Въ ты́я дни́ не бя́ше царя́ во Изра́или: и въ ты́я дни́ пле́мя да́ново иска́ше себѣ́ наслѣ́дiя всели́тися, я́ко не паде́ ему́ наслѣ́дiе до дні́й о́ныхъ средѣ́ племе́нъ сыно́въ Изра́илевыхъ.

И посла́ша сы́нове Да́новы от со́нмовъ свои́хъ пя́ть муже́й от ча́сти своея́, му́жы си́льны от сараи́ и есѳао́ла, согля́дати зе́млю и изслѣ́дити ю́, и реко́ша къ ни́мъ: иди́те и изслѣ́дите зе́млю. И прiидо́ша до горы́ Ефре́мли, до до́му ми́хина, и ста́ша та́мо въ дому́ ми́хи.

И ті́и позна́ша гла́съ ю́ноши Леви́тина, и уклони́шася та́мо, и реко́ша ему́: кто́ тя́ приведе́ сѣ́мо? и что́ твори́ши въ мѣ́стѣ се́мъ? и что́ тебѣ́ здѣ́?

И рече́ и́мъ: си́це и си́це сотвори́ мнѣ́ ми́ха, и ная́ мя́, и бы́хъ ему́ жре́цъ.

И реко́ша ему́: вопроси́ у́бо Бо́га, и увѣ́мы, а́ще благопоспѣши́тся пу́ть на́шъ, въ о́ньже мы́ и́демъ.

И рече́ и́мъ жре́цъ: иди́те съ ми́ромъ: предъ Го́сподемъ пу́ть ва́шъ, въ о́ньже и́дете.

И идо́ша пя́ть му́жiе и прiидо́ша въ лаи́съ: и ви́дѣша люді́й живу́щихъ въ не́мъ, сѣдя́щихъ со упова́нiемъ по обы́чаю Сидо́нянъ, въ тишинѣ́ и наде́ждѣ, и не бѣ́ устраша́яй, или́ посрамля́яй словесе́ на земли́, наслѣ́дникъ истязу́яй сокро́вища: зане́ дале́че бя́ху от Сидо́нянъ, и не имя́ху словесе́ съ кі́имъ либо человѣ́комъ.

И прiидо́ша пя́ть муже́й ко бра́тiи свое́й въ сараю́ и есѳао́лъ и реко́ша бра́тiи свое́й: что́ вы́ сѣдите́?

И рѣ́ша: воста́ните, и взы́демъ на ня́, зане́ ви́дѣхомъ зе́млю, и се́, блага́ зѣло́, и вы́ молчи́те: не облѣни́теся ити́ и вни́ти е́же наслѣ́дити зе́млю:

и егда́ прiи́дете, вни́дете въ лю́ди живу́щыя со упова́нiемъ, а земля́ простра́нна: я́ко предаде́ ю́ Бо́гъ въ ру́ки ва́шя, мѣ́сто на не́мже нѣ́сть ску́дости во все́мъ е́же на земли́.

И воздвиго́шася отту́ду от пле́мене да́нова, от сараи́ и есѳао́ла, ше́сть со́тъ муже́й препоя́сани во ору́жiе ополче́нiя,

и взыдо́ша и ополчи́шася въ карiаѳiари́мѣ во Иу́дѣ: сего́ ра́ди нарече́ся мѣ́сто то́ по́лкъ да́новъ и до сего́ дне́: се́ созади́ карiаѳiари́ма.

И преидо́ша отту́ду въ го́ру Ефре́млю и прiидо́ша до до́му ми́хина.

И отвѣща́ша пя́ть муже́й ходи́вшiи согля́дати зе́млю лаи́съ и реко́ша ко бра́тiи свое́й: разумѣ́сте ли, я́ко е́сть въ дому́ се́мъ Ефу́дъ и Ѳерафи́нъ, и изва́яно и слiя́но? и ны́нѣ увѣ́дите, что́ сотворите́.

И уклони́шася та́мо и внидо́ша въ до́мъ ю́ноши Леви́тина, въ до́мъ ми́хинъ, и вопроси́ша его́ въ ми́рѣ.

