Скрыть
22:2
22:4
22:5
22:6
22:8
22:9
22:10
22:11
22:12
22:13
22:15
22:17
22:18
22:20
22:23
22:24
22:25
22:26
22:28
22:29
22:33
22:36
22:38
22:41
22:42
22:43
22:44
22:45
22:46
22:48
22:49
22:50
22:51
22:52
22:53
22:55
22:56
22:57
22:58
22:59
22:60
22:62
22:64
22:65
22:67
22:68
22:70
22:71
Церковнославянский (рус)
Приближа́­шеся же пра́здникъ опрѣсно́къ, глаго́лемый Па́сха:
и иска́ху архiере́е и кни́жницы, ка́ко бы уби́ли Его́: боя́хуся бо люде́й.
Вни́де же сатана́ во Иу́ду нарица́емаго Искарiо́тъ, су́ща от­ числа́ обою­на́­де­ся­те.
И ше́дъ глаго́ла архiере́омъ и во­ево́дамъ, ка́ко Его́ преда́стъ и́мъ.
И воз­ра́довашася, и совѣща́ша ему́ сре́бреники да́ти:
и исповѣ́да {обѣща́ся}, и иска́­ше удо́бна вре́мене, да преда́стъ Его́ и́мъ безъ наро́да.
Прiи́де же де́нь опрѣсно́ковъ, въ о́нъ же подоба́­ше жре́ти па́сху:
и посла́ Петра́ и Иоа́н­на, ре́къ: ше́дша угото́вайта на́мъ па́сху, да я́мы.
О́на же реко́ста Ему́: гдѣ́ хо́щеши угото́ваемъ?
О́нъ же рече́ и́ма: се́ восходя́щема ва́ма во гра́дъ, сря́щетъ вы́ человѣ́къ въ скуде́льницѣ во́ду нося́: по не́мъ идѣ́та въ до́мъ, въ о́нъ же вхо́дитъ,
и рцѣ́та до́му влады́цѣ: глаго́летъ тебѣ́ Учи́тель: гдѣ́ е́сть оби́тель, идѣ́же па́сху со ученики́ Мо­и́ми снѣ́мъ?
И то́й ва́ма пока́жетъ го́рницу ве́лiю по́стлану: ту́ угото́вайта.
Ше́дша же обрѣто́ста, я́коже рече́ и́ма: и угото́васта па́сху.
И егда́ бы́сть ча́съ, воз­леже́, и оба­на́­де­ся­те апо́стола съ Ни́мъ.
И рече́ къ ни́мъ: жела́нiемъ воз­желѣ́хъ сiю́ па́сху я́сти съ ва́ми, пре́жде да́же не прiиму́ му́къ:
глаго́лю бо ва́мъ, я́ко от­се́лѣ не и́мамъ я́сти от­ нея́, до́ндеже сконча́ют­ся во Ца́р­ст­вiи Бо́жiи.
И прiи́мъ ча́шу, хвалу́ воз­да́въ, рече́: прiими́те сiю́, и раздѣли́те себѣ́:
глаго́лю бо ва́мъ, я́ко не и́мамъ пи́ти от­ плода́ ло́знаго, до́ндеже Ца́р­ст­вiе Бо́жiе прiи́детъ.
И прiи́мъ хлѣ́бъ, хвалу́ воз­да́въ преломи́, и даде́ и́мъ, глаго́ля: сiе́ е́сть Тѣ́ло Мое́, е́же за вы́ дае́мо: сiе́ твори́те въ Мое́ воспомина́нiе.
Та́кожде же и ча́шу по ве́чери, глаго́ля: сiя́ ча́ша Но́вый Завѣ́тъ Мо­е́ю Кро́вiю, я́же за вы́ пролива́ет­ся:
оба́че се́, рука́ предаю́щаго Мя́ со Мно́ю [е́сть] на трапе́зѣ,
и Сы́нъ у́бо Человѣ́ческiй и́детъ по рече́н­ному {по предуста́влен­ному совѣ́ту}: оба́че го́ре человѣ́ку тому́, и́мже предае́т­ся.
И ті́и нача́ша иска́ти въ себѣ́, кото́рый у́бо от­ ни́хъ хо́щетъ сiе́ сотвори́ти.
Бы́сть же и пря́ въ ни́хъ, кі́й мни́т­ся и́хъ бы́ти бо́лiй.
О́нъ же рече́ и́мъ: ца́рiе язы́къ госпо́д­ст­вуютъ и́ми, и облада́ющiи и́ми благода́теле нарица́ют­ся.
Вы́ же не та́ко: но бо́лiй въ ва́съ, да бу́детъ я́ко мні́й: и ста́рѣй, я́ко служа́й.
