И приложи́ша еще́ сы́нове Изра́илевы твори́ти зло́ предъ Го́сподемъ: и предаде́ я́ Госпо́дь въ ру́ку Филисти́мску четы́редесять лѣ́тъ.
И бя́ше му́жъ еди́нъ от Сараи́, от пле́мене Да́нова, и́мя же ему́ Мано́е: и жена́ ему́ бя́ше непло́ды и не ражда́ше.
И яви́ся Ангелъ Госпо́день къ женѣ́ и рече́ къ не́й: се́, ты́ непло́ды и не ражда́ла еси́, и зачне́ши и роди́ши сы́на:
и ны́нѣ блюди́ся, и не пі́й вина́ и сике́ра, и не я́ждь вся́каго нечи́стаго:
я́ко се́, ты́ во утро́бѣ прiи́меши и роди́ши сы́на: и желѣ́зо на главу́ его́ не взы́детъ, я́ко назоре́й Богови бу́детъ сiе́ отроча́ от чре́ва: и се́й на́чнетъ спаса́ти Изра́иля изъ руки́ Филисти́мли.
И вни́де жена́ и рече́ му́жу своему́, глаго́лющи: человѣ́къ Бо́жiй прiи́де ко мнѣ́, и о́бразъ его́ я́ко о́бразъ Ангела Бо́жiя, стра́шенъ зѣло́: и вопроша́хъ его́, отку́ду еси́? и и́мене своего́ не повѣ́да ми́,
и рече́ мнѣ́: се́, ты́ во утро́бѣ зачне́ши и роди́ши сы́на: и ны́нѣ не пі́й вина́, ни сике́ра, и не я́ждь вся́каго нечи́стаго, я́ко назоре́й Бо́гу бу́детъ о́трочищь от утро́бы да́же до дне́ сме́рти своея́.
И помоли́ся Мано́е ко Го́споду и рече́: во мнѣ́, Го́споди, человѣ́къ Бо́жiй, его́же посла́лъ еси́, да прiи́детъ еще́ къ на́мъ и наста́витъ ны́, что́ сотвори́мъ отроча́ти ражда́ющемуся.
И послу́ша Бо́гъ моли́твы Мано́евы: и прiи́де па́ки Ангелъ Бо́жiй къ женѣ́, сiя́ же сѣдя́ше на селѣ́, и Мано́е му́жъ ея́ не бя́ше съ не́ю.
И потща́ся жена́, и те́кши ско́ро повѣ́да му́жу своему́, и рече́ къ нему́: се́, яви́ся мнѣ́ му́жъ, и́же приходи́лъ въ де́нь о́нъ ко мнѣ́.
И воста́въ и́де Мано́е вслѣ́дъ жены́ своея́, и прiи́де къ му́жу и рече́ ему́: ты́ ли еси́ му́жъ глаго́лавый къ женѣ́ [мое́й]? И рече́ Ангелъ: а́зъ.
И рече́ Мано́е: ны́нѣ у́бо да прiи́детъ сло́во твое́, кі́й бу́детъ су́дъ отроча́те, и что́ дѣла́ его́?
И рече́ Ангелъ Госпо́день къ Мано́ю: от всѣ́хъ, я́же глаго́лахъ къ женѣ́, да сохрани́тся:
от всего́, е́же исхо́дитъ изъ виногра́да, да не я́стъ, и вина́ и сике́ра да не пiе́тъ, и вся́каго нечи́стаго да не я́стъ: и вся́, ели́ка заповѣ́дахъ е́й, да храни́тъ.
И рече́ Мано́е ко Ангелу Госпо́дню: да удержи́мъ тя́ здѣ́, и сотвори́мъ предъ тобо́ю ко́злище от ко́зъ.
И рече́ Ангелъ Госпо́день къ Мано́ю: а́ще мя́ пону́диши, не бу́ду я́сти хлѣ́ба твоего́: но а́ще сотвори́ши всесожже́нiе Го́сподеви, то́ вознеси́ е́. Не вѣ́дяше бо Мано́е, я́ко Ангелъ Госпо́день то́й.
И рече́ Мано́е ко Ангелу Госпо́дню: что́ и́мя твое́? да егда́ сбу́дется сло́во твое́, просла́вимъ тя́.
И рече́ ему́ Ангелъ Госпо́день: почто́ сiе́ вопроша́еши и́мене моего́? и то́ е́сть чу́дно.
