бла́га, и́же и коре́нiе древе́съ жва́ху от гла́да вели́каго.

Воста́ша на мя́ та́тiе,

и́хже до́мове бѣ́ша пеще́ры ка́менны:

от среды́ доброгла́сныхъ возопiю́тъ, и́же подъ хвра́стiемъ ди́вiимъ живя́ху:

безу́мныхъ сы́нове и безче́стныхъ, и́мя и сла́ва угаше́на на земли́.

Ны́нѣ же гу́сли е́смь а́зъ и́мъ, и мене́ въ при́тчу и́мутъ:

возгнуша́лися же мно́ю отступи́вше дале́че, ни лица́ моего́ пощадѣ́ша от плюнове́нiя.

Отве́рзъ бо ту́лъ сво́й уязви́ мя, и узду́ уста́мъ мои́мъ наложи́.

На десну́ю отра́сли воста́ша, но́зѣ свои́ простро́ша и путесотвори́ша на мя́ стези́ па́губы своея́.

Сотро́шася стези́ моя́, совлеко́ша бо ми́ оде́жду.

Стрѣла́ми свои́ми устрѣли́ мя: сотвори́ ми, я́коже восхотѣ́: въ болѣ́знехъ скисо́хся, обраща́ются же ми́ ско́рби.

Оти́де ми́ наде́жда я́коже вѣ́тръ, и я́коже о́блакъ спасе́нiе мое́.

И ны́нѣ на мя́ излiе́тся душа́ моя́: и одержа́тъ мя́ дні́е печа́лей:

но́щiю же ко́сти моя́ смято́шася, жи́лы же моя́ разслабѣ́ша.

Мно́гою крѣ́постiю я́тся за ри́зу мою́: я́коже ожере́лiе ри́зы моея́ объя́ мя.

Вмѣня́еши же мя́ ра́вна бре́нiю, въ земли́ и пе́пелѣ ча́сть моя́.

Возопи́хъ же къ тебѣ́, и не услы́шалъ мя́ еси́: ста́ша же и смотри́ша на мя́.

Наидо́ша же на мя́ безъ ми́лости, руко́ю крѣ́пкою уязви́лъ мя́ еси́:

вчини́лъ же мя́ еси́ въ болѣ́знехъ и отве́рглъ еси́ мя́ от спасе́нiя.

Вѣ́мъ бо, я́ко сме́рть мя́ сотре́тъ: до́мъ бо вся́кому сме́ртну земля́.

А́ще бы возмо́жно бы́ло, са́мъ бы́хъ себе́ уби́лъ, или́ моли́лъ бы́хъ ино́го, дабы́ ми́ то́ сотвори́лъ.

А́зъ же о вся́цѣмъ немощнѣ́мъ воспла́кахся, воздохну́хъ же ви́дѣвъ му́жа въ бѣда́хъ.

А́зъ же жда́хъ благи́хъ, и се́, срѣто́ша мя́ па́че дні́е зо́лъ.

Чре́во мое́ воскипѣ́ и не умолчи́тъ: предвари́ша мя́ дні́е нищеты́.

Стеня́ ходи́хъ безъ обузда́нiя, стоя́хъ же въ собо́рѣ вопiя́.

Бра́тъ бы́хъ Си́ринамъ, дру́гъ же пти́чiй.

Ко́жа же моя́ помрачи́ся вельми́, и ко́сти моя́ сгорѣ́ша от зно́я.

Обрати́шася же въ пла́чь гу́сли моя́, пѣ́снь же моя́ въ рыда́нiе мнѣ́.

Синодальный

1 Иов приписывает свою скорбь своим тяжелым испытаниям; 8 он взывает об облегчении чрез смерть; «медь ли плоть моя»? 14 Выговор друзьям за недостаток сожаления к нему в его страданиях; 24 он просит их указать ему, в чем он согрешил.

И отвечал Иов и сказал:

о, если бы верно взвешены были вопли мои, и вместе с ними положили на весы страдание мое!

