Иуди́ѳъ, Глава 12

И повелѣ́ ввести́ ю́, идѣ́же положе́ни бы́ша сосу́ди сре́брянiи его́, и повелѣ́ угото́вити е́й от­ пи́щей устро­ева́емыхъ себѣ́ и от­ вина́ сво­его́ пи́ти.

И рече́ Иуди́ѳъ: не снѣ́мъ от­ ни́хъ, да не бу́детъ собла́знъ, но от­ при­­несе́н­ныхъ со мно́ю мнѣ́ подава́емо да бу́детъ.

И рече́ къ ней Олофе́рнъ: а́ще же оскудѣ́ютъ су́щая съ тобо́ю, от­ку́ду при­­несе́мъ тебѣ́ дава́ти подо́бная си́мъ? нѣ́сть бо съ на́ми от­ ро́да тво­его́.

И рече́ Иуди́ѳъ къ нему́: жива́ е́сть душа́ твоя́, господи́не мо́й, я́ко не иждиве́тъ раба́ твоя́ су́щихъ со мно́ю, до́ндеже сотвори́тъ Госпо́дь руко́ю мо­е́ю, я́же уста́ви.

И ведо́ша ю́ о́троцы Олофе́рновы въ шате́ръ, и спа́ да́же до полу́нощи: и воста́ о у́трен­ней стра́жи

и посла́ ко Олофе́рну, глаго́лющи: да повели́тъ у́бо господи́нъ мо́й пуща́ти рабу́ твою́ на моли́тву исходи́ти.

И повелѣ́ Олофе́рнъ тѣлохрани́телемъ не воз­браня́ти е́й. И пребы́сть въ полку́ дни́ три́: и исхожда́­ше въ нощи́ въ де́брь ветилу́и и умыва́­шеся во ополче́нiи во исто́чницѣ воды́,

и я́ко взы́де, моля́шеся Господ­у Бо́гу Изра́илеву, да упра́витъ пу́ть ея́ ко воз­ставле́нiю сыно́въ люді́й сво­и́хъ:

и входя́щи чиста́ пребыва́­ше въ шатрѣ́, доне́лиже при­­ноша́­ше пи́щу свою́ ко ве́черу.

И бы́сть въ де́нь четве́ртый, сотвори́ Олофе́рнъ пи́ръ рабо́мъ сво­и́мъ еди́нымъ, и не при­­зва́ въ послуже́нiе ни еди́наго от­ су́щихъ при­­ слу́жбахъ,

и рече́ ваго́ю евну́ху, и́же бя́ше при­­ста́вникъ надъ всѣ́ми су́щими его́: ше́дъ у́бо увѣща́й жену́ Евре́иню, я́же е́сть у тебе́, е́же прiити́ къ на́мъ и я́сти и пи́ти съ на́ми:

се́ бо, сту́дно лицу́ на́­шему, а́ще жену́ сицеву́ю оста́вимъ не бесѣ́довав­ше съ не́ю, зане́ а́ще сея́ не при­­зове́мъ, посмѣе́т­ся на́мъ.

И изы́де ваго́а от­ лица́ Олофе́рнова и вни́де къ не́й и рече́: да не облѣни́т­ся у́бо отрокови́ца до́брая сiя́, при­­ше́дши ко господи́ну мо­ему́, просла́витися предъ лице́мъ его́ и пи́ти съ на́ми въ весе́лiе вино́ и бы́ти въ де́нь сей, я́ко дщи́ еди́на от­ сыно́въ Ассу́ровыхъ, я́же предстоя́тъ въ дому́ Навуходоно́соровѣ.

И рече́ къ нему́ Иуди́ѳъ: и кто́ е́смь а́зъ противоглаго́лющи господи́ну мо­ему́? зане́ все́, е́же бу́детъ предъ очесы́ его́ уго́дно, потща́в­шися сотворю́, и бу́детъ сiе́ ми́ ра́дованiе да́же до дне́ сме́рти мо­ея́.

И воста́в­ши украси́ся одѣя́нiемъ и вся́кимъ украше́нiемъ же́нскимъ: и прiи́де раба́ ея́ и постла́ е́й предъ Олофе́рномъ до́лу ковры́, и́хже взя́ от­ ваго́и ко повседне́вному употребле́нiю сво­ему́, во е́же я́сти воз­ле́гшей на ни́хъ:

и в­ше́дши воз­леже́ Иуди́ѳъ. И изступи́ се́рдце Олофе́рново о ней, и подви́жеся душа́ его́: и бя́ше жела́теленъ зѣло́, е́же сни́тися съ не́ю, и усмотрева́­ше вре́мене, е́же обольсти́ти ю́, от­ него́же дне́ ви́дѣ ю́:

и рече́ къ не́й Олофе́рнъ: пі́й у́бо и бу́ди съ на́ми въ весе́лiи.

И рече́ Иуди́ѳъ: бу́ду у́бо пи́ти, господи́не, я́ко воз­вели́чися живо́тъ мо́й во мнѣ́ дне́сь па́че всѣ́хъ дні́й рожде́нiя мо­его́.

И взе́мши яде́ и пи́ предъ ни́мъ, я́же угото́ва раба́ ея́.

И воз­весели́ся Олофе́рнъ о не́й и пи́ вина́ мно́го зѣло́, ели́ко не пи́ никогда́же въ де́нь еди́нъ, от­не́лиже роди́ся.