И бы́сть въ ты́я дни́ не бя́ше царя́ во Изра́или: и бы́сть му́жъ Леви́тинъ живы́й во странѣ́ горы́ Ефре́мовы, и поя́ себѣ́ жену́ подло́жницу от Виѳлее́ма Иу́дина:

и разгнѣ́вася на́нь подло́жница его́, и отъи́де от него́ въ до́мъ отца́ своего́ въ Виѳлее́мъ Иу́динъ, и бѣ́ та́мо четы́ри ме́сяцы:

и воста́ му́жъ ея́ и и́де вслѣ́дъ ея́ глаго́лати въ се́рдце ея́, обрати́ти ю́ къ себѣ́ и привести́ па́ки къ себѣ́: и о́трокъ его́ съ ни́мъ, и дво́е осля́тъ: она́ же введе́ его́ въ до́мъ отца́ своего́:

и ви́дѣ его́ оте́цъ отрокови́цы и изы́де съ весе́лiемъ во срѣ́тенiе его́, и удержа́ его́ те́сть его́ оте́цъ отрокови́цы, и пребы́сть съ ни́мъ три́ дни́, и ядо́ша и пи́ша, и спа́ша та́мо.

И бы́сть въ де́нь четве́ртый, и обу́трѣша зау́тра, и воста́ поити́. И рече́ оте́цъ отрокови́цы къ зя́тю своему́: укрѣпи́ се́рдце твое́ укру́хомъ хлѣ́ба, и по се́мъ по́йдете.

И сѣдо́ша, и ядо́ша о́ба вку́пѣ и пи́ша. И рече́ оте́цъ отрокови́цы къ му́жу: иди́ ны́нѣ и преспи́, и возблажа́етъ се́рдце твое́.

И воста́ му́жъ поити́: и пону́ди его́ те́сть его́, и сѣ́де, и пребы́сть та́мо.

И воста́ ра́но въ пя́тый де́нь да и́детъ. И рече́ оте́цъ отрокови́цы: укрѣпи́ у́бо се́рдце твое́ хлѣ́бомъ, и пребу́ди до́ндеже преклони́тся де́нь. И ядо́ша и пи́ша о́ба.

И воста́ му́жъ да и́детъ са́мъ и подло́жница его́ и о́трокъ его́. И рече́ ему́ те́сть его́ оте́цъ отрокови́цы: се́, уже́ преклони́ся де́нь къ ве́черу, пребу́ди здѣ́, и возблажа́етъ се́рдце твое́, и обу́трѣете у́тро въ пу́ть ва́шъ, и отъи́деши въ селе́нiе свое́.

И не изво́ли му́жъ пребы́ти, и воста́ и отъи́де: и прiи́де да́же пря́мо Иеву́су, се́й е́сть Иерусали́мъ, и съ ни́мъ дво́е осля́тъ съ бремены́, и подло́жница его́ съ ни́мъ.

И прiидо́ша до Иеву́са, и де́нь преклони́ся къ ве́черу зѣло́: и рече́ о́трокъ ко господи́ну своему́: гряди́ у́бо, да уклони́мся во гра́дъ се́й Иеву́съ и пребу́демъ въ не́мъ.

И рече́ къ нему́ господи́нъ его́: не уклони́мся во гра́дъ чу́ждь, въ не́мже нѣ́сть от сыно́въ Изра́илевыхъ, но пре́йдемъ до гавао́на.

И рече́ ко о́троку своему́: гряди́, да присту́пимъ ко еди́ному от мѣ́стъ гавао́нскихъ и пребу́демъ въ гавао́нѣ или́ въ ра́мѣ.

И мину́ша, и идо́ша, и за́йде и́мъ со́лнце бли́зъ гавао́на, и́же е́сть Венiами́нь:

и уклони́шася та́мо вни́ти превита́ти въ гавао́нѣ, и внидо́ша и сѣдо́ша на сто́гнахъ гра́да: и не бѣ́ му́жъ вводя́й и́хъ въ до́мъ превита́ти.