И взя́ Мано́е ко́злища от ко́зъ и же́ртву, и вознесе́ на ка́мень Го́сподеви чу́дная творя́щему: Мано́е же и жена́ его́ зря́ста.
И бы́сть егда́ пла́мень взы́де вы́ше олтаря́ да́же до небесе́, и взы́де Ангелъ Госпо́день въ пла́мени олтаря́: Мано́е же и жена́ его́ смотря́ста, и падо́ста лице́мъ свои́мъ на зе́млю.
И не приложи́ ктому́ Ангелъ Госпо́день яви́тися Мано́ю и женѣ́ его́. Тогда́ увѣ́дѣ Мано́е, я́ко Ангелъ Госпо́день е́сть.
И рече́ ему́ жена́ его́: а́ще бы хотѣ́лъ Госпо́дь умертви́ти на́съ, не бы́ взя́лъ от ру́къ на́шихъ всесожже́нiя и же́ртвы, и не бы́ показа́лъ на́мъ си́хъ всѣ́хъ, и не бы́ слы́шана сiя́ сотвори́лъ на́мъ я́коже ны́нѣ.
И роди́ жена́ сы́на, и нарече́ и́мя ему́ Сампсо́нъ. И возмужа́ отроча́, и благослови́ е́ Госпо́дь:
и нача́ Ду́хъ Госпо́день ходи́ти съ ни́мъ въ полцѣ́ Да́новѣ, посредѣ́ Сараи́ и посредѣ́ Есѳао́ла.
Сыны Израилевы продолжали делать злое пред очами Господа, и предал их Господь в руки Филистимлян на сорок лет.
В то время был человек из Цоры, от племени Данова, именем Маной; жена его была неплодна и не рождала.
И явился Ангел Господень жене и сказал ей: вот, ты неплодна и не рождаешь; но зачнешь, и родишь сына;
итак берегись, не пей вина и сикера, и не ешь ничего нечистого;
ибо вот, ты зачнешь и родишь сына, и бритва не коснется головы его, потому что от самого чрева младенец сей будет назорей Божий, и он начнет спасать Израиля от руки Филистимлян.
Жена пришла и сказала мужу своему: человек Божий приходил ко мне, которого вид, как вид Ангела Божия, весьма почтенный; я не спросила его, откуда он, и он не сказал мне имени своего;
он сказал мне: «вот, ты зачнешь и родишь сына; итак не пей вина и сикера и не ешь ничего нечистого, ибо младенец от самого чрева до смерти своей будет назорей Божий».
Маной помолился Господу и сказал: Господи! пусть придет опять к нам человек Божий, которого посылал Ты, и научит нас, что нам делать с имеющим родиться младенцем.
И услышал Бог голос Маноя, и Ангел Божий опять пришел к жене, когда она была в поле, и Маноя, мужа ее, не было с нею.
Жена тотчас побежала и известила мужа своего и сказала ему: вот, явился мне человек, приходивший ко мне тогда.
Маной встал и пошел с женою своею, и пришел к тому человеку и сказал ему: ты ли тот человек, который говорил с сею женщиною? [Ангел] сказал: я.
И сказал Маной: итак, если исполнится слово твое, как нам поступать с младенцем сим и что делать с ним?
Ангел Господень сказал Маною: пусть он остерегается всего, о чем я сказал жене;
пусть не ест ничего, что производит виноградная лоза; пусть не пьет вина и сикера и не ест ничего нечистого и соблюдает все, что я приказал ей.
И сказал Маной Ангелу Господню: позволь удержать тебя, пока мы изготовим для тебя козленка.
Ангел Господень сказал Маною: хотя бы ты и удержал меня, но я не буду есть хлеба твоего; если же хочешь совершить всесожжение Господу, то вознеси его. Маной же не знал, что это Ангел Господень.
И сказал Маной Ангелу Господню: как тебе имя? чтобы нам прославить тебя, когда исполнится слово твое.
Ангел Господень сказал ему: что ты спрашиваешь об имени моем? оно чудно.
И взял Маной козленка и хлебное приношение и вознес Господу на камне. И сделал Он чудо, которое видели Маной и жена его.
Когда пламень стал подниматься от жертвенника к небу, Ангел Господень поднялся в пламени жертвенника. Видя это, Маной и жена его пали лицем на землю.
