И приложи́ша еще́ сы́нове Изра́илевы твори́ти зло́ предъ Го́сподемъ: и предаде́ я́ Госпо́дь въ ру́ку Филисти́мску четы́редесять лѣ́тъ.
И бя́ше му́жъ еди́нъ от Сараи́, от пле́мене Да́нова, и́мя же ему́ Мано́е: и жена́ ему́ бя́ше непло́ды и не ражда́ше.
И яви́ся Ангелъ Госпо́день къ женѣ́ и рече́ къ не́й: се́, ты́ непло́ды и не ражда́ла еси́, и зачне́ши и роди́ши сы́на:
и ны́нѣ блюди́ся, и не пі́й вина́ и сике́ра, и не я́ждь вся́каго нечи́стаго:
я́ко се́, ты́ во утро́бѣ прiи́меши и роди́ши сы́на: и желѣ́зо на главу́ его́ не взы́детъ, я́ко назоре́й Богови бу́детъ сiе́ отроча́ от чре́ва: и се́й на́чнетъ спаса́ти Изра́иля изъ руки́ Филисти́мли.
И вни́де жена́ и рече́ му́жу своему́, глаго́лющи: человѣ́къ Бо́жiй прiи́де ко мнѣ́, и о́бразъ его́ я́ко о́бразъ Ангела Бо́жiя, стра́шенъ зѣло́: и вопроша́хъ его́, отку́ду еси́? и и́мене своего́ не повѣ́да ми́,
и рече́ мнѣ́: се́, ты́ во утро́бѣ зачне́ши и роди́ши сы́на: и ны́нѣ не пі́й вина́, ни сике́ра, и не я́ждь вся́каго нечи́стаго, я́ко назоре́й Бо́гу бу́детъ о́трочищь от утро́бы да́же до дне́ сме́рти своея́.
И помоли́ся Мано́е ко Го́споду и рече́: во мнѣ́, Го́споди, человѣ́къ Бо́жiй, его́же посла́лъ еси́, да прiи́детъ еще́ къ на́мъ и наста́витъ ны́, что́ сотвори́мъ отроча́ти ражда́ющемуся.
И послу́ша Бо́гъ моли́твы Мано́евы: и прiи́де па́ки Ангелъ Бо́жiй къ женѣ́, сiя́ же сѣдя́ше на селѣ́, и Мано́е му́жъ ея́ не бя́ше съ не́ю.
И потща́ся жена́, и те́кши ско́ро повѣ́да му́жу своему́, и рече́ къ нему́: се́, яви́ся мнѣ́ му́жъ, и́же приходи́лъ въ де́нь о́нъ ко мнѣ́.
И воста́въ и́де Мано́е вслѣ́дъ жены́ своея́, и прiи́де къ му́жу и рече́ ему́: ты́ ли еси́ му́жъ глаго́лавый къ женѣ́ [мое́й]? И рече́ Ангелъ: а́зъ.
И рече́ Мано́е: ны́нѣ у́бо да прiи́детъ сло́во твое́, кі́й бу́детъ су́дъ отроча́те, и что́ дѣла́ его́?
И рече́ Ангелъ Госпо́день къ Мано́ю: от всѣ́хъ, я́же глаго́лахъ къ женѣ́, да сохрани́тся:
от всего́, е́же исхо́дитъ изъ виногра́да, да не я́стъ, и вина́ и сике́ра да не пiе́тъ, и вся́каго нечи́стаго да не я́стъ: и вся́, ели́ка заповѣ́дахъ е́й, да храни́тъ.
И рече́ Мано́е ко Ангелу Госпо́дню: да удержи́мъ тя́ здѣ́, и сотвори́мъ предъ тобо́ю ко́злище от ко́зъ.
И рече́ Ангелъ Госпо́день къ Мано́ю: а́ще мя́ пону́диши, не бу́ду я́сти хлѣ́ба твоего́: но а́ще сотвори́ши всесожже́нiе Го́сподеви, то́ вознеси́ е́. Не вѣ́дяше бо Мано́е, я́ко Ангелъ Госпо́день то́й.
И рече́ Мано́е ко Ангелу Госпо́дню: что́ и́мя твое́? да егда́ сбу́дется сло́во твое́, просла́вимъ тя́.
И рече́ ему́ Ангелъ Госпо́день: почто́ сiе́ вопроша́еши и́мене моего́? и то́ е́сть чу́дно.
