Скрыть
15:1
15:2
15:3
15:5
15:6
15:7
15:8
15:9
15:10
15:11
15:12
15:13
15:14
15:15
15:16
15:17
15:18
15:19
15:20
15:21
15:22
15:23
15:25
15:26
15:27
15:28
15:29
15:30
15:31
15:32
Церковнославянский (рус)
[Зач. 78.] Бя́ху же при­­ближа́ющеся къ Нему́ вси́ мы́тарiе и грѣ́шницы, послу́шати Его́.
И ропта́ху фарисе́е и кни́жницы, глаго́люще, я́ко Се́й грѣ́шники прiе́млетъ и съ ни́ми я́стъ.
Рече́ же къ ни́мъ при́тчу сiю́, глаго́ля:
кі́й человѣ́къ от­ ва́съ имы́й сто́ ове́цъ, и погу́бль еди́ну от­ ни́хъ, не оста́витъ ли девяти́десяти и девяти́ въ пусты́ни, и и́детъ вслѣ́дъ поги́бшiя, до́ндеже обря́щетъ ю́?
И обрѣ́тъ воз­лага́етъ на ра́мѣ сво­и́ ра́дуяся:
и при­­ше́дъ въ до́мъ, созыва́етъ дру́ги и сосѣ́ды, глаго́ля и́мъ: ра́дуйтеся со мно́ю, я́ко обрѣто́хъ овцу́ мою́ поги́бшую.
Глаго́лю ва́мъ, я́ко та́ко ра́дость бу́детъ на небеси́ о еди́номъ грѣ́шницѣ ка́ющемся, не́жели о девяти́десятихъ и девяти́ пра́ведникъ, и́же не тре́буютъ покая́нiя.
Или́ ка́я жена́ иму́щи де́сять дра́хмъ, а́ще погуби́тъ дра́хму еди́ну, не вжига́етъ ли свѣти́лника, и помете́тъ хра́мину, и и́щетъ при­­лѣ́жно, до́ндеже обря́щетъ?
И обрѣ́тши созыва́етъ други́ни и сосѣ́ды, глаго́лющи: ра́дуйтеся со мно́ю, я́ко обрѣто́хъ дра́хму поги́бшую.
Та́ко, глаго́лю ва́мъ, ра́дость быва́етъ предъ А́нгелы Бо́жiими о еди́номъ грѣ́шницѣ ка́ющемся.
[Зач. 79.] Рече́ же: человѣ́къ нѣ́кiй имѣ́ два́ сы́на:
и рече́ юнѣ́йшiй ею́ {от­ ни́хъ} отцу́: о́тче, да́ждь ми́ досто́йную ча́сть имѣ́нiя. И раздѣли́ и́ма имѣ́нiе.
И не по мно́зѣхъ дне́хъ собра́въ все́ мні́й сы́нъ, отъи́де на страну́ дале́че, и ту́ расточи́ имѣ́нiе свое́, живы́й блу́дно.
Изжи́в­шу же ему́ все́, бы́сть гла́дъ крѣ́покъ на странѣ́ то́й, и то́й нача́тъ лиша́тися.
И ше́дъ при­­лѣпи́ся еди́ному от­ жи́тель тоя́ страны́: и посла́ его́ на се́ла своя́ пасти́ свинiя́.
И жела́­ше насы́тити чре́во свое́ от­ роже́цъ, я́же ядя́ху свинiя́: и никто́же дая́ше ему́.
Въ себе́ же при­­ше́дъ, рече́: коли́ко нае́мникомъ отца́ мо­его́ избыва́ютъ хлѣ́бы, а́зъ же гла́домъ ги́блю?
Воста́въ иду́ ко отцу́ мо­ему́, и реку́ ему́: о́тче, согрѣши́хъ на небо и предъ тобо́ю,
и уже́ нѣ́смь досто́инъ нарещи́ся сы́нъ тво́й? сотвори́ мя я́ко еди́наго от­ нае́мникъ тво­и́хъ.