И невидим стал Ангел Господень Маною и жене его. Тогда Маной узнал, что это Ангел Господень.
И сказал Маной жене своей: верно мы умрем, ибо видели мы Бога.
Жена его сказала ему: если бы Господь хотел умертвить нас, то не принял бы от рук наших всесожжения и хлебного приношения, и не показал бы нам всего того, и теперь не открыл бы нам сего.
И родила жена сына, и нарекла имя ему: Самсон. И рос младенец, и благословлял его Господь.
И начал Дух Господень действовать в нем в стане Дановом, между Цорою и Естаолом.
Израильтяне снова стали творить дела, ненавистные Господу, и Господь на сорок лет отдал их в руки филистимлян.
Был один человек, Манóах из Цоры́, из племени Дана. Жена Маноаха была бесплодна, не было у нее детей.
И явился ей ангел Господа. «Ты бесплодна, нет у тебя детей, — сказал он. — Но ты зачнешь и родишь сына.
Смотри же, не пей ни вина, ни пива и не ешь нечистой пищи.
Ты зачнешь и родишь сына! Он не должен стричь волосы, потому что он от рождения будет назоре́ем Божьим. И он положит начало избавлению Израиля от филистимлян».
Женщина пошла и сказала мужу: «Приходил ко мне человек Божий. Он был как Божий ангел: грозен был его вид. Я не спросила, откуда он; имени своего он мне не назвал.
Он сказал мне: „Ты зачнешь и родишь сына. Не пей ни вина, ни пива и не ешь нечистой пищи. Твой сын от рождения до самой смерти будет назоре́ем Божьим”».
Маноах стал просить Господа: «О Владыка! Пусть снова придет к нам тот человек Божий, Твой посланец! Пусть он скажет нам, что делать с ребенком, который у нас родится».
Бог внял Маноаху. Ангел Господа вновь явился его жене. Та сидела в поле, Маноаха рядом не было.
Она тут же побежала к мужу и сказала ему: «Снова пришел тот человек, что тогда приходил!»
Маноах тотчас встал, последовал за женой и, подойдя к тому человеку, спросил: «Это ты говорил тогда с моей женой?» Тот ответил: «Да, я».
Маноах спросил: «Когда твои слова сбудутся — как должен жить этот мальчик? Что он должен делать?»
Ангел Господа ответил ему: «Пусть твоя жена не делает ничего того, что я запретил ей.
Пусть не ест ничего, что рождает виноградная лоза, и не пьет вина и пива. Пусть не ест нечистой пищи. Пусть соблюдает все, что я велел ей!»
«Побудь с нами еще! — сказал Маноах ангелу Господа. — Мы зарежем козленка и приготовим его для тебя». —
«Даже если я побуду у тебя еще, — ответил ангел Господа, — я не стану есть твоей пищи. Но если ты хочешь принести Господу жертву всесожжения, то принеси ее». А Маноах еще не понял, что перед ним ангел Господа.
«Как твое имя? — спросил Маноах у ангела. — Мы помянем тебя с благодарностью, когда твои слова сбудутся!»
Но ангел Господа сказал: «Зачем тебе мое имя? Оно — тайна и чудо!»
Взяв козленка и хлебное приношение, Маноах принес на скале жертву Господу. И вот, на глазах у Маноаха и его жены, Господь сотворил чудо.
Когда над жертвенником поднялся к небу огонь, то ангел Господа, у них на глазах, вознесся в этом огне. Они пали ниц.
И больше ангел не являлся ни Маноаху, ни его жене. Теперь Маноах знал: то был ангел Господа.
«Мы умрем, — сказал Маноах жене. — Ведь мы видели Бога».
Но жена возразила: «Если бы Господь хотел нас убить, Он не принял бы от нас ни всесожжения, ни хлебного приношения. Он не явил бы нам ничего и ничего бы нам не поведал!»
Она родила сына и дала ему имя Самсóн. Мальчик вырос; с ним пребывало Господне благословение.
Впервые дух Господа овладел Самсоном, когда Самсон был в Махане́–Дáне, между Цорóй и Эштáлом.
Ва банӣ Исроил аз нав он чи дар назари Парвардигор бад буд, ба амал оварданд, ва Парвардигор онҳоро чил сол ба дасти фалиштиён супурд.