И взя́ Мано́е ко́злища от ко́зъ и же́ртву, и вознесе́ на ка́мень Го́сподеви чу́дная творя́щему: Мано́е же и жена́ его́ зря́ста.
И бы́сть егда́ пла́мень взы́де вы́ше олтаря́ да́же до небесе́, и взы́де Ангелъ Госпо́день въ пла́мени олтаря́: Мано́е же и жена́ его́ смотря́ста, и падо́ста лице́мъ свои́мъ на зе́млю.
И не приложи́ ктому́ Ангелъ Госпо́день яви́тися Мано́ю и женѣ́ его́. Тогда́ увѣ́дѣ Мано́е, я́ко Ангелъ Госпо́день е́сть.
И рече́ ему́ жена́ его́: а́ще бы хотѣ́лъ Госпо́дь умертви́ти на́съ, не бы́ взя́лъ от ру́къ на́шихъ всесожже́нiя и же́ртвы, и не бы́ показа́лъ на́мъ си́хъ всѣ́хъ, и не бы́ слы́шана сiя́ сотвори́лъ на́мъ я́коже ны́нѣ.
И роди́ жена́ сы́на, и нарече́ и́мя ему́ Сампсо́нъ. И возмужа́ отроча́, и благослови́ е́ Госпо́дь:
и нача́ Ду́хъ Госпо́день ходи́ти съ ни́мъ въ полцѣ́ Да́новѣ, посредѣ́ Сараи́ и посредѣ́ Есѳао́ла.
Сыны Израилевы продолжали делать злое пред очами Господа, и предал их Господь в руки Филистимлян на сорок лет.
В то время был человек из Цоры, от племени Данова, именем Маной; жена его была неплодна и не рождала.
И явился Ангел Господень жене и сказал ей: вот, ты неплодна и не рождаешь; но зачнешь, и родишь сына;
итак берегись, не пей вина и сикера, и не ешь ничего нечистого;
ибо вот, ты зачнешь и родишь сына, и бритва не коснется головы его, потому что от самого чрева младенец сей будет назорей Божий, и он начнет спасать Израиля от руки Филистимлян.
Жена пришла и сказала мужу своему: человек Божий приходил ко мне, которого вид, как вид Ангела Божия, весьма почтенный; я не спросила его, откуда он, и он не сказал мне имени своего;
он сказал мне: «вот, ты зачнешь и родишь сына; итак не пей вина и сикера и не ешь ничего нечистого, ибо младенец от самого чрева до смерти своей будет назорей Божий».
Маной помолился Господу и сказал: Господи! пусть придет опять к нам человек Божий, которого посылал Ты, и научит нас, что нам делать с имеющим родиться младенцем.
И услышал Бог голос Маноя, и Ангел Божий опять пришел к жене, когда она была в поле, и Маноя, мужа ее, не было с нею.
Жена тотчас побежала и известила мужа своего и сказала ему: вот, явился мне человек, приходивший ко мне тогда.
Маной встал и пошел с женою своею, и пришел к тому человеку и сказал ему: ты ли тот человек, который говорил с сею женщиною? [Ангел] сказал: я.
И сказал Маной: итак, если исполнится слово твое, как нам поступать с младенцем сим и что делать с ним?
Ангел Господень сказал Маною: пусть он остерегается всего, о чем я сказал жене;
пусть не ест ничего, что производит виноградная лоза; пусть не пьет вина и сикера и не ест ничего нечистого и соблюдает все, что я приказал ей.
И сказал Маной Ангелу Господню: позволь удержать тебя, пока мы изготовим для тебя козленка.
Ангел Господень сказал Маною: хотя бы ты и удержал меня, но я не буду есть хлеба твоего; если же хочешь совершить всесожжение Господу, то вознеси его. Маной же не знал, что это Ангел Господень.
И сказал Маной Ангелу Господню: как тебе имя? чтобы нам прославить тебя, когда исполнится слово твое.
Ангел Господень сказал ему: что ты спрашиваешь об имени моем? оно чудно.
И взял Маной козленка и хлебное приношение и вознес Господу на камне. И сделал Он чудо, которое видели Маной и жена его.
Когда пламень стал подниматься от жертвенника к небу, Ангел Господень поднялся в пламени жертвенника. Видя это, Маной и жена его пали лицем на землю.
И невидим стал Ангел Господень Маною и жене его. Тогда Маной узнал, что это Ангел Господень.
И сказал Маной жене своей: верно мы умрем, ибо видели мы Бога.