Кто́ бо бо́лiй, воз­лежа́й ли, или́ служа́й? Не воз­лежа́й ли? А́зъ же посредѣ́ ва́съ е́смь я́ко служа́й.
Вы́ же есте́ пребы́в­ше со Мно́ю въ напа́стехъ Мо­и́хъ:
и А́зъ завѣщава́ю ва́мъ, я́коже завѣща́ Мнѣ́ Оте́цъ Мо́й, Ца́р­ст­во,
да я́сте и пiе́те на трапе́зѣ Мо­е́й во Ца́р­ст­вiи Мо­е́мъ: и ся́дете на престо́лѣхъ, судя́ще обѣма­на́­де­ся­те колѣ́нома Изра́илевома.
Рече́ же Госпо́дь: Си́моне, Си́моне, се́ сатана́ про́ситъ ва́съ, да бы́ сѣ́ялъ, я́ко пшени́цу:
А́зъ же моли́хся о тебѣ́, да не оскудѣ́етъ вѣ́ра твоя́: и ты́ нѣ́когда обра́щься утверди́ бра́тiю твою́.
О́нъ же рече́ Ему́: Го́споди, съ Тобо́ю гото́въ е́смь и въ темни́цу и на сме́рть ити́.
О́нъ же рече́: глаго́лю ти́, Пе́тре, не воз­гласи́тъ пѣ́тель дне́сь, до́ндеже трикра́ты от­ве́ржешися Мене́ не вѣ́дѣти.
И рече́ и́мъ: егда́ посла́хъ вы́ безъ влага́лища и безъ мѣ́ха и безъ сапо́гъ, еда́ чесого́ лише́ни бы́сте? Они́ же рѣ́ша: ничесо́же.
Рече́ же и́мъ: но ны́нѣ и́же и́мать влага́лище, да во́зметъ, та́кожде и мѣ́хъ: а и́же не и́мать, да прода́стъ ри́зу свою́, и ку́питъ но́жъ.
Глаго́лю бо ва́мъ, я́ко еще́ пи́саное се́, подоба́етъ, да сконча́ет­ся о Мнѣ́, е́же: и со беззако́н­ными вмѣни́ся. И́бо е́же о Мнѣ́, кончи́ну и́мать.
Они́ же рѣ́ша: Го́споди, се́ ножа́ здѣ́ два́. О́нъ же рече́ и́мъ: дово́лно е́сть.
[Зач. 109.] И изше́дъ и́де по обы́чаю въ го́ру Елео́нскую: по Не́мъ же идо́ша ученицы́ Его́.
Бы́въ же на мѣ́стѣ, рече́ и́мъ: моли́теся, да не вни́дете въ напа́сть.
И Са́мъ от­ступи́ от­ ни́хъ я́ко верже́нiемъ ка́мене, и покло́нь колѣ́на моля́шеся,
глаго́ля: О́тче, а́ще во́лиши мимонести́ ча́шу сiю́ от­ Мене́: оба́че не Моя́ во́ля, но Твоя́ да бу́детъ.
Яви́ся же Ему́ А́нгелъ съ небесе́, укрѣпля́я Его́.
И бы́въ въ по́двизѣ, при­­лѣ́жнѣе моля́шеся: бы́сть же по́тъ Его́ я́ко ка́пли кро́ве ка́плющыя на зе́млю.
И воста́въ от­ моли́твы [и] при­­ше́дъ ко ученико́мъ, обрѣ́те и́хъ спя́щихъ от­ печа́ли
и рече́ и́мъ: что́ спите́? Воста́в­ше моли́теся, да не вни́дете въ напа́сть.
Еще́ же Ему́ глаго́лющу, се́ наро́дъ, и нарица́емый Иу́да, еди́нъ от­ обою­на́­де­ся­те, идя́ше предъ ни́ми, и при­­ступи́ ко Иису́сови цѣлова́ти Его́. Сiе́ бо бѣ́ зна́менiе да́лъ и́мъ: Его́же а́ще лобжу́, То́й е́сть.
Иису́съ же рече́ ему́: Иу́до, лобза́нiемъ ли Сы́на Человѣ́ческаго предае́ши?
Ви́дѣв­ше же, и́же бѣ́ху съ Ни́мъ, быва́емое, рѣ́ша Ему́: Го́споди, а́ще уда́римъ ноже́мъ?
И уда́ри еди́нъ нѣ́кiй от­ ни́хъ архiере́ова раба́, и урѣ́за ему́ у́хо десно́е.
Отвѣща́въ же Иису́съ рече́: оста́вите до сего́. И косну́вся у́ха его́, исцѣли́ его́.
