И воста́ Ио́на, е́же бѣжа́ти въ Ѳарси́съ от лица́ Госпо́дня и сни́де во Иоппі́ю и обрѣ́те кора́бль иду́щь въ Ѳарси́съ, и даде́ нае́мъ сво́й и вни́де въ о́нь плы́ти съ ни́ми въ Ѳарси́съ от лица́ Госпо́дня.

И Госпо́дь воздви́же вѣ́тръ ве́лiй на мо́ри, и бы́сть бу́ря вели́кая въ мо́ри, и кора́бль бѣ́дствоваше е́же сокруши́тися.

И убоя́шася корабе́лницы, и возопи́ша кі́йждо къ бо́гу своему́, и измета́нiе сотвори́ша сосу́довъ и́же въ корабли́ въ мо́ре, е́же облегчи́тися от ни́хъ: Ио́на же сни́де во дно́ корабля́ и спа́ше ту́ и храпля́ше.

И прiи́де къ нему́ ко́рмчiй и рече́ ему́ что́ ты́ хра́плеши? воста́ни и моли́ Бо́га твоего́, я́ко да спасе́тъ ны́ Бо́гъ, да не поги́бнемъ.

И рече́ кі́йждо ко и́скреннему своему́: прiиди́те, ве́ржимъ жре́бiя и уразумѣ́емъ, кого́ ра́ди е́сть зло́ сiе́ на на́съ? И ме́тнуша жре́бiя, и паде́ жре́бiй на Ио́ну.

И рѣ́ша къ нему́: возвѣсти́ на́мъ, кого́ ра́ди сiе́ зло́ на на́съ, и что́ твое́ дѣ́ланiе е́сть, и отку́ду гряде́ши и ка́мо и́деши, и от ко́ея страны́ и от кі́ихъ люді́й еси́ ты́?

И рече́ къ ни́мъ: ра́бъ Госпо́день е́смь а́зъ и Го́спода Бо́га небе́снаго а́зъ чту́, и́же сотвори́ мо́ре и су́шу.

И убоя́шася му́жiе стра́хомъ вели́кимъ и рѣ́ша къ нему́: что́ сiе́ сотвори́лъ еси́? Зане́ разумѣ́ша му́жiе, я́ко от лица́ Госпо́дня бѣжа́ше, я́ко возвѣсти́ и́мъ.

И рѣ́ша къ нему́: что́ тебѣ́ сотвори́мъ, и утоли́тся мо́ре от на́съ? Зане́ мо́ре восхожда́ше и воздвиза́ше па́че волне́нiе.

И рече́ къ ни́мъ Ио́на возми́те мя́ и вве́рзите въ мо́ре, и утоли́тся мо́ре от ва́съ поне́же позна́хъ а́зъ, я́ко мене́ ра́ди волне́нiе сiе́ вели́кое на вы́ е́сть.

И нужда́хуся му́жiе, возврати́тися къ земли́, и не можа́ху, я́ко мо́ре восхожда́ше и воздвиза́шеся па́че на ни́хъ.

И возопи́ша ко Го́сподеви и рѣ́ша: ника́коже, Го́споди, да не поги́бнемъ души́ ра́ди человѣ́ка сего́, и не да́ждь на на́съ кро́ве пра́ведныя: зане́ ты́, Го́споди, я́коже восхотѣ́лъ, сотвори́лъ еси́.

И взя́ша Ио́ну и вве́ргоша его́ въ мо́ре, и преста́ мо́ре от волне́нiя своего́.

И убоя́шася му́жiе стра́хомъ вели́кимъ Го́спода и пожро́ша же́ртву Го́сподеви и помоли́шася моли́твами.

Синодальный

1 Иона убегает в Фарсис. 4 Он брошен в море, чтобы утишить бурю.

И было слово Господне к Ионе, сыну Амафиину:

встань, иди в Ниневию, город великий, и проповедуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Меня.

