И бы́сть, повнегда́ въ плѣ́нъ отведе́нъ бѣ́ Изра́иль, и Иерусали́мъ опустоше́нъ бя́ше, ся́де Иеремі́а проро́къ пла́чущь, и рыда́ше рыда́нiемъ си́мъ надъ Иерусали́момъ и глаго́лаше:

א Ка́ко сѣ́де еди́нъ гра́дъ умно́женный людьми́! бы́сть я́ко вдови́ца, умно́женный во язы́цѣхъ, владя́й страна́ми бы́сть подъ да́нiю.

ב Пла́чя пла́кася въ нощи́, и сле́зы его́ на лани́тѣхъ его́, и нѣ́сть утѣша́яй его́ от всѣ́хъ лю́бящихъ его́: вси́ дружа́щiися съ ни́мъ отверго́шася его́, бы́ша ему́ врази́.

ג Пресели́ся Иу́да ра́ди смире́нiя своего́ и ра́ди мно́жества рабо́ты своея́: сѣ́де во язы́цѣхъ, не обрѣ́те поко́я. Вси́ гоня́щiи его́ пости́гнуша и́ средѣ́ стужа́ющихъ ему́.

ד Путiе́ Сiо́ни рыда́ютъ, я́ко нѣ́сть ходя́щихъ по ни́хъ въ пра́здникъ, вся́ врата́ его́ разоре́на, жерцы́ его́ воздыха́ютъ, дѣви́цы его́ ведо́мы, и са́мъ огорчева́емь въ себѣ́.

ה ́ша стужа́ющiи ему́ во главу́, и врази́ его́ угобзи́шася, я́ко Госпо́дь смири́ его́ за мно́жество нече́стiя его́: младе́нцы его́ отидо́ша плѣне́ни предъ лице́мъ стужа́ющаго.

ו И отъя́ся от дще́ре Сiо́ни вся́ лѣ́пота ея́: бы́ша кня́зи ея́ я́ко о́вни не иму́щiи па́жити, и хожда́ху не съ крѣ́постiю предъ лице́мъ гоня́щаго.

ז Помяну́ Иерусали́мъ дни́ смире́нiя своего́ и отринове́нiй свои́хъ, вся́ вожделѣ́нiя своя́, я́же имѣ́яше от дні́й пе́рвыхъ, егда́ падо́ша лю́дiе его́ въ ру́цѣ стужа́ющаго, и не бѣ́ помага́ющаго ему́: ви́дѣвше врази́ его́ посмѣя́шася о преселе́нiи его́.

ח Грѣхо́мъ согрѣши́ Иерусали́мъ, того́ ра́ди въ мяте́жъ бы́сть: вси́ сла́вящiи его́ смири́ша и́, ви́дѣша бо сра́мъ его́: се́й же стеня́щь обрати́ся вспя́ть.

ט Нечистота́ его́ предъ нога́ма его́, не помяну́ послѣ́днихъ свои́хъ и низведе́ся пречу́дно: нѣ́сть утѣша́яй его́. Ви́ждь, Го́споди, смире́нiе мое́, я́ко возвели́чися вра́гъ.

י Ру́ку свою́ простре́ стужа́яй на вся́ вожделѣ́нная его́, ви́дѣ бо язы́ки вше́дшыя во святы́ню свою́, и́мже повелѣ́лъ еси́ не входи́ти во це́рковь твою́.

כ Вси́ лю́дiе его́ воздыха́юще и́щутъ хлѣ́ба: да́ша вожделѣ́нная своя́ за пи́щу, е́же бы обрати́ти ду́шу. Ви́ждь, Го́споди, и при́зри, я́ко бы́хъ безче́стенъ.

ל Вси́, и́же къ ва́мъ проходя́щiи путе́мъ, обрати́теся и ви́дите, а́ще е́сть болѣ́знь, я́ко болѣ́знь моя́, я́же бы́сть: глаго́лавый о мнѣ́ смири́ мя Госпо́дь въ де́нь гнѣ́ва я́рости своея́.

מ Съ высоты́ своея́ посла́ о́гнь, въ ко́сти моя́ сведе́ его́: простре́ сѣ́ть нога́ма мои́ма, обрати́ мя вспя́ть, даде́ мя Госпо́дь въ погубле́нiе, ве́сь де́нь болѣ́знующа.

נ Бдя́ше на нече́стiя моя́, въ руку́ мое́ю сплето́шася: взыдо́ша на вы́ю мою́, изнемо́же крѣ́пость моя́, я́ко даде́ Госпо́дь въ ру́цѣ мои́ болѣ́зни, не возмогу́ ста́ти.

ס Отя́ вся́ крѣ́пкiя моя́ Госпо́дь от среды́ мене́, призва́ на мя́ вре́мя, е́же сокруши́ти избра́нныя моя́: точи́ло истопта́ Госпо́дь дѣви́цѣ, дще́ри Иу́динѣ: о си́хъ а́зъ пла́чу.

ע О́чи мои́ излiя́стѣ во́ду, я́ко удали́ся от мене́ утѣша́яй мя́, возвраща́яй ду́шу мою́: погибо́ша сы́нове мои́, я́ко возмо́же вра́гъ.

פ Воздѣ́ руцѣ́ свои́ Сiо́нъ, нѣ́сть утѣша́яй его́. Заповѣ́да Госпо́дь на Иа́кова, о́крестъ его́ врази́ его́: бы́сть Иерусали́мъ я́ко оскверне́на кровоточе́нiемъ въ ни́хъ.

צ Пра́веднъ е́сть Госпо́дь, я́ко уста́ его́ огорчи́хъ. Слы́шите у́бо, вси́ лю́дiе, и ви́дите болѣ́знь мою́: дѣви́цы моя́ и ю́ноты отидо́ша въ плѣ́нъ.

ק Позва́хъ люби́тели моя́, и ті́и прельсти́ша мя́: жерцы́ мои́ и ста́рцы мои́ во гра́дѣ оскудѣ́ша, я́ко взыска́ша пи́щи себѣ́, да укрѣпя́тъ ду́шы своя́, и не обрѣто́ша.

ר Ви́ждь, Го́споди, я́ко скорблю́, утро́ба моя́ смяте́ся во мнѣ́, и преврати́ся се́рдце мое́, я́ко го́рести испо́лнихся: отвнѣ́ обезча́ди мене́ ме́чь, а́ки сме́рть въ дому́.

ש Слы́шаша у́бо, я́ко воздыха́ю а́зъ, нѣ́сть утѣша́ющаго мя́. Вси́ врази́ мои́ слы́шаша зла́я моя́ и пора́довашася, я́ко ты́ сотвори́лъ еси́: приве́лъ еси́ де́нь, призва́лъ еси́ вре́мя, и бу́дутъ подо́бни мнѣ́.

ת Да прiи́детъ вся́ зло́ба и́хъ предъ лице́ твое́, и отреби́ и́хъ, я́коже сотвори́ша отребле́нiе о всѣ́хъ грѣсѣ́хъ мои́хъ, я́ко мно́га су́ть стена́нiя моя́, и се́рдце мое́ скорби́тъ.

א Ка́ко омрачи́ во гнѣ́вѣ свое́мъ Госпо́дь дще́рь Сiо́ню: све́рже съ небесе́ на зе́млю сла́ву Изра́илеву, и не помяну́ подно́жiя ногу́ свое́ю въ де́нь гнѣ́ва и я́рости своея́.

ב Погрузи́ Госпо́дь и не пощадѣ́: вся́ кра́сная Иа́ковля разори́ я́ростiю свое́ю, тверды́ни дще́ре Иу́дины изве́рже на зе́млю, оскверни́ царя́ ея́ и кня́зи ея́,

ג сокруши́ во гнѣ́вѣ я́рости своея́ ве́сь ро́гъ Изра́илевъ, обрати́ вспя́ть десни́цу его́ от лица́ врага́, разжже́ во Иа́ковѣ я́ко о́гнь пла́мы, и потреби́ вся́ о́крестъ,

ד напряже́ лу́къ сво́й я́ко ра́тникъ проти́вный, утверди́ десни́цу свою́ я́ко супоста́тъ и изби́ вся́ кра́сная о́чiю мое́ю во селе́нiихъ дще́ре Сiо́ни, излiя́ я́ко о́гнь я́рость свою́.

ה Бы́сть Госпо́дь а́ки вра́гъ, погрузи́ Изра́иля, погрузи́ вся́ до́мы его́, разсы́па вся́ стѣ́ны его́ и умно́жи дще́ри Иу́динѣ смире́на и смире́ну,

ו и разве́рзе а́ки виногра́дъ селе́нiе свое́, разсы́па пра́здники его́: забы́ Госпо́дь, я́же сотвори́ въ Сiо́нѣ пра́здники и суббо́ты, и озло́би преще́нiемъ гнѣ́ва своего́ царя́ и кня́зя и жерца́.