И воста́въ и́де ко отцу́ сво­ему́. Еще́ же ему́ дале́че су́щу, узрѣ́ его́ оте́цъ его́, и ми́лъ ему́ бы́сть, и те́къ нападе́ на вы́ю его́, и облобыза́ его́.
Рече́ же ему́ сы́нъ: о́тче, согрѣши́хъ на небо и предъ тобо́ю, и уже́ нѣ́смь досто́инъ нарещи́ся сы́нъ тво́й.
Рече́ же оте́цъ къ рабо́мъ сво­и́мъ: изнеси́те оде́жду пе́рвую и облецы́те его́, и дади́те пе́рстень на ру́ку его́ и сапоги́ на но́зѣ:
и при­­ве́дше теле́цъ упита́н­ный заколи́те, и я́дше весели́мся:
я́ко сы́нъ мо́й се́й ме́ртвъ бѣ́, и оживе́: и изги́блъ бѣ́, и обрѣ́теся. И нача́ша весели́тися.
Бѣ́ же сы́нъ его́ ста́рѣй на селѣ́: и я́ко гряды́й при­­бли́жися къ до́му, слы́ша пѣ́нiе и ли́ки:
и при­­зва́въ еди́наго от­ о́трокъ, вопроша́­ше: что́ [у́бо] сiя́ су́ть?
О́нъ же рече́ ему́, я́ко бра́тъ тво́й прiи́де: и закла́ оте́цъ тво́й телца́ упита́н­на, я́ко здра́ва его́ прiя́тъ.
Разгнѣ́вася же, и не хотя́ше вни́ти. Оте́цъ же его́ изше́дъ моля́ше его́.
О́нъ же от­вѣща́въ рече́ отцу́: се́ толи́ко лѣ́тъ рабо́таю тебѣ́, и николи́же за́повѣди твоя́ преступи́хъ, и мнѣ́ николи́же да́лъ еси́ козля́те, да со дру́ги сво­и́ми воз­весели́л­ся бы́хъ:
егда́ же сы́нъ тво́й се́й, изъяды́й твое́ имѣ́нiе съ любо­дѣ́йцами, прiи́де, закла́лъ еси́ ему́ телца́ пито́маго.
О́нъ же рече́ ему́: ча́до, ты́ всегда́ со мно́ю еси́ и вся́ моя́ твоя́ су́ть:
воз­весели́тижеся и воз­ра́довати подоба́­ше, я́ко бра́тъ тво́й се́й ме́ртвъ бѣ́, и оживе́: и изги́блъ бѣ́, и обрѣ́теся.
Греческий [Greek (Koine)]
ἦσαν δὲ αὐτῷ ἐγγίζον­τες πάν­τες οἱ τελῶναι καὶ οἱ ἁμαρτωλοὶ ἀκούειν αὐτοῦ
καὶ διεγόγγυζον οἵ τε Φαρισαῖοι καὶ οἱ γραμματεῖς λέγον­τες ὅτι οὗτος ἁμαρτωλοὺς προ­σδέχεται καὶ συν­εσθίει αὐτοῖς
εἶπεν δὲ προ­̀ς αὐτοὺς τὴν παρα­βολὴν ταύτην λέγων
τίς ἄνθρωπος ἐξ ὑμῶν ἔχων ἑκατὸν προ­́βατα καὶ ἀπο­λέσας ἐξ αὐτῶν ἓν οὐ κατα­λείπει τὰ ἐνενήκον­τα ἐννέα ἐν τῇ ἐρήμῳ καὶ πορεύ­εται ἐπι­̀ τὸ ἀπο­λωλὸς ἕως εὕρῃ αὐτό
καὶ εὑρὼν ἐπι­τίθησιν ἐπι­̀ τοὺς ὤμους αὐτοῦ χαίρων
καὶ ἐλθὼν εἰς τὸν οἶκον συγκαλεῖ τοὺς φίλους καὶ τοὺς γείτονας λέγων αὐτοῖς συγχάρητέ μοι ὅτι εὗρον τὸ προ­́βατόν μου τὸ ἀπο­λωλός