И се́, му́жъ ста́ръ идя́ше съ дѣ́ла своего́ изъ по́ля въ ве́черъ, и се́й му́жъ от горы́ Ефре́мли, и то́й обита́ше въ гавао́нѣ: и му́жiе мѣ́ста сы́нове Венiами́ни.

И возве́дъ о́чи свои́, ви́дѣ му́жа пу́тника на сто́гнахъ гра́дныхъ, и рече́ му́жъ ста́рецъ: ка́мо и́деши и отку́ду гряде́ши?

И рече́ къ нему́: гряде́мъ мы́ от Виѳлее́ма Иу́дина да́же до стра́нъ горы́ Ефре́мли, отону́дуже а́зъ е́смь: и ходи́хъ до Виѳлее́ма Иу́дина, и иду́ а́зъ въ до́мъ мо́й: и нѣ́сть му́жа вводя́щаго мя́ въ до́мъ:

а пле́вы и пи́ща осля́томъ на́шымъ е́сть, и мнѣ́ хлѣ́бъ и вино́ е́сть, и отрокови́цѣ и о́троку: рабо́мъ твои́мъ нѣ́сть ску́дно ни коея́ ве́щи.

И рече́ му́жъ ста́ръ: ми́ръ тебѣ́: и ве́сь недоста́токъ тво́й на мнѣ́, оба́че на сто́гнахъ не ля́зи.

И введе́ его́ въ до́мъ сво́й, и даде́ мѣ́сто осля́томъ его́: и омы́ша но́ги своя́, и ядо́ша и пи́ша.

Егда́ же возвесели́ся се́рдце и́хъ, и се́, му́жiе гра́дстiи сы́нове беззако́нниковъ обыдо́ша до́мъ бiю́ще въ две́ри, и рѣ́ша му́жу господи́ну до́му ста́рцу, глаго́люще: изведи́ му́жа и́же вни́де въ до́мъ тво́й, да позна́емъ его́.

И изы́де къ ни́мъ му́жъ господи́нъ до́му и рече́: ни́, бра́тiя, не сотвори́те зла́ му́жу сему́ повнегда́ вни́ти ему́ въ до́мъ мо́й, и не сотвори́те безу́мiя сего́:

се́, дще́рь моя́ дѣ́ва, и подло́жница его́: изведу́ и́хъ, и смири́те и́хъ, и сотвори́те и́мъ е́же бла́го предъ очи́ма ва́шима: а му́жу сему́ не сотвори́те словесе́ безу́мiя сего́.

И не изво́лиша му́жiе послу́шати его́. И взя́ му́жъ подло́жницу его́ и изведе́ ю́ къ ни́мъ во́нъ: и позна́ша ю́ и руга́шася надъ не́ю всю́ но́щь да́же до у́тра, и отпусти́ша ю́, егда́ взы́де денни́ца.

И прiи́де жена́ къ зау́трiю, и паде́ у две́рiй до́му, идѣ́же бя́ше му́жъ ея́, до разсвѣта́нiя.

И воста́ му́жъ ея́ зау́тра, и отве́рзе две́ри до́му и изы́де поити́ въ пу́ть сво́й: и се́, жена́ его́ подло́жница лежа́ше при две́рехъ до́му, и ру́цѣ ея́ на преддве́рiи.

И рече́ къ не́й: воста́ни, да и́демъ. И не отвѣща́ ему́, бя́ше бо мертва́. И возложи́ ю́ на осля́, и воста́ му́жъ и по́йде на мѣ́сто свое́.

И прiи́де въ до́мъ сво́й, и взя́ но́жъ, и взя́ подло́жницу свою́, и раздроби́ ю́ по удесе́мъ ея́ на двана́десять часте́й, и посла́ я́ во вся́ племена́ Изра́илева.