И встал Иона, чтобы бежать в Фарсис от лица Господня, и пришел в Иоппию, и нашел корабль, отправлявшийся в Фарсис, отдал плату за провоз и вошел в него, чтобы плыть с ними в Фарсис от лица Господа.

Но Господь воздвиг на море крепкий ветер, и сделалась на море великая буря, и корабль готов был разбиться.

И устрашились корабельщики, и взывали каждый к своему богу, и стали бросать в море кладь с корабля, чтобы облегчить его от нее; Иона же спустился во внутренность корабля, лег и крепко заснул.

И пришел к нему начальник корабля и сказал ему: что ты спишь? встань, воззови к Богу твоему; может быть, Бог вспомнит о нас и мы не погибнем.

И сказали друг другу: пойдем, бросим жребии, чтобы узнать, за кого постигает нас эта беда. И бросили жребии, и пал жребий на Иону.

Тогда сказали ему: скажи нам, за кого постигла нас эта беда? какое твое занятие, и откуда идешь ты? где твоя страна, и из какого ты народа?

И он сказал им: я Еврей, чту Господа Бога небес, сотворившего море и сушу.

И устрашились люди страхом великим и сказали ему: для чего ты это сделал? Ибо узнали эти люди, что он бежит от лица Господня, как он сам объявил им.

И сказали ему: что сделать нам с тобою, чтобы море утихло для нас? Ибо море не переставало волноваться.

Тогда он сказал им: возьмите меня и бросьте меня в море, и море утихнет для вас, ибо я знаю, что ради меня постигла вас эта великая буря.

Но эти люди начали усиленно грести, чтобы пристать к земле, но не могли, потому что море все продолжало бушевать против них.

Тогда воззвали они к Господу и сказали: молим Тебя, Господи, да не погибнем за душу человека сего, и да не вменишь нам кровь невинную; ибо Ты, Господи, соделал, что угодно Тебе!

И взяли Иону и бросили его в море, и утихло море от ярости своей.

И устрашились эти люди Господа великим страхом, и принесли Господу жертву, и дали обеты.

Английский (NKJV)

Now the word of the LORD came to Jonah the son of Amittai, saying,

«Arise, go to Nineveh, that great city, and cry out against it; for their wickedness has come up before Me.»

But Jonah arose to flee to Tarshish from the presence of the LORD. He went down to Joppa, and found a ship going to Tarshish; so he paid the fare, and went down into it, to go with them to Tarshish from the presence of the LORD.

But the LORD sent out a great wind on the sea, and there was a mighty tempest on the sea, so that the ship was about to be broken up.

Then the mariners were afraid; and every man cried out to his god, and threw the cargo that was in the ship into the sea, to lighten the load. But Jonah had gone down into the lowest parts of the ship, had lain down, and was fast asleep.

So the captain came to him, and said to him, «What do you mean, sleeper? Arise, call on your God; perhaps your God will consider us, so that we may not perish.»

And they said to one another, «Come, let us cast lots, that we may know for whose cause this trouble has come upon us.» So they cast lots, and the lot fell on Jonah.

Then they said to him, «Please tell us! For whose cause is this trouble upon us? What is your occupation? And where do you come from? What is your country? And of what people are you?»

So he said to them, «I am a Hebrew; and I fear the LORD, the God of heaven, who made the sea and the dry land.»

Then the men were exceedingly afraid, and said to him, «Why have you done this?» For the men knew that he fled from the presence of the LORD, because he had told them.

Then they said to him, «What shall we do to you that the sea may be calm for us?»--for the sea was growing more tempestuous.

And he said to them, «Pick me up and throw me into the sea; then the sea will become calm for you. For I know that this great tempest is because of me.»

Nevertheless the men rowed hard to return to land, but they could not, for the sea continued to grow more tempestuous against them.

Therefore they cried out to the LORD and said, «We pray, O LORD, please do not let us perish for this mańs life, and do not charge us with innocent blood; for You, O LORD, have done as it pleased You.»