И ше́сть со́тъ муже́й препоя́сани во ору́жiе ополче́нiя своего́, стоя́ще у две́рiй вра́тныхъ, и́же от сыно́въ да́новыхъ.

И взыдо́ша пя́ть муже́й ходи́вшихъ согля́дати зе́млю: и вше́дше та́мо взя́ша изва́яно, и Ефу́дъ и Ѳерафи́нъ, и слiя́ное: жре́цъ же стоя́ше у две́рiй вра́тныхъ, и ше́сть со́тъ муже́й препоя́сани во ору́жiе во́инско:

и сі́и внидо́ша въ до́мъ ми́хинъ и взя́ша Ефу́дъ и Ѳерафи́нъ, и слiя́но и изва́яно. И рече́ къ ни́мъ жре́цъ: что́ вы́ творите́?

И рѣ́ша ему́: умолчи́, положи́ ру́ку твою́ на уста́ твоя́ и пойди́ съ на́ми, и бу́ди на́мъ оте́цъ и жре́цъ: еда́ у́не е́сть тебѣ́ бы́ти жерцу́ еди́наго му́жа до́му, не́жели бы́ти жерцу́ пле́мени и до́му и со́нма Изра́илева?

И возблажа́ се́рдце жре́ческо, и взя́ Ефу́дъ и Ѳерафи́нъ, и изва́яное и слiя́ное, и вни́де посредѣ́ люді́й.

И возврати́шася и отидо́ша, и пусти́ша предъ собо́ю ча́да и притяжа́нiе свое́ честно́е.

Удали́вшымся же и́мъ от до́му ми́хина, и се́, ми́ха и му́жiе и́же въ жили́щахъ, я́же съ до́момъ ми́хинымъ бы́ша, воззва́ша и постиго́ша сы́ны Да́новы,

и возопи́ша къ сыно́мъ Да́новымъ: и обрати́ша сы́нове Да́новы ли́ца своя́ и рѣ́ша къ ми́хѣ: что́ е́сть тебѣ́, я́ко воззва́лъ еси́?

И рече́ ми́ха: я́ко изва́яное мое́, е́же сотвори́хъ, взя́сте, и жерца́, и поидо́сте: и что́ мнѣ́ еще́? и что́ сiе́ глаго́лете мнѣ́: что́ вопiе́ши?

И реко́ша ему́ сы́нове Да́новы: да не услы́шится ны́нѣ гла́съ тво́й вслѣ́дъ на́съ, да не воста́нутъ на вы́ му́жiе лю́тою душе́ю, и положи́ши ду́шу твою́ и ду́шу до́му твоего́.

И идо́ша сы́нове Да́новы въ пу́ть сво́й. И ви́дѣ ми́ха, я́ко си́льнѣйшiи су́ть па́че его́, и возврати́ся въ до́мъ сво́й.

И сы́нове Да́новы взя́ша, ели́ка сотвори́ ми́ха, и жерца́, и́же бя́ше у него́, и прiидо́ша въ лаи́съ, къ лю́демъ молча́щымъ и упова́ющымъ наде́ждею, и изби́ша и́хъ о́стрiемъ меча́, и гра́дъ сожго́ша огне́мъ:

и не бя́ше избавля́яй, я́ко дале́че бя́ху от Сидо́нянъ, и словесе́ не бя́ше и́мъ съ человѣ́комъ: и се́й [гра́дъ бы́сть] во удо́лiи до́му роо́вля: и согради́ша гра́дъ и всели́шася въ не́мъ,

и нареко́ша гра́ду и́мя да́нъ, во и́мя Да́на отца́ своего́, и́же роди́ся Изра́илю: и бя́ше пре́жде и́мя гра́ду лаи́съ.

И поста́виша себѣ́ сы́нове Да́новы изва́яное: Ионаѳа́нъ же сы́нъ Гирсо́нь сы́нъ Манассі́инъ, то́й и сы́нове его́ бя́ху жерцы́ пле́мени да́нову до дне́ преселе́нiя земли́:

и поста́виша себѣ́ изва́яное, е́же сотвори́ ми́ха, во вся́ дни́, въ ня́же бя́ше до́мъ Бо́жiй въ Сило́мѣ.