ז Отри́ну Госпо́дь же́ртвенникъ сво́й, оттрясе́ святы́ню свою́, сокруши́ руко́ю вра́жiею стѣ́ну забра́ловъ его́: гла́съ да́ша въ дому́ Госпо́дни я́ко въ де́нь пра́здника.

ח Обрати́ся Госпо́дь разсы́пати стѣ́ну дще́ре Сiо́ни: протяже́ мѣ́ру, не отврати́ руки́ своея́ от попра́нiя: и сѣ́това предгра́дiе, и огра́да вку́пѣ изнемо́же.

ט Врасто́ша въ зе́млю врата́ ея́, погуби́ и сокруши́ вереи́ ея́, царя́ ея́ и кня́зи ея́ во язы́цѣхъ, нѣ́сть зако́на, и проро́цы ея́ не ви́дѣша видѣ́нiя от Го́спода.

י Сѣдо́ша на земли́, умолко́ша старѣ́йшины дще́ре Сiо́ни, посы́паша пе́рсть на главы́ своя́, препоя́сашася во вре́тища, низведо́ша въ зе́млю старѣ́йшинъ дѣ́въ Иерусали́мскихъ.

כ Оскудѣ́ша о́чи мои́ въ слеза́хъ, смути́ся се́рдце мое́, излiя́ся на зе́млю сла́ва моя́ о сокруше́нiи дще́ре люді́й мои́хъ, внегда́ оскудѣ́ младе́нецъ и ссу́щiй на сто́гнахъ гра́дскихъ.

ל Ма́теремъ свои́мъ реко́ша: гдѣ́ пшени́ца и вино́? внегда́ разсла́бленымъ бы́ти и́мъ, я́ко я́звенымъ на сто́гнахъ гра́дскихъ, егда́ излива́хуся ду́ши и́хъ въ ло́но ма́терей и́хъ.

מ Что́ ти засвидѣ́телствую? или́ что́ уподо́блю тебѣ́, дщи́ Иерусали́мля? кто́ тя спасе́тъ и кто́ тя утѣ́шитъ, дѣви́це, дщи́ Сiо́ня? я́ко возвели́чися ча́ша сокруше́нiя твоего́, кто́ тя изцѣли́тъ?

נ Проро́цы твои́ ви́дѣша тебѣ́ су́етная и безу́мiе и не откры́ша о непра́вдѣ твое́й, е́же возврати́ти плѣне́нiе твое́, и ви́дѣша тебѣ́ словеса́ су́етная и изринове́нiя.

ס Восплеска́ша рука́ма о тебѣ́ вси́ мину́ющiи путе́мъ, позвизда́ша и покива́ша главо́ю свое́ю о дще́ри Иерусали́мли, реку́ще: се́й ли гра́дъ, вѣне́цъ сла́вы, весе́лiе всея́ земли́?

פ Отверзо́ша на тя́ уста́ своя́ вси́ врази́ твои́, позвизда́ша и поскрежета́ша зубы́ свои́ми и рѣ́ша: поглоти́мъ ю́: оба́че се́й де́нь, его́же ча́яхомъ, обрѣто́хомъ его́, ви́дѣхомъ.

ע Сотвори́ Госпо́дь, я́же помы́сли, сконча́ словеса́ своя́, я́же заповѣ́да от дні́й пе́рвыхъ: разори́ и не пощадѣ́, и возвесели́ о тебѣ́ врага́, вознесе́ ро́гъ стужа́ющаго ти́.

צ Возопи́ се́рдце и́хъ ко Го́споду, стѣ́ны дще́ре Сiо́ни да излiю́тъ я́коже водоте́ча сле́зы де́нь и но́щь: не да́ждь поко́я себѣ́, и да не умо́лкнетъ зѣ́ница о́чiю твое́ю.

ק Воста́ни, поучи́ся въ нощи́ въ нача́лѣ стражбы́ твоея́, пролі́й я́ко во́ду се́рдце твое́ предъ лице́мъ Госпо́днимъ, воздви́гни къ нему́ ру́цѣ твои́ о душа́хъ младе́нецъ твои́хъ, разсла́бленыхъ гла́домъ въ нача́лѣ всѣ́хъ исхо́довъ.

ר Ви́ждь, Го́споди, и при́зри, кого́ еси́ отреби́лъ си́це? еда́ снѣдя́тъ жены́ пло́дъ утро́бы своея́? отребле́нiе сотвори́ по́варъ, избiю́тъ ли младе́нцевъ ссу́щихъ сосцы́? убiе́ши ли во святы́ни Госпо́дни жерца́ и проро́ка?

ש Успо́ша на исхо́дищихъ о́трокъ и ста́рецъ: дѣви́цы моя́ и ю́ноты мои́ отидо́ша въ плѣ́нъ, мече́мъ и гла́домъ изби́лъ еси́, въ де́нь гнѣ́ва твоего́ свари́лъ еси́, не пощадѣ́лъ.

ת Призва́лъ еси́ я́ко де́нь пра́здника прише́лствiя моя́ о́крестъ, и не бы́сть въ де́нь гнѣ́ва Госпо́дня уцѣлѣ́вый и оста́выйся, я́ко сотвори́хъ возмощи́ и умно́жихъ враги́ моя́ вся́.

א А́зъ му́жъ ви́дя нищету́ [мою́] въ жезлѣ́ я́рости его́ на мя́:

поя́тъ мя́ и отведе́ мя во тму́, а не во свѣ́тъ.

Оба́че на мя́ обрати́ ру́ку свою́ ве́сь де́нь,

ב обетши́ пло́ть мою́ и ко́жу мою́, ко́сти моя́ сокруши́:

согради́ на мя́ и объя́ главу́ мою́ и утруди́,

въ те́мныхъ посади́ мя, я́коже ме́ртвыя вѣ́ка:

ג согради́ на мя́, и не изы́ду, отяготи́ око́вы моя́,

и егда́ воскричу́ и возопiю́, загради́ моли́тву мою́:

возгради́ пути́ моя́, загради́ стези́ моя́, возмяте́.

ד Бы́сть я́ко медвѣ́дь ловя́й, [присѣдя́й ми́] я́ко ле́въ въ сокрове́нныхъ,

гна́ отступи́вшаго, и упоко́и мя́, положи́ мя поги́бша:

напряже́ лу́къ свои́, и поста́ви мя́ я́ко зна́менiе на стрѣля́нiе,

ה пусти́ въ ля́двiя моя́ стрѣ́лы ту́ла своего́.

Бы́хъ въ смѣ́хъ всѣ́мъ лю́демъ мои́мъ, пѣ́снь и́хъ ве́сь де́нь.

Насы́ти мя́ го́рести, напои́ мя же́лчи

ו и изъя́ ка́менемъ зу́бы моя́, напита́ мя пе́пеломъ

и отри́ну от ми́ра ду́шу мою́. Забы́хъ благоты́

и рѣ́хъ: поги́бе побѣ́да моя́ и наде́жда моя́ от Го́спода.

ז Помяни́ нищету́ мою́ и гоне́нiе мое́.

Го́ресть и же́лчь мою́ помяну́, и стужи́тъ во мнѣ́ душа́ моя́.

Сiя́ положу́ въ се́рдцы мое́мъ, сего́ ра́ди потерплю́.

ח Ми́лость Госпо́дня, я́ко не оста́ви мене́, не сконча́шася бо щедро́ты его́: пребыва́яй во у́трiихъ, поми́луй, Го́споди, я́ко не погибо́хомъ, не сконча́шася бо щедро́ты твоя́.

Но́вая во у́трiихъ, мно́га е́сть вѣ́ра твоя́.

Ча́сть моя́ Госпо́дь, рече́ душа́ моя́: сего́ ра́ди пожду́ его́.

ט Бла́гъ Госпо́дь надѣ́ющымся на́нь:

души́ и́щущей его́ бла́го [е́сть], и надѣ́ющейся съ молча́нiемъ спасе́нiя Бо́жiя.

Бла́го е́сть му́жу, егда́ во́зметъ яре́мъ въ ю́ности свое́й:

י ся́детъ на еди́нѣ и умо́лкнетъ, я́ко воздви́гну на ся́:

положи́тъ во пра́хѣ уста́ своя́, не́гли ка́ко бу́детъ наде́жда:

пода́стъ лани́ту свою́ бiю́щему, насы́тится укори́знъ.

כ Я́ко не во вѣ́къ отри́нетъ Госпо́дь,

я́ко смири́вый поми́луетъ по мно́жеству ми́лости своея́,

не отри́ну от се́рдца своего́ и смири́ сы́ны му́жескiя.

ל Е́же смири́ти подъ но́зѣ его́ вся́ у́зники земны́я,

е́же уклони́ти су́дъ му́жа предъ лице́мъ вы́шняго,

осуди́ти человѣ́ка, внегда́ суди́тися ему́, Госпо́дь не рече́.