So they picked up Jonah and threw him into the sea, and the sea ceased from its raging.

Then the men feared the LORD exceedingly, and offered a sacrifice to the LORD and took vows.

Now the LORD had prepared a great fish to swallow Jonah. And Jonah was in the belly of the fish three days and three nights.

Таджикский

Языки

ВА каломи Парвардигор ба самъи Юнус ибни Амитай расид, ки мегуфт:

«Бархез, ба Нинве – шаҳри бузург – бирав ва дар он мавъиза намо, зеро ки бадкории онҳо то ба пеши Ман баромадааст».

Ва Юнус бархост, то ки аз пеши Парвардигор ба Таршиш бигрезад; ва ба Ёфӯ омада, киштие ёфт, ки ба Таршиш рафтанӣ буд, ва киропулии онро дода, савор шуд, то ки ҳамроҳи онҳо аз пеши Парвардигор ба Таршиш биравад.

Вале Парвардигор боди тунде бар баҳр бархезонд, ва тӯфони бузурге дар баҳр ба амал омад, ва киштӣ ба шикастан наздик буд.

Ва маллоҳон ба ҳарос афтода, ҳар яке ба худои худ истиғоса менамуданд, ва асбобу анҷомеро, ки дар киштӣ буд, дар баҳр мепартофтанд, то ки бори худро сабук кунанд; аммо Юнус ба таҳхонаи сафина фуромада, дароз кашид, ва хоби сахташ бурд.

Ва сардори киштӣ назди ӯ омада, ба ӯ гуфт: «Туро чӣ шудааст, ки хобидаӣ? Бархез, Худои худро бихон; шояд, Худо моро ёд кунад, ва мо ба ҳалокат нарасем».

Ва ба якдигар гуфтанд: «Биёед, қуръа партоем, то бидонем, ки аз боиси кӣ ин офат ба мо расидааст». Ва қуръа партофтанд, ва қуръа ба номи Юнус афтод.

Он гоҳ ба ӯ гуфтанд: «Ба мо бигӯ, ки аз боиси кӣ ин офат ба мо расидааст? Касбу кори ту чист, ва аз куҷо меоӣ? Диёри ту куҷост, ва аз кадом қавм ҳастӣ?»

Ва ӯ ба онҳо гуфт: «Ман ибрӣ ҳастам, ва аз Парвардигор Худои осмон, ки баҳр ва хушкиро офаридааст, метарсам».

Ва он одамон сахт ҳаросон шуда, ба ӯ гуфтанд: «Ин чӣ кор аст, ки кардӣ?» Зеро он одамон донистанд, ки ӯ аз пеши Парвардигор гурехтааст, чунон ки худаш ба онҳо баён намуд.

Ва ба ӯ гуфтанд: «Бо ту чӣ кунем, то ки баҳр барои мо сокит шавад?» Зеро ки баҳр беш аз пеш мехурӯшид.

Он гоҳ ӯ ба онҳо гуфт: «Маро бардошта, дар баҳр андозед, – ва баҳр барои шумо сокит хоҳад шуд, зеро ман медонам, ки аз боиси ман ин тӯфони бузург ба сари шумо омадааст».

Лекин он одамон бошиддат бел задан гирифтанд, то киштиро ба хушкӣ баргардонанд, аммо натавонистанд, зеро ки баҳр беш аз пеш бар зидди онҳо мехурӯшид.

Он гоҳ сӯи Парвардигор нидо карда, гуфтанд: «Лутфан, эй Парвардигор, аз боиси ҷони ин одам ба ҳалокат нарасем, ва хуни бегуноҳро ба гардани мо намон; зеро ки Ту, эй Парвардигор, он чи бихостӣ, бикардӣ».

Ва Юнусро бардошта, дар баҳр андохтанд; ва баҳр аз талотумаш бозистод.

Ва он одамон аз Парвардигор сахт тарсиданд, ва барои Парвардигор қурбонӣ карданд, ва назрҳо бастанд.