Ве́тхий Заве́т:
Быт.
Исх.
Лев.
Чис.
Втор.
Нав.
Суд.
Руф.
1Цар.
2Цар.
3Цар.
4Цар.
1Пар.
2Пар.
1Езд.
Неем.
2Езд.
Тов.
Иудиф.
Есф.
Иов.
Пс.
Прит.
Еккл.
Песн.
Прем.
Сир.
Ис.
Иер.
Плч.
ПослИер.
Вар.
Иез.
Дан.
Ос.
Иоил.
Ам.
Авд.
Ион.
Мих.
Наум.
Авв.
Соф.
Аг.
Зах.
Мал.
1Мак.
2Мак.
3Мак.
3Езд.
Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
Скрыть
10:1
10:2
10:3
10:4
10:5
10:6
10:7
10:8
10:9
10:10
10:11
10:12
10:13
10:14
10:15
10:16
10:17
10:18
10:19
10:20
10:21
10:22
10:23
И бы́сть я́ко преста́ вопiю́щи ко Бо́гу Изра́илеву и сконча́ вся́ глаго́лы сiя́,
и воста́ от поверже́нiя и призва́ рабы́ню свою́ и сни́де въ до́мъ, въ не́мже пребыва́ше во дни́ суббо́тнiя и въ пра́здники своя́,
и сложи́ вре́тище, и́мже одѣва́шеся, и совлече́ ри́зы вдовства́ своего́, и обмы́ тѣ́ло водо́ю и пома́зася ми́ромъ бога́тымъ, и разчеса́ власы́ главы́ своея́ и возложи́ увя́сло на ню́ и облече́ся въ ри́зы весе́лiя своего́, и́миже одѣва́шеся во дни́ живота́ му́жа своего́ Манассі́и:
и взя́ санда́лiя на но́ги своя́, и обложи́ мони́ста и цѣ́пки, и пе́рстни и усеря́зи и все́ украше́нiе свое́, и украси́ся зѣло́ на прельще́нiе оче́съ му́жескихъ, ели́цы а́ще уви́дятъ ю́:
и даде́ рабы́ни свое́й оплете́нъ сосу́дъ вина́ и чва́нецъ еле́а, и мѣше́цъ напо́лни муко́ю и плетени́цы смо́квами и хлѣ́бы чи́стыми, и обви́ вся́ сосу́ды своя́, и возложи́ на ню́.
И изыдо́стѣ ко врато́мъ гра́да ветилу́и и обрѣто́стѣ стоя́щихъ при ни́хъ Озі́ю и ста́рцевъ гра́да хаври́на и Харми́на.
Я́коже уви́дѣша ю́, и бѣ́ измѣне́но лице́ ея́, и ри́зу премѣне́нну ея́, и удиви́шася о красотѣ́ ея́ попремно́гу зѣло́ и рѣ́ша е́й:
Бо́гъ, Бо́гъ оте́цъ на́шихъ да да́стъ тя́ въ благода́ть и соверши́тъ начина́нiя твоя́ въ вели́чiе сыно́въ Изра́илевыхъ и возвыше́нiе Иерусали́ма. И поклони́ся Бо́гу
и рече́ къ ни́мъ: повели́те отве́рсти ми́ врата́ гра́да, и изы́ду ко соверше́нiю слове́съ, и́хже глаго́ласте со мно́ю. И повелѣ́ша ю́ношамъ отве́рсти ей, я́коже глаго́лаше.
И сотвори́ша та́ко. И изы́де Иуди́ѳъ сама́ и рабы́ня ея́ съ не́ю: назира́ху же ю́ му́жiе гра́да, до́ндеже сни́де съ горы́, до́ндеже пре́йде юдо́ль, и ктому́ не уви́дѣша ея́.