מ Кто́ есть то́й, и́же рече́, и бы́ти, Го́споду не повелѣ́вшу?

Изъ у́стъ вы́шняго не изы́детъ зло́ и добро́.

Что́ возро́пщетъ человѣ́къ живу́щь, му́жъ о грѣсѣ́ свое́мъ?

נ Изыска́ся пу́ть на́шъ и испыта́ся, и обрати́мся ко Го́споду.

Воздви́гнемъ сердца́ на́ша съ рука́ми къ Бо́гу высо́кому на небеси́.

Мы́ согрѣши́хомъ и нече́ствовахомъ, сего́ ра́ди не поми́ловалъ еси́:

ס покры́лъ еси́ я́ростiю и отгна́лъ еси́ на́съ, уби́лъ и не пощадѣ́лъ еси́:

покры́лся еси́ о́блакомъ, да не до́йдетъ къ тебѣ́ моли́тва,

сомжи́ти о́чи мои́ и отри́нути, положи́лъ еси́ на́съ посредѣ́ люді́й.

פ Отверзо́ша на ны́ уста́ своя́ вси́ врази́ на́ши.

Стра́хъ и у́жасъ бы́сть на́мъ, надме́нiе и сокруше́нiе:

исхо́дища водна́я излiе́тъ о́ко мое́ о сокруше́нiи дще́ре люді́й мои́хъ.

ע О́ко мое́ погря́зну: и не умо́лкну, е́же не бы́ти ослабле́нiю,

до́ндеже приклони́тся и уви́дитъ Госпо́дь съ небесе́.

О́ко мое́ закрыва́ется о души́ мое́й, па́че всѣ́хъ дще́рей гра́да.

צ Ловя́ще улови́ша мя́ я́ко вра́бiя врази́ мои́ ту́не:

умори́ша въ ро́вѣ жи́знь мою́ и возложи́ша на мя́ ка́мень.

Возлiя́ся вода́ вы́ше главы́ моея́: рѣ́хъ: отринове́нъ е́смь.

ק Призва́хъ и́мя твое́, Го́споди, изъ ро́ва преиспо́дняго:

гла́съ мо́й услы́шалъ еси́: не покры́й уше́съ твои́хъ на мольбу́ мою́:

на по́мощь мою́ прибли́жился еси́, въ де́нь, въ о́ньже призва́хъ тя́, ре́клъ ми́ еси́: не бо́йся.

ר Суди́лъ еси́, Го́споди, прю́ души́ моея́, изба́вилъ еси́ жи́знь мою́:

ви́дѣлъ еси́, Го́споди, смяте́нiя моя́, разсуди́лъ еси́ су́дъ мо́й:

вѣ́си все́ отмще́нiе и́хъ и вся́ помышле́нiя и́хъ на мя́.

ש Слы́шалъ еси́ укори́зны и́хъ, вся́ совѣ́ты и́хъ на мя́,

устнѣ́ востаю́щихъ на мя́ и поуче́нiе и́хъ на мя́ ве́сь де́нь,

сѣдѣ́нiе и́хъ и воста́нiе и́хъ: при́зри на о́чи и́хъ.

ת Возда́си и́мъ, Го́споди, воздая́нiе по дѣло́мъ руку́ и́хъ:

возда́си и́мъ заступле́нiе, сердца́ моего́ тру́дъ.

Ты́ и́хъ прожене́ши во гнѣ́вѣ и потреби́ши и́хъ подъ небесе́мъ, Го́споди.

א Ка́ко потемнѣ́ зла́то, измѣни́ся сребро́ до́брое: разсы́пашася камы́цы святы́ни въ нача́лѣ всѣ́хъ исхо́довъ.

ב Сы́нове Сiо́ни честні́и, одѣ́янiи зла́томъ чи́стымъ, ка́ко вмѣни́шася въ сосу́ды гли́няны, дѣла́ ру́къ скуде́льничихъ.

ג Еще́ же змі́еве обнажи́ша сосцы́, воздои́ша ски́мни и́хъ дще́рей люді́й мои́хъ въ неизцѣле́нiе, я́коже пти́ца во пусты́ни.

ד Прильпе́ язы́къ ссу́щаго къ горта́ни его́ въ жа́жди, младе́нцы проси́ша хлѣ́ба, и нѣ́сть и́мъ разломля́ющаго.

ה Яду́ще сла́достная погибо́ша во исхо́дѣхъ, пита́емiи на багряни́цахъ одѣ́яшася въ гно́й.

ו И возвели́чися беззако́нiе дще́ре люді́й мои́хъ па́че беззако́нiя Cодо́мска, превраще́нныя во окомгнове́нiи, и не поболѣ́ша о не́й рука́ми.

ז Очи́стишася назоре́е ея́ па́че снѣ́га и просвѣти́шася па́че млека́, че́рмни бы́ша, па́че ка́мене сапфи́ра усѣче́нiе и́хъ.

ח Потемнѣ́ па́че са́жи ви́дъ и́хъ, не позна́ни бы́ша во исхо́дѣхъ: прильпе́ ко́жа и́хъ косте́мъ и́хъ, изсхо́ша, бы́ша я́ко дре́во.

ט Лу́чше бы́ша я́звенiи мече́мъ, не́жели погубле́ни гла́домъ: сі́и бо истлѣ́ша от непло́дности земли́.

י Ру́цѣ же́нъ милосе́рдыхъ свари́ша дѣ́ти своя́, бы́ша въ я́дь и́мъ, въ сокруше́нiи дще́ре люді́й мои́хъ.

כ Сконча́ Госпо́дь я́рость свою́, излiя́ я́рость гнѣ́ва своего́ и возжже́ о́гнь въ Сiо́нѣ, и пояде́ основа́нiя его́.

ל Не вѣ́роваша ца́рiе зе́мстiи и вси́ живу́щiи во вселе́ннѣй, я́ко вни́детъ вра́гъ и стужа́яй сквозѣ́ врата́ Иерусали́мская,

מ ра́ди грѣ́хъ проро́ковъ его́ и непра́вдъ жерце́въ его́, пролива́ющихъ кро́вь пра́ведну посредѣ́ его́.

נ Поколеба́шася бо́дрiи его́ на сто́гнахъ, оскверни́шася въ крови́, внегда́ немощи́ и́мъ, прикосну́шася оде́ждъ свои́хъ.

ס Отступи́те от нечи́стыхъ, призови́те и́хъ: отступи́те, отступи́те, не прикаса́йтеся, я́ко возжго́шася и восколеба́шася: рцы́те во язы́цѣхъ: не приложа́тъ, е́же обита́ти [съ ни́ми].

פ Лице́ Госпо́дне ча́сть и́хъ, не приложи́тъ призрѣ́ти на ни́хъ: лица́ жре́ческа не устыдѣ́шася, ста́рыхъ не поми́ловаша.

ע Еще́ су́щымъ на́мъ оскудѣ́ша о́чи на́ши, на по́мощь на́шу всу́е смотря́щымъ на́мъ, внегда́ надѣ́яхомся на язы́къ не спаса́ющь.

צ Улови́ша ма́лыхъ на́шихъ е́же не ходи́ти на сто́гнахъ на́шихъ, прибли́жися вре́мя на́ше, испо́лнишася дні́е на́ши, настои́тъ коне́цъ на́шъ.

ק Скорѣ́йшiи бы́ша гоня́щiи ны́ па́че орло́въ небе́сныхъ, на гора́хъ гоня́ху на́съ, въ пусты́ни присѣдо́ша на́мъ.

ר Ду́хъ лица́ на́шего, пома́занный Госпо́дь я́тъ бы́сть въ растлѣ́нiихъ и́хъ, о не́мже рѣ́хомъ: въ сѣ́ни его́ поживе́мъ во язы́цѣхъ.

ש Ра́дуйся и весели́ся, дщи́ Идуме́йска, живу́щая на земли́, и на тебе́ прiи́детъ ча́ша Госпо́дня, и упiе́шися и излiе́ши.

ת Сконча́ся беззако́нiе твое́, дщи́ Сiо́ня, не приложи́тъ ктому́ пресели́ти тя́: посѣти́лъ е́сть беззако́нiя твоя́, дщи́ Едо́мля, откры́ нече́стiя твоя́.

Моли́тва иеремі́и проро́ка. Помяни́, Го́споди, что́ бы́сть на́мъ: при́зри и ви́ждь укори́зну на́шу:

достоя́нiе на́ше обрати́ся къ чужди́мъ и до́мы на́шя ко иноплеме́нникомъ:

си́ри бы́хомъ, нѣ́сть отца́, ма́тери на́шя я́ко вдовы́.

Во́ду на́шу за сребро́ пи́хомъ, дрова́ на́ша за цѣ́ну купова́хомъ:

на вы́я на́шя гони́ми бы́хомъ, труди́хомся, не почи́хомъ.

Еги́петъ даде́ ру́ку, Ассу́ръ въ насыще́нiе и́хъ.