λέγω ὑμῖν ὅτι οὕτως χαρὰ ἐν τῷ οὐρανῷ ἔσται ἐπι­̀ ἑνὶ ἁμαρτωλῷ μετανοοῦν­τι ἢ ἐπι­̀ ἐνενήκον­τα ἐννέα δικαίοις οἵτινες οὐ χρείαν ἔχουσιν μετανοίας
ἢ τίς γυνὴ δραχμὰς ἔχουσα δέκα ἐὰν ἀπο­λέσῃ δραχμὴν μίαν οὐχὶ ἅπτει λύχνον καὶ σαροῖ τὴν οἰκίαν καὶ ζητεῖ ἐπι­μελῶς ἕως οὗ εὕρῃ
καὶ εὑροῦσα συγκαλεῖ τὰς φίλας καὶ γείτονας λέγουσα συγχάρητέ μοι ὅτι εὗρον τὴν δραχμὴν ἣν ἀπώλεσα
οὕτως λέγω ὑμῖν γίνεται χαρὰ ἐνώπιον τῶν ἀγγέλων τοῦ θεοῦ ἐπι­̀ ἑνὶ ἁμαρτωλῷ μετανοοῦν­τι
εἶπεν δέ ἄνθρωπός τις εἶχεν δύο υἱούς
καὶ εἶπεν ὁ νεώτερος αὐτῶν τῷ πατρί πάτερ δός μοι τὸ ἐπι­βάλλον μέρος τῆς οὐσίας ὁ δὲ διεῖλεν αὐτοῖς τὸν βίον
καὶ μετ᾿ οὐ πολλὰς ἡμέρας συν­αγαγὼν πάν­τα ὁ νεώτερος υἱὸς ἀπεδήμησεν εἰς χώραν μακράν καὶ ἐκεῖ διεσκόρπισεν τὴν οὐσίαν αὐτοῦ ζῶν ἀσώτως
δαπανήσαν­τος δὲ αὐτοῦ πάν­τα ἐγένετο λιμὸς ἰσχυρὰ κατα­̀ τὴν χώραν ἐκείνην καὶ αὐτὸς ἤρξατο ὑστερεῖσθαι
καὶ πορευθεὶς ἐκολλήθη ἑνὶ τῶν πολιτῶν τῆς χώρας ἐκείνης καὶ ἔπεμψεν αὐτὸν εἰς τοὺς ἀγροὺς αὐτοῦ βόσκειν χοίρους
καὶ ἐπεθύμει χορτασθῆναι ἐκ τῶν κερατίων ὧν ἤσθιον οἱ χοῖροι καὶ οὐδεὶς ἐδίδου αὐτῷ
εἰς ἑαυτὸν δὲ ἐλθὼν ἔφη πόσοι μίσθιοι τοῦ πατρός μου περισ­σεύ­ον­ται ἄρτων ἐγὼ δὲ λιμῷ ὧδε ἀπό­λλυμαι
ἀναστὰς πορεύ­σομαι προ­̀ς τὸν πατέρα μου καὶ ἐρῶ αὐτῷ πάτερ ἥμαρτον εἰς τὸν οὐρανὸν καὶ ἐνώπιόν σου
οὐκέτι εἰμὶ ἄξιος κληθῆναι υἱός σου ποίησόν με ὡς ἕνα τῶν μισθίων σου
καὶ ἀναστὰς ἦλθεν προ­̀ς τὸν πατέρα ἑαυτοῦ ἔτι δὲ αὐτοῦ μακρὰν ἀπέχον­τος εἶδεν αὐτὸν ὁ πατὴρ αὐτοῦ καὶ ἐσπλαγχνίσθη καὶ δραμὼν ἐπέπεσεν ἐπι­̀ τὸν τράχηλον αὐτοῦ καὶ κατεφίλησεν αὐτόν
εἶπεν δὲ ὁ υἱὸς αὐτῷ πάτερ ἥμαρτον εἰς τὸν οὐρανὸν καὶ ἐνώπιόν σου οὐκέτι εἰμὶ ἄξιος κληθῆναι υἱός σου
εἶπεν δὲ ὁ πατὴρ προ­̀ς τοὺς δούλους αὐτοῦ ταχὺ ἐξενέγκατε στολὴν τὴν πρώτην καὶ ἐνδύσατε αὐτόν καὶ δότε δακτύλιον εἰς τὴν χεῖρα αὐτοῦ καὶ ὑποδήματα εἰς τοὺς πόδας
καὶ φέρετε τὸν μόσχον τὸν σιτευτόν θύσατε καὶ φαγόν­τες εὐφρανθῶμεν
ὅτι οὗτος ὁ υἱός μου νεκρὸς ἦν καὶ ἀνέζησεν ἦν ἀπο­λωλὼς καὶ εὑρέθη καὶ ἤρξαν­το εὐφραίνεσθαι