Оно верно перетянуло бы песок морей! Оттого слова мои неистовы.

Ибо стрелы Вседержителя во мне; яд их пьет дух мой; ужасы Божии ополчились против меня.

Ревет ли дикий осел на траве? мычит ли бык у месива своего?

Едят ли безвкусное без соли, и есть ли вкус в яичном белке?

До чего не хотела коснуться душа моя, то составляет отвратительную пищу мою.

О, когда бы сбылось желание мое и чаяние мое исполнил Бог!

О, если бы благоволил Бог сокрушить меня, простер руку Свою и сразил меня!

Это было бы еще отрадою мне, и я крепился бы в моей беспощадной болезни, ибо я не отвергся изречений Святаго.

Что за сила у меня, чтобы надеяться мне? и какой конец, чтобы длить мне жизнь мою?

Твердость ли камней твердость моя? и медь ли плоть моя?

Есть ли во мне помощь для меня, и есть ли для меня какая опора?

К страждущему должно быть сожаление от друга его, если только он не оставил страха к Вседержителю.

Но братья мои неверны, как поток, как быстро текущие ручьи,

которые черны от льда и в которых скрывается снег.

Когда становится тепло, они умаляются, а во время жары исчезают с мест своих.

Уклоняют они направление путей своих, заходят в пустыню и теряются;

смотрят на них дороги Фемайские, надеются на них пути Савейские,

но остаются пристыженными в своей надежде; приходят туда и от стыда краснеют.

Так и вы теперь ничто: увидели страшное и испугались.

Говорил ли я: дайте мне, или от достатка вашего заплатите за меня;

и избавьте меня от руки врага, и от руки мучителей выкупите меня?

Научи́те меня, и я замолчу; укажите, в чем я погрешил.

Как сильны слова правды! Но что доказывают обличения ваши?

Вы придумываете речи для обличения? На ветер пускаете слова ваши.

Вы нападаете на сироту и роете яму другу вашему.

Но прошу вас, взгляните на меня; буду ли я говорить ложь пред лицем вашим?

Пересмотрите, есть ли неправда? пересмотрите, – правда моя.

Есть ли на языке моем неправда? Неужели гортань моя не может различить горечи?

1 Иов отвечает своим друзьям; 7 он заявляет, что Бог ответствен за его страдания; 13 его родные и друзья чуждаются его; 21 он взывает о жалости, которой Бог не проявляет к нему; 23 «Я знаю, Искупитель мой жив … я во плоти моей узрю Бога».

И отвечал Иов и сказал:

доколе будете мучить душу мою и терзать меня речами?

Вот, уже раз десять вы срамили меня и не стыдитесь теснить меня.

Если я и действительно погрешил, то погрешность моя при мне остается.

Если же вы хотите повеличаться надо мною и упрекнуть меня позором моим,

то знайте, что Бог ниспроверг меня и обложил меня Своею сетью.

Вот, я кричу: обида! и никто не слушает; вопию, и нет суда.

Он преградил мне дорогу, и не могу пройти, и на стези мои положил тьму.

Совлек с меня славу мою и снял венец с головы моей.

Кругом разорил меня, и я отхожу; и, как дерево, Он исторг надежду мою.

Воспылал на меня гневом Своим и считает меня между врагами Своими.

Полки Его пришли вместе и направили путь свой ко мне и расположились вокруг шатра моего.

Братьев моих Он удалил от меня, и знающие меня чуждаются меня.

Покинули меня близкие мои, и знакомые мои забыли меня.

Пришлые в доме моем и служанки мои чужим считают меня; посторонним стал я в глазах их.

Зову слугу моего, и он не откликается; устами моими я должен умолять его.

Дыхание мое опротивело жене моей, и я должен умолять ее ради детей чрева моего.

Даже малые дети презирают меня: поднимаюсь, и они издеваются надо мною.

Гнушаются мною все наперсники мои, и те, которых я любил, обратились против меня.

Кости мои прилипли к коже моей и плоти моей, и я остался только с кожею около зубов моих.