Отцы́ на́ши согрѣши́ша, и нѣ́сть и́хъ, мы́ же беззако́нiя и́хъ подъя́хомъ.

Раби́ облада́ша на́ми, избавля́ющаго нѣ́сть от руку́ и́хъ.

Въ душа́хъ на́шихъ носи́хомъ хлѣ́бъ на́шъ, от лица́ меча́ въ пусты́ни.

Ко́жа на́ша а́ки пе́щь обгорѣ́, разсѣдо́шася от лица́ бу́рей гла́да.

Же́нъ въ Сiо́нѣ смири́ша, дѣви́цъ во градѣ́хъ Иу́диныхъ.

Кня́зи въ рука́хъ и́хъ повѣ́шени бы́ша, старѣ́йшины не просла́вишася.

Избра́ннiи пла́чь подъя́ша, и ю́ноши въ кла́дѣ изнемого́ша.

И ста́рцы от вра́тъ оскудѣ́ша, избра́ннiи от пѣ́сней свои́хъ умолко́ша.

Разсы́пася ра́дость серде́цъ на́шихъ, обрати́ся въ пла́чь ли́къ на́шъ,

спаде́ вѣне́цъ со главы́ на́шея: го́ре на́мъ, я́ко согрѣши́хомъ.

О се́мъ смути́ся се́рдце на́ше, о се́мъ поме́ркнуша о́чи на́ши.

На горѣ́ Сiо́нѣ, я́ко поги́бе, лиси́цы ходи́ша.

Ты́ же, Го́споди, во вѣ́ки всели́шися, престо́лъ тво́й въ ро́дъ и ро́дъ.

Вску́ю во вѣ́ки забыва́еши на́съ, оста́виши ли на́съ въ продолже́нiе дні́й?

Обрати́ ны, Го́споди, къ тебѣ́, и обрати́мся, и вознови́ дни́ на́шя я́коже пре́жде.

Я́ко отрѣва́я отри́нулъ еси́ на́съ, разгнѣ́вался еси́ на ны́ зѣло́.

Синодальный

1 Плач о Иерусалиме, одиноком, безутешном, презираемом; его слава исчезла. 12 «Взгляните и посмотрите, есть ли болезнь, как моя болезнь»? Господь наслал на меня болезнь. 17 Сион безутешен. 18 Господь праведен; молитва Сиона в тесноте и о мести над его врагами.

Как одиноко сидит город, некогда многолюдный! он стал, как вдова; великий между народами, князь над областями сделался данником.

Горько плачет он ночью, и слезы его на ланитах его. Нет у него утешителя из всех, любивших его; все друзья его изменили ему, сделались врагами ему.

Иуда переселился по причине бедствия и тяжкого рабства, поселился среди язычников, и не нашел покоя; все, преследовавшие его, настигли его в тесных местах.

Пути Сиона сетуют, потому что нет идущих на праздник; все ворота его опустели; священники его вздыхают, девицы его печальны, горько и ему самому.

Враги его стали во главе, неприятели его благоденствуют, потому что Господь наслал на него горе за множество беззаконий его; дети его пошли в плен впереди врага.

И отошло от дщери Сиона все ее великолепие; князья ее – как олени, не находящие пажити; обессиленные они пошли вперед погонщика.

Вспомнил Иерусалим, во дни бедствия своего и страданий своих, о всех драгоценностях своих, какие были у него в прежние дни, тогда как народ его пал от руки врага, и никто не помогает ему; неприятели смотрят на него и смеются над его субботами.

Тяжко согрешил Иерусалим, за то и сделался отвратительным; все, прославлявшие его, смотрят на него с презрением, потому что увидели наготу его; и сам он вздыхает и отворачивается назад.

На подоле у него была нечистота, но он не помышлял о будущности своей, и поэтому необыкновенно унизился, и нет у него утешителя. «Воззри, Господи, на бедствие мое, ибо враг возвеличился!»

Враг простер руку свою на все самое драгоценное его; он видит, как язычники входят во святилище его, о котором Ты заповедал, чтобы они не вступали в собрание Твое.

Весь народ его вздыхает, ища хлеба, отдает драгоценности свои за пищу, чтобы подкрепить душу. «Воззри, Господи, и посмотри, как я унижен!»

Да не будет этого с вами, все проходящие путем! взгляните и посмотрите, есть ли болезнь, как моя болезнь, какая постигла меня, какую наслал на меня Господь в день пламенного гнева Своего?

Свыше послал Он огонь в кости мои, и он овладел ими; раскинул сеть для ног моих, опрокинул меня, сделал меня бедным и томящимся всякий день.

Ярмо беззаконий моих связано в руке Его; они сплетены и поднялись на шею мою; Он ослабил силы мои. Господь отдал меня в руки, из которых не могу подняться.

Всех сильных моих Господь низложил среди меня, созвал против меня собрание, чтобы истребить юношей моих; как в точиле, истоптал Господь деву, дочь Иуды.

Об этом плачу я; око мое, око мое изливает воды, ибо далеко от меня утешитель, который оживил бы душу мою; дети мои разорены, потому что враг превозмог.

Сион простирает руки свои, но утешителя нет ему. Господь дал повеление о Иакове врагам его окружить его; Иерусалим сделался мерзостью среди них.

Праведен Господь, ибо я непокорен был слову Его. Послушайте, все народы, и взгляните на болезнь мою: девы мои и юноши мои пошли в плен.

Зову друзей моих, но они обманули меня; священники мои и старцы мои издыхают в городе, ища пищи себе, чтобы подкрепить душу свою.

Воззри, Господи, ибо мне тесно, волнуется во мне внутренность, сердце мое перевернулось во мне за то, что я упорно противился Тебе; отвне обесчадил меня меч, а дома – как смерть.

Услышали, что я стенаю, а утешителя у меня нет; услышали все враги мои о бедствии моем и обрадовались, что Ты соделал это: о, если бы Ты повелел наступить дню, предреченному Тобою, и они стали бы подобными мне!

Да предстанет пред лице Твое вся злоба их; и поступи с ними так же, как Ты поступил со мною за все грехи мои, ибо тяжки стоны мои, и сердце мое изнемогает.

1 Господь во гневе поверг на землю Израиля, отверг жертвенник Свой. 11 Плач о дщери народа моего; все проходящие свищут на Сион; Господь исполнил слово Свое и разорил. 18 «Вставай, взывай ночью»; дети умирают от голода.

Как помрачил Господь во гневе Своем дщерь Сиона! с небес поверг на землю красу Израиля и не вспомнил о подножии ног Своих в день гнева Своего.

Погубил Господь все жилища Иакова, не пощадил, разрушил в ярости Своей укрепления дщери Иудиной, поверг на землю, отверг царство и князей его, как нечистых:

в пылу гнева сломил все роги Израилевы, отвел десницу Свою от неприятеля и воспылал в Иакове, как палящий огонь, пожиравший все вокруг;

натянул лук Свой, как неприятель, направил десницу Свою, как враг, и убил все, вожделенное для глаз; на скинию дщери Сиона излил ярость Свою, как огонь.

Господь стал как неприятель, истребил Израиля, разорил все чертоги его, разрушил укрепления его и распространил у дщери Иудиной сетование и плач.

И отнял ограду Свою, как у сада; разорил Свое место собраний, заставил Господь забыть на Сионе празднества и субботы; и в негодовании гнева Своего отверг царя и священника.

Отверг Господь жертвенник Свой, отвратил сердце Свое от святилища Своего, предал в руки врагов стены чертогов его; в доме Господнем они шумели, как в праздничный день.

Господь определил разрушить стену дщери Сиона, протянул вервь, не отклонил руки Своей от разорения; истребил внешние укрепления, и стены вместе разрушены.

Ворота ее вдались в землю; Он разрушил и сокрушил запоры их; царь ее и князья ее – среди язычников; не стало закона, и пророки ее не сподобляются видений от Господа.

Сидят на земле безмолвно старцы дщери Сионовой, посыпали пеплом свои головы, препоясались вретищем; опустили к земле головы свои девы Иерусалимские.

Истощились от слез глаза мои, волнуется во мне внутренность моя, изливается на землю печаль моя от гибели дщери народа моего, когда дети и грудные младенцы умирают от голода среди городских улиц.

Матерям своим говорят они: «где хлеб и вино?», умирая, подобно раненым, на улицах городских, изливая души свои в лоно матерей своих.

Что мне сказать тебе, с чем сравнить тебя, дщерь Иерусалима? чему уподобить тебя, чтобы утешить тебя, дева, дщерь Сиона? ибо рана твоя велика, как море; кто может исцелить тебя?

Пророки твои провещали тебе пустое и ложное и не раскрывали твоего беззакония, чтобы отвратить твое пленение, и изрекали тебе откровения ложные и приведшие тебя к изгнанию.

