и рече́ ма́тери свое́й: ты́сяща и сто́ сре́брениковъ и́же укра́дены у тебе́, и заклина́ла мя́ еси́ и глаго́лала еси́ во у́шы мои́: се́, сребро́ у мене́, а́зъ взя́хъ е́. И рече́ ма́ти его́: благослове́нъ сы́нъ мо́й Го́сподеви.

И отдаде́ ты́сящу и сто́ сре́брениковъ ма́тери свое́й. И рече́ ма́ти его́: освяща́ющи освяти́хъ сребро́ Го́сподеви от руки́ моея́, тебѣ́ сы́нови моему́ сотвори́ти [кумíръ] изва́янъ и слiя́нъ, и ны́нѣ отда́мъ е́ тебѣ́.

И отдаде́ сребро́ ма́тери свое́й. И взя́ ма́ти его́ двѣ́сти сре́брениковъ и даде́ и́хъ сребродѣ́лю, и сотвори́ то́е [кумíръ] изва́янъ и слiя́нъ: и бы́сть въ дому́ ми́хи.

И до́мъ ми́хинъ ему́ до́мъ Бо́жiй. И сотвори́ Ефу́дъ {Гре́ч.: епоми́съ, славе́н.: нара́мникъ.} и ѳерафи́нъ {и́доли}: и напо́лни ру́ку еди́ному от сыно́въ свои́хъ, и бы́сть ему́ жре́цъ.

Въ ты́я же дни́ не бя́ше царя́ во Изра́или: кі́йждо му́жъ, е́же пра́во ви́дяшеся предъ очи́ма его́, творя́ше.

И бы́сть ю́ноша от Виѳлее́ма Иу́дина и от ро́да пле́мене Иу́дина, и се́й Леви́тинъ, и обита́ше та́мо:

и по́йде се́й му́жъ от гра́да Виѳлее́ма Иу́дина обита́ти, идѣ́же обря́щетъ мѣ́сто: и прiи́де до горы́ Ефре́мли и да́же до до́му ми́хина, е́же сотвори́ти пу́ть сво́й.

И рече́ ему́ ми́ха: отку́ду и́деши? И рече́ ему́ Леви́тинъ: а́зъ е́смь от Виѳлее́ма Иу́дина, и иду́ обита́ти, идѣ́же обря́щу мѣ́сто.

И рече́ ему́ ми́ха: сѣди́ со мно́ю и бу́ди ми́ оте́цъ и жре́цъ, и а́зъ да́мъ тебѣ́ сре́брениковъ де́сять въ го́дъ и дво́и ри́зы, и я́же на житiе́ тебѣ́.

И по́йде леви́тъ, и нача́ обита́ти у му́жа. И бы́сть ю́ноша ему́ я́ко еди́нъ от сыно́въ его́.

И напо́лни ми́ха ру́ку Леви́тину, и бы́сть ему́ ю́ноша жре́цъ, и бя́ше въ дому́ ми́хи.

И рече́ ми́ха: ны́нѣ увѣ́дѣхъ, я́ко благосотвори́тъ мнѣ́ Госпо́дь, я́ко бы́сть мнѣ́ Леви́тинъ жре́цъ.

Въ ты́я дни́ не бя́ше царя́ во Изра́или: и въ ты́я дни́ пле́мя да́ново иска́ше себѣ́ наслѣ́дiя всели́тися, я́ко не паде́ ему́ наслѣ́дiе до дні́й о́ныхъ средѣ́ племе́нъ сыно́въ Изра́илевыхъ.

И посла́ша сы́нове Да́новы от со́нмовъ свои́хъ пя́ть муже́й от ча́сти своея́, му́жы си́льны от сараи́ и есѳао́ла, согля́дати зе́млю и изслѣ́дити ю́, и реко́ша къ ни́мъ: иди́те и изслѣ́дите зе́млю. И прiидо́ша до горы́ Ефре́мли, до до́му ми́хина, и ста́ша та́мо въ дому́ ми́хи.

И ті́и позна́ша гла́съ ю́ноши Леви́тина, и уклони́шася та́мо, и реко́ша ему́: кто́ тя́ приведе́ сѣ́мо? и что́ твори́ши въ мѣ́стѣ се́мъ? и что́ тебѣ́ здѣ́?

И рече́ и́мъ: си́це и си́це сотвори́ мнѣ́ ми́ха, и ная́ мя́, и бы́хъ ему́ жре́цъ.

И реко́ша ему́: вопроси́ у́бо Бо́га, и увѣ́мы, а́ще благопоспѣши́тся пу́ть на́шъ, въ о́ньже мы́ и́демъ.

И рече́ и́мъ жре́цъ: иди́те съ ми́ромъ: предъ Го́сподемъ пу́ть ва́шъ, въ о́ньже и́дете.

И идо́ша пя́ть му́жiе и прiидо́ша въ лаи́съ: и ви́дѣша люді́й живу́щихъ въ не́мъ, сѣдя́щихъ со упова́нiемъ по обы́чаю Сидо́нянъ, въ тишинѣ́ и наде́ждѣ, и не бѣ́ устраша́яй, или́ посрамля́яй словесе́ на земли́, наслѣ́дникъ истязу́яй сокро́вища: зане́ дале́че бя́ху от Сидо́нянъ, и не имя́ху словесе́ съ кі́имъ либо человѣ́комъ.

И прiидо́ша пя́ть муже́й ко бра́тiи свое́й въ сараю́ и есѳао́лъ и реко́ша бра́тiи свое́й: что́ вы́ сѣдите́?

И рѣ́ша: воста́ните, и взы́демъ на ня́, зане́ ви́дѣхомъ зе́млю, и се́, блага́ зѣло́, и вы́ молчи́те: не облѣни́теся ити́ и вни́ти е́же наслѣ́дити зе́млю:

и егда́ прiи́дете, вни́дете въ лю́ди живу́щыя со упова́нiемъ, а земля́ простра́нна: я́ко предаде́ ю́ Бо́гъ въ ру́ки ва́шя, мѣ́сто на не́мже нѣ́сть ску́дости во все́мъ е́же на земли́.

И воздвиго́шася отту́ду от пле́мене да́нова, от сараи́ и есѳао́ла, ше́сть со́тъ муже́й препоя́сани во ору́жiе ополче́нiя,

и взыдо́ша и ополчи́шася въ карiаѳiари́мѣ во Иу́дѣ: сего́ ра́ди нарече́ся мѣ́сто то́ по́лкъ да́новъ и до сего́ дне́: се́ созади́ карiаѳiари́ма.

И преидо́ша отту́ду въ го́ру Ефре́млю и прiидо́ша до до́му ми́хина.

И отвѣща́ша пя́ть муже́й ходи́вшiи согля́дати зе́млю лаи́съ и реко́ша ко бра́тiи свое́й: разумѣ́сте ли, я́ко е́сть въ дому́ се́мъ Ефу́дъ и Ѳерафи́нъ, и изва́яно и слiя́но? и ны́нѣ увѣ́дите, что́ сотворите́.

И уклони́шася та́мо и внидо́ша въ до́мъ ю́ноши Леви́тина, въ до́мъ ми́хинъ, и вопроси́ша его́ въ ми́рѣ.

И ше́сть со́тъ муже́й препоя́сани во ору́жiе ополче́нiя своего́, стоя́ще у две́рiй вра́тныхъ, и́же от сыно́въ да́новыхъ.

И взыдо́ша пя́ть муже́й ходи́вшихъ согля́дати зе́млю: и вше́дше та́мо взя́ша изва́яно, и Ефу́дъ и Ѳерафи́нъ, и слiя́ное: жре́цъ же стоя́ше у две́рiй вра́тныхъ, и ше́сть со́тъ муже́й препоя́сани во ору́жiе во́инско:

и сі́и внидо́ша въ до́мъ ми́хинъ и взя́ша Ефу́дъ и Ѳерафи́нъ, и слiя́но и изва́яно. И рече́ къ ни́мъ жре́цъ: что́ вы́ творите́?