Синодальный

1 Соглядатаи колена Данова ночевали у Михи и советовались с его священником; 7 по возвращении сообщают о своем успехе колену Данову; 15 священник Михи берет у него истукан и идет вместе с сынами Дановыми; 27 сыны Дановы поразили Лаис, поселились в нем, построили капище и поклонялись истукану.

В те дни не было царя у Израиля; и в те дни колено Даново искало себе удела, где бы поселиться, потому что дотоле не выпало ему полного удела между коленами Израилевыми.

И послали сыны Дановы от племени своего пять человек, мужей сильных, из Цоры и Естаола, чтоб осмотреть землю и узнать ее, и сказали им: пойдите, узнайте землю. Они пришли на гору Ефремову к дому Михи и ночевали там.

Находясь у дома Михи, узнали они голос молодого левита и зашли туда и спрашивали его: кто тебя привел сюда? что ты здесь делаешь и зачем ты здесь?

Он сказал им: то и то сделал для меня Миха, нанял меня, и я у него священником.

Они сказали ему: вопроси Бога, чтобы знать нам, успешен ли будет путь наш, в который мы идем.

Священник сказал им: идите с миром; пред Господом путь ваш, в который вы идете.

И пошли те пять мужей, и пришли в Лаис, и увидели народ, который в нем, что он живет покойно, по обычаю Сидонян, тих и беспечен, и что не было в земле той, кто обижал бы в чем, или имел бы власть: от Сидонян они жили далеко, и ни с кем не было у них никакого дела.

И возвратились [оные пять человек] к братьям своим в Цору и Естаол, и сказали им братья их: с чем вы?

Они сказали: встанем и пойдем на них; мы видели землю, она весьма хороша; а вы задумались: не медлите пойти и взять в наследие ту землю;

когда пойдете вы, придете к народу беспечному, и земля та обширна; Бог предает ее в руки ваши; это такое место, где нет ни в чем недостатка, что получается от земли.

И отправились оттуда из колена Данова, из Цоры и Естаола, шестьсот мужей, препоясавшись воинским оружием.

Они пошли и стали станом в Кириаф-Иариме, в Иудее. Посему и называют то место станом Дановым до сего дня. Он позади Кириаф-Иарима.

Оттуда отправились они на гору Ефремову и пришли к дому Михи.

И сказали те пять мужей, которые ходили осматривать землю Лаис, братьям своим: знаете ли, что в одном из домов сих есть ефод, терафим, истукан и литый кумир? итак подумайте, что сделать.

И зашли туда, и вошли в дом молодого левита, в дом Михи, и приветствовали его.

А шестьсот человек из сынов Дановых, перепоясанные воинским оружием, стояли у ворот.

Пять же человек, ходивших осматривать землю, пошли, вошли туда, взяли истукан и ефод и терафим и литый кумир. Священник стоял у ворот с теми шестьюстами человек, препоясанных воинским оружием.

Когда они вошли в дом Михи и взяли истукан, ефод, терафим и литый кумир, священник сказал им: что вы делаете?

Они сказали ему: молчи, положи руку твою на уста твои и иди с нами и будь у нас отцом и священником; лучше ли тебе быть священником в доме одного человека, нежели быть священником в колене или в племени Израилевом?

Священник обрадовался, и взял ефод, терафим и истукан [и литый кумир], и пошел с народом.

Они обратились и пошли, и отпустили детей, скот и тяжести вперед.

Когда они удалились от дома Михи, [Миха и] жители домов соседних с домом Михи собрались и погнались за сынами Дана,

и кричали сынам Дана. [Сыны Дановы] оборотились и сказали Михе: что тебе, что ты так кричишь?

[Миха] сказал: вы взяли богов моих, которых я сделал, и священника, и ушли; чего еще более? как же вы говорите: что тебе?

Сыны Дановы сказали ему: молчи, чтобы мы не слышали голоса твоего; иначе некоторые из нас, рассердившись, нападут на вас, и ты погубишь себя и семейство твое.

И пошли сыны Дановы путем своим; Миха же, видя, что они сильнее его, пошел назад и возвратился в дом свой.

