Скрыть
4:3
4:7
4:9
4:12
4:14
4:15
4:17
Церковнославянский (рус)
א Ка́ко потемнѣ́ зла́то, измѣни́ся сребро́ до́бро­е: разсы́пашася камы́цы святы́ни въ нача́лѣ всѣ́хъ исхо́довъ.
ב Сы́нове Сiо́ни честні́и, одѣ́янiи зла́томъ чи́стымъ, ка́ко вмѣни́шася въ сосу́ды гли́няны, дѣла́ ру́къ скуде́льничихъ.
ג Еще́ же змі́еве обнажи́ша сосцы́, воз­до­и́ша ски́мни и́хъ дще́рей люді́й мо­и́хъ въ неизцѣле́нiе, я́коже пти́ца во пусты́ни.
ד Прильпе́ язы́къ ссу́щаго къ горта́ни его́ въ жа́жди, младе́нцы проси́ша хлѣ́ба, и нѣ́сть и́мъ разломля́ющаго.
ה Яду́ще сла́достная погибо́ша во исхо́дѣхъ, пита́емiи на багряни́цахъ одѣ́яшася въ гно́й.
ו И воз­вели́чися беззако́нiе дще́ре люді́й мо­и́хъ па́че беззако́нiя Cодо́мска, превраще́н­ныя во окомгнове́нiи, и не поболѣ́ша о не́й рука́ми.
ז Очи́стишася назоре́е ея́ па́че снѣ́га и просвѣти́шася па́че млека́, че́рмни бы́ша, па́че ка́мене сапфи́ра усѣче́нiе и́хъ.
ח Потемнѣ́ па́че са́жи ви́дъ и́хъ, не позна́ни бы́ша во исхо́дѣхъ: при­­льпе́ ко́жа и́хъ косте́мъ и́хъ, изсхо́ша, бы́ша я́ко дре́во.
ט Лу́чше бы́ша я́звенiи мече́мъ, не́жели погубле́ни гла́домъ: сі́и бо истлѣ́ша от­ непло́дности земли́.
י Ру́цѣ же́нъ милосе́рдыхъ свари́ша дѣ́ти своя́, бы́ша въ я́дь и́мъ, въ сокруше́нiи дще́ре люді́й мо­и́хъ.
כ Сконча́ Госпо́дь я́рость свою́, излiя́ я́рость гнѣ́ва сво­его́ и воз­жже́ о́гнь въ Сiо́нѣ, и пояде́ основа́нiя его́.
ל Не вѣ́роваша ца́рiе зе́мстiи и вси́ живу́щiи во вселе́н­нѣй, я́ко вни́детъ вра́гъ и стужа́яй сквоз­ѣ́ врата́ Иерусали́мская,
מ ра́ди грѣ́хъ проро́ковъ его́ и непра́вдъ жерце́въ его́, пролива́ющихъ кро́вь пра́ведну посредѣ́ его́.
נ Поколеба́шася бо́дрiи его́ на сто́гнахъ, оскверни́шася въ крови́, внегда́ немощи́ и́мъ, при­­косну́шася оде́ждъ сво­и́хъ.
ס Отступи́те от­ нечи́стыхъ, при­­зови́те и́хъ: от­ступи́те, от­ступи́те, не при­­каса́йтеся, я́ко воз­жго́шася и восколеба́шася: рцы́те во язы́цѣхъ: не при­­ложа́тъ, е́же обита́ти [съ ни́ми].
פ Лице́ Госпо́дне ча́сть и́хъ, не при­­ложи́тъ при­­зрѣ́ти на ни́хъ: лица́ жре́ческа не устыдѣ́шася, ста́рыхъ не поми́ловаша.
ע Еще́ су́щымъ на́мъ оскудѣ́ша о́чи на́ши, на по́мощь на́шу всу́е смотря́щымъ на́мъ, внегда́ надѣ́яхомся на язы́къ не спаса́ющь.
צ Улови́ша ма́лыхъ на́шихъ е́же не ходи́ти на сто́гнахъ на́шихъ, при­­бли́жися вре́мя на́­ше, испо́лнишася дні́е на́ши, насто­и́тъ коне́цъ на́шъ.
ק Скорѣ́йшiи бы́ша гоня́щiи ны́ па́че орло́въ небе́сныхъ, на гора́хъ гоня́ху на́съ, въ пусты́ни при­­сѣдо́ша на́мъ.