Жена его сказала ему: если бы Господь хотел умертвить нас, то не принял бы от рук наших всесожжения и хлебного приношения, и не показал бы нам всего того, и теперь не открыл бы нам сего.
И родила жена сына, и нарекла имя ему: Самсон. И рос младенец, и благословлял его Господь.
И начал Дух Господень действовать в нем в стане Дановом, между Цорою и Естаолом.
Gli Israeliti tornarono a fare quello che è male agli occhi del Signore e il Signore li consegnò nelle mani dei Filistei per quarant'anni.
C'era allora un uomo di Sorea, della tribù dei Daniti, chiamato Manòach; sua moglie era sterile e non aveva avuto figli.
L'angelo del Signore apparve a questa donna e le disse: "Ecco, tu sei sterile e non hai avuto figli, ma concepirai e partorirai un figlio.
Ora guàrdati dal bere vino o bevanda inebriante e non mangiare nulla d'impuro.
Poiché, ecco, tu concepirai e partorirai un figlio sulla cui testa non passerà rasoio, perché il fanciullo sarà un nazireo di Dio fin dal seno materno; egli comincerà a salvare Israele dalle mani dei Filistei".
La donna andò a dire al marito: "Un uomo di Dio è venuto da me; aveva l'aspetto di un angelo di Dio, un aspetto maestoso. Io non gli ho domandato da dove veniva ed egli non mi ha rivelato il suo nome,
ma mi ha detto: "Ecco, tu concepirai e partorirai un figlio; ora non bere vino né bevanda inebriante e non mangiare nulla d'impuro, perché il fanciullo sarà un nazireo di Dio dal seno materno fino al giorno della sua morte"".
Allora Manòach pregò il Signore e disse: "Perdona, mio Signore, l'uomo di Dio mandato da te venga di nuovo da noi e c'insegni quello che dobbiamo fare per il nascituro".
Dio ascoltò la preghiera di Manòach e l'angelo di Dio tornò ancora dalla donna, mentre stava nel campo; ma Manòach, suo marito, non era con lei.
La donna corse in fretta a informare il marito e gli disse: "Ecco, mi è apparso quell'uomo che venne da me l'altro giorno".
Manòach si alzò, seguì la moglie e, giunto da quell'uomo, gli disse: "Sei tu l'uomo che ha parlato a questa donna?". Quegli rispose: "Sono io".
Manòach gli disse: "Quando la tua parola si sarà avverata, quale sarà la norma da seguire per il bambino e che cosa dovrà fare?".
L'angelo del Signore rispose a Manòach: "Si astenga la donna da quanto le ho detto:
non mangi nessun prodotto della vigna, né beva vino o bevanda inebriante e non mangi nulla d'impuro; osservi quanto le ho comandato".
Manòach disse all'angelo del Signore: "Permettici di trattenerti e di prepararti un capretto!".
L'angelo del Signore rispose a Manòach: "Anche se tu mi trattenessi, non mangerei il tuo cibo; ma se vuoi fare un olocausto, offrilo al Signore". Manòach non sapeva che quello era l'angelo del Signore.
Manòach disse all'angelo del Signore: "Come ti chiami, perché ti rendiamo onore quando si sarà avverata la tua parola?".
L'angelo del Signore gli rispose: "Perché mi chiedi il mio nome? Esso è misterioso".
Manòach prese il capretto e l'offerta e sulla pietra li offrì in olocausto al Signore che opera cose misteriose. Manòach e la moglie stavano guardando:
mentre la fiamma saliva dall'altare al cielo, l'angelo del Signore salì con la fiamma dell'altare. Manòach e la moglie, che stavano guardando, si gettarono allora con la faccia a terra
e l'angelo del Signore non apparve più né a Manòach né alla moglie. Allora Manòach comprese che quello era l'angelo del Signore.
Manòach disse alla moglie: "Moriremo certamente, perché abbiamo visto Dio".
Ma sua moglie gli disse: "Se il Signore avesse voluto farci morire, non avrebbe accettato dalle nostre mani l'olocausto e l'offerta, non ci avrebbe mostrato tutte queste cose né ci avrebbe fatto udire proprio ora cose come queste".
E la donna partorì un figlio che chiamò Sansone. Il bambino crebbe e il Signore lo benedisse.
Lo spirito del Signore cominciò ad agire su di lui quando era nell'Accampamento di Dan, fra Sorea ed Estaòl.