И рѣ́ша ему́: умолчи́, положи́ ру́ку твою́ на уста́ твоя́ и пойди́ съ на́ми, и бу́ди на́мъ оте́цъ и жре́цъ: еда́ у́не е́сть тебѣ́ бы́ти жерцу́ еди́наго му́жа до́му, не́жели бы́ти жерцу́ пле́мени и до́му и со́нма Изра́илева?

И возблажа́ се́рдце жре́ческо, и взя́ Ефу́дъ и Ѳерафи́нъ, и изва́яное и слiя́ное, и вни́де посредѣ́ люді́й.

И возврати́шася и отидо́ша, и пусти́ша предъ собо́ю ча́да и притяжа́нiе свое́ честно́е.

Удали́вшымся же и́мъ от до́му ми́хина, и се́, ми́ха и му́жiе и́же въ жили́щахъ, я́же съ до́момъ ми́хинымъ бы́ша, воззва́ша и постиго́ша сы́ны Да́новы,

и возопи́ша къ сыно́мъ Да́новымъ: и обрати́ша сы́нове Да́новы ли́ца своя́ и рѣ́ша къ ми́хѣ: что́ е́сть тебѣ́, я́ко воззва́лъ еси́?

И рече́ ми́ха: я́ко изва́яное мое́, е́же сотвори́хъ, взя́сте, и жерца́, и поидо́сте: и что́ мнѣ́ еще́? и что́ сiе́ глаго́лете мнѣ́: что́ вопiе́ши?

И реко́ша ему́ сы́нове Да́новы: да не услы́шится ны́нѣ гла́съ тво́й вслѣ́дъ на́съ, да не воста́нутъ на вы́ му́жiе лю́тою душе́ю, и положи́ши ду́шу твою́ и ду́шу до́му твоего́.

И идо́ша сы́нове Да́новы въ пу́ть сво́й. И ви́дѣ ми́ха, я́ко си́льнѣйшiи су́ть па́че его́, и возврати́ся въ до́мъ сво́й.

И сы́нове Да́новы взя́ша, ели́ка сотвори́ ми́ха, и жерца́, и́же бя́ше у него́, и прiидо́ша въ лаи́съ, къ лю́демъ молча́щымъ и упова́ющымъ наде́ждею, и изби́ша и́хъ о́стрiемъ меча́, и гра́дъ сожго́ша огне́мъ:

и не бя́ше избавля́яй, я́ко дале́че бя́ху от Сидо́нянъ, и словесе́ не бя́ше и́мъ съ человѣ́комъ: и се́й [гра́дъ бы́сть] во удо́лiи до́му роо́вля: и согради́ша гра́дъ и всели́шася въ не́мъ,

и нареко́ша гра́ду и́мя да́нъ, во и́мя Да́на отца́ своего́, и́же роди́ся Изра́илю: и бя́ше пре́жде и́мя гра́ду лаи́съ.

И поста́виша себѣ́ сы́нове Да́новы изва́яное: Ионаѳа́нъ же сы́нъ Гирсо́нь сы́нъ Манассі́инъ, то́й и сы́нове его́ бя́ху жерцы́ пле́мени да́нову до дне́ преселе́нiя земли́:

и поста́виша себѣ́ изва́яное, е́же сотвори́ ми́ха, во вся́ дни́, въ ня́же бя́ше до́мъ Бо́жiй въ Сило́мѣ.

И бы́сть въ ты́я дни́ не бя́ше царя́ во Изра́или: и бы́сть му́жъ Леви́тинъ живы́й во странѣ́ горы́ Ефре́мовы, и поя́ себѣ́ жену́ подло́жницу от Виѳлее́ма Иу́дина:

и разгнѣ́вася на́нь подло́жница его́, и отъи́де от него́ въ до́мъ отца́ своего́ въ Виѳлее́мъ Иу́динъ, и бѣ́ та́мо четы́ри ме́сяцы:

и воста́ му́жъ ея́ и и́де вслѣ́дъ ея́ глаго́лати въ се́рдце ея́, обрати́ти ю́ къ себѣ́ и привести́ па́ки къ себѣ́: и о́трокъ его́ съ ни́мъ, и дво́е осля́тъ: она́ же введе́ его́ въ до́мъ отца́ своего́:

и ви́дѣ его́ оте́цъ отрокови́цы и изы́де съ весе́лiемъ во срѣ́тенiе его́, и удержа́ его́ те́сть его́ оте́цъ отрокови́цы, и пребы́сть съ ни́мъ три́ дни́, и ядо́ша и пи́ша, и спа́ша та́мо.

И бы́сть въ де́нь четве́ртый, и обу́трѣша зау́тра, и воста́ поити́. И рече́ оте́цъ отрокови́цы къ зя́тю своему́: укрѣпи́ се́рдце твое́ укру́хомъ хлѣ́ба, и по се́мъ по́йдете.

И сѣдо́ша, и ядо́ша о́ба вку́пѣ и пи́ша. И рече́ оте́цъ отрокови́цы къ му́жу: иди́ ны́нѣ и преспи́, и возблажа́етъ се́рдце твое́.

И воста́ му́жъ поити́: и пону́ди его́ те́сть его́, и сѣ́де, и пребы́сть та́мо.

И воста́ ра́но въ пя́тый де́нь да и́детъ. И рече́ оте́цъ отрокови́цы: укрѣпи́ у́бо се́рдце твое́ хлѣ́бомъ, и пребу́ди до́ндеже преклони́тся де́нь. И ядо́ша и пи́ша о́ба.

И воста́ му́жъ да и́детъ са́мъ и подло́жница его́ и о́трокъ его́. И рече́ ему́ те́сть его́ оте́цъ отрокови́цы: се́, уже́ преклони́ся де́нь къ ве́черу, пребу́ди здѣ́, и возблажа́етъ се́рдце твое́, и обу́трѣете у́тро въ пу́ть ва́шъ, и отъи́деши въ селе́нiе свое́.

И не изво́ли му́жъ пребы́ти, и воста́ и отъи́де: и прiи́де да́же пря́мо Иеву́су, се́й е́сть Иерусали́мъ, и съ ни́мъ дво́е осля́тъ съ бремены́, и подло́жница его́ съ ни́мъ.

И прiидо́ша до Иеву́са, и де́нь преклони́ся къ ве́черу зѣло́: и рече́ о́трокъ ко господи́ну своему́: гряди́ у́бо, да уклони́мся во гра́дъ се́й Иеву́съ и пребу́демъ въ не́мъ.

И рече́ къ нему́ господи́нъ его́: не уклони́мся во гра́дъ чу́ждь, въ не́мже нѣ́сть от сыно́въ Изра́илевыхъ, но пре́йдемъ до гавао́на.

И рече́ ко о́троку своему́: гряди́, да присту́пимъ ко еди́ному от мѣ́стъ гавао́нскихъ и пребу́демъ въ гавао́нѣ или́ въ ра́мѣ.

И мину́ша, и идо́ша, и за́йде и́мъ со́лнце бли́зъ гавао́на, и́же е́сть Венiами́нь:

и уклони́шася та́мо вни́ти превита́ти въ гавао́нѣ, и внидо́ша и сѣдо́ша на сто́гнахъ гра́да: и не бѣ́ му́жъ вводя́й и́хъ въ до́мъ превита́ти.

И се́, му́жъ ста́ръ идя́ше съ дѣ́ла своего́ изъ по́ля въ ве́черъ, и се́й му́жъ от горы́ Ефре́мли, и то́й обита́ше въ гавао́нѣ: и му́жiе мѣ́ста сы́нове Венiами́ни.

И возве́дъ о́чи свои́, ви́дѣ му́жа пу́тника на сто́гнахъ гра́дныхъ, и рече́ му́жъ ста́рецъ: ка́мо и́деши и отку́ду гряде́ши?