А [сыны Дановы] взяли то, что сделал Миха, и священника, который был у него, и пошли в Лаис, против народа спокойного и беспечного, и побили его мечом, а город сожгли огнем.

Некому было помочь, потому что он был отдален от Сидона и ни с кем не имел дела. [Город сей] находился в долине, что близ Беф-Рехова. И построили снова город и поселились в нем,

и нарекли имя городу: Дан, по имени отца своего Дана, сына Израилева; а прежде имя городу тому было: Лаис.

И поставили у себя сыны Дановы истукан; Ионафан же, сын Гирсона, сына Манассии, сам и сыновья его были священниками в колене Дановом до дня переселения жителей той земли;

и имели у себя истукан, сделанный Михою, во все то время, когда дом Божий находился в Силоме.

Испанский Reina-Valera 1995

En aquellos días no había rey en Israel. La tribu de Dan buscaba un territorio propio donde habitar, porque hasta entonces no había obtenido su heredad entre las tribus de Israel.

Por eso los hijos de Dan enviaron desde Zora y Estaol cinco hombres de su tribu, hombres valientes, para que reconocieran y exploraran bien la tierra. Y les dijeron:

«Id y reconoced la tierra.»

Estos vinieron al monte de Efraín, hasta la casa de Micaía, y allí posaron.

Cuando estaban cerca de la casa de Micaía, reconocieron la voz del joven levita y, llegándose allá, le preguntaron:

—¿Quién te ha traído acá? ¿Qué haces aquí? ¿Qué buscas tú por aquí?

Él les respondió:

—De esta y de esta manera ha hecho conmigo Micaía, y me ha tomado para que sea su sacerdote.

Ellos le pidieron entonces:

—Pregunta, pues, ahora a Dios, para que sepamos si ha de irnos bien en este viaje que hacemos.

El sacerdote les respondió:

—Id en paz: delante de Jehová está el camino en que andáis.

Salieron luego aquellos cinco hombres y llegaron a Lais. Vieron que el pueblo que habitaba en esa ciudad estaba seguro, ocioso y confiado, conforme a la costumbre de los de Sidón, sin que nadie en aquella región los perturbara en cosa alguna, ni nadie se enseñoreara sobre ellos. Estaban lejos de los sidonios y no tenían negocios con nadie.

Cuando los cinco hombres regresaron a sus hermanos de Zora y Estaol, estos les preguntaron:

—¿Qué hay?

Ellos respondieron:

—Levantaos, subamos contra ellos, porque hemos explorado la región y hemos visto que es muy buena. ¿No haréis vosotros nada? No seáis perezosos en poneros en marcha para ir a tomar posesión de la tierra.

Cuando vayáis, llegaréis a un pueblo confiado y a una tierra muy espaciosa, pues Dios la ha entregado en vuestras manos; es un lugar donde no falta cosa alguna que haya en la tierra.

Entonces salieron de Zora y de Estaol seiscientos hombres de la familia de Dan provistos de armas de guerra.

Fueron y acamparon en Quiriat-jearim, en Judá, por lo cual aquel lugar, que está al occidente de Quiriat-jearim, se llama hasta hoy el campamento de Dan.

De allí pasaron al monte de Efraín y llegaron hasta la casa de Micaía.

Aquellos cinco hombres que habían ido a reconocer la tierra de Lais dijeron entonces a sus hermanos:

«¿No sabéis que en estas casas hay un efod y terafines, una imagen de talla y una de fundición? Mirad, por tanto, lo que habéis de hacer.»

Cuando llegaron allá, entraron a donde vivía el joven levita, en casa de Micaía, y le preguntaron cómo estaba.

Los seiscientos hombres, que eran de los hijos de Dan, estaban armados con sus armas de guerra a la entrada de la puerta.

Subiendo luego los cinco hombres que habían ido a reconocer la tierra, entraron allá y tomaron la imagen de talla, el efod, los terafines y la imagen de fundición, mientras se quedaba el sacerdote a la entrada de la puerta con los seiscientos hombres armados con armas de guerra.