ἦν δὲ ὁ υἱὸς αὐτοῦ ὁ πρεσβύτερος ἐν ἀγρῷ καὶ ὡς ἐρχό­με­νος ἤγγισεν τῇ οἰκίᾳ ἤκουσεν συμφωνίας καὶ χορῶν
καὶ προ­σκαλεσά­με­νος ἕνα τῶν παίδων ἐπυνθάνετο τί ἂν εἴη ταῦτα
ὁ δὲ εἶπεν αὐτῷ ὅτι ὁ ἀδελφός σου ἥκει καὶ ἔθυσεν ὁ πατήρ σου τὸν μόσχον τὸν σιτευτόν ὅτι ὑγιαίνον­τα αὐτὸν ἀπέλαβεν
ὠργίσθη δὲ καὶ οὐκ ἤθελεν εἰσελθεῖν ὁ δὲ πατὴρ αὐτοῦ ἐξελθὼν παρεκάλει αὐτόν
ὁ δὲ ἀπο­κριθεὶς εἶπεν τῷ πατρὶ αὐτοῦ ἰδοὺ τοσαῦτα ἔτη δουλεύ­ω σοι καὶ οὐδέποτε ἐν­τολήν σου παρῆλθον καὶ ἐμοὶ οὐδέποτε ἔδωκας ἔριφον ἵνα μετὰ τῶν φίλων μου εὐφρανθῶ
ὅτε δὲ ὁ υἱός σου οὗτος ὁ κατα­φαγών σου τὸν βίον μετὰ πορνῶν ἦλθεν ἔθυσας αὐτῷ τὸν σιτευτὸν μόσχον
ὁ δὲ εἶπεν αὐτῷ τέκνον σὺ πάν­τοτε μετ᾿ ἐμοῦ εἶ καὶ πάν­τα τὰ ἐμὰ σά ἐστιν
εὐφρανθῆναι δὲ καὶ χαρῆναι ἔδει ὅτι ὁ ἀδελφός σου οὗτος νεκρὸς ἦν καὶ ἔζησεν καὶ ἀπο­λωλὼς καὶ εὑρέθη
Рус. (Аверинцев)
И сходились к Нему послушать Его все мытари и грешники;
а фарисеи и книжники негодовали и говорили, что Он-де допускает к Себе грешников и даже ест вместе с ними!
Он же ответил им такой притчей:
«Если у кого-то из вас есть сто овец, и одну из них он потеряет, – разве не оставит он девяносто девять в пустыне и не пойдет разыскивать пропавшую, пока не найдет ее?
А когда найдет, в радости возьмет ее себе на плечи
и, придя домой, созовет друзей и соседей и скажет им: «Порадуйтесь вместе со мной, потому что моя овца пропала, а я ее нашел!»
Говорю вам, что так и на небе больше будет радости из-за одного раскаявшегося грешника, чем из-за девяносто девяти праведников, не имеющих надобности в покаянии.
Или если у женщины есть десять драхм и одну она потеряет, – разве не зажжет она светильника и не примется выметать комнату и прилежно искать, пока не найдет?
А когда найдет, созовет подруг и соседок и скажет: «Порадуйтесь со мною, потому что моя драхма пропала, а я ее нашла!»
Такова, говорю вам, бывает радость пред лицом ангелов Божьих из-за одного грешника, который раскаялся».
А еще сказал Он:
«У некоего человека было два сына.