И рече́ къ нему́: гряде́мъ мы́ от Виѳлее́ма Иу́дина да́же до стра́нъ горы́ Ефре́мли, отону́дуже а́зъ е́смь: и ходи́хъ до Виѳлее́ма Иу́дина, и иду́ а́зъ въ до́мъ мо́й: и нѣ́сть му́жа вводя́щаго мя́ въ до́мъ:

а пле́вы и пи́ща осля́томъ на́шымъ е́сть, и мнѣ́ хлѣ́бъ и вино́ е́сть, и отрокови́цѣ и о́троку: рабо́мъ твои́мъ нѣ́сть ску́дно ни коея́ ве́щи.

И рече́ му́жъ ста́ръ: ми́ръ тебѣ́: и ве́сь недоста́токъ тво́й на мнѣ́, оба́че на сто́гнахъ не ля́зи.

И введе́ его́ въ до́мъ сво́й, и даде́ мѣ́сто осля́томъ его́: и омы́ша но́ги своя́, и ядо́ша и пи́ша.

Егда́ же возвесели́ся се́рдце и́хъ, и се́, му́жiе гра́дстiи сы́нове беззако́нниковъ обыдо́ша до́мъ бiю́ще въ две́ри, и рѣ́ша му́жу господи́ну до́му ста́рцу, глаго́люще: изведи́ му́жа и́же вни́де въ до́мъ тво́й, да позна́емъ его́.

И изы́де къ ни́мъ му́жъ господи́нъ до́му и рече́: ни́, бра́тiя, не сотвори́те зла́ му́жу сему́ повнегда́ вни́ти ему́ въ до́мъ мо́й, и не сотвори́те безу́мiя сего́:

се́, дще́рь моя́ дѣ́ва, и подло́жница его́: изведу́ и́хъ, и смири́те и́хъ, и сотвори́те и́мъ е́же бла́го предъ очи́ма ва́шима: а му́жу сему́ не сотвори́те словесе́ безу́мiя сего́.

И не изво́лиша му́жiе послу́шати его́. И взя́ му́жъ подло́жницу его́ и изведе́ ю́ къ ни́мъ во́нъ: и позна́ша ю́ и руга́шася надъ не́ю всю́ но́щь да́же до у́тра, и отпусти́ша ю́, егда́ взы́де денни́ца.

И прiи́де жена́ къ зау́трiю, и паде́ у две́рiй до́му, идѣ́же бя́ше му́жъ ея́, до разсвѣта́нiя.

И воста́ му́жъ ея́ зау́тра, и отве́рзе две́ри до́му и изы́де поити́ въ пу́ть сво́й: и се́, жена́ его́ подло́жница лежа́ше при две́рехъ до́му, и ру́цѣ ея́ на преддве́рiи.

И рече́ къ не́й: воста́ни, да и́демъ. И не отвѣща́ ему́, бя́ше бо мертва́. И возложи́ ю́ на осля́, и воста́ му́жъ и по́йде на мѣ́сто свое́.

И прiи́де въ до́мъ сво́й, и взя́ но́жъ, и взя́ подло́жницу свою́, и раздроби́ ю́ по удесе́мъ ея́ на двана́десять часте́й, и посла́ я́ во вся́ племена́ Изра́илева.

И бы́сть вся́къ ви́дящiй глаго́лаше: не бы́сть, ни ви́дѣно бѣ́ си́це от дне́ изше́ствiя сыно́въ Изра́илевыхъ от земли́ Еги́петскiя да́же до дне́ сего́. И заповѣ́да муже́мъ, и́хже посла́, глаго́ля: си́це глаго́лите ко всему́ Изра́илю: а́ще бы́сть по словеси́ сему́? уста́вите са́ми себѣ́ о не́й совѣ́тъ и глаго́лите.

И сы́нове Изра́илевы кля́шася въ Массифѣ́, глаго́люще: му́жъ от на́съ да не да́стъ Венiами́ну дще́ре своея́ въ жену́.

И прiидо́ша лю́дiе въ Веѳи́ль и сѣдѣ́ша та́мо до ве́чера предъ Бо́гомъ: и воздвиго́ша гла́съ сво́й, и пла́кашася пла́чемъ ве́лiимъ, и реко́ша:

вску́ю, Го́споди Бо́же Изра́илевъ, бы́сть си́це дне́сь во Изра́или, е́же оскудѣ́ти от Изра́иля пле́мени еди́ному?

И бы́сть на у́трiя, и обу́трѣша лю́дiе, и согради́ша та́мо олта́рь, и вознесо́ша всесожже́нiе спасе́нiя, и реко́ша сы́нове Изра́илевы:

кто́ не взы́де въ со́нмъ от всѣ́хъ племе́нъ Изра́илевыхъ ко Го́споду? Я́ко вели́ка кля́тва бя́ше не вше́дшымъ ко Го́споду въ Массифу́, глаго́люще: сме́ртiю да у́мретъ.

И умили́шася сы́нове Изра́илевы о Венiами́нѣ бра́тѣ свое́мъ, и реко́ша: изсѣ́чено дне́сь еди́но пле́мя от Изра́иля:

что́ сотвори́мъ оста́вшымся о жена́хъ? и мы́ кля́хомся Го́сподемъ не да́ти и́мъ от дще́рей на́шихъ въ жены́.

И реко́ша: кто́ еди́нъ от племе́нъ Изра́илевыхъ, и́же не взы́де ко Го́споду въ Массифу́? И се́, ни еди́нъ прiи́де въ по́лкъ от Иави́са Галаа́дова въ со́нмъ.

И согля́даша люді́й, и се́, не бя́ше та́мо му́жа от живу́щихъ во Иави́сѣ Галаа́довѣ.

И посла́ша та́мо со́нмъ двана́десять ты́сящъ муже́й от сыно́въ си́лы и заповѣ́даша и́мъ, глаго́люще: иди́те и избі́йте живу́щыя во Иави́сѣ Галаа́довѣ ору́жiемъ жены́ и наро́ды:

и сiе́ сотвори́те: вся́къ му́жескiй по́лъ и вся́ку жену́, позна́вшую ло́же му́жеско, побiе́те: дѣви́цы же снабди́те. И сотвори́ша та́ко.

И обрѣто́ша от живу́щихъ во Иави́сѣ Галаа́довѣ четы́ре ста́ отрокови́цъ дѣ́въ, я́же не позна́ша ло́жа му́жеска: и приведо́ша я́ въ по́лкъ въ Сило́мъ, и́же е́сть въ земли́ Ханаа́ни.

И посла́ша ве́сь со́нмъ и глаго́лаша къ сыно́мъ Венiами́новымъ, и́же въ ка́мени реммо́ни, и призва́ша и́хъ съ ми́ромъ.

И возврати́ся Венiами́нъ къ сыно́мъ Изра́илевымъ въ то́ вре́мя, и да́ша и́мъ сы́нове Изра́илевы жены́, я́же жи́во сохрани́ша от дще́рей Иави́са Галаа́дова: и уго́дно бы́сть и́мъ та́ко.

И лю́дiе умили́шася о Венiами́нѣ, я́ко сотвори́ Госпо́дь истребле́нiе въ племенѣ́хъ Изра́илевыхъ.

И реко́ша старѣ́йшины со́нма: что́ сотвори́мъ оста́вшымъ о жена́хъ? я́ко поги́бе от Венiами́на жена́:

и ка́ко бу́детъ наслѣ́дiе уцѣлѣ́вшихъ от Венiами́на, да не поги́бнетъ пле́мя от Изра́иля?

и мы́ не возмо́жемъ да́ти и́мъ же́нъ от дще́рей на́шихъ, я́ко кля́шася сы́нове Изра́илевы, глаго́люще: про́клятъ дая́й жену́ Венiами́ну.

И реко́ша: се́, пра́здникъ Госпо́день въ Сило́мѣ от дні́й во дни́, и́же е́сть от сѣ́вера Веѳи́ля, на восто́къ со́лнца на пути́ восходя́щемъ от Веѳи́ля въ Cихе́мъ, и от ю́га лево́ны.