Entraron, pues, aquellos hombres en la casa de Micaía y tomaron la imagen de talla, el efod, los terafines y la imagen de fundición. El sacerdote les dijo:

—¿Qué hacéis vosotros?

Ellos le respondieron:

—Calla, pon la mano sobre tu boca y ven con nosotros, para que seas nuestro padre y sacerdote. ¿Es acaso mejor ser sacerdote en la casa de un solo hombre que serlo de una tribu y de una familia de Israel?

Se alegró el corazón del sacerdote, quien tomó el efod, los terafines y la imagen, y se fue con el pueblo.

Ellos iniciaron la marcha y partieron llevando delante a los niños, el ganado y el bagaje.

Cuando ya se habían alejado de la casa de Micaía, los hombres que habitaban en las casas cercanas a la de él se juntaron y siguieron a los hijos de Dan.

Les gritaron, y los de Dan, volviendo sus rostros, dijeron a Micaía:

—¿Qué tienes, que has juntado gente?

Él respondió:

—Os apoderasteis de los dioses que yo hice y de mi sacerdote. Vosotros os vais, y a mí ¿qué más me queda? ¿Por qué, pues, me preguntáis qué me pasa?

Los hijos de Dan contestaron:

—No des voces tras nosotros, no sea que los de ánimo colérico os acometan y pierdas también tu vida y la vida de los tuyos.

Prosiguieron los hijos de Dan su camino, y Micaía, viendo que eran más fuertes que él, se volvió y regresó a su casa.

Y ellos, llevando las cosas que había hecho Micaía, juntamente con el sacerdote que tenía, llegaron a Lais, un pueblo tranquilo y confiado, hirieron a sus habitantes a filo de espada y quemaron la ciudad.

No hubo quien los defendiera, porque se hallaban lejos de Sidón y no tenían negocios con nadie. Lais estaba situada en el valle que hay junto a Bet-rehob. Luego reedificaron la ciudad y habitaron en ella.

Y pusieron a aquella ciudad el nombre de Dan, conforme al nombre de Dan su padre, hijo de Israel, aunque antes la ciudad se llamaba Lais.

Allí los hijos de Dan levantaron, para adorarla, la imagen de talla. Y Jonatán hijo de Gersón hijo de Moisés, y sus hijos, fueron los sacerdotes en la tribu de Dan hasta el día del cautiverio de la tierra.

Así, todo el tiempo que la casa de Dios estuvo en Silo, tuvieron levantada entre ellos la imagen de talla que Micaía había hecho.

Немецкий (GNB)

Языки

Damals gab es noch keinen König in Israel. Der Stamm Dan war gerade dabei, sich ein eigenes Wohngebiet zu suchen. Bis dahin war ihm noch kein Erbbesitz in Israel zugewiesen worden;

deshalb schickten die Leute von Dan fünf Männer aus ihrer Mitte aus, um das Land zu erkunden, angesehene Leute aus Zora und Eschtaol.

Die Kundschafter kamen auch ins Bergland von Efraïm und zum Haus Michas, wo sie übernachteten.

Dabei fiel ihnen der Levit durch seine Mundart auf, und sie gingen zu ihm und fragten ihn: »Wie bist du hierher gekommen? Was tust du denn hier?«

Er sagte: »Micha hat mich gegen Lohn eingestellt und so bin ich sein Priester geworden.«

Sie baten ihn: »Frag doch Gott für uns, ob unser Vorhaben gelingen wird!«

Der Priester tat es und gab ihnen den Bescheid: »Zieht in Frieden weiter! Der HERR billigt euer Vorhaben.«

Die Kundschafter zogen weiter und kamen nach Lajisch. Die Leute dort lebten ruhig und sorglos und fühlten sich so sicher wie die Bewohner von Sidon. Es gab keinen Machthaber im Land, der sie bedroht hätte. Sidon war weit entfernt und sie lebten ganz für sich.

Als die Kundschafter nach Zora und Eschtaol zurückkehrten, fragten ihre Stammesbrüder sie: »Wie ist es euch ergangen?«

Sie antworteten: »Auf, wir wollen nach Lajisch ziehen! Es ist ein sehr gutes Land. Zögert nicht, es in Besitz zu nehmen! Was legt ihr die Hände in den Schoß?