И вот младший сын сказал отцу: «Отец, выдай мне ту долю семейного достатка, которая мне причитается!» А тот разделил между ними свое имущество.
Через малое число дней младший сын, забрав все, уехал в дальнюю страну и там, ведя жизнь беспутную, промотал весь свой достаток.
А когда он все истратил, в стране той случился сильный голод, и нужда стала для него чувствительна.
Он пошел и нанялся к одному из обитателей страны той, и тот послал его на свои пастбища пасти свиней.
И он рад был бы поесть досыта хоть рожков, какими кормились свиньи, но никто ему не позволял.
И тогда он, придя в ум, сказал себе: «Сколько работников у моего отца получают еду в изобилии, а я тут погибаю с голоду!
Встану, пойду к отцу моему и скажу ему «Отец, я согрешил против Неба и против тебя;
я уже недостоин называться твоим сыном, пусть я буду для тебя, как один из твоих работников!»
И он встал и пошел к своему отцу. Еще издали увидел его отец, и сердечно сжалился над ним, и побежал навстречу, и кинулся ему на шею, и поцеловал его.
А сын сказал ему: «Отец, я согрешил против Неба и против тебя; я уже недостоин называться твоим сыном!»
Но отец сказал своим рабам: «Скорее несите сюда самую лучшую одежду и нарядите его, наденьте ему на руку перстень, а на ноги – обувь!
Да возьмите из стада откормленного теленка и заколите, будем пировать и веселиться!
Вот ведь, этот мой сын был мертв – и ожил, он пропадал – и нашелся!» И стали они веселиться.
А старший его сын был в поле; подходя на обратном пути к дому, он услышал музыку и пляску,
подозвал одного из рабов и спрашивал, что бы это значило.
Тот сказал ему: «Это вернулся твой брат, и твой отец заколол откормленного теленка, на радостях, что нашел его в добром здравии».
А он осерчал и не хотел входить; но отец, выйдя, стал его приглашать.
И сказал он в ответ отцу: «Вот, я столько лет служу тебе, и никогда не ослушался веления твоего; и мне ты ни разу козленка не дал, чтобы я мог попировать с друзьями.
А как вернулся этот твой сын, который проел твое имущество с блудницами, – для него ты заколол откормленного теленка!»
Но тот сказал ему: «Чадо, ты всегда со мною, и все мое – твое;
но надо было веселиться и ликовать, что этот твой брат был мертв и ожил, пропадал и нашелся»».
Ҳамаи боҷгирон ва гуноҳкорон назди Ў меомаданд, то ки суханони Ўро гўш кунанд.
Вале фарисиён ва китобдонон шиквакунон мегуфтанд: “Ў гуноҳкоронро пазироӣ мекунад ва бо онҳо хўрок мехўрад“.
Ва Ў ба онҳо ин масалро гуфт:
„Кист аз шумо, ки сад гўсфанд дошта бошад ва яке аз онҳоро гум кунад, он наваду нўҳро дар биёбон гузошта, аз ақиби он гумшуда намеравад, то даме ки онро биёбад?
Ва чун ёфт, бо шодӣ онро бар китфи худ мегузорад;
Ва ба хонаи худ омада, дўстон ва ҳамсоягонро ҷеғ мезанад ва ба онҳо мегўяд: ́Бо ман шодӣ кунед, ки гўсфанди гумшудаи худро ёфтам́„.
„Ба шумо мегўям, ки дар осмон барои як гуноҳкоре ки тавба мекунад, шодӣ зиёдтар хоҳад буд, назар ба навадунўҳ одиле ки ба тавба эҳтиёҷ надоранд“.
Ё кадом зан аст, ки даҳ дирҳам дошта бошад ва як дирҳамро гум карда, шамъе даргиронад ва хонаро рўфта, бодиққат ҷустуҷў накунад, то даме ки онро биёбад?
Ва чун ёфт, дўстон ва ҳамсоягони худро ҷеғ зада мегўяд: ́Бо ман шодӣ кунед, ки дирҳами гумшудаи худро ёфтам́„.
„Ба шумо мегўям, ки дар миёни фариштагони Худо барои як гуноҳкоре ки тавба мекунад, ҳамин тавр шодӣ мешавад“.