И заповѣ́даша сыно́мъ Венiами́нимъ, глаго́люще: иди́те и зася́дите въ виногра́дѣхъ,

и у́зрите, и се́, егда́ изы́дутъ дще́ри живу́щихъ въ Сило́мѣ пляса́ти въ ли́ки, да изы́дете изъ виногра́довъ и восхи́тите му́жъ жену́ себѣ́ от дще́рей Сило́млихъ, и иди́те на зе́млю Венiами́ню:

и бу́детъ егда́ прiи́дутъ отцы́ и́хъ или́ бра́тiя и́хъ суди́тися къ на́мъ, и рече́мъ и́мъ: поми́луйте на́съ и́ми, я́ко не взя́ му́жъ жены́ своея́ въ полцѣ́: поне́же вы́ не да́ли есте́ и́мъ я́ко жре́бiй, согрѣши́сте.

И сотвори́ша та́ко сы́нове Венiами́ни, и поя́ша жены́ по числу́ своему́ от пля́шущихъ, я́же восхи́тиша: и отидо́ша и возврати́шася въ наслѣ́дiе свое́, и созда́ша гра́ды и всели́шася въ ни́хъ.

И отидо́ша отту́ду сы́нове Изра́илевы въ то́ вре́мя, му́жъ во пле́мя свое́ и въ ро́дъ сво́й: и изы́де отту́ду му́жъ въ наслѣ́дiе свое́.

^24:2И въ ты́я дни́ не бя́ше царя́ во Изра́или: му́жъ е́же уго́дно предъ очи́ма его́, творя́ше.

Коне́цъ кни́зѣ суді́й Исра́илевыхъ: и́мать въ себѣ́ гла́въ 22.

Синодальный

1 Миха сделал истукан для своего домашнего поклонения; 7 уговорил левита стать у него священником для его идолопоклонства.

Был некто на горе Ефремовой, именем Миха.

Он сказал матери своей: тысяча сто сиклей серебра, которые у тебя взяты и за которые ты при мне изрекла проклятие, это серебро у меня, я взял его. Мать его сказала: благословен сын мой у Господа!

И возвратил он матери своей тысячу сто сиклей серебра. И сказала мать его: это серебро я от себя посвятила Господу для [тебя,] сына моего, чтобы сделать из него истукан и литый кумир; итак отдаю оное тебе.

Но он возвратил серебро матери своей. Мать его взяла двести сиклей серебра и отдала их плавильщику. Он сделал из них истукан и литый кумир, который и находился в доме Михи.

И был у Михи дом Божий. И сделал он ефод и терафим и посвятил одного из сыновей своих, чтоб он был у него священником.

В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым.

Один юноша из Вифлеема Иудейского, из колена Иудина, левит, тогда жил там;

этот человек пошел из города Вифлеема Иудейского, чтобы пожить, где случится, и идя дорогою, пришел на гору Ефремову к дому Михи.

И сказал ему Миха: откуда ты идешь? Он сказал ему: я левит из Вифлеема Иудейского и иду пожить, где случится.

И сказал ему Миха: останься у меня и будь у меня отцом и священником; я буду давать тебе по десяти сиклей серебра на год, потребное одеяние и пропитание.

Левит пошел к нему и согласился левит остаться у этого человека, и был юноша у него, как один из сыновей его.

Миха посвятил левита, и этот юноша был у него священником и жил в доме у Михи.

И сказал Миха: теперь я знаю, что Господь будет мне благотворить, потому что левит у меня священником.

1 Соглядатаи колена Данова ночевали у Михи и советовались с его священником; 7 по возвращении сообщают о своем успехе колену Данову; 15 священник Михи берет у него истукан и идет вместе с сынами Дановыми; 27 сыны Дановы поразили Лаис, поселились в нем, построили капище и поклонялись истукану.

В те дни не было царя у Израиля; и в те дни колено Даново искало себе удела, где бы поселиться, потому что дотоле не выпало ему полного удела между коленами Израилевыми.

И послали сыны Дановы от племени своего пять человек, мужей сильных, из Цоры и Естаола, чтоб осмотреть землю и узнать ее, и сказали им: пойдите, узнайте землю. Они пришли на гору Ефремову к дому Михи и ночевали там.

Находясь у дома Михи, узнали они голос молодого левита и зашли туда и спрашивали его: кто тебя привел сюда? что ты здесь делаешь и зачем ты здесь?

Он сказал им: то и то сделал для меня Миха, нанял меня, и я у него священником.

Они сказали ему: вопроси Бога, чтобы знать нам, успешен ли будет путь наш, в который мы идем.

Священник сказал им: идите с миром; пред Господом путь ваш, в который вы идете.

И пошли те пять мужей, и пришли в Лаис, и увидели народ, который в нем, что он живет покойно, по обычаю Сидонян, тих и беспечен, и что не было в земле той, кто обижал бы в чем, или имел бы власть: от Сидонян они жили далеко, и ни с кем не было у них никакого дела.

И возвратились [оные пять человек] к братьям своим в Цору и Естаол, и сказали им братья их: с чем вы?

Они сказали: встанем и пойдем на них; мы видели землю, она весьма хороша; а вы задумались: не медлите пойти и взять в наследие ту землю;

когда пойдете вы, придете к народу беспечному, и земля та обширна; Бог предает ее в руки ваши; это такое место, где нет ни в чем недостатка, что получается от земли.

И отправились оттуда из колена Данова, из Цоры и Естаола, шестьсот мужей, препоясавшись воинским оружием.

Они пошли и стали станом в Кириаф-Иариме, в Иудее. Посему и называют то место станом Дановым до сего дня. Он позади Кириаф-Иарима.

Оттуда отправились они на гору Ефремову и пришли к дому Михи.

И сказали те пять мужей, которые ходили осматривать землю Лаис, братьям своим: знаете ли, что в одном из домов сих есть ефод, терафим, истукан и литый кумир? итак подумайте, что сделать.

И зашли туда, и вошли в дом молодого левита, в дом Михи, и приветствовали его.

А шестьсот человек из сынов Дановых, перепоясанные воинским оружием, стояли у ворот.

Пять же человек, ходивших осматривать землю, пошли, вошли туда, взяли истукан и ефод и терафим и литый кумир. Священник стоял у ворот с теми шестьюстами человек, препоясанных воинским оружием.

Когда они вошли в дом Михи и взяли истукан, ефод, терафим и литый кумир, священник сказал им: что вы делаете?

Они сказали ему: молчи, положи руку твою на уста твои и иди с нами и будь у нас отцом и священником; лучше ли тебе быть священником в доме одного человека, нежели быть священником в колене или в племени Израилевом?

Священник обрадовался, и взял ефод, терафим и истукан [и литый кумир], и пошел с народом.

Они обратились и пошли, и отпустили детей, скот и тяжести вперед.

Когда они удалились от дома Михи, [Миха и] жители домов соседних с домом Михи собрались и погнались за сынами Дана,

и кричали сынам Дана. [Сыны Дановы] оборотились и сказали Михе: что тебе, что ты так кричишь?

[Миха] сказал: вы взяли богов моих, которых я сделал, и священника, и ушли; чего еще более? как же вы говорите: что тебе?

Сыны Дановы сказали ему: молчи, чтобы мы не слышали голоса твоего; иначе некоторые из нас, рассердившись, нападут на вас, и ты погубишь себя и семейство твое.

И пошли сыны Дановы путем своим; Миха же, видя, что они сильнее его, пошел назад и возвратился в дом свой.

А [сыны Дановы] взяли то, что сделал Миха, и священника, который был у него, и пошли в Лаис, против народа спокойного и беспечного, и побили его мечом, а город сожгли огнем.

Некому было помочь, потому что он был отдален от Сидона и ни с кем не имел дела. [Город сей] находился в долине, что близ Беф-Рехова. И построили снова город и поселились в нем,

и нарекли имя городу: Дан, по имени отца своего Дана, сына Израилева; а прежде имя городу тому было: Лаис.