И бы́сть вся́къ ви́дящiй глаго́лаше: не бы́сть, ни ви́дѣно бѣ́ си́це от дне́ изше́ствiя сыно́въ Изра́илевыхъ от земли́ Еги́петскiя да́же до дне́ сего́. И заповѣ́да муже́мъ, и́хже посла́, глаго́ля: си́це глаго́лите ко всему́ Изра́илю: а́ще бы́сть по словеси́ сему́? уста́вите са́ми себѣ́ о не́й совѣ́тъ и глаго́лите.

Синодальный

1 Левит с горы Ефремовой пошел в Вифлеем за своей наложницей; 10 на обратном пути единоплеменник в Гиве Вениаминовой принял их на ночлег; 22 развратные жители города издевались до смерти над наложницей; 27 левит разрезал ее и послал части всем коленам, к их ужасу.

В те дни, когда не было царя у Израиля, жил один левит на склоне горы Ефремовой. Он взял себе наложницу из Вифлеема Иудейского.

Наложница его поссорилась с ним и ушла от него в дом отца своего в Вифлеем Иудейский и была там четыре месяца.

Муж ее встал и пошел за нею, чтобы поговорить к сердцу ее и возвратить ее к себе. С ним был слуга его и пара ослов. Она ввела его в дом отца своего.

Отец этой молодой женщины, увидев его, с радостью встретил его, и удержал его тесть его, отец молодой женщины. И пробыл он у него три дня; они ели и пили и ночевали там.

В четвертый день встали они рано, и он встал, чтоб идти. И сказал отец молодой женщины зятю своему: подкрепи сердце твое куском хлеба, и потом пойдете.

Они остались, и оба вместе ели и пили. И сказал отец молодой женщины человеку тому: останься еще на ночь, и пусть повеселится сердце твое.

Человек тот встал, было, чтоб идти, но тесть его упросил его, и он опять ночевал там.

На пятый день встал он поутру, чтоб идти. И сказал отец молодой женщины той: подкрепи сердце твое [хлебом], и помедлите, доколе преклонится день. И ели оба они [и пили].

И встал тот человек, чтоб идти, сам он, наложница его и слуга его. И сказал ему тесть его, отец молодой женщины: вот, день преклонился к вечеру, ночуйте, пожалуйте; вот, дню скоро конец, ночуй здесь, пусть повеселится сердце твое; завтра пораньше встанете в путь ваш, и пойдешь в дом твой.

Но муж не согласился ночевать, встал и пошел; и пришел к Иевусу, что ныне Иерусалим; с ним пара навьюченных ослов и наложница его с ним.

Когда они были близ Иевуса, день уже очень преклонился. И сказал слуга господину своему: зайдем в этот город Иевусеев и ночуем в нем.

Господин его сказал ему: нет, не пойдем в город иноплеменников, которые не из сынов Израилевых, но дойдем до Гивы.

И сказал слуге своему: дойдем до одного из сих мест и ночуем в Гиве, или в Раме.

И пошли, и шли, и закатилось солнце подле Гивы Вениаминовой.

И повернули они туда, чтобы пойти ночевать в Гиве. И пришел он и сел на улице в городе; но никто не приглашал их в дом для ночлега.

И вот, идет один старик с работы своей с поля вечером; он родом был с горы Ефремовой и жил в Гиве. Жители же места сего были сыны Вениаминовы.

Он, подняв глаза свои, увидел прохожего на улице городской. И сказал старик: куда идешь? и откуда ты пришел?

Он сказал ему: мы идем из Вифлеема Иудейского к горе Ефремовой, откуда я; я ходил в Вифлеем Иудейский, а теперь иду к дому Господа; и никто не приглашает меня в дом;

у нас есть и солома и корм для ослов наших; также хлеб и вино для меня и для рабы твоей и для сего слуги есть у рабов твоих; ни в чем нет недостатка.

Старик сказал ему: будь спокоен: весь недостаток твой на мне, только не ночуй на улице.