Ihr werdet dort ein Volk finden, das sich in Sicherheit wiegt. Gott hat ihr Land in eure Gewalt gegeben. Es ist ein weites Land, es fehlt dort nichts, was man sich wünschen kann.«

Daraufhin machten sich aus Zora und Eschtaol 600 bewaffnete Männer vom Stamm Dan mit ihren Familien auf den Weg.

Ihr erstes Lager hatten sie westlich von Kirjat-Jearim im Gebiet von Juda; der Ort heißt daher bis heute Mahane-Dan (Lager Dans).

Von dort zogen sie weiter ins Bergland von Efraïm und kamen auch zum Haus Michas.

Da sagten die fünf Männer, die als Kundschafter auf dem Weg nach Lajisch hier vorbeigekommen waren, zu den Übrigen: »Ihr müsst wissen: In diesen Häusern hier gibt es ein Gottesbild, aus Holz geschnitzt und mit Metall überzogen, und außerdem einen Priesterschurz mit Orakeltasche. Bedenkt, was für eine Gelegenheit sich euch da bietet!«

So gingen alle zum Haus des jungen Leviten, das Micha gehörte, und begrüßten ihn.

Während er bei den 600 Bewaffneten draußen am Tor stand, gingen die fünf Kundschafter in das Haus und nahmen das Gottesbild und das Orakelgerät an sich.

Als der Priester es sah, sagte er: »Was tut ihr da?«

Sie erwiderten: »Still, kein Wort! Komm mit uns, sei unser Priester und geistlicher Vater! Was ist besser für dich: für eine einzelne Familie oder für einen ganzen Stamm in Israel Priester zu sein?«

Dem Mann gefiel diese Aussicht. Er nahm das Gottesbild und das Orakelgerät und kam mit ihnen.

Beim Weitermarsch ließen die Männer von Dan Frauen, Kinder und Vieh sowie die Lasttiere mit ihrem Hab und Gut an der Spitze des Zuges gehen.

Sie waren schon ein gutes Stück weit gekommen, als sie von Micha und seinen Nachbarn eingeholt wurden.

Die Verfolger riefen: »Halt!«, und die Männer von Dan drehten sich um. Sie fragten Micha: »Was ist denn los, dass du uns mit einem bewaffneten Aufgebot nachjagst?«

Micha erwiderte: »Ihr habt mir den Gott weggenommen, den ich mir gemacht hatte, und den Priester dazu; ihr habt mich völlig ausgeraubt. Und da fragt ihr noch: ́Was ist los?́«

Aber die Leute von Dan sagten zu ihm: »Kein Wort mehr, sonst werden Männer über euch herfallen, die keinen Spaß verstehen. Dann kostet es dich und deine Familie auch noch das Leben!«

Die Männer von Dan setzten ihren Weg fort. Micha sah, dass er gegen die Übermacht nichts ausrichten konnte, und kehrte nach Hause zurück.

Die Männer von Dan nahmen also das Gottesbild Michas und seinen Priester mit sich. Als sie nach Lajisch kamen, überfielen sie die nichts ahnenden Bewohner, erschlugen sie mit dem Schwert und brannten die Stadt nieder.

Niemand kam den Leuten von Lajisch zu Hilfe; denn die Stadt lag weit von Sidon entfernt und ihre Bewohner hatten ganz für sich selbst gelebt. Lajisch lag in der Ebene von Bet-Rehob.

Die Eroberer bauten die Stadt wieder auf und wohnten darin.

Nach ihrem Stammvater, einem der Söhne Jakobs, nannten sie die Stadt Dan.

Dort stellten sie das mitgebrachte Gottesbild auf, und der Levit Jonatan, der von Moses Sohn Gerschon abstammte, wurde ihr Priester. Auch seine Nachkommen versahen den Priesterdienst für die Männer des Stammes Dan, bis die Bewohner der ganzen Gegend von den Assyrern aus dem Land weggeführt wurden.

So lange, wie das Heiligtum von Schilo bestand, verehrten die Leute von Dan das Gottesbild, das Micha für sich hatte anfertigen lassen.