ר Ду́хъ лица́ на́­шего, пома́зан­ный Госпо́дь я́тъ бы́сть въ растлѣ́нiихъ и́хъ, о не́мже рѣ́хомъ: въ сѣ́ни его́ поживе́мъ во язы́цѣхъ.
ש Ра́дуйся и весели́ся, дщи́ Идуме́йска, живу́щая на земли́, и на тебе́ прiи́детъ ча́ша Госпо́дня, и упiе́шися и излiе́ши.
ת Сконча́ся беззако́нiе твое́, дщи́ Сiо́ня, не при­­ложи́тъ ктому́ пресели́ти тя́: посѣти́лъ е́сть беззако́нiя твоя́, дщи́ Едо́мля, от­кры́ нече́стiя твоя́.
Таджикский
ЧӢ гуна тилло хира шудааст, зари холис тағйир ёфтааст, сангҳои гаронбаҳо дар сари ҳар кӯча партофта шудааст!
Чӣ гуна фарзандони азизи Сион, ки ба зари холис баробар буданд, мисли кӯзаи сафолине ки амали дасти кулол аст, ҳисоб шудаанд!
Шағолон низ пистон берун оварда, бачаҳои худро мемаконанд, лекин духтари қавми ман, мисли шутурмурғҳо дар биёбон, бераҳм шудааст.
Забони бачаи ширмак аз ташнагӣ ба комаш часпидааст; кӯдакон нон мепурсанд, – касе ба онҳо намедиҳад.
Онҳое ки нуқлу наво мехӯрданд, дар кӯчаҳо бемаҷол шудаанд; онҳое ки бар бистари абрешимин парвариш меёфтанд, ахлоттӯдаҳоро ба оғӯш мекашанд.
Ва маъсияти духтари қавми ман аз гуноҳи Садӯм бузургтар аст, ки он дар як мижа задан вожгун шуд, бе он ки касе дастҳояшро ба он расонда бошад.
Сарварони вай аз барф тозатар ва аз шир сафедтар буданд; баданашон аз марҷон сурхтар, қаду қоматашон мисли ёқути кабуд буд;
Ва акнун чеҳраашон аз ангишт сиёҳтар шудааст, ба тавре ки дар кӯчаҳо онҳоро намешиносанд; пӯсташон ба устухонашон часпида, мисли чӯб хушк шудааст.
Куштаҳои шамшер назар ба куштаҳои гуруснагӣ хушбахттар буданд, чунки аз теғ хуншор шуда, зуд мурдаанд, назар ба онҳое ки аз камии маҳсулоти киштзор бо азоби бисёр ҷон додаанд.
Дастҳои занони раҳмдил бачаҳои худро пухтаанд, то ки дар вақти шикасти духтари қавми ман барояшон хӯрок шавад.
Парвардигор хашми Худро ба анҷом расондааст, шиддати ғазаби Худро фурӯ рехтааст ва оташе дар Сион афрӯхтааст, ки он асосҳои вайро хӯрдааст.
Подшоҳони замин ва ҳамаи сокинони дунё бовар намекарданд, ки аду ва душман ба дарвозаҳои Ерусалим дохил хоҳад шуд,
Аз боиси хатоҳои анбиёи он ва гуноҳҳои коҳинони он, ки хуни одилонро андаруни он мерехтанд;
Мисли кӯрон дар кӯчаҳо мегаштанд, дар ҳолате ки ба хун олуда буданд, ба тавре ки ба либосҳои онҳо касе наметавонист бирасад.
«Дур шавед! Палид аст!» – дод мегуфтанд дар ҳаққи онҳо, – «Дур шавед, дур шавед, нарасед!» Ва онҳо чунин сарсон ва овора шуда мегаштанд, ва дар миёни халқҳо дар бораи онҳо мегуфтанд: «Дигар дар ин ҷо сокин нахоҳанд шуд».
Хашми Парвардигор онҳоро пароканда хоҳад кард, дигар ба онҳо назари нек нахоҳад кард: дар он ҷо коҳинонро рӯихотир намекунанд ва ба пирон раҳм надоранд.
Чашмони мо ҳанӯз ба мадад беҳуда чор мешуд: дар чашмдошти худ ба халқе умедвор будем, ки вай наметавонист моро наҷот диҳад.
Қадамҳои моро камин мекарданд, ба дараҷае ки мо дар кӯчаҳои худ наметавонистем роҳ равем; охири мо наздик мешуд, рӯзҳои мо анҷом меёфт; ҳақиқатан охири мо фаро расида буд.