Рече́ же Иису́съ ко при­­ше́дшымъ На́нь архiере́омъ и во­ево́дамъ церко́внымъ и ста́рцемъ: я́ко на разбо́йника ли изыдо́сте со ору́жiемъ и дреко́льми я́ти Мя́?
По вся́ дни́ су́щу Ми́ съ ва́ми въ це́ркви, не простро́сте руки́ на Мя́: но се́ е́сть ва́ша годи́на и о́бласть те́мная.
Е́мше же Его́ ведо́ша, и введо́ша Его́ во дво́ръ архiере́овъ. Пе́тръ же вослѣ́дъ идя́ше издале́ча.
Возгнѣ́щшымъ же о́гнь посредѣ́ двора́ и вку́пѣ сѣдя́щымъ и́мъ, сѣдя́ше Пе́тръ посредѣ́ и́хъ.
Узрѣ́в­ши же его́ рабы́ня нѣ́кая сѣдя́ща при­­ свѣ́тѣ {огни́}, и воз­зрѣ́в­ши на́нь, рече́: и се́й съ Ни́мъ бѣ́.
О́нъ же от­ве́ржеся Его́, глаго́ля: же́но, не зна́ю Его́.
И пома́лѣ другі́й ви́дѣвъ его́, рече́: и ты́ от­ ни́хъ еси́. Пе́тръ же рече́: человѣ́че, нѣ́смь.
И мимоше́дшу я́ко часу́ еди́ному, и́нъ нѣ́кiй крѣпля́шеся глаго́ля: во­и́стин­ну и се́й съ Ни́мъ бѣ́: и́бо Галиле́анинъ е́сть.
Рече́ же Пе́тръ: человѣ́че, не вѣ́мъ, е́же глаго́леши. И а́бiе, еще́ глаго́лющу ему́, воз­гласи́ пѣ́тель.
И обра́щься Госпо́дь воз­зрѣ́ на Петра́: и помяну́ Пе́тръ сло́во Госпо́дне, я́коже рече́ ему́, я́ко пре́жде да́же пѣ́тель не воз­гласи́тъ, от­ве́ржешися Мене́ трикра́ты.
И изше́дъ во́нъ, пла́кася го́рько.
И му́жiе держа́щiи Иису́са руга́хуся Ему́, бiю́ще:
и закры́в­ше Его́, бiя́ху Его́ по лицу́, и вопроша́ху Его́, глаго́люще: прорцы́, кто́ е́сть ударе́й Тя́?
И и́на мно́га ху́ляще глаго́лаху На́нь.
И я́ко бы́сть де́нь, собра́шася ста́рцы людсті́и и архiере́е и кни́жницы, и ведо́ша Его́ на со́нмъ сво́й,
глаго́люще: а́ще Ты́ еси́ Христо́съ? Рцы́ на́мъ. Рече́ же и́мъ: а́ще ва́мъ реку́, не и́мете вѣ́ры:
а́ще же и вопрошу́ [вы́], не от­вѣща́ете Ми́, ни от­пустите́:
от­се́лѣ бу́детъ Сы́нъ Человѣ́ческiй сѣдя́й одесну́ю си́лы Бо́жiя.
Рѣ́ша же вси́: Ты́ ли у́бо еси́ Сы́нъ Бо́жiй? О́нъ же къ ни́мъ рече́: вы́ глаго́лете, я́ко А́зъ е́смь.
Они́ же рѣ́ша: что́ еще́ тре́буемъ свидѣ́тел­ст­ва? Са́ми бо слы́шахомъ от­ у́стъ Его́.
Рус. (Аверинцев)
Между тем приближался праздник Опресноков, называемый Пасха;
и первосвященники с книжниками искали возможности, как бы убить Его, потому что они боялись народа.
И вошел сатана в Иуду, по прозванию Искариот, одного из числа Двенадцати;
и он пошел и сговаривался с первосвященниками и начальниками храмовой стражи, как он Его им предаст.
А они были рады и обещали дать ему денег.
И он согласился и стал искать случая, чтобы предать Его им не при народе.
И настал день Опресноков, когда надлежало закалывать пасхального агнца;
и послал Он Петра и Иоанна, сказав:
«Ступайте, приготовьте для нас пасхальную трапезу!»
А они спросили Его:
«Где же Ты нам велишь ее приготовить?»
И Он сказал им:
«Вот, когда будете вы входить в город, встретится вам человек с кувшином воды. Идите за ним следом к тому дому, в который он войдет,
и хозяину дома скажете: «Учитель спрашивает: «Где покой, в котором Я мог бы вкушать пасхальную трапезу с учениками Моими?»
И он покажет вам верхний покой, просторный и прибранный; там и приготовьте».