И идя́стѣ юдо́лiю пря́мо. И срѣ́те ю́ пе́рвая стра́жа Ассирі́йская,
и взя́ша ю́ и вопроси́ша: от ко́ихъ еси́? и отку́ду гряде́ши? и ка́мо и́деши? И рече́: дщи́ е́смь Евре́овъ и убѣга́ю от лица́ и́хъ, я́ко и́мутъ пре́дани бы́ти ва́мъ на поглоще́нiе:
и а́зъ гряду́ предъ лице́ Олофе́рна вождонача́лника си́лы ва́шея, е́же возвѣсти́ти глаго́лы и́стины, и покажу́ предъ лице́мъ его́ пу́ть, по нему́же по́йдетъ и возоблада́етъ все́ю го́рнею, и не поги́бнетъ от муже́й его́ пло́ть еди́на, ниже́ ду́хъ жи́зни.
Я́коже услы́шаша му́жiе глаго́лы ея́ и усмотри́ша лице́ ея́, и бя́ше предъ ни́ми чудна́ красото́ю зѣло́, и рѣ́ша къ не́й:
спасла́ еси́ ду́шу твою́, потща́вшися сни́ти предъ лице́ господи́на на́шего: и ны́нѣ приступи́ ко шатру́ его́, и от на́съ прово́дятъ тя́, до́ндеже предаду́тъ тя́ въ ру́цѣ его́:
а́ще же ста́неши предъ ни́мъ, да не убои́шися се́рдцемъ твои́мъ, но возвѣсти́ по глаго́ломъ твои́мъ, и бла́го тебѣ́ сотвори́тъ.
И избра́ша от себе́ муже́й сто́ и присовокупи́ша е́й и рабы́ни ея́, и ведо́ша я́ ко шатру́ Олофе́рнову.
И бы́сть стече́нiе во все́мъ ополче́нiи, разгласи́ся бо по шатро́мъ прише́ствiе ея́: и прише́дше окружа́ху ю́, я́ко стоя́ше внѣ́ шатра́ Олофе́рнова, до́ндеже возвѣсти́ша ему́ о ней.
И чудя́хуся о красотѣ́ ея́ и удивля́хуся сыно́мъ Изра́илевымъ о не́й, и рѣ́ша кі́йждо ко бли́жнему своему́: кто́ пре́зритъ люді́й си́хъ, и́же и́мутъ у себе́ же́нъ таковы́хъ? я́ко не добро́ е́сть оста́вити изъ ни́хъ му́жа еди́наго, и́же оста́влени бы́вше возмо́гутъ прехи́трити всю́ зе́млю.
И изыдо́ша спя́щiи при Олофе́рнѣ и вси́ служи́телiе его́ и введо́ша ю́ въ шате́ръ.
И бѣ́ Олофе́рнъ опочива́я на одрѣ́ свое́мъ подъ завѣ́сою, я́же бѣ́ от порфи́ры и зла́та и смара́гда и ка́менiй многоцѣ́нныхъ втка́нныхъ.
И возвѣсти́ша ему́ о не́й, и изы́де въ предсѣ́нiе, и лампа́ды сре́бряныя предъидя́ху ему́.
Егда́ же прiи́де предъ лице́ его́ Иуди́ѳъ и слу́гъ его́, диви́шася вси́ о красотѣ́ лица́ ея́. И па́дши на лице́ поклони́ся ему́: и воздвиго́ша ю́ раби́ его́.
Когда она перестала взывать к Богу Израилеву и окончила все эти слова
то поднялась на ноги, позвала служанку свою и вошла в дом, в котором она проводила субботние дни и праздники свои.
Здесь она сняла с себя вретище, которое надевала, сняла и одежды вдовства своего, омыла тело водою и намастилась драгоценным миром, причесала волосы и надела на голову повязку, оделась в одежды веселия своего, в которые она наряжалась во дни жизни мужа своего Манассии;
обула ноги свои в сандалии, и возложила на себя цепочки, запястья, кольца, серьги и все свои наряды, и разукрасила себя, чтобы прельстить глаза мужчин, которые увидят ее.