Помилуйте меня, помилуйте меня вы, друзья мои, ибо рука Божия коснулась меня.

Зачем и вы преследуете меня, как Бог, и плотью моею не можете насытиться?

О, если бы записаны были слова мои! Если бы начертаны были они в книге

резцом железным с оловом, – на вечное время на камне вырезаны были!

А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию,

и я во плоти моей узрю Бога.

Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его. Истаевает сердце мое в груди моей!

Вам надлежало бы сказать: зачем мы преследуем его? Как будто корень зла найден во мне.

Убойтесь меча, ибо меч есть отмститель неправды, и знайте, что есть суд.

1 Иов вспоминает людей, отверженных в его прошлой жизни, 9 которые теперь издеваются над ним и прибавляют к его страданиям; 19 Иов упрекает Бога, что Он поражает его и не отвечает на его вопль; 27 его жалкое состояние.

А ныне смеются надо мною младшие меня летами, те, которых отцов я не согласился бы поместить с псами стад моих.

И сила рук их к чему мне? Над ними уже прошло время.

Бедностью и голодом истощенные, они убегают в степь безводную, мрачную и опустевшую;

щиплют зелень подле кустов, и ягоды можжевельника – хлеб их.

Из общества изгоняют их, кричат на них, как на воров,

чтобы жили они в рытвинах потоков, в ущельях земли и утесов.

Ревут между кустами, жмутся под терном.

Люди отверженные, люди без имени, отребье земли!

Их-то сделался я ныне песнью и пищею разговора их.

Они гнушаются мною, удаляются от меня и не удерживаются плевать пред лицем моим.

Так как Он развязал повод мой и поразил меня, то они сбросили с себя узду пред лицем моим.

С правого боку встает это исчадие, сбивает меня с ног, направляет гибельные свои пути ко мне.

А мою стезю испортили: всё успели сделать к моей погибели, не имея помощника.

Они пришли ко мне, как сквозь широкий пролом; с шумом бросились на меня.

Ужасы устремились на меня; как ветер, развеялось величие мое, и счастье мое унеслось, как облако.

И ныне изливается душа моя во мне: дни скорби объяли меня.

Ночью ноют во мне кости мои, и жилы мои не имеют покоя.

С великим трудом снимается с меня одежда моя; края хитона моего жмут меня.

Он бросил меня в грязь, и я стал, как прах и пепел.

Я взываю к Тебе, и Ты не внимаешь мне, – стою, а Ты только смотришь на меня.

Ты сделался жестоким ко мне, крепкою рукою враждуешь против меня.

Ты поднял меня и заставил меня носиться по ветру и сокрушаешь меня.

Так, я знаю, что Ты приведешь меня к смерти и в дом собрания всех живущих.

Верно, Он не прострет руки Своей на дом костей: будут ли они кричать при своем разрушении?

Не плакал ли я о том, кто был в горе? не скорбела ли душа моя о бедных?

Когда я чаял добра, пришло зло; когда ожидал света, пришла тьма.

Мои внутренности кипят и не перестают; встретили меня дни печали.

Я хожу почернелый, но не от солнца; встаю в собрании и кричу.

Я стал братом шакалам и другом страусам.

Моя кожа почернела на мне, и кости мои обгорели от жара.

И цитра моя сделалась унылою, и свирель моя – голосом плачевным.

Испанский Reina-Valera 1995

Языки

Respondió entonces Job y dijo:

«¡Ojalá pudieran pesarse mi queja y mi tormento,
y fueran igualmente puestos en la balanza!

Pesarían ahora más que la arena del mar.
Por eso mis palabras han sido precipitadas,

porque se me han clavado las flechas del Todopoderoso,
su veneno lo ha bebido mi espíritu
y los terrores de Dios combaten contra mí.

¿Acaso gime el asno montés si está junto a la hierba?
¿Acaso muge el buey cuando está junto a su pasto?

¿Acaso se come sin sal lo desabrido
o tiene sabor la clara del huevo?