Боз гуфт: “Шахсе ду писар дошт;
Ва хурдии онҳо ба падар гуфт: ́Эй падар! Он қисми молу мулкро, ки бояд ба ман расад, ба ман бидеҳ́. Ва падар дороии худро ба онҳо тақсим кард.
Баъд аз чанд рўз писари хурдӣ ҳар он чи дошт, ҷамъ карда, ба кишвари дурдасте рафт ва дар он ҷо дороии худро дар айшу нўш исроф намуд.
Вақте ки ҳамаашро сарф кард, қаҳтии сахте дар он кишвар рўй дод, ва ў ба мўҳтоҷӣ дучор шуд;
Ва рафта, хизматгори яке аз сокинони он кишвар шуд, ки вай ўро ба саҳрои худ фиристод, то ки хукбонӣ кунад;
Ва ў орзу дошт шиками худро аз харнубе ки хукон мехўранд, пур кунад, лекин ҳеҷ кас онро ба ў намедод.
Оқибат ў ба худ омада, гуфт: ́Чӣ қадаре аз муздурони падарам нони фаровон доранд, аммо ман дар ин ҷо аз гуруснагӣ ва ҳалокат мерасам!
Бархоста, назди падарам меравам ва ба вай мегўям: эй падар! Ман пеши осмон ва пеши ту гуноҳ кардаам,
Ва дигар лоиқи он нестам, ки писари ту хонда шавам; маро чун яке аз муздуронат қабул кун́.
Ва ў бархоста, сўи падараш равона шуд. Ва ҳанўз ў хеле дур буд, ки падараш ўро дида, раҳмаш омад; ва тозон рафта, ўро ба оғўш кашиду бўсид.
Ва писар ба вай гуфт: ́Эй падар! Ман пеши осмон ва пеши ту гуноҳ кардаам, ва дигар лоиқи он нестам, ки писари ту хонда шавам́.
Аммо падар ба ғуломони худ гуфт: ́Либоси беҳтарине оварда, ба ў бипўшонед, ва ангуштарин ба дасташ, ва мўза ба пойҳояш бидиҳед;
Ва гўсолаи охуриро оварда, сар бибуред: бихўрем ва димоғчоқӣ кунем,
Зеро ки ин писарам мурда буд ва зинда шуд, гум шуда буд ва ёфт шуд́. Ва ба димоғчоқӣ шурўъ карданд.
Лекин писари калонии вай дар саҳро буд; ва ҳангоме ки баргашта, ба хона наздик шуд, садоҳои суруду сурур ба гўшаш расид;
Ва яке аз хизматгоронро ҷеғ зада, пурсид, ки ин чӣ маъно дорад?
Вай ба ў пуфт: ́Бародарат омад, ва падарат гўсолаи охуриро сар бурид, чунки ўро сиҳат саломат дид́.
Ў ба хашм омада, нахост ба хона дарояд. Ва падараш баромада ўро ҷеғ зад.
Аммо ў дар ҷавоби падараш гуфт: ́Инак, чандин сол аст, ки ман ба ту хизмат мекунам ва ҳаргиз аз фрмони ту гардан натофтаам; вале ту ҳаргиз ба ман як бузғолае ҳам надодаӣ, то ки бо дўстони худ димоғчоқӣ кунам;
Ва чун ин писарат, ки дороии туро ба фоҳишаҳо барбод додааст, гашта омад, ту барои вай гўсолаи охуриро сар буридаӣ́.
Ба ў гуфт: ́Писарам! Ту ҳамеша бо ман ҳастӣ, ва ҳар он чи ман дорам, аз они туст;
Аммо ба он мебоист шодӣ ва димоғчоқӣ мекардем, ки ин бародарат мурда буд ва зинда шуд, гум шуда буд ва ёфт шуд́„.
Толкования стиха Скопировать ссылку Скопировать текст Добавить в избранное
Библ. энциклопедия Библейский словарь Словарь библ. образов Практическая симфония
Цитата из Библии каждое утро
TG: t.me/azbible
Viber: vb.me/azbible