Они пошли и нашли, как Он сказал им, и приготовили пасхальную трапезу.
И когда настал час, возлег Он за столом, и апостолы с Ним.
И сказал Он им:
«Всем сердцем желал Я вкушать эту трапезу вместе с вами прежде, чем принять Мне страдание!
Ибо, говорю вам, больше не вкушать Мне ее, пока не свершится она в Царстве Божием».
И взяв в руки чашу и произнеся над нею благодарение, Он сказал:
«Возьмите ее и разделите между собою;
ибо говорю вам, что уже не пить Мне от плода виноградной лозы, пока не придет Царство Божие».
И взяв в руки хлеб и произнеся над ним благодарение, Он разломил его и раздал им, говоря:
«Это есть Тело Мое, за вас предаваемое; делайте так в воспоминание обо Мне».
И так же сделал с чашей после трапезы, говоря:
«Эта чаша есть Новый Завет в Крови Моей, за вас изливаемой.
Между тем, смотрите, рука того, кто предает Меня, на одном столе с Моей;
да, Сын Человеческий идет, как предназначено Ему, но горе тому человеку, через которого предательство совершается!»
И они начали задавать друг другу вопрос: кто же из них на такое способен?
И еще вышел у них спор, кто из них вправе почитаться более великим.
Но Он сказал им:
«Цари ведут себя среди народов, как господа, и те, у кого власть, именуются благодетелями.
А вы – не так: но кто из вас более велик, будь как меньший, и кто между вами главный, будь как слуга.
Ибо кто важнее: тот, кто возлежит, или тот, кто прислуживает? Разве не тот, кто возлежит? Но Я между вами, как тот, кто служит.
А вы остались со Мною в испытаниях Моих;
и Я дарую вам Царство, как даровал Мне Отец,
чтобы вы ели и пили за трапезою Моею в Царстве Моем, и воссели на престолах, и судили двенадцать колен Израилевых».
И сказал Господь:
«Симон, Симон! Вот, сатана получил дозволение испытать вас, как просеиваемую пшеницу;
но Я молился о тебе, чтобы вера твоя не иссякла. А после, когда ты снова обратишься, укрепи твоих братьев».
А Петр сказал Ему:
«Господи, с Тобой я готов идти и в тюрьму, и на смерть!»
Но Он сказал:
«Петр, Я говорю тебе: петух не успеет пропеть в эту ночь, как ты троекратно отречешься, будто не знаешь Меня».
И сказал Он им:
«Когда Я послал вас без мешка, без сумы и без обуви, терпели ли вы в чем-нибудь недостаток?»
Они сказали:
«Ни в чем!»
И Он сказал им:
«Но теперь пусть тот, у кого есть мешок, возьмет его и суму, а у кого нет, пусть продаст свою одежду и купит меч.
Говорю вам: должно исполниться на Мне слово Писания – »И к преступникам причтен». Ибо все, предреченное обо Мне, подходит к своему исполнению».
А они сказали:
«Господи, вот два меча!»
И Он сказал им:
«Довольно».
И выйдя из дому, Он пошел, по Своему обыкновению, на Масличную гору; и ученики следовали за Ним.
Придя на место, Он сказал им:
«Молитесь, чтобы не впасть вам в искушение!»
А сам отошел от них на расстояние брошенного камня, стал на колени и молился,
говоря:
«Отче, если Ты хочешь, пронеси эту чашу мимо Меня! Но не Моя, а Твоя воля да исполнится».
И ангел с неба явился Ему, чтобы подкреплять Его. И Он, впадая в томление, молился все усерднее; и сделался пот Его, как тяжкие капли крови, падающие на землю.
Поднявшись после молитвы и подойдя к ученикам, Он застал их спящими от уныния.
И сказал Он им:
«Что вы спите? Вставайте и молитесь, чтобы не впасть вам в искушение».
Он еще говорил, как показалась толпа, и впереди шел тот, кого звали Иуда, один из Двенадцати; и он подошел к Иисусу, чтобы поцеловать Его.
А Иисус сказал ему:
«Иуда, так ты поцелуем предаешь Сына Человеческого?»
Те, кто стояли вокруг Него, увидев, что будет, сказали:
«Господи, не пустить ли в ход меч?»
И один из них ударил слугу первосвященника и отсек ему правое ухо.
Но Иисус сказал на это:
«Оставьте, довольно!»
И Он исцелил слугу, дотронувшись до его уха.
И сказал Иисус тем, кто вышел против Него, первосвященникам, начальникам храмовой стражи и старейшинам:
«Словно на разбойника, вышли вы с мечами и дрекольем!
Каждый день бывал Я с вами в Храме, и вы не подняли на Меня рук; но теперь – ваше время, и власть тьмы».