И поставили у себя сыны Дановы истукан; Ионафан же, сын Гирсона, сына Манассии, сам и сыновья его были священниками в колене Дановом до дня переселения жителей той земли;

и имели у себя истукан, сделанный Михою, во все то время, когда дом Божий находился в Силоме.

1 Левит с горы Ефремовой пошел в Вифлеем за своей наложницей; 10 на обратном пути единоплеменник в Гиве Вениаминовой принял их на ночлег; 22 развратные жители города издевались до смерти над наложницей; 27 левит разрезал ее и послал части всем коленам, к их ужасу.

В те дни, когда не было царя у Израиля, жил один левит на склоне горы Ефремовой. Он взял себе наложницу из Вифлеема Иудейского.

Наложница его поссорилась с ним и ушла от него в дом отца своего в Вифлеем Иудейский и была там четыре месяца.

Муж ее встал и пошел за нею, чтобы поговорить к сердцу ее и возвратить ее к себе. С ним был слуга его и пара ослов. Она ввела его в дом отца своего.

Отец этой молодой женщины, увидев его, с радостью встретил его, и удержал его тесть его, отец молодой женщины. И пробыл он у него три дня; они ели и пили и ночевали там.

В четвертый день встали они рано, и он встал, чтоб идти. И сказал отец молодой женщины зятю своему: подкрепи сердце твое куском хлеба, и потом пойдете.

Они остались, и оба вместе ели и пили. И сказал отец молодой женщины человеку тому: останься еще на ночь, и пусть повеселится сердце твое.

Человек тот встал, было, чтоб идти, но тесть его упросил его, и он опять ночевал там.

На пятый день встал он поутру, чтоб идти. И сказал отец молодой женщины той: подкрепи сердце твое [хлебом], и помедлите, доколе преклонится день. И ели оба они [и пили].

И встал тот человек, чтоб идти, сам он, наложница его и слуга его. И сказал ему тесть его, отец молодой женщины: вот, день преклонился к вечеру, ночуйте, пожалуйте; вот, дню скоро конец, ночуй здесь, пусть повеселится сердце твое; завтра пораньше встанете в путь ваш, и пойдешь в дом твой.

Но муж не согласился ночевать, встал и пошел; и пришел к Иевусу, что ныне Иерусалим; с ним пара навьюченных ослов и наложница его с ним.

Когда они были близ Иевуса, день уже очень преклонился. И сказал слуга господину своему: зайдем в этот город Иевусеев и ночуем в нем.

Господин его сказал ему: нет, не пойдем в город иноплеменников, которые не из сынов Израилевых, но дойдем до Гивы.

И сказал слуге своему: дойдем до одного из сих мест и ночуем в Гиве, или в Раме.

И пошли, и шли, и закатилось солнце подле Гивы Вениаминовой.

И повернули они туда, чтобы пойти ночевать в Гиве. И пришел он и сел на улице в городе; но никто не приглашал их в дом для ночлега.

И вот, идет один старик с работы своей с поля вечером; он родом был с горы Ефремовой и жил в Гиве. Жители же места сего были сыны Вениаминовы.

Он, подняв глаза свои, увидел прохожего на улице городской. И сказал старик: куда идешь? и откуда ты пришел?

Он сказал ему: мы идем из Вифлеема Иудейского к горе Ефремовой, откуда я; я ходил в Вифлеем Иудейский, а теперь иду к дому Господа; и никто не приглашает меня в дом;

у нас есть и солома и корм для ослов наших; также хлеб и вино для меня и для рабы твоей и для сего слуги есть у рабов твоих; ни в чем нет недостатка.

Старик сказал ему: будь спокоен: весь недостаток твой на мне, только не ночуй на улице.

И ввел его в дом свой и дал корму ослам [его], а сами они омыли ноги свои и ели и пили.

Тогда как они развеселили сердца свои, вот, жители города, люди развратные, окружили дом, стучались в двери и говорили старику, хозяину дома: выведи человека, вошедшего в дом твой, мы познаем его.

Хозяин дома вышел к ним и сказал им: нет, братья мои, не делайте зла, когда человек сей вошел в дом мой, не делайте этого безумия;

вот у меня дочь девица, и у него наложница, выведу я их, смирите их и делайте с ними, что вам угодно; а с человеком сим не делайте этого безумия.

Но они не хотели слушать его. Тогда муж взял свою наложницу и вывел к ним на улицу. Они познали ее, и ругались над нею всю ночь до утра. И отпустили ее при появлении зари.

И пришла женщина пред появлением зари, и упала у дверей дома того человека, у которого был господин ее, и лежала до света.

Господин ее встал поутру, отворил двери дома и вышел, чтоб идти в путь свой: и вот, наложница его лежит у дверей дома, и руки ее на пороге.

Он сказал ей: вставай, пойдем. Но ответа не было, [потому что она умерла]. Он положил ее на осла, встал и пошел в свое место.

Придя в дом свой, взял нож и, взяв наложницу свою, разрезал ее по членам ее на двенадцать частей и послал во все пределы Израилевы.

Всякий, видевший это, говорил: не бывало и не видано было подобного сему от дня исшествия сынов Израилевых из земли Египетской до сего дня. [Посланным же от себя людям он дал приказание и сказал: так говорите всему Израилю: бывало ли когда подобное сему?] Обратите внимание на это, посоветуйтесь и скажите.

1 Израиль сожалеет о потере Вениамитян и его клятве не выдавать за них своих дочерей; 8 Израильтяне поражают Иавис Галаадский за то, что он не пришел в Массифу, и убивают в нем всех, кроме четырехсот девиц; 13 девицы отданы спасшимся Вениамитянам, кроме двухсот; 19 им предложено похитить себе девиц в жены из хоровода в Силоме.

И поклялись Израильтяне в Массифе, говоря: никто из нас не отдаст дочери своей сынам Вениамина в замужество.

И пришел народ в дом Божий, и сидели там до вечера пред Богом, и подняли громкий вопль, и сильно плакали,

и сказали: Господи, Боже Израилев! для чего случилось это в Израиле, что не стало теперь у Израиля одного колена?

На другой день встал народ поутру, и устроили там жертвенник, и вознесли всесожжения и мирные жертвы.

И сказали сыны Израилевы: кто не приходил в собрание пред Господа из всех колен Израилевых? Ибо великое проклятие произнесено было на тех, которые не пришли пред Господа в Массифу, и сказано было, что те преданы будут смерти.

И сжалились сыны Израилевы над Вениамином, братом своим, и сказали: ныне отсечено одно колено от Израиля;

как поступить нам с оставшимися из них касательно жен, когда мы поклялись Господом не давать им жен из дочерей наших?

И сказали: нет ли кого из колен Израилевых, кто не приходил пред Господа в Массифу? И оказалось, что из Иависа Галаадского никто не приходил пред Господа в стан на собрание.

И осмотрен народ, и вот, не было там ни одного из жителей Иависа Галаадского.

И послало туда общество двенадцать тысяч человек, мужей сильных, и дали им приказание, говоря: идите и поразите жителей Иависа Галаадского мечом, и женщин и детей;

и вот что сделайте: всякого мужчину и всякую женщину, познавшую ложе мужеское, предайте заклятию, [а девиц оставляйте в живых. И сделали так].

И нашли они между жителями Иависа Галаадского четыреста девиц, не познавших ложа мужеского, и привели их в стан в Силом, что в земле Ханаанской.

И послало все общество переговорить с сынами Вениамина, бывшими в скале Риммоне, и объявило им мир.

Тогда возвратились сыны Вениамина [к Израильтянам], и дали им [Израильтяне] жен, которых оставили в живых из женщин Иависа Галаадского; но оказалось, что этого было недостаточно.

Народ же сожалел о Вениамине, что Господь не сохранил целости колен Израилевых.

И сказали старейшины общества: что нам делать с оставшимися касательно жен, ибо истреблены женщины у Вениамина?