Las cosas que yo ni siquiera quería tocar
son ahora mi alimento.

»¡Quién me concediera que se cumpliese mi petición,
que Dios me otorgara lo que anhelo:

que agradara a Dios destruirme,
que soltara su mano y acabara conmigo!

Sería entonces mi consuelo,
cuando el dolor me asaltara sin tregua,
no haber renegado de las palabras del Santo.

¿Cuál es mi fuerza para seguir esperando?
¿Cuál es mi fin para seguir teniendo paciencia?

¿Soy acaso tan fuerte como las piedras?
¿Es mi carne como el bronce?

¿No es cierto que ni aun a mí mismo me puedo valer
y que carezco de todo auxilio?

El que sufre es consolado por su compañero,
incluso aquel que abandona el temor del Omnipotente.

Pero mis hermanos me han traicionado;
han pasado como un torrente,
como las corrientes impetuosas

que bajan turbias por el deshielo
y mezcladas con la nieve,

que al tiempo del calor se secan,
y al calentarse desaparecen en su cauce.

Los caminantes se apartan de su rumbo
y se pierden en el desierto.

Las buscan las caravanas de Temán,
y los caminantes de Sabá esperan en ellas;

pero se frustra su esperanza
al venir hasta ellas y verse defraudados.

Ahora, ciertamente como ellas sois vosotros,
pues habéis visto el horror y tenéis miedo.

¿Es que yo os he dicho: “Traedme algo,
y pagad por mí de vuestra hacienda”,

o “Libradme de manos del opresor,
y redimidme del poder de los violentos”?

»Instruidme, y yo callaré;
hacedme entender en qué he errado.

¡Cuán provechosas son las palabras rectas!
Pero ¿qué reprocha vuestra censura?

¿Pretendéis censurar las palabras
y los discursos de un desesperado, que son como el viento?

Vosotros os arrojáis sobre el huérfano
y caváis una fosa para vuestro amigo.

»Ahora, pues, si queréis, miradme,
y ved si estoy mintiendo ante vosotros.

Consideradlo ahora de nuevo, y no haya maldad;
volved a considerar mi justicia en esto.

¿Es que hay iniquidad en mi lengua,
o acaso no puede mi paladar discernir lo malo?

Respondió entonces Job y dijo:

«¿Hasta cuándo angustiaréis mi alma
y me moleréis con palabras?

Ya me habéis insultado diez veces,
¿no os avergonzáis de injuriarme?

Aun siendo verdad que yo haya errado,
sobre mí recaería mi error.

Pero si vosotros os jactáis contra mí,
y contra mí alegáis mi oprobio,

sabed ahora que Dios me ha derribado,
y me ha atrapado en su red.

Yo grito: “¡Agravio!”, pero no se me oye;
doy voces, pero no se me hace justicia.

Dios ha cercado con valla mi camino y no puedo pasar;
y sobre mis veredas ha tendido tinieblas.

Me ha despojado de mi gloria
y ha quitado la corona de mi cabeza.

Por todos lados me ha arruinado, y perezco;
ha hecho que pase mi esperanza como un árbol arrancado.

Hace arder contra mí su furor
y me tiene por uno de sus enemigos.

A una vienen sus ejércitos, se atrincheran contra mí,
y acampan en derredor de mi morada.

»Hace que de mí se alejen mis hermanos,
y que mis conocidos, como extraños, se aparten de mí.

Mis parientes se detienen;
mis conocidos me olvidan.

Los moradores de mi casa y mis criadas me tienen por extraño;
forastero soy yo ante sus ojos.

Llamo a mi siervo y no responde,
aun cuando con mi propia boca le suplico.

Mi aliento ha venido a ser extraño a mi mujer,
aunque por los hijos de mis entrañas le rogaba.

Incluso los muchachos me desprecian,
y al levantarme hablan contra mí.

Todos mis íntimos amigos me aborrecen;
los que yo amo se vuelven contra mí.

Mi piel y mi carne se han pegado a mis huesos,
y he escapado con sólo la piel de mis dientes.