Схватив Иисуса, они повели Его и привели в дом первосвященника; Петр же следовал поодаль.
А когда посреди двора разожгли костер и сели вокруг, и Петр сидел с ними.
И одна служанка увидела его, как он сидит у огня, и, присмотревшись к нему, сказала:
«И этот тоже был с Ним!»
Но он отрекся и сказал:
«Женщина, я не знаю Его!»
Немного позже другой, увидев Петра, сказал:
«Ты тоже из них!»
Но Петр сказал:
«Да нет, любезный».
Около часа спустя еще один начал говорить с настойчивостью:
«Точно, и этот был с Ним; он же галилеянин!»
Но Петр сказал:
«Я не знаю, любезный, что ты такое говоришь».
И тотчас, когда он еще не кончил говорить, пропел петух.
И Господь, обернувшись, взглянул на Петра. И вспомнил Петр слово Господне, как Он сказал ему: «Этою же ночью, прежде, чем пропоет петух, ты троекратно отречешься от Меня».
И выйдя со двора, он горько заплакал.
А те, кто были приставлены стеречь Иисуса, глумились над Ним и били Его,
и, завесив Ему лицо, спрашивали: «Скажи пророчество, кто Тебя ударил?»
И много других кощунств говорили они против Него.
И когда наступил день, собрался совет народных старейшин, и первосвященники, и книжники; и поставили Его перед своим синедрионом,
и сказали:
«Если Ты – Мессия, скажи нам!»
Но Он сказал им:
«Если Я вам скажу, вы не поверите, а если задам вопрос, не ответите.
Но отныне Сын Человеческий будет восседать по правую руку Силы Божией».
Тут все сказали:
«Так Ты – Сын Божий?»
А Он сказал им:
«Как вы говорите – Я есмь».
Тут они сказали:
«Какое еще нужно свидетельство? Ведь мы сами все слышали из Его же уст!»
Таджикский
Иди фатир ки фисҳ номида мешавад, наздик буд;
Саркоҳинон ва китобдонон дар тараддуди он буданд, ки чӣ сон Ўро ба қатл расонанд, чунки аз мардум метарсиданд.
Ва ба дили Яҳудо, ки лақаби Исқарьют дошт ва аз ҷумлаи он дувоздаҳ буд, шайтон даромад.
Пас вай рафта, бо саркоҳинон ва сардорон гуфтугў кард, ки чӣ сон Ўро ба онҳо таслим кунад.
Онҳо шод гаштанд ва ба вай пул доданӣ шуданд.
Вай ваъда кард, ва фурсат меҷуст, то ки Ўро дур аз чашми мардум ба онҳо таслим кунад.
Ва рўзи иди фатир, ки барраи фисҳро қурбони кардан лозим буд, фаро расид.
Ва Ў Петрус ва Юҳанноро фиристода, гуфт: “Биравед ва фисҳро барои хўрдани мо тайёр кунед“.
Ба Ў гуфтанд: “Дар куҷо мехоҳӣ ки тайёр кунем?“.
Ба онҳо гуфт: “Инак, вақте ки ба шаҳр медароед, марде ба шумо рў ба рў хоҳад шуд, ки кўзаи обро бардошта мебарад; аз ақибаш равона шавед то ба хонае ки медарояд,
Ва ба соҳиби хона бигўед: ́Устод ба ту мегўяд: меҳмохона куҷост, ки он ҷо фисҳро бо шогидони Худ бихўрам?́.
Ва ба шумо болохонаи калони мафрушеро нишон медиҳад; дар он ҷо тайёр кунед“.
Онҳо равона шуданд ва, чунон ки Ў гуфта буд ёфтанд, ва фисҳро омода карданд.
Ва ҳангоме ки соат расид, Ў назди суфра нишаст, ва дувоздаҳ ҳаввориён бо Ў буданд.
Ба онҳо гуфт: “Хеле иштиёқманд будам, ки пеш аз уқубати Худ ин фисҳро бо шумо бихўрам;
Зеро ба шумо мегўям, ки аз он дигар нахоҳам хўрд, то вақте ки дар Малакути Худо ба амал ояд“.
Ва косаро гирифта, шукргузорӣ намуд ва гуфт: “Инро бигиред ва дар миёни худ тақсим кунед.
Зеро ба шумо мегўям, ки дигар аз шираи ангур нахоҳам нўшид, то вақте ки Малакути Худо биёяд“.
Ва нонро гирифта, шукргузорӣ намуд ва пора карда ба онҳо доду гуфт: “Ин Бадани Ман аст, ки барои шумо таслим карда мешавад; инро барои хотири Ман ба ҷо оваред“.