Таъқибкунандагони мо аз уқобҳои осмон тезравтар буданд: бар кӯҳҳо моро таъқиб мекарданд, дар биёбон барои мо камин месохтанд.
Масеҳи Парвардигор, ки рӯҳи ҳаёти мо буд, дар чоҳи онҳо афтод, ки дар бораи ӯ мегуфтем: «Ба зери сояи ӯ дар миёни халқҳо зиндагӣ хоҳем кард».
Шодӣ ва хурсандӣ намо, эй духтари Адӯм, ки дар замини Ус сокин ҳастӣ! Ин коса ба ту низ хоҳад расид: маст гардида, урён хоҳӣ шуд.
Эй духтари Сион! Маъсияти ту акнун тамом шудааст: Ӯ туро дигар ҷалои ватан нахоҳад кард. Аммо маъсияти туро, эй духтари Адӯм, Ӯ ба ҷазо мустаҳиқ намуда, гуноҳҳоятро ошкор хоҳад кард.

1 Плач о народе, «сыны Сиона сравнены с глиняною посудою»; нет хлеба для детей; смерть от меча лучше голода. 12 Грехи пророков и священников Иерусалима. 17 «Приблизился конец наш». 21 Чаша гнева дойдет до Едома; наказание Сиона кончилось.
Как потускло золото, изменилось золото наилучшее! камни святилища раскиданы по всем перекресткам.
Сыны Сиона драгоценные, равноценные чистейшему золоту, как они сравнены с глиняною посудою, изделием рук горшечника!
И чудовища подают сосцы и кормят своих детенышей, а дщерь народа моего стала жестока подобно страусам в пустыне.
Язык грудного младенца прилипает к гортани его от жажды; дети просят хлеба, и никто не подает им.
Евшие сладкое истаевают на улицах; воспитанные на багрянице жмутся к навозу.
Наказание нечестия дщери народа моего превышает казнь за грехи Содома: тот низринут мгновенно, и руки человеческие не касались его.
Князья ее были в ней чище снега, белее молока; они были телом краше коралла, вид их был, как сапфир;
а теперь темнее всего черного лице их; не узнаю́т их на улицах; кожа их прилипла к костям их, стала суха, как дерево.
Умерщвляемые мечом счастливее умерщвляемых голодом, потому что сии истаевают, поражаемые недостатком плодов полевых.
Руки мягкосердых женщин варили детей своих, чтобы они были для них пищею во время гибели дщери народа моего.
Совершил Господь гнев Свой, излил ярость гнева Своего и зажег на Сионе огонь, который пожрал основания его.
Не верили цари земли и все живущие во вселенной, чтобы враг и неприятель вошел во врата Иерусалима.
Все это – за грехи лжепророков его, за беззакония священников его, которые среди него проливали кровь праведников;
бродили как слепые по улицам, осквернялись кровью, так что невозможно было прикоснуться к одеждам их.
«Сторонитесь! нечистый!» кричали им; «сторонитесь, сторонитесь, не прикасайтесь»; и они уходили в смущении; а между народом говорили: «их более не будет!
лице Господне рассеет их; Он уже не призрит на них», потому что они лица́ священников не уважают, старцев не милуют.
Наши глаза истомлены в напрасном ожидании помощи; со сторожевой башни нашей мы ожидали народ, который не мог спасти нас.
А они подстерегали шаги наши, чтобы мы не могли ходить по улицам нашим; приблизился конец наш, дни наши исполнились; пришел конец наш.
Преследовавшие нас были быстрее орлов небесных; гонялись за нами по горам, ставили засаду для нас в пустыне.
Дыхание жизни нашей, помазанник Господень пойман в ямы их, тот, о котором мы говорили: «под тенью его будем жить среди народов».
Радуйся и веселись, дочь Едома, обитательница земли Уц! И до тебя дойдет чаша; напьешься допьяна и обнажишься.
Дщерь Сиона! наказание за беззаконие твое кончилось; Он не будет более изгонять тебя; но твое беззаконие, дочь Едома, Он посетит и обнаружит грехи твои.
Толкования стиха Скопировать ссылку Скопировать текст Добавить в избранное
Библ. энциклопедия Библейский словарь Словарь библ. образов Практическая симфония
Цитата из Библии каждое утро
TG: t.me/azbible
Viber: vb.me/azbible