¡Vosotros, mis amigos, tened compasión de mí!
¡Tened compasión de mí,
porque la mano de Dios me ha tocado!

¿Por qué vosotros me perseguís, lo mismo que Dios,
y ni aun de mi carne os saciáis?

»¡Quién diera ahora que mis palabras fueran escritas!
¡Quién diera que se escribiesen en un libro,

o que con cincel de hierro y con plomo
fueran esculpidas en piedra para siempre!

Pero yo sé que mi Redentor vive,
y que al fin se levantará sobre el polvo,

y que después de deshecha esta mi piel,
en mi carne he de ver a Dios.

Lo veré por mí mismo;
mis ojos lo verán, no los de otro.
Pero ahora mi corazón se consume dentro de mí.

»Deberíais decir: “¿Por qué lo perseguimos,
si la raíz de su situación está en él mismo?”

¡Temed vosotros delante de la espada,
porque sobreviene el furor de la espada a causa de las injusticias!
¡Sabed, pues, que hay un juicio!»

»Pero ahora se ríen de mí los más jóvenes que yo,
a cuyos padres yo desdeñaba poner junto a los perros de mi ganado,

pues ¿de qué me hubiera servido ni aun la fuerza de sus manos,
si no tienen fuerza alguna?

A causa de la pobreza y del hambre andaban solitarios,
huían a la soledad, a lugares tenebrosos, desolados y desiertos.

Recogían malvas entre los arbustos
y raíces de enebro para calentarse.

Los echaban de en medio de la gente
y todos les gritaban como a ladrones.

Vivían en las barrancas de los arroyos,
en las cavernas de la tierra y entre las rocas.

Bramaban entre las matas
y se reunían debajo de los espinos.

Hijos de gente vil, hombres sin nombre,
más bajos que la misma tierra.

»¡Y ahora yo soy objeto de su burla
y les sirvo de refrán!

Me abominan, se alejan de mí
y no dejan de escupirme en el rostro.

Porque Dios ha desatado la cuerda y me ha afligido,
por eso se han desenfrenado en mi propio rostro.

A mi derecha se levanta el populacho,
empujan mis pies
y preparan caminos para mi ruina.

Desbaratan mi senda,
se aprovechan de mi quebrantamiento,
y no tengo quien me auxilie contra ellos.

Vienen como por un ancho portillo,
revolviéndose sobre mi calamidad.

Terrores se han vuelto contra mí;
como viento es arrasado mi honor,
y mi prosperidad ha pasado como una nube.

»Ahora mi alma está derramada en mí,
pues se apoderan de mí días de aflicción.

La noche taladra mis huesos
y los dolores que me roen no reposan.

La violencia deforma mi vestidura:
me oprime como el cuello de mi túnica.

Dios me ha derribado en el lodo
y ahora soy semejante al polvo y a la ceniza.

¡Clamo a ti, pero no me escuchas!
¡Me presento, pero no me atiendes!

Te has vuelto cruel conmigo;
con el poder de tu mano me persigues.

Me has alzado sobre el viento, me haces cabalgar en él
y destruyes mi sustancia.

Yo sé que me conduces a la muerte,
y a la casa a donde va todo ser viviente.

»Mas él, ¿no extenderá la mano contra el sepulcro?
¿O no clamarán los sepultados cuando él los quebrante?

Y yo, ¿no he llorado por el que sufre?
¿No me he entristecido a causa del necesitado?

Sin embargo, cuando yo esperaba el bien, entonces vino el mal;
cuando esperaba la luz, vino la oscuridad.

Mis entrañas se agitan sin reposo,
por los días de aflicción que me han sobrecogido.

Ando ennegrecido, y no por el sol;
me he levantado en la congregación, y he clamado.

He venido a ser hermano de chacales
y compañero de avestruces.

Mi piel, ennegrecida, se me cae,
mis huesos arden de calor.

Mi arpa se ha cambiado por luto,
y mi flauta por voz de lamentadores.