Руками всплескивают о тебе все проходящие путем, свищут и качают головою своею о дщери Иерусалима, говоря: «это ли город, который называли совершенством красоты, радостью всей земли?»

Разинули на тебя пасть свою все враги твои, свищут и скрежещут зубами, говорят: «поглотили мы его, только этого дня и ждали мы, дождались, увидели!»

Совершил Господь, что определил, исполнил слово Свое, изреченное в древние дни, разорил без пощады и дал врагу порадоваться над тобою, вознес рог неприятелей твоих.

Сердце их вопиет к Господу: стена дщери Сиона! лей ручьем слезы день и ночь, не давай себе покоя, не спускай зениц очей твоих.

Вставай, взывай ночью, при начале каждой стражи; изливай, как воду, сердце твое пред лицем Господа; простирай к Нему руки твои о душе детей твоих, издыхающих от голода на углах всех улиц.

«Воззри, Господи, и посмотри: кому Ты сделал так, чтобы женщины ели плод свой, младенцев, вскормленных ими? чтобы убиваемы были в святилище Господнем священник и пророк?

Дети и старцы лежат на земле по улицам; девы мои и юноши мои пали от меча; Ты убивал их в день гнева Твоего, заколал без пощады.

Ты созвал отовсюду, как на праздник, ужасы мои, и в день гнева Господня никто не спасся, никто не уцелел; тех, которые были мною вскормлены и выращены, враг мой истребил».

1 Жезл гнева Господня; «посадил меня в темное место»; «как бы цель для стрел»; «душа моя падает во мне». 21 Милосердие Господа не истощилось, «обновляется каждое утро». Не навеки оставляет Господь. 40 «Обратимся к Господу». «Ты покрыл Себя гневом». 55 «Господи, Ты слышал голос мой»; воздай врагам моим.

Я человек, испытавший горе от жезла гнева Его.

Он повел меня и ввел во тьму, а не во свет.

Так, Он обратился на меня и весь день обращает руку Свою;

измождил плоть мою и кожу мою, сокрушил кости мои;

огородил меня и обложил горечью и тяготою;

посадил меня в темное место, как давно умерших;

окружил меня стеною, чтобы я не вышел, отяготил оковы мои,

и когда я взывал и вопиял, задерживал молитву мою;

каменьями преградил дороги мои, извратил стези мои.

Он стал для меня как бы медведь в засаде, как бы лев в скрытном месте;

извратил пути мои и растерзал меня, привел меня в ничто;

натянул лук Свой и поставил меня как бы целью для стрел;

послал в почки мои стрелы из колчана Своего.

Я стал посмешищем для всего народа моего, вседневною песнью их.

Он пресытил меня горечью, напоил меня полынью.

Сокрушил камнями зубы мои, покрыл меня пеплом.

И удалился мир от души моей; я забыл о благоденствии,

и сказал я: погибла сила моя и надежда моя на Господа.

Помысли о моем страдании и бедствии моем, о полыни и желчи.

Твердо помнит это душа моя и падает во мне.

Вот что я отвечаю сердцу моему и потому уповаю:

по милости Господа мы не исчезли, ибо милосердие Его не истощилось.

Оно обновляется каждое утро; велика верность Твоя!

Господь часть моя, говорит душа моя, итак буду надеяться на Него.

Благ Господь к надеющимся на Него, к душе, ищущей Его.

Благо тому, кто терпеливо ожидает спасения от Господа.

Благо человеку, когда он несет иго в юности своей;

сидит уединенно и молчит, ибо Он наложил его на него;

полагает уста свои в прах, помышляя: «может быть, еще есть надежда»;

подставляет ланиту свою биющему его, пресыщается поношением,

ибо не навек оставляет Господь.

Но послал горе, и помилует по великой благости Своей.

Ибо Он не по изволению сердца Своего наказывает и огорчает сынов человеческих.

Но, когда попирают ногами своими всех узников земли,

когда неправедно судят человека пред лицем Всевышнего,

когда притесняют человека в деле его: разве не видит Господь?

Кто это говорит: «и то бывает, чему Господь не повелел быть»?

Не от уст ли Всевышнего происходит бедствие и благополучие?

Зачем сетует человек живущий? всякий сетуй на грехи свои.

Испытаем и исследуем пути свои, и обратимся к Господу.

Вознесем сердце наше и руки к Богу, сущему на небесах:

мы отпали и упорствовали; Ты не пощадил.

Ты покрыл Себя гневом и преследовал нас, умерщвлял, не щадил;

Ты закрыл Себя облаком, чтобы не доходила молитва наша;

сором и мерзостью Ты сделал нас среди народов.

Разинули на нас пасть свою все враги наши.

Ужас и яма, опустошение и разорение – доля наша.

Потоки вод изливает око мое о гибели дщери народа моего.

Око мое изливается и не перестает, ибо нет облегчения,

доколе не призрит и не увидит Господь с небес.

Око мое опечаливает душу мою ради всех дщерей моего города.

Всячески усиливались уловить меня, как птичку, враги мои, без всякой причины;

повергли жизнь мою в яму и закидали меня камнями.

Воды поднялись до головы моей; я сказал: «погиб я».

Я призывал имя Твое, Господи, из ямы глубокой.

Ты слышал голос мой; не закрой уха Твоего от воздыхания моего, от вопля моего.

Ты приближался, когда я взывал к Тебе, и говорил: «не бойся».

Ты защищал, Господи, дело души моей; искуплял жизнь мою.

Ты видишь, Господи, обиду мою; рассуди дело мое.

Ты видишь всю мстительность их, все замыслы их против меня.

Ты слышишь, Господи, ругательство их, все замыслы их против меня,

речи восстающих на меня и их ухищрения против меня всякий день.

Воззри, сидят ли они, встают ли, я для них – песнь.

Воздай им, Господи, по делам рук их;

пошли им помрачение сердца и проклятие Твое на них;

преследуй их, Господи, гневом, и истреби их из поднебесной.

1 Плач о народе, «сыны Сиона сравнены с глиняною посудою»; нет хлеба для детей; смерть от меча лучше голода. 12 Грехи пророков и священников Иерусалима. 17 «Приблизился конец наш». 21 Чаша гнева дойдет до Едома; наказание Сиона кончилось.

Как потускло золото, изменилось золото наилучшее! камни святилища раскиданы по всем перекресткам.

Сыны Сиона драгоценные, равноценные чистейшему золоту, как они сравнены с глиняною посудою, изделием рук горшечника!

И чудовища подают сосцы и кормят своих детенышей, а дщерь народа моего стала жестока подобно страусам в пустыне.

Язык грудного младенца прилипает к гортани его от жажды; дети просят хлеба, и никто не подает им.

Евшие сладкое истаевают на улицах; воспитанные на багрянице жмутся к навозу.

Наказание нечестия дщери народа моего превышает казнь за грехи Содома: тот низринут мгновенно, и руки человеческие не касались его.

Князья ее были в ней чище снега, белее молока; они были телом краше коралла, вид их был, как сапфир;

а теперь темнее всего черного лице их; не узнаю́т их на улицах; кожа их прилипла к костям их, стала суха, как дерево.

Умерщвляемые мечом счастливее умерщвляемых голодом, потому что сии истаевают, поражаемые недостатком плодов полевых.

Руки мягкосердых женщин варили детей своих, чтобы они были для них пищею во время гибели дщери народа моего.

Совершил Господь гнев Свой, излил ярость гнева Своего и зажег на Сионе огонь, который пожрал основания его.

Не верили цари земли и все живущие во вселенной, чтобы враг и неприятель вошел во врата Иерусалима.

Все это – за грехи лжепророков его, за беззакония священников его, которые среди него проливали кровь праведников;

бродили как слепые по улицам, осквернялись кровью, так что невозможно было прикоснуться к одеждам их.

«Сторонитесь! нечистый!» кричали им; «сторонитесь, сторонитесь, не прикасайтесь»; и они уходили в смущении; а между народом говорили: «их более не будет!

лице Господне рассеет их; Он уже не призрит на них», потому что они лица́ священников не уважают, старцев не милуют.

Наши глаза истомлены в напрасном ожидании помощи; со сторожевой башни нашей мы ожидали народ, который не мог спасти нас.

А они подстерегали шаги наши, чтобы мы не могли ходить по улицам нашим; приблизился конец наш, дни наши исполнились; пришел конец наш.

Преследовавшие нас были быстрее орлов небесных; гонялись за нами по горам, ставили засаду для нас в пустыне.

Дыхание жизни нашей, помазанник Господень пойман в ямы их, тот, о котором мы говорили: «под тенью его будем жить среди народов».

Радуйся и веселись, дочь Едома, обитательница земли Уц! И до тебя дойдет чаша; напьешься допьяна и обнажишься.

Дщерь Сиона! наказание за беззаконие твое кончилось; Он не будет более изгонять тебя; но твое беззаконие, дочь Едома, Он посетит и обнаружит грехи твои.

