Азбука веры » Би́блия » Иуди́ѳъ » гл.4

Иуди́ѳъ, Глава 4

Толкования

Толкования главы

Толковая Библия А.П. Лопухина

4:1

4:2

4:3

4:4

4:5

4:6

4:7

4:8

4:9

4:10

4:11

4:12

4:13

4:14

4:15

Церковнославянский (рус)

И услы́шаша сы́нове Изра́илевы живу́щiи во Иуде́и вся́, ели́ка сотвори́ Олофе́рнъ язы́комъ, вождонача́лникъ Навуходоно́сора царя́ Ассирі́йскаго, и и́мже о́бразомъ расхи́ти вся́ свяще́нная и́хъ и даде́ сiя́ во истребле́нiе:

и убоя́шася зѣло́ от лица́ его́, и о иерусали́мѣ и о хра́мѣ Го́спода Бо́га своего́ смято́шася,

поне́же неда́вно изыдо́ша от плѣне́нiя и неда́вно вси́ лю́дiе собра́шася Иуде́йстiи, и сосу́ди и олта́рь и до́мъ от оскверне́нiя освяще́на бы́ша.

И посла́ша во вся́кiй предѣ́лъ самарі́и и коні́и, и веѳоро́на и велме́на и иерихо́на, и въ хову́ и есо́ру и во юдо́ль Сали́мскую,

и предпрiя́ша вся́ верхи́ го́ръ высо́кихъ, и огради́ша стѣна́ми су́щыя въ ни́хъ се́ла, и отложи́ша на пи́щу ко приуготовле́нiю бра́ни, я́ко неда́вно бы́ша поля́ и́хъ пожа́та.

И писа́ Иоаки́мъ иере́й вели́кiй, и́же бѣ́ во дне́хъ о́нѣхъ во Иерусали́мѣ, живу́щымъ во ветилу́и и ветомесѳе́мѣ, и́же е́сть проти́ву есдрило́на, на лицы́ по́ля су́щаго бли́зъ Доѳаи́ма,

глаго́ля одержа́ти восхо́ды го́рнiя, и́бо и́ми бѣ́ вхо́дъ во Иуде́ю, и бѣ́ удо́бно возбраня́ти и́хъ приходя́щихъ, тѣ́сну прохо́ду су́щу, я́ко всѣ́мъ муже́мъ по два́ [проити́].

И сотвори́ша сы́нове Изра́илевы, я́коже повелѣ́ и́мъ Иоаки́мъ иере́й вели́кiй и старѣ́йшинство всего́ со́нма Изра́илева, и́же сѣдя́ху во Иерусали́мѣ.

И возопи́ша вся́кiй му́жъ Изра́илевъ къ Бо́гу съ прилѣжа́нiемъ вели́кимъ и смири́ша ду́шы своя́ въ прилѣжа́нiи вели́цѣмъ:

са́ми и жены́ и́хъ и младе́нцы и́хъ, и ско́ти и́хъ, и вся́кiй пришле́цъ и нае́мникъ, и сребро́мъ ку́пленый и́хъ, возложи́ша вре́тища на чре́сла своя́.

И вся́кiй му́жъ Изра́илевъ и жена́, и дѣ́ти, и живу́щiи во і́ерусали́мѣ падо́ша предъ лице́мъ хра́ма, и посы́паша пе́рстiю главы́ своя́, и простро́ша вре́тища своя́ предъ лице́мъ Госпо́днимъ,

и олта́рь вре́тищемъ одѣ́яша, и возопи́ша къ Бо́гу Изра́илеву единоду́шно прилѣ́жно, е́же не да́ти въ расхище́нiе младе́нцевъ и́хъ, и же́нъ въ плѣне́нiе, и градо́въ наслѣ́дiя и́хъ въ разоре́нiе, и свята́я во оскверне́нiе и поноше́нiе, обра́дованiе язы́комъ.

И услы́ша Госпо́дь гла́съ и́хъ и призрѣ́ на ско́рбь и́хъ. И бя́ху лю́дiе постя́щеся дни́ мно́ги во все́й Иуде́и и Иерусали́мѣ, предъ лице́мъ святы́хъ Го́спода Вседержи́теля.

И Иоаки́мъ иере́й вели́кiй, и вси́ предстоя́щiи предъ Го́сподемъ, иере́е и служа́щiи Го́сподеви, вре́тищами препоя́сани о чре́слѣхъ свои́хъ, приноша́ху всесожже́нiе непреста́нное и обѣ́ты и произво́льная дая́нiя люді́й:

и бѣ́ пе́пелъ на кида́рѣхъ и́хъ, и вопiя́ху ко Го́споду от всея́ си́лы, да посѣти́тъ во благо ве́сь до́мъ Изра́илевъ.

Синодальный

Сыны Израиля, жившие в Иудее, услышав обо всем, что сделал с народами Олоферн, военачальник Ассирийского царя Навуходоносора, и как разграбил он все святилища их и отдал их на уничтожение,

очень, очень испугались его и трепетали за Иерусалим и храм Господа Бога своего;

потому что недавно возвратились они из плена, недавно весь народ Иудейский собрался, и освящены от осквернения сосуды, жертвенник и дом Господень.

Они послали во все пределы Самарии и Конии, и Ветерона и Вельмена, и Иерихона, и в Хову и Эсору, и в равнину Салимскую,

заняли все вершины высоких гор, оградили стенами находящиеся на них селения и отложили запасы хлеба на случай войны, так как нивы их недавно были сжаты,

а великий священник Иоаким, бывший в те дни в Иерусалиме, написал жителям Ветилуи и Ветомесфема, лежащего против Ездрилона, на передней стороне равнины, близкой к Дофаиму,

чтобы они заняли восходы в нагорную страну, потому что чрез них был вход в Иудею, и легко было им воспрепятствовать приходящим, так как тесен был проход даже для двух человек.