И ввел его в дом свой и дал корму ослам [его], а сами они омыли ноги свои и ели и пили.

Тогда как они развеселили сердца свои, вот, жители города, люди развратные, окружили дом, стучались в двери и говорили старику, хозяину дома: выведи человека, вошедшего в дом твой, мы познаем его.

Хозяин дома вышел к ним и сказал им: нет, братья мои, не делайте зла, когда человек сей вошел в дом мой, не делайте этого безумия;

вот у меня дочь девица, и у него наложница, выведу я их, смирите их и делайте с ними, что вам угодно; а с человеком сим не делайте этого безумия.

Но они не хотели слушать его. Тогда муж взял свою наложницу и вывел к ним на улицу. Они познали ее, и ругались над нею всю ночь до утра. И отпустили ее при появлении зари.

И пришла женщина пред появлением зари, и упала у дверей дома того человека, у которого был господин ее, и лежала до света.

Господин ее встал поутру, отворил двери дома и вышел, чтоб идти в путь свой: и вот, наложница его лежит у дверей дома, и руки ее на пороге.

Он сказал ей: вставай, пойдем. Но ответа не было, [потому что она умерла]. Он положил ее на осла, встал и пошел в свое место.

Придя в дом свой, взял нож и, взяв наложницу свою, разрезал ее по членам ее на двенадцать частей и послал во все пределы Израилевы.

Всякий, видевший это, говорил: не бывало и не видано было подобного сему от дня исшествия сынов Израилевых из земли Египетской до сего дня. [Посланным же от себя людям он дал приказание и сказал: так говорите всему Израилю: бывало ли когда подобное сему?] Обратите внимание на это, посоветуйтесь и скажите.

Латинский (Nova Vulgata)

In diebus illis non erat rex in Israel. Fuit quidam vir Levi tes habitans ut advena in extrema parte montis Ephraim, qui accepit concubinam de Bethlehem Iudae.

Quae irritata reversa est in domum patris sui in Bethlehem mansitque apud eum quattuor mensibus.

Secutusque est eam vir suus volens loqui ad cor eius et secum reducere habens in comitatu puerum et duos asinos. Quae suscepit eum et introduxit in domum patris sui. Quem cum socer eius vidisset, occurrit ei laetus

et retinuit hominem. Mansitque gener in domo soceri tribus diebus comedens cum eo et bibens familiariter.

Die autem quarto, cum de nocte consurrexissent, et ille proficisci vellet, socer ait ad eum: «Gusta prius pauxillum panis et conforta cor tuum et sic proficisceris».

Sederuntque ambo simul et comederunt ac biberunt. Dixitque pater puellae ad generum suum: «Quaeso te, ut hodie hic maneas, pariterque laetemur».

At ille consurgens coepit velle proficisci. Et nihilominus obnixe eum socer tenuit et apud se fecit manere.

Mane autem facto, quinta die parabat Levites iter; cui socer rursum: «Oro te, inquit, ut confortes cor tuum". Et tardabant, donec declinaret dies; et ambo comederunt simul.

Surrexitque adulescens, ut pergeret cum uxore sua et puero. Cui rursum locutus est socer eius pater puellae: «Considera quod dies ad occasum declivior sit et propinquet ad vesperum; manete apud me etiam hodie, pernocta hic et esto laeto animo, et cras mane proficiscemini, ut vadas in domum tuam».

Noluit gener acquiescere sermonibus eius, sed statim perrexit et venit contra Iebus, id est Ierusalem, ducens secum duos asinos onustos et concubinam.

Iamque aderant iuxta Iebus, et dies mutabatur in noctem; dixitque puer ad dominum suum: «Veni, obsecro, declinemus ad urbem Iebusaeorum et maneamus in ea».

Cui respondit dominus: «Non ingrediamur oppidum gentis alienae, quae non est de filiis Israel, sed transibimus usque Gabaa».

Dixitque puero suo: "Veni, accedamus ad unum de locis et manebimus in Gabaa aut Rama».