И сказали: наследственная земля пусть остается уцелевшим сынам Вениамина, чтобы не исчезло колено от Израиля;

но мы не можем дать им жен из дочерей наших; ибо сыны Израилевы поклялись, говоря: проклят, кто даст жену Вениамину.

И сказали: вот, каждый год бывает праздник Господень в Силоме, который на север от Вефиля и на восток от дороги, ведущей от Вефиля в Сихем, и на юг от Левоны.

И приказали сынам Вениамина и сказали: пойдите и засядьте в виноградниках,

и смотрите, когда выйдут девицы Силомские плясать в хороводах, тогда выйдите из виноградников и схватите себе каждый жену из девиц Силомских и идите в землю Вениаминову;

и когда придут отцы их, или братья их с жалобою к нам, мы скажем им: простите нас за них, ибо мы не взяли для каждого из них жены на войне, и вы не дали им; теперь вы виновны.

Сыны Вениамина так и сделали, и взяли жен по числу своему из бывших в хороводе, которых они похитили, и пошли и возвратились в удел свой, и построили города и стали жить в них.

В то же время Израильтяне разошлись оттуда каждый в колено свое и в племя свое, и пошли оттуда каждый в удел свой.

В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым.

Грузинский

Языки

იყო კაცი ვინმე ეფრემის მთაში, სახელად მიქაიეჰუ.

უთხრა დედას: შენ რომ ათას ასი ვერცხლი წაგიღეს, რომლის გამოც ჩემი თანდასწრებით წყევლა წარმოთქვი, ჩემთანაა ეს ვერცხლი, ჩემი აღებულია. თქვა დედამისმა: დაილოცოს უფლისაგან ჩემი შვილი.

დაუბრუნა დედას ათას ასი ვერცხლი. თქვა დედამისმა: ჩემი ხელით შემიწირავს ეს ვერცხლი უფლისათვის ჩემი შვილის სახელზე ქანდაკისა და ჩამოსხმული კერპის გასაკეთებლად. აჰა, შენთვის დამიბრუნებია.

როცა დაუბრუნა ვერცხლი დედამისს, აიღო დედამისმა ორასი ვერცხლი, მიუტანა გადამდნობელს, ქანდაკი და ჩამოსხმული კერპი გააკეთებინა და იდგა ისინი მიქაიეჰუს სახლში.

ჰქონდა ამ კაცს, მიქას, ღვთის სახლი. გააკეთა მან ეფოდი და თერაფიმი, აუვსო ხელი თავის ერთ-ერთ ვაჟს და ჰყავდა იგი მღვდლად.

იმ დროს ისრაელს მეფე არ ჰყავდა და ვისაც რა უნდოდა, იმას სჩადიოდა.

ცხოვრობდა ერთი ყმაწვილი იუდას ბეთლემში, იუდას ტომში, ლევიანი იყო და იქ მდგმურობდა.

წავიდა ეს კაცი იუდას ბეთლემიდან, რომ სადმე მდგმურად დამდგარიყო, სადაც მოუხვდებოდა და, თავის გზით მიმავალი, ეფრემის მთაში მიქას სახლს მოადგა.

უთხრა მიქამ: საიდან მოდიხარ? მან მიუგო: ლევიანი ვარ, იუდას ბეთლემიდან, დავდივარ, რომ სადმე მდგმურად დავდგე, სადაც მომიხდება.

უთხრა მიქამ: დარჩი ჩემთან, გამიხდი მამად და მღვდლად. წლიურად ათ ვერცხლს მოგცემ, შესამოსელს და სარჩოს. მივიდა ლევიანი.

და გადაწყვიტა ლევიანმა, დარჩენილიყო ამ კაცთან. და გახდა ყმაწვილი მისთვის, როგორც ერთი შვილთაგანი.

აუვსო ხელი მიქამ ლევიანს, გახდა ყმაწვილი კაცი მისი მღვდელი და ცხოვრობდა მიქას სახლში.

თქვა მიქამ: ახლა კი ვიცი, სიკეთეს მომაგებს უფალი, რადგან ლევიანი მყავს მღვდლად.

იმ ხანებში ისრაელს მეფე არ ჰყავდა. იმ ხანებში დანის ტომი თავის წილხვდომილს დაეძებდა, რომ იქ დასახლებულიყო, რადგან ჯერაც არ ხვდომოდა წილი ისრაელის ტომთა შორის.

ხუთი კაცი გაგზავნეს დანიანებმა თავიანთი ტომიდან, ცორელები და ეშთაოლელები, მაგარი ვაჟკაცები, რომ მხარე დაევლოთ და დაეზვერათ. უთხრეს, წადით და მხარე დაზვერეთო. მივიდნენ ეფრემის მთაში მიქას სახლთან და ღამე იქ გაითიეს.

მიქას სახლთან ყოფნისას ეცნოთ ყმაწვილი ლევიანის ხმა, შევიდნენ და ჰკითხეს: აქ ვინ მოგიყვანა, არას აკეთებ, რა გინდა აქ?

მიუგო: ასე და ასე მომირიგდა მიქა, დამიქირავა და მღვდლად დამიყენა.

უთხრეს: ჰკითხე ღმერთს, გვინდა ვიცოდეთ, იღბლიანი იქნება თუ არა ჩვენი გზა, რომელსაც ვადგავართ?

უთხრა მღვდელმა: მშვიდობით ივლით, უფალი გიფარავთ თქვენს გზაზე, რომელსაც ადგახართ.

წავიდა ეს ხუთი კაცი, მივიდა ლაიშში და ნახა: ცხოვრობს იქ ხალხი უზრუნველად, ციდონელთა წესის მიხედვით, წყნარი და უზრუნველი, ქვეყანაზე არავინ აწუხებს, არავინ ებატონება, ციდონელებისგან მოწყვეტილია და არა ხალხთან არა აქვს საქმე.

მობრუნდნენ მოძმეებთან, ცორასა და ეშთაოლში. ჰკითხეს მოძმეებმა: რა ამბავი მოგაქვთ?

მიუგეს: ავდგეთ და გავილაშქროთ მათზე, რადგან ვნახეთ მათი მხარე და ძალიან კარგი იყო, თქვენ კი არაფერს ჰღონობთ. ნუღა დაბრკოლდებით, წადით და დაიმკვიდრეთ ის მხარე.

მიხვალთ და უზრუნველ ხალხს წააწყდებით. გაშლილი მხარეა და ღმერთს თქვენთვის მოუცია იგი. ისეთი ადგილია, არაფერი რომ არ აკლია ქვეყანაზე.

გაემართა იქიდან დანისტომელთა ერთი ნაწილი, ცორელები და ეშთაოლელები, საომრად შეჭურვილი ექვსასი კაცი.

წავიდნენ და კირიათ-იეყარიმში, იუდაში, დაბანაკდნენ. ამიტომ ეძახიან დღემდე იმ ადგილს დანის ბანაკს. იგი კირიათ-იეყარიმის გადაღმაა.

იქიდან ეფრემის მთაში ავიდნენ და მიქას სახლს მიადგნენ.

იმ ხუთმა კაცმა, ლაიშის მხარე რომ დაზვერა, უთხრა თანამოძმეებს: თუ იცით, რომ ერთ-ერთში ამ სახლთაგან არის ეფოდი, თერაფიმი, ქანდაკი და ჩამოსხმული კერპი? ჰოდა, მოიფიქრეთ, როგორ მოვიქცეთ.

გაუხვიეს იქით და შევიდნენ ყმაწვილი ლევიანის სახლში, მიქას სახლში, და მშვიდობით მოიკითხეს.

ექვსასი კაცი დანისტომელი, საომრად შეჭურვილი, ჭიშკართან იდგა.

ავიდა ის ხუთი კაცი, მხარე რომ დაზვერა, შევიდა შიგნით, აიღო ქანდაკი, ეფოდი, თერაფიმი და ჩამოსხმული კერპი. მღვდელი ჭიშკართან იდგა საომრად შეჭურვილი ექვსასი კაცის გვერდით.