Ҳамчуни косаро баъд аз таоми шом гирифта, гуфт: “Ин косаи аҳди ҷадид аст дар Хуни Ман, ки барои шумо рехта мешавад“.
„Ва инак, дасти таслимкунандаи Ман бо Ман дар сари суфра аст.
Агар чи Писари Одам ончунон, ки пешакӣ муқарар шудааст, меравад, лекин вой бар ҳоли он кас, ки ба воситаи вай Ў таслим карда шавад“.
Ва онҳо аз якдигар пурсидан гирифтанд, ки кадоме аз онҳо ин корро мекарда бошад?.
Дар миёни онҳо инчунин баҳсу мунозира шуд, ки кадоме аз онҳо бояд бузургтар ҳисоб ёбад.
Вале Ў ба онҳо гуфт: “Подшоҳони халқҳо бар онҳо ҳукмронӣ мекунанд, ва ҳокимони онҳо валинеъмат хонда мешаванд;
Аммо шумо ин тавр не: балки он ки дар байни шумо бузургтар аст, бояд монанди хурдтари бошад, ва сардор- монанди хизматгузор.
Зеро кадоме бузургтар аст: он ки назди суфра менишинад, ё он ки хизматгузор аст? Оё на он аст, ки назди суфра менишинад? Аммо Ман дар миёни шумо монанди хизматгузор ҳастам“.
Ва шумо касоне ҳастед, ки дар озмоишҳои Ман бо Ман будед,
Ва Ман ба шумо Малакуте месупорам, чунон ки Падарам ба Ман супурдааст,
То ки шумо дар Малакути Ман дар сари суфраи Ман бихўред ва бинўшед, ва шумо бар тахтҳо нишаста, бар дувоздаҳ сибти Исроил доварӣ хоҳед кард“.
Ва Худованд гуфт: “Шимъўн! Шимъўн! Инак, шайтон талабгори он буд ки, шуморо мисли гандуме аз ғалбер гузаронад;
Аммо Ман барои ту дуо гуфтам, то ки имонат таназзул накунад; ва ту як вақте, руҷўъ намуда, бародарони худро устувор гардон“.
Вай ба Ў гуфт: “Худовандо! Ман тайёр ҳастам, ки бо Ту ҳам ба зиндон ва ҳам ба мамот биравам“.
Лекин Ў гуфт: “Ба ту, эй Петрус, мегўям, ки имрўз пеш аз он ки хурўс бонг занад, ту се бор инкор кунон хоҳӣ гуфт, ки Маро намешиносӣ“.
Ва ба онҳо гуфт: “Вақте ки Ман шуморо бе ҳамьён, бе тўрба ва бе пойафзон фиристодам, оё шумо ба чизе эҳтиёҷ доштед?“ Гуфтанд: “Ба ҳеҷ чиз“.
Ва Ў ба онҳо гуфт: “Лекин акнун касе ки ҳамьён дорад, онро бигирад. ҳамчунин тўрбаро; ва касе ки шамшер надорад, ҷомаи худро фурўхта, бихарад.
Зеро ба шумо мегўям, ки ин сухани Навиштаҳо низ дар ҳаққи Ман ба амал ояд: ́Аз ҷинояткорон шумурда шуд́. Зеро ҳар чи дар бораи Ман аст, интиҳо меёбад“.
Ва онҳо гуфтанд: “Худовандо! Инак, дар ин ҷо ду то шамшер ҳаст“. Ба онҳо гуфт: “Кифоя аст“.
Ва берун омада, аз рўи одат, ба кўҳи Зайтун рафт; шогирдон низ аз ақиби Ў рафтанд.
Вақте ки ба он мавзеъ расид, ба онҳо гуфт: “Дуо гўед, то ба озмоиш дучор нашавед“.
Ва Худаш ба масофаи андохтани санге аз онҳо дур шуда, зону зад ва дуо карда, гуфт:
„Эй Падар! Агар бихоҳӣ, косаро аз Ман бигзарон; лекин на иродаи Ман, балки иродаи Ту бигзор ба амал ояд“.
Ва фариштае аз осмон бар Ў зоҳир гардида, Ўро тақвият медод.
Ва Ў дар изтироб афтода, бо ҷаҳди бештар дуо мегуфт; ва арақи Ў мисли қатраҳои хун буд, ки бар замин мечакид.
Баъд аз дуо бархоста, Ў назди шогирдон омад, ва онҳоро дид, ки аз ғусса хоб рафтаанд.
Ва ба онҳо гуфт: “Чаро хоб рафтаед? Бархоста, дуо гўед, то ки ба озмоиш дучор нашавед“.