Ва шахсе аз Соръо, аз қабилаи Дон буд, ки Монӯаҳ ном дошт, ва занаш безуриёт буда, намезоид.
Ва фариштаи Парвардигор ба он зан зоҳир шуда, гуфт: «Инак, ту безуриёт ҳастӣ ва намезоӣ; вале ҳомила шуда, писаре хоҳӣ зоид.
Ва алҳол барҳазар бош, ва май ва шароб нанӯш, ва ҳеҷ чизи палид нахӯр.
Зеро инак, ту ҳомила шуда, писаре хоҳӣ зоид, ва поку ба сараш нахоҳад расид, зеро ки он кӯдак аз батни модар барои Худо назир хоҳад буд; ва ӯ ба наҷот додани Исроил аз дасти фалиштиён шурӯъ хоҳад намуд».
Ва он зан омада, ба шавҳари худ гуфт: «Марди Худо назди ман омад, ва намудаш мисли намуди фариштаи Худо бағоят саҳмгин буд; ва ман аз ӯ напурсидам, ки у аз куҷост, ва ӯ номи худро ба ман нагуфт.
Ва ӯ ба ман гуфт: ́Инак, ту ҳомила шуда, писаре хоҳӣ зоид; ва алҳол май ва шароб нанӯш, ва ҳеҷ чизи палид нахӯр, зеро ки он кӯдак аз батни модар то рӯзи мурданаш барои Худо назир хоҳад буд́».
Ва Худо овози Монӯаҳро шунид, ва фариштаи Худо боз назди зан омад, дар сурате ки вай дар саҳро нишаста буд, вале шавҳараш Монӯаҳ бо вай набуд.
Ва зан зуд давида, ба шавҳараш хабар дод, ва ба ӯ гуфт: «Инак, бар ман он мард зоҳир шуд, ки он рӯз назди ман омада буд».
Ва Монӯаҳ бархоста, аз ақиби занаш равона шуд, ва назди он мард омада, ба вай гуфт: «Оё ту ҳамон мард ҳастӣ, ки бо ин зан сухан рондӣ?» Гуфт: «Ман ҳастам».
Ва Монӯаҳ гуфт: «Пас, вақте ки суханонат ба амал ояд, тарбияти он кӯдак чӣ гуна хоҳад буд, ва бо ӯ чӣ бояд кард?»
Ва фариштаи Парвардигор ба Монӯаҳ гуфт: «Бигзор аз ҳар чи ба зан гуфтаам, ҳазар намояд.
Бигзор ҳар чиро, ки аз токи ангур ҳосил мешавад, нахӯрад, ва май ва шароб нанӯшад, ва ҳеҷ чизи палид нахӯрад; ҳар чиро, ки ба вай фармудаам, риоя намояд».
Ва Монӯаҳ ба фариштаи Парвардигор гуфт: «Лутфан, туро мо каме нигоҳ дорем, то ки барои ту бузғолае тайёр кунем».
Вале фариштаи Парвардигор ба Монӯаҳ гуфт: «Ҳарчанд маро нигоҳ дорӣ, аз нони ту нахоҳам хӯрд; ва агар бихоҳӣ қурбонии сӯхтанӣ оварӣ, онро барои Парвардигор биёр». Зеро Монӯаҳ намедонист, ки вай фариштаи Парвардигор аст.
Ва Монӯаҳ ба фариштаи Парвардигор гуфт: «Номи ту чист? Вақте ки суханат ба амал ояд, туро иззату икром намоем».
Ва фариштаи Парвардигор ба ӯ гуфт: «Чаро номи маро мепурсӣ? Он муаммост».
Ва Монӯаҳ бузғола ва ҳадияи ордиро гирифта, бар харсанг сахра барои Парвардигор қурбонӣ овард, ва инак, фаришта кори аҷоибе кард, ва Монӯаҳ ва занаш медиданд.
Ва ҳангоме ки аланга аз қурбонгоҳ сӯи осмон баромад, фариштаи Парвардигор дар он алангаи қурбонгоҳ боло рафт сууд намуд; ва Монӯаҳ ва занаш инро дида, рӯй ба замин афтоданд.
Ва фариштаи Парвардигор ба Монӯаҳ ва занаш дигар аён нашуд; он гоҳ Монӯаҳ донист, ки вай фариштаи Парвардигор будааст.