Ва банӣ Исроил аз нав он чи дар назари Парвардигор бад буд, ба амал оварданд, ва Парвардигор онҳоро чил сол ба дасти фалиштиён супурд.
Ва шахсе аз Соръо, аз қабилаи Дон буд, ки Монӯаҳ ном дошт, ва занаш безуриёт буда, намезоид.
Ва фариштаи Парвардигор ба он зан зоҳир шуда, гуфт: «Инак, ту безуриёт ҳастӣ ва намезоӣ; вале ҳомила шуда, писаре хоҳӣ зоид.
Ва алҳол барҳазар бош, ва май ва шароб нанӯш, ва ҳеҷ чизи палид нахӯр.
Зеро инак, ту ҳомила шуда, писаре хоҳӣ зоид, ва поку ба сараш нахоҳад расид, зеро ки он кӯдак аз батни модар барои Худо назир хоҳад буд; ва ӯ ба наҷот додани Исроил аз дасти фалиштиён шурӯъ хоҳад намуд».
Ва он зан омада, ба шавҳари худ гуфт: «Марди Худо назди ман омад, ва намудаш мисли намуди фариштаи Худо бағоят саҳмгин буд; ва ман аз ӯ напурсидам, ки у аз куҷост, ва ӯ номи худро ба ман нагуфт.
Ва ӯ ба ман гуфт: ́Инак, ту ҳомила шуда, писаре хоҳӣ зоид; ва алҳол май ва шароб нанӯш, ва ҳеҷ чизи палид нахӯр, зеро ки он кӯдак аз батни модар то рӯзи мурданаш барои Худо назир хоҳад буд́».
Ва Худо овози Монӯаҳро шунид, ва фариштаи Худо боз назди зан омад, дар сурате ки вай дар саҳро нишаста буд, вале шавҳараш Монӯаҳ бо вай набуд.
Ва зан зуд давида, ба шавҳараш хабар дод, ва ба ӯ гуфт: «Инак, бар ман он мард зоҳир шуд, ки он рӯз назди ман омада буд».
Ва Монӯаҳ бархоста, аз ақиби занаш равона шуд, ва назди он мард омада, ба вай гуфт: «Оё ту ҳамон мард ҳастӣ, ки бо ин зан сухан рондӣ?» Гуфт: «Ман ҳастам».
Ва Монӯаҳ гуфт: «Пас, вақте ки суханонат ба амал ояд, тарбияти он кӯдак чӣ гуна хоҳад буд, ва бо ӯ чӣ бояд кард?»
Ва фариштаи Парвардигор ба Монӯаҳ гуфт: «Бигзор аз ҳар чи ба зан гуфтаам, ҳазар намояд.
Бигзор ҳар чиро, ки аз токи ангур ҳосил мешавад, нахӯрад, ва май ва шароб нанӯшад, ва ҳеҷ чизи палид нахӯрад; ҳар чиро, ки ба вай фармудаам, риоя намояд».
Ва Монӯаҳ ба фариштаи Парвардигор гуфт: «Лутфан, туро мо каме нигоҳ дорем, то ки барои ту бузғолае тайёр кунем».
Вале фариштаи Парвардигор ба Монӯаҳ гуфт: «Ҳарчанд маро нигоҳ дорӣ, аз нони ту нахоҳам хӯрд; ва агар бихоҳӣ қурбонии сӯхтанӣ оварӣ, онро барои Парвардигор биёр». Зеро Монӯаҳ намедонист, ки вай фариштаи Парвардигор аст.
Ва Монӯаҳ ба фариштаи Парвардигор гуфт: «Номи ту чист? Вақте ки суханат ба амал ояд, туро иззату икром намоем».
Ва фариштаи Парвардигор ба ӯ гуфт: «Чаро номи маро мепурсӣ? Он муаммост».
Ва Монӯаҳ бузғола ва ҳадияи ордиро гирифта, бар харсанг сахра барои Парвардигор қурбонӣ овард, ва инак, фаришта кори аҷоибе кард, ва Монӯаҳ ва занаш медиданд.
Ва ҳангоме ки аланга аз қурбонгоҳ сӯи осмон баромад, фариштаи Парвардигор дар он алангаи қурбонгоҳ боло рафт сууд намуд; ва Монӯаҳ ва занаш инро дида, рӯй ба замин афтоданд.
Ва фариштаи Парвардигор ба Монӯаҳ ва занаш дигар аён нашуд; он гоҳ Монӯаҳ донист, ки вай фариштаи Парвардигор будааст.