Ҳанўз ки Ў сухан мегуфт, инак мардуми бисьёре пайдо шуданд, ва пешопеши онҳо яке аз он дувоздаҳ, ки Яҳудо ном дошт, равона буд, ва назди Исо омад, то ки Ўро бибўсад. Зеро ки ишорате ба онҳо дода, гуфта буд: “Ҳар киро бибўсам, Ҳамон аст“.
Ва Исо ба вай гуфт: “Эй Яҳудо! Оё Писри Одамро бо бўса таслим мекунӣ?“
Касоне ки бо Ў буданд, чун диданд, ки кор ба чӣ меанҷомад, ба Ў гуфтанд: “Худовандо! Оё ба шамшер бизанем?“
Ва яке аз онҳо ғуломи саркоҳинро зада, гўши рости вайро бурида партофт.
Исо дар ҷавоб гуфт: “Даст кашед, бас аст“. Ва гўши вайро ламс карда, шифо дод.
Ва Исо ба саркоҳинон ва сардорони маъбад ва пироне ки бар зидди Ў ҷамъ омада буданд, гуфт: “Гўё бар зидди роҳзане шумо бо шамшеру таёқҳо берун омадаед, то Маро дастгир кунед!
Ҳар рўз Ман назди шумо дар маъбад будам, ва шумо ба Ман дасти таҷовуз дароз накардед; аммо ҳоло соати шумост, ки зулмот ҳукмфармост“.
Ва Ўро дасгир карда бурданд, ва ба хонаи саркоҳин оварданд. Ва Петрус аз дур аз паи онҳо равона шуд.
Вақте ки онҳо дар рўи ҳавлӣ оташ даргиронда, даври он якҷоя нишастанд, Петрус низ дар миёни онҳо нишаст.
Ва канизе вайро назди оташ нишаста дид ва синчакунон ба вай нигоҳ карда, гуфт: “Ин ҳам бо Ў буд“.
Лекин вай инкор карда, ба зан гуфт: “Ман Ўро намешиносам“.
Пас аз мудате як одами дигар вайро дида, гуфт: “Ту ҳам яке аз онҳо ҳастӣ“. Аммо Петрус ба он одам гуфт: “Ман аз онҳо нестам“.
Тахминан як соат гузаштан баъд, боз як каси дигар боисрор гуфт: “Дар ҳақиқат ин ҳам бо Ў буд, зеро ки вай ҷалилист“.
Аммо Петрус ба он кас гуфт: “Намедонам, ки ту чӣ мегўи“. Ва ҳанўз вай сухан меронд, ки дарҳол хурўс бонг зад.
Ва Худованд рўй гардонда, ба Петрус назар андохт; ва Петрус суханони Худовандро ба ёд овард, ки ба вай гуфта буд: “Имрўз, пеш аз он ки хурўс бонг занад, Маро се бор инкор хоҳӣ кард“.
Ва берун рафта, зор-зор гирист.
Касоне ки Исоро дастгир карда буданд, Ўро тамасхур мекарданд ва мезаданд;
Ва рўи Ўро пўшида, торсакӣ мезаданд ва аз Ў мепурсиданд: “Нубувват кун, ки Туро задааст?“
Ва боз бисьёр ҳақоратҳои дигар дар ҳаққи Ў ба забон меронданд.
Ҳамин ки чашми рўз кушода шуд, пирони қавм, саркоҳонон ва китобдонон ҷамъ омада, Ўро ба шўрои худ дароварданд,
Ва гуфтанд: “Оё Ту Масеҳ ҳастӣ? Ба мо бигўй“.Ба онҳо гуфт: “Агар ба шумо гўям бовар намекунед;
Ва агар ба шумо савол диҳам, ҷавоб намегрдонед ва Маро озод намекунед;
Минбаъд Писари Одам ба ямини қуввати Худо хоҳад нишаст“.
Ва ҳама гуфтанд: “Пас, Ту Писари Худо ҳастӣ?“. Ба онҳо гуфт: “Шумо мегўед, ки Ман ҳастам“.
Ва онҳо гуфтанд: “Дигар ба мо чӣ шаҳодате лозим аст? Зеро ки худамон аз забони Ў шумидем!“.
1 Замысел Иуды о предательстве. 7 Последняя вечеря; хлеб и вино. 24 Кто больше? 31 Предсказание об отречении Петра. 35 Два меча. 39 Борение в Гефсимании. 47 Иисус Христос предан и отведен в дом первосвященника. 55 Отречение Петра; Иисус Христос пред Синедрионом.
Приближался праздник опресноков, называемый Пасхою,
и искали первосвященники и книжники, как бы погубить Его, потому что боялись народа.
Вошел же сатана в Иуду, прозванного Искариотом, одного из числа двенадцати,
и он пошел, и говорил с первосвященниками и начальниками, как Его предать им.