1 «Господи, посмотри на поругание наше». Описание бедствий плененных. 19 Молитва об избавлении.

Вспомни, Господи, что над нами совершилось; призри и посмотри на поругание наше.

Наследие наше перешло к чужим, домы наши – к иноплеменным;

мы сделались сиротами, без отца; матери наши – как вдовы.

Воду свою пьем за серебро, дрова наши достаются нам за деньги.

Нас погоняют в шею, мы работаем, и не имеем отдыха.

Протягиваем руку к Египтянам, к Ассириянам, чтобы насытиться хлебом.

Отцы наши грешили: их уже нет, а мы несем наказание за беззакония их.

Рабы господствуют над нами, и некому избавить от руки их.

С опасностью жизни от меча, в пустыне достаем хлеб себе.

Кожа наша почернела, как печь, от жгучего голода.

Жен бесчестят на Сионе, девиц – в городах Иудейских.

Князья повешены руками их, лица старцев не уважены.

Юношей берут к жерновам, и отроки падают под ношами дров.

Старцы уже не сидят у ворот; юноши не поют.

Прекратилась радость сердца нашего; хороводы наши обратились в сетование.

Упал венец с головы нашей; горе нам, что мы согрешили!

От сего-то изнывает сердце наше; от сего померкли глаза наши.

Оттого, что опустела гора Сион, лисицы ходят по ней.

Ты, Господи, пребываешь во веки; престол Твой – в род и род.

Для чего совсем забываешь нас, оставляешь нас на долгое время?

Обрати нас к Тебе, Господи, и мы обратимся; обнови дни наши, как древле.

Неужели Ты совсем отверг нас, прогневался на нас безмерно?

Грузинский

Языки

როგორ მარტო დარჩა ქალაქი, ოდესღაც ხალხმრავალი, ზის ქვრივი ქალივით; ხალხთა ქალბატონი და მხარეთა დედოფალი მოხარკე შეიქნა.

ტირის ღამ-ღამობით, ღაწვებზე ცრემლი სდის, არავინა ჰყავს ნუგეშისმცემელი, ყველამ უღალატა, მტრად გადაეკიდნენ მეგობრები.

გადაიხვეწა იუდა, დაბეჩავებული და დამონებული; დასახლდა უცხოთა შორის, ვერ უპოვნია მოსვენება; ვიწროებში დაეწივნენ მისი მდევრები.

მოთქვამენ სიონის გზები; დღესასწაულზე არავინ დადის, დაცარიელდა მისი ჭიშკრები; ოხრავენ მღვდლები, დანაღვლიანდნენ მისი ქალწულები, თავადაც გამწარებულია სიონი.

მისი მეტოქენი თავში მოექცნენ, ზეიმობენ მტრები, რადგან უფალმა დასაჯა იგი ბევრი ცოდვებისთვის; მის პატარებს ტყვეებად მირეკავენ მტრები.

გავიდა სიონის ასულისგან მთელი დიდება; მისი მთავრები ქურციკებს გვანან, საძოვრისთვის რომ ვერ მიუგნიათ; და მდევრის წინ მიდიან ღონემიხდილნი.

გაიხსენა იერუსალიმმა თავისი ტანჯვისა და დევნილობის დღეებში თავისი განძი, ძველად ნაქონი; რომ დაეცა მისი ხალხი მცტრის ხელით და არავინ არის მისი მშველელი; შეჰყურებენ მას მტრები და საცინლად იგდებენ მის შაბათებს.

მძიმედ შესცოდა იერუსალიმმა, ამიტომაც შესაზიზღი შეიქნა, შეიძულა იგი ყოველმა მისმა მადიდებელმა, რადგან დაინახეს მისი სიშიშვლე; თავადაც ოხრავს და უკან იხევს.

კალთაწაბილწულმა არ იფიქრა, რა ბოლო ექნებოდა, და დაეცა საარაკოდ, არა ჰყავს ნუგეშისმცემელი. მოჰხედე ჩემს ტანჯვას, უფალო, რადგან განდიდდა მტერი.

მის საგანძურზე მტერმა გაიწოდა ხელი, რადგან ხედავს, რომ შედიან მის საწმიდარში წარმართნი, ვისზედაც ბრძანე, არ შესულიყვნენ შენს კრებულში.

ოხრავს შენი ერი, პურის მძებნელი; საჭმელში ცვლიან ძვირფასეულობას, რომ სული მოითქვან; მოიხედე, უფალო, და დაინახე, როგორ დავმცირდი.

ნუმც დაგემართოთ ამგვარი რამ, გზად ჩამვლელნო! მოიხედეთ, შეხედეთ, თუ ყოფილა სატკივარი ჩემი სატკივრის მსგავსი, მე რომ მჭირს, უფალმა რომ შემყარა თავისი რისხვით!

მაღლიდან ცეცხლი მოავლინა ჩემს ძვლებში; ფერხთა წინ ბადე გამიშალა, წამაქცია, დამაგდო ოხრად და სნეულად სამუდამოდ.

შეკრულია მისი ხელით ჩემი ცოდვების უღელი, შეკაზმულია და ქედზე მადგას, ძალა წამართვა; მათ ხელში მიმცა უფალმა, ვისგანაც ვეღარ წამოვდექი.

უფალმა გათელა ჩემს წიაღში ჩემი ფალავნები, მომისია ურდო, რომ შეემუსრა ჩემი მოყმენი; უფალმა გათელა, როგორც საწნახელში, იუდას ქალწული ასულები.

ამას დავტირი, ცრემლად იღვრება ჩემი თვალები, რადგან გამშორდა ნუგეშისმცემელი, ჩემი სულის მომაბრუნებელი; ობლად დარჩნენ ჩემი შვილები, რადგან გამძლავრდა მტერი.

სიონი ხელებს იწვდის, არავინაა ნუგეშისმცემელი; უფალმა ბრძანა, გარშემოდგომოდნენ იაკობს მტრები; სიბილწედ შეირაცხა იერუსალიმი მათ თვალში.

მართალია უფალი, რადგან ვეურჩე მის ბაგეს; გაიგონეთ, ხალხებო, და შეხედეთ ჩემს სატანჯველს; ჩემი ქალწულები და მოყმენი ტყვეობაში წავიდნენ.

ვუხმე ჩემს მოყვარულთ, მაგრამ მომატყუეს; ჩემი მღვდლები და უხუცესები იხოცებიან ქალაქში, რადგან ეძებენ პურს სულის მიასაბრუნებლად.

მომხედე, უფალო, რადგან მიჭირს მე, მეწვის ნაწლავები; გული გადამიბრუნდა მკერდში, რადგან ავჯანყდი შენს წინააღმდეგ; გარეთ მახვილისგან შვილმკვდარი შევიქენი, შინაც სიკვდილია.

გაიგეს, როგორ ვკვნესი და არავინა მყავს ნუგეშისმცემელი; გაიგეს ჩემმა მტრებმა ჩემი უბედურება და ხარობენ, რომ შენგან არის მოწეული. ოჰ, ერთი მოაწევდე დღეს, შენ დათქმულს, რომ ჩემსავით გახდნენ ისინი!

ოჰ, ერთი მოაწევდეს შენამდე მათი სიბოროტის ამბავი, რომ ისევე მოექცე მათ, როგორც მე მომექეცი ჩემი ცოდვებისთვის, რადგან გამრავლდა ჩემი ოხვრა-კვნესა და შემიღონდა გული.

როგორ დანისლა უფალმა სიონის ასული თავისი რისხვით! ციდან მიწაზე ჩამოამხო ისრაელის მშვენება და არ გახსენებია თავისი კვარცხლბეკი თავის რისხვის დღეს.

შემუსრა, არ დაინდო უფალმა იაკობის სამკვიდრებელნი, დააქცია თავისი წყრომით იუდას ასულის ციხე-სიმაგრენი, მიწასთან გაასწორა; უპატიოჰყო სამეფო და მისი მთავრები.

მოსტეხა მთელი რქა ისრაელს მძვინვარე რისხვით; მტერს მოარიდა თავისი მარჯვენა და აგიზგიზდა იაკობში როგორც ცეცხლი, ყოვლის მჭამელი.

როგორც მტერმა, მოზიდა მშვილდი, აღმართა მარჯვენა დუშმანივით და მოკლა მისი თვალის სიხარული; ცეცხლივით დაანთხია თავისი რისხვა სიონის ასულის კარავში.

მტერივით გახდა უფალი, შემუსრა ისრაელი, შემუსრა მისი პალატები, დაუქცია ციხე-სიმაგრენი და მოაწია იუდას ასულზე ოხვრა და კვნესა.

დაანგრია მისი ბაღი და კარავი, დააქცია მისი სადღესასწაულო ადგილი; დაავიწყებინა უფალმა სიონში დღესასწაული და შაბათი, შეიძულა თავის მძვინვარე რისხვაში მეფე და მღვდელი.