И дала служанке своей мех вина и сосуд масла, наполнила мешок мукою и сушеными плодами и чистыми хлебами и, обвернув все эти припасы свои, возложила их на нее.
Выйдя к воротам города Ветилуи, они нашли стоявшими при них Озию и старейшин города, Хаврина и Хармина.
Когда они увидели ее и перемену в ее лице и одежде, очень много дивились красоте ее и сказали ей:
Бог, Бог отцов наших, да даст тебе благодать и да совершит твои намерения на радость сынов Израиля и на возвеличение Иерусалима. Она поклонилась Богу
и сказала им: велите отворить для меня ворота города; я выйду для исполнения дела, о котором вы говорили со мною. И велели юношам отворить для нее, как она сказала.
Они исполнили это. И вышла Иудифь и служанка ее с нею; а мужи городские смотрели вслед за нею, пока она сходила с горы, пока проходила долиной и пока не скрылась от их глаз.
Они шли прямо долиною, и встретила Иудифь передовая стража Ассириян,
и взяли ее и спросили: чья ты, откуда идешь и куда отправляешься? Она сказала: я дочь Евреев и бегу от них, потому что они будут преданы вам на истребление.
Я иду к Олоферну, вождю вашего войска, возвестить слова истины и указать ему путь, которым он пойдет и овладеет всею нагорною страною, так что не погибнет из мужей его ни один человек и ни одна живая душа.
Когда эти люди слушали слова ее и всматривались в лице ее, – она показалась им чудом по красоте, и они сказали ей:
ты спасла душу твою, поспешив прийти к господину нашему; ступай же к шатру его, а наши проводят тебя, пока не передадут тебя ему на руки.
Когда ты станешь перед ним, – не бойся сердцем твоим, но выскажи слова твои, и он тебя облагодетельствует.
И, выбрав из среды своей сто человек, приставили их к ней и к служанке ее, и они повели их к шатру Олоферна.
Во всем стане произошло движение, потому что весть о приходе ее разнеслась по шатрам: сбежавшиеся окружили ее, так как она стояла вне шатра Олоферна, пока не возвестили ему о ней;
и дивились красоте ее, а из-за нее дивились и сынам Израиля, и говорили каждый ближнему своему: кто пренебрежет таким народом, который имеет таких жен у себя! Неблагоразумно оставить из них ни одного мужа, потому что оставшиеся будут в состоянии перехитрить всю землю.
Между тем спавшие при Олоферне и все служители его вышли и ввели ее в шатер.
Олоферн отдыхал на своей постели за занавесом, украшенным пурпуром, золотом, изумрудом и драгоценными камнями.
Когда ему доложили о ней, он вышел в переднее отделение шатра, и перед ним несли серебряные лампады.
Когда Иудифь представилась ему и служителям его, все удивились красоте лица ее. Она, пав на лице, поклонилась ему, и служители его подняли ее.
Немецкий (GNB)
Языки
Als Judit alle diese Worte mit lauter Stimme gerufen und ihr Gebet an den Gott Israels beendet hatte,
erhob sie sich vom Boden, rief ihre Dienerin und stieg ins Haus hinunter, wo sie sich für gewöhnlich nur am Sabbat und an Festtagen aufhielt.
Sie zog ihre Witwenkleider aus, legte den Sack ab, nahm ein Bad und salbte sich mit bestem Öl. Sie brachte ihr Haar in Ordnung und schmückte es mit einem Stirnband. Dann zog sie das Kleid an, das sie immer bei festlichen Anlässen getragen hatte, als ihr Mann Manasse noch lebte.
Sie nahm Sandalen an die Füße und legte ihren ganzen Schmuck an: Fußkettchen und Armreifen, Ringe und Ohrgehänge. Sie wollte schön sein, um die Männer zu blenden, die ihr begegnen würden.