Transierunt igitur Iebus et coeptum carpebant iter; occubuitque eis sol iuxta Gabaa, quae est in tribu Beniamin.

Diverteruntque ad eam, ut manerent ibi; quo cum intrassent, sedebant in platea civitatis, et nullus eos recipere volebat hospitio.

Et ecce apparuit homo senex revertens de agro et de opere suo vespere, qui et ipse erat de monte Ephraim et peregrinus habitabat in Gabaa; homines autem loci illius erant de tribu Beniamin.

Elevatisque oculis, vidit senex sedentem hominem viatorem in platea civitatis et dixit ad eum: «Unde venis et quo vadis?».

Qui respondit ei: «Profecti sumus de Bethlehem Iudae et pergimus ad locum meum, qui est in extrema parte montis Ephraim, unde profectus sum in Bethlehem. Et nunc vado ad domum meam, nullusque sub tectum suum me vult recipere

habentem paleas et pabulum pro asinis nostris et panem ac vinum in meos et ancillae tuae usus et pueri, qui cum servo tuo sunt; nulla re indigemus nisi hospitio».

Cui respondit senex: «Pax tecum sit! Ego praebebo omnia, quae necessaria sunt; tantum, quaeso, ne in platea maneas».

Introduxitque eum in domum suam et commixtum migma asinis praebuit; ac, postquam laverunt pedes suos, recepit eos in convivium.

Illis laeto corde epulantibus, venerunt viri civitatis illius filii Belial et circumdantes domum senis fores pulsare coeperunt clamantes ad dominum domus atque dicentes: «Educ virum, qui ingressus est domum tuam, ut abutamur eo».

Egressusque est ad eos senex et ait: «Nolite, fratres, nolite facere malum hoc, quia ingressus est homo hospitium meum, et cessate ab hac stultitia.

Habeo filiam virginem, et hic homo habet concubinam; educam eas ad vos, ut humilietis eas et faciatis eis, quod vobis placuerit; tantum, obsecro, ne scelus hoc operemini in virum».

Nolebant acquiescere sermonibus eius; quod cernens homo apprehendit et eduxit ad eos concubinam suam. Qua cum abusi essent et tota nocte ei illusissent, dimiserunt eam mane.

At mulier, recedentibus tenebris, venit ad ostium domus, ubi manebat dominus suus, et ibi corruit.

Mane facto surrexit homo et aperuit ostium, ut coeptam expleret viam; et ecce concubina eius iacebat ante ostium, sparsis in limine manibus.

Cui ille loquebatur: «Surge, ut ambulemus». Qua nihil respondente, intellegens quod erat mortua, tulit eam et imposuit asino; reversusque est in domum suam.

Quam cum esset ingressus, arripuit gladium et cadaver uxoris secundum ossa sua in duodecim partes ac frusta concidens misit in omnes terminos Israel.

Quod cum vidissent singuli, conclamabant: «Numquam res talis facta et visa est in Israel ex eo die, quo ascenderunt patres nostri de Aegypto, usque in praesens tempus!». Praeceperat enim viris, quos miserat, dicens: «Haec dicite omni viro Israel: Si factum est quidquam tale ex die, quo ascenderunt filii Israel de terra Aegypti, usque ad praesentem diem? Attendite ad hoc, consiliamini et decernite quid facto opus sit!".

Сербский

Языки

И у то време, кад не беше цара у Израиљу, беше један Левит који живљаше као дошљак крај горе Јефремове, и узе иночу из Витлејема Јудиног.

А иноча његова чињаше прељубу код њега, па отиде од њега кући оца свог у Витлејем Јудин, и оста онде четири месеца.

А муж њен уста и отиде за њом да јој лепо говори и да је доведе натраг, имајући са собом момка свог, и два магарца; и она га уведе у кућу оца свог, и кад га виде отац њен обрадова се доласку његовом.