Они обрадовались и согласились дать ему денег;
и он обещал, и искал удобного времени, чтобы предать Его им не при народе.
Настал же день опресноков, в который надлежало заколать пасхального агнца,
и послал Иисус Петра и Иоанна, сказав: пойдите, приготовьте нам есть пасху.
Они же сказали Ему: где велишь нам приготовить?
Он сказал им: вот, при входе вашем в город, встретится с вами человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним в дом, в который войдет он,
и скажите хозяину дома: Учитель говорит тебе: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими?
И он покажет вам горницу большую устланную; там приготовьте.
Они пошли, и нашли, как сказал им, и приготовили пасху.
И когда настал час, Он возлег, и двенадцать апостолов с Ним,
и сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания,
ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием.
И, взяв чашу и благодарив, сказал: приимите ее и разделите между собою,
ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придет Царствие Божие.
И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание.
Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови, которая за вас проливается.
И вот, рука предающего Меня со Мною за столом;
впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предается.
И они начали спрашивать друг друга, кто бы из них был, который это сделает.
Был же и спор между ними, кто из них должен почитаться бо́льшим.
Он же сказал им: цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются,
а вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий – как служащий.
Ибо кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий.
Но вы пребыли со Мною в напастях Моих,
и Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство,
да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем, и сядете на престолах судить двенадцать колен Израилевых.
И сказал Господь: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу,
но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих.
Он отвечал Ему: Господи! с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти.
Но Он сказал: говорю тебе, Петр, не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня.
И сказал им: когда Я посылал вас без мешка и без сумы́ и без обуви, имели ли вы в чем недостаток? Они отвечали: ни в чем.
Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму́; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч;
ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: и к злодеям причтен. Ибо то, что о Мне, приходит к концу.
Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно.
[Зач. 109.] И, выйдя, пошел по обыкновению на гору Елеонскую, за Ним последовали и ученики Его.
Придя же на место, сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение.
И Сам отошел от них на вержение камня, и, преклонив колени, молился,
говоря: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет.
Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его.
И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю.
Встав от молитвы, Он пришел к ученикам, и нашел их спящими от печали
и сказал им: что вы спите? встаньте и молитесь, чтобы не впасть в искушение.
Когда Он еще говорил это, появился народ, а впереди его шел один из двенадцати, называемый Иуда, и он подошел к Иисусу, чтобы поцеловать Его. Ибо он такой им дал знак: Кого я поцелую, Тот и есть.
Иисус же сказал ему: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?
Бывшие же с Ним, видя, к чему идет дело, сказали Ему: Господи! не ударить ли нам мечом?
И один из них ударил раба первосвященникова, и отсек ему правое ухо.
Тогда Иисус сказал: оставьте, довольно. И, коснувшись уха его, исцелил его.
Первосвященникам же и начальникам храма и старейшинам, собравшимся против Него, сказал Иисус: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня?
Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на Меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы.
Взяв Его, повели и привели в дом первосвященника. Петр же следовал издали.
Когда они развели огонь среди двора и сели вместе, сел и Петр между ними.
Одна служанка, увидев его сидящего у огня и всмотревшись в него, сказала: и этот был с Ним.
Но он отрекся от Него, сказав женщине: я не знаю Его.
Вскоре потом другой, увидев его, сказал: и ты из них. Но Петр сказал этому человеку: нет!
Прошло с час времени, еще некто настоятельно говорил: точно и этот был с Ним, ибо он Галилеянин.
Но Петр сказал тому человеку: не знаю, что ты говоришь. И тотчас, когда еще говорил он, запел петух.
Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра, и Петр вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде нежели пропоет петух, отречешься от Меня трижды.
И, выйдя вон, горько заплакал.
Люди, державшие Иисуса, ругались над Ним и били Его;
и, закрыв Его, ударяли Его по лицу и спрашивали Его: прореки, кто ударил Тебя?
И много иных хулений произносили против Него.
И как настал день, собрались старейшины народа, первосвященники и книжники, и ввели Его в свой синедрион
и сказали: Ты ли Христос? скажи нам. Он сказал им: если скажу вам, вы не поверите;
если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне и не отпустите Меня;
отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией.
И сказали все: итак, Ты Сын Божий? Он отвечал им: вы говорите, что Я.
Они же сказали: какое еще нужно нам свидетельство? ибо мы сами слышали из уст Его.
Толкования стиха Скопировать ссылку Скопировать текст Добавить в избранное
Библ. энциклопедия Библейский словарь Словарь библ. образов Практическая симфония
Цитата из Библии каждое утро
TG: t.me/azbible
Viber: vb.me/azbible