მიქას სახლში შევიდნენ ისინი და აიღეს ქანდაკი, ეფოდი, თერაფიმი და ჩამოსხმული კერპი. უთხრა მათ მღვდელმა: რას სჩადიხართ!

მიუგეს: გაჩუმდი, პირზე ხელი აიფარე და წამოგვყევი, გაგვიხდი მამად და მღვდლად. რა გირჩევნია, ერთი კაცის მღვდლობა თუ ისრაელის ტომისა და მოდგმის მღვდლობა?

გაუხარდა მღვდელს, აიღო ეფოდი, თერაფიმი, ქანდაკი და გაჰყვა იმ ხალხს.

გაბრუნდნენ ისინი და გზას გაუდგნენ. ქალები და ბავშვები, საქონელი და ტვართი წინ გაუშვეს.

გამოცილებული იყვნენ მიქას სახლს, რომ შეიყარნენ მიქას კარის მეზობლები და უკან გამოუდგნენ დანიანებს.

მიჰყვიროდნენ დანიანებს. მოიხედეს დანიანებმა და უთხრეს მიქას: რა მოგივიდა, რა გაყვირებს?

უთხრა: მომტაცეთ ჩემი გაკეთებული ღმერთები, ჩემი მღვდელი და წახვედით, სხვა რაღა უნდა მომხდარიყო? როგორღა მეუბნებით, რა მოგივიდაო?

დანიანებმა უთხრეს: აღარ გავიგონოთ შენი ხმა, თორემ გამწარდება ზოგიერთი ჩვენგანი, გამოგენთებათ და დაღუპავ შენს თავსაც და შენიანებსაც.

წავიდნენ დანიანები თავიანთი გზით. დაინახა მიქამ, რომ მასზე ძლიერები იყვნენ ისინი, გატრიალდა და შინ დაბრუნდა.

წაიღეს მიქას ნაკეთობანი და მისი მღვდელიც თან წაიყვანეს. დაეცნენ ლაიშში წყნარ და უზრუნველ ხალხს, მახვილით მოსრეს და ცეცხლს მისცეს ქალაქი.

არავინ აღმოჩნდა მისი მშველელი, რადგან ციდონისგან შორს იყო და არა ხალხთან არ ჰქონდა საქმე. ეს ქალაქი ვაკეზე მდებარეობდა ბეთ-რეხობის ახლოს. ხელახლა ააშენეს ქალაქი, დასახლდნენ მასში.

თავიანთი მამის, დანის, ისრაელის ძის, სახელობაზე უწოდეს დანი, მანამდე კი ქალაქს ლაიში ერქვა.

დაიდგეს ქანდაკი დანიანებმა. იმ მხარის გადასახლებამდე დანისტომელთა მღვდლები იყვნენ იონათანი, ძე გერშომისა, მენაშეს ძისა, თავად იგი და მისი შთამომავლები.

ედგათ მიქას გაკეთებული ქანდაკი მთელი ის ხანი, სანამ ღვთის სახლი სილოამში იყო.

იმ ხანებში, როცა ისრაელს მეფე არ ჰყავდა, ერთი ლევიანი მდგმურობდა ეფრემის მთის კალთაზე. ხარჭა მოიყვანა ცოლად იუდას ბეთლემიდან.

გაშორდა მას ხარჭა, მამის სახლში წაუვიდა, იუდას ბეთლემში, და ოთხი თვე იქ იყო.

ადგა მისი ქმარი და ჩააკითხა, რომ შემოერიგებინა და შინ დაებრუნებინა. მსახური ბიჭი და ორი ვირი ახლდა თან. ხარჭამ იგი მამის სახლში შეიწვია. დაინახა ის ყმაწვილი ქალის მამამ და გახარებული შეეგება.

არ გაუშვა იგი სიმამრმა, ყმაწვილი ქალის მამამ, და დარჩა იქ კაცი სამი დღე. ჭამდნენ, სვამდნენ და იქვე ათევდნენ ღამეს.

მეოთხე დღეს დილაადრიანად ადგნენ. ადგა კაციც შინ წასასვლელად. უთხრა ყმაწვილი ქალის მამამ თავის სიძეს: ჯერ პური გატეხე, დანაყრდი და მერე წადი.

დასხდნენ ერთად ორივენი, ჭამეს და სვეს. უთხრა კაცს ყმაწვილი ქალის მამამ: დარჩი ამაღამ და მოილხინოს შენმა გულმა.

ადგა წასასვლელად, მაგრამ არ მოეშვა სიმამრი და იმ ღამითაც დარჩა კაცი.

მეხუთე დღეს დილაადრიან ადგა წასასვლელად. უთხრა ყმაწვილი ქალის მამამ: ჯერ დანაყრდით, შეიცადეთ, ვიდრე დღე გადაიხრებოდეს. ჭამეს ორთავემ და სვეს.

ადგა კაცი, რომ შინ წასულიყო თავის ხარჭასთან და მსახურ ბიჭთან ერთად. უთხრა სიმამრმა, ყმაწვილი ქალის მამამ: აჰა, დღე საღამოსკენ გადაიხარა, ამაღამაც დარჩით, დამდეთ ხათრი. დღე სადაცაა მიილევა. ეს ღამეც აქ გაითიე და მოილხინოს შენმა გულმა. დილით ადრიანად გაუდგებით გზას და მიხვალთ შინ.

მაგრამ კაცმა აღარ ისურვა ღამით დარჩენა, ადგა და წავიდა. იარა იებუსამდე, ახლა რომ იერუსალიმია. მიჰყავდა წყვილი კეხდადგმული ვირი და თავისი ხარჭა.

იებუსს რომ მიადგნენ, კარგა შესაღამოებული იყო. უთხრა მსახურმა ბიჭმა თავის ბატონს: შევიდეთ იებუსეველთა ქალაქში და ღამე მანდ გავათიოთ.

უთხრა ბატონმა: არა, ნუ შევალთ უცხო ქალაქში, სადაც ისრაელიანები არ სახლობენ. გიბყამდე მივიდეთ.

უთხრა თავის მსახურ ბიჭს: რომელიმე სხვა ადგილამდე მივიდეთ, გიბყაში ან რამაში გავათიოთ ღამე.

განაგრძეს გზა, იარეს და ბენიამინის გიბყის მახლობლად დაუღამდათ.

გაუხვიეს, რომ გიბყაში შესულიყვნენ და ღამე იქ გაეთიათ. მივიდა და ქალაქის მოედანზე დაჯდა, მაგრამ არავინ შეიპატიჟა შინ ღამის გასათევად.

აჰა, ერთი ბერიკაცი საღამოხანს ბრუნდება სამუშაოდან, ყანიდან; ეფრემის მთაში იყო დაბადებული და გიბყაში ცხოვრობდა. იმ ადგილის მკვიდრნი კი ბენიამინიანები იყვნენ.

გაიხედა და ქალაქის მოედანზე მგზავრი დაინახა. ჰკითხა ბერიკაცმა: საიდან მოსულხარ და სად მიდიხარ?

მან მიუგო: იუდას ბეთლემიდან ეფრემის მთაში მივდივართ, იქაური ვარ. სტუმრად ვიყავი იუდას ბეთლემში, ახლა კი უფლის სახლისაკენ მიდევს გზა, მაგრამ არავინ შემიპატიჟა შინ.

ჩალაც გვაქვს და საჭმელიც ჩვენი სახედრებისთვის. აგრეთვე პურ-ღვინო ჩემთვისაც და ამ შენი მხევლისთვისაც და ამ მსახური ბიჭისთვისაც, რომელიც შენს მორჩილთ გვახლავს. არაფერი გვჭირდება.

ბერიკაცმა უთხრა: მშვიდობა შენდა! ჩემზე იყოს, რაც გჭირდება, ოღონდ ქუჩაში ნუ გაათევ ღამეს.