И устави га таст његов, отац младичин, и оста код њега три дана, и онде јеђаху и пијаху и ноћиваху.

А четврти дан кад усташе рано, уста и он да иде; али отац младичин рече зету свом: Поткрепи срце своје залогајем хлеба, па онда идите.

И тако седоше и седоше обојица заједно и напише се; па рече отац младичин мужу: Хајде остани још ноћас, и буди весео.

Али човек уста да иде; али таст његов навали на њ, те опет ноћи онде.

Потом урани петог дана да иде; и рече му отац младичин: Поткрепи срце своје. И једући заједно забавише се докле и дан наже.

Тада уста човек да иде, он и иноча му и момак; а таст његов, отац младичин, рече му: Ето, дан је већ нагао, вече је, преноћите овде; ето доцкан је, преноћи овде, и буди весео, па сутра ураните на пут, и иди к свом шатору.

Али човек не хте ноћити; него уста и пође; и дође до Јевуса, а то је Јерусалим, и с њим два магарца натоварена и иноча његова.

А кад беху близу Јевуса, дан беше нагао врло, па рече слуга господару свом: Хајде брже да се свратимо у тај град Јевус, и ту да ноћимо.

А господар му рече: Нећемо свртати у туђ град, који није синова Израиљевих, него ћемо ићи до Гаваје.

Још рече момку свом: Хајде брже да стигнемо у које од тих места и да ноћимо у Гаваји или у Рами.

И минуше онуда и отидоше; и сунце их зађе близу Гаваје Венијаминове.

И окретоше онамо да отиду и преноће у Гаваји, и кад уђе, седе на улици градској; и не би никога да их прими у кућу да преноће.

И гле, један старац враћаше се с посла свог из поља увече, а беше из горе Јефремове и живљаше као дошљак у Гаваји; а људи оног места беху синови Венијаминови.

И он подигавши очи своје угледа оног човека путника на улици градској; и рече му старац: Куда идеш? И откуда идеш?

А он му одговори: Идемо до Витлејема Јудиног до на крај горе Јефремове; оданде сам, па сам ишао до Витлејема Јудиног, а сада идем к дому Господњем и нема никога да ме прими у кућу.

А имамо и сламе и пиће за магарце своје, и хлеба и вина за се и за слушкињу твоју и за момка који је са слугом твојим имамо свега доста.

А старац му рече: Буди миран; шта ти год недостаје, ја ћу се старати за то; само немој ноћити на улици.

И уведе га у своју кућу, и положи магарцима; потом опраше ноге, и једоше и пише.

А кад се развеселише, гле, људи оног града, безаконици, опколише кућу, и стадоше лупати у врата, и рекоше старцу, господару од куће, говорећи: Изведи тог човека што је ушао у твоју кућу, да га познамо.

И изашав к њима онај човек, господар од куће, рече им: Не, браћо, не чините зло; кад је човек ушао у моју кућу, не чините то безумље.

Ево кћи моја девојка и иноча његова, њих ћу вам извести, па њих осрамотите и чините с њима шта вам је воља, само човеку овом не чините то безумље.

Али га не хтеше послушати они људи; тада онај човек узе иночу своју и изведе је напоље к њима, и они је познаше, и злоставише је целу ноћ до зоре, и пустише је кад зора забеле.

И дошавши жена у зору паде код врата од куће оног човека где беше господар њен, и лежа докле се не расвану.

А господар њен уста ујутру, и кад отвори врата и изађе да иде својим путем, а то жена иноча његова лежаше на вратима кућним, и руке јој на прагу.

И рече јој: Устани да идемо. Али не би одговора; тада је метну на магарца, и уставши човек пође у место своје,

И дошав кући својој узе мач, и узе иночу своју и исече је с костима на дванаест комада и разасла у све крајеве Израиљеве.

И ко год виде говораше: Није се учинило нити се видело такво шта откад изиђоше синови Израиљеви из Мисира до данас. Промислите о том и већајте и говорите.