Сыны Израиля поступили так, как велел им великий священник Иоаким и старейшины всего народа Израильского, пребывавшие в Иерусалиме.

И с великим усердием возопили к Богу все мужи Израиля и смирили души свои с великим усердием:

они и жены их, и дети их, и скот их; и всякий пришлец, и наемник, и купленный за серебро наложили вретища на чресла свои.

И всякий муж Израильский и всякая жена, и дети, и жители Иерусалима пали пред храмом, посыпали пеплом свои головы, разостлали пред Господом свои вретища,

облекли жертвенник во вретище и прилежно и единодушно взывали к Богу Израилеву, чтобы Он, на радость язычникам, не предал детей их на расхищение, жен их в добычу, городов наследия их на разорение, святынь их на осквернение и поругание.

И Господь услышал голос их и призрел на скорбь их; и во всей Иудее и Иерусалиме народ много дней постился пред святилищем Господа Вседержителя.

А Иоаким, великий священник, и все предстоящие пред Господом священники, служители Его, препоясав вретищем чресла свои, приносили непрестанные всесожжения, обеты и доброхотные дары народа.

На кидарах их был пепел, и они от всей силы взывали к Господу, чтобы Он посетил милостью весь дом Израиля.

Немецкий (GNB)

Языки

Die Israeliten in Judäa hörten, was Holofernes, der oberste Heerführer des Assyrerkönigs Nebukadnezzar, mit den Völkern ringsum gemacht hatte, auch dass er alle Heiligtümer geplündert und bis auf den Grund zerstört hatte.

Da packte sie Angst und Entsetzen vor diesem Mann und sie waren bestürzt im Gedanken an das, was Jerusalem und dem Tempel des Herrn, ihres Gottes, drohte.

Es war ja noch gar nicht lange her, dass sie aus der Verbannung in Babylonien zurückgekehrt waren. Erst vor kurzem hatte sich das ganze Volk von Judäa in Jerusalem versammelt, um das Tempelhaus, den Brandopferaltar und die heiligen Geräte neu zu weihen, nachdem die Babylonier den Tempel zerstört und alles entweiht hatten.

Sofort schickten sie Boten in das Gebiet von Samaria und in die Städte Bet-Horon, Belmain, Jericho, Choba und Hazor und in das Jordantal bei Salim, um die Bevölkerung dort zu warnen.

Alle wichtigen Anhöhen wurden besetzt, die Ortschaften in ihrem Umkreis befestigt und für den Fall der Belagerung mit Lebensmittelvorräten versorgt. Die Ernte hatten sie gerade noch einbringen können.

Jojakim, der zu dieser Zeit in Jerusalem Oberster Priester war, richtete ein besonderes Schreiben an die Bewohner der Städte Betulia und Betomestajim, die am Rand der Jesreel-Ebene in der Nähe von Dotan liegen.

Er gab ihnen die Anweisung, die Wege, die ins Bergland hinaufführen, zu besetzen. Diese Wege bildeten nämlich den Zugang nach Judäa und es war leicht, hier den feindlichen Vormarsch aufzuhalten, weil an den engsten Stellen gerade noch zwei Mann nebeneinander gehen konnten.

Die Israeliten in den beiden Städten folgten der Anweisung, die sie aus Jerusalem von dem Obersten Priester Jojakim und dem Ältestenrat des ganzen Volkes Israel erhalten hatten.

Alle Männer Israels beugten sich vor Gott; sie riefen inständig zu ihm um Hilfe und hielten ein strenges fasten.

Sie hatten alle den Sack umgebunden, auch die Frauen und Kinder und das Vieh, die Fremden, die in Israel lebten, die Lohnarbeiter und die Sklaven und Sklavinnen.

Alle Bewohner Jerusalems, Männer, Frauen und Kinder, warfen sich vor dem Tempel zu Boden und bestreuten ihren Kopf mit Asche; nur mit dem schwarzen Sack bekleidet lagen sie vor dem Herrn auf der Erde.

Auch der Brandopferaltar wurde mit schwarzen Tüchern umhüllt.

Die Menge schrie einmütig aus tiefstem Herzen zum Gott Israels, er solle doch nicht zulassen, dass die Feinde ihre Kinder wegnähmen, dass ihre Frauen eine Beute der Soldaten und alle Städte vernichtet würden, die er ihnen doch zum ewigen Besitz gegeben hätte; vor allem möge er nicht zulassen, dass der Tempel geschändet würde und die fremden Völker darüber spotten und höhnen dürften.

Und der Herr hörte auf das Rufen der Israeliten und erbarmte sich über sie in dieser verzweifelten Lage.

Tagelang fastete das Volk in ganz Judäa und in Jerusalem, wo die Leute ständig vor dem Tempel Gottes, des Herrschers der Welt, versammelt waren.

Auch der Oberste Priester Jojakim und alle Priester und Leviten trugen den Sack, wenn sie Gott das tägliche Brandopfer darbrachten und die anderen Opfer, die vom Volk freiwillig oder aufgrund von Gelübden zum Tempel gebracht werden.

Die Priester hatten sich Asche auf den Turban gestreut und schrien mit aller Kraft zum Herrn, er möge seinem Volk jetzt nahe sein und ihm Rettung schaffen.