შინ შეიყვანა და სახედრებს საკვები დაუყარა. მათ კი ფეხი დაიბანეს, ჭამეს და სვეს.

როცა გუნებაზე მოვიდნენ, აჰა, ქალაქის მცხოვრებნი, გარყვნილი ხალხი, გარს შემოერტყნენ სახლს, კარზე აბრახუნებდნენ და ეუბნებოდნენ ბერიკაცს, სახლის პატრონს: გამოგვიყვანე, შენს სახლში რომ კაცია მოსული, უნდა შევიცნოთო.

გავიდა მათთან სახლის პატრონი და უთხრა: არა, ძმებო, ნუ უზამთ ბოროტებას. ეს კაცი ჩემს სახლში სტუმრად შემოვიდა, ნუ ჩაიდენთ ამ უზნეობას.

აჰა, გასათხოვარი ქალი მყავს შინ, ამ კაცსაც ხარჭა ახლავს. გამოგიყვანთ, დაიმორჩილეთ და უყავით, რაც გენებოთ. ამ კაცთან ნუ ჩაიდენთ ამ უზნეობას.

მაგრამ მათ მისი გაგონებაც არ უნდოდათ. მაშინ ადგა კაცი და გამოუყვანა ქუჩაში თავისი ხარჭა. შეიცნეს იგი, მთელი ღამე დილამდე აუპატიურებდნენ მას. და ცისკარზე გაუშვეს.

წამოვიდა ქალი დილით, დაეცა იმ კაცის სახლის კართან, ვისთანაც მისი პატრონი იდგა, და დილამდე ეგდო.

ადგა დილით მისი პატრონი, გააღო სახლის კარი, გამოვიდა, რომ გზას გასდგომოდა, და, აჰა, კართან მისი ხარჭა აგდია, ზღურბლზე ხელებდაყრილი.

უთხრა: ადექი, წავიდეთო. მაგრამ პასუხი ვერ მიიღო. გადაჰკიდა სახედარს, ადგა და შინ წავიდა.

შინ რომ მივიდა, აიღო თავისი ხარჭა, თორმეტ ნაწილად, ასო-ასო დაჭრა და დაგზავნა ისრაელის ყველა კუთხეში.

ყოველი, ამის მნახველი, ამბობდა: მსგავსი არაფერი მომხდარა და არაფერი ნახულა ისრაელში იმ დღიდან მოკიდებული, რაც ისრაელიანები ეგვიპტიდან გამოვიდნენ, დღევანდელ დღემდეო. ჩაუკვირდით, ითათბირეთ და თქვით.

ფიცი დადეს ისრაელიანებმა მიცფაში და თქვეს: არც ერთმა ჩვენთაგანმა არ მიათხოვოს თავისი ასული ბენიამინიანს.

მივიდა ხალხი ბეთელში, საღამომდე ისხდნენ იქ ღვთის წინაშე, მაღალი ხმით მოთქვამდნენ და მწარედ ტიროდნენ.

ამბობდნენ: უფალო, ისრაელის ღმერთო, რად მოხდა ისეთი რამ ისრაელში, რომ დღეს მთელი ერთი შტო გამოაკლდა ისრაელს?

მეორე დღეს დილაადრიან ადგა ხალხი, ააგო იქ სამსხვერპლო, და აღსავლენი და სამადლობელი მსხვერპლი მიიტანა.

თქვეს ისრაელიანებმა: ვინ არ მოვიდა შესაკრებელში უფლის წინაშე ისრაელის შტოთაგან? რადგან დიდი წყევლა ჰქონდათ წარმოთქმული, სიკვდილით უნდა დასჯილიყო, ვინც არ გამოცხადდებოდა. უფლის წინაშე მიცფაში.

შეებრალათ ისრაელიანებს ბენიამინი, თავიანთი ძმა და თქვეს: მთელი ერთი შტო მოიკვეთა დღეს ისრაელიდან.

რა ვქნათ, როგორ მოვიქცეთ დანარჩენებთან ცოლების თაობაზე, აკი უფალი დავიფიცეთ, რომ ჩვენს ასულებს არ გავათხოვებთო მათზე?

თქვეს: ვინმე ხომ არ დარჩა მოუსვლელი ისრაელის შტოთაგან უფლის წინაშე მიცფაში? აჰა, თურმე არავინ იყო მოსული გალაადის იაბეშიდან უფლის წინაშე ბანაკში, შესაკრებელში.

შეამოწმეს ხალხი, და აჰა, არავინ იყო იქ გალაადის იაბეშიდან.

გაგზავნა მათთან საზოგადოებამ თორმეტი ათასი კაცი, მაგარი ვაჟკაცები, უბრძანა: წადით და დედაწულიანად მახვილით მოსრეთ გალაადის იაბეშის მკვიდრნი.

ასე ჰქენით: ყოველი მამაკაცი და მამაკაცთან ნაწოლი ყოველი ქალი მოკალით.

ნახეს გალაადის მკვიდრთა შორის მამაკაცის საწოლის უნახავი ოთხასი ქალწული და მიიყვანეს ბანაკში, სილოამში, რომელიც ქანაანის მხარეშია.

კაცები - დაგზავნა მთელმა საზოგადოებამ, რომ მოლაპარაკებოდა რიმონის კლდეში მყოფ ბენიამინიანებს და ზავი გამოეცხადებინათ მათთვის.

დაბრუნდნენ მაშინ ბენიამინიანები და მისცეს ისრაელიანებმა ქალები, რომლებიც ცოცხალი დატოვეს გალაადის იაბეშის ქალთაგან, მაგრამ არ შეხვდა ყველას.

ნანობდა ხალხი ბენიამინის გამო, რომ დაანაკლისა უფალმა ისრაელი.

თქვეს საზოგადოების უხუცესებმა: როგორ მოვიქცეთ დარჩენილებთან ცოლების თაობაზე, რადგან ქალები ამოუწყდნენ ბენიამინს.

თქვეს: მემკვიდრეობა მიეცეს დარჩენილ ბენიამინიანებს, რომ შტო არ გაქრეს ისრაელიდან.

მაგრამ ჩვენს ასულებს ვერ მივათხოვებდი, რადგან ფიცი დასდეს ისრაელიანებმა და თქვეს: წყეული იყოს, ვინც ქალი მისცეს ბენიამინს.

თქვეს: აჰა, ყოველ წელიწადს საუფლო დღესასწაული იმართება სილოამში, რომელიც ბეთელის ჩრდილოეთით, ბეთელ-შექემის გზის აღმოსავლეთით. და ლებონის სამხრეთით მდებარეობს.

უბრძანეს ბენიამინიანებს: წადით და ვენახებში ჩასაფრდით.

თვალი გეჭიროთ და, როცა საფერხულოდ გამოვლენ სილოამელი ქალიშვილები, თქვენც გამოდით, თითოეულმა თითო საცოლე გაიტაცეთ სილოამელ ქალიშვილთაგან, და დაბრუნდით ბენიამინის მხარეში.

როცა მათი მამები ან ძმები საჩივლელად მოვლენ ჩვენთან, ჩვენ ვეტყვით: მიუტევეთ, რადგან ძალით წაიყვანეს ქალები, როგორც ომის დროს ხდება. ნებით რომ მოგეცათ, დამნაშავენი იქნებოდით.

ბენიამინიანები ასეც მოიქცნენ: თითოეულმა თითო საცოლე გაიტაცა მეფერხულეთაგან და ითხოვეს. მერე წავიდნენ და დაბრუნდნენ თავიანთ წილხვდომილში, ააშენეს ქალაქები და ცხოვრობდნენ შიგ.

მაშინ წავიდ-წამოვიდნენ იქიდან ისრაელიანები. თითოეული თავის შტოში და საგვარეულოში, ყველა თავის წილხვედრში დაბრუნდა იქიდან.

იმ დროში მეფე არა ჰყავდა ისრაელს, ვის როგორ უნდოდა, ისე იქცეოდა.