შერისხა უფალმა თავისი სამსხვერპლო, შეაჩვენა თავისი საწმიდარი, მტერს ჩაუგდო ხელში მისი პალატების კედლები; ხმა გაიღეს უფლის სახლში, როგორც დღესასწაულზე.

გადაწყვიტა უფალმა, დაენგრია სიონის ასულის კედლები, გაჭიმა ძაფი, ხელი არ აიღო განადგურებაზე; დააქცია ზღუდე და კედელი - ერთად არიან დაქცეულნი.

მიწაში ჩაეფლო მისი ჭიშკრები, მან დალეწა და შემუსრა მისი ურდულები; მისი მეფე და მთავრები წარმართთა შორის არიან; აღარ არის რჯული და მის წინასწარმეტყველებსაც შეუწყდათ უფლისგან ხილვები.

მდუმარედ სხედან მიწაზე სიონის ასულის უხუცესნი, თავზე ნაცარი აყრიათ და ჯვალოთი არიან შემოსილი; მიწამდე დაუხრიათ თავი იერუსალიმის ქალწულებს.

ცრემლებმა დამიშრიტეს თვალისჩინი, მეწვის გულ-ღვიძლი, მიწაზე დაიღვარა ჩემი ნაღველი ჩემი ერის ასულის დაღუპვის გამო, რადგან ღონემიხდილნი ყრიან ყმაწვილები და ძუძუთა ბავშვები ქალაქის ქუჩებში.

დედებს შებღავიან: სად არის პური და ღვინო? და იკრუნჩხებიან დაჭრილებივით ქალაქის ქუჩებში და სულს ღაფავენ დედის კალთებში.

რა ვთქვა შენზე, რას შეგადარო, იერუსალიმის ასულო? რას მიგამსგავსო, რომ განუგეშო, სიონის ქალწულო ასულო? რადგან ზღვასავით დიდია შენი დაქცევა, ვინ არის შენი განმკურნებელი?

შენი წინასწარმეტყველნი ცრუ და სულელურ ხილვებს ხედავდნენ შენთვის, არ გიმხელდნენ შენს შეცოდებებს დაკარგულის დასაბრუნებლად; მხოლოდ ცრუსა და მაცთუნებელ განაჩენს ხედავდნენ შენთვის.

ტაშს შემოჰკრავს შენზე ყოველი გზად ჩამვლელი, დაუსტვენს და თავს გააქნევს იერუსალიმის ასულზე: ეს არის ქალაქი, რომელზეც ამბობდნენ სრულქმნილი მშვენებააო, მთელი ქვეყნის სიხარულიაო?

ხახა დააღეს შენზე შენმა მტრებმა, უსტვენენ, კბილებს ახრჭიალებენ, ყვირიან: ჩავყლაპეთ უკვე! აჰა, ეს დღე, რომელსაც ველოდით, მოვესწარითო, ვხედავთო მას!

აღასრულა უფალმა განზრახული; აახდინა თავისი ნათქვამი, რაც ჰქონდა ნაბრძანები ძველთაგანვე; დააქცია და არ შეიბრალა; მტერი გაახარა შენზე, რქა აღუმაღლა შენს დუშმანებს.

მათი გული უფალს შეჰღაღადებს: სიონის ასულის კედლებო, ნიაღვარივით ღვარეთ ცრემლი დღედაღამე; შვებას ნუ მოიცემთ, ნურც შეშრება თქვენი თვალის გუგები.

ადექი, იღაღადე ღამით, ყოველ სახმილავზე, წყალივით დაღვარე შენი გული უფლის წინაშე; გაიწოდე ხელები მისკენ შენი ჩვილების სიცოცხლისთვის, შიმშილით რომ იხოცებიან გზაჯვარედინებზე.

მოიხედე, უფალო, და დაინახე, ვის მოექეცი ასე? თუ უჭამიათ დედაკაცებს თავიანთი ნაყოფი, ნალოლიავები ბავშვები? თუ დახოცილან უფლის საწმიდარში მღვდელი და წინასწარმეტყველი?

ყრიან ქუჩის მტვერში ყმაწვილი და მოხუცი, ჩემი ქალწულები და მოყმეები მახვილით დაეცნენ; დახოცე შენი რისხვის დღეს, დაკალი, არ დაინდე.

შენ მოიწვიე, როგორც დღესასწაულზე, ჩემი შიშისზარნი ყოველი მხრიდან; და არავინ გაქცეულა, არავინ გადარჩენილა უფლის რისხვის დღეს; ვინც მე ვანებივრე და გავზარდე, მტერმა მოუღო მას ბოლო.

მე ვარ კაცი, ტანჯვის მნახველი მისი რისხვის კვერთხის ქვეშ;

წამიძღვა და მივყავდი ბნელისკენ, არა ნათლისკენ;

მხოლოდ ჩემკენ იღერებს და იღერებს ხელს მთელი დღე იგი;

გამიცვითა მან ხორცი და კანი, შემიმუსრა ძვლები;

შემომადგა და შემომარტყა ტანჯვა და წამება;

ჩამსვა წყვდიადში საუკუნოდ მკვდარივით;

ზღუდე შემომავლო და ვერ გავდივარ, დამიმძიმა ბორკილები;

კიდეც რომ ვიღაღადო და შველა ვითხოვო, ის აბრკოლებს ჩემს ვედრებას;

გზა ჩამიხერგა ლოდებით და დამიხლართა ბილიკები;

დათვია ის ჩემთვის, საფარში მჯდარი, და ლომი, დადარნებული;

გზებს გადამაგდინა და გამწეწა, ცარიელი დამტოვა;

მოზიდა მშვილდი და ისართა სამიზნედ დამსვა;

გულ-ღვიძლში გამიტარა თავისი კაპარჭის ამონასხლეტი;

ქვეყნის ხალხის სასაცილო შევიქენი, მათ სამღერელად მთელი დღისთვის;

სიმწარით გამაძღო და აბზინდა შემასვა;

კბილები ჩამილეწა ხრეშით, მტვერში გამთელა;

მშვიდობა წაართვი ჩემს სულს, დამავიწყდა კეთილდღეობა;

ვთქვი: წამერთვა ღონე და უფლის იმედი;

გაიხსენე ჩემი განჯვა და ჩემი სიმწარე, აბზინდა და შხამი;

კარგად ვიხსენებ ამას და მიღონდება სული;

ასე ვპასუხობ ჩემს გულს, რადგან მაქვს იმედი;

არ დაილევა უფლის მადლი, არ შეწყდება მისი წყალობები;

განახლდება ყოველ სისხამზე, დიდია შენი იმედი.

ჩემი ხვედრია უფალი, ამბობს ჩემი სული; ამიტომაც იმედი მაქვს მისი;

კეთილია უფალი მისი მოსავისთვის, მისი მძებნელი სულისათვის;

კარგია, როცა კაცი მდუმარედ მოელის ხსნას უფლისაგან;

კარგია, როცა კაცი უღელს ატარებს სიჭაბუკეში;

ზის სიმარტოვეში და სდუმს, რადგან უფალმა დაადო ტვირთი;

მტვერითაც რომ აუვსო პირი, მაინც ექნება უფლის იმედი;

თუნდაც მიუშვიროს ლოყა მის მცემელს, გაძღეს გინებით;

არ გასწირავს საუკუნოდ უფალი;

კიდეც დასტანჯავს და კიდეც შეიბრალებს დიდი წყალობით;

რადგან გულით როდი სტანჯავს და აწვალებს კაცისშვილებს,

როცა ფეხქვეშ თელავენ ქვეყნის პატიმრებს,

როცა სამართალს უმრუდებენ კაცს უზენაესის წინაშე,

როცა ჩაგრავენ ადამიანს მის სამართალში, განა ამას ვერ ხედავს უფალი?

ვის თქმაზე აღსრულდება რამე, თუ უფალმა არ ბრძანა?

განა უზენაესის პირიდან არ გამოდის უბედურება და სიკეთე?

რატომ ჩივის ცოცხალი კაცი, ვაჟკაცი, თავის ცოდვებზე?