Judit gab ihrer Dienerin einen Schlauch mit Wein und ein Gefäß mit Olivenöl; sie füllte einen kleinen Sack mit gerösteten Getreidekörnern, getrockneten Feigen und reinen Broten, packte ihr Essgeschirr zusammen und gab es alles ihrer Dienerin zum Tragen.
Dann verließen sie das Haus und gingen zum Stadttor.
Dort fanden sie Usija, Kabri und Karmi auf ihrem Posten.
Als die drei Männer Judit sahen, ihr verändertes Aussehen und ihr prächtiges Kleid, staunten sie über ihre Schönheit und sagten zu ihr:
»Der Gott unserer Vorfahren gebe dir Gnade und lasse dein Vorhaben gelingen, damit Israel Ruhm erlangt und Jerusalem hoch geehrt wird!«
Und sie warfen sich vor Gott auf die Erde.
Judit aber sagte zu Usija, Kabri und Karmi: »Lasst mir das Tor öffnen; ich will gehen und tun, was wir besprochen haben.«
Die drei gaben den Wächtern Befehl, das Tor zu öffnen,
und die beiden Frauen verließen die Stadt. Die Männer schauten Judit nach, während sie den Berg hinabstieg und das Tal entlangging, bis sie sie nicht mehr sehen konnten.
Als die beiden Frauen den Weg durch das Tal weitergingen, stießen sie auf einen assyrischen Vorposten.
Die Soldaten hielten die beiden an und fragten Judit: »Zu welchem Volk gehörst du? Wo kommst du her und wo willst du hin?«
Sie antwortete: »Ich gehöre zu den Hebräern. Ich bin von ihnen geflohen, weil ihr Untergang nicht mehr aufzuhalten ist.
Führt mich zu eurem Oberbefehlshaber Holofernes! Ich habe eine wichtige Nachricht für ihn. Ich werde ihm zeigen, wie er das ganze Bergland in seine Gewalt bringen kann, ohne einen Einzigen seiner Leute zu verlieren.«
Als die Soldaten sie so reden hörten und ihr dabei ins Gesicht sahen, erschien sie ihnen als ein Wunder an Schönheit. Sie sagten zu ihr:
»Das hat dir das Leben gerettet, dass du Betulia noch schnell verlassen hast und hierher kommst, um mit unserem Feldherrn zu sprechen. Wir werden dich zu seinem Zelt bringen und dich an ihn übergeben.
Du brauchst vor ihm keine Angst zu haben! Sag ihm, was du uns gesagt hast, und er wird dich gut behandeln.«
Sie stellten 100 Mann als Begleitschutz ab; die brachten Judit und ihre Dienerin zum Zelt von Holofernes.
Das ganze Lager geriet in Erregung, als die Nachricht von Judits Ankunft sich von Zelt zu Zelt verbreitete. Während Judit vor dem Feldherrnzelt wartete, bis man Holofernes Meldung gemacht hatte, umringten sie Scharen von Soldaten.
Sie staunten über ihre Schönheit und sie staunten ihretwegen über die Israeliten und sagten zueinander: »Ein Volk, das solche Frauen hat, ist nicht zu unterschätzen. Wir sollten keinen von ihnen am Leben lassen. Die bringen es noch fertig, die ganze Welt zu überlisten!«
Nun kamen die Leibwächter des Feldherrn und seine Diener heraus und holten Judit ins Zelt.
Holofernes hatte sich bereits im hinteren Teil des Zeltes zur Ruhe gelegt. Über seinem Bett spannte sich ein Mückennetz, das aus Purpur- und Goldfäden geknüpft und mit Smaragden und anderen Edelsteinen besetzt war.
Judits Eintritt wurde ihm gemeldet und er kam sogleich in den vorderen Teil des Zeltes. Diener trugen ihm silberne Leuchter voran.
Als Holofernes und sein Gefolge Judit erblickten, staunten sie alle über die Schönheit ihres Gesichts. Sie warf sich vor Holofernes nieder, um ihm Ehre zu erweisen; aber seine Diener hoben sie auf.