გავჩხრიკოთ ჩვენი საქციელი, გავარკვიოთ და უფალს დავუბრუნდეთ;

ხელებით აღვმართოთ ჩვენი გული ცაში უფლისადმი:

ჩვენ შევცოდეთ და განვდექით, შენ არ გვაპატიე;

რისხვით მოიბურე და გვდევნი, გვხოცავ შეუბრალებლად;

ღრუბლით მოიბურე, რომ აირიდო ჩვენი ლოცვები;

ნაგვად და სიბინძურედ გვაქციე ხალხთა შორის;

ხახა დააღეს ჩვენს ჩასანთქმელად ჩვენმა მტრებმა;

შიში და საფრთხე გვხვდა წილად, ნგრევა და დაღუპვა;

ცრემლის ნაკადულები სდის ჩემს თვალებს ჩემი ერის ასულის დაღუპვის გამო;

იღვრება ჩემი თვალი განუწყვეტლივ, არ არის შვება;

ვიდრე არ მოხედავს და არ იხილავს უფალი ციდან;

ჩემი თვალები სულს მიდარდიანებენ ჩემი ქალაქის ასულთა გამო;

მომინადირეს ჩემმა მტრებმა როგორც ჩიტი რამ, უმიზეზოდ;

ცოცხლად ჩამაგდეს ორმოში და ქვები დამაყარეს;

გადამფარა წყალმა, ვთქვი, დავიღუპე-მეთქი;

ვუხმე შენს სახელს, უფალო, ორმოს სიღრმიდან;

ხომ მოგესმა ჩემი ხმა, ნუ წაუყრუებ ჩემს ხვეწნა-ვედრებას;

შენ ახლოს ხარ, როცა გიხმობ; ამბობ: ნუ გეშინის!

შენ ესარჩლებოდი ჩემს სულს, უფალო, შენ გამოისყიდე ჩემი სიცოცხლე!

შენ დაინახე ჩემი ჩაგვრა, უფალო, მაშ, გაიკითხე ჩემი სამართალი!

შენ დაინახე მათი შური ჩემს მიმართ, მათი ზრახვები ჩემს წინააღმდეგ!

შენ გაიგონე მათი გინება, უფალო, მათი ზრახვები ჩემს წინააღმდეგ!

ჩემს მომხდურთა ბაგეები და ფიქრები ჩემს წინააღმდეგ არის მთელი დღე;

სხედან თუ დგანან, შეხედე, მათი სამღერელი შევიქენი;

მიაგე მათ საზღაური, უფალო, მათ ხელთა საქმეთაებრ!

მოუვლინე მათ გულის სიბნელე, უფალო, და წყევლა შენი!

რისხვით დაედევნე მათ და მუსრი გაავლე უფლის ცისქვეშეთში!

როგორ დაიბინდა ოქრო, ფერი იცვალა ბაჯაღლომ; გაფანტულია საწმიდრის ქვები ყოველ გზაჯვარედინზე;

ოქროს სწორი, სიონის ძვირფასი ძენი, როგორ შეირაცხნენ მექოთნის ნაზელ თიხის ნამტვრევებად!

ტურებიც კი აწვდიან ძუძუს და აწოვებენ თავიანთ ლეკვებს; ჩემი ერის ასული კი გულქვა გახდა, როგორც სირაქლემა უდაბნოში.

მწოველის ენა სასას მიეკრა წყურვილისგან; ბავშვები პურს ითხოვენ, მაგრამ არ არის მიმწოდებელი.

ნუგბართა მჭამელნი ქუჩებში სულს ღაფავენ; ძოწეულში ნახვევნი ნაკელში ყრიან.

ჩემი ერის ასულის ბრალი აღემატა სოდომის ცოდვას, წამში რომ დაიქცა და ვერა ხელმა ვერ დაიხსნა.

მათი მთავრები თოვლზე სპეტაკები იყვნენ, რძეზე თეთრები, მათი ტანი ბადახშზე წითელი, მათი გამოხედვა - საფირონი.

ახლა კი ნახშირის უშავესია მათი სახე, ვერავინ იცნობს მათ ქუჩაში; ძვლებს ეკვრის მათი კანი, ხესავით არის გამომშრალი.

ხმლით გაწყვეტილნი უფრო ბედნიერნი არიან, ვიდრე შიმშილით გაწყვეტილნი, რომლებიც დაილივნენ მინდვრის საკვებს მოკლებულნი.

გულმოწყალე ქალები საკუთარი ხელით ხარშავდნენ თავიანთ შვილებს, საზრდოდ რომ ჰქონოდათ ჩემი ერის ასულის დაღუპვის ჟამს.

გადმოსცალა უფალმა თავისი რისხვა, გადმოაფრქვია თავისი წყრომის ალი, ცეცხლი წაუკიდა სიონს და შეაჭმევინა მისი საძირკველნი.

არ სჯეროდათ ქვეყნის მეფეებს ან მკვიდრებს ამა სოფლისა, თუ მტერი და მომხდური შევიდოდა იერუსალიმის კარიბჭეებში;

ეს მოხდა მის წინასწარმეტყველთა ცოდვების და მის მღვდელთა შეცოდებების გამო, მართალთა სისხლს რომ ღვრიდნენ მის წიაღში.

ქუჩებში დაძრწოდნენ, როგორც ბრმები, სისხლში გასვრილნი, და ვერაფერს ეკარებოდნენ სამოსელით.

შორს უწმიდურნო! უყვიროდნენ, შორს, შორს, არ მოგვეკაროო! ასე გარბოდნენ და დაწანწალებდნენ, ხალხში ამბობდნენ: მეტს აღარ ვაცხოვრებთო აქ.

თავად უფალმა გაფანტა ისინი, მეტად აღარ მოხედავს მათ; მღვდლებს პატივს არ სცემენ, მოხუცებულთ არ იბრალებენ.

და კიდევ: დაგვევსო თვალები შემწეობის ამაო მოლოდინში; სათვალთვალო კოშკიდან ვუმზერდით ხალხს, რომელსაც ჩვენი შველა არ შეეძლო.

ზვერავდნენ ჩვენს ნაბიჯებს, ჩვენს ქუჩებში რომ არ გვევლო. მოაწია ჩვენმა ბოლომ, გასრულდა ჩვენი დღეები, დადგა ჩვენი ბოლო.

ცის არწივთა უსწრაფესნი იყვნენ ჩვენი მდევრები, მთებზე გვედევნებოდნენ, უდაბნოში გვისაფრდებოდნენ.

სუნთქვა ჩვენს ნესტოთა - უფლის ცხებული მათ ორმოშია გამომწყვდეული; ჩვენ კი ვფიქრობდით, მის ჩრდილქვეშ ვიცოცხლებდით ხალხთა შორის.

იხარე და იმხიარულე, ედომის ასულო, ყველა ქვეყანაში მცხოვრებო! შენთანაც ჩამოივლის თასი: დაითვრები და გაშიშვლდები!

გათავდა შენი სასჯელი, სიონის ასულო; მეტს აღარ დაგტოვებს დევნილებაში. შენ კი მოგკითხავს დანაშაულს, ედომის ასულო, და გაამჟღავნებს შენს ცოდვებს.

გაიხსენე, უფალო, რაც დაგვემართა; მოგვხედე და დაინახე ჩვენი შეგინება.

ჩვენი სამკვიდრო უცხომ დაიმკვიდრა, ჩვენი სახლები - გადამთიელმა.

ობლები გავხდით: მამა არა გვყავს, დაქვრივდნენ ჩვენი დედები;

ჩვენსავე წყალს ვერცხლის ფასად ვსვამთ, შეშას ვყიდულობთ;

კისრით მიგვათრევენ, ქანცი გაგვიწყდა, არა გვაქვს მოსვენება;

ეგვიპტეს ვუშვერთ ხელს, აშურს, რომ გავძღეთ პურით;

ჩვენმა მამებმა შესცოდეს და აღარ არიან, ჩვენ კი მათ სასჯელს ვიხდით;

მონები ხელმწიფობენ ჩვენზე, არა ჩანს მხსნელი მათი ხელიდან;

სიცოცხლის ფასად ვშოულობთ პურს, უდაბნოში მახვილის შიშით;

თონესავით გვიხურს კანი, შიმშილის ხვატისგან.

ქალებს ნამუსს ხდიან სიონში, ქალწულებს - იუდას ქალაქებში;

ხელებით ჰკიდებენ მთავრებს, შეურაცხყოფენ მოხუცებულთ;

მოყმენი დოლაბებს ეზიდებიან, ბიჭები ფორხილებენ შეშის ტვირთის ქვეშ;

მოხუცებულნი კარიბჭესთან აღარ სხდებიან, მოყმენი აღარ მღერიან;

შემწყდარია ჩვენი გულის სიხარული, გლოვად გადაიქცა ჩვენი ფერხულები;

თავზეით გვირგვინი მოგვეხადა; ვაი ჩვვნ, რადგან შევცოდეთ!

ამიტომ შეღონებული გვაქვს გული, ამიტომაც დაგვიბნელდა თვალისჩინი;

გაუკაცრიელდა სიონის მთა და ტურები დარბიან იქ;

შენ კი საუკუნოდ მყოფობ, უფალო, შენი ტახტი ჰგიეს უკუნითი უკუნისამდე!

სამუდამოდ რისთვის დაგვივიწყე, ასე ხანგრძლივად რისთვის მიგვატოვე?

შენკენ მოგვაქციე, უფალო, და მოვიქცევით; განგვიახლე დღეები, როგორც ძველად იყო!

ნუთუ საბოლოოდ შეგვიძულე და უსაზომოდ გაჯავრდი